Представила бы я вашу реакцию, если бы интервью у вас брал фавн. Да, один нюанс - они до сих пор не понимали целесообразности ношения верхней одежды. И нижней тоже.
В деканате был только секретарь. Вита. Мы обменялись кивками головы как старые знакомые. Ирония - она принимала мои документы на факультет журналистики, она же отдавала приказ о моем отчислении.
- Опять?
- Нет, - отмахнулась я, - надеюсь на издательстве я задержусь подольше.
- Не будешь создавать нам проблемы, окончишь с отличием.
- Этот урок я выучила.
- Умница. Горжусь тобой, - она поправила очки в тонкой чёрной оправе, слегка сползшие с переносицы. - Многие из вас и после выпуска не понимают, что "свобода слова" всего лишь архаичный оксюморон. В истории отражают сильнейших, а не тот, кто прав.
Я быстро заполнила объяснительную, параллельно посмотрев в экстренных новостях, что дракон все ещё не был пойман. Это могло затянуться - по осени белый норвежский виверн терроризировал город две недели, так как из-за его редкого подвида наряду зачистки запретили применять любые виды физического воздействия. Пробовали ловить эту чешуйчатую махину лаской? Я бы не советовала.
- И пусть твоя подруга зайдёт.
Слова Виты застали меня уже в дверях. Я обернулась:
- Какая? Мира?
- Да нет, же, та что с журфака. Она должна подписать заявление на летнюю практику, а то пойдёт писать про хоббитский рынок или про рождение единорожки в зоопарке.
Я только начала подбирать верные слова, чтобы объяснить, что мы уже не дружим, но эта мысль мгновенно ускользнула, как только снаружи прозвенел звонок на пару. Мне оставалось лишь торопливо кивнуть, сломя голову бросившись вверх по лестнице на пятый этаж. В этот раз дракон не мог спасти меня от опоздания.
Мужественно отсидев четыре лекции, я приняла волевое решение не идти на ОБЖ. Лекция была потоковая сразу на весь факультет. Аудитория напоминала огромный амфитеатр, рядов на двадцать, но даже этого не хватало, чтобы вместить пять полных групп. По итогу не спасали ни высокие потолки, ни открытые окна. Воздуха катастрофически не хватало, а сотни голосов, говоривших, как им казалось, шепотом, превращались в вибрирующий гул, не позволявший при всем желании расслышать лектора внизу у кафедры.
Нас не учили ориентироваться в лесу по мху или правильно разводить костры. Учебный курс писался экстренно и, будем честны, на коленке, представляя собой многотомник, который до сих пополнялся новыми редакциями. «Лесные существа субтропического региона и опасности общения в Иномирье», «Основные правила поведения на открытой воде и существа глубин», «Магическое артефакты и правила реагирования на магические угрозы…» Список был бесконечен и создавалось впечатление, что никому из нас никогда не удастся постичь и половины этих знаний.
И если те, кто пошел в школу после Апокалипсиса, начинали изучать ОБЖ с первого класса, постепенно переходя от веселых комиксов до полноценных инструкций, то на нас, студентов этот объем информации обрушился разом, погребя под толщей фактов, домыслов и откровенного вранья.
Я хотела верить, что домовые – это милые бородатые старички, таскающие конфеты из вазочки со стола и охраняющие жилище от непрошенных гостей, а от всего дурного спасал круг, очерченный мелом.
Зачем мне было разбираться кто передо мной – норвежский линорм или белорусский цмок, если эта ящерица и так и так будет пытаться меня съесть? Или какая разница, к какому роду принадлежал эльф – Северному или Южному – раз вели они себя все одинаково высокомерно? К чему были эти сложности? Задача была куда уж проще – выжить. И к черту эти оттенки серого.
Увидел огромную фигуру орка – меняй траекторию движения. Пусть лучше тебя обвинят в отсутствии толерантности, чем его в «нарушении правопорядка». Увидел странное насекомое – держись подальше. Оно вполне может оказаться Принцесса Фей, а они плохо переносят дихлофос и мухобойки. Да так можно было сказать про все странное и не понятное – игнорируй, избегай, а если не помогло - извиняйся. На всякий случай. Правило Трех И.
