Единственным утешением для вечно мрачного и дерганного Мау была работа, где он раскрывал свои таланты и душевную глубину.
При последней ссоре, пьяная, разукрашенная, как кукла, супруга выкрикнула те слова, которые измотанный мужчина ждал давно:
- Я ненавижу тебя! Ты ничтожество! Ты нужен был лишь для того, чтобы сбежать от надоевших тупых предков! А теперь я хочу, чтоб ты сдох!
Она швырнула в него бокал с вином, который держала в руке, как факел, чтобы сжечь, наконец, опостылевшего мужа. Он упал у ног Мау. За бокалом последовали его собратья, которые, как пули, свистели у головы уже раненного в сердце человека. Мау пытался увернуться. Один из бокалов достиг цели и зазвенел от удара о лицо мужчины. Несколько острых осколков вошли в плоть, отчего кровь несколькими крупными струями потекла на льняную рубашку бледно- лавандового цвета.
- Прости, что не сдох, - прорычал молодой человек.
Ярость, на которую он раньше был неспособен, вырвалась наружу вместе с кровью из ран. Жадный до плоти, голодный без смертельных битв азиат схватил самый крупный осколок и рванул к миниатюрной зеленоглазой деве, чтобы вырвать из ее груди сердце и сжечь на костре своей ненависти. Но в ту секунду, когда стекло впилось в артерию на шее Марии, чуть царапнув кожу, на место первобытного воина вышел человек, с душою, такою же огромной и светлой, как у младенца.
Мау опустил руку, жена ничком свалилась на холодный пол. Ее трясло, но теперь не от ненависти к мужу, а от страха и уважения перед силой духа вчерашнего ничтожества.
Мау ушел, ушел навсегда.
Белая пелена начала рассасываться, вместо нее вокруг мужчины возникли бледные очертания комнаты. Кожаное кресло все также беспечно стояло у противоположной стены, бурчал и жужжал полупустой холодильник. Тикали часы на запястье лежащего на кровати человека.
«Стоп. Как так? Почему я на кровати? Что делает эта девка у меня в квартире?»
Опершись плечом о косяк, в майке с надписью «Сокс» стояла высокая длинноногая девушка. Взгляд ее был неподвижен и сосредоточен на нем, янтарь в глазах мирно поблескивал, отражая свет лампы на узком потертом столе.
- Прроснулся, формицид? - медленно и картаво произнесла гостья.
- Ты кто? - хрипло ответил вопросом Мау.
- Инанна или Анахит, как тебе удобно.
- Анааа, - протянул мужчина.
- А, к дьяволу, можно, и Ана.
Девушка громко рассмеялась, по комнате разнесся звон колокольчиков. Мау и самому захотелось улыбнуться, но тут на него обрушилась лавина воспоминаний двухчасовой давности. Он подскочил на постели и заметался по ее углам, потом в прыжке, как истинный мастер восточных единоборств, схватил сахарницу со стола и отправил ее в сторону незнакомки, жестко приземляясь бедром об угол столешницы.
Стеклянная сахарница за секунду до попадания в голову Анахит разлетелась на сотни мелких осколков, которые повисли в воздухе, словно бриллианты, подвешенные на нитях.
Она опять засмеялась, наклоняя пушистую головку то вправо, то влево, отчего рыже-красные волосы пламенем взметнулись, заслоняя собой путь к отступлению для хозяина квартиры.
А прекрасная колдунья так и стояла, нашептывала, периодически обрывая смех:
- Вику, вику.
На этом Мау решил прекратить эксперименты с неведомым существом. Стало ясно, что победить ее не удастся. Осколки медленно поползли по воздуху вниз и мирно легли у ног Анахит. Теперь девушка без тени улыбки спокойно прошла до кровати и присела на уголок разобранной постели. Пришлось мужчине неловко встать с пола, потирая разболевшееся бедро и попытаться мирно поговорить с гостьей. Котенка нигде не было видно, из-за чего Мау предположил невозможное, но вполне реальное в сложившейся ситуации:
- Ты - котенок?
