Яблоки у Алeнихи были что надо, и ведь, чем больше воровали, тем больше их становилось. Не воровал у Алeнихи только ленивый. А таких на районе не было. Вдруг Костик как-то неестественно изогнулся, будто на него напали сзади. Марина дёрнулась, почувствовав опасность, отскочила и принялась улепётывать что было мочи.
Алeниха вцепилась костлявой рукой в футболку мальчугана.
Костик побледнел.
Маринки и след простыл.
Алeниха молча волокла мальца прямо в свою ведьминскую чёрную избу. Костик не плакал, не кричал, не вырывался. Он молча цеплялся взглядом за серые доски дома, за кирпичи, валявшиеся на дорожке, за ветки яблони.
Они подошли к двери, старуха отворила её и швырнула мальчугана внутрь. Из дома на Костика пахнуло запахом плесени и какой-то гнилой кислой старости. На входе было темно. Костлявый палец старой ведьмы гнал его вверх по лестнице, врезаясь сзади под левую лопатку.
Еще через минуту, Костик оказался в маленькой тёплой комнате, залитой солнцем. На стене тикали часы. Посреди стоял круглый стол. У окна - валик с кружевами. В сторону кухоньки убегала длинная полосатая дорожка. Из кухни вкусно пахло.
- Я есть хочу, - с детской непосредственностью сообщил мальчуган.
Старуха молча поволокла его за ухо в сторону кухни. Здесь она поставила его перед маленьким синим умывальником и с силой всунула в руки кусок мыла.
- Хорошенько мыль! – повелела старая ведьма.
И Костик мылил.
Затем таким же образом, как и до этого, Алeниха конвоировала Костика к столу, на котором через некоторое время появилась тарелка с наваристыми щами.
- Ешь! – приказала старуха.
И Костик ел. Сначала жадно, уставившись в тарелку, стараясь зацепить побольше гущи. А позже, после первых ложек, отдуваясь и отплёвываясь от лука, вытирая пот из-под глаз и носа. Еще позже он и вовсе начал крутить головой, осматривая избу.
У стены под большим прямоугольным зеркалом была привешена полка с книгами. Костик не умел читать, но одна из книг была такой яркой, такой красивой…
Костик встал из-за стола и двинулся к цели. Костлявая рука старухи схватила его и поволокла обратно к столу.
- Ешь! – повторила старуха приказ.
Костик привычно растянул губы, приготовившись заплакать. Алeниха покачала головой и повторила:
- Ешь!
Костик сообразил, что привычной затрещины он не получит, и снова начал собирать сопли.
Алeниха встала, забрала у него из-под носу тарелку и отправилась на кухню. Такого Костик не ожидал и поплёлся за ней следом, забыв о дивной книжке.
- Доедать будешь? – смягчилась старуха.
Костик почувствовал небывалое какое-то тепло и вполне теперь доверился старухе.
- И книгу! – закивал он.
- Хорошо, - улыбнулась Алeниха. – Сначала есть, потом мыть руки, а потом я тебе почитаю.
Константин Евгеньевич поднял с земли яблоко, потёр его о пиджак, повертел в руках, вздохнул.
- Да, а ведь сколько нас было, ребятни во дворе. А половина уже на кладбище, кто спился, кто сидит… А я к Алeнихе повадился.
Он как-то печально усмехнулся, подумал и снова вздохнул.
- Алeнихи нет, а яблоки-то всё те же, не одичали… Что ж, теперь, видать, моя очередь, пацанам помогать.
День был жарок. На пляже сидели и лежали один на другом. В несколько рядов.
То там то тут срывались с мест и мчались по ветру в сторону реки разноцветные детские круги, набитые крашеными перьями. По берегу мелькали всевозможные татуировки.
Город в жару и город в обычные дни – это совершенно разные города. Жара, а лучше всего – невыносимая жара, - единственное время, когда в мире правит демократия.
