Я выбрала иной путь, создав свой мир в рисунках, где могла оставаться самой собой. Я отгородилась ото всех, стала изгоем, в жестоких схватках отстояв свое право быть не похожей на остальных. Карандашные наброски скапливались в ящике стола, наполняя сердце спокойствием, давая силы жить. Они были моей радостью и любовью, заменили друзей и родных, заглушив рвущееся изнутри отчаяние.
Ольга появилась в моей жизни много позже, за несколько месяцев до моего семнадцатилетия. Бабушка, воспитавшая ее, умерла, а тетка не успела вовремя собрать необходимые документы для опеки. Непохожая на других, неозлобившаяся, смелая, Оля неотступно следовала за мной, как тень. Она была младше на два года, и тогда это казалось огромной, разделявшей нас пропастью. Первое время я не обращала на девочку внимания, но настойчивость, с которой она добивалась дружбы, заставила изменить мнение о ней. У нас оказалась одна на двоих спальня, а потом и общие разговоры, мечты, планы. Ольга была оптимистом, смотрящим на мир с точки зрения того, что в нем можно сделать, чтобы стать более счастливым. Она даже свою грустную историю переживала по особому деятельно, не оставляя себе времени на печальные мысли. Я училась у нее заново улыбаться, и где-то глубоко внутри меня просыпалась маленькая девочка, которой я была когда-то, наивная, добрая и смелая.
-Жень, Женечка, - кто-то тряс меня, возвращая в реальность.
Я увидела перед собой Ольгу, только по сравнению с воспоминаниями, она выглядела старше. Подростковая угловатость сменилась женственностью, а светлые волосы вместо привычного хвоста были аккуратно уложены в узел.
- Все в порядке, - я попыталась улыбнуться, - просто задумалась.
- Пойдем спать. Я постелю, если хочешь.
Ольга осторожно погладила меня по спине, словно опасаясь нового взрыва. С преувеличенной заботой взяла под локоть и попыталась увести с кухни, а я почувствовала себя неуравновешенной истеричкой.
- Оль, не волнуйся, - я старалась говорить твердо, - я со всем справляюсь.
Подруга неуверенно кивнула, но руку отпустила.
- Я постелю себе в зале, хорошо?
- Конечно, белье я сейчас дам.
- И мне пилочка для ногтей нужна.
- В спальне, Оль, на прикроватном столике, в косметичке.
Ольга вышла, а я, выключив на кухне свет, направилась в зал. Огромная комната с двумя светлыми диванами, расположившимися друг напротив друга, и небольшим книжным шкафом, наполовину заполненным альбомами с репродукциями, была моим любимым местом в доме.
Я успела только достать простынь, как вбежала Ольга и, размахивая у меня перед лицом чем-то, начала сбивчиво повторять:
-И ты долго собиралась молчать? Долго, Жень? Долго?
Сначала я не поняла, что произошло, а когда до меня стало доходить, что она держит в руках, кровь застучала в висках, и я застыла, не в силах произнести ни слова.
- Когда ты узнала, Жень? Лешка в курсе? Какой срок? Да не молчи же ты!
Она схватила меня за руки. Я пыталась отвернуться, вырваться, убежать. Снова захотелось спрятаться, стать незаметной. Но из железной хватки сильных пальцев освободиться было невозможно.
- Завтра идем в консультацию.
Я непонимающе посмотрела на подругу и онемевшими губами прошептала:
-Зачем?
-Затем, - Ольга отпустила меня, и я начала медленно оседать на пол.
Утро прошло как в тумане. Аромат свежесваренного кофе, звонок начальнику, такси. И вот уже мы идем по коридору медицинского центра, направляясь к лестнице. Я едва поспеваю за Ольгой, которая тянет меня за собой. Мы входим в просторный холл и останавливаемся у дверей кабинета.
- Ну, что же ты, - шепчет Ольга, укоризненно качая головой. – Входи.
Она берется за ручку и, открыв передо мной двери, отступает назад.
За столом приятная молодая женщина, не намного старше меня.
