Наталья внимательно осмотрела коридор, но нужного ей парня среди роившихся возле аудитории студентов не обнаружила. «Неужели упустила?» - досадливо нахмурилась она.
– Кого ищешь, красавица? Не меня ли? – сверкнул улыбкой незнакомый старшекурсник.
– Не вас, – холодно процедила Наташа и отвернулась. Потом спохватилась и снизошла. – Вы Пухлячка… ой! Павла Ирпеньева не видели?
– Ха! Пухлячок – чётко ты его припечатала. Он, как всегда, там, в нишу забился, зубрит, небось.
Парень показал в сторону эркера, прикрытого от Натальи широкой колонной.
– Благодарю!
– А зачем он тебе? Может, я подойду? Я во всех отношениях лучше, – и парень шутливо приосанился.
– Не подойдёте! – и Наталью как ветром сдуло в указанном направлении.
Пухлячок и точно обнаружился за колонной читающим какой-то толстый талмуд.
– Павлуша! А я тебя искала, – рассиялась улыбкой Наталья.
Павел со вздохом закрыл книгу и вежливо встал, но тратить время на пустые приветствия не стал. Всё равно приятельница их не оценит:
– Зачем я тебе понадобился?
– У меня к тебе просьба! – Наташа тоже не стала вести речь издалека.
Они друг друга знали с детства и, общаясь между собой, не видели смысла придерживаться требований этикета.
– Впереди праздники, и маман настаивает, чтобы я съездила к тёте. Ты знаешь, какая там скучища! Прямо как у вас в поместье! К тому же у тёти появилась навязчивая идея – найти мне жениха. Если ты поедешь со мной, то хотя бы от этого я буду избавлена. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – Наташа умоляюще сложила ручки и огромными голубыми глазами уставилась на Павла.
Его эта пантомима не проняла. Уж слишком хорошо он её знал. С другой стороны, многолетний опыт говорил, что Наталья не отцепится, если что-то втемяшилось ей в голову. Проще согласиться.
– В каком качестве? Жениха? – уточнил он.
– Окстись! Вот ещё! Нет, просто сопровождающего, старого друга семьи. Раз наши родители дружат, то тебя тоже можно так назвать.
– Если друга – то ладно. Но ты за это мне будешь должна! Сходишь потом со мной на именины бабушки.
– Да ради бога! У неё, говорят, лучший повар в Павловске, а уж на именинах он и вовсе расстарается. Но тоже – не невестой!
– Естественно.
– Договорились!
Грохот колёс и скрежет механизмов отправляющегося паровоза, духовой оркестр, не покинувший платформу несмотря на дождь, грянувший прощальную мелодию, не оставляли шансов для разговоров. Наталья молча пробиралась вперёд, вертя головой в поисках встречающих, и не оглядывалась на Павла, тащившего сзади её сумки. Сама она честно взяла его саквояж, составлявший едва ли четверть её багажа.
Дождь усилился, и щелчком пальцев Наталья увеличила мощность защитного заклинания. Теперь капли не просто скатывались с её одежды и шляпки, а вообще не проникали под созданный юной ведьмой защитный купол. Казалось, что девушка вышагивает в воздушном пузыре. Но влага всё равно доставала её, просачиваясь сквозь подошвы ботильонов.
Немногочисленные прибывшие в Озёрск пассажиры и их встречающие торопливо покидали платформу. Оркестр, сыграв лишь один куплет местного гимна, дружным строем направился в помещение вокзала, где их ждал горячий чай с коньяком и свежая выпечка.
Наталья уже начинала злиться, когда увидела спешащего к ним старого слугу тётушки. Он выхватил из рук Натальи саквояж и примерялся к одной из сумок в руках Павла.
– Игнат, где ты пропадал? Я уже думала, у тётушки карета развалилась и придётся самим добираться!
– Простите, барышня, припозднились. Дорогу местами развезло, еле доехали. Уже неделю дожди льют. Волнуемся – не размоет ли мост? А с каретой что? Она ещё ого-го! Ваших деток возить будет.
– Нет уж, своих деток от этого я как-нибудь избавлю.
Слова Игната о плохой дороге подтвердила покрытая грязью карета. Наталье пришлось постараться, садясь в экипаж, чтобы не заляпаться.