Общественное порицание сводится к нулю. Тощие, толстые, брюхатые, ногатые, целлюлитные, беззубые, татуированные, крашеные, плетеные – все сходятся к реке. И каждому находится место.
Телевизор в такие дни зря надрывается, рассказывая о множестве научных открытий, количестве партий и размахе добрых дел правителей. Плевать. Никого нет дома. Все тут.
Она окунулась в прохладные волны, проплыла под водой первую линию, круто вспененную детскими руками и ногами, и вынырнула где-то между берегом и буйками, в зоне, свободной от криков, там, где вода теплее, чем обычно, от изобилия стеснительных взрослых.
Кто-то коснулся руки. Она вскрикнула. Вынырнула лысая голова, долго извинялась, предлагала знакомство и всякие глупости…
Ещё через пару гребков она и эту линию оставила позади. Затем ушла вбок от беснующейся, визгливой, верещащей толпы, подальше от всего этого шума. За руку зацепился длинный зеленый лист. Она брезгливо откинула его. Вскоре - ещё один. Его постигла та же участь. А потом ещё, и ещё, и ещё… И она уже не откидывала их, а рассматривала.
Вскоре ее руки уже не просто скользили в воде, но еще и раздвигали заросли. Ноги были увиты зелеными длинными стеблями. Она не сопротивлялась. Тут было тихо. Ни одного крика.
Разве что один, её, сдавленный, перед тем, как она ушла под воду. В голове промелькнула глупейшая мысль: «Как жаль, что я не рыба!».
Она колотила в воде руками, лягалась, но листья и стебли прекрасных кувшинок сжимали крепко-крепко, словно без памяти влюбившись в неё и не желая никуда отпускать. Пузыри воздуха ринулись вверх, на поверхность, туда, где солнце и свет, будто могли утащить её за собой или позвать на помощь.
А потом всё затихло. Вдруг стало ясно видно каждый миллиметр под водой. Она резко ушла в сторону, оглядываясь и не понимая, как можно было запутаться в этих водорослях, уму непостижимо.
«На берег!» - устремилась она вверх и уже почти выскочила из воды, но какая-то сила утянула ее обратно.
«Выбираться! На берег!» - не сдавалась она. Перед глазами в воде расплывалась клякса крови. Губа саднила.
И тут же новая неведомая сила выхватила её из объятий воды.
Счастливая, она и слова не могла сказать своим спасителям: двум рыбаками, дедушке с внучком. Слова словно бы застряли в горле, сжимая его. Потное липкое удушье, нестерпимо горячее солнце. Она теряла сознание, задыхаясь…
- Вот, - подытожил дед. – Об чём думать будешь, перед смертью, туда и попадёшь.
Мальчонка помолчал и спросил:
- Так что? Если перед смертью о Боге надо думать? Тогда я стану ангелом?
- Дык, - усмехнулся дед. – Кабы знать!
- Что кабы знать?
- Кабы знать, когда помрёшь. А так ведь, кто его знает, когда ему смерть на роду написана.
- Значит надо всю жизнь о Боге думать, постоянно!
- Надо бы… Ты вот что, постарайся пока хотя б о плохом меньше думать? А мяч мы твой отберём у ребят. Отдадут, как миленькие.
Нет, речь не о вакцинации. Слишком мелкая тема. Речь о фантастике и фантастах. Я не большой специалист в этой области, обычный любитель поглазеть, почитать, не глубоко вдающийся в тему.
Но, бродя по периферии области, вот, что я заметила. Может, в глубине мастерской фантастики все по-другому, я не знаю, но по общедоступному краю высятся скалы, о которые непременно разбивается человечество, накиданы трупы умерших от смертельных вирусов, скрипят не смазанные роботы, мигающие экраны транслируют синих людей с хвостами, обреченных на вечную жизнь в сети.
Вся современная фантастика – это фантастика апокалипсиса. В итоге человечество умирает. Либо болезни, либо роботы, либо добровольно покидает материальное тело ради обретения виртуального, либо человечество уничтожается новой формой жизни.