Мы знали, что нужно держаться подальше от рухнувших стен - магическая активность там была сильнее, а значит, больше были шанс встретить созданий Иномирья, которые не хотели адаптироваться к новому порядку вещей. Город был условно поделен на зоны, а каждой из них присвоен свой уровень опасности. И скажу вам по правде – мы потеряли немало.
Прибрежные воды отошли морским существа, леса остались за «дикарями», да и сам город пестрил запретительными надписями. Простите, предупреждающими. «Внимание, здесь вас могут убить!». Утрировано, но смысл вы поняли. Держитесь света, ребятки и не ходите по одиночке. А если не повезло, то Три И. Следуйте правилам, и возможно, вы проживете достаточно долго, чтобы увидеть, как от нашего человеческого мира не останется ничего.
В новом мире я не могла рассчитывать на нормальную работу. И, увы, причина была не в эльфах, орках или драконах. Во всем была виновата я и только я. Найти приличное место в журналистике после моего фиаско не представлялось возможным, поэтому моим карьерным потолком был небольшой журнал «Голоса Перекрестка», рассказывающий о жизни людей и не людей после Апокалипсиса. И если сейчас вы морщите нос, снова и снова перечитывая название, то знайте – первые выпуски выходили под обложкой «Долго и Счастливо». Дисней бы обзавидовался.
И нет, я не верила в наше «долго и счастливо», более того – я даже не верила в какое-никакое «долго», но разве это могло остановить начинающего журналиста? Мне очень хотелось убедить себя, что нет. Все с чего-то начинали, и я писала про волшебный сказочный мир, которого на самом деле не существовало. В будущем выпуске ни слова не промелькнем о погибшем сегодня водителе, но наверняка целая статья будет посвящена очередной крылатой ящерице и тому какой невероятной заботой ее окружат в Драконьем Питомнике «Крыло и Коготь».
И что такой циник как я могла рассказать про «долго и счастливо»? Ну, каждый с чего начинал. Моя теория была проста - сначала ты пишешь то, что тебе скажут, а потом, однажды, заслужишь право писать то, что хочешь сам. Я была только в начале своего творческого пути, но не собиралась плакаться по этому поводу. У меня ещё все было впереди. Хорошее или плохое. Я была готова к любому будущему, главное, чтобы в нем нашлось место моим текстам.
-Ты должна мне рассказывать, что не так с этими цветами!
Я не успела ещё зайти в кабинет, как эта фраза ультиматумом приказала мне остановиться. Китти сидела на офисном столе скрестив ноги по-турецки, в окружении кипы бумаг, и что-то увлеченно искала в планшете, ритмично постукивая пальцем по экрану. Вокруг нее никаких цветов не наблюдалось.
- Ты, вообще, о чем?
Она вскинула голову с ершиком коротких платиновых волос и слегка прищурилась:
- Четное число дарят на похоронах, желтые цветы - к разлуке, гвоздики - в память о павших войнах. Что я упускаю?
Ее светло-голубые глаза поймали свет от окна, засияв как драгоценные камни. При всем ее хрупком телосложении и бледной коже, эльфийка ничем не отличалась от искусно выполненной фарфоровой фигурки, особенно когда вот так замирала в одной позе. В ней не было ничего от привычного мира. И ничего не могло скрыть этот внутренний свет, не могло придать требуемый налет «обычности» – ни потертые джинсы с белой футболкой, ни короткая мальчишеская стрижка, ни растоптанные кеды, раскрашенные вручную цветными маркерами.
Но стоило отдать ей должное – ее бунтарских дух был мне близок, а масштаб протеста мог вызывать только восхищение. Ее семья принадлежала к привилегированному роду Северных Эльфов, каково им было принять тот факт, что их единственная дочь будет жить среди людей. И будто бы этого было недостаточно, Китлари заявила, что влюблена в человека, а когда не получила поддержки близких, обрезала свои длинные светлые волосы. Я точно не знала, насколько длина волос была важна для их расы, но тот факт, что другие эльфы с короткими волосами мне не встречались, говорил сам за себя.