– Зря ты так всем демонстрировала свои таланты, – сказал Павел, отряхивая от влаги студенческую фуражку и вытирая мокрое лицо платком. – В провинции ведьм не особо любят.
Сам он ограничился водоотталкивающим заклинанием, защитившим одежду от промокания. И теперь озаботился тем, чтобы сплести заклинание, которое подсушит промокшие волосы и ноги. В карете ощутимо повеяло теплом, прогоняя пропитавшую экипаж сырость.
Наталья сказала, усаживаясь поудобнее и расправляя юбку:
– Ничего! Пусть привыкают. Чай, не старое время. Даже моя бабушка примирилась с тем, что я ведьма. Первая в роду Барятинских!
Наталья за два года, прошедшие с того дня, когда в пятнадцать лет у неё открылся дар, ещё не вполне привыкла к своему новому статусу, а поступление в Магическую Академию и вовсе вскружило ей голову. Потому на людей, которым так не посчастливилось, она смотрела со снисходительным сочувствием и некоторым превосходством.
– Да уж, первая… Помню, как родители веселились, когда об этом узнали, – засмеялся Павел.
– Ничего смешного не вижу.
– Как же! Барятинские всегда так гордились чистотой крови – не одного волхва или ведуньи в роду со дня основания. Даже невест всегда проверяли на отсутствие дара, чтобы, не дай бог, ненужное не занесли. Так перед Ирпеньевыми нос задирали, что у нас в каждом поколении по магу или ведьме рождались. А тут вдруг нате вам – внезапно ты нарисовалась!
– Да, папА говорил, что они и маман проверяли, прежде чем дать согласие на брак. Так что у неё точно никакого дара нет, а так как я вылитая Барятинская, то пришлось бабушке примириться с тем, что я оказалась ведьмой. Говорят, так иногда бывает: в самой обычной семье рождаются одарённые дети.
– Бывает, – согласился Павел, – только почти всегда одарённость проявляется рано.
– Это у вас, магов, а у ведьм по-разному.
– Ого, как река шумит! – отвлёкся Павел, выглядывая в окно.– Волны так бьются об опоры, аж страшно.
– Да, какая вода мутная! – присоединилась к рассматриванию Наталья. – А сколько всего несёт! Похоже, в верховьях кого-то подтопило. Будет что обсудить за обедом кроме «урожаев озимых».
Последние слова она произнесла, явно кого-то передразнивая.
– Зря ты так. И про озимые бывает интересно, – улыбнулся Павел.
– Смотря с чем сравнивать.
– Кстати, у твоей тёти в гостях кто-то ещё будет?
– Тётины подружки и кто-нибудь из соседей с сыном-холостяком. Вряд ли ты с ними знаком. Они здесь из своего Озёрска и не выезжали ни разу. Скучные до невозможности!
– С одним холостяком ты бы справилась. Стоило меня сюда тянуть. Меня Мишель Юсупов на эти выходные в свой охотничий домик приглашал.
– Не ворчи! Сказала же, что отплачу тем же, – Наталья помолчала недолго, а потом уже не так живо продолжила. – Одна из тётиных подружек прошлым летом скончалась, но её вдовец к тёте на обеды постоянно напрашивается. Особенно когда я к ней в гости приезжаю…
– И что, он амуры тебе строит?
– Вроде того…
– Неужто Марья Петровна его поощряет? Тётя же тебя любит. Или он богат?
– Богат… Но он старик! Ему уже, наверно, скоро сорок! А тётя его вроде и не поощряет, и мне ничего о нём не говорит, но всё равно неприятно. Вот я тебя и позвала, чтобы они от меня отстали.
– Я должен буду вызвать его на дуэль? – чуть дрогнувшим голосом сурово спросил Павел.
– Ты что, Павлуша! – взмахнула руками Наталья. – Никаких дуэлей! Да и повода для неё нет. Серж не переходит границ приличия. Думаю, он и так поймёт, что ему ничего не светит. Ты моложе, богаче и наши семьи дружат.
– Хорошо, – не сдержал облегчения приятель, – но если что – ты только скажи.
