Подслушивающих устройств никто вроде не устанавливал, не за те трое суток, что Жаннэй провела в поезде за чашкой порядком остывшего чая. То ли не догадались, то ли дороговаты они в этой глуши. Просто не сочли нужным? Все равно, не стоит болтать лишнего.
А придется. Жаль, нельзя увести в более уютное место такого пациента, его же ноги не держат, вон, как колотит… Ее. Пусть Жаннэй собственными глазами видит растрепанного мальчишку в больничной пижаме не по размеру, это Лиль дрожит крупной дрожью, не в силах успокоиться. Ну, хоть слезы ненадолго течь перестали. Кажется, успокоилась…
Любой наблюдатель знает: глаза врут куда чаще, чем кажется.
— Телекинез — пси-дар. — Объяснила Жаннэй, предвосхищая вопрос, — Так что если имело место переселение душ, то он должен был сохраниться… сохранился.
— Вы… Мне верите? — Столько было надежды в этих огромных глазах, что Жаннэй поморщилась.
— Не забывай, что носишь мужское тело. — Посоветовала она. — Что тебе его еще возвращать — вместе с репутацией. С его-то внешностью лучше быть осторожной… Давай начистоту: какие отношения связывали тебя с Геркой Ваар?
— Не было никаких отношений, — Хрипло сказала Лиль, — Какие еще отношения? Он жаба, я — кошкина невеста…
— Но, тем не менее, ты знаешь, что он жаба?
— Хорошо! В школе пересекались.
Ге… Лиль потянулась рукой к волосам — наверное, у нее была привычка перекидывать их с плеча на плечо. Рука нащупала воздух. Лиль раздраженно взъерошила короткий ежик светлых волос.
— Пересекались, да… Однажды шарики в одном актовом зале надували, представляете? Для капустника. Классе в восьмом я тогда была. Тогда и пересеклись. Все.
Жаннэй недоверчиво покачала головой.
— Не стоит так агрессивно реагировать. Лиль, пойми ситуацию: ты же не хочешь застрять в этом теле?
Кивок. Глаза у Лиль опять наполнились слезами, широкий рот искривился было, но она-он глубоко вздохнула, шмыгнула носом и вытерла слезы рукавом больничной пижамы.
— Так говорите, как будто каждый день такое. — Попыталась она пошутить.
Жаннэй не улыбнулась.
— Дары многообразны. Нет на свете двух воздушников, который одинаково общались бы с воздухом, а ведь что может быть проще стихийного дара? — Она пожала плечами, — Ты и твой… приятель — не самое удивительное на свете. Но если хочется — можешь считать себя самой особенной и самой несчастной.
— Вы злитесь? Я что-то не то сказала? — испугалась Лиль.
— Нет, я просто предложила. Не хочешь? Жаль, тебе так было бы легче справиться с ситуацией. Так почему, ты думаешь, Герка это сделал?
— Странное у вас чувство юмора… Что?
— Пришел в больницу. Поменялся телами с коматозницей, с которой, по твоим словам, всего лишь шарики в восьмом классе надувал. Герку… то есть, конечно, тебя нашли лежащей поверх твоего тела. Просто пересекались в школе? Уверена?
— Ну, может, сох он по мне. — Буркнула Лиль, — По мне много кто сохнет. Не зря я кошкина невеста… Но я-то тут при чем? Я с ним не общалась, сох и сох на расстоянии, за измену не считается. У меня жених есть, зачем мне это… — Она брезгливо уставилась на короткие, но все же заметные перепонки на руках, — Недоразумение? Что я его, по-вашему, из комы соблазняла?
Девчонка удивительно спокойно отреагировала на известие о состоянии собственного тела. Хотя Жаннэй подозревала, что это потому, что она еще не до конца осознала…
— Ладно. Но когда захочешь сказать правду — звони.
Она протянула Лиль визитку. Та повертела ее в руках и сунула в карман пижамы.
— Угу.
— Жених кто?
Жаннэй догадывалась, но прямой ответ всегда лучше пустых догадок.