- И он тоже. Я могу быть тем, кем захочу. Я могу многое, но не бойся, тебя не обижу, если ты не прредашь меня или не захочешь убить. И еще, - она задумалась и сморщила маленький, идеальный носик:
- Не смотрри на мое нагое тело, пока сама не рразррешу.
- Кто ты и зачем здесь?
- Пришла из дрругого мира, чтобы вы поняли.
-Что поняли? - хотел уточнить Мау, но рыжеволосая Ана только мотнула головой.
- Мне нужна человеческая одежда и пища, дай мне это.
- Видно, ты совсем не знаешь этого мира. Чтобы это получить, нужны деньги, я бы помог тебе, но, увы, сам сижу на мели. Может, кофе? Куришь?
- Покажи мне! - приказала Ана, время от времени поглаживая длинные локоны и наклоняя голову, словно вчерашний котенок.
- Что? - не понял Мау. - Что показать?
- Деньги, - посмотрела, как на полоумного, красавица.
Парень вытащил из кармана брюк, которые лежали на кресле, купюры.
Янтарные глаза устремились на них: она пощупала ценные бумажки, потерла о щеку, понюхала. В следующую секунду купюры вспыхнули синим пламенем. Мау ругнулся и привстал в кресле. После чего опять рухнул обратно, ведь теперь, небесного цвета огонь потух, и в ручке девушки оказалось раз в десять больше банкнот, что лежало до мини-пожара.
- Я поняла, как их создавать. Теперрь у нас будет столько денег, сколько понадобится.
Никогда не думал Мау, что придется жить за счет женщины, да еще и инопланетянки, да еще и галлюцинации. Бред всего, что происходило, был на лицо, но пришлось подстраиваться, ведь выбрасываться в окно не имело смысла, да и жутко интересно было мужчине, куда заведет его все это. Маленький червячок человеческого любопытства рос крайне быстро, и подталкивала к этому журналистская хватка, а также вера в чудеса, заложенная в генах великими и мудрыми предками.
Восторженная Ана с большим удовольствием приняла предложение Мау пройтись по парку на следующий день после знакомства. Предыдущий вечер они провели в беседе, точнее Анахит закидывала мужчину вопросами, а он пытался выбраться из этой груды вопросительных конструкций и странных предположений девушки. Она казалась подростком, выбравшимся из чащи лесов или спустившимся с гор, и знала не более ребенка об устройстве современного мира. Как устроено электричество и, что такое ядерный синтез ее не интересовало, она даже немного удивилась, что человечество пришло к этому в последние столетия, ведь, по мнению рыжеволосой, вселенная пронизана энергией и смысла в создании устройств и механизмов для ее генерации просто не было. Куда любопытней оказалось стихосложение, подстригание газонов и выращивание пшеницы. Чтобы ненароком не солгать Ане, Мау достал телефон и стал рыскать в интернете, давая шанс новым технологиям открыть тайны мироздания юной собеседнице.
Ана, словно мартышка, перебралась с кровати на подлокотник кресла и приказала журналисту с лингвистическим образованием научить ее читать знаки речи, ведь без этого картинки в мобильном устройстве были пустышками. Он показал ей алфавит, обозначил, какая буква какому звуку соответствует и даже нашел ей электронный учебник английского. Анахит выхватила телефон из рук Мау и самостоятельно стала изучать найденное, то и дело водя длинным пальчиком по экрану. Огромные глаза внимательно следили за каждым знаком, появляющимся из глубин сети, брови она нахмурено сдвинула к переносице, что говорило о сосредоточении и работе недюжинного ума.
Спустя десять минут Инанна выпалила:
- Я все знаю теперь. Какое-то время назад, в прошлом, уже встречала речь и людей, которые походили на вас.
- А когда это было и где? - Мау запнулся, не договорив.
