Норманди повернул голову и кивнул. Стоявший в стороне молодой мужчина, вроде бы не смотревший на них, сразу пошел к пруду.
— Это мой секретарь, — уронил герцог Норманди. — Он тоже маг высшего круга. Совсем как вы. И тоже маг Зелени… простите, маг Зеленого Листа. Представляете, какое совпадение? Он скажет ваш государь, что у него есть важное известие. А потом мой верный Фитц-Саксен проверит одно предположение…
Герцог не договорил, потому что Олонецкий внезапно шагнул вперед. И провозгласил:
— Мой дорогой герцог Норманди! Милейшая Люринда!
Он знает её имя, изумилась Веденея. И недавно он вспоминал о дамах из Альбиона. Получается, волостарь водит с ними знакомство?
Олонецкий, пока она думала об этом, качнулся вперед. Обнял одной рукой Норманди, а другой де Буа-Рефрю. Прижал их к себе — и Веденее показалось, что она слышит, как скрипят косточки в корсете Люринды.
— Пикните, и я в каждого всажу по черному ростку, — прошипел волостарь. — Того сорта, который вывел сам. Я из вас живые букеты сделаю, за пару секунд. И свалю на вас то, что сейчас проверит ваш секретарь. Скажу, что в случившемся виноваты вы и ваши подлые интриги. Что это предательское покушение в интересах Альбиона…
Затем Олонецкий оглянулся на Веденею. Быстро прошептал:
— Беги за Фитц-Саксеном! Когда догонишь, взвизгни и обвини в том, что он запустил зеленую лапу под твою юбку. Но визжи так, чтобы слышали маги из толпы! Давай!
Веденея стояла оцепенело, не сводя с него округлившихся глаз.
— Ты ведь обожаешь государя? — скороговоркой спросил Олонецкий.
Герцог Норманди под его рукой начал мелко хватать ртом воздух. И побагровел до неприличия.
— Так спасай своего государя, Веда! Живо! Пока я тут пачкаюсь в грязи…
Веденея, наконец-то опомнившись, сорвалась с места.
За её спиной голос Олонецкого потек масляной струей:
— Милейший герцог, разумеется, я покажу вам, как развлекаются маги Великоречья. Вы многому научитесь. Люринда ни капли не преувеличила мои познания в этом деле. И мой опыт…
Веденея уже бежала сквозь толпу, подхватив подол фиолетового платья. Кружева нижней юбки белыми гребнями взметывались по бокам.
Фитц-Саксена она догнала лишь на берегу.
Верней, над берегом. Внизу, под водой, шевелились в полумраке шишки тростника, целясь в гостей зелеными стрелками на концах. Фитц-Саксен аккуратно лавировал в толпе…
Государь стоял по ту сторону пруда — и смотрел на хозяйский дом. Застывший рядом Льетич что-то говорил, возбужденно потряхивая головой. Толпа вокруг них расступилась, на краю пустого пространства замерла троица магов во фраках. В позах их проступала охотничья напряженность.
Что дальше, испуганно подумала Веденея, поравнявшись с Фитц-Саксеном.
С разбегу она обогнала его на пару шагов. А следом Веденея ощутила, как ткань панталон закостенела островком — и, оттянувшись, шлепнула её по заду. Обретя при этом рельефность и тяжесть мужской ладони.
От неожиданности Веденея взвизгнула. Взвизгнула совершенно искренне. Фитц-Саксен отшатнулся в сторону…
А Веденея рванулась к нему. В уме всплыло то, что говорил Олонецкий про эфемерность сопротивления благородных дам — и пощечина, которую она залепила Фитц-Саксену, вышла увесистой. Звонкой.
— Да как вы смеете! — крикнула Веденея, чувствуя, как горит от боли ладонь. Как щеки начинают полыхать от стыда и возбуждения.
На изумленные лица стоявших рядом магов Веденея не смотрела.
— Здесь, на глазах у людей! Как вы можете трогать… как вы можете марать мою честь…
На этих словах запас её смелости кончился. Веденея лихорадочно вздохнула, не зная, что говорить и делать дальше.
— Простите, вы ошибиться! — твердо заявил Фитц-Саксен.
И сделал попытку уйти. Но путь ему заступил один из стоявших рядом магов.
— Куда? Вы всерьез полагаете, что можете явиться в один из домов Великоречья, пощупать одну из наших дам без её согласия — а потом развлекаться дальше?