— Ким рода Пашт. Это договорной брак. — Отчеканила Лиль, — Так что когда Герка очнется, он сразу вернет мое тело, да еще приплатит, чтобы забрала: не думаю, что он выдержит общение с мамашкой Кима. А от него не отвертеться, —Она скривилась, — Яйла меня чуть не удушила этой своей забо-о-отой, подсовывала недавно витаминки для беременных, хотя еще даже помолвки официальной не было, представляете? Мудрая Жаннэй, с этим можно что-то сделать?
— С беременностью? — Натянуто улыбнулась Жаннэй.
— Со свадьбой. Думаю, вам я могу сказать, раз уж вы из Тьена: я просто не имела возможности отказаться от этого всего, понимаете? Думаете, я согласилась, потому что очень статуса хочу и особнячок на главной? Да сдалось оно мне… — Протянула Лиль тоскливо.
— Так почему же ты согласилась? — Спросила Жаннэй осторожно.
— Мы еще не до конца выплатили кредит за дом. А еще… мама хочет взять приемного ребенка, уже почти оформила документы, но вы же знаете, как это сложно. Особенно когда малыш — хвостатый зверозык, ей уже несколько раз отказывали, потому что ну, воспитать… Сейчас не то время, когда можно быть проблемой, нужно приобретать связи, а не терять их. — Лиль выпрямилась, глядя прямо перед собой. — Они волнуются? Они навещают мое тело, да? Как я впала в кому? Почему Ким мне не говорит, что со мной?
Голос ее снова зазвенел.
Похоже, на сегодня допрос окончен. Родственников Герки она вряд ли об этом спрашивала… А выяснять, как с Геркой связан Ким — явно некстати.
— Был пожар. — Коротко сказала Жаннэй, доставая из сумочки платок и бутылку воды, — Теперь дома нет. Страховка покрыла остаток кредита и твое лечение… Остальные Фанки числятся пропавшими без вести.
Потом она еще долго сидела рядом со скрючившейся Лиль. Та даже не плакала, просто скрипела зубами, иногда протягивала руку — Жаннэй подавала ей бутылку.
Она не умела утешать, чувствовала себя лишней. Стоило оставить девочку одну, чтобы она как-то это пережила. У нее достаточно ответственности, чтобы не калечить чужое тело, так что тут Жаннэй может быть спокойна…
Эта ответственность Лиль поможет куда лучше, чем Жаннэй.
— Напоследок, — как могла мягко сказала она, — тебе лучше никому не болтать, что ты Лиль. Даже другим сотрудникам ведомства. Ылли скажи, что ты просто запуталась, была в кризисе, поймала чужие бредовые предсмертные видения… слышишь? Все, кому надо, те знают и верят. Будешь много болтать, себе же навредишь, пойми… а Герке — ему еще больше.
Лиль не ответила.
Жаннэй вздохнула. Дурацкая ошибка, с этого надо было начинать разговор! Она искренне надеялась, что была услышана.
Она поставила воду на тумбочку, похлопала Лиль по узковатой для мальчишки спине и покинула палату, аккуратно прикрыв дверь. Платок она оставила — будет повод вернуться, если вдруг неожиданно что-то случится, и ее отстранят.
В коридоре никого не было, только спешила вдалеке по своим делам медсестра, толкая перед собой пустую каталку. Слишком далеко и не слишком-то деловито — скорее всего, и правда, медсестра.
Жаннэй прищурилась.
Все-таки, хорошее можно найти в любой ситуации: например, теперь она сможет выхлопотать для Кима просто шикарную повестку.
Когда к дому подъехала знакомая машина, Герке на краткий миг захотелось бросить коляску и малодушно смотаться куда подальше. Дангу Ким позавчера вернул в целости и сохранности, но отчитал так, что у мелкого до сих пор кулаки сжимались.
Если кошак думал, что таким образом защитит братишку от посягательств инфернального Данги, то, похоже, возвращение Умарса из школы немного поколебало эту уверенность. Настолько, что Ким пошел разбираться к старшим Ваарам.
Герка не знал точно, что именно в школе произошло, но подозревал, что домой Умарс вернулся слегка помятым. Потому что Данга за ужином был в прекрасном расположении духа, несмотря мамину головомойку из-за двойки по географии. Не иначе как отыгрался.
