Её ни в чём нельзя было упрекнуть, и это застревало горечью в горле. Будь оно иначе, было бы проще, не было бы чувства достигнутого предела возможностей, не удовлетворяющего потребности.
— Не обижай Корнелию, пожалуйста, — заглядывая ему в глаза попросила Хай Лин. — Она гораздо уязвимей, чем кажется.
— Об этом можешь мне не рассказывать. Сам знаю, — согласился Фобос.
Возможно, не будь ободряющего похлопывания по плечу и взгляда в глаза, принц бы не поверил ей. Обозлился и решил, что вся предыдущая речь не более чем танцы с бубнами перед последней самой важной фразой. Девчонка волнуется за подругу, вот и решила вломиться в чужую душу и наследить там подкованными сапогами. Но нет, удивительно, но Хай Лин и до него было дело. Она не хотела обидеть, обмануть или задеть. Она хотела помочь, по мере сил и возможностей, с присущей ей во всём, деликатностью.
Да, она оставалась при этом в первую очередь подругой Корнелии, случись необходимость выбирать, на чью сторону становиться в конфликте, вероятнее всего, это будет она, но в её словах не звучала стражница Кондракара, а это уже дорогого стоило.
— Я сейчас скажу банальность, но дети очень сильно меняют людей. Возможно, ты сам скоро себя не узнаешь.
Они вновь посмеялась и потом долго ещё говорили о пустяках. Для князя Фобоса пребывание хранительниц Сердца Бесконечности в его доме во многом именно этим и закончилось. Несмотря на то, что гости провели у них ещё несколько дней, после чего оставили хозяев вдвоём заканчивать каникулы и готовиться к возвращению к рабочим будням.
Корнелия успела устать от моря и покоя, и хотела поскорее вернуться в город, а вместе с тем и к работе. А вот Фобос напротив хотел задержаться. Он соскучился по родным местам куда больше, чем мог предположить. Да и побережье перестало быть напоминанием о детстве и постигших позже неудачах. Вместо этого принц констатировал свою повторную влюблённость в бабушкин дом.
Казалось, сам воздух залива был пропитан неизвестной и плохо объяснимой магией. Не мощью Сердца Мередиана или любым другим, а чем-то много большим. Незнакомым волшебнику, но позволяющему дышать полной грудью, чем он и занимался большую часть времени, решаясь на важный, необходимый шаг.
Сделать его было страшно, и никакая уверенность в правильности поступка не помогала поторопить себя. В ход шли все мыслимые и немыслимые доводы, включая новую жизнь с нового года, предстоящие рождение ребёнка и пристрастие к земному бытовому комфорту.
И всё же Фобос решился сначала на разговор с женой, а потом и начало деятельности. Ремонт был делом хлопотным. От последнего — в хезерфилдской квартире до сих пор случалось вздрагивать. И это городское жильё, приведение в надлежащий вид которого сравнивать с реставрацией целого поместья не честно! Предстоящая работа была огромна — от доведения до ума канализации, до смены обстановки, но столько сомнений приносила не потребность в титаническом труде, а окончательное расставание с хранимой предметами памятью.
Сделать ремонт означало признать изменчивость жизни и себя. Признать прошлое безвозвратно прошедшим. Принц принимал и понимал прописные истины, но где-то в глубине души был не готов к последнему решительному шагу.
Корнелия к его идее отнеслась достаточно равнодушно: твой дом, твои деньги, как хочешь так и используй, если нужна помощь обращайся. Принц не взялся судить, в самом ли деле она не поняла, чего ему стоило прийти к ней с этой мыслью, или же супруга щадит его чувства, зная об значимости для него этого места. Самое важное началось уже позже, когда на столе появились первые планы, распоряжения отданы, а хозяева принялись жить на два дома.