— Я не делать так! — по-прежнему твердо отрезал Фитц-Саксен. — Цвет магия под юбка ваша дама был смазан. Но это не мое… не моя Зелень!
Великорецкий маг не сдвинулся с места.
— Не знаю, как в ваших краях, сударь — но в наших не положено обсуждать даму в присутствии третьих лиц. Ни её, ни части её туалета, ни то, что под ними мелькает! Вам придется выйти со мной за ограду сада. И там, под присмотром моего секунданта, мы обсудим цвет вашей магии. Думаете, я не знаю, что сильный маг может изменить оттенок сияния от своей работы?
— Я сейчас делать одно дело, и потом… — Фитц-Саксен осекся.
Он знает, что его поручение опасно, осознала Веденея. Что же задумал герцог Норманди?
— Нет, вы ничего не делать, — отозвался великорецкий маг. — Вы не будете развлекаться там, куда мы приводим своих сестер, жен и дочерей. Сударь, прошу к ограде.
В галстучной булавке говорившего сверкнул, наливаясь тьмой, чайно-коричневый топаз. И Веденея поняла, что смотрит на мага Дрожащей Земли.
— Но я никогда не касаться приличный дама, — заявил Фитц-Саксен.
Следом он удостоил Веденею пренебрежительным взглядом.
— Даже этот дама. Хотя я помнить, что никто не протестовал, когда сэр Олонецкий гладил её под платье!
Он тоже был на балу у Чарецких, пролетело в уме у Веденеи. И она, задыхаясь, вскинула голову.
Маг Дрожащей Земли не повел и бровью.
— Вы сравниваете себя с Олонецким? Он, конечно, повеса. И даже развратник. Но это наш повеса, и наш развратник. То, что позволено ему, не разрешено чужому магу!
— Так вы пойдете к ограде или вас понести? — нетерпеливо спросил мужчина, стоявший справа от мага Дрожащей Земли.
По коже Веденеи дунуло холодком. Пух волосков, выбившихся из прически, шевельнулся надо лбом. В воздухе пахнуло сладковатой свежестью.
Это маг Грозовой Стрелы, мелькнуло у Веденеи. Очень сильный маг… тоже из высшего круга?
Гладко причесанные рыжеватые волосы Фитц-Саксена встали дыбом. И он смирился.
— Хорошо. Но быстро, потому что у меня поручение к… к одному человек. Вы придерживаться дуэльного кодекса Оделейна?
— У нас предпочитают дуэльный кодекс Герецкого, — объявил маг Дрожащей Земли. — Но он мало отличается от Оделейна. Не волнуйтесь, останетесь в живых. Мы, в конце концов, цивилизованные маги! Я лишь выдерну пару сполохов из вашего свечения и врежу по вашему сиятельному личику. А под конец заставлю извиниться перед дамой.
И тут Фитц-Саксен совершил ошибку.
— Извиниться? Я могу прямо сейчас, если это все уладит…
— Мы пали так низко, что наших вдов щупают последние трусы из Заграничья? — звенящей скороговоркой спросил маг Грозовой Стрелы. — Сударь, пройдемте.
Затем он смерил Веденею недовольным взглядом. Буркнул:
— И вы, сударыня! Вам придется пойти с нами. Я развлекусь тем, как он попросит у вас прощения. Должен же я как-то повеселиться?
После этого трое магов — Фитц-Саксен и два великорецких — зашагали к ограде. Веденея покорно пошла следом, не решаясь ускользнуть.
По другую сторону пруда кипели иные страсти — более трепетные и затаенные.
В шести шагах от государя из толпы выступила дама. Пышная, затянутая в белое платье с голубыми и золотистыми лентами.
— Государь! Ваше величество, Дмитрий Васильевич! — провозгласила дама, набрав в грудь побольше воздуха.
Молодой государь вскользь глянул на неё. Она в приступе верноподданнического восторга всплеснула ручками. Затем прижала ладони к груди.
Зажатый в её пухлых пальцах, по воздуху мотнулся клок тончайшего кружева, похожий на платочек. Цвет у клочка был розовато-дымчатый — и Дмитрий Васильевич этот оттенок мгновенно узнал.
Такие же кружева украшали платье Одарии Кошкинской. От пояса до пола, рядами летящих воланов.