- Не знаю, время неточно, пространство временно. Племя жило в благостных местах, на берегу большой воды, может, океана. Тогда рожь была дикой, а животным не дали еще столько имен. Самки и женщины рожали сильных детей, планета кишела жизнью. Вселенная не чувствовала одиночества, как сейчас. Меня любили и почитали.
- А кем ты была, и кто сейчас?
Задумчивая красавица взмахнула ресницами и встретилась взглядом с новым слугой. Мау утонул в опьяняющих медовых очах девушки.
- Не тебе меня спрашивать, муравей.
Настроение молодой женщины поменялось, как ветер весной. Чем Мау ей не угодил, он понять не мог, но неприятное чувство уязвленной гордости зашевелилось в душе человека.
- Тогда спать, - отрезал он.
Ана спрыгнула с подлокотника и походкой египетской богини протопала в ванную комнату, откуда через секунду выскочил пушистый рыжий сорванец и пронесся, как ошпаренный, до постели. Мау вздохнул, поднял малыша на руки, почесал загривок и мирно улегся с ним в постель.
Следующим утром настроение у вынужденных соседей оказалось куда лучше. Пока Ана превращалась в женщину и приводила в порядок непослушные густые локоны, Мау сбегал до соседней булочной и принес свежих аппетитных пончиков, кусок колбасы и кофе.
С порога его встретил длинноногий изголодавшийся зверек, который сразу же стал отгрызать большие куски колбасы, жевать их, невоспитанно и безбожно чавкая при этом. Оказалось, что Ана любит мясо, хотя может совсем не есть, энергия вселенной подпитывала ее тело.
После завтрака они отправились в парк. Вещи, которые мужчина прикупил госпоже в магазинчике рядом с булочной, были впору, только щиколотки немного торчали из-под брюк, причиной чему послужили слишком длинные ножки девушки.
Снег мирно расстелился по городу белым покрывалом, пурга оставила его в покое, а солнце радостно сверкало с чистого высокого неба. Площадь была полна жителями соседних домов, несколько прилавков и палаток с домашними деликатесами облепила толпа шумных мальчишек в ярких вязаных шапках с крупными помпонами. Недалеко от них стояли родители, которые то и дело выкрикивали имена детей и просили их вернуться к прогулке с семьей. Девочки вели себя куда спокойней и в благодарность от мам и пап получали сладости и игрушки.
На ступенях старой каменной церкви сидела группа подростков, которая высокомерно, свысока поглядывала на бесившихся крох. В руках большинства из них красовались сигареты, бутылки с соком и спиртным. Между двумя парнями шла активная перепалка, грубые слова которой пролетали через пространство площади до Мау и Ананны. Остальные горожане всячески старались не приближаться к молодежи, не замечать их присутствия.
Мау покосился на Ану, его заинтересовала реакция рыжей колдуньи. Сомнительно, что еще где-то во вселенных существовало такое место, где существа одного вида так разительно отличались поведением.
Она равнодушно и спокойно пересекла площадь и приблизилась к группе. Мау последовал ее примеру. Конечно, как истинный джентльмен, он должен был увести даму, дабы непристойности не лились в ее уши, а хамоватый подросток не начал приставать к невыносимо соблазнительной девушке с огненно-рыжей шевелюрой и слишком большими янтарными глазами, но любознательный журналист решил досмотреть акт, стоя в стороне от сцены. Главное, чтобы гостья из другого мира не покалечила невоспитанную молодежь.
Ана, как ни странно, не обратила должного внимания на ребят, а подняла голову, всматриваясь в ангелов на крыше храма.
- Откуда эти образы? Кто они для вас?- поинтересовалась она, явно растерянная.
- Это ангелы, помощники Господа и защитники мира людей от злых существ, демонов и, конечно, дьявола.
- Да? - улыбнулась Ана: Они будут удивлены, если узнают, что они для вас значат.
Мау даже не успел задать следующий вопрос, вертевшийся на языке, как увидел взгляд Инанны, устремленный теперь на подростков.
-Домине Ису, димите нобис дэбита ностра, - прокричала девушка, явно обращаясь к подвыпившим на ступенях.