Все рабочие и не только поверхности заполнили журналы про дизайн, брошюры, рекламирующие самую разную мебель и даже сделанные от руки рисунки. Они терялись, силясь придумать хоть что-то толковое, пока шли грязные и тяжелые работы по благоустройству. Несколько раз обошли поместье и перебрали всё скопившееся на чердаке, решая, что можно использовать и каким в дальнейшем они хотят видеть дом. Происходи это мероприятие на Земле, давно бы наняли дизайнера и не тратили столько времени на происходящие. Результат бы, правда, был не таким личным, заставляющим чувствовать — это твоё, часть твоей жизни, твоей души, обрётшей форму. Зато сколько бы сил удалось сэкономить, а сложностей избежать!
В один из вечеров, несколько месяцев спустя, жена, устало вытянув ноги на диване, примерно это всё ему и сообщила, озвучив не меньше половины приходивших в голову принца мыслей.
— Это ещё что. Впереди замок и дворец по типу Версаля, — «успокоил» её Фобос.
Мысли, что пора приводить в надлежащий вид все принадлежащие ему владения и всерьёз браться за модернизацию процессов с этим связанных, посещали его уже несколько месяцев. С тех самых пор, как было разрешено свободное перемещение по Мередиану. Кое-что он даже сделал, но это были сущие мелочи, даже с учётом «надавать соседу по шее», в чём и его супруга любезно приняла участие.
Работа в шахтах от этого продвинулась, но на всё той же инерции, что и все годы безнадзорщины. То же можно было сказать обо всех остальных сферах жизни, зависящих от хозяйской руки. Разве что города разрослись, благодаря королевской политике повышения их значения, начавшейся ещё при нём, но и здесь можно было добиться гораздо большего, поработав над логистикой, доками в портах и прочими жизненно важными масштабными вещами, подвластными феодалу.
В подобных вещах князь Фобос был отнюдь не новичком и прекрасно понимал, как такие дела делаются, а после получения ещё и земного опыта администрирования, совмещенным с изучением стройных теорий, мог считаться и вовсе уникумом для родных мест. Только вот руки всё не доходили заняться всерьёз. То некогда, то его якобы беспокоят подживающие ранения, то ещё что-нибудь. Это не Земля, где начать пришлось дабы выжить, а теперь самое сложное было позади и имеющееся дело достигло стабильности и отлаженности. Момент, когда пора развиваться и двигаться дальше, если ты разумен и обладаешь какой-то хваткой.
На родине время воспринималось иначе, к тому же, бароны всё ещё не восстановили полноту влияния после ещё его репрессий. Попытка дворянства усилить свои позиции при плохо понимающей, куда попала и что должна делать, Элион встретила не менее серьёзный отпор. Доказавший, что жестокость у Эсканоров — черта семейная. Принц даже испытал чувство близкое к гордости, когда услышал об этих свершениях сестры. А ещё сделал заметку, что, когда соберётся её свергать, нужно быть предельно осторожным и помнить, что имеет дело не с тринадцатилетней дурёхой, а принявшей в этом возрасте государство королевой. И это очень многое значит.
Это же оправдание стало одним из основных в нежелании возиться с манорами. Мол, они разбросаны чуть ли не по всей стране, даже самые крупные владения мало связаны, не говоря уже о поместьях поменьше и поотдалёнее, где хозяйская рука никогда не была особенно державна. Нужно строить инфраструктуру, торговые сообщения, договариваться с соседями и вступать в кооперации — Элион взвинтится мгновенно и явится, метая громы и молнии. Объясняй ей потом, как всё было на самом деле. Тут и заступничество жены не факт, что спасёт.
Идея ремонта снизошла на него удачно — один раз начнёшь инерции движения и пространства для деятельности на всю оставшуюся жизнь хватит. А пока будешь подбирать обои и кухонный гарнитур, и со всеми остальными проблемами разберёшься. И не только из-за необходимости изыскивать средства на все пожелания.
