Фобос злился, не иначе как тоже устал. Корнелия, встав из-за стола и подойдя ближе, но не решаясь смотреть ему в глаза, заговорила.
— Я чувствую себя Элион в пору, когда ты морочил ей голову, и совсем не хочу оказаться на ее месте.
— Это все? — уточнил супруг, сверля взглядом, выискивая малейшие несоответствия между заявленными и настоящими претензиями.
— Нет, ещё ты слишком много работаешь, — поспешила заверить стражница.
Муж посмотрел на неё мягче, но всё ещё недоверчиво, что не помешало почувствовать себя разливающейся соловьём маленькой девочкой перед взрослым дяденькой.
— Я не понимаю твоих претензий, — сдался Фобос. — Что я делаю не так?
Как принц ни старался казаться супергероем, эта роль была ему чуждой. Корнелия испытала неожиданную волну жалости и нежности к по-настоящему близкому человеку.
— Ты всё так делаешь, просто слишком стараешься, — потянулась к мужу стражница.
И тот, поддавшись её порыву и собственной усталости, позволил обнять себя и сразу же ответил тем же, поудобнее устраивая раздавшуюся в талии жену рядом. Словно именно так семейные разборки и должны происходить.
— Фобос, я не тринадцатилетняя девочка, обиженная невниманием подружек. Не нужно устраивать мне сахарную диету. Тем более, ты скоро ядом плеваться начнёшь из-за этого!
Несмотря на всё сострадание к нему, Корнелия злилась, пусть при этом с трудом сдерживала желание начать целоваться. Именно этого в последнее время тоже сильно не хватало, легкость физических контактов потерялась вместе с взаимопониманием.
— Помолчи, — потребовал муж. — Я пытаюсь понять.
— Было бы что понимать! — не послушалась Корнелия. — Я хочу назад своего мужа! А не то непонятное нечто, что поселилось здесь в последние месяцы! Верни мне его!
Стражница не сомневалась, что раскраснелась и выглядела комично чуть ли не взвизгивая выдавая свои требования, но услышать заливистый от всей души смех не ожидала. Фобос хотел прижать её ближе, а то и подхватить на руки, но вовремя опомнился и нашел себе место на одном из стульев, в одиночку справляясь с хохотом. Это немного обижало, но глядя на него такого, она не могла не улыбнуться в ответ.
— А я всё думал, на что ты злишься и почему сопротивляешься логичным решениям! Но и подумать не мог так это формулировать.
— Ну знаешь ли! Мог бы и спросить сам!
— Прости, — начал успокаиваться принц. — Ты беременна, я стараюсь о тебе заботиться.
Отдышавшись, он потянул её к себе, усаживая на колени.
— Я не стеклянная, Фобос. Не упаду и не разобьюсь. Ты и раньше это делал, только твоя забота не граничила со здравым смыслом…
— Были другие обстоятельства, — попытался возразить муж, но по его тону становилось понятно, что он и сам не уверен в своей правоте.
— Неужели? Что изменилось настолько радикально, что ты пытаешься одновременно и гнуть свою линию, и любым моим капризам потакать? Беременность не болезнь, тем более, не болезнь лишающая разума. Я ведь вижу, что тебе всё это доставляет удовольствие, тогда в чём проблема получать его, вместо доведения себя же до нервного срыва? Это ведь просто. Да и мне гораздо больше нравилось, когда ты смеялся над сложностями и притаскивал мне то одну, то другую притирку. Это была та поддержка, которая необходима, и, главное, она тебе ничего не стоила, в отличии от происходящего сейчас. Может, хватит? — попробовала ещё раз Корнелия.
Говорят, если повторить простейшую истину раз пятьдесят, дойдёт и до жирафа. Может, если прибавить ещё столько же, станет понятно и страусу, которым решил прикинуться её благоверный?
— Верни моего мужа, идиота? — подсказал Фобос.
— Он мне нравился, — призналась стражница. — Он был живой и ироничный, постоянно смеялся и очень любил жить. Такому человеку можно и не сложно доверять.