Парень, стоявший спиной к подошедшей к нему и друзьям девушке, обернулся. Взгляд его остановился, а тело окоченело. Он так и не смог крикнуть излюбленное «дура» этой ведьме.
Ник висел в пространстве, как космонавт, тело его было легче пушинки, а вокруг развернулась непроглядная мгла. Сколько длилось это состояние, он не знал, но постепенно чернота стала рассеиваться, ноги встали на твердую почву, точнее - на паркет. Знакомый паркет: золотистый, начищенный до блеска, где каждая прожилка древесины соединялась с другой, вливалась в нее, образуя правильный ромб. Как же он ненавидел этот паркет, как он завидовал ее хозяевам.
Мимо него пробежала аппетитная блондинка в коротких домашних шортах, пришлось прижаться к стене огромной прихожей, чтобы не столкнуться с ней. Через пару шагов девушку догнал парень в серых джинсах, черной, потертой футболке, точь-в-точь похожий на смутившегося Ника. Он схватил ее за майку и с силой швырнул о лакированный комод из красного дерева. Девушка ничком повалилась на паркет, издав писк маленькой беззащитной мышки.
Ник из прошлого засмеялся, присел у головы Лилии, ее лицо было спрятано волосами, лежала девушка на животе. Он намотал на руку белесые локоны жертвы и потянул за них, затем грубо, с силой распрямил руку, миловидной лицо девушки ударилось о паркет. Послышался треск переломанных костей и предсмертный хрип.
Николас у стены закрыл глаза, не в силах переносить душевную боль. Он уже знал, как поступит его собрат из прошлого: изнасилованный труп семнадцатилетней девочки найдут в реке через пару недель после этого вечера. Виновника не найдут никогда.
Открыв глаза снова, Ник понял, что обстановка сменилась. Теперь он находился на втором этаже этого же дома, вокруг висели фотографии известных картин великих художников, имена которых он, естественно, не знал, а на окнах стояли многочисленные статуэтки балерин из керамики, меди, хрусталя. Нежность, грация и сладкий запах осенних яблок заполнили пространство.
За спиной парня кто-то тихим голоском напевал известную песню из недавно вышедшей комедии. Он обернулся. На широкой кровати, среди мягких бурых медвежат лежала Лил. Ее белые локоны были сплетены в скромную косу, но большая часть шелковых, тонких волос выбилась из плетения и рассыпалась по невысокому лбу и маленьким ушкам. Ник опустился на край кровати и позвал ее по имени.
Лилия не услышала. Она ничего и никого теперь не могла слышать.
Девушка смотрела в альбом, где старательно выводила карандашом рисунок. Ник пригляделся. На белоснежном листе с помощью таланта и умения молодой художницы ожил образ ангела, того самого, который почти сотню лет наблюдал за городом на крыше храма Девы Марии.
Сердце парня остановилось. Он рухнул на лестнице так стремительно, что друзья не успели подхватить тело, оно легло ровно к ногам Аны.
Его забытье длилось на площади всего миг, и никто не смог понять, как здоровый, молодой парень так молниеносно и беспричинно ушел из жизни. Никто, кроме богини.
Все замерли. Анахит по-детски пожала плечами и пошла прочь от пристанища Господа, на ступенях которого распростерлось тело подростка шестнадцати лет. Никто из присутствующих не остановил стройную красавицу: кто-то – из страха, кто-то - из-за неведения, большинству же было абсолютно все равно на трагедию, смерть малолетнего пьяницы и задиры избавила их от тревог за свой дом и детей.
Мау сделал несколько шагов к Ане и схватил ее за рукав.
- Верни его сейчас же, - прорычал он. - Ты не смеешь убивать людей!
Молодого мужчину трясло от злости, негодования. Он никогда не видел смерть так близко и не совсем понимал сейчас, что разговаривает с грозным существом, которое одним взглядом может уничтожить всех на площади и разрушить храм, выстроенный в честь Великого и Милостивого Бога человеческого. Мау желал жить и видеть жизнь вокруг.