То, что план Натальи не предполагал дуэли, Павел особенно порадовался, когда увидел этого самого Сержа. Он маячил за спиной хозяйки, обнимавшейся с приехавшей племянницей, и на старика совсем не походил.
Рослый красивый мужчина, в чёрных волосах которого седина ещё и не ночевала. Под его холодным оценивающим взглядом Павел почувствовал себя мальчишкой, а ведь он уже почти настоящий маг.
– Павлуша Ирпеньев! Помню, помню, – протянула Марья Петровна, наобнимавшись с племянницей и переключив внимание на приехавшего с ней гостя, – ты был такой милый малыш. Всегда серьёзный!
Она благодушно улыбнулась и добавила:
– Рада, что вы с Наташенькой всё ещё дружите. Это так мило с твоей стороны согласиться сопровождать девочку. Ах да, я на радостях совсем о приличиях забыла. Но у нас тут всё по-простому. Позвольте представить вас моим старым друзьям – Зинаиде Ильиничне Роговой и Сергею Никодимычу Демьянскому.
Откуда-то из тени выступила дама, которую Павел до сих пор не замечал, и протянула ему руку. Он шаркнул ножкой и с поклоном изобразил поцелуй, чмокнув губами в воздухе над нитяной перчаткой.
– Раз у нас всё по-простому, то зовите меня, как и очаровательная Натали, Сержем. Серж Демьянский, помещик.
Павел пожал протянутую руку, мимолётно удивившись тому, какая она холодная.
– Что же я! Гостям с дороги отдохнуть надо. Растрясло, небось, в карете. Прошка, проводи барина в гостевую спальню, – приказала хозяйка стоявшему у лестницы мальчишке. – А ты, Ташенька, иди в свою комнату, тебе провожатые не требуются. Танька сейчас занята, я её к тебе ближе к обеду пришлю.
– Тётушка, а обед долго ждать? Может, мне пока чаю подадут?
– Недолго, потерпи, голубушка. Через час подъедет Липа с детками, тогда и сядем. Вы как раз передохнёте, переоденетесь и выйдите к гостям.
Обед прошёл скучно, как и предполагала Наталья. Плоские шутки Сержа, нудные рассуждения старших дам о развратной современной моде.
– Это же совершенно неприлично ходить так! Я даже сказать не могу в приличном обществе, до чего дошли нынешние девицы, – восклицала приехавшая с одной дочерью Олимпиада Юрьевна Сосновская. – Вот моя Оленька придерживается строгих правил, а не этих новомодных аглицких веяний.
– Это вы на отказ от корсета так намекаете? – дерзко спросила Наталья, с насмешливым превосходством поглядывая на всех. – У нас в Академии все студентки их уже не носят. Целители доказали, что он вредит женскому организму. И без него значительно легче!
– Уж не хочешь ли ты, милочка, сказать, что и ты…
– Липа, ты ведь сама сказала, что это не тема для застольного разговора, – с лёгким укором обратилась хозяйка к Олимпиаде Юрьевне. – И тебе, Таша, не стоит эпатировать гостей. Лучше расскажи о новом фонтане в Павловске. Помнится, ты мне писала, что ходила на его открытие.
И дальше тётушка следила, чтобы застольная беседа касалась только безопасных тем: погоды, собранного урожая, осеннего бала, что даёт городской голова через неделю.
Единственным отклонением от программы обеда, что заранее вообразила себе Наталья, стало вначале отсутствие Александра Сосновского, о котором ей прожужжала уши горничная Татьяна, пока делала причёску перед выходом к обеду. Молодой, холостой красавец сосед, недавно вернувшийся домой из Академии, и поступивший на службу в Полицейский департамент.
Наталья предполагала, что именно его тётушка прочит ей в женихи, и ради возобновления знакомства с ним она заманивала племянницу на праздники. Ведь нельзя же считать за знакомство их короткие встречи во время приездов девочки в гости. Разница в пять лет делала тогда вынужденное общение тягостным для обоих. Мальчика заставляли присматривать за игрой сестры с племянницей соседки, пока взрослые дамы обсуждали что-то своё. Ему было скучно, а Наташу злило желание командовать малознакомого мальчишки.