Фобос выглядел озадаченным после её нехитрого признания. Его словно чем-то тяжелым стукнули. Даже рука на её животе оцепенела.
— Ты чего?
Злость понемногу оставляла Корнелию, получив выход. К своему удивлению, она поняла, что не так уж на него и злилась. Скорее, беспокоилась, как бы чего не натворил и себя не покалечил. А не то в его способностях сомневаться не приходилось.
— Всё нормально, просто понял, насколько я кретин. Если ты не слишком голодная, не против немного прогуляться, а уже потом поужинать? — спросил он, меняя тему.
— Ладно.
Не то чтобы есть совсем не хотелось, но разрушать атмосферу хотелось ещё меньше. Если ей удалось донести что-то до чугунной головы Фобоса, то можно и потерпеть, раз он собрался чем-то с ней поделиться.
— Тогда идём.
Легким движением руки он открыл проход на Мередиан. Корнелия удивилась, но приняла приглашение молча. Приморский дом встретил тишиной и запахами не до конца законченного ремонта. Пусть большая часть работ и подходила к концу и особняк медленно, но верно приобретал преимущественно колониальный стиль, строительная пыль и близко не осела.
Фобос уверенно провел жену в жилую часть дома. Замерев на пороге предполагаемой детской, он дал ей войти в комнату первой. Понять, что именно хотел показать муж не составило труда. Корнелия с благоговением прикоснулась к резной колыбели тёмного дерева. Работа была потрясающей, резные розы казались настоящими, да и не только они, более волшебной вещи чародейке в жизни не приходилось видеть!
— Мы… — только и смогла она выдать.
На попытке вдохнуть воздуха в лёгких стало слишком много, и Корнелия закашляла, пытаясь привести дыхание в норму. Обеспокоенный, но всё равно довольный муж немедленно оказался рядом.
— Ты чего? — спросил Фобос.
— Всё нормально. Просто подумала, как хорошо, что мы всё же решились на это. Хочу как можно скорее увидеть нашу малышку.
На самом деле первым порывом было спросить могут ли они забрать колыбель домой. В хезерфилдской квартире уже всё было готово к появлению младенца, в том числе и кроватка. Они выбрали её ещё пару месяцев назад совместно с родителями Корнелии.
Светлая, супер безопасная и из столь же экологичная, в окружении вороха белого тюля. Она не вызывала никаких особенных эмоций — просто вещь, отвечающая требуемым от неё функциям. Теперь она поняла, отчего муж всё время ходьбы по магазинам кривил губы и разве что не грубил, придираясь к каждой мелочи.
— Потрясающе выглядит, — сказала Корнелия, вновь прикасаясь к произведению искусства.
— Рад, что тебе нравится.
Фобос говорил всё ещё немного недоверчиво, но её тон заставлял его понемногу оттаивать. Обняв со спины жену и получив её одобрение на своё действие, он начал улыбаться.
Корнелия откинула голову на чужое сильное и надёжное плечо, отпуская напряжение последних нескольких месяцев. Зря она морочила себе голову идеей корыстных интересов Фобоса относительно рождения ребёнка. Такие подарки бизнес-проекту не делают, просто потому что настоящую магию в предмет можно вложить только когда ты искренен, а именно это его высочество и сделал. Стражница знала его достаточно хорошо, чтобы судить, когда он поступает именно так, даже в условиях, когда старается скрыть свою подлинную мотивацию. Ничего похожего и рядом не стояло. Он действительно хочет того, о чём говорит. Неизвестно, как всё обернётся в реальности, но желания у него те же, что и у любого другого человека, и возникли они так же. Стремление стать родителем и начать новый период жизни в новом качестве, как это случилось и с ней самой.
Попытавшись приподняться на носочки, Корнелия потянулась целовать своего мужа. Ему пришлось немедленно её ловить, потому что с равновесием не задалось, но главной своей цели чародейка достигла, и супруг ответил ей с жаром оголодавшего странника, пересёкшего пустыню.