Выяснять замыслы старшего брата королева таки явилась, хоть и заметно позже, чем Фобос её ожидал. Видно, служба безопасности у неё работала гораздо хуже, чем у него. Это стало ещё одной заметкой для памяти. Пусть принц и допустил, что всему причиной стала его одинокая деятельность. Хотя тоже странно — потягаться с сестрой в волшебстве ему было сложновато, но, возможно, навязав ей свои условия ведения боя, и всё, переворот свершен, у Мередиана новый суверен.
Элион думала о том же, явившись в приморский дом и нервно вышагивая до самого местонахождения брата, срываясь на расторопных, склоняющихся перед ней слуг.
— Ты заказал заколдованную ткань! — вместо приветствия сказала королева.
И не думающий склониться перед ней в обязательном поклоне, принц дал жест горничной их оставить. Стоило ей скрыться за дверью, согласно ответил и подтвердил утверждение сестры.
— Да, заказал. А не скажешь, для чего? — начал издеваться он.
Примерявшая образцы ткани для будущих штор к окнам Корнелия, обернулась к ним и присоединилась к увлекательному разговору.
— О чём речь?
— Голубой шелк, о котором мы с тобой говорили.
Жена согласно кивнула и посмотрела на подругу с большей заинтересованностью.
— Так и для чего ты её заказал? — сквозь зубы спросила королева.
— Мне была нужна обивка для колыбели, — пожал плечами Фобос. — Если бы проявила чуть больше терпения, то узнала бы, что её я тоже заказал.
Корнелия встала рядом с мужем и, переводя взгляд с него на подругу детства, оценивала ситуацию.
— Зачем тебе колыбель? — нахмурилась королева.
— Ты ей не сказал? — удивилась супруга.
— Думал, ей скажешь ты, — отмазался принц.
В ответ он получил долгий пронизывающий взгляд, говорящий и насколько ей не нравится озвучивать такие вещи, и насколько рассеянной она стала, и многое другое, включая истинные причины его молчания. В ответ он только развёл руками, не давая определённого ответа и обещая объясниться позже.
Элион наблюдая их семейную сцену начала догадываться о происходящем.
— Подождите, то есть, — прервала их королева.
— Ждём ребёнка, — подтвердил Фобос. — И, если это важно, то будет девочка.
Шел четвёртый месяц срока, талия у Корнелии медленно, но всё больше округлялась, выдавая её положение. Уже сейчас присмотревшись можно было всё понять и увидеть. Если более очевидные факторы вроде округлившегося лица и отёкших ног были недостаточны.
— Почему я ничего не знаю? — вновь возмутилась Элион.
Трудно было судить, что именно её задевает и что задевает больше всего. То ли скрытность вроде как родственников, то ли известие о зарождении женщины, которая когда-нибудь её свергнет. Пусть сейчас соперница ещё и только формируется, приобретая человеческое обличье в чужом чреве.
— Я забыл, — вновь спокойно ответил принц, словно так и должно быть, а не надлежало первой известить королеву о столь радостном событии. — Ремонт он такой ремонт, да и других дел по горло. Кажется, я отправлял тебе прошение по поводу прохода грузовых кораблей в заливе Дайка, — опять как незначительную мелочь Фобос преподнёс критически важный момент.
Почему лучшая подружка избегала любых контактов с её Величеством, он решил не рассуждать. Пусть сами разбираются, хоть он и без того всё понимает. К тому же, таким незамысловатым образом Фобос старался взять весь огонь на себя. Беременность давалась стражнице сложнее, чем хотелось бы, и лишняя поддержка и ограждение от ненужных конфликтов вовсе не были лишними.
— Я видела твой запрос, хоть и не понимаю, к чему тебе это, — отозвалась Элион, вновь начиная закипать. — Почему я ничего не знаю и узнаю обо всём случайно? — вновь начала закипать самодержица. — И не думай, что сможешь отвертеться!
— Давай поговорим вдвоём и в другом месте, — сказал Фобос.
Интонация, с которой он говорил, озадачила сестру и напугала жену. Поцеловав последнюю в макушку, заверяя, что всё равно не подерутся, князь направился в сторону рабочего кабинета.