- Пожалуйста, проходите, - врач с улыбкой указывает мне на стул, - присаживайтесь. Да нас же совсем лица нет, - она поднимается мне навстречу. – Может быть, дать вам воды?
- Нет, спасибо, - я усаживаюсь на стул и, сложив перед собой руки, выжидательно смотрю на нее.
- Для начала мне нужно будет задать вам несколько вопросов. Вы готовы?
Я киваю.
- Ну, хорошо, - она открывает мою карту, - ваше имя.
- Женя…М-м-м, Бекетова Евгения Максимовна.
-Замечательно, Женя, сколько Вам полных лет?
Во рту пересохло от волнения, и я с трудом могу говорить.
-Двадцать три.
-Жалобы есть?
Я смотрю на нее в недоумении. Пожаловаться на беременность кажется мне до того нелепым, что я не знаю, что и сказать.
- У меня задержка, я делала тест и… - наконец, решаюсь ответить я.
Голос дрожит от волнения.
- Вы хотите подтвердить, беременны Вы, или нет?
Я киваю.
-Ребенка сохранять планируете, если все подтвердится?
Я сглатываю и, подавшись вперед, еле слышно шепчу:
- А могут быть другие варианты, кроме как рожать?
Врач смеется, совершенно беззлобно, и, закончив писать в карточке, назидательным тоном произносит:
-Вариантов всегда два, и каждая из пришедших в этот кабинет, решает сама, какой из них выбрать. Но наша с вами сейчас задача – подтвердить вашу беременность. Я дам вам талон на УЗИ. Единственное, что придется подъехать вечером. Если Вам будет удобно на девятнадцать тридцать, то я выпишу вам направление и закреплю время.
-Хорошо, - я как болванчик киваю головой.
Она тепло улыбается, а я, прижав заветный бланк к груди, торопливо вскакиваю с места и направляюсь к двери.
- И еще, милая девушка, поменьше нервничайте. В вашем состоянии это вредно, - раздается мне вслед.
Рабочий день промчался незаметно. Нужно было обсудить новый заказ с клиентом, чтобы определиться с формой ожидаемого макета. Три проекта требовали доработки, и постоянно повисающий компьютер, учитывая цейтнот, сильно усложнял ситуацию. Начальник несколько раз интересовался по телефону результатами, чем окончательно вывел меня из себя. В конце концов, я со злости шарахнула по столу и, выдернув компьютер из розетки, бросила взгляд на часы. До конца рабочего дня оставалось всего полчаса.
По дороге в медицинский центр весь гнев испарился, сдулся словно воздушный шарик, который плохо перевязали ниткой, и к знакомым стеклянным дверям я уже подходила в состоянии легкой паники. На третьем этаже перед дверью нужного мне кабинета сидели две будущих мамы. Я устроилась чуть поодаль от них, дожидаясь пока меня пригласят. Через некоторое время в коридоре появился мужчина, я аж подпрыгнула, а он спокойно подошел к миловидной блондинке с огромным животом и протянул бутылочку с водой. Она пододвинулась и хлопнула рукой рядом с собой, предлагая ему сесть, и вдруг ойкнула.
-Что-то не так? – мужчина озабоченно всматривался в ее лицо, а она одними губами прошептала:
-Пинается сильно.
Мужчина потянулся и дотронулся до ее живота, а я отвела глаза, не в силах и дальше смотреть, как будущий папа проявляет свою любовь к еще не рожденному, но желанному ребенку. На глаза набежали непрошенные слезы, при мысли, что у моего малыша папы нет. Внутри опять скрутился горячий тугой узел, и по венам медленно потекла раскаленная расплавленная боль, сводя с ума и лишая желания жить, но я заставила себя подумать о том, ради кого я сегодня пришла сюда. Два глубоких вдоха, еще один, и – открылась дверь:
-Бекетова есть?
-Да,- я подскочила на месте.
-Проходите.