В дом Кима сейчас не пустят, отец в нынешнем состоянии редко принимает даже бизнес-партнеров, что уж говорить о каком-то коте-недоростке. И мама в это время уже спит… Сразу пошлют наследника Паштов к наследнику Вааров, который только-только укачал сестер и сам думал немножко подремать на свежем воздухе.
Будь проклято это воспитание! Во всех нормальных родах нанимали няньку, а не гоняли с колясками старших сыновей. Но тут сговорились и отец, и мама: «Свои будут — пригодится». И все. Можно было даже и не пытаться спорить, вечерние прогулки тяжким грузом повисли на Геркиных плечах.
Захрустел гравий дорожки: похоже, Ким рассчитывал, что Ваары его примут как главу Ведомства, не иначе, так что сейчас топал шумно, раздраженно. Герка прикрыл глаза. Парк, разбитый перед его родовым домом, был совсем маленький, но холмистый, скорее сквер, чем парк, с бестолково насаженными тут и там кустами и деревьями.
Дорожек было много, только вот половина никуда не вела, а половина оставшейся половины вела в кусты. Геркина скамеечка стояла на очень удобном холме, отсюда было видно и подъездную дорогу, и дом, а вот из парка Герку увидеть было сложно. Этому немало способствовали густые кусты сирени, опутанные какой-то вьющейся травой для пущей непроходимости.
Помогать Киму он совершенно не собирался. Приехал? Ищи.
— Герка-а-а! — Заорал вдруг этот… этот… беспросветнейший идиот с другой стороны сиреневых кустов, — Герка-а-а рода Ва-а-а-а-а-ар!
Варика, всегда спавшая беспокойнее сестренки, заворочалась, сморщила личико. Герка качнул коляску и рявкнул шепотом:
— Потише! Тут дети спят!
— Ага, вот ты где спрятался! — Ликующим шепотом выдал Ким и… ломанулся через кусты.
После получаса блуждания по местным дорожкам такое проделывали частенько. Выкатывались из парка исцарапанные, злые, но счастливые — выбрались! Некоторые потом целовали асфальт парковки или брусчатку перед домом, смотря куда умудрялись выбраться.
Парк уже несколько лет как планировали переделать, но все как-то было недосуг. То кризис в стране, то кризис в аквапарковом бизнесе, то просто лень, то, вот, тройняшки родились…
Ким вылез из кустов, очень по-кошачьи отряхнул ногу от прицепившегося стебля, и плюхнулся на скамейку рядом с Геркой.
— Поздравляю с рождением э-э-э…
— Сестер и брата.
— А который тут брат? — С живым любопытством спросил Ким, — и почему тут только двое?
Герка аккуратно откатил коляску подальше от его загребущих рук. Внезапная фамильярность настораживала.
При первой встрече Ким вел себя не так.
— Чецка у отца. — Коротко объяснил Герка то, что и так не являлось секретом, — Вам должны были сказать, почему он сейчас не принимает.
— Давай на ты, какие между нами, наследниками, могут быть ссоры! — Отмахнулся Ким, — Выясним одно недоразумение и все… Кстати, что значит «донашивает»?
— Вы действительно хотите узнать о тонкостях родового дара Вааров, или это праздное любопытство?
Герка вспомнил, как на подобный вопрос недавно отреагировала тетушка, и скопировал и ответ, и ледяную интонацию.
Ким пожал плечами.
— К делу, так к делу. — Как-то сразу подобрался, из голоса напрочь исчезли панибратские нотки, — Повлияй на Дангу. Уму сегодня накладывали швы…
— Мне тоже в его возрасте частенько накладывали швы. — Герка качнул коляску, — Бывает. Умарсу повезло, он легко может это прекратить.
— Данга сильнее и, насколько я понял, они бьют скопом…
— Слушай. — Устало сказал Герка, — Я с тобой сейчас это обсуждаю только потому, что немного сочувствую твоему Умарсу. Любой нормальный человек тебе скажет: не может жаба травить кота. Данга — жаба. Умарс — кот. Нет никакой травли. Она невозможна. Твой брат неудачно упал. Все.