– Не обижайтесь, барышня, ваш Павел, конечно, милый. Такой кругленький, пухленький, как игрушечный медвежонок, но против молодого Сосновского он не сдюжит!
Татьяна так расписала «молодого барина», что Наталье не терпелось увидеть его, чтобы решить – правда ли он так хорош, как говорила горничная. И когда выяснилось, что его нет, девушка испытала лёгкое разочарование.
– Что-то ваш сын манкирует приглашением Марьи Петровны, – сказал Серж Демьянский, насмешливо глядя на семейство Сосновских. – Он, конечно, человек важный, занятой, но кроме службы не мешало бы и отдыхать иногда.
– Саша обещал, Мари, и должен всенепременно быть, просто задерживается, – приложив руку к пышной груди, оправдывалась Олимпиада Юрьевна.
И когда Наталья к середине обеда уже уверилась, что в этот раз её встрече с Сосновским не суждено сбыться, он таки появился. Да ещё и с потрясающей новостью.
– Марья Петровна, дамы, прошу простить меня за опоздание, но я уж не надеялся, что доберусь. Река так разлилась! Мне ещё повезло, что успел переехать мост. Буквально за моей спиной рухнула одна опора.
– Сколько говорили голове, чтоб занялся мостом! – сердито воскликнула тётушка. – Давно пора была артефакты обновить, а он всё откладывал.
– Да, теперь ему придётся всё бросить и заняться ремонтом. Наверняка временный проезд уже завтра сделают, но до завтра мы от вас, Марья Петровна, выбраться не сумеем. Я бы ещё на лодке, может, и переправился, но маменьке с сестрой точно от вас не выехать.
– О чём разговор! Конечно, вы останетесь у нас, пока мост не починят.
– Кстати, про погоду, – вмешался в разговор Серж. – Дорогая хозяюшка, надеюсь, вы и нас с Зинаидой приютите. Мы хоть и на этой стороне реки, но, боюсь, в такую бурю до поместья и нам не добраться.
Он кивнул в сторону окон, залитых дождём. В подтверждении его слов на улице гулко громыхнул гром.
– Гром, да на голые деревья – это плохая примета, – перекрестилась Олимпиада Юрьевна.
– Мари, надеюсь, ты нас не прогонишь? – заговорила молчавшая до этого Зинаида Ильинична.
Натали показалось, что тётушка замялась, прежде чем ответить:
– О чём речь, Зизи, конечно. В такую погоду хороший хозяин и пса не выгонит. Оставайтесь! В тесноте, да не в обиде. Придётся вам, Павлуша и Таша, потесниться. С тобой, Ташенька, Оленька переночует. А к вам, Павлуша, Серж пойдёт. Липочке и Зизи я по старой памяти розовую спаленку велю приготовить. А вам, Александр, уж не обессудьте, место только во флигеле у слуг найдётся.
Наташе было смешно, что тётя обращается к солидным взрослым дамам как к девчонкам каким-то, но тех это совсем не удивляло. Видно, тётушка от волнения перешла на принятые у них с юности обращения.
– За меня, Марья Петровна, не переживайте. Я бы и на сеновале поспал, если что. Главное, что вы маменьку с сестрой приютили, – сверкнул белозубой улыбкой Александр.
– Сеновал – это уж крайности. Скажете тоже, – махнула рукой тётушка. – Сейчас пообедаем, да начнёте устраиваться.
И до конца обеда тётя время от времени словно выпадала из разговоров.
Наталья её понимала. Разместить сразу столько гостей непросто! Тем более что усадьба тёти куда меньше, чем родительское поместье. Это сколько хлопот предстоит хозяйке!
Наталья с Ольгой никогда особо не дружила, хотя их знакомство тянулось уже десять лет. Приезжая летом к тётке в гости, Наташа играла с Олей, дочерью маминой подруги, ведь других её ровесниц в округе не было. Но рядом со спокойной, послушной Оленькой Наташе было скучно, и покинув усадьбу родственницы, она её благополучно забывала. Поэтому Наталья никак не ожидала, что в этот свой приезд получит такое удовольствие от общения с подселённой в её комнату ровесницей.
Ей страшно льстило внимание и восхищение, с которым Ольга слушала рассказы о поступлении в Магическую Академию, о том, как теперь живётся там Наталье, о её одногруппницах – юных ведьмах, и о том, чему и как их там учат.