Кабинет был затемненным, и поначалу мне показалось, что в нем никого нет. Стол стоял одиноким островком в углу, рядом два деревянных стула и ширма, из-за которой раздался низкий, басистый голос:
-Проходите на кушетку, оголяйте живот.
-А где кушетка? - удивилась я.
-За ширмой, но вещи можете оставить на стуле.
Врач, делавший мне узи, оказался крупным мужчиной с проседью в темно-каштановых волосах и пытливым взглядом. Сердце ухало в груди как молот, перед глазами плыло, когда он, вглядываясь в маленький телевизор, стал водить датчиком по животу. Я замерла, забыв как дышать. И когда услышала размеренное «тук-тук-тук», мир перевернулся, закрутился как разноцветный серпантин, собираясь в спирали, заискрился надеждой и светом. Теперь я знала, как звучит счастье, и оно билось во мне.
Глупо улыбаясь, я бережно взяла черно-белые фотографии с маленькой точкой, в которой была сосредоточена теперь вся моя жизнь.
- Срок соответствует восьми-девяти неделям, патологии никакой нет. Всего доброго, Евгения Максимовна. Дома мужу покажете снимки. Это ведь, можно сказать, первое знакомство, - врач смущенно закашлял.
А я не успела понять, как невесомое ощущение полета сменилось тягостным падением в пропасть, как вернулась привычная пустота, липкими щупальцами обхватившая сердце.
Улыбка, приклеенная к лицу, стала горькой, губы искривились и задрожали. Я выскочила из кабинета, так ничего и не ответив. У противоположной стены мужчина бережно поддерживал под руку жену, мечтательно улыбавшуюся и смотревшую на него с обожанием. А я побежала вниз по лестнице, не разбирая дороги. Уже на улице поняла, что холодный вечерний ветерок заставляет зябко ежиться. Я достала из сумки плащ и надела, но согреться так и не смогла. На город медленно опускалась ночь, раскинув черное блестящее покрывало. Я брела по улицам, раскрашенным светом фонарей. Шум проезжающих машин сливался с мерным гулом голосов. Я спустилась в переход. Молодая девушка с пшеничными волосами, нежно перебирая струны, наигрывала знакомую грустную мелодию. Я остановилась и закрыла глаза, вбирая в себя тихие переливы, уносившие меня далеко отсюда, в холодный осенний вечер, где я впервые сказала «Люблю». Чистый, высокий голос разливался среди серого мрамора, исписанного цветастыми признаниями и уверениями в том, что между двумя людьми на Земле может существовать вечность.
«Я могу тебя долго ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать,
Год и два и всю жизнь, наверно…»
Я чувствовала, как тоска стальными нитями сжимает сердце, как просыпается отчаяние, огромной ледяной волной затопившей все внутри. А девушка продолжала петь:
«Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо…»
Я пришла в себя уже на улице. Ноги сами несли меня, шаг за шагом приближая к какой-то неведомой цели. Я почти бежала, увязая в темноте, оставив позади ярко освещенную улицу. Плутала дворами, похожими на черные колодца, среди одинаковых желтых квадратиков, светившихся на фасадах домов. Столько поворотов и остановок. Голова кружилась, а сердце отбивало сумасшедший ритм. Наконец, я оказалась на знакомом перекрестке. Редкие машины неслись по дороге, отделявшей меня от высокого здания, похожего на огромный стеклянный корабль. Бизнес-центр уже наполовину погас, но я, затаив дыхание, искала глазами окна на двенадцатом этаже. Вот они, светятся холодным белым светом, значит Лешка все еще там, работает. Я судорожно втянула воздух, понимая, что нас разделяют всего несколько десятков шагов. Просторный холл, лестница с гладкими перилами, длинный коридор и кабинет, в котором я столько раз была. И он там, так близко, и одновременно так далеко. Я знала, что не пойду к нему, просто до боли захотелось увидеть его хотя бы издалека. Это было столь же острой необходимостью, как и дышать. Обида растворилась в первобытной потребности быть рядом, захлестнувшей меня. И хоть я понимала, что уже невозможно ничего изменить, желание видеть его оказалось сильнее.