— Я не подключал Яйлу, потому что думал, что ты — разумный парень, и мы сможем найти общий язык, но…
— Яйла Пашт-Кеес-Фелх, председатель родительского комитета, верно? Ну, попробуй, объясни ей, что ее сына, кота по рождению, травит какая-то жаба. — Герка ухмыльнулся. — Даже если она поверит, ты только сделаешь Умарсу хуже. Думаешь, почему он не жалуется? Потому что это позор. Он — позорище своего рода, и понимает это. И он им и будет, пока не намотает сопли на кулак и не сколотит собственную кодлу.
— Что за бред? Почему нельзя решить это… цивилизованно?
— Ты учился в Тьенской школе-интернате? Тогда не поймешь. — Безразлично сказал Герка, — Тьмаверсткая школа, со всеми ее корпусами — это просто чуть более честное место, чем сам Тьмаверст. А центральный корпус — самое честное. Главный урок, который там преподают — знай свое место. Твой Умарс не хочет бороться за то место, что принадлежит ему по праву. Причем здесь Данга? Он просто цепляется за свое.
— За счет слабого?
— За счет кота, который не хочет быть котом. За счет позорища. — Герка впервые прямо посмотрел Киму в лицо. — Ты чего, хочешь, чтобы я посочувствовал? Слишком много швов мне накладывали, у меня почти что жабья кожа. Я хорошо помню каждый. — Он постучал себе по лбу. — Я горжусь Дангой.
— Как можно гордиться… этим? — Зашипел Ким.
Впервые с начала разговора уши его заострились, а зрачки сверкнули в сгущающихся сумерках зеленым. Герка встал и пошел по знакомой дорожке в сторону дома, толкая коляску перед собой и то и дело оглядываясь на Кима. Мало ли, кто знает, учат ли в Тьене правильному обращению с трансформацией?
Ким хорошо запер своего кота, и тот вырывался наружу только в движении. Но сейчас, похоже, начал отвоевывать тело.
Ким нагнал его всего несколькими пружинистыми шагами.
— Я спрашиваю! — Сграбастал за ворот.
— Детей разбудишь. — Спокойно сказал Герка. — Угомонись.
То есть надеялся, что спокойно. На лбу выступила испарина, а для того, чтобы коленный сустав не перестроился, приходилось концентрироваться. Не будь с ним громоздкой коляски, он давно бы несся к дому, перепрыгивая через сиреневые кусты и прочие насаждения. А так… На то, чтобы выдрать сестренок из громоздкого кома комбинезончиков, пледиков, ремешков и прочих одеялец, которые и предназначены-то для того, чтобы ребенок не вывалился, потребуется слишком много времени.
К счастью, Ким смог взять себя в руки. Ну, хотя бы выпустил Герку.
— Ты прав. — Сказал он тихо. — Я из Тьена, и ничего здесь не понимаю. Не город, а цирк какой-то! С конями… — Осекся и снова начал шепотом, — Ты, кажется, хорошо в этом разбираешься. Я хочу брать у тебя уроки.
— Может, у сестры спросишь? Мрыкла неплохо устроилась. — Хмыкнул Герка, — Ты меня только раз грязью окатил и за ворот сгреб, почему я должен что-то тебе объяснять? Ты вообще кто?
— Наследник рода Пашт? — Предположил Ким без особой уверенности.
— Официально объявленный? — Переспросил Герка, уцепившись за эту неуверенность, — или так, старший сын?
— Я буду платить. — Сдался Ким. — Тысяча в час, пару часов по выходным, пойдет?
— Через три недели осенние попрыгушки, а я помогаю организовывать. — Развел руками Герка, — Лучше иди к сестре, а не к едва знакомому жабу, а?
Герка упрямо толкал коляску вперед, и до выхода из парка осталось совсем чуть-чуть. Потом пробежать под аркой, и можно будет захлопнуть калитку под самым носом этого настырного кота.
— Сестра занята. — Фыркнул Ким. — Обихаживает мою невесту. — Вспомнив о невесте, он вдруг перекривился, как от зубной боли и зашептал горячо, — Герка, пожалуйста, есть у тебя хоть капля мужской солидарности?
Герка даже уловить не успел, как разговор успел переключиться на мужскую солидарность.
— Нет?
— Две тысячи.
Калитка уже рядом. Немного осталось.
Ким ухватился за ручку коляски.
— Помогу покатить… Три. Я не могу обратиться к семье за объяснениями, пойми же ты!
