Первый пытался понять в какую сторону повернуть разговор дальше и что грозит лично ему, второй оценивал произведенный эффект и прикидывал насколько быстро получится свернуть разговор и продолжить исполнение плана вечерних мероприятий.
— Если волнуетесь за своё положение, то я бы предпочёл оценивать людей по делам и дать шанс каждому желающему, — в конце концов решил общую дилемму Фобос.
— Это как? — недоверчиво нахмурился лорд.
— Уже завтра нам всем предстоит приняться за работу, которой после войны будет много. Вы можете присоединиться и доказать на что способны или отказаться и тогда мы будем думать, как быть дальше, — пожал плечами принц. — Тоже самое будет со всеми, кто захочет сотрудничать. Если трудно поверить, то можете считать милосердием в честь рождения сына.
— Рождение сына? — уловил непонятную часть беседы предполагаемый вассал.
— У меня сегодня родился сын, — улыбнулся Фобос. — Если мы всё обсудили, то предлагаю присоединиться к всеобщему празднику.
Не терпя возражения, он поднялся со стула и направился к выходу не сомневаясь, что лорд последует следом. А также, что предложение договариваться будет принято, но далеко не всеми воспринято правильно. В ближайшие несколько месяцев, если не лет Фобоса ожидала необходимость проверить делами всё своё окружение и отбить у несогласных желание бить в силу.
Возможно, хорошо, что это время он проведёт в одиночестве и сможет посвятить большую часть времени трудному процессу построения новой политической реальности Мередиана.
Дни слились в бесконечный однообразный поток. Накормить детей, отправить старшую учиться, а младшего в детскую группу в офисе, поработать, забрать дочь с занятий, погулять с детьми, бросить вызов копящемуся бардаку, постараться ещё хоть что-то успеть, проследить за выполнением домашнего задания, не сойти с ума, доделать взятую домой работу, упасть спать хорошо за полночь, чтобы быть разбуженной будильником в половине шестого утра.
Корнелия хотела кричать от безнадёжности ситуации, но пока только сильнее сжимала челюсти и продолжала вертеться в зачарованном колесе, мужественно превозмогая трудности. Утешая себя, что это не навсегда и скоро всё наладится, придёт к какому-никакому равновесию, позволит разложить мысли и чувства по полочкам, немного отдохнуть и двигаться дальше. Всё равно куда, главное в сторону жизни, а не вот этого всего непонятно чего, больного на грани слёз и истерики.
Чародейка уже неоднократно проходила подобное. Она даже слишком хорошо знает, чем чревато продолжительное разлёжевание на дне эмоционального колодца. Она умная девочка, что бы порой сама о себе не думала. Она умеет справляться с трудностями, пусть иногда опускаются руки, пусть она всё чаще лежит в кровати свернувшись калачиком без сна или слёз, холя и лелея дыру в груди.
Корнелия умная девочка, кроме того у неё двое детей, она не может позволить себе махнуть рукой и сделать вид, что ничего не происходит. Поэтому она с упорством достойным лучшего применения ищет любую лазейку, любую возможность вырваться из старательно, своими руками сотворенного ада. Попытки снова начать ходить на свидания подходили по всем критериям.
Собираясь на встречу с доктором Роном, чародейка чувствовала себя невообразимой идиоткой. Она долго рассматривала себя в зеркале, отмечая лишний вес, испорченные волосы, залегшие под глазами тени и морщинки на лбу. Ей бы к косметологу и в спортзал.
С Элли было проще. Наружность пострадала много меньше, но и тогда восстанавливаться пришлось не меньше полугода. Возможно, и дольше, тогда оно не казалось чем-то важным.
В прошлый раз рядом был Фобос то и дело радующий небольшими подарками, шепчущий комплименты, увлеченный ей достаточно, чтобы любоваться объективным уродством. Сейчас, кажется, что всё это было с кем-то другим. Слишком радостные и теплые воспоминания, чтобы принадлежать стражнице земли. Слишком улыбчивый в них мужчина, слишком беззаботна она сама.
Формально всё ещё муж нынче мрачен, сутулит затекшие плечи, зевает и с трудом сдерживает переполняющее его напряжение. Фобос гневлив, что особенно проявляется стоит ему забегаться и заиграться с недосыпанием и недоеданием. Корнелия достаточно хорошо его знает, чтобы понимать без объяснений — его жизнь сейчас тоже не сахар.