— Идём, — ещё раз обратился он к сестре.
Чем больше налаживалась жизнь, чем больше он погружался в меридианскую действительность, тем больше просыпалась часть души, державшая когда-то в повиновении целый мир. Жена и та напрягалась, хотя её это касалось меньше всех. С ней Фобос, кроме всего остального, старался быть мягче и сдержаннее, да и не нужно ему было её повиновение. На то она и жена, чтобы быть особенным человеком. Уязвимым местом.
Элион нехотя, но послушалась и распалилась вновь уже когда они остались вдвоём, отрезанные от остального мира.
— Что ты себе позволяешь! Я королева!
— Это я помню, но ты у меня дома. Я не позволю тревожить свою жену. Какие бы у тебя ни были претензии, высказывай их мне и не впутывай её.
Застанная врасплох, Элион пару раз моргнула, прежде чем перейти в нападение, считая его лучшей защитой.
— С каких пор ты такой заботливый? А главное, с чего бы вдруг?!
— Повторяю ещё раз: она — моя жена.
— А я — твоя сестра, тебя это не особенно остановило!
— Нашла, с чем сравнивать, — пожал он плечами.
Удивительно, но чем дольше это продолжалось, тем меньше его трогала болтовня королевы. Пусть злится, сколько ей хочется, реального положения дел это не изменит. Медленно, но верно свергнутый диктатор забирает всё дорогое, всё по-настоящему её, оставляя лишь холод короны, могущество магии и безграничное одиночество, которое не разбавит ни один, даже самый смазливый любовник.
— Зачем тебе колыбель и одеяльца? — сменила тему сестра.
— У меня скоро будет ребёнок, если ты не поняла, дурында.
— Нет, это ты чего-то не понимаешь, — зло ухмыльнулась королева, щуря глаза.
И вот после этого Фобос взъярился, пусть и не потерял контроль над собой. Холодная ярость била в голову, побуждая сломать сестре шею, чтобы не мучилась.
— Если ты надеешься хоть на маленький грамм опеки, то спешу тебя разочаровать — я в своём праве и буду его защищать. Мою дочь ты не получишь, пусть на твоей стороне будет хоть весь совет Кондракара, хоть все остальные правители миров. А они не будут.
— Почему ты так убеждён, что можешь мне противиться? Я — твоя королева.
— А я не приносил тебе вассалитет, и вообще сослан на Землю. Удивительно ли проживание моих потомков там же?
— Ты собираешься продолжить жить на Земле? — не менее настороженно, но уже без криков спросила сестра.
— Ты представляешь, чтобы Корнелия решила перебраться на Меридиан? — вопросом на вопрос ответил Фобос.
— Я же перебралась, — пожала плечами Элион.
Видимо в изначальном плане значился и такой пункт. Подивившись чужой глупости, князь с тоской посмотрел в сторону ещё не переделанного бара. Сейчас бы выпить чего покрепче, а лучше ещё и ей налить.
— Тебе было тринадцать лет! — возмутился он. — У тебя там ничего не было, а здесь мы с Седриком из кожи вон лезли, завлекая, проводили ритуалы привязки, разоблачали подруг и родителей! Она — состоявшаяся женщина, у которой есть семья, зачем ей это? Да ещё и тащить ребёнка в средневековье, пусть и магическое. На это даже я не согласен. Хезерфилд — не худшее место из возможных, а я достаточно хорошо зарабатываю, чтобы обеспечить достойное медицинское обслуживание и безопасность.
Элион обиделась ещё сильнее. Он говорил неправильно, не так, как должен был говорить Фобос ни придуманный при первой встрече, ни настоящий — предатель и тиран.
Принц же понимал, что все его слова уходят в никуда. Сестра его не слышала и свой замысел не поменяет. Его опасения о неизбежности столкновения на эту тему подтверждались. Придётся отстаивать и свои права, и свою жизнь, а что ещё важнее — жизнь своей семьи. Жена и ребёнок — это уже семья, при этом уязвимая и беззащитная.