— Причем тут я? — Удивился Герка и вдруг понял, — У тебя вообще, что ли, знакомых в городе нет?
— Только по работе… — Развел руками Ким, — Не успел обжиться.
А придется. Жаль, нельзя увести в более уютное место такого пациента, его же ноги не держат, вон, как колотит… Ее. Пусть Жаннэй собственными глазами видит растрепанного мальчишку в больничной пижаме не по размеру, это Лиль дрожит крупной дрожью, не в силах успокоиться. Ну, хоть слезы ненадолго течь перестали. Кажется, успокоилась…
Любой наблюдатель знает: глаза врут куда чаще, чем кажется.
— Телекинез — пси-дар. — Объяснила Жаннэй, предвосхищая вопрос, — Так что если имело место переселение душ, то он должен был сохраниться… сохранился.
— Вы… Мне верите? — Столько было надежды в этих огромных глазах, что Жаннэй поморщилась.
— Не забывай, что носишь мужское тело. — Посоветовала она. — Что тебе его еще возвращать — вместе с репутацией. С его-то внешностью лучше быть осторожной… Давай начистоту: какие отношения связывали тебя с Геркой Ваар?
— Не было никаких отношений, — Хрипло сказала Лиль, — Какие еще отношения? Он жаба, я — кошкина невеста…
— Но, тем не менее, ты знаешь, что он жаба?
— Хорошо! В школе пересекались.
Ге… Лиль потянулась рукой к волосам — наверное, у нее была привычка перекидывать их с плеча на плечо. Рука нащупала воздух. Лиль раздраженно взъерошила короткий ежик светлых волос.
— Пересекались, да… Однажды шарики в одном актовом зале надували, представляете? Для капустника. Классе в восьмом я тогда была. Тогда и пересеклись. Все.
Жаннэй недоверчиво покачала головой.
— Не стоит так агрессивно реагировать. Лиль, пойми ситуацию: ты же не хочешь застрять в этом теле?
Кивок. Глаза у Лиль опять наполнились слезами, широкий рот искривился было, но она-он глубоко вздохнула, шмыгнула носом и вытерла слезы рукавом больничной пижамы.
— Так говорите, как будто каждый день такое. — Попыталась она пошутить.
Жаннэй не улыбнулась.
— Дары многообразны. Нет на свете двух воздушников, который одинаково общались бы с воздухом, а ведь что может быть проще стихийного дара? — Она пожала плечами, — Ты и твой… приятель — не самое удивительное на свете. Но если хочется — можешь считать себя самой особенной и самой несчастной.
— Вы злитесь? Я что-то не то сказала? — испугалась Лиль.
— Нет, я просто предложила. Не хочешь? Жаль, тебе так было бы легче справиться с ситуацией. Так почему, ты думаешь, Герка это сделал?
— Странное у вас чувство юмора… Что?
— Пришел в больницу. Поменялся телами с коматозницей, с которой, по твоим словам, всего лишь шарики в восьмом классе надувал. Герку… то есть, конечно, тебя нашли лежащей поверх твоего тела. Просто пересекались в школе? Уверена?
— Ну, может, сох он по мне. — Буркнула Лиль, — По мне много кто сохнет. Не зря я кошкина невеста… Но я-то тут при чем? Я с ним не общалась, сох и сох на расстоянии, за измену не считается. У меня жених есть, зачем мне это… — Она брезгливо уставилась на короткие, но все же заметные перепонки на руках, — Недоразумение? Что я его, по-вашему, из комы соблазняла?
Девчонка удивительно спокойно отреагировала на известие о состоянии собственного тела. Хотя Жаннэй подозревала, что это потому, что она еще не до конца осознала…
— Ладно. Но когда захочешь сказать правду — звони.
Она протянула Лиль визитку. Та повертела ее в руках и сунула в карман пижамы.
— Угу.
— Жених кто?
Жаннэй догадывалась, но прямой ответ всегда лучше пустых догадок.
— Ким рода Пашт. Это договорной брак. — Отчеканила Лиль, — Так что когда Герка очнется, он сразу вернет мое тело, да еще приплатит, чтобы забрала: не думаю, что он выдержит общение с мамашкой Кима. А от него не отвертеться, —Она скривилась, — Яйла меня чуть не удушила этой своей забо-о-отой, подсовывала недавно витаминки для беременных, хотя еще даже помолвки официальной не было, представляете? Мудрая Жаннэй, с этим можно что-то сделать?