– Кого ищешь, красавица? Не меня ли? – сверкнул улыбкой незнакомый старшекурсник.
– Не вас, – холодно процедила Наташа и отвернулась. Потом спохватилась и снизошла. – Вы Пухлячка… ой! Павла Ирпеньева не видели?
– Ха! Пухлячок – чётко ты его припечатала. Он, как всегда, там, в нишу забился, зубрит, небось.
Парень показал в сторону эркера, прикрытого от Натальи широкой колонной.
– Благодарю!
– А зачем он тебе? Может, я подойду? Я во всех отношениях лучше, – и парень шутливо приосанился.
– Не подойдёте! – и Наталью как ветром сдуло в указанном направлении.
Пухлячок и точно обнаружился за колонной читающим какой-то толстый талмуд.
– Павлуша! А я тебя искала, – рассиялась улыбкой Наталья.
Павел со вздохом закрыл книгу и вежливо встал, но тратить время на пустые приветствия не стал. Всё равно приятельница их не оценит:
– Зачем я тебе понадобился?
– У меня к тебе просьба! – Наташа тоже не стала вести речь издалека.
Они друг друга знали с детства и, общаясь между собой, не видели смысла придерживаться требований этикета.
– Впереди праздники, и маман настаивает, чтобы я съездила к тёте. Ты знаешь, какая там скучища! Прямо как у вас в поместье! К тому же у тёти появилась навязчивая идея – найти мне жениха. Если ты поедешь со мной, то хотя бы от этого я буду избавлена. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – Наташа умоляюще сложила ручки и огромными голубыми глазами уставилась на Павла.
Его эта пантомима не проняла. Уж слишком хорошо он её знал. С другой стороны, многолетний опыт говорил, что Наталья не отцепится, если что-то втемяшилось ей в голову. Проще согласиться.
– В каком качестве? Жениха? – уточнил он.
– Окстись! Вот ещё! Нет, просто сопровождающего, старого друга семьи. Раз наши родители дружат, то тебя тоже можно так назвать.
– Если друга – то ладно. Но ты за это мне будешь должна! Сходишь потом со мной на именины бабушки.
– Да ради бога! У неё, говорят, лучший повар в Павловске, а уж на именинах он и вовсе расстарается. Но тоже – не невестой!
– Естественно.
– Договорились!
****
Грохот колёс и скрежет механизмов отправляющегося паровоза, духовой оркестр, не покинувший платформу несмотря на дождь, грянувший прощальную мелодию, не оставляли шансов для разговоров. Наталья молча пробиралась вперёд, вертя головой в поисках встречающих, и не оглядывалась на Павла, тащившего сзади её сумки. Сама она честно взяла его саквояж, составлявший едва ли четверть её багажа.
Дождь усилился, и щелчком пальцев Наталья увеличила мощность защитного заклинания. Теперь капли не просто скатывались с её одежды и шляпки, а вообще не проникали под созданный юной ведьмой защитный купол. Казалось, что девушка вышагивает в воздушном пузыре. Но влага всё равно доставала её, просачиваясь сквозь подошвы ботильонов.
Немногочисленные прибывшие в Озёрск пассажиры и их встречающие торопливо покидали платформу. Оркестр, сыграв лишь один куплет местного гимна, дружным строем направился в помещение вокзала, где их ждал горячий чай с коньяком и свежая выпечка.
Наталья уже начинала злиться, когда увидела спешащего к ним старого слугу тётушки. Он выхватил из рук Натальи саквояж и примерялся к одной из сумок в руках Павла.
– Игнат, где ты пропадал? Я уже думала, у тётушки карета развалилась и придётся самим добираться!
– Простите, барышня, припозднились. Дорогу местами развезло, еле доехали. Уже неделю дожди льют. Волнуемся – не размоет ли мост? А с каретой что? Она ещё ого-го! Ваших деток возить будет.
– Нет уж, своих деток от этого я как-нибудь избавлю.
Слова Игната о плохой дороге подтвердила покрытая грязью карета. Наталье пришлось постараться, садясь в экипаж, чтобы не заляпаться.