Все это объединяет одно – человечества больше нет. Всё.
Где все эти удивительные открытия? Что современная фантастика выдумала? Телепорты, космолеты, подводные лодки, капитаны Немо, - все это старо как ухо мамонта.
Что-то выдумали новое?
Последний всплеск, как я помню, стало явление «Аватар», утвердившее возможность вечной жизни. Да, идея не нова, любая религия нам прямо говорит – вы живете вечно, тело временно, душа бессмертна. Но, кто ж в нее верит, в эту религию. Наш прекрасный Беляев пошел дальше, с помощью науки оживил профессора Доуэля. Но в двадцатом веке для вечной жизни все еще был нужен хоть какой-то кусочек материи. С развитием компьютерной техники, телефонов, средств связи, фантасты смогли отказаться от последнего – от головы и мозга)) Утвердили сознание бесконечным и существующим вечно. Идея не нова, но ее трансляция очень совпала с бумом развития науки и научного прогресса.
Однако и здесь не вышли за рамки уничтожения физической формы жизни человека.
Итак, новых открытий, вселяющих радость и надежду на существование человеческой формы, в фантастике нет. Только апокалипсис, смерть и перевоплощение.
Что это? Человечество изжило себя? Поставило на себе крест? Оно больше не может и не хочет вот так, на двух ногах. На работу и с работы?
Предположить, что научные изобретения на сегодняшнем состоянии могут закончиться - невозможно. Но вот пока мозг наш не придумал ничего из ряда вон нового. Фантастика кричит – лучше уже не будет, сливайтесь!
Это общая усталость или отсутствие таланта? Или действительно мы дошли до той точки, когда надоели сами себе. В этом случае, я прихожу к выводу, что, если человечество когда и вымрет, то оно сделает это само, абсолютно рукотворно и по доброй воле.
Каким-то образом инстинкт самосохранения и продолжения рода дает сбой. Он больше не видит нужды продолжаться. Во всяком случае, в книгах и фильмах.
Сегодняшний вирус. Друзья, ведь мы его ждали. Мы столько о нем писали и читали, и смотрели, он не стал для нас чем-то удивительным. Мы были к нему готовы. Это то будущее, о котором мы знали заранее. Или есть кто-то, кто ни разу не читал и не видел про всеобщие таблетки и вымирание? Ну, вряд ли. Как говорится, накаркали)))
Будущее пришло. Оно уже здесь. Кто-то стремится выжить любой ценой. Кто-то отрицает способы борьбы с сегодняшней заразой, следуя течению жизни, словно давно ждал… Но и у тех и других – дежавю: это уже было и было много раз.
Одни не читают особо фантастику и беспокоятся. А другие – читают и не парятся: человечество это многократно пережило и победило, не стоит волноваться, ну, максимум, появятся новые люди, синие и с хвостами.
То ли фантасты действительно подвели человечество к черте самоуничтожения, то ли фантасты, предвидя такой поворот, подготовили людей психологически к возможному варианту апокалипсиса… У меня нет ответа.
Одно могу сказать, временно забытая фантастика, важна и актуальна. И очень и очень влиятельна. Будущее – это то, что волнует всех. Кроме буддистов, наверное))
И по срезу этого жанра я вижу только одно: человечеству …здец. Оно больше себя не может и не хочет. Оно не видит для себя ничего в будущем, кроме смерти. Там, вдалеке, нет радости, нет смысла, туда не хочется. Откуда такое желание уничтожить все это?
Я могу догадываться на своем примере. Я живу в России. Тут ничего не меняется. Вообще, все постепенно умирает: кино, театр, медицина, демократия, дороги, общественный транспорт. Я свидетель умирания и вымирания. И я пыталась что-то сделать. И я ничего не могу. Ничего не меняется здесь.