Дама, убедившись, что государь задержал на ней взгляд, присела в торопливом реверансе.
— Я волостарша Зятич, ваше величество. Меня вам представляли. Я принесла послание, которое вам лучше выслушать наедине. Об этом умоляет его отправитель…
Кружевной лоскут в пальчиках волостарши задорно крутнулся вправо-влево. Государь, как завороженный, отследил глазами метания кружева.
— И этого требуют правила приличия! — с притворным смущением проговорила волостарша.
Дмитрий Васильевич, сохраняя на лице выражение вежливого внимания, бросил два взгляда — один на Льетича, другой на магов стражи, замерших в стороне.
Льетич тут же отошел. А один из магов приблизился. Потом государь поманил к себе госпожу Зятич.
Маг стражи, когда та подошла, повернулся к Дмитрию Васильевичу спиной. И вокруг молодого государя запели на разные тона раскаты отдаленного грома — тихого, но надежно заглушавшего все слова.
— Милая Одария хочет поговорить с вами без надзирателей, — сказала госпожа Зятич, таинственно поблескивая глазками. — Совсем без посторонних… вы понимаете, ваше величество?
Пальцы волостарши быстро растянули лоскут розоватого кружева. И Дмитрий Васильевич увидел, что один его угол прихвачен бантиком из лилейно-белой ленточки. На платье Одарии таких ленточек не было. Но подобные использовались для украшения дамских подвязок. Или нижних сорочек…
Молодой государь, не меняясь в лице, придушенно вздохнул.
— Она избавилась от своих спутниц и ждет вас в хозяйской библиотеке, — с понимающей улыбкой добавила госпожа Зятич. — Поспешите!
Следом волостарша ещё раз присела. В свете фонарей сверкнуло роскошное ожерелье из крупных сапфиров, разложенное по пышной груди.
Пока Веденея шла к ограде вслед за мужчинами, в уме у неё мелькнуло — я увижу магическую дуэль? Неужели? Дамам, ищущим покровителя, позволено даже это? Но Александр, её брат, говорил, что на дуэлях магов не должно быть людей без дара. Для них это слишком опасно.
Через полсотни шагов маги вошли в подобие аллеи — просвет между кронами вековых лип. И тут твердая вода у них под ногами треснула.
Водный хрусталь с хрустом вскрылся, распахнувшись зубчатыми льдинами.
Веденею отшвырнуло на одну из крон. В следующий миг её обвили плети травы. Обмотали талию, ноги поверх юбки — и рывком утянули вниз.
Сверху запоздало разразился молнией маг Грозовой Стрелы. Слепящий росчерк с его ладоней не смог дотянуться до стеблей, опутавших Веденею. Вскинул руки маг Дрожащей Земли, содрогнулись кроны лип…
Но она уже скользила над травами затопленного сада. Холодная вода — внизу, у дна, самая обычная — хлынула в рот и в нос. Веденея, захлебываясь в травяных петлях, замолотила руками.
Сверху, над ней, проносились сияющие пятна фонарей. И темные круги — тени от юбок дам. Пролетали силуэты господ, напоминавшие неровные темные кляксы.
Вслед за Веденеей в воде несся Фитц-Саксен. Высокий альбионец успел обрасти длинной шерсткой ростков. Те яростно змеились, пытаясь на ходу врасти в травяные путы, сковавшие его…
Веденея почти потеряла сознание, когда стебли травы наконец-то выдернули её на воздух. Тут же вознесли над обломками твердой воды — у дерева, рядом с которым стоял набычившийся Олонецкий.
Ярмир все ещё держал в объятьях герцога Норманди и Люринду. Парочка застыла неподвижно в тисках его рук…
И пока Веденея с кашлем заглатывала воздух, дерево рядом встрепенулось. Нижние сучья, разом помягчев, обхватили Веденею вместе с травяными петлями. А заодно сгребли Фитц-Саксена, которого стебли приволокли следом.
Тонкие ветви с верхушки дерева обвились жгутами вокруг Олонецкого, герцога и мэдам.
Затем дерево рванулось вверх, вознося всех пятерых в темное небо. Ввысь, навстречу скользнувшей над садом карете.
Огни фонарей сверкнули снизу — словно ожерелья, опутавшие сад. А рядом жалами блеснули молнии. Но сучья уже зашвырнули Веденею в распахнувшуюся дверцу кареты, прямиком на задний диванчик. Следом запрыгнул Олонецкий.