Ждать подробных рассказов не приходилось. Обещанный в ночь свержения Элион разговор так и не состоялся, не смотря на заверения обязательно прояснить их запутавшуюся ситуацию.
Корнелия всё понимала и не злилась — слышала кое-что от Вилл и Хай Лин. Его величество плёл интриги, выявлял заговорщиков, объявлял масштабные проекты, разбирался в оставшихся после сестры делах. Шатать его душевное спокойствие беспочвенными истериками не хотелось. В конце концов, это она его бросила.
Если бы не Элли, Корнелия вовсе оставила бы Фобоса в покое, разбираясь с ворохом своих проблем самостоятельно, но дочери был нужен отец. Да и сын понемногу подрастал, напоминая, что причин для поддержания отношений существует две.
Поэтому стражница земли только отмахивалась от большей части предлагаемой помощи. Единственное с чем она была согласна, чтобы Фобос оплачивал образование детей. Да и то только потому, что сама не могла потянуть. До додекретных показателей было далеко не только в вопросах внешности и это огорчало больше всего. В конце концов без маникюра можно прожить, а волосы обрезать. Угнаться за карьерными показателями было много сложнее и важнее.
Нередко Корнелии казалось, что за вторую беременность она растеряла минимум половину мозгов и столько же здравого смысла. Почему в первый раз не было так трудно? Тем более тогда она провела дома с ребёнком куда больше времени.
Ещё более существенным моментом было непонятно откуда берущееся чувство вины перед детьми. Когда она оставляла малышку Элли на попечение Фобоса, чувствовала себя, наконец, свободной от детских криков и соплей, дышащей полной грудью молодой женщиной. Даже мысли, что она поступает как-то не так, нечестно или несправедливо не было! Скорее наоборот была глубокая убежденность — её дочери будет лучше рядом с активной не теряющей время попусту мамой.
Выяснять нравится ли ей доктор Рон и какой он человек было некогда. Он был не более чем возможностью развеяться. Ещё и возможностью, которой можно поручить решение организационных вопросов. Нужны ли ей новые отношения, а если нужны, то какие, стражница решила подумать после. Надеть платье понаряднее, уложить волосы и сделать вечерний макияж она в любом случае успеет.
— Хорошо выглядишь, — оповестил непонятно откуда взявшийся Фобос.
Они договаривались, что он заберет детей к себе на вечер, но что муж решит открывать складку пространства прямо в её квартиру и тем более явится комментировать к ней в спальню не ожидала.
— Спасибо.
— Помочь? — уточнил он, имея в виду не надетое ожерелье.
— Почему бы и нет, — согласилась Корнелия, убирая в сторону волосы.
Его жест был до боли привычным и естественным. Стражница земли сама не заметила, как также естественно на него отреагировала — самодовольно ухмыльнувшись отражению подумала, как же она сегодня хороша.
— У тебя свидание, — любезно напомнил Фобос.
— В самом деле. Ужин…., — попробовала начать инструктаж чародейка.
— Разберусь, не переживай, — махнул на неё рукой темный князь. — Я ещё неделю назад приказал приготовить детскую и отложил все дела на сегодняшний вечер.
— Однако, как серьёзно ты подготовился.
— Демиан с трудом узнает мой голос, а Элли на меня обижена. Было бы глупо не воспользоваться возможностью, — пожал плечами муж. — Так что отдохни и ни о чём не беспокойся.
В одно мгновение он словно бы отгородился от неё ледяной стеной и развернувшись ушел к детям. Корнелия чувствовала себя обиженной. Невольно она вновь оглянулась на своё отражение в зеркале, и снова почувствовала себя творящей ерунду дурочкой. Могла бы с тем же успехом сбагрить детей Фобосу и отоспаться. Ладно, отступать поздно.
Набрав в грудь побольше воздуха стражница отправилась прощаться с детьми. Картина в детской была умилительной. Элли радостно пища висела на шее у любимого папочки, старающегося приобщить к занятию её младшего брата.
— Мама, а ты не идёшь с нами? — отлипла от отца дочь и сразу же нахмурилась.
Всё активнее дочка задавала вопросы почему её родители разбежались по разным мирам. Достойных ответов ни Корнелия, ни Фобос пока подобрать так и не смогли.
— У меня ещё есть дела. Отдыхайте, — ответила стражница.