— Полегче, — в какой-то момент, оторвалась от своего принца стражница. — Мне нравится ход твоих мыслей, но мы можем навредить нашей дочери, если будем неосторожны.
— Кто тебе сказал, что я буду неосторожен? — поинтересовался муж, целуя её в шею и не собираясь останавливаться на достигнутом.
— Не успевший сбежать здравый смысл? — выдохнула Корнелия.
— Отправь его в отпуск и пойдём в спальню. Ужин прикажу подать здесь, а оставшийся в квартире съедим на завтрак, под чарами ему всё равно ничего не будет.
— Змей-соблазнитель.
Корнелия обернулась к супругу лицом и заговорщическим видом взмахнула в его сторону руками. Фобос поймал их в воздухе и, сложив ладошки вместе, спросил:
— Идём?
— Угу, — согласилась стражница.
После чего позволила и увести себя в намеченном направлении, и выполнить весь остальной срочно составленный план на вечер. К которому ещё и сама собой прибавилась прогулка по пляжу.
Корнелия полюбила этот берег и призналась сама себе, что знает его пусть не так, как будто ходила всю жизнь, но как человек, возвращающийся в родные места после долгой разлуки. Фобос наполнил окрестности воспоминаниями о своём детстве, шалостях, первых магических экспериментах и приключениях. Стражнице порой казалось, что она путешествует по потрясающе красивым местам чужого мира вместе с меридинским принцем ещё мальчишкой, едва ли помышляющим обо всём, что ему довелось сделать позже.
Морской ветер ласкал лицо, развевал волосы и подол длинного лёгкого платья. Корнелия в очередной раз подумала, насколько хорошей была идея оставить здесь часть одежды на такой вот случай. Иначе ей пришлось бы гулять по пляжу в офисных брюках и блузке. Пусть вся одежда давно уже приобрела примечание «для будущих мам» с удобством шифона соперничать не могла. Ноги проваливались в нагретую за день мелкую гальку, ещё немного и стражница думала окончательно дать себе расслабиться и зайти в воду по щиколотку. Пока она приберегала эту радость до завершения сервировки переносного столика.
Ужин у линии прибоя, что ещё нужно для счастья? Не так уж это и плохо — быть замужем за принцем, пусть он и матёрый интриган, а не герой девичьих грёз. Особенно хорошо, когда этот самый принц сидит, вытянув длинные худые ноги в воду, задумчиво смотрит в небо и тянет какой-то местный напиток из хрустального фужера, словно это дорогое вино. В такие моменты он настолько домашний, привычный и правильный, что не описать словами и не подобрать самой лучшей аллегории, объясняя, что она испытывает.
У Корнелии так легко на душе, как, наверное, никогда не было. Стараясь изо всех сил, она не может вспомнить, чтобы с кем-то было так же спокойно, как с ним. Даже понимание, что сегодняшним выяснениям отношений, скорее всего, предстоит повториться, не слишком-то расстраивает. Вместо этого её в очередной раз тянет целоваться. Потому что он красив, и потому что нежен, и потому что он её муж.
— Хороший вечер получился, — заметила Корнелия вслух.
Она старалась немного придержать разгулявшееся чувство голода и не наброситься на еду, тем самым закончив всё слишком рано. Муж усмехнулся, и встряхнул головой, обдумывая какую-то свою мысль.
— С учётом несостоявшегося скандала, более чем.
— Ну, знаешь ли, я не виновата, что ты решил строить из себя непонятно кого!
— А я не виноват, что ты не решилась поговорить об этом раньше, — пожал плечами Фобос.
Приняв независимый вид, он начал отпираться. К чему только, когда сам признал себя виноватым? Корнелия вспыхнула, не собиралась это так оставлять.
— Ну, знаешь ли! Не так уж просто злиться на того, кто о тебе заботится. Я надеялась, что ты сам образумишься.
Говорить об этом смущало. Как и признавать свою позицию: может само рассосется.