- Ты решила выращивать цветы?
- Нет, я подарила Андрею букет, а он расстроился. На сайте было написано, что белые розы – знак искренней и чистой любви. Их было двадцать пять. Я пересчитала.
Она повернула планшет, показав мне огромный букет, завернутый в крафтовую бежевую бумагу. Хорошо, что это была не корзина или, того хуже, шляпная коробка с бабочками.
- И ему не понравилось? – постаралась я сдержать улыбку, чтобы не обидеть подругу. – Так и сказал?
- Не сказал, но… - она вздохнула, откладывая планшет в сторону и закрывая на пару секунд глаза, будто что-то вспоминая. – Но я почувствовала, что это были не те эмоции, на которые я рассчитывала. Скорее удивление, чем радость. И еще, наверное, неловкость. Я слишком тороплю события? Белые розы – это еще слишком для наших отношений?
Теперь тяжело вздохнуть пришлось мне, по большей части от умиления. Оставшись один на один с этими миром, я достаточно быстро поняла насколько это страшное и опасное место. Точно, как в оригинале сказок Братьев Гримм, где не было крестных фей и благородных принцев, готовых прийти тебе на помощь, но были монстры, которые даже не собирались прятаться в тени. Но такие как Китлари делали его чуточку светлее – как маяки, озаряющие кромешную темноту. Не зная дороги, я подсознательно тянулась к этому свету, стараясь как можно дольше находиться в его безопасном коконе. Быть может этот проклятый мир не прогнил еще насквозь? Мне хотелось в это верить.
- У вас тоже принято дарить цветы?
- Ну не мёртвые же, - поморщилась Китти. - Мы ходим любоваться на цветущий сад, но никогда не нарушаем баланс в природе. Зачем уничтожать, если можно любоваться издалека?
Как можно было объяснить в двух словах человеческую природу? Мы уничтожали то, что нам нравилось.
- Ладно, - я бросила свою сумку на подоконник, плюхнувшись в свое мягкое офисное кресло. Разговор предстоял долгий. - Ты знаешь, что у людей некоторые модели поведения сложились исторически. Так, мужчины заняли за собой образ защитника и добытчика, а женщины - хранительницы домашнего очага. И даже чисто физиологически мужчины сильнее и выносливее, поэтому считаются сильным полом. Женщины же слабее, поэтому нас называют слабым полом.
Эльфийка нахмурилась:
- Это не справедливо. Мужчины и женщины равны, вне зависимости от их физических данных.
- Исторически, - напомнила я ей то, с чего начала. - Время меняется, но наши социальные роли не настолько гибкие. Это отражается и на периоде ухаживания.
- Как брачный период у животных?
- Почти, хотя... да, отличная аналогия. Мужчина хищник и должен показать женщине насколько он сильный, умный и щедрый. Женщина же должна принять эти ухаживания.
Она склонила голову набок, обдумывая услышанное, а потом недовольно тряхнул короткими колючками волос:
- Но любовь - это дуэт, гармония. Когда каждый отдаёт частичку себя. Отдаёшь, а не только принимаешь.
- Ты же сильнее Андрея, - я решила зайти с другой стороны. Китлари неуверенно кивнула, стыдливо понурив головы. - Но стараешься лишний не показывать этого, чтобы он не чувствовал себя слабым. Ты скрываешь частичку себя, чтобы порадовать его. Разве это не жертва? А отказаться от семейного наследия?
Рука подруги инстинктивно дернулась к сердцу, но нащупала пустоту. Каждый эльф принадлежал к определенному роду, нося фамильный герб на цепочке или как брошь, не снимая. Мне лишь раз удалось увидеть кулон, сделанный из серебра в форме северного оленя с огромными ветвистыми рогами, украшенными белыми бусинами.