– Зря ты так всем демонстрировала свои таланты, – сказал Павел, отряхивая от влаги студенческую фуражку и вытирая мокрое лицо платком. – В провинции ведьм не особо любят.
Сам он ограничился водоотталкивающим заклинанием, защитившим одежду от промокания. И теперь озаботился тем, чтобы сплести заклинание, которое подсушит промокшие волосы и ноги. В карете ощутимо повеяло теплом, прогоняя пропитавшую экипаж сырость.
Наталья сказала, усаживаясь поудобнее и расправляя юбку:
– Ничего! Пусть привыкают. Чай, не старое время. Даже моя бабушка примирилась с тем, что я ведьма. Первая в роду Барятинских!
Наталья за два года, прошедшие с того дня, когда в пятнадцать лет у неё открылся дар, ещё не вполне привыкла к своему новому статусу, а поступление в Магическую Академию и вовсе вскружило ей голову. Потому на людей, которым так не посчастливилось, она смотрела со снисходительным сочувствием и некоторым превосходством.
– Да уж, первая… Помню, как родители веселились, когда об этом узнали, – засмеялся Павел.
– Ничего смешного не вижу.
– Как же! Барятинские всегда так гордились чистотой крови – не одного волхва или ведуньи в роду со дня основания. Даже невест всегда проверяли на отсутствие дара, чтобы, не дай бог, ненужное не занесли. Так перед Ирпеньевыми нос задирали, что у нас в каждом поколении по магу или ведьме рождались. А тут вдруг нате вам – внезапно ты нарисовалась!
– Да, папА говорил, что они и маман проверяли, прежде чем дать согласие на брак. Так что у неё точно никакого дара нет, а так как я вылитая Барятинская, то пришлось бабушке примириться с тем, что я оказалась ведьмой. Говорят, так иногда бывает: в самой обычной семье рождаются одарённые дети.
– Бывает, – согласился Павел, – только почти всегда одарённость проявляется рано.
– Это у вас, магов, а у ведьм по-разному.
– Ого, как река шумит! – отвлёкся Павел, выглядывая в окно.– Волны так бьются об опоры, аж страшно.
– Да, какая вода мутная! – присоединилась к рассматриванию Наталья. – А сколько всего несёт! Похоже, в верховьях кого-то подтопило. Будет что обсудить за обедом кроме «урожаев озимых».
Последние слова она произнесла, явно кого-то передразнивая.
– Зря ты так. И про озимые бывает интересно, – улыбнулся Павел.
– Смотря с чем сравнивать.
– Кстати, у твоей тёти в гостях кто-то ещё будет?
– Тётины подружки и кто-нибудь из соседей с сыном-холостяком. Вряд ли ты с ними знаком. Они здесь из своего Озёрска и не выезжали ни разу. Скучные до невозможности!
– С одним холостяком ты бы справилась. Стоило меня сюда тянуть. Меня Мишель Юсупов на эти выходные в свой охотничий домик приглашал.
– Не ворчи! Сказала же, что отплачу тем же, – Наталья помолчала недолго, а потом уже не так живо продолжила. – Одна из тётиных подружек прошлым летом скончалась, но её вдовец к тёте на обеды постоянно напрашивается. Особенно когда я к ней в гости приезжаю…
– И что, он амуры тебе строит?
– Вроде того…
– Неужто Марья Петровна его поощряет? Тётя же тебя любит. Или он богат?
– Богат… Но он старик! Ему уже, наверно, скоро сорок! А тётя его вроде и не поощряет, и мне ничего о нём не говорит, но всё равно неприятно. Вот я тебя и позвала, чтобы они от меня отстали.
– Я должен буду вызвать его на дуэль? – чуть дрогнувшим голосом сурово спросил Павел.
– Ты что, Павлуша! – взмахнула руками Наталья. – Никаких дуэлей! Да и повода для неё нет. Серж не переходит границ приличия. Думаю, он и так поймёт, что ему ничего не светит. Ты моложе, богаче и наши семьи дружат.
– Хорошо, – не сдержал облегчения приятель, – но если что – ты только скажи.
То, что план Натальи не предполагал дуэли, Павел особенно порадовался, когда увидел этого самого Сержа. Он маячил за спиной хозяйки, обнимавшейся с приехавшей племянницей, и на старика совсем не походил.