Элли недолго думая надулась и даже великую милость в виде разрешения поцеловать себя на прощание оказала только из ревности к младшему брату. Демиан сложности взаимоотношений родителей в силу возраста ещё не понимал, поэтому на ласку матери отозвался не задумываясь.
Наблюдавший за процессом Фобос вовремя вмешался и потянул детей за собой, позволив Корнелии ускользнуть до начала топанья ногами и вселенского плача.
Чувство вины вновь неприятно кольнуло, стоило выскользнуть за порог квартиры. Пришлось прикусить нижнюю губу и переждать неприятную вспышку, прежде чем горделиво вскинуть голову, нацепить на лицо улыбку и двинуться дальше.
Во избежание неловких ситуаций с провожанием домой, Корнелия настояла на необходимости добраться до места на собственном транспорте. Пить спиртное она всё равно не собиралась. Душевное состояние было слишком хрупким, чтобы рисковать нарушить его таким способом.
Путь предстоял недалёкий, да и ресторан был хорошо знаком. Пару лет назад они с Фобосом были там частыми посетителями. Получалось одновременно в меру уютно и торжественно.
О муже Корнелия старалась думать ещё меньше, чем о детях. Если бы она смогла найти хоть один благовидный предлог встретиться в другом месте, не называя подлинной причины, никогда бы не вернулась в настолько памятное место. Малодушничая стражница земли избегала всего связанного с Фобосом, в надежде, что рано или поздно спорные чувства в груди относительно иномирного принца если не исчезнут, то остынут достаточно, чтобы не думать о них с содроганием.
Два года спустя решение порвать с ним уже не казалось таким уж хорошим, пусть здравый смысл и напоминал об обратном и необходимости жить дальше. Учитывая все обстоятельства будь они по-прежнему вместе, жизнь бы выглядела ненамного радужнее, старалась увещевала себя Корнелия. Например, что бы она делала на Мередиане сейчас? Играла роль смирненькой жёнушки в средневековом обществе? Бррр, нет уж. Нужно жить свою жизнь, в своём времени и своём мире.
В последний раз об этом нехитром факте, Корнелия напомнила себе заходя в освещенный огромными люстрами зал и двигаясь навстречу новому знакомому.
Еда была привычно вкусной, чужое внимание льстило, заставляя самодовольно ухмыляться и поправлять волосы. Разговор не без нюансов, но складывался. Достаточно, чтобы решить к концу вечера дать ухажеру ещё одну возможность проявить себя. Понимания нравится ей этот человек или всё же нет, так и не пришло.
— Получилось пристроить детей на вечер или, как я и говорил, никуда без помощников по хозяйству? — поинтересовался доктор Рон, провожая стражницу к машине.
Вопрос на секунду выбил Корнелию из колеи, показавшись предельно некорректным.
— Дети с их отцом, — ответила она.
— Однако, — фыркнул мужчина. — Извини, я просто не слишком верю в байки про совместную опеку. Когда-то навидался, на что способны женщины по отношению к бывшим.
— Мы с мужем разошлись без скандалов.
— Ещё раз извини, не хотел портить вечер и лезть не в своё дело, — развел руками доктор Рон.
Очень захотелось вспылить и высказать, что думает по этому поводу, но Корнелия сдержалась и только спешно попрощавшись отправилась домой. Ярость бурлила и грозилась выплеснуться неконтролируемым магическим всплеском настолько, что вынудила остановиться через пару кварталов и отчаянно стукнуть по рулю руками.
— Чтоб тебя, — выругалась стражница.
Зубы скрипнули, издав неприятный звук и напомнив сколько стоят услуги стоматолога. Чародейка хотела сразу после свидания отправиться на Медериан, проверить как дети и, возможно, задержаться до конца выходных. В случившемся эмоциональном состоянии делать это было нельзя, следовательно, планы предстояло немедленно изменить.
Немного подумав, Корнелия отправилась на старый пляж, где когда-то вместе с подругами училась пользоваться новополученной силой. Почему выбрала именно это место, оказавшееся ещё более заброшенным, чем было во времена учёбы в средней школе, чародейка сказать не могла. Оно не было ни особенно памятным или значимым, да и мест уединения получше вспоминалось штук пять сразу. И тем не менее самым разумным показалось поступить именно так.
Приехать, выпустить душевные метания всплеском магии и криком, а потом брести вдоль изменившегося после устроенного землетрясения берега, убивая дорогие сапоги и подставляя лицо холодному ветру.