Нас много таких. У нас одна надежда – пусть все это сдохнет, и только тогда станет хорошо. Победить сегодняшний мир невозможно, изменить его невозможно. Счастливое будущее возможно только в новом мире. Единственный способ приблизить новый мир… апокалипсис.
Алeниха вцепилась костлявой рукой в футболку мальчугана.
Костик побледнел.
Маринки и след простыл.
Алeниха молча волокла мальца прямо в свою ведьминскую чёрную избу. Костик не плакал, не кричал, не вырывался. Он молча цеплялся взглядом за серые доски дома, за кирпичи, валявшиеся на дорожке, за ветки яблони.
Они подошли к двери, старуха отворила её и швырнула мальчугана внутрь. Из дома на Костика пахнуло запахом плесени и какой-то гнилой кислой старости. На входе было темно. Костлявый палец старой ведьмы гнал его вверх по лестнице, врезаясь сзади под левую лопатку.
Еще через минуту, Костик оказался в маленькой тёплой комнате, залитой солнцем. На стене тикали часы. Посреди стоял круглый стол. У окна - валик с кружевами. В сторону кухоньки убегала длинная полосатая дорожка. Из кухни вкусно пахло.
- Я есть хочу, - с детской непосредственностью сообщил мальчуган.
Старуха молча поволокла его за ухо в сторону кухни. Здесь она поставила его перед маленьким синим умывальником и с силой всунула в руки кусок мыла.
- Хорошенько мыль! – повелела старая ведьма.
И Костик мылил.
Затем таким же образом, как и до этого, Алeниха конвоировала Костика к столу, на котором через некоторое время появилась тарелка с наваристыми щами.
- Ешь! – приказала старуха.
И Костик ел. Сначала жадно, уставившись в тарелку, стараясь зацепить побольше гущи. А позже, после первых ложек, отдуваясь и отплёвываясь от лука, вытирая пот из-под глаз и носа. Еще позже он и вовсе начал крутить головой, осматривая избу.
У стены под большим прямоугольным зеркалом была привешена полка с книгами. Костик не умел читать, но одна из книг была такой яркой, такой красивой…
Костик встал из-за стола и двинулся к цели. Костлявая рука старухи схватила его и поволокла обратно к столу.
- Ешь! – повторила старуха приказ.
Костик привычно растянул губы, приготовившись заплакать. Алeниха покачала головой и повторила:
- Ешь!
Костик сообразил, что привычной затрещины он не получит, и снова начал собирать сопли.
Алeниха встала, забрала у него из-под носу тарелку и отправилась на кухню. Такого Костик не ожидал и поплёлся за ней следом, забыв о дивной книжке.
- Доедать будешь? – смягчилась старуха.
Костик почувствовал небывалое какое-то тепло и вполне теперь доверился старухе.
- И книгу! – закивал он.
- Хорошо, - улыбнулась Алeниха. – Сначала есть, потом мыть руки, а потом я тебе почитаю.
***
Константин Евгеньевич поднял с земли яблоко, потёр его о пиджак, повертел в руках, вздохнул.
- Да, а ведь сколько нас было, ребятни во дворе. А половина уже на кладбище, кто спился, кто сидит… А я к Алeнихе повадился.
Он как-то печально усмехнулся, подумал и снова вздохнул.
- Алeнихи нет, а яблоки-то всё те же, не одичали… Что ж, теперь, видать, моя очередь, пацанам помогать.
Часть Перерождение душ
День был жарок. На пляже сидели и лежали один на другом. В несколько рядов.
То там то тут срывались с мест и мчались по ветру в сторону реки разноцветные детские круги, набитые крашеными перьями. По берегу мелькали всевозможные татуировки.
Город в жару и город в обычные дни – это совершенно разные города. Жара, а лучше всего – невыносимая жара, - единственное время, когда в мире правит демократия.
Общественное порицание сводится к нулю. Тощие, толстые, брюхатые, ногатые, целлюлитные, беззубые, татуированные, крашеные, плетеные – все сходятся к реке. И каждому находится место.