При последней ссоре, пьяная, разукрашенная, как кукла, супруга выкрикнула те слова, которые измотанный мужчина ждал давно:
- Я ненавижу тебя! Ты ничтожество! Ты нужен был лишь для того, чтобы сбежать от надоевших тупых предков! А теперь я хочу, чтоб ты сдох!
Она швырнула в него бокал с вином, который держала в руке, как факел, чтобы сжечь, наконец, опостылевшего мужа. Он упал у ног Мау. За бокалом последовали его собратья, которые, как пули, свистели у головы уже раненного в сердце человека. Мау пытался увернуться. Один из бокалов достиг цели и зазвенел от удара о лицо мужчины. Несколько острых осколков вошли в плоть, отчего кровь несколькими крупными струями потекла на льняную рубашку бледно- лавандового цвета.
- Прости, что не сдох, - прорычал молодой человек.
Ярость, на которую он раньше был неспособен, вырвалась наружу вместе с кровью из ран. Жадный до плоти, голодный без смертельных битв азиат схватил самый крупный осколок и рванул к миниатюрной зеленоглазой деве, чтобы вырвать из ее груди сердце и сжечь на костре своей ненависти. Но в ту секунду, когда стекло впилось в артерию на шее Марии, чуть царапнув кожу, на место первобытного воина вышел человек, с душою, такою же огромной и светлой, как у младенца.
Мау опустил руку, жена ничком свалилась на холодный пол. Ее трясло, но теперь не от ненависти к мужу, а от страха и уважения перед силой духа вчерашнего ничтожества.
Мау ушел, ушел навсегда.
Глава 4
Белая пелена начала рассасываться, вместо нее вокруг мужчины возникли бледные очертания комнаты. Кожаное кресло все также беспечно стояло у противоположной стены, бурчал и жужжал полупустой холодильник. Тикали часы на запястье лежащего на кровати человека.
«Стоп. Как так? Почему я на кровати? Что делает эта девка у меня в квартире?»
Опершись плечом о косяк, в майке с надписью «Сокс» стояла высокая длинноногая девушка. Взгляд ее был неподвижен и сосредоточен на нем, янтарь в глазах мирно поблескивал, отражая свет лампы на узком потертом столе.
- Прроснулся, формицид? - медленно и картаво произнесла гостья.
- Ты кто? - хрипло ответил вопросом Мау.
- Инанна или Анахит, как тебе удобно.
- Анааа, - протянул мужчина.
- А, к дьяволу, можно, и Ана.
Девушка громко рассмеялась, по комнате разнесся звон колокольчиков. Мау и самому захотелось улыбнуться, но тут на него обрушилась лавина воспоминаний двухчасовой давности. Он подскочил на постели и заметался по ее углам, потом в прыжке, как истинный мастер восточных единоборств, схватил сахарницу со стола и отправил ее в сторону незнакомки, жестко приземляясь бедром об угол столешницы.
Стеклянная сахарница за секунду до попадания в голову Анахит разлетелась на сотни мелких осколков, которые повисли в воздухе, словно бриллианты, подвешенные на нитях.
Она опять засмеялась, наклоняя пушистую головку то вправо, то влево, отчего рыже-красные волосы пламенем взметнулись, заслоняя собой путь к отступлению для хозяина квартиры.
А прекрасная колдунья так и стояла, нашептывала, периодически обрывая смех:
- Вику, вику.
На этом Мау решил прекратить эксперименты с неведомым существом. Стало ясно, что победить ее не удастся. Осколки медленно поползли по воздуху вниз и мирно легли у ног Анахит. Теперь девушка без тени улыбки спокойно прошла до кровати и присела на уголок разобранной постели. Пришлось мужчине неловко встать с пола, потирая разболевшееся бедро и попытаться мирно поговорить с гостьей. Котенка нигде не было видно, из-за чего Мау предположил невозможное, но вполне реальное в сложившейся ситуации:
- Ты - котенок?