Подружки явились спустя минут тридцать-сорок. Прилетели все как одна в обличии стражниц, бросились обнимать и утешать. Даже должная находиться в сотнях километров Тарани, и та посчитала нужным быть на месте. Именно она, выступая привычным голосом разума, начала отповедь, когда навернувшиеся на глаза слёзы высохли.
— Может хватит пытаться тащить всё одной.
— Вспомни, что случается, когда союзники превращаются в оруженосцев, — поддакнула Ирма. — Это отвратительно звучит, но вы с Фобосом союзники. И он хочет тебе помочь. Поговорите уже наконец!
Хай Лин обняла подругу ещё крепче, чем до того, услышав её чувства.
— Он любит тебя, Корни, и очень переживает, — немного нервно кусая губы заключила стражница воздуха.
Обычно она не считала нужным давать ремарки по поводу услышанного в чужих головах, считая это некорректным.
— А сам он этого сказать не может, — постаралась защититься Корнелия.
— А как давно вы говорили дольше пяти минут и без парламентеров, — вступила в обсуждение Вилл. — Я помню, как вы деньги на школу и отсутствие у тебя няни «обсуждали». Он потом такой разнос в офисе учинил, что никому мало не показалось, — добавила подруга. — Так что давай вы будите взрослыми людьми и постараетесь объясниться, когда-то у вас во взаимную адекватность и понимание очень неплохо получалось.
О да, получалось, когда обоим было всё равно, что случится завтра. Быть дипломатичным, когда конфликты не заходят дальше выбора ужина легко. Когда при этом ещё и большая часть бытовых привычек совпадает и вовсе нет ничего проще.
Примитивный эгоизм же — не делаешь другому гадостей, он не делает их тебе, и вы оба живёте без затраты ресурсов на домашнее противостояние. Тем более были такие шикарные внешние факторы в лицах Кондракара и Элион, постепенно превратившись в разделительную полосу между «мы» и «они». Тогда всё стало ещё проще — дружба против кого-то и взаимный интерес неизменно остаются лучшим из скрепляющих материалов. Только вот семью на этом не построишь. Мечты о чём-то большем зудят внутри и вязнут на зубах сахарозаменителем.
Выдержать понимание, что ты любишь человека со всеми его достоинствами и недостатками, а он тебя нет — невозможно. Всё равно насколько с ним хорошо и насколько без него плохо.
— Если волнуетесь за своё положение, то я бы предпочёл оценивать людей по делам и дать шанс каждому желающему, — в конце концов решил общую дилемму Фобос.
— Это как? — недоверчиво нахмурился лорд.
— Уже завтра нам всем предстоит приняться за работу, которой после войны будет много. Вы можете присоединиться и доказать на что способны или отказаться и тогда мы будем думать, как быть дальше, — пожал плечами принц. — Тоже самое будет со всеми, кто захочет сотрудничать. Если трудно поверить, то можете считать милосердием в честь рождения сына.
— Рождение сына? — уловил непонятную часть беседы предполагаемый вассал.
— У меня сегодня родился сын, — улыбнулся Фобос. — Если мы всё обсудили, то предлагаю присоединиться к всеобщему празднику.
Не терпя возражения, он поднялся со стула и направился к выходу не сомневаясь, что лорд последует следом. А также, что предложение договариваться будет принято, но далеко не всеми воспринято правильно. В ближайшие несколько месяцев, если не лет Фобоса ожидала необходимость проверить делами всё своё окружение и отбить у несогласных желание бить в силу.
Возможно, хорошо, что это время он проведёт в одиночестве и сможет посвятить большую часть времени трудному процессу построения новой политической реальности Мередиана.
Дни слились в бесконечный однообразный поток. Накормить детей, отправить старшую учиться, а младшего в детскую группу в офисе, поработать, забрать дочь с занятий, погулять с детьми, бросить вызов копящемуся бардаку, постараться ещё хоть что-то успеть, проследить за выполнением домашнего задания, не сойти с ума, доделать взятую домой работу, упасть спать хорошо за полночь, чтобы быть разбуженной будильником в половине шестого утра.
Корнелия хотела кричать от безнадёжности ситуации, но пока только сильнее сжимала челюсти и продолжала вертеться в зачарованном колесе, мужественно превозмогая трудности. Утешая себя, что это не навсегда и скоро всё наладится, придёт к какому-никакому равновесию, позволит разложить мысли и чувства по полочкам, немного отдохнуть и двигаться дальше. Всё равно куда, главное в сторону жизни, а не вот этого всего непонятно чего, больного на грани слёз и истерики.