- Не делай из меня мученицу, - улыбнулась они. – Сама сказала – времена меняются, но не роли, которые нас заставляют играть. Я ушла не из-за Андрея и не ради него. Просто пришло время. Надеюсь, что родители меня поймут. Просто не сразу.
- Ладно, - я постаралась как можно скорее сменить неудобную нам обоим тему, - но основное направление ты поняла - мужчина дарит подарки, а женщина - принимает. Цветы, украшения, сладости - все это часть ухаживания.
- Но я тоже хочу дарить.
Я устало вздохнула. Только начиная объяснять человеческие обычаи кому-то ещё, ты понимал, насколько они глупые. В чем вообще было отличие от брачных танцев птиц или пения дельфинов?
- Представь, что это такая игра.
- Но зачем? – не унималась эльфика, походя на маленькую почемучку. Ответ порождал еще десяток вопросов и им не было видно конца.
- Ну, так интереснее.
- Интереснее? Но мы же и так знаем, что предназначены друг другу.
- Люди не знают. У нас нет этой вашей... - Я задумалась, как помягче назвать то, что совсем не понимала. - "Фишки".
- Фишки?
- Мы не чувствуем свою истинную пару как эльфы.
- Но Андрей любит меня. - Китти нахмурилась, капризно надув губы - моя позиция по поводу "вечной любви" ей не нравилась. - Также сильно, как и я его.
- Мы влюбляемся, порой очень сильно, порой даже на всю жизнь, но у нас нет вашего чутья. - Подсознательно я понимала, что мои объяснения все равно не достигнуть цели. - Мы не можем определить кто перед нами - мимолётная влюблённость или партнер на всю жизнь. Только время может показать.
-Так Андрей не воспринимает меня как "партнёра на всю жизнь"?
Так, этот разговор снова свернул не в то русло. Я не хотела обижать подругу и разбивать её мечты об "идеальном мире", но мы были настолько разными. Не мы с ней, а эльфы и люди в целом. И видя, как Китлари пытается понять и принять мой мир, я старалась сделать то же самое и для неё. Вот только пока получалось не очень.
- Мы воспринимаем каждого партнёра как "того самого", но это лотерея, - я пожала плечами, не видя в том ничего плохого. - Иногда приходится сыграть несколько раз, чтобы получить приз.
- Это ужасно. – Эльфийка недовольно мотнула головой, смерив меня сочувствующим взглядом. - Вам приходится отдавать себя людям, которые этого не достойны.
- Почему не достойны? Даже если наши дороги в будущем разойдутся, это не значит, что само путешествие было плохим.
- Я не это хотела сказать. - Поняв, что перешла черту нашей только начинающей крепнуть дружбы, Китти широко и неестественно улыбнулась, спрыгивая со стола и сделав вид, что собирается, наконец-то, разобрать на нем кипы бумаг. - Думаю, вы с Сашей истинная пара. По-другому и быть не может. Ты же это чувствуешь?
Я отстраненно наблюдала как подруга суетиться вокруг, перекалывая распечатки с одного края стола на другой и изображая бурную деятельность. Хорошо, что она не ждала ответа. Его у меня не было.
Саша был первым и пока единственным парнем в моей жизни. И это слова "пока" меня очень смущало. Оно само проскальзывало в мозг и намертво вклинивалось во все предложения, касающиеся наших с ним отношений. Мне было девятнадцать, я не хотела думать о будущем. Говорил во мне юношеский максимализм или все же что-то более рациональное, но я не была уверена, что у нас, людей, оно вообще было. Время покажет.
Телефон настойчиво вирировал, стоило отдать должное этому хлипкому с виду аппарату – он грозно урчал, оповещая о входящем вызове весь офис. На экране высвечивался знакомый номер, и я терпеливо ждала, когда человек на том конце сдастся.
В уведомлениях уже висело пять пропущенных, а это означало, что мне вряд ли звонили для праздной беседы – время для нее было строго отведено. Каждую пятницу с часу дня до половины второго. Я нервно сглотнула, пытаясь убрать ком, ставший в горле.