Начинался дождь. Первые капли неторопливо упали с высоты, разбившись об асфальт. Уже через несколько минут прохладные ручейки потекли по лицу и рукам, забежали за воротник, заставив вздрогнуть. Плащ не спасал от непогоды, а зонта, чтобы спрятаться у меня не было. Но я не могла сдвинуться с места, мучительно вглядываясь в желтеющую полосу света перед входом, замерев в ожидании. Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем за стеклянными дверями появился знакомый мужской силуэт. Сердце забилось пойманным в капкан зверьком, отбивая беспощадный ритм и гоня кровь по онемевшему телу. Я перестала ощущать холод и дождь. Исчезли звуки, и мир погрузился в оглушительно громкую тишину. Я видела, что Алексей помедлил перед тем, как выйти, так знакомо повел плечами и, втянув голову, шагнул через порог. Вместе с ним вышел высокий мужчина в темно синем костюме, которого я сразу не заметила. Но все мое внимание было сосредоточено на Алексее. Я как губка вбирала все детали – небрежно накинутый пиджак, растрепанные темные волосы, волевой подбородок, изящно очерченные губы. Он осматривался по сторонам, и я поняла, что сейчас его взгляд может остановиться на мне. Хотелось убежать, но ноги стали как ватные, и я не смогла сделать ни единого шага. Только губами прошептала: «Уходи, пожалуйста». Я молила, чтобы он меня не заметил, но бесполезно. Он замер на мгновение, и я увидела, как изменилось его лицо, став жестким и решительным. Стало страшно. А когда я поняла, что он направляется ко мне, внутри все оборвалось.
Привычный минимализм обстановки сегодня раздражал Бекетова. Светлые обои, массивный дубовый стол, бежевое кожаное кресло с высокой спинкой, несколько стульев и изогнутая настольная лампа, раскинувшая свою изящную стальную шею над аккуратно сложенными бумагами. Кабинет, сделанный под его консервативный вкус, казался лишенным уюта и абсолютно холодным. Алексей несколько минут рассматривал стену напротив, прикидывая, какую картину можно было бы повесить, чтобы оживить интерьер. В голову пришла «Корзинка с фруктами», увидев которую, они с Женькой дружно разразились хохотом на последней выставке в «Крыльях». Изящная вазочка с переспелыми сливами цвета ультрамарина, оформленная в темный багет, могла бы удачно вписаться. Бекетов даже в улыбке расплылся, когда представил это чудовищное творение на стене. Потом сообразил, с кем его рассматривал три месяца назад на выставке, и чертыхнулся сквозь зубы. Интересно, его когда-нибудь вообще отпустит? Выдвинул ящик письменного стола, чтобы достать коньяк и бокал, и тут же резким движением захлопнул обратно. Пить на работе было табу, и хотя за последний месяц он пару раз нарушил неписаное правило, сегодня идти на поводу у своих желаний, ему не хотелось.
Внутренний телефон запищал, прервав размышления.
-Да, Кристин?
-Звонил Леонов. Просил перенести встречу завтра на час позже.
-Хорошо, можешь идти домой, я еще поработаю.
-Спасибо, Алексей Викторович.
Бекетов понимал, что нужно просмотреть несколько договоров, но, ни сил, ни желания, у него не было. Он заставил себя взять со стола контракт на поставку комплектующих с «Битек». Сделка была уже практически решенным делом, но что-то его останавливало, когда он собирался подписать проверенное на несколько раз соглашение. Интуиция, к которой он привык прислушиваться за семь лет в бизнесе, недовольно ворчала, стоило ему взяться за паркер. Контракт был ничем не примечательным, но чтению почему-то поддаваться не спешил. Алексей поймал себя на том, что в четвертый раз просматривает параграф про обязанности сторон, и никак не может уловить смысл написанного. Строчки разбегались перед глазами, прыгали в разные стороны, играя с ним в чехарду. Он снял очки, и устало потер глаза. В дверь коротко и отрывисто постучали. Алексей даже ответить не успел, как на пороге появился Молчанов, взъерошенный и мокрый, в темно синем костюме, на котором отчетливо проступали темные пятна от воды.