Телевизор в такие дни зря надрывается, рассказывая о множестве научных открытий, количестве партий и размахе добрых дел правителей. Плевать. Никого нет дома. Все тут.
Она окунулась в прохладные волны, проплыла под водой первую линию, круто вспененную детскими руками и ногами, и вынырнула где-то между берегом и буйками, в зоне, свободной от криков, там, где вода теплее, чем обычно, от изобилия стеснительных взрослых.
Кто-то коснулся руки. Она вскрикнула. Вынырнула лысая голова, долго извинялась, предлагала знакомство и всякие глупости…
Ещё через пару гребков она и эту линию оставила позади. Затем ушла вбок от беснующейся, визгливой, верещащей толпы, подальше от всего этого шума. За руку зацепился длинный зеленый лист. Она брезгливо откинула его. Вскоре - ещё один. Его постигла та же участь. А потом ещё, и ещё, и ещё… И она уже не откидывала их, а рассматривала.
Вскоре ее руки уже не просто скользили в воде, но еще и раздвигали заросли. Ноги были увиты зелеными длинными стеблями. Она не сопротивлялась. Тут было тихо. Ни одного крика.
Разве что один, её, сдавленный, перед тем, как она ушла под воду. В голове промелькнула глупейшая мысль: «Как жаль, что я не рыба!».
Она колотила в воде руками, лягалась, но листья и стебли прекрасных кувшинок сжимали крепко-крепко, словно без памяти влюбившись в неё и не желая никуда отпускать. Пузыри воздуха ринулись вверх, на поверхность, туда, где солнце и свет, будто могли утащить её за собой или позвать на помощь.
А потом всё затихло. Вдруг стало ясно видно каждый миллиметр под водой. Она резко ушла в сторону, оглядываясь и не понимая, как можно было запутаться в этих водорослях, уму непостижимо.
«На берег!» - устремилась она вверх и уже почти выскочила из воды, но какая-то сила утянула ее обратно.
«Выбираться! На берег!» - не сдавалась она. Перед глазами в воде расплывалась клякса крови. Губа саднила.
И тут же новая неведомая сила выхватила её из объятий воды.
Счастливая, она и слова не могла сказать своим спасителям: двум рыбаками, дедушке с внучком. Слова словно бы застряли в горле, сжимая его. Потное липкое удушье, нестерпимо горячее солнце. Она теряла сознание, задыхаясь…
- Вот, - подытожил дед. – Об чём думать будешь, перед смертью, туда и попадёшь.
Мальчонка помолчал и спросил:
- Так что? Если перед смертью о Боге надо думать? Тогда я стану ангелом?
- Дык, - усмехнулся дед. – Кабы знать!
- Что кабы знать?
- Кабы знать, когда помрёшь. А так ведь, кто его знает, когда ему смерть на роду написана.
- Значит надо всю жизнь о Боге думать, постоянно!
- Надо бы… Ты вот что, постарайся пока хотя б о плохом меньше думать? А мяч мы твой отберём у ребят. Отдадут, как миленькие.
Часть Реквием по человечеству
Нет, речь не о вакцинации. Слишком мелкая тема. Речь о фантастике и фантастах. Я не большой специалист в этой области, обычный любитель поглазеть, почитать, не глубоко вдающийся в тему.
Но, бродя по периферии области, вот, что я заметила. Может, в глубине мастерской фантастики все по-другому, я не знаю, но по общедоступному краю высятся скалы, о которые непременно разбивается человечество, накиданы трупы умерших от смертельных вирусов, скрипят не смазанные роботы, мигающие экраны транслируют синих людей с хвостами, обреченных на вечную жизнь в сети.
Вся современная фантастика – это фантастика апокалипсиса. В итоге человечество умирает. Либо болезни, либо роботы, либо добровольно покидает материальное тело ради обретения виртуального, либо человечество уничтожается новой формой жизни.
Все это объединяет одно – человечества больше нет. Всё.