В деканате был только секретарь. Вита. Мы обменялись кивками головы как старые знакомые. Ирония - она принимала мои документы на факультет журналистики, она же отдавала приказ о моем отчислении.
- Опять?
- Нет, - отмахнулась я, - надеюсь на издательстве я задержусь подольше.
- Не будешь создавать нам проблемы, окончишь с отличием.
- Этот урок я выучила.
- Умница. Горжусь тобой, - она поправила очки в тонкой чёрной оправе, слегка сползшие с переносицы. - Многие из вас и после выпуска не понимают, что "свобода слова" всего лишь архаичный оксюморон. В истории отражают сильнейших, а не тот, кто прав.
Я быстро заполнила объяснительную, параллельно посмотрев в экстренных новостях, что дракон все ещё не был пойман. Это могло затянуться - по осени белый норвежский виверн терроризировал город две недели, так как из-за его редкого подвида наряду зачистки запретили применять любые виды физического воздействия. Пробовали ловить эту чешуйчатую махину лаской? Я бы не советовала.
- И пусть твоя подруга зайдёт.
Слова Виты застали меня уже в дверях. Я обернулась:
- Какая? Мира?
- Да нет, же, та что с журфака. Она должна подписать заявление на летнюю практику, а то пойдёт писать про хоббитский рынок или про рождение единорожки в зоопарке.
Я только начала подбирать верные слова, чтобы объяснить, что мы уже не дружим, но эта мысль мгновенно ускользнула, как только снаружи прозвенел звонок на пару. Мне оставалось лишь торопливо кивнуть, сломя голову бросившись вверх по лестнице на пятый этаж. В этот раз дракон не мог спасти меня от опоздания.
Мужественно отсидев четыре лекции, я приняла волевое решение не идти на ОБЖ. Лекция была потоковая сразу на весь факультет. Аудитория напоминала огромный амфитеатр, рядов на двадцать, но даже этого не хватало, чтобы вместить пять полных групп. По итогу не спасали ни высокие потолки, ни открытые окна. Воздуха катастрофически не хватало, а сотни голосов, говоривших, как им казалось, шепотом, превращались в вибрирующий гул, не позволявший при всем желании расслышать лектора внизу у кафедры.
Нас не учили ориентироваться в лесу по мху или правильно разводить костры. Учебный курс писался экстренно и, будем честны, на коленке, представляя собой многотомник, который до сих пополнялся новыми редакциями. «Лесные существа субтропического региона и опасности общения в Иномирье», «Основные правила поведения на открытой воде и существа глубин», «Магическое артефакты и правила реагирования на магические угрозы…» Список был бесконечен и создавалось впечатление, что никому из нас никогда не удастся постичь и половины этих знаний.
И если те, кто пошел в школу после Апокалипсиса, начинали изучать ОБЖ с первого класса, постепенно переходя от веселых комиксов до полноценных инструкций, то на нас, студентов этот объем информации обрушился разом, погребя под толщей фактов, домыслов и откровенного вранья.
Я хотела верить, что домовые – это милые бородатые старички, таскающие конфеты из вазочки со стола и охраняющие жилище от непрошенных гостей, а от всего дурного спасал круг, очерченный мелом.
Зачем мне было разбираться кто передо мной – норвежский линорм или белорусский цмок, если эта ящерица и так и так будет пытаться меня съесть? Или какая разница, к какому роду принадлежал эльф – Северному или Южному – раз вели они себя все одинаково высокомерно? К чему были эти сложности? Задача была куда уж проще – выжить. И к черту эти оттенки серого.
Увидел огромную фигуру орка – меняй траекторию движения. Пусть лучше тебя обвинят в отсутствии толерантности, чем его в «нарушении правопорядка». Увидел странное насекомое – держись подальше. Оно вполне может оказаться Принцесса Фей, а они плохо переносят дихлофос и мухобойки. Да так можно было сказать про все странное и не понятное – игнорируй, избегай, а если не помогло - извиняйся. На всякий случай. Правило Трех И.