Глава 5.2
Ольга появилась в моей жизни много позже, за несколько месяцев до моего семнадцатилетия. Бабушка, воспитавшая ее, умерла, а тетка не успела вовремя собрать необходимые документы для опеки. Непохожая на других, неозлобившаяся, смелая, Оля неотступно следовала за мной, как тень. Она была младше на два года, и тогда это казалось огромной, разделявшей нас пропастью. Первое время я не обращала на девочку внимания, но настойчивость, с которой она добивалась дружбы, заставила изменить мнение о ней. У нас оказалась одна на двоих спальня, а потом и общие разговоры, мечты, планы. Ольга была оптимистом, смотрящим на мир с точки зрения того, что в нем можно сделать, чтобы стать более счастливым. Она даже свою грустную историю переживала по особому деятельно, не оставляя себе времени на печальные мысли. Я училась у нее заново улыбаться, и где-то глубоко внутри меня просыпалась маленькая девочка, которой я была когда-то, наивная, добрая и смелая.
-Жень, Женечка, - кто-то тряс меня, возвращая в реальность.
Я увидела перед собой Ольгу, только по сравнению с воспоминаниями, она выглядела старше. Подростковая угловатость сменилась женственностью, а светлые волосы вместо привычного хвоста были аккуратно уложены в узел.
- Все в порядке, - я попыталась улыбнуться, - просто задумалась.
- Пойдем спать. Я постелю, если хочешь.
Ольга осторожно погладила меня по спине, словно опасаясь нового взрыва. С преувеличенной заботой взяла под локоть и попыталась увести с кухни, а я почувствовала себя неуравновешенной истеричкой.
- Оль, не волнуйся, - я старалась говорить твердо, - я со всем справляюсь.
Подруга неуверенно кивнула, но руку отпустила.
- Я постелю себе в зале, хорошо?
- Конечно, белье я сейчас дам.
- И мне пилочка для ногтей нужна.
- В спальне, Оль, на прикроватном столике, в косметичке.
Ольга вышла, а я, выключив на кухне свет, направилась в зал. Огромная комната с двумя светлыми диванами, расположившимися друг напротив друга, и небольшим книжным шкафом, наполовину заполненным альбомами с репродукциями, была моим любимым местом в доме.
Я успела только достать простынь, как вбежала Ольга и, размахивая у меня перед лицом чем-то, начала сбивчиво повторять:
-И ты долго собиралась молчать? Долго, Жень? Долго?
Сначала я не поняла, что произошло, а когда до меня стало доходить, что она держит в руках, кровь застучала в висках, и я застыла, не в силах произнести ни слова.
- Когда ты узнала, Жень? Лешка в курсе? Какой срок? Да не молчи же ты!
Она схватила меня за руки. Я пыталась отвернуться, вырваться, убежать. Снова захотелось спрятаться, стать незаметной. Но из железной хватки сильных пальцев освободиться было невозможно.
- Завтра идем в консультацию.
Я непонимающе посмотрела на подругу и онемевшими губами прошептала:
-Зачем?
-Затем, - Ольга отпустила меня, и я начала медленно оседать на пол.
Глава 6.1
Утро прошло как в тумане. Аромат свежесваренного кофе, звонок начальнику, такси. И вот уже мы идем по коридору медицинского центра, направляясь к лестнице. Я едва поспеваю за Ольгой, которая тянет меня за собой. Мы входим в просторный холл и останавливаемся у дверей кабинета.
- Ну, что же ты, - шепчет Ольга, укоризненно качая головой. – Входи.
Она берется за ручку и, открыв передо мной двери, отступает назад.
За столом приятная молодая женщина, не намного старше меня.
- Пожалуйста, проходите, - врач с улыбкой указывает мне на стул, - присаживайтесь. Да нас же совсем лица нет, - она поднимается мне навстречу. – Может быть, дать вам воды?