Чародейка уже неоднократно проходила подобное. Она даже слишком хорошо знает, чем чревато продолжительное разлёжевание на дне эмоционального колодца. Она умная девочка, что бы порой сама о себе не думала. Она умеет справляться с трудностями, пусть иногда опускаются руки, пусть она всё чаще лежит в кровати свернувшись калачиком без сна или слёз, холя и лелея дыру в груди.
Корнелия умная девочка, кроме того у неё двое детей, она не может позволить себе махнуть рукой и сделать вид, что ничего не происходит. Поэтому она с упорством достойным лучшего применения ищет любую лазейку, любую возможность вырваться из старательно, своими руками сотворенного ада. Попытки снова начать ходить на свидания подходили по всем критериям.
Собираясь на встречу с доктором Роном, чародейка чувствовала себя невообразимой идиоткой. Она долго рассматривала себя в зеркале, отмечая лишний вес, испорченные волосы, залегшие под глазами тени и морщинки на лбу. Ей бы к косметологу и в спортзал.
С Элли было проще. Наружность пострадала много меньше, но и тогда восстанавливаться пришлось не меньше полугода. Возможно, и дольше, тогда оно не казалось чем-то важным.
В прошлый раз рядом был Фобос то и дело радующий небольшими подарками, шепчущий комплименты, увлеченный ей достаточно, чтобы любоваться объективным уродством. Сейчас, кажется, что всё это было с кем-то другим. Слишком радостные и теплые воспоминания, чтобы принадлежать стражнице земли. Слишком улыбчивый в них мужчина, слишком беззаботна она сама.
Формально всё ещё муж нынче мрачен, сутулит затекшие плечи, зевает и с трудом сдерживает переполняющее его напряжение. Фобос гневлив, что особенно проявляется стоит ему забегаться и заиграться с недосыпанием и недоеданием. Корнелия достаточно хорошо его знает, чтобы понимать без объяснений — его жизнь сейчас тоже не сахар.
Ждать подробных рассказов не приходилось. Обещанный в ночь свержения Элион разговор так и не состоялся, не смотря на заверения обязательно прояснить их запутавшуюся ситуацию.
Корнелия всё понимала и не злилась — слышала кое-что от Вилл и Хай Лин. Его величество плёл интриги, выявлял заговорщиков, объявлял масштабные проекты, разбирался в оставшихся после сестры делах. Шатать его душевное спокойствие беспочвенными истериками не хотелось. В конце концов, это она его бросила.
Если бы не Элли, Корнелия вовсе оставила бы Фобоса в покое, разбираясь с ворохом своих проблем самостоятельно, но дочери был нужен отец. Да и сын понемногу подрастал, напоминая, что причин для поддержания отношений существует две.
Поэтому стражница земли только отмахивалась от большей части предлагаемой помощи. Единственное с чем она была согласна, чтобы Фобос оплачивал образование детей. Да и то только потому, что сама не могла потянуть. До додекретных показателей было далеко не только в вопросах внешности и это огорчало больше всего. В конце концов без маникюра можно прожить, а волосы обрезать. Угнаться за карьерными показателями было много сложнее и важнее.
Нередко Корнелии казалось, что за вторую беременность она растеряла минимум половину мозгов и столько же здравого смысла. Почему в первый раз не было так трудно? Тем более тогда она провела дома с ребёнком куда больше времени.
Ещё более существенным моментом было непонятно откуда берущееся чувство вины перед детьми. Когда она оставляла малышку Элли на попечение Фобоса, чувствовала себя, наконец, свободной от детских криков и соплей, дышащей полной грудью молодой женщиной. Даже мысли, что она поступает как-то не так, нечестно или несправедливо не было! Скорее наоборот была глубокая убежденность — её дочери будет лучше рядом с активной не теряющей время попусту мамой.
Выяснять нравится ли ей доктор Рон и какой он человек было некогда. Он был не более чем возможностью развеяться. Ещё и возможностью, которой можно поручить решение организационных вопросов. Нужны ли ей новые отношения, а если нужны, то какие, стражница решила подумать после. Надеть платье понаряднее, уложить волосы и сделать вечерний макияж она в любом случае успеет.
— Хорошо выглядишь, — оповестил непонятно откуда взявшийся Фобос.