Мы знали, что нужно держаться подальше от рухнувших стен - магическая активность там была сильнее, а значит, больше были шанс встретить созданий Иномирья, которые не хотели адаптироваться к новому порядку вещей. Город был условно поделен на зоны, а каждой из них присвоен свой уровень опасности. И скажу вам по правде – мы потеряли немало.
Прибрежные воды отошли морским существа, леса остались за «дикарями», да и сам город пестрил запретительными надписями. Простите, предупреждающими. «Внимание, здесь вас могут убить!». Утрировано, но смысл вы поняли. Держитесь света, ребятки и не ходите по одиночке. А если не повезло, то Три И. Следуйте правилам, и возможно, вы проживете достаточно долго, чтобы увидеть, как от нашего человеческого мира не останется ничего.
В новом мире я не могла рассчитывать на нормальную работу. И, увы, причина была не в эльфах, орках или драконах. Во всем была виновата я и только я. Найти приличное место в журналистике после моего фиаско не представлялось возможным, поэтому моим карьерным потолком был небольшой журнал «Голоса Перекрестка», рассказывающий о жизни людей и не людей после Апокалипсиса. И если сейчас вы морщите нос, снова и снова перечитывая название, то знайте – первые выпуски выходили под обложкой «Долго и Счастливо». Дисней бы обзавидовался.
И нет, я не верила в наше «долго и счастливо», более того – я даже не верила в какое-никакое «долго», но разве это могло остановить начинающего журналиста? Мне очень хотелось убедить себя, что нет. Все с чего-то начинали, и я писала про волшебный сказочный мир, которого на самом деле не существовало. В будущем выпуске ни слова не промелькнем о погибшем сегодня водителе, но наверняка целая статья будет посвящена очередной крылатой ящерице и тому какой невероятной заботой ее окружат в Драконьем Питомнике «Крыло и Коготь».
И что такой циник как я могла рассказать про «долго и счастливо»? Ну, каждый с чего начинал. Моя теория была проста - сначала ты пишешь то, что тебе скажут, а потом, однажды, заслужишь право писать то, что хочешь сам. Я была только в начале своего творческого пути, но не собиралась плакаться по этому поводу. У меня ещё все было впереди. Хорошее или плохое. Я была готова к любому будущему, главное, чтобы в нем нашлось место моим текстам.
-Ты должна мне рассказывать, что не так с этими цветами!
Я не успела ещё зайти в кабинет, как эта фраза ультиматумом приказала мне остановиться. Китти сидела на офисном столе скрестив ноги по-турецки, в окружении кипы бумаг, и что-то увлеченно искала в планшете, ритмично постукивая пальцем по экрану. Вокруг нее никаких цветов не наблюдалось.
- Ты, вообще, о чем?
Она вскинула голову с ершиком коротких платиновых волос и слегка прищурилась:
- Четное число дарят на похоронах, желтые цветы - к разлуке, гвоздики - в память о павших войнах. Что я упускаю?
Ее светло-голубые глаза поймали свет от окна, засияв как драгоценные камни. При всем ее хрупком телосложении и бледной коже, эльфийка ничем не отличалась от искусно выполненной фарфоровой фигурки, особенно когда вот так замирала в одной позе. В ней не было ничего от привычного мира. И ничего не могло скрыть этот внутренний свет, не могло придать требуемый налет «обычности» – ни потертые джинсы с белой футболкой, ни короткая мальчишеская стрижка, ни растоптанные кеды, раскрашенные вручную цветными маркерами.
Но стоило отдать ей должное – ее бунтарских дух был мне близок, а масштаб протеста мог вызывать только восхищение. Ее семья принадлежала к привилегированному роду Северных Эльфов, каково им было принять тот факт, что их единственная дочь будет жить среди людей. И будто бы этого было недостаточно, Китлари заявила, что влюблена в человека, а когда не получила поддержки близких, обрезала свои длинные светлые волосы. Я точно не знала, насколько длина волос была важна для их расы, но тот факт, что другие эльфы с короткими волосами мне не встречались, говорил сам за себя.