— И всё же она оказалась тебе не нужна.
Фобос задумался, и стражница поспешила заговорить снова, пока он не придумал себе чего-то далёкого от действительности.
— Больше, чем тебе комфортно отдавать — нет.
— Да понял я уже, не дурак всё же.
— Ладно, договорились, молчу.
— Лучше просто сменим тему.
— Ага, например, можешь рассказать, бывает ли здесь нелётная погода.
Согласилась Корнелия. Накатывающие волны ласкали ступни, заставляя задуматься об идее искупаться.
— Да, сейчас именно такая. Меня уже спрашивали, как мы можем купаться в такую погоду, и отчего я настолько пренебрежительно отношусь к здоровью будущей наследницы, позволяя её матери безумствовать.
— Ты серьёзно? — удивилась стражница.
— Да, у всех своё понимание температуры.
— Хорошо, что хотя бы в вопросе диеты мы солидарны, ну или тебя они достаточно боятся.
Её добродушное ворчание, заставило Фобоса улыбнуться и выбросить из головы ненужные сейчас мысли.
— Я рад, что тебе понравилось.
— Такое не может не понравиться. Не могу описать словами, насколько твоё отношение потрясающе.
— И тем не менее, моё желание быть с тобой во время родов заставляет тебя в лучшем случае бледнеть.
— Мы уже говорили об этом, — напомнила Корнелия. — Я устала быть беременной, но и рожать страшно. Возможно, когда всё будет происходить, я изменю своё мнение. К тому же, не верю, что в мире есть сила, способная помешать тебе получить желаемое.
— Ты преувеличиваешь мои возможности, — нахмурился Фобос.
— Скорее преуменьшаю, — честно озвучила свою позицию Корнелия.
— Неужели ты меня боишься? — удивился муж.
— Нет, мы слишком давно живём вместе, чтобы это было возможным. К тому же, я тебя ещё в школе победила. Просто озвучиваю факты.
— Меня порой поражают перепады твоего настроения.
— Лучше подивись своей способности менять тему, — рассмеялась чародейка. — Единственное, о чём я думала, были тёплая вода и вкусная еда, а тебя на философию потянуло!
— Ну, должен же кто-то тебе напоминать о высоком.
Препираться с ним таким образом можно было часами. Соревнование в острословии давно стало привычным и по-своему родным времяпровождением, поэтому если после очередного особенно удачного выпада супруга Корнелия терялась, то не больше, чем на пару десятков секунд.
Если кто-то мог считать подобные баталии чем-то отличным от удовольствия, то только полный дурак вроде Калеба, имевшего неосторожность сочувствовать ей на последнем официальном мероприятии, где стражнице довелось быть. Она тогда чуть не прибила незадачливого бывшего, находясь совсем не в духе, и после, глядя на ещё более пылающего Фобоса, пожалела, что не сделала такую необходимую вещь. Ревность и дурной нрав достались ей, как дражайший супруг не пытался их прикрыть, тетёшкаясь с беременной женой.
Жизнь на два мира пока была неудобна только вот такими несуразностями. Как оно будет дальше, стражница пока предпочитала не думать. Лошади и доступ к морю — это хорошо, а Элион, если питает какие-то иллюзии ничего не получит. Подруга не могла не догадываться, что ни перебираться жить в средневековье, ни отдавать своего ребёнка, раз решилась его родить, Корнелия не будет. Если кто-то надеется её заставить, то она сама кого угодно заставит и доходчиво объяснит, почему он ошибается.
После памятного разговора Элион с Фобосом, Корнелия успела и сама поругаться с лучшей подружкой. Чего только мужу их интересы отстаивать? Нет уж, природа собственным голосом не обделила, следовательно, его грешно не использовать. Если её величеству здравый смысл изменяет в особенности. Супруг об этих милых посиделках или не знал, или не комментировал.
— Идём? — спросил Фобос.
Он успел подняться на ноги и протягивал ей руку приглашающим жестом.