- И он тоже. Я могу быть тем, кем захочу. Я могу многое, но не бойся, тебя не обижу, если ты не прредашь меня или не захочешь убить. И еще, - она задумалась и сморщила маленький, идеальный носик:
- Не смотрри на мое нагое тело, пока сама не рразррешу.
- Кто ты и зачем здесь?
- Пришла из дрругого мира, чтобы вы поняли.
-Что поняли? - хотел уточнить Мау, но рыжеволосая Ана только мотнула головой.
- Мне нужна человеческая одежда и пища, дай мне это.
- Видно, ты совсем не знаешь этого мира. Чтобы это получить, нужны деньги, я бы помог тебе, но, увы, сам сижу на мели. Может, кофе? Куришь?
- Покажи мне! - приказала Ана, время от времени поглаживая длинные локоны и наклоняя голову, словно вчерашний котенок.
- Что? - не понял Мау. - Что показать?
- Деньги, - посмотрела, как на полоумного, красавица.
Парень вытащил из кармана брюк, которые лежали на кресле, купюры.
Янтарные глаза устремились на них: она пощупала ценные бумажки, потерла о щеку, понюхала. В следующую секунду купюры вспыхнули синим пламенем. Мау ругнулся и привстал в кресле. После чего опять рухнул обратно, ведь теперь, небесного цвета огонь потух, и в ручке девушки оказалось раз в десять больше банкнот, что лежало до мини-пожара.
- Я поняла, как их создавать. Теперрь у нас будет столько денег, сколько понадобится.
Никогда не думал Мау, что придется жить за счет женщины, да еще и инопланетянки, да еще и галлюцинации. Бред всего, что происходило, был на лицо, но пришлось подстраиваться, ведь выбрасываться в окно не имело смысла, да и жутко интересно было мужчине, куда заведет его все это. Маленький червячок человеческого любопытства рос крайне быстро, и подталкивала к этому журналистская хватка, а также вера в чудеса, заложенная в генах великими и мудрыми предками.
Глава 5
Восторженная Ана с большим удовольствием приняла предложение Мау пройтись по парку на следующий день после знакомства. Предыдущий вечер они провели в беседе, точнее Анахит закидывала мужчину вопросами, а он пытался выбраться из этой груды вопросительных конструкций и странных предположений девушки. Она казалась подростком, выбравшимся из чащи лесов или спустившимся с гор, и знала не более ребенка об устройстве современного мира. Как устроено электричество и, что такое ядерный синтез ее не интересовало, она даже немного удивилась, что человечество пришло к этому в последние столетия, ведь, по мнению рыжеволосой, вселенная пронизана энергией и смысла в создании устройств и механизмов для ее генерации просто не было. Куда любопытней оказалось стихосложение, подстригание газонов и выращивание пшеницы. Чтобы ненароком не солгать Ане, Мау достал телефон и стал рыскать в интернете, давая шанс новым технологиям открыть тайны мироздания юной собеседнице.
Ана, словно мартышка, перебралась с кровати на подлокотник кресла и приказала журналисту с лингвистическим образованием научить ее читать знаки речи, ведь без этого картинки в мобильном устройстве были пустышками. Он показал ей алфавит, обозначил, какая буква какому звуку соответствует и даже нашел ей электронный учебник английского. Анахит выхватила телефон из рук Мау и самостоятельно стала изучать найденное, то и дело водя длинным пальчиком по экрану. Огромные глаза внимательно следили за каждым знаком, появляющимся из глубин сети, брови она нахмурено сдвинула к переносице, что говорило о сосредоточении и работе недюжинного ума.
Спустя десять минут Инанна выпалила:
- Я все знаю теперь. Какое-то время назад, в прошлом, уже встречала речь и людей, которые походили на вас.
- А когда это было и где? - Мау запнулся, не договорив.
- Не знаю, время неточно, пространство временно. Племя жило в благостных местах, на берегу большой воды, может, океана. Тогда рожь была дикой, а животным не дали еще столько имен. Самки и женщины рожали сильных детей, планета кишела жизнью. Вселенная не чувствовала одиночества, как сейчас. Меня любили и почитали.