После него сучья закинули внутрь Норманди, Люринду и Фитц-Саксена. Все трое улеглись сбитыми кеглями на передний диванчик.
Олонецкий, не обращая на них внимания, сразу вцепился в Веденею. Сдавил ей плечи, встряхнул, приказал яростно:
— Вздохни! Живо!
С манжет его рубашки, выглядывавших из-под рукавов фрака, взмыла бахрома ростков. Стебельки стремительно прошлись по губам Веденеи, ввинтились в рот. Ей стало противно — но горло мгновенно пересохло, а жжение в груди, в легких, успевших хватнуть воды, резко прошло.
— Как ты? — крикнул Олонецкий, притягивая её к себе.
Веденея отчаянно крутнула головой, пытаясь избавиться от ростков. Зеленая бахрома нехотя отлепилась от её губ. И утянулась в манжеты Олонецкого.
— Как ты? — рыкнул Олонецкий, притянув Веденею ещё ближе.
Бедра её, облепленные складками мокрого платья, коснулись его ног. На черных брюках волостаря расплылись влажные пятна.
Норманди, Люринду и Фитц-Саксена — то ли усевшихся, то ли силой усаженных на диванчик напротив — уже оплели лозы, выросшие из стенки кареты. Стебли заткнули альбионцам уши и рты. Стянули руки.
Шерстка из зеленых стебельков, которой обросла одежда Фитц-Саксена, спешно затыкалась в лозы, пытаясь в них врасти. Герцог и Люринда сидели неподвижно.
— Жемчуг, — сиплым фальцетом выдавила Веденея.
И подняла трясущуюся руку. Нащупала конец жемчужной нити, теперь свисавший ей на ухо.
Драгоценный жемчуг телесных и кремовых тонов, который принесла для неё Корнеевна — то ли в дар от Олонецкого, то ли взаймы на вечер, Веденея не посмела спросить — скольжения в воде не перенес. Из трех нитей, венчавших прическу на манер диадемы, осталась лишь одна.
— Велес с ним! — отрезал Олонецкий. — Ты как? Я тебя не перетопил в воде, пока волок? Соображаешь, как прежде?
Веденея опустила руку. Отозвалась с хрипами и мелкими паузами:
— Первым в карету надо… надо было внести герцога Норманди. Как особу королевской крови. Затем дам. И лишь потом вы могли...
— Цела! — Хватка Олонецкого на плечах сразу стала мягче, перестав быть болезненной. Но затем он сказал с привычной грубостью: — Хоть с тобой я не облажался. Эта троица спутала мне все планы!
Небо за окошком кареты перекрестили грозовые стрелы. Веденея отрывисто вздохнула. Легкие отозвались липким пощелкивающим звуком.
— Государева охранка очнулась, — проворчал Олонецкий, не сводя глаз с Веденеи. — Сейчас за нами погонятся. А мне ещё нужно забрать из дома Льетича Дива и эту кошечку!
Он про Кошкинскую, догадалась Веденея. Прошептала холодными синеватыми губами:
— Не надо. Вы испортите ей репутацию.
— Вздор. Она просто отправиться в компании с женихом на следующий прием. Прием, затеянный мной! — Олонецкий отпустил Веденею, и та сразу же отпрянула в другой угол кареты. — Мы с тобой сейчас спустимся и выйдем. Прыгать придется на ходу. Зеленый Лист я использовать не могу, потому что сиять должна только карета… готова?
Веденея слабо кивнула. А волостарь сунул руку под диванчик — и вытащил оттуда шлем. Самый настоящий, из меди, гасящей сияние, исходящее от магов. С длинным кожаным подшлемьем, обшитым медной чешуей.
— Крайне полезно хранить боевое снаряжение не только в доме на Границе, но и в родовом гнезде, — пояснил Олонецкий, пока Веденея, часто дыша, разглядывала темно-рыжий купол шлема.
Он нахлобучил шлем на голову. Привычно двинул плечами, позволяя тяжелому подшлемью расправиться. Из узких прорезей сверкнули карие глаза.
Затем карета резко спикировала вниз. Олонецкий скользнул вбок и обнял Веденею. Заявил глуховато из-под шлема:
— Хоть сейчас прижмись ко мне покрепче. Ведь замерзла же. Ну?