- Ты решила выращивать цветы?
- Нет, я подарила Андрею букет, а он расстроился. На сайте было написано, что белые розы – знак искренней и чистой любви. Их было двадцать пять. Я пересчитала.
Она повернула планшет, показав мне огромный букет, завернутый в крафтовую бежевую бумагу. Хорошо, что это была не корзина или, того хуже, шляпная коробка с бабочками.
- И ему не понравилось? – постаралась я сдержать улыбку, чтобы не обидеть подругу. – Так и сказал?
- Не сказал, но… - она вздохнула, откладывая планшет в сторону и закрывая на пару секунд глаза, будто что-то вспоминая. – Но я почувствовала, что это были не те эмоции, на которые я рассчитывала. Скорее удивление, чем радость. И еще, наверное, неловкость. Я слишком тороплю события? Белые розы – это еще слишком для наших отношений?
Теперь тяжело вздохнуть пришлось мне, по большей части от умиления. Оставшись один на один с этими миром, я достаточно быстро поняла насколько это страшное и опасное место. Точно, как в оригинале сказок Братьев Гримм, где не было крестных фей и благородных принцев, готовых прийти тебе на помощь, но были монстры, которые даже не собирались прятаться в тени. Но такие как Китлари делали его чуточку светлее – как маяки, озаряющие кромешную темноту. Не зная дороги, я подсознательно тянулась к этому свету, стараясь как можно дольше находиться в его безопасном коконе. Быть может этот проклятый мир не прогнил еще насквозь? Мне хотелось в это верить.
- У вас тоже принято дарить цветы?
- Ну не мёртвые же, - поморщилась Китти. - Мы ходим любоваться на цветущий сад, но никогда не нарушаем баланс в природе. Зачем уничтожать, если можно любоваться издалека?
Как можно было объяснить в двух словах человеческую природу? Мы уничтожали то, что нам нравилось.
- Ладно, - я бросила свою сумку на подоконник, плюхнувшись в свое мягкое офисное кресло. Разговор предстоял долгий. - Ты знаешь, что у людей некоторые модели поведения сложились исторически. Так, мужчины заняли за собой образ защитника и добытчика, а женщины - хранительницы домашнего очага. И даже чисто физиологически мужчины сильнее и выносливее, поэтому считаются сильным полом. Женщины же слабее, поэтому нас называют слабым полом.
Эльфийка нахмурилась:
- Это не справедливо. Мужчины и женщины равны, вне зависимости от их физических данных.
- Исторически, - напомнила я ей то, с чего начала. - Время меняется, но наши социальные роли не настолько гибкие. Это отражается и на периоде ухаживания.
- Как брачный период у животных?
- Почти, хотя... да, отличная аналогия. Мужчина хищник и должен показать женщине насколько он сильный, умный и щедрый. Женщина же должна принять эти ухаживания.
Она склонила голову набок, обдумывая услышанное, а потом недовольно тряхнул короткими колючками волос:
- Но любовь - это дуэт, гармония. Когда каждый отдаёт частичку себя. Отдаёшь, а не только принимаешь.
- Ты же сильнее Андрея, - я решила зайти с другой стороны. Китлари неуверенно кивнула, стыдливо понурив головы. - Но стараешься лишний не показывать этого, чтобы он не чувствовал себя слабым. Ты скрываешь частичку себя, чтобы порадовать его. Разве это не жертва? А отказаться от семейного наследия?
Рука подруги инстинктивно дернулась к сердцу, но нащупала пустоту. Каждый эльф принадлежал к определенному роду, нося фамильный герб на цепочке или как брошь, не снимая. Мне лишь раз удалось увидеть кулон, сделанный из серебра в форме северного оленя с огромными ветвистыми рогами, украшенными белыми бусинами.