- А кем ты была, и кто сейчас?
Задумчивая красавица взмахнула ресницами и встретилась взглядом с новым слугой. Мау утонул в опьяняющих медовых очах девушки.
- Не тебе меня спрашивать, муравей.
Настроение молодой женщины поменялось, как ветер весной. Чем Мау ей не угодил, он понять не мог, но неприятное чувство уязвленной гордости зашевелилось в душе человека.
- Тогда спать, - отрезал он.
Ана спрыгнула с подлокотника и походкой египетской богини протопала в ванную комнату, откуда через секунду выскочил пушистый рыжий сорванец и пронесся, как ошпаренный, до постели. Мау вздохнул, поднял малыша на руки, почесал загривок и мирно улегся с ним в постель.
Глава 6
Следующим утром настроение у вынужденных соседей оказалось куда лучше. Пока Ана превращалась в женщину и приводила в порядок непослушные густые локоны, Мау сбегал до соседней булочной и принес свежих аппетитных пончиков, кусок колбасы и кофе.
С порога его встретил длинноногий изголодавшийся зверек, который сразу же стал отгрызать большие куски колбасы, жевать их, невоспитанно и безбожно чавкая при этом. Оказалось, что Ана любит мясо, хотя может совсем не есть, энергия вселенной подпитывала ее тело.
После завтрака они отправились в парк. Вещи, которые мужчина прикупил госпоже в магазинчике рядом с булочной, были впору, только щиколотки немного торчали из-под брюк, причиной чему послужили слишком длинные ножки девушки.
Снег мирно расстелился по городу белым покрывалом, пурга оставила его в покое, а солнце радостно сверкало с чистого высокого неба. Площадь была полна жителями соседних домов, несколько прилавков и палаток с домашними деликатесами облепила толпа шумных мальчишек в ярких вязаных шапках с крупными помпонами. Недалеко от них стояли родители, которые то и дело выкрикивали имена детей и просили их вернуться к прогулке с семьей. Девочки вели себя куда спокойней и в благодарность от мам и пап получали сладости и игрушки.
На ступенях старой каменной церкви сидела группа подростков, которая высокомерно, свысока поглядывала на бесившихся крох. В руках большинства из них красовались сигареты, бутылки с соком и спиртным. Между двумя парнями шла активная перепалка, грубые слова которой пролетали через пространство площади до Мау и Ананны. Остальные горожане всячески старались не приближаться к молодежи, не замечать их присутствия.
Мау покосился на Ану, его заинтересовала реакция рыжей колдуньи. Сомнительно, что еще где-то во вселенных существовало такое место, где существа одного вида так разительно отличались поведением.
Она равнодушно и спокойно пересекла площадь и приблизилась к группе. Мау последовал ее примеру. Конечно, как истинный джентльмен, он должен был увести даму, дабы непристойности не лились в ее уши, а хамоватый подросток не начал приставать к невыносимо соблазнительной девушке с огненно-рыжей шевелюрой и слишком большими янтарными глазами, но любознательный журналист решил досмотреть акт, стоя в стороне от сцены. Главное, чтобы гостья из другого мира не покалечила невоспитанную молодежь.
Ана, как ни странно, не обратила должного внимания на ребят, а подняла голову, всматриваясь в ангелов на крыше храма.
- Откуда эти образы? Кто они для вас?- поинтересовалась она, явно растерянная.
- Это ангелы, помощники Господа и защитники мира людей от злых существ, демонов и, конечно, дьявола.
- Да? - улыбнулась Ана: Они будут удивлены, если узнают, что они для вас значат.
Мау даже не успел задать следующий вопрос, вертевшийся на языке, как увидел взгляд Инанны, устремленный теперь на подростков.
-Домине Ису, димите нобис дэбита ностра, - прокричала девушка, явно обращаясь к подвыпившим на ступенях.