- Нет, спасибо, - я усаживаюсь на стул и, сложив перед собой руки, выжидательно смотрю на нее.
- Для начала мне нужно будет задать вам несколько вопросов. Вы готовы?
Я киваю.
- Ну, хорошо, - она открывает мою карту, - ваше имя.
- Женя…М-м-м, Бекетова Евгения Максимовна.
-Замечательно, Женя, сколько Вам полных лет?
Во рту пересохло от волнения, и я с трудом могу говорить.
-Двадцать три.
-Жалобы есть?
Я смотрю на нее в недоумении. Пожаловаться на беременность кажется мне до того нелепым, что я не знаю, что и сказать.
- У меня задержка, я делала тест и… - наконец, решаюсь ответить я.
Голос дрожит от волнения.
- Вы хотите подтвердить, беременны Вы, или нет?
Я киваю.
-Ребенка сохранять планируете, если все подтвердится?
Я сглатываю и, подавшись вперед, еле слышно шепчу:
- А могут быть другие варианты, кроме как рожать?
Врач смеется, совершенно беззлобно, и, закончив писать в карточке, назидательным тоном произносит:
-Вариантов всегда два, и каждая из пришедших в этот кабинет, решает сама, какой из них выбрать. Но наша с вами сейчас задача – подтвердить вашу беременность. Я дам вам талон на УЗИ. Единственное, что придется подъехать вечером. Если Вам будет удобно на девятнадцать тридцать, то я выпишу вам направление и закреплю время.
-Хорошо, - я как болванчик киваю головой.
Она тепло улыбается, а я, прижав заветный бланк к груди, торопливо вскакиваю с места и направляюсь к двери.
- И еще, милая девушка, поменьше нервничайте. В вашем состоянии это вредно, - раздается мне вслед.
Рабочий день промчался незаметно. Нужно было обсудить новый заказ с клиентом, чтобы определиться с формой ожидаемого макета. Три проекта требовали доработки, и постоянно повисающий компьютер, учитывая цейтнот, сильно усложнял ситуацию. Начальник несколько раз интересовался по телефону результатами, чем окончательно вывел меня из себя. В конце концов, я со злости шарахнула по столу и, выдернув компьютер из розетки, бросила взгляд на часы. До конца рабочего дня оставалось всего полчаса.
По дороге в медицинский центр весь гнев испарился, сдулся словно воздушный шарик, который плохо перевязали ниткой, и к знакомым стеклянным дверям я уже подходила в состоянии легкой паники. На третьем этаже перед дверью нужного мне кабинета сидели две будущих мамы. Я устроилась чуть поодаль от них, дожидаясь пока меня пригласят. Через некоторое время в коридоре появился мужчина, я аж подпрыгнула, а он спокойно подошел к миловидной блондинке с огромным животом и протянул бутылочку с водой. Она пододвинулась и хлопнула рукой рядом с собой, предлагая ему сесть, и вдруг ойкнула.
-Что-то не так? – мужчина озабоченно всматривался в ее лицо, а она одними губами прошептала:
-Пинается сильно.
Мужчина потянулся и дотронулся до ее живота, а я отвела глаза, не в силах и дальше смотреть, как будущий папа проявляет свою любовь к еще не рожденному, но желанному ребенку. На глаза набежали непрошенные слезы, при мысли, что у моего малыша папы нет. Внутри опять скрутился горячий тугой узел, и по венам медленно потекла раскаленная расплавленная боль, сводя с ума и лишая желания жить, но я заставила себя подумать о том, ради кого я сегодня пришла сюда. Два глубоких вдоха, еще один, и – открылась дверь:
-Бекетова есть?
-Да,- я подскочила на месте.
-Проходите.
Кабинет был затемненным, и поначалу мне показалось, что в нем никого нет. Стол стоял одиноким островком в углу, рядом два деревянных стула и ширма, из-за которой раздался низкий, басистый голос:
-Проходите на кушетку, оголяйте живот.
-А где кушетка? - удивилась я.