- Не делай из меня мученицу, - улыбнулась они. – Сама сказала – времена меняются, но не роли, которые нас заставляют играть. Я ушла не из-за Андрея и не ради него. Просто пришло время. Надеюсь, что родители меня поймут. Просто не сразу.
- Ладно, - я постаралась как можно скорее сменить неудобную нам обоим тему, - но основное направление ты поняла - мужчина дарит подарки, а женщина - принимает. Цветы, украшения, сладости - все это часть ухаживания.
- Но я тоже хочу дарить.
Я устало вздохнула. Только начиная объяснять человеческие обычаи кому-то ещё, ты понимал, насколько они глупые. В чем вообще было отличие от брачных танцев птиц или пения дельфинов?
- Представь, что это такая игра.
- Но зачем? – не унималась эльфика, походя на маленькую почемучку. Ответ порождал еще десяток вопросов и им не было видно конца.
- Ну, так интереснее.
- Интереснее? Но мы же и так знаем, что предназначены друг другу.
- Люди не знают. У нас нет этой вашей... - Я задумалась, как помягче назвать то, что совсем не понимала. - "Фишки".
- Фишки?
- Мы не чувствуем свою истинную пару как эльфы.
- Но Андрей любит меня. - Китти нахмурилась, капризно надув губы - моя позиция по поводу "вечной любви" ей не нравилась. - Также сильно, как и я его.
- Мы влюбляемся, порой очень сильно, порой даже на всю жизнь, но у нас нет вашего чутья. - Подсознательно я понимала, что мои объяснения все равно не достигнуть цели. - Мы не можем определить кто перед нами - мимолётная влюблённость или партнер на всю жизнь. Только время может показать.
-Так Андрей не воспринимает меня как "партнёра на всю жизнь"?
Так, этот разговор снова свернул не в то русло. Я не хотела обижать подругу и разбивать её мечты об "идеальном мире", но мы были настолько разными. Не мы с ней, а эльфы и люди в целом. И видя, как Китлари пытается понять и принять мой мир, я старалась сделать то же самое и для неё. Вот только пока получалось не очень.
- Мы воспринимаем каждого партнёра как "того самого", но это лотерея, - я пожала плечами, не видя в том ничего плохого. - Иногда приходится сыграть несколько раз, чтобы получить приз.
- Это ужасно. – Эльфийка недовольно мотнула головой, смерив меня сочувствующим взглядом. - Вам приходится отдавать себя людям, которые этого не достойны.
- Почему не достойны? Даже если наши дороги в будущем разойдутся, это не значит, что само путешествие было плохим.
- Я не это хотела сказать. - Поняв, что перешла черту нашей только начинающей крепнуть дружбы, Китти широко и неестественно улыбнулась, спрыгивая со стола и сделав вид, что собирается, наконец-то, разобрать на нем кипы бумаг. - Думаю, вы с Сашей истинная пара. По-другому и быть не может. Ты же это чувствуешь?
Я отстраненно наблюдала как подруга суетиться вокруг, перекалывая распечатки с одного края стола на другой и изображая бурную деятельность. Хорошо, что она не ждала ответа. Его у меня не было.
Саша был первым и пока единственным парнем в моей жизни. И это слова "пока" меня очень смущало. Оно само проскальзывало в мозг и намертво вклинивалось во все предложения, касающиеся наших с ним отношений. Мне было девятнадцать, я не хотела думать о будущем. Говорил во мне юношеский максимализм или все же что-то более рациональное, но я не была уверена, что у нас, людей, оно вообще было. Время покажет.
Телефон настойчиво вирировал, стоило отдать должное этому хлипкому с виду аппарату – он грозно урчал, оповещая о входящем вызове весь офис. На экране высвечивался знакомый номер, и я терпеливо ждала, когда человек на том конце сдастся.
В уведомлениях уже висело пять пропущенных, а это означало, что мне вряд ли звонили для праздной беседы – время для нее было строго отведено. Каждую пятницу с часу дня до половины второго. Я нервно сглотнула, пытаясь убрать ком, ставший в горле.