— Не обижай Корнелию, пожалуйста, — заглядывая ему в глаза попросила Хай Лин. — Она гораздо уязвимей, чем кажется.
— Об этом можешь мне не рассказывать. Сам знаю, — согласился Фобос.
Возможно, не будь ободряющего похлопывания по плечу и взгляда в глаза, принц бы не поверил ей. Обозлился и решил, что вся предыдущая речь не более чем танцы с бубнами перед последней самой важной фразой. Девчонка волнуется за подругу, вот и решила вломиться в чужую душу и наследить там подкованными сапогами. Но нет, удивительно, но Хай Лин и до него было дело. Она не хотела обидеть, обмануть или задеть. Она хотела помочь, по мере сил и возможностей, с присущей ей во всём, деликатностью.
Да, она оставалась при этом в первую очередь подругой Корнелии, случись необходимость выбирать, на чью сторону становиться в конфликте, вероятнее всего, это будет она, но в её словах не звучала стражница Кондракара, а это уже дорогого стоило.
— Я сейчас скажу банальность, но дети очень сильно меняют людей. Возможно, ты сам скоро себя не узнаешь.
Они вновь посмеялась и потом долго ещё говорили о пустяках. Для князя Фобоса пребывание хранительниц Сердца Бесконечности в его доме во многом именно этим и закончилось. Несмотря на то, что гости провели у них ещё несколько дней, после чего оставили хозяев вдвоём заканчивать каникулы и готовиться к возвращению к рабочим будням.
Корнелия успела устать от моря и покоя, и хотела поскорее вернуться в город, а вместе с тем и к работе. А вот Фобос напротив хотел задержаться. Он соскучился по родным местам куда больше, чем мог предположить. Да и побережье перестало быть напоминанием о детстве и постигших позже неудачах. Вместо этого принц констатировал свою повторную влюблённость в бабушкин дом.
Казалось, сам воздух залива был пропитан неизвестной и плохо объяснимой магией. Не мощью Сердца Мередиана или любым другим, а чем-то много большим. Незнакомым волшебнику, но позволяющему дышать полной грудью, чем он и занимался большую часть времени, решаясь на важный, необходимый шаг.
Сделать его было страшно, и никакая уверенность в правильности поступка не помогала поторопить себя. В ход шли все мыслимые и немыслимые доводы, включая новую жизнь с нового года, предстоящие рождение ребёнка и пристрастие к земному бытовому комфорту.
И всё же Фобос решился сначала на разговор с женой, а потом и начало деятельности. Ремонт был делом хлопотным. От последнего — в хезерфилдской квартире до сих пор случалось вздрагивать. И это городское жильё, приведение в надлежащий вид которого сравнивать с реставрацией целого поместья не честно! Предстоящая работа была огромна — от доведения до ума канализации, до смены обстановки, но столько сомнений приносила не потребность в титаническом труде, а окончательное расставание с хранимой предметами памятью.
Сделать ремонт означало признать изменчивость жизни и себя. Признать прошлое безвозвратно прошедшим. Принц принимал и понимал прописные истины, но где-то в глубине души был не готов к последнему решительному шагу.
Корнелия к его идее отнеслась достаточно равнодушно: твой дом, твои деньги, как хочешь так и используй, если нужна помощь обращайся. Принц не взялся судить, в самом ли деле она не поняла, чего ему стоило прийти к ней с этой мыслью, или же супруга щадит его чувства, зная об значимости для него этого места. Самое важное началось уже позже, когда на столе появились первые планы, распоряжения отданы, а хозяева принялись жить на два дома.