-За ширмой, но вещи можете оставить на стуле.
Врач, делавший мне узи, оказался крупным мужчиной с проседью в темно-каштановых волосах и пытливым взглядом. Сердце ухало в груди как молот, перед глазами плыло, когда он, вглядываясь в маленький телевизор, стал водить датчиком по животу. Я замерла, забыв как дышать. И когда услышала размеренное «тук-тук-тук», мир перевернулся, закрутился как разноцветный серпантин, собираясь в спирали, заискрился надеждой и светом. Теперь я знала, как звучит счастье, и оно билось во мне.
Глупо улыбаясь, я бережно взяла черно-белые фотографии с маленькой точкой, в которой была сосредоточена теперь вся моя жизнь.
- Срок соответствует восьми-девяти неделям, патологии никакой нет. Всего доброго, Евгения Максимовна. Дома мужу покажете снимки. Это ведь, можно сказать, первое знакомство, - врач смущенно закашлял.
А я не успела понять, как невесомое ощущение полета сменилось тягостным падением в пропасть, как вернулась привычная пустота, липкими щупальцами обхватившая сердце.
Улыбка, приклеенная к лицу, стала горькой, губы искривились и задрожали. Я выскочила из кабинета, так ничего и не ответив. У противоположной стены мужчина бережно поддерживал под руку жену, мечтательно улыбавшуюся и смотревшую на него с обожанием. А я побежала вниз по лестнице, не разбирая дороги. Уже на улице поняла, что холодный вечерний ветерок заставляет зябко ежиться. Я достала из сумки плащ и надела, но согреться так и не смогла. На город медленно опускалась ночь, раскинув черное блестящее покрывало. Я брела по улицам, раскрашенным светом фонарей. Шум проезжающих машин сливался с мерным гулом голосов. Я спустилась в переход. Молодая девушка с пшеничными волосами, нежно перебирая струны, наигрывала знакомую грустную мелодию. Я остановилась и закрыла глаза, вбирая в себя тихие переливы, уносившие меня далеко отсюда, в холодный осенний вечер, где я впервые сказала «Люблю». Чистый, высокий голос разливался среди серого мрамора, исписанного цветастыми признаниями и уверениями в том, что между двумя людьми на Земле может существовать вечность.
«Я могу тебя долго ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать,
Год и два и всю жизнь, наверно…»
Я чувствовала, как тоска стальными нитями сжимает сердце, как просыпается отчаяние, огромной ледяной волной затопившей все внутри. А девушка продолжала петь:
«Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо…»
Глава 6.2
Я пришла в себя уже на улице. Ноги сами несли меня, шаг за шагом приближая к какой-то неведомой цели. Я почти бежала, увязая в темноте, оставив позади ярко освещенную улицу. Плутала дворами, похожими на черные колодца, среди одинаковых желтых квадратиков, светившихся на фасадах домов. Столько поворотов и остановок. Голова кружилась, а сердце отбивало сумасшедший ритм. Наконец, я оказалась на знакомом перекрестке. Редкие машины неслись по дороге, отделявшей меня от высокого здания, похожего на огромный стеклянный корабль. Бизнес-центр уже наполовину погас, но я, затаив дыхание, искала глазами окна на двенадцатом этаже. Вот они, светятся холодным белым светом, значит Лешка все еще там, работает. Я судорожно втянула воздух, понимая, что нас разделяют всего несколько десятков шагов. Просторный холл, лестница с гладкими перилами, длинный коридор и кабинет, в котором я столько раз была. И он там, так близко, и одновременно так далеко. Я знала, что не пойду к нему, просто до боли захотелось увидеть его хотя бы издалека. Это было столь же острой необходимостью, как и дышать. Обида растворилась в первобытной потребности быть рядом, захлестнувшей меня. И хоть я понимала, что уже невозможно ничего изменить, желание видеть его оказалось сильнее.