Парень, стоявший спиной к подошедшей к нему и друзьям девушке, обернулся. Взгляд его остановился, а тело окоченело. Он так и не смог крикнуть излюбленное «дура» этой ведьме.
Ник висел в пространстве, как космонавт, тело его было легче пушинки, а вокруг развернулась непроглядная мгла. Сколько длилось это состояние, он не знал, но постепенно чернота стала рассеиваться, ноги встали на твердую почву, точнее - на паркет. Знакомый паркет: золотистый, начищенный до блеска, где каждая прожилка древесины соединялась с другой, вливалась в нее, образуя правильный ромб. Как же он ненавидел этот паркет, как он завидовал ее хозяевам.
Мимо него пробежала аппетитная блондинка в коротких домашних шортах, пришлось прижаться к стене огромной прихожей, чтобы не столкнуться с ней. Через пару шагов девушку догнал парень в серых джинсах, черной, потертой футболке, точь-в-точь похожий на смутившегося Ника. Он схватил ее за майку и с силой швырнул о лакированный комод из красного дерева. Девушка ничком повалилась на паркет, издав писк маленькой беззащитной мышки.
Ник из прошлого засмеялся, присел у головы Лилии, ее лицо было спрятано волосами, лежала девушка на животе. Он намотал на руку белесые локоны жертвы и потянул за них, затем грубо, с силой распрямил руку, миловидной лицо девушки ударилось о паркет. Послышался треск переломанных костей и предсмертный хрип.
Николас у стены закрыл глаза, не в силах переносить душевную боль. Он уже знал, как поступит его собрат из прошлого: изнасилованный труп семнадцатилетней девочки найдут в реке через пару недель после этого вечера. Виновника не найдут никогда.
Открыв глаза снова, Ник понял, что обстановка сменилась. Теперь он находился на втором этаже этого же дома, вокруг висели фотографии известных картин великих художников, имена которых он, естественно, не знал, а на окнах стояли многочисленные статуэтки балерин из керамики, меди, хрусталя. Нежность, грация и сладкий запах осенних яблок заполнили пространство.
За спиной парня кто-то тихим голоском напевал известную песню из недавно вышедшей комедии. Он обернулся. На широкой кровати, среди мягких бурых медвежат лежала Лил. Ее белые локоны были сплетены в скромную косу, но большая часть шелковых, тонких волос выбилась из плетения и рассыпалась по невысокому лбу и маленьким ушкам. Ник опустился на край кровати и позвал ее по имени.
Лилия не услышала. Она ничего и никого теперь не могла слышать.
Девушка смотрела в альбом, где старательно выводила карандашом рисунок. Ник пригляделся. На белоснежном листе с помощью таланта и умения молодой художницы ожил образ ангела, того самого, который почти сотню лет наблюдал за городом на крыше храма Девы Марии.
Сердце парня остановилось. Он рухнул на лестнице так стремительно, что друзья не успели подхватить тело, оно легло ровно к ногам Аны.
Его забытье длилось на площади всего миг, и никто не смог понять, как здоровый, молодой парень так молниеносно и беспричинно ушел из жизни. Никто, кроме богини.
Глава 7
Все замерли. Анахит по-детски пожала плечами и пошла прочь от пристанища Господа, на ступенях которого распростерлось тело подростка шестнадцати лет. Никто из присутствующих не остановил стройную красавицу: кто-то – из страха, кто-то - из-за неведения, большинству же было абсолютно все равно на трагедию, смерть малолетнего пьяницы и задиры избавила их от тревог за свой дом и детей.
Мау сделал несколько шагов к Ане и схватил ее за рукав.
- Верни его сейчас же, - прорычал он. - Ты не смеешь убивать людей!
Молодого мужчину трясло от злости, негодования. Он никогда не видел смерть так близко и не совсем понимал сейчас, что разговаривает с грозным существом, которое одним взглядом может уничтожить всех на площади и разрушить храм, выстроенный в честь Великого и Милостивого Бога человеческого. Мау желал жить и видеть жизнь вокруг.