Все рабочие и не только поверхности заполнили журналы про дизайн, брошюры, рекламирующие самую разную мебель и даже сделанные от руки рисунки. Они терялись, силясь придумать хоть что-то толковое, пока шли грязные и тяжелые работы по благоустройству. Несколько раз обошли поместье и перебрали всё скопившееся на чердаке, решая, что можно использовать и каким в дальнейшем они хотят видеть дом. Происходи это мероприятие на Земле, давно бы наняли дизайнера и не тратили столько времени на происходящие. Результат бы, правда, был не таким личным, заставляющим чувствовать — это твоё, часть твоей жизни, твоей души, обрётшей форму. Зато сколько бы сил удалось сэкономить, а сложностей избежать!
В один из вечеров, несколько месяцев спустя, жена, устало вытянув ноги на диване, примерно это всё ему и сообщила, озвучив не меньше половины приходивших в голову принца мыслей.
— Это ещё что. Впереди замок и дворец по типу Версаля, — «успокоил» её Фобос.
Мысли, что пора приводить в надлежащий вид все принадлежащие ему владения и всерьёз браться за модернизацию процессов с этим связанных, посещали его уже несколько месяцев. С тех самых пор, как было разрешено свободное перемещение по Мередиану. Кое-что он даже сделал, но это были сущие мелочи, даже с учётом «надавать соседу по шее», в чём и его супруга любезно приняла участие.
Работа в шахтах от этого продвинулась, но на всё той же инерции, что и все годы безнадзорщины. То же можно было сказать обо всех остальных сферах жизни, зависящих от хозяйской руки. Разве что города разрослись, благодаря королевской политике повышения их значения, начавшейся ещё при нём, но и здесь можно было добиться гораздо большего, поработав над логистикой, доками в портах и прочими жизненно важными масштабными вещами, подвластными феодалу.
В подобных вещах князь Фобос был отнюдь не новичком и прекрасно понимал, как такие дела делаются, а после получения ещё и земного опыта администрирования, совмещенным с изучением стройных теорий, мог считаться и вовсе уникумом для родных мест. Только вот руки всё не доходили заняться всерьёз. То некогда, то его якобы беспокоят подживающие ранения, то ещё что-нибудь. Это не Земля, где начать пришлось дабы выжить, а теперь самое сложное было позади и имеющееся дело достигло стабильности и отлаженности. Момент, когда пора развиваться и двигаться дальше, если ты разумен и обладаешь какой-то хваткой.
На родине время воспринималось иначе, к тому же, бароны всё ещё не восстановили полноту влияния после ещё его репрессий. Попытка дворянства усилить свои позиции при плохо понимающей, куда попала и что должна делать, Элион встретила не менее серьёзный отпор. Доказавший, что жестокость у Эсканоров — черта семейная. Принц даже испытал чувство близкое к гордости, когда услышал об этих свершениях сестры. А ещё сделал заметку, что, когда соберётся её свергать, нужно быть предельно осторожным и помнить, что имеет дело не с тринадцатилетней дурёхой, а принявшей в этом возрасте государство королевой. И это очень многое значит.
Это же оправдание стало одним из основных в нежелании возиться с манорами. Мол, они разбросаны чуть ли не по всей стране, даже самые крупные владения мало связаны, не говоря уже о поместьях поменьше и поотдалёнее, где хозяйская рука никогда не была особенно державна. Нужно строить инфраструктуру, торговые сообщения, договариваться с соседями и вступать в кооперации — Элион взвинтится мгновенно и явится, метая громы и молнии. Объясняй ей потом, как всё было на самом деле. Тут и заступничество жены не факт, что спасёт.
Идея ремонта снизошла на него удачно — один раз начнёшь инерции движения и пространства для деятельности на всю оставшуюся жизнь хватит. А пока будешь подбирать обои и кухонный гарнитур, и со всеми остальными проблемами разберёшься. И не только из-за необходимости изыскивать средства на все пожелания.
Выяснять замыслы старшего брата королева таки явилась, хоть и заметно позже, чем Фобос её ожидал. Видно, служба безопасности у неё работала гораздо хуже, чем у него. Это стало ещё одной заметкой для памяти. Пусть принц и допустил, что всему причиной стала его одинокая деятельность. Хотя тоже странно — потягаться с сестрой в волшебстве ему было сложновато, но, возможно, навязав ей свои условия ведения боя, и всё, переворот свершен, у Мередиана новый суверен.