Рослый красивый мужчина, в чёрных волосах которого седина ещё и не ночевала. Под его холодным оценивающим взглядом Павел почувствовал себя мальчишкой, а ведь он уже почти настоящий маг.
– Павлуша Ирпеньев! Помню, помню, – протянула Марья Петровна, наобнимавшись с племянницей и переключив внимание на приехавшего с ней гостя, – ты был такой милый малыш. Всегда серьёзный!
Она благодушно улыбнулась и добавила:
– Рада, что вы с Наташенькой всё ещё дружите. Это так мило с твоей стороны согласиться сопровождать девочку. Ах да, я на радостях совсем о приличиях забыла. Но у нас тут всё по-простому. Позвольте представить вас моим старым друзьям – Зинаиде Ильиничне Роговой и Сергею Никодимычу Демьянскому.
Откуда-то из тени выступила дама, которую Павел до сих пор не замечал, и протянула ему руку. Он шаркнул ножкой и с поклоном изобразил поцелуй, чмокнув губами в воздухе над нитяной перчаткой.
– Раз у нас всё по-простому, то зовите меня, как и очаровательная Натали, Сержем. Серж Демьянский, помещик.
Павел пожал протянутую руку, мимолётно удивившись тому, какая она холодная.
– Что же я! Гостям с дороги отдохнуть надо. Растрясло, небось, в карете. Прошка, проводи барина в гостевую спальню, – приказала хозяйка стоявшему у лестницы мальчишке. – А ты, Ташенька, иди в свою комнату, тебе провожатые не требуются. Танька сейчас занята, я её к тебе ближе к обеду пришлю.
– Тётушка, а обед долго ждать? Может, мне пока чаю подадут?
– Недолго, потерпи, голубушка. Через час подъедет Липа с детками, тогда и сядем. Вы как раз передохнёте, переоденетесь и выйдите к гостям.
****
Обед прошёл скучно, как и предполагала Наталья. Плоские шутки Сержа, нудные рассуждения старших дам о развратной современной моде.
– Это же совершенно неприлично ходить так! Я даже сказать не могу в приличном обществе, до чего дошли нынешние девицы, – восклицала приехавшая с одной дочерью Олимпиада Юрьевна Сосновская. – Вот моя Оленька придерживается строгих правил, а не этих новомодных аглицких веяний.
– Это вы на отказ от корсета так намекаете? – дерзко спросила Наталья, с насмешливым превосходством поглядывая на всех. – У нас в Академии все студентки их уже не носят. Целители доказали, что он вредит женскому организму. И без него значительно легче!
– Уж не хочешь ли ты, милочка, сказать, что и ты…
– Липа, ты ведь сама сказала, что это не тема для застольного разговора, – с лёгким укором обратилась хозяйка к Олимпиаде Юрьевне. – И тебе, Таша, не стоит эпатировать гостей. Лучше расскажи о новом фонтане в Павловске. Помнится, ты мне писала, что ходила на его открытие.
И дальше тётушка следила, чтобы застольная беседа касалась только безопасных тем: погоды, собранного урожая, осеннего бала, что даёт городской голова через неделю.
Единственным отклонением от программы обеда, что заранее вообразила себе Наталья, стало вначале отсутствие Александра Сосновского, о котором ей прожужжала уши горничная Татьяна, пока делала причёску перед выходом к обеду. Молодой, холостой красавец сосед, недавно вернувшийся домой из Академии, и поступивший на службу в Полицейский департамент.
Наталья предполагала, что именно его тётушка прочит ей в женихи, и ради возобновления знакомства с ним она заманивала племянницу на праздники. Ведь нельзя же считать за знакомство их короткие встречи во время приездов девочки в гости. Разница в пять лет делала тогда вынужденное общение тягостным для обоих. Мальчика заставляли присматривать за игрой сестры с племянницей соседки, пока взрослые дамы обсуждали что-то своё. Ему было скучно, а Наташу злило желание командовать малознакомого мальчишки.
– Не обижайтесь, барышня, ваш Павел, конечно, милый. Такой кругленький, пухленький, как игрушечный медвежонок, но против молодого Сосновского он не сдюжит!