Они договаривались, что он заберет детей к себе на вечер, но что муж решит открывать складку пространства прямо в её квартиру и тем более явится комментировать к ней в спальню не ожидала.
— Спасибо.
— Помочь? — уточнил он, имея в виду не надетое ожерелье.
— Почему бы и нет, — согласилась Корнелия, убирая в сторону волосы.
Его жест был до боли привычным и естественным. Стражница земли сама не заметила, как также естественно на него отреагировала — самодовольно ухмыльнувшись отражению подумала, как же она сегодня хороша.
— У тебя свидание, — любезно напомнил Фобос.
— В самом деле. Ужин…., — попробовала начать инструктаж чародейка.
— Разберусь, не переживай, — махнул на неё рукой темный князь. — Я ещё неделю назад приказал приготовить детскую и отложил все дела на сегодняшний вечер.
— Однако, как серьёзно ты подготовился.
— Демиан с трудом узнает мой голос, а Элли на меня обижена. Было бы глупо не воспользоваться возможностью, — пожал плечами муж. — Так что отдохни и ни о чём не беспокойся.
В одно мгновение он словно бы отгородился от неё ледяной стеной и развернувшись ушел к детям. Корнелия чувствовала себя обиженной. Невольно она вновь оглянулась на своё отражение в зеркале, и снова почувствовала себя творящей ерунду дурочкой. Могла бы с тем же успехом сбагрить детей Фобосу и отоспаться. Ладно, отступать поздно.
Набрав в грудь побольше воздуха стражница отправилась прощаться с детьми. Картина в детской была умилительной. Элли радостно пища висела на шее у любимого папочки, старающегося приобщить к занятию её младшего брата.
— Мама, а ты не идёшь с нами? — отлипла от отца дочь и сразу же нахмурилась.
Всё активнее дочка задавала вопросы почему её родители разбежались по разным мирам. Достойных ответов ни Корнелия, ни Фобос пока подобрать так и не смогли.
— У меня ещё есть дела. Отдыхайте, — ответила стражница.
Элли недолго думая надулась и даже великую милость в виде разрешения поцеловать себя на прощание оказала только из ревности к младшему брату. Демиан сложности взаимоотношений родителей в силу возраста ещё не понимал, поэтому на ласку матери отозвался не задумываясь.
Наблюдавший за процессом Фобос вовремя вмешался и потянул детей за собой, позволив Корнелии ускользнуть до начала топанья ногами и вселенского плача.
Чувство вины вновь неприятно кольнуло, стоило выскользнуть за порог квартиры. Пришлось прикусить нижнюю губу и переждать неприятную вспышку, прежде чем горделиво вскинуть голову, нацепить на лицо улыбку и двинуться дальше.
Во избежание неловких ситуаций с провожанием домой, Корнелия настояла на необходимости добраться до места на собственном транспорте. Пить спиртное она всё равно не собиралась. Душевное состояние было слишком хрупким, чтобы рисковать нарушить его таким способом.
Путь предстоял недалёкий, да и ресторан был хорошо знаком. Пару лет назад они с Фобосом были там частыми посетителями. Получалось одновременно в меру уютно и торжественно.
О муже Корнелия старалась думать ещё меньше, чем о детях. Если бы она смогла найти хоть один благовидный предлог встретиться в другом месте, не называя подлинной причины, никогда бы не вернулась в настолько памятное место. Малодушничая стражница земли избегала всего связанного с Фобосом, в надежде, что рано или поздно спорные чувства в груди относительно иномирного принца если не исчезнут, то остынут достаточно, чтобы не думать о них с содроганием.
Два года спустя решение порвать с ним уже не казалось таким уж хорошим, пусть здравый смысл и напоминал об обратном и необходимости жить дальше. Учитывая все обстоятельства будь они по-прежнему вместе, жизнь бы выглядела ненамного радужнее, старалась увещевала себя Корнелия. Например, что бы она делала на Мередиане сейчас? Играла роль смирненькой жёнушки в средневековом обществе? Бррр, нет уж. Нужно жить свою жизнь, в своём времени и своём мире.
В последний раз об этом нехитром факте, Корнелия напомнила себе заходя в освещенный огромными люстрами зал и двигаясь навстречу новому знакомому.
Еда была привычно вкусной, чужое внимание льстило, заставляя самодовольно ухмыляться и поправлять волосы. Разговор не без нюансов, но складывался. Достаточно, чтобы решить к концу вечера дать ухажеру ещё одну возможность проявить себя. Понимания нравится ей этот человек или всё же нет, так и не пришло.