Элион думала о том же, явившись в приморский дом и нервно вышагивая до самого местонахождения брата, срываясь на расторопных, склоняющихся перед ней слуг.
— Ты заказал заколдованную ткань! — вместо приветствия сказала королева.
И не думающий склониться перед ней в обязательном поклоне, принц дал жест горничной их оставить. Стоило ей скрыться за дверью, согласно ответил и подтвердил утверждение сестры.
— Да, заказал. А не скажешь, для чего? — начал издеваться он.
Примерявшая образцы ткани для будущих штор к окнам Корнелия, обернулась к ним и присоединилась к увлекательному разговору.
— О чём речь?
— Голубой шелк, о котором мы с тобой говорили.
Жена согласно кивнула и посмотрела на подругу с большей заинтересованностью.
— Так и для чего ты её заказал? — сквозь зубы спросила королева.
— Мне была нужна обивка для колыбели, — пожал плечами Фобос. — Если бы проявила чуть больше терпения, то узнала бы, что её я тоже заказал.
Корнелия встала рядом с мужем и, переводя взгляд с него на подругу детства, оценивала ситуацию.
— Зачем тебе колыбель? — нахмурилась королева.
— Ты ей не сказал? — удивилась супруга.
— Думал, ей скажешь ты, — отмазался принц.
В ответ он получил долгий пронизывающий взгляд, говорящий и насколько ей не нравится озвучивать такие вещи, и насколько рассеянной она стала, и многое другое, включая истинные причины его молчания. В ответ он только развёл руками, не давая определённого ответа и обещая объясниться позже.
Элион наблюдая их семейную сцену начала догадываться о происходящем.
— Подождите, то есть, — прервала их королева.
— Ждём ребёнка, — подтвердил Фобос. — И, если это важно, то будет девочка.
Шел четвёртый месяц срока, талия у Корнелии медленно, но всё больше округлялась, выдавая её положение. Уже сейчас присмотревшись можно было всё понять и увидеть. Если более очевидные факторы вроде округлившегося лица и отёкших ног были недостаточны.
— Почему я ничего не знаю? — вновь возмутилась Элион.
Трудно было судить, что именно её задевает и что задевает больше всего. То ли скрытность вроде как родственников, то ли известие о зарождении женщины, которая когда-нибудь её свергнет. Пусть сейчас соперница ещё и только формируется, приобретая человеческое обличье в чужом чреве.
— Я забыл, — вновь спокойно ответил принц, словно так и должно быть, а не надлежало первой известить королеву о столь радостном событии. — Ремонт он такой ремонт, да и других дел по горло. Кажется, я отправлял тебе прошение по поводу прохода грузовых кораблей в заливе Дайка, — опять как незначительную мелочь Фобос преподнёс критически важный момент.
Почему лучшая подружка избегала любых контактов с её Величеством, он решил не рассуждать. Пусть сами разбираются, хоть он и без того всё понимает. К тому же, таким незамысловатым образом Фобос старался взять весь огонь на себя. Беременность давалась стражнице сложнее, чем хотелось бы, и лишняя поддержка и ограждение от ненужных конфликтов вовсе не были лишними.
— Я видела твой запрос, хоть и не понимаю, к чему тебе это, — отозвалась Элион, вновь начиная закипать. — Почему я ничего не знаю и узнаю обо всём случайно? — вновь начала закипать самодержица. — И не думай, что сможешь отвертеться!
— Давай поговорим вдвоём и в другом месте, — сказал Фобос.
Интонация, с которой он говорил, озадачила сестру и напугала жену. Поцеловав последнюю в макушку, заверяя, что всё равно не подерутся, князь направился в сторону рабочего кабинета.
— Идём, — ещё раз обратился он к сестре.