— С беременностью? — Натянуто улыбнулась Жаннэй.
— Со свадьбой. Думаю, вам я могу сказать, раз уж вы из Тьена: я просто не имела возможности отказаться от этого всего, понимаете? Думаете, я согласилась, потому что очень статуса хочу и особнячок на главной? Да сдалось оно мне… — Протянула Лиль тоскливо.
— Так почему же ты согласилась? — Спросила Жаннэй осторожно.
— Мы еще не до конца выплатили кредит за дом. А еще… мама хочет взять приемного ребенка, уже почти оформила документы, но вы же знаете, как это сложно. Особенно когда малыш — хвостатый зверозык, ей уже несколько раз отказывали, потому что ну, воспитать… Сейчас не то время, когда можно быть проблемой, нужно приобретать связи, а не терять их. — Лиль выпрямилась, глядя прямо перед собой. — Они волнуются? Они навещают мое тело, да? Как я впала в кому? Почему Ким мне не говорит, что со мной?
Голос ее снова зазвенел.
Похоже, на сегодня допрос окончен. Родственников Герки она вряд ли об этом спрашивала… А выяснять, как с Геркой связан Ким — явно некстати.
— Был пожар. — Коротко сказала Жаннэй, доставая из сумочки платок и бутылку воды, — Теперь дома нет. Страховка покрыла остаток кредита и твое лечение… Остальные Фанки числятся пропавшими без вести.
Потом она еще долго сидела рядом со скрючившейся Лиль. Та даже не плакала, просто скрипела зубами, иногда протягивала руку — Жаннэй подавала ей бутылку.
Она не умела утешать, чувствовала себя лишней. Стоило оставить девочку одну, чтобы она как-то это пережила. У нее достаточно ответственности, чтобы не калечить чужое тело, так что тут Жаннэй может быть спокойна…
Эта ответственность Лиль поможет куда лучше, чем Жаннэй.
— Напоследок, — как могла мягко сказала она, — тебе лучше никому не болтать, что ты Лиль. Даже другим сотрудникам ведомства. Ылли скажи, что ты просто запуталась, была в кризисе, поймала чужие бредовые предсмертные видения… слышишь? Все, кому надо, те знают и верят. Будешь много болтать, себе же навредишь, пойми… а Герке — ему еще больше.
Лиль не ответила.
Жаннэй вздохнула. Дурацкая ошибка, с этого надо было начинать разговор! Она искренне надеялась, что была услышана.
Она поставила воду на тумбочку, похлопала Лиль по узковатой для мальчишки спине и покинула палату, аккуратно прикрыв дверь. Платок она оставила — будет повод вернуться, если вдруг неожиданно что-то случится, и ее отстранят.
В коридоре никого не было, только спешила вдалеке по своим делам медсестра, толкая перед собой пустую каталку. Слишком далеко и не слишком-то деловито — скорее всего, и правда, медсестра.
Жаннэй прищурилась.
Все-таки, хорошее можно найти в любой ситуации: например, теперь она сможет выхлопотать для Кима просто шикарную повестку.
Когда к дому подъехала знакомая машина, Герке на краткий миг захотелось бросить коляску и малодушно смотаться куда подальше. Дангу Ким позавчера вернул в целости и сохранности, но отчитал так, что у мелкого до сих пор кулаки сжимались.
Если кошак думал, что таким образом защитит братишку от посягательств инфернального Данги, то, похоже, возвращение Умарса из школы немного поколебало эту уверенность. Настолько, что Ким пошел разбираться к старшим Ваарам.
Герка не знал точно, что именно в школе произошло, но подозревал, что домой Умарс вернулся слегка помятым. Потому что Данга за ужином был в прекрасном расположении духа, несмотря мамину головомойку из-за двойки по географии. Не иначе как отыгрался.
В дом Кима сейчас не пустят, отец в нынешнем состоянии редко принимает даже бизнес-партнеров, что уж говорить о каком-то коте-недоростке. И мама в это время уже спит… Сразу пошлют наследника Паштов к наследнику Вааров, который только-только укачал сестер и сам думал немножко подремать на свежем воздухе.