Татьяна так расписала «молодого барина», что Наталье не терпелось увидеть его, чтобы решить – правда ли он так хорош, как говорила горничная. И когда выяснилось, что его нет, девушка испытала лёгкое разочарование.
– Что-то ваш сын манкирует приглашением Марьи Петровны, – сказал Серж Демьянский, насмешливо глядя на семейство Сосновских. – Он, конечно, человек важный, занятой, но кроме службы не мешало бы и отдыхать иногда.
– Саша обещал, Мари, и должен всенепременно быть, просто задерживается, – приложив руку к пышной груди, оправдывалась Олимпиада Юрьевна.
И когда Наталья к середине обеда уже уверилась, что в этот раз её встрече с Сосновским не суждено сбыться, он таки появился. Да ещё и с потрясающей новостью.
– Марья Петровна, дамы, прошу простить меня за опоздание, но я уж не надеялся, что доберусь. Река так разлилась! Мне ещё повезло, что успел переехать мост. Буквально за моей спиной рухнула одна опора.
– Сколько говорили голове, чтоб занялся мостом! – сердито воскликнула тётушка. – Давно пора была артефакты обновить, а он всё откладывал.
– Да, теперь ему придётся всё бросить и заняться ремонтом. Наверняка временный проезд уже завтра сделают, но до завтра мы от вас, Марья Петровна, выбраться не сумеем. Я бы ещё на лодке, может, и переправился, но маменьке с сестрой точно от вас не выехать.
– О чём разговор! Конечно, вы останетесь у нас, пока мост не починят.
– Кстати, про погоду, – вмешался в разговор Серж. – Дорогая хозяюшка, надеюсь, вы и нас с Зинаидой приютите. Мы хоть и на этой стороне реки, но, боюсь, в такую бурю до поместья и нам не добраться.
Он кивнул в сторону окон, залитых дождём. В подтверждении его слов на улице гулко громыхнул гром.
– Гром, да на голые деревья – это плохая примета, – перекрестилась Олимпиада Юрьевна.
– Мари, надеюсь, ты нас не прогонишь? – заговорила молчавшая до этого Зинаида Ильинична.
Натали показалось, что тётушка замялась, прежде чем ответить:
– О чём речь, Зизи, конечно. В такую погоду хороший хозяин и пса не выгонит. Оставайтесь! В тесноте, да не в обиде. Придётся вам, Павлуша и Таша, потесниться. С тобой, Ташенька, Оленька переночует. А к вам, Павлуша, Серж пойдёт. Липочке и Зизи я по старой памяти розовую спаленку велю приготовить. А вам, Александр, уж не обессудьте, место только во флигеле у слуг найдётся.
Наташе было смешно, что тётя обращается к солидным взрослым дамам как к девчонкам каким-то, но тех это совсем не удивляло. Видно, тётушка от волнения перешла на принятые у них с юности обращения.
– За меня, Марья Петровна, не переживайте. Я бы и на сеновале поспал, если что. Главное, что вы маменьку с сестрой приютили, – сверкнул белозубой улыбкой Александр.
– Сеновал – это уж крайности. Скажете тоже, – махнула рукой тётушка. – Сейчас пообедаем, да начнёте устраиваться.
И до конца обеда тётя время от времени словно выпадала из разговоров.
Наталья её понимала. Разместить сразу столько гостей непросто! Тем более что усадьба тёти куда меньше, чем родительское поместье. Это сколько хлопот предстоит хозяйке!
****
Наталья с Ольгой никогда особо не дружила, хотя их знакомство тянулось уже десять лет. Приезжая летом к тётке в гости, Наташа играла с Олей, дочерью маминой подруги, ведь других её ровесниц в округе не было. Но рядом со спокойной, послушной Оленькой Наташе было скучно, и покинув усадьбу родственницы, она её благополучно забывала. Поэтому Наталья никак не ожидала, что в этот свой приезд получит такое удовольствие от общения с подселённой в её комнату ровесницей.
Ей страшно льстило внимание и восхищение, с которым Ольга слушала рассказы о поступлении в Магическую Академию, о том, как теперь живётся там Наталье, о её одногруппницах – юных ведьмах, и о том, чему и как их там учат.