Она вздохнула, притиснутая к его телу. Пробормотала:
— Это мой секретарь, — уронил герцог Норманди. — Он тоже маг высшего круга. Совсем как вы. И тоже маг Зелени… простите, маг Зеленого Листа. Представляете, какое совпадение? Он скажет ваш государь, что у него есть важное известие. А потом мой верный Фитц-Саксен проверит одно предположение…
Герцог не договорил, потому что Олонецкий внезапно шагнул вперед. И провозгласил:
— Мой дорогой герцог Норманди! Милейшая Люринда!
Он знает её имя, изумилась Веденея. И недавно он вспоминал о дамах из Альбиона. Получается, волостарь водит с ними знакомство?
Олонецкий, пока она думала об этом, качнулся вперед. Обнял одной рукой Норманди, а другой де Буа-Рефрю. Прижал их к себе — и Веденее показалось, что она слышит, как скрипят косточки в корсете Люринды.
— Пикните, и я в каждого всажу по черному ростку, — прошипел волостарь. — Того сорта, который вывел сам. Я из вас живые букеты сделаю, за пару секунд. И свалю на вас то, что сейчас проверит ваш секретарь. Скажу, что в случившемся виноваты вы и ваши подлые интриги. Что это предательское покушение в интересах Альбиона…
Затем Олонецкий оглянулся на Веденею. Быстро прошептал:
— Беги за Фитц-Саксеном! Когда догонишь, взвизгни и обвини в том, что он запустил зеленую лапу под твою юбку. Но визжи так, чтобы слышали маги из толпы! Давай!
Веденея стояла оцепенело, не сводя с него округлившихся глаз.
— Ты ведь обожаешь государя? — скороговоркой спросил Олонецкий.
Герцог Норманди под его рукой начал мелко хватать ртом воздух. И побагровел до неприличия.
— Так спасай своего государя, Веда! Живо! Пока я тут пачкаюсь в грязи…
Веденея, наконец-то опомнившись, сорвалась с места.
За её спиной голос Олонецкого потек масляной струей:
— Милейший герцог, разумеется, я покажу вам, как развлекаются маги Великоречья. Вы многому научитесь. Люринда ни капли не преувеличила мои познания в этом деле. И мой опыт…
Веденея уже бежала сквозь толпу, подхватив подол фиолетового платья. Кружева нижней юбки белыми гребнями взметывались по бокам.
Фитц-Саксена она догнала лишь на берегу.
Верней, над берегом. Внизу, под водой, шевелились в полумраке шишки тростника, целясь в гостей зелеными стрелками на концах. Фитц-Саксен аккуратно лавировал в толпе…
Государь стоял по ту сторону пруда — и смотрел на хозяйский дом. Застывший рядом Льетич что-то говорил, возбужденно потряхивая головой. Толпа вокруг них расступилась, на краю пустого пространства замерла троица магов во фраках. В позах их проступала охотничья напряженность.
Что дальше, испуганно подумала Веденея, поравнявшись с Фитц-Саксеном.
С разбегу она обогнала его на пару шагов. А следом Веденея ощутила, как ткань панталон закостенела островком — и, оттянувшись, шлепнула её по заду. Обретя при этом рельефность и тяжесть мужской ладони.
От неожиданности Веденея взвизгнула. Взвизгнула совершенно искренне. Фитц-Саксен отшатнулся в сторону…
А Веденея рванулась к нему. В уме всплыло то, что говорил Олонецкий про эфемерность сопротивления благородных дам — и пощечина, которую она залепила Фитц-Саксену, вышла увесистой. Звонкой.
— Да как вы смеете! — крикнула Веденея, чувствуя, как горит от боли ладонь. Как щеки начинают полыхать от стыда и возбуждения.
На изумленные лица стоявших рядом магов Веденея не смотрела.
— Здесь, на глазах у людей! Как вы можете трогать… как вы можете марать мою честь…
На этих словах запас её смелости кончился. Веденея лихорадочно вздохнула, не зная, что говорить и делать дальше.
— Простите, вы ошибиться! — твердо заявил Фитц-Саксен.
И сделал попытку уйти. Но путь ему заступил один из стоявших рядом магов.
— Куда? Вы всерьез полагаете, что можете явиться в один из домов Великоречья, пощупать одну из наших дам без её согласия — а потом развлекаться дальше?