Чем больше налаживалась жизнь, чем больше он погружался в меридианскую действительность, тем больше просыпалась часть души, державшая когда-то в повиновении целый мир. Жена и та напрягалась, хотя её это касалось меньше всех. С ней Фобос, кроме всего остального, старался быть мягче и сдержаннее, да и не нужно ему было её повиновение. На то она и жена, чтобы быть особенным человеком. Уязвимым местом.
Элион нехотя, но послушалась и распалилась вновь уже когда они остались вдвоём, отрезанные от остального мира.
— Что ты себе позволяешь! Я королева!
— Это я помню, но ты у меня дома. Я не позволю тревожить свою жену. Какие бы у тебя ни были претензии, высказывай их мне и не впутывай её.
Застанная врасплох, Элион пару раз моргнула, прежде чем перейти в нападение, считая его лучшей защитой.
— С каких пор ты такой заботливый? А главное, с чего бы вдруг?!
— Повторяю ещё раз: она — моя жена.
— А я — твоя сестра, тебя это не особенно остановило!
— Нашла, с чем сравнивать, — пожал он плечами.
Удивительно, но чем дольше это продолжалось, тем меньше его трогала болтовня королевы. Пусть злится, сколько ей хочется, реального положения дел это не изменит. Медленно, но верно свергнутый диктатор забирает всё дорогое, всё по-настоящему её, оставляя лишь холод короны, могущество магии и безграничное одиночество, которое не разбавит ни один, даже самый смазливый любовник.
— Зачем тебе колыбель и одеяльца? — сменила тему сестра.
— У меня скоро будет ребёнок, если ты не поняла, дурында.
— Нет, это ты чего-то не понимаешь, — зло ухмыльнулась королева, щуря глаза.
И вот после этого Фобос взъярился, пусть и не потерял контроль над собой. Холодная ярость била в голову, побуждая сломать сестре шею, чтобы не мучилась.
— Если ты надеешься хоть на маленький грамм опеки, то спешу тебя разочаровать — я в своём праве и буду его защищать. Мою дочь ты не получишь, пусть на твоей стороне будет хоть весь совет Кондракара, хоть все остальные правители миров. А они не будут.
— Почему ты так убеждён, что можешь мне противиться? Я — твоя королева.
— А я не приносил тебе вассалитет, и вообще сослан на Землю. Удивительно ли проживание моих потомков там же?
— Ты собираешься продолжить жить на Земле? — не менее настороженно, но уже без криков спросила сестра.
— Ты представляешь, чтобы Корнелия решила перебраться на Меридиан? — вопросом на вопрос ответил Фобос.
— Я же перебралась, — пожала плечами Элион.
Видимо в изначальном плане значился и такой пункт. Подивившись чужой глупости, князь с тоской посмотрел в сторону ещё не переделанного бара. Сейчас бы выпить чего покрепче, а лучше ещё и ей налить.
— Тебе было тринадцать лет! — возмутился он. — У тебя там ничего не было, а здесь мы с Седриком из кожи вон лезли, завлекая, проводили ритуалы привязки, разоблачали подруг и родителей! Она — состоявшаяся женщина, у которой есть семья, зачем ей это? Да ещё и тащить ребёнка в средневековье, пусть и магическое. На это даже я не согласен. Хезерфилд — не худшее место из возможных, а я достаточно хорошо зарабатываю, чтобы обеспечить достойное медицинское обслуживание и безопасность.
Элион обиделась ещё сильнее. Он говорил неправильно, не так, как должен был говорить Фобос ни придуманный при первой встрече, ни настоящий — предатель и тиран.
Принц же понимал, что все его слова уходят в никуда. Сестра его не слышала и свой замысел не поменяет. Его опасения о неизбежности столкновения на эту тему подтверждались. Придётся отстаивать и свои права, и свою жизнь, а что ещё важнее — жизнь своей семьи. Жена и ребёнок — это уже семья, при этом уязвимая и беззащитная.