Будь проклято это воспитание! Во всех нормальных родах нанимали няньку, а не гоняли с колясками старших сыновей. Но тут сговорились и отец, и мама: «Свои будут — пригодится». И все. Можно было даже и не пытаться спорить, вечерние прогулки тяжким грузом повисли на Геркиных плечах.
Захрустел гравий дорожки: похоже, Ким рассчитывал, что Ваары его примут как главу Ведомства, не иначе, так что сейчас топал шумно, раздраженно. Герка прикрыл глаза. Парк, разбитый перед его родовым домом, был совсем маленький, но холмистый, скорее сквер, чем парк, с бестолково насаженными тут и там кустами и деревьями.
Дорожек было много, только вот половина никуда не вела, а половина оставшейся половины вела в кусты. Геркина скамеечка стояла на очень удобном холме, отсюда было видно и подъездную дорогу, и дом, а вот из парка Герку увидеть было сложно. Этому немало способствовали густые кусты сирени, опутанные какой-то вьющейся травой для пущей непроходимости.
Помогать Киму он совершенно не собирался. Приехал? Ищи.
— Герка-а-а! — Заорал вдруг этот… этот… беспросветнейший идиот с другой стороны сиреневых кустов, — Герка-а-а рода Ва-а-а-а-а-ар!
Варика, всегда спавшая беспокойнее сестренки, заворочалась, сморщила личико. Герка качнул коляску и рявкнул шепотом:
— Потише! Тут дети спят!
— Ага, вот ты где спрятался! — Ликующим шепотом выдал Ким и… ломанулся через кусты.
После получаса блуждания по местным дорожкам такое проделывали частенько. Выкатывались из парка исцарапанные, злые, но счастливые — выбрались! Некоторые потом целовали асфальт парковки или брусчатку перед домом, смотря куда умудрялись выбраться.
Парк уже несколько лет как планировали переделать, но все как-то было недосуг. То кризис в стране, то кризис в аквапарковом бизнесе, то просто лень, то, вот, тройняшки родились…
Ким вылез из кустов, очень по-кошачьи отряхнул ногу от прицепившегося стебля, и плюхнулся на скамейку рядом с Геркой.
— Поздравляю с рождением э-э-э…
— Сестер и брата.
— А который тут брат? — С живым любопытством спросил Ким, — и почему тут только двое?
Герка аккуратно откатил коляску подальше от его загребущих рук. Внезапная фамильярность настораживала.
При первой встрече Ким вел себя не так.
— Чецка у отца. — Коротко объяснил Герка то, что и так не являлось секретом, — Вам должны были сказать, почему он сейчас не принимает.
— Давай на ты, какие между нами, наследниками, могут быть ссоры! — Отмахнулся Ким, — Выясним одно недоразумение и все… Кстати, что значит «донашивает»?
— Вы действительно хотите узнать о тонкостях родового дара Вааров, или это праздное любопытство?
Герка вспомнил, как на подобный вопрос недавно отреагировала тетушка, и скопировал и ответ, и ледяную интонацию.
Ким пожал плечами.
— К делу, так к делу. — Как-то сразу подобрался, из голоса напрочь исчезли панибратские нотки, — Повлияй на Дангу. Уму сегодня накладывали швы…
— Мне тоже в его возрасте частенько накладывали швы. — Герка качнул коляску, — Бывает. Умарсу повезло, он легко может это прекратить.
— Данга сильнее и, насколько я понял, они бьют скопом…
— Слушай. — Устало сказал Герка, — Я с тобой сейчас это обсуждаю только потому, что немного сочувствую твоему Умарсу. Любой нормальный человек тебе скажет: не может жаба травить кота. Данга — жаба. Умарс — кот. Нет никакой травли. Она невозможна. Твой брат неудачно упал. Все.
— Я не подключал Яйлу, потому что думал, что ты — разумный парень, и мы сможем найти общий язык, но…
— Яйла Пашт-Кеес-Фелх, председатель родительского комитета, верно? Ну, попробуй, объясни ей, что ее сына, кота по рождению, травит какая-то жаба. — Герка ухмыльнулся. — Даже если она поверит, ты только сделаешь Умарсу хуже. Думаешь, почему он не жалуется? Потому что это позор. Он — позорище своего рода, и понимает это. И он им и будет, пока не намотает сопли на кулак и не сколотит собственную кодлу.