Где все эти удивительные открытия? Что современная фантастика выдумала? Телепорты, космолеты, подводные лодки, капитаны Немо, - все это старо как ухо мамонта.
Что-то выдумали новое?
Последний всплеск, как я помню, стало явление «Аватар», утвердившее возможность вечной жизни. Да, идея не нова, любая религия нам прямо говорит – вы живете вечно, тело временно, душа бессмертна. Но, кто ж в нее верит, в эту религию. Наш прекрасный Беляев пошел дальше, с помощью науки оживил профессора Доуэля. Но в двадцатом веке для вечной жизни все еще был нужен хоть какой-то кусочек материи. С развитием компьютерной техники, телефонов, средств связи, фантасты смогли отказаться от последнего – от головы и мозга)) Утвердили сознание бесконечным и существующим вечно. Идея не нова, но ее трансляция очень совпала с бумом развития науки и научного прогресса.
Однако и здесь не вышли за рамки уничтожения физической формы жизни человека.
Итак, новых открытий, вселяющих радость и надежду на существование человеческой формы, в фантастике нет. Только апокалипсис, смерть и перевоплощение.
Что это? Человечество изжило себя? Поставило на себе крест? Оно больше не может и не хочет вот так, на двух ногах. На работу и с работы?
Предположить, что научные изобретения на сегодняшнем состоянии могут закончиться - невозможно. Но вот пока мозг наш не придумал ничего из ряда вон нового. Фантастика кричит – лучше уже не будет, сливайтесь!
Это общая усталость или отсутствие таланта? Или действительно мы дошли до той точки, когда надоели сами себе. В этом случае, я прихожу к выводу, что, если человечество когда и вымрет, то оно сделает это само, абсолютно рукотворно и по доброй воле.
Каким-то образом инстинкт самосохранения и продолжения рода дает сбой. Он больше не видит нужды продолжаться. Во всяком случае, в книгах и фильмах.
Сегодняшний вирус. Друзья, ведь мы его ждали. Мы столько о нем писали и читали, и смотрели, он не стал для нас чем-то удивительным. Мы были к нему готовы. Это то будущее, о котором мы знали заранее. Или есть кто-то, кто ни разу не читал и не видел про всеобщие таблетки и вымирание? Ну, вряд ли. Как говорится, накаркали)))
Будущее пришло. Оно уже здесь. Кто-то стремится выжить любой ценой. Кто-то отрицает способы борьбы с сегодняшней заразой, следуя течению жизни, словно давно ждал… Но и у тех и других – дежавю: это уже было и было много раз.
Одни не читают особо фантастику и беспокоятся. А другие – читают и не парятся: человечество это многократно пережило и победило, не стоит волноваться, ну, максимум, появятся новые люди, синие и с хвостами.
То ли фантасты действительно подвели человечество к черте самоуничтожения, то ли фантасты, предвидя такой поворот, подготовили людей психологически к возможному варианту апокалипсиса… У меня нет ответа.
Одно могу сказать, временно забытая фантастика, важна и актуальна. И очень и очень влиятельна. Будущее – это то, что волнует всех. Кроме буддистов, наверное))
И по срезу этого жанра я вижу только одно: человечеству …здец. Оно больше себя не может и не хочет. Оно не видит для себя ничего в будущем, кроме смерти. Там, вдалеке, нет радости, нет смысла, туда не хочется. Откуда такое желание уничтожить все это?
Я могу догадываться на своем примере. Я живу в России. Тут ничего не меняется. Вообще, все постепенно умирает: кино, театр, медицина, демократия, дороги, общественный транспорт. Я свидетель умирания и вымирания. И я пыталась что-то сделать. И я ничего не могу. Ничего не меняется здесь.
Нас много таких. У нас одна надежда – пусть все это сдохнет, и только тогда станет хорошо. Победить сегодняшний мир невозможно, изменить его невозможно. Счастливое будущее возможно только в новом мире. Единственный способ приблизить новый мир… апокалипсис.