— Получилось пристроить детей на вечер или, как я и говорил, никуда без помощников по хозяйству? — поинтересовался доктор Рон, провожая стражницу к машине.
Вопрос на секунду выбил Корнелию из колеи, показавшись предельно некорректным.
— Дети с их отцом, — ответила она.
— Однако, — фыркнул мужчина. — Извини, я просто не слишком верю в байки про совместную опеку. Когда-то навидался, на что способны женщины по отношению к бывшим.
— Мы с мужем разошлись без скандалов.
— Ещё раз извини, не хотел портить вечер и лезть не в своё дело, — развел руками доктор Рон.
Очень захотелось вспылить и высказать, что думает по этому поводу, но Корнелия сдержалась и только спешно попрощавшись отправилась домой. Ярость бурлила и грозилась выплеснуться неконтролируемым магическим всплеском настолько, что вынудила остановиться через пару кварталов и отчаянно стукнуть по рулю руками.
— Чтоб тебя, — выругалась стражница.
Зубы скрипнули, издав неприятный звук и напомнив сколько стоят услуги стоматолога. Чародейка хотела сразу после свидания отправиться на Медериан, проверить как дети и, возможно, задержаться до конца выходных. В случившемся эмоциональном состоянии делать это было нельзя, следовательно, планы предстояло немедленно изменить.
Немного подумав, Корнелия отправилась на старый пляж, где когда-то вместе с подругами училась пользоваться новополученной силой. Почему выбрала именно это место, оказавшееся ещё более заброшенным, чем было во времена учёбы в средней школе, чародейка сказать не могла. Оно не было ни особенно памятным или значимым, да и мест уединения получше вспоминалось штук пять сразу. И тем не менее самым разумным показалось поступить именно так.
Приехать, выпустить душевные метания всплеском магии и криком, а потом брести вдоль изменившегося после устроенного землетрясения берега, убивая дорогие сапоги и подставляя лицо холодному ветру.
Подружки явились спустя минут тридцать-сорок. Прилетели все как одна в обличии стражниц, бросились обнимать и утешать. Даже должная находиться в сотнях километров Тарани, и та посчитала нужным быть на месте. Именно она, выступая привычным голосом разума, начала отповедь, когда навернувшиеся на глаза слёзы высохли.
— Может хватит пытаться тащить всё одной.
— Вспомни, что случается, когда союзники превращаются в оруженосцев, — поддакнула Ирма. — Это отвратительно звучит, но вы с Фобосом союзники. И он хочет тебе помочь. Поговорите уже наконец!
Хай Лин обняла подругу ещё крепче, чем до того, услышав её чувства.
— Он любит тебя, Корни, и очень переживает, — немного нервно кусая губы заключила стражница воздуха.
Обычно она не считала нужным давать ремарки по поводу услышанного в чужих головах, считая это некорректным.
— А сам он этого сказать не может, — постаралась защититься Корнелия.
— А как давно вы говорили дольше пяти минут и без парламентеров, — вступила в обсуждение Вилл. — Я помню, как вы деньги на школу и отсутствие у тебя няни «обсуждали». Он потом такой разнос в офисе учинил, что никому мало не показалось, — добавила подруга. — Так что давай вы будите взрослыми людьми и постараетесь объясниться, когда-то у вас во взаимную адекватность и понимание очень неплохо получалось.
О да, получалось, когда обоим было всё равно, что случится завтра. Быть дипломатичным, когда конфликты не заходят дальше выбора ужина легко. Когда при этом ещё и большая часть бытовых привычек совпадает и вовсе нет ничего проще.
Примитивный эгоизм же — не делаешь другому гадостей, он не делает их тебе, и вы оба живёте без затраты ресурсов на домашнее противостояние. Тем более были такие шикарные внешние факторы в лицах Кондракара и Элион, постепенно превратившись в разделительную полосу между «мы» и «они». Тогда всё стало ещё проще — дружба против кого-то и взаимный интерес неизменно остаются лучшим из скрепляющих материалов. Только вот семью на этом не построишь. Мечты о чём-то большем зудят внутри и вязнут на зубах сахарозаменителем.
Выдержать понимание, что ты любишь человека со всеми его достоинствами и недостатками, а он тебя нет — невозможно. Всё равно насколько с ним хорошо и насколько без него плохо.