— Я не делать так! — по-прежнему твердо отрезал Фитц-Саксен. — Цвет магия под юбка ваша дама был смазан. Но это не мое… не моя Зелень!
Великорецкий маг не сдвинулся с места.
— Не знаю, как в ваших краях, сударь — но в наших не положено обсуждать даму в присутствии третьих лиц. Ни её, ни части её туалета, ни то, что под ними мелькает! Вам придется выйти со мной за ограду сада. И там, под присмотром моего секунданта, мы обсудим цвет вашей магии. Думаете, я не знаю, что сильный маг может изменить оттенок сияния от своей работы?
— Я сейчас делать одно дело, и потом… — Фитц-Саксен осекся.
Он знает, что его поручение опасно, осознала Веденея. Что же задумал герцог Норманди?
— Нет, вы ничего не делать, — отозвался великорецкий маг. — Вы не будете развлекаться там, куда мы приводим своих сестер, жен и дочерей. Сударь, прошу к ограде.
В галстучной булавке говорившего сверкнул, наливаясь тьмой, чайно-коричневый топаз. И Веденея поняла, что смотрит на мага Дрожащей Земли.
— Но я никогда не касаться приличный дама, — заявил Фитц-Саксен.
Следом он удостоил Веденею пренебрежительным взглядом.
— Даже этот дама. Хотя я помнить, что никто не протестовал, когда сэр Олонецкий гладил её под платье!
Он тоже был на балу у Чарецких, пролетело в уме у Веденеи. И она, задыхаясь, вскинула голову.
Маг Дрожащей Земли не повел и бровью.
— Вы сравниваете себя с Олонецким? Он, конечно, повеса. И даже развратник. Но это наш повеса, и наш развратник. То, что позволено ему, не разрешено чужому магу!
— Так вы пойдете к ограде или вас понести? — нетерпеливо спросил мужчина, стоявший справа от мага Дрожащей Земли.
По коже Веденеи дунуло холодком. Пух волосков, выбившихся из прически, шевельнулся надо лбом. В воздухе пахнуло сладковатой свежестью.
Это маг Грозовой Стрелы, мелькнуло у Веденеи. Очень сильный маг… тоже из высшего круга?
Гладко причесанные рыжеватые волосы Фитц-Саксена встали дыбом. И он смирился.
— Хорошо. Но быстро, потому что у меня поручение к… к одному человек. Вы придерживаться дуэльного кодекса Оделейна?
— У нас предпочитают дуэльный кодекс Герецкого, — объявил маг Дрожащей Земли. — Но он мало отличается от Оделейна. Не волнуйтесь, останетесь в живых. Мы, в конце концов, цивилизованные маги! Я лишь выдерну пару сполохов из вашего свечения и врежу по вашему сиятельному личику. А под конец заставлю извиниться перед дамой.
И тут Фитц-Саксен совершил ошибку.
— Извиниться? Я могу прямо сейчас, если это все уладит…
— Мы пали так низко, что наших вдов щупают последние трусы из Заграничья? — звенящей скороговоркой спросил маг Грозовой Стрелы. — Сударь, пройдемте.
Затем он смерил Веденею недовольным взглядом. Буркнул:
— И вы, сударыня! Вам придется пойти с нами. Я развлекусь тем, как он попросит у вас прощения. Должен же я как-то повеселиться?
После этого трое магов — Фитц-Саксен и два великорецких — зашагали к ограде. Веденея покорно пошла следом, не решаясь ускользнуть.
***
По другую сторону пруда кипели иные страсти — более трепетные и затаенные.
В шести шагах от государя из толпы выступила дама. Пышная, затянутая в белое платье с голубыми и золотистыми лентами.
— Государь! Ваше величество, Дмитрий Васильевич! — провозгласила дама, набрав в грудь побольше воздуха.
Молодой государь вскользь глянул на неё. Она в приступе верноподданнического восторга всплеснула ручками. Затем прижала ладони к груди.
Зажатый в её пухлых пальцах, по воздуху мотнулся клок тончайшего кружева, похожий на платочек. Цвет у клочка был розовато-дымчатый — и Дмитрий Васильевич этот оттенок мгновенно узнал.
Такие же кружева украшали платье Одарии Кошкинской. От пояса до пола, рядами летящих воланов.
Дама, убедившись, что государь задержал на ней взгляд, присела в торопливом реверансе.