— Что за бред? Почему нельзя решить это… цивилизованно?
— Ты учился в Тьенской школе-интернате? Тогда не поймешь. — Безразлично сказал Герка, — Тьмаверсткая школа, со всеми ее корпусами — это просто чуть более честное место, чем сам Тьмаверст. А центральный корпус — самое честное. Главный урок, который там преподают — знай свое место. Твой Умарс не хочет бороться за то место, что принадлежит ему по праву. Причем здесь Данга? Он просто цепляется за свое.
— За счет слабого?
— За счет кота, который не хочет быть котом. За счет позорища. — Герка впервые прямо посмотрел Киму в лицо. — Ты чего, хочешь, чтобы я посочувствовал? Слишком много швов мне накладывали, у меня почти что жабья кожа. Я хорошо помню каждый. — Он постучал себе по лбу. — Я горжусь Дангой.
— Как можно гордиться… этим? — Зашипел Ким.
Впервые с начала разговора уши его заострились, а зрачки сверкнули в сгущающихся сумерках зеленым. Герка встал и пошел по знакомой дорожке в сторону дома, толкая коляску перед собой и то и дело оглядываясь на Кима. Мало ли, кто знает, учат ли в Тьене правильному обращению с трансформацией?
Ким хорошо запер своего кота, и тот вырывался наружу только в движении. Но сейчас, похоже, начал отвоевывать тело.
Ким нагнал его всего несколькими пружинистыми шагами.
— Я спрашиваю! — Сграбастал за ворот.
— Детей разбудишь. — Спокойно сказал Герка. — Угомонись.
То есть надеялся, что спокойно. На лбу выступила испарина, а для того, чтобы коленный сустав не перестроился, приходилось концентрироваться. Не будь с ним громоздкой коляски, он давно бы несся к дому, перепрыгивая через сиреневые кусты и прочие насаждения. А так… На то, чтобы выдрать сестренок из громоздкого кома комбинезончиков, пледиков, ремешков и прочих одеялец, которые и предназначены-то для того, чтобы ребенок не вывалился, потребуется слишком много времени.
К счастью, Ким смог взять себя в руки. Ну, хотя бы выпустил Герку.
— Ты прав. — Сказал он тихо. — Я из Тьена, и ничего здесь не понимаю. Не город, а цирк какой-то! С конями… — Осекся и снова начал шепотом, — Ты, кажется, хорошо в этом разбираешься. Я хочу брать у тебя уроки.
— Может, у сестры спросишь? Мрыкла неплохо устроилась. — Хмыкнул Герка, — Ты меня только раз грязью окатил и за ворот сгреб, почему я должен что-то тебе объяснять? Ты вообще кто?
— Наследник рода Пашт? — Предположил Ким без особой уверенности.
— Официально объявленный? — Переспросил Герка, уцепившись за эту неуверенность, — или так, старший сын?
— Я буду платить. — Сдался Ким. — Тысяча в час, пару часов по выходным, пойдет?
— Через три недели осенние попрыгушки, а я помогаю организовывать. — Развел руками Герка, — Лучше иди к сестре, а не к едва знакомому жабу, а?
Герка упрямо толкал коляску вперед, и до выхода из парка осталось совсем чуть-чуть. Потом пробежать под аркой, и можно будет захлопнуть калитку под самым носом этого настырного кота.
— Сестра занята. — Фыркнул Ким. — Обихаживает мою невесту. — Вспомнив о невесте, он вдруг перекривился, как от зубной боли и зашептал горячо, — Герка, пожалуйста, есть у тебя хоть капля мужской солидарности?
Герка даже уловить не успел, как разговор успел переключиться на мужскую солидарность.
— Нет?
— Две тысячи.
Калитка уже рядом. Немного осталось.
Ким ухватился за ручку коляски.
— Помогу покатить… Три. Я не могу обратиться к семье за объяснениями, пойми же ты!
— Причем тут я? — Удивился Герка и вдруг понял, — У тебя вообще, что ли, знакомых в городе нет?
— Только по работе… — Развел руками Ким, — Не успел обжиться.