Начинался дождь. Первые капли неторопливо упали с высоты, разбившись об асфальт. Уже через несколько минут прохладные ручейки потекли по лицу и рукам, забежали за воротник, заставив вздрогнуть. Плащ не спасал от непогоды, а зонта, чтобы спрятаться у меня не было. Но я не могла сдвинуться с места, мучительно вглядываясь в желтеющую полосу света перед входом, замерев в ожидании. Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем за стеклянными дверями появился знакомый мужской силуэт. Сердце забилось пойманным в капкан зверьком, отбивая беспощадный ритм и гоня кровь по онемевшему телу. Я перестала ощущать холод и дождь. Исчезли звуки, и мир погрузился в оглушительно громкую тишину. Я видела, что Алексей помедлил перед тем, как выйти, так знакомо повел плечами и, втянув голову, шагнул через порог. Вместе с ним вышел высокий мужчина в темно синем костюме, которого я сразу не заметила. Но все мое внимание было сосредоточено на Алексее. Я как губка вбирала все детали – небрежно накинутый пиджак, растрепанные темные волосы, волевой подбородок, изящно очерченные губы. Он осматривался по сторонам, и я поняла, что сейчас его взгляд может остановиться на мне. Хотелось убежать, но ноги стали как ватные, и я не смогла сделать ни единого шага. Только губами прошептала: «Уходи, пожалуйста». Я молила, чтобы он меня не заметил, но бесполезно. Он замер на мгновение, и я увидела, как изменилось его лицо, став жестким и решительным. Стало страшно. А когда я поняла, что он направляется ко мне, внутри все оборвалось.
Глава 7.1
Привычный минимализм обстановки сегодня раздражал Бекетова. Светлые обои, массивный дубовый стол, бежевое кожаное кресло с высокой спинкой, несколько стульев и изогнутая настольная лампа, раскинувшая свою изящную стальную шею над аккуратно сложенными бумагами. Кабинет, сделанный под его консервативный вкус, казался лишенным уюта и абсолютно холодным. Алексей несколько минут рассматривал стену напротив, прикидывая, какую картину можно было бы повесить, чтобы оживить интерьер. В голову пришла «Корзинка с фруктами», увидев которую, они с Женькой дружно разразились хохотом на последней выставке в «Крыльях». Изящная вазочка с переспелыми сливами цвета ультрамарина, оформленная в темный багет, могла бы удачно вписаться. Бекетов даже в улыбке расплылся, когда представил это чудовищное творение на стене. Потом сообразил, с кем его рассматривал три месяца назад на выставке, и чертыхнулся сквозь зубы. Интересно, его когда-нибудь вообще отпустит? Выдвинул ящик письменного стола, чтобы достать коньяк и бокал, и тут же резким движением захлопнул обратно. Пить на работе было табу, и хотя за последний месяц он пару раз нарушил неписаное правило, сегодня идти на поводу у своих желаний, ему не хотелось.
Внутренний телефон запищал, прервав размышления.
-Да, Кристин?
-Звонил Леонов. Просил перенести встречу завтра на час позже.
-Хорошо, можешь идти домой, я еще поработаю.
-Спасибо, Алексей Викторович.
Бекетов понимал, что нужно просмотреть несколько договоров, но, ни сил, ни желания, у него не было. Он заставил себя взять со стола контракт на поставку комплектующих с «Битек». Сделка была уже практически решенным делом, но что-то его останавливало, когда он собирался подписать проверенное на несколько раз соглашение. Интуиция, к которой он привык прислушиваться за семь лет в бизнесе, недовольно ворчала, стоило ему взяться за паркер. Контракт был ничем не примечательным, но чтению почему-то поддаваться не спешил. Алексей поймал себя на том, что в четвертый раз просматривает параграф про обязанности сторон, и никак не может уловить смысл написанного. Строчки разбегались перед глазами, прыгали в разные стороны, играя с ним в чехарду. Он снял очки, и устало потер глаза. В дверь коротко и отрывисто постучали. Алексей даже ответить не успел, как на пороге появился Молчанов, взъерошенный и мокрый, в темно синем костюме, на котором отчетливо проступали темные пятна от воды.