— Я волостарша Зятич, ваше величество. Меня вам представляли. Я принесла послание, которое вам лучше выслушать наедине. Об этом умоляет его отправитель…
Кружевной лоскут в пальчиках волостарши задорно крутнулся вправо-влево. Государь, как завороженный, отследил глазами метания кружева.
— И этого требуют правила приличия! — с притворным смущением проговорила волостарша.
Дмитрий Васильевич, сохраняя на лице выражение вежливого внимания, бросил два взгляда — один на Льетича, другой на магов стражи, замерших в стороне.
Льетич тут же отошел. А один из магов приблизился. Потом государь поманил к себе госпожу Зятич.
Маг стражи, когда та подошла, повернулся к Дмитрию Васильевичу спиной. И вокруг молодого государя запели на разные тона раскаты отдаленного грома — тихого, но надежно заглушавшего все слова.
— Милая Одария хочет поговорить с вами без надзирателей, — сказала госпожа Зятич, таинственно поблескивая глазками. — Совсем без посторонних… вы понимаете, ваше величество?
Пальцы волостарши быстро растянули лоскут розоватого кружева. И Дмитрий Васильевич увидел, что один его угол прихвачен бантиком из лилейно-белой ленточки. На платье Одарии таких ленточек не было. Но подобные использовались для украшения дамских подвязок. Или нижних сорочек…
Молодой государь, не меняясь в лице, придушенно вздохнул.
— Она избавилась от своих спутниц и ждет вас в хозяйской библиотеке, — с понимающей улыбкой добавила госпожа Зятич. — Поспешите!
Следом волостарша ещё раз присела. В свете фонарей сверкнуло роскошное ожерелье из крупных сапфиров, разложенное по пышной груди.
***
Пока Веденея шла к ограде вслед за мужчинами, в уме у неё мелькнуло — я увижу магическую дуэль? Неужели? Дамам, ищущим покровителя, позволено даже это? Но Александр, её брат, говорил, что на дуэлях магов не должно быть людей без дара. Для них это слишком опасно.
Через полсотни шагов маги вошли в подобие аллеи — просвет между кронами вековых лип. И тут твердая вода у них под ногами треснула.
Водный хрусталь с хрустом вскрылся, распахнувшись зубчатыми льдинами.
Веденею отшвырнуло на одну из крон. В следующий миг её обвили плети травы. Обмотали талию, ноги поверх юбки — и рывком утянули вниз.
Сверху запоздало разразился молнией маг Грозовой Стрелы. Слепящий росчерк с его ладоней не смог дотянуться до стеблей, опутавших Веденею. Вскинул руки маг Дрожащей Земли, содрогнулись кроны лип…
Но она уже скользила над травами затопленного сада. Холодная вода — внизу, у дна, самая обычная — хлынула в рот и в нос. Веденея, захлебываясь в травяных петлях, замолотила руками.
Сверху, над ней, проносились сияющие пятна фонарей. И темные круги — тени от юбок дам. Пролетали силуэты господ, напоминавшие неровные темные кляксы.
Вслед за Веденеей в воде несся Фитц-Саксен. Высокий альбионец успел обрасти длинной шерсткой ростков. Те яростно змеились, пытаясь на ходу врасти в травяные путы, сковавшие его…
Веденея почти потеряла сознание, когда стебли травы наконец-то выдернули её на воздух. Тут же вознесли над обломками твердой воды — у дерева, рядом с которым стоял набычившийся Олонецкий.
Ярмир все ещё держал в объятьях герцога Норманди и Люринду. Парочка застыла неподвижно в тисках его рук…
И пока Веденея с кашлем заглатывала воздух, дерево рядом встрепенулось. Нижние сучья, разом помягчев, обхватили Веденею вместе с травяными петлями. А заодно сгребли Фитц-Саксена, которого стебли приволокли следом.
Тонкие ветви с верхушки дерева обвились жгутами вокруг Олонецкого, герцога и мэдам.
Затем дерево рванулось вверх, вознося всех пятерых в темное небо. Ввысь, навстречу скользнувшей над садом карете.
Огни фонарей сверкнули снизу — словно ожерелья, опутавшие сад. А рядом жалами блеснули молнии. Но сучья уже зашвырнули Веденею в распахнувшуюся дверцу кареты, прямиком на задний диванчик. Следом запрыгнул Олонецкий.
После него сучья закинули внутрь Норманди, Люринду и Фитц-Саксена. Все трое улеглись сбитыми кеглями на передний диванчик.
Олонецкий, не обращая на них внимания, сразу вцепился в Веденею. Сдавил ей плечи, встряхнул, приказал яростно:
— Вздохни! Живо!
С манжет его рубашки, выглядывавших из-под рукавов фрака, взмыла бахрома ростков. Стебельки стремительно прошлись по губам Веденеи, ввинтились в рот. Ей стало противно — но горло мгновенно пересохло, а жжение в груди, в легких, успевших хватнуть воды, резко прошло.
— Как ты? — крикнул Олонецкий, притягивая её к себе.
Веденея отчаянно крутнула головой, пытаясь избавиться от ростков. Зеленая бахрома нехотя отлепилась от её губ. И утянулась в манжеты Олонецкого.
— Как ты? — рыкнул Олонецкий, притянув Веденею ещё ближе.
Бедра её, облепленные складками мокрого платья, коснулись его ног. На черных брюках волостаря расплылись влажные пятна.
Норманди, Люринду и Фитц-Саксена — то ли усевшихся, то ли силой усаженных на диванчик напротив — уже оплели лозы, выросшие из стенки кареты. Стебли заткнули альбионцам уши и рты. Стянули руки.
Шерстка из зеленых стебельков, которой обросла одежда Фитц-Саксена, спешно затыкалась в лозы, пытаясь в них врасти. Герцог и Люринда сидели неподвижно.
— Жемчуг, — сиплым фальцетом выдавила Веденея.
И подняла трясущуюся руку. Нащупала конец жемчужной нити, теперь свисавший ей на ухо.
Драгоценный жемчуг телесных и кремовых тонов, который принесла для неё Корнеевна — то ли в дар от Олонецкого, то ли взаймы на вечер, Веденея не посмела спросить — скольжения в воде не перенес. Из трех нитей, венчавших прическу на манер диадемы, осталась лишь одна.
— Велес с ним! — отрезал Олонецкий. — Ты как? Я тебя не перетопил в воде, пока волок? Соображаешь, как прежде?
Веденея опустила руку. Отозвалась с хрипами и мелкими паузами:
— Первым в карету надо… надо было внести герцога Норманди. Как особу королевской крови. Затем дам. И лишь потом вы могли...
— Цела! — Хватка Олонецкого на плечах сразу стала мягче, перестав быть болезненной. Но затем он сказал с привычной грубостью: — Хоть с тобой я не облажался. Эта троица спутала мне все планы!
Небо за окошком кареты перекрестили грозовые стрелы. Веденея отрывисто вздохнула. Легкие отозвались липким пощелкивающим звуком.
— Государева охранка очнулась, — проворчал Олонецкий, не сводя глаз с Веденеи. — Сейчас за нами погонятся. А мне ещё нужно забрать из дома Льетича Дива и эту кошечку!
Он про Кошкинскую, догадалась Веденея. Прошептала холодными синеватыми губами:
— Не надо. Вы испортите ей репутацию.
— Вздор. Она просто отправиться в компании с женихом на следующий прием. Прием, затеянный мной! — Олонецкий отпустил Веденею, и та сразу же отпрянула в другой угол кареты. — Мы с тобой сейчас спустимся и выйдем. Прыгать придется на ходу. Зеленый Лист я использовать не могу, потому что сиять должна только карета… готова?
Веденея слабо кивнула. А волостарь сунул руку под диванчик — и вытащил оттуда шлем. Самый настоящий, из меди, гасящей сияние, исходящее от магов. С длинным кожаным подшлемьем, обшитым медной чешуей.
— Крайне полезно хранить боевое снаряжение не только в доме на Границе, но и в родовом гнезде, — пояснил Олонецкий, пока Веденея, часто дыша, разглядывала темно-рыжий купол шлема.
Он нахлобучил шлем на голову. Привычно двинул плечами, позволяя тяжелому подшлемью расправиться. Из узких прорезей сверкнули карие глаза.
Затем карета резко спикировала вниз. Олонецкий скользнул вбок и обнял Веденею. Заявил глуховато из-под шлема:
— Хоть сейчас прижмись ко мне покрепче. Ведь замерзла же. Ну?
Она вздохнула, притиснутая к его телу. Пробормотала:
