- Да с чего, вдруг?
- Ну, раз со мной даже советоваться не стоит: о чем думаешь, какие дальнейшие планы…
- А вот по второму вопросу…
- Да! Об этом оповестила. А…
- Эрик… - вот навязалось дите на голову (Ника наследство). – Муж мой как-то раз сказал, что «иногда полезно на ситуацию взглянуть извне». А для этого нужно…
- Мыслить, не как «стандартный» рыцарь Прокурата? – сузил парень глаза.
- Так точно.
- И поэтому мои «стандартные» выводы тебя не интересуют?
- Ну-у…
- Ладно, - да неужели? – Ладно!.. И много тебе надо времени на оформление в голове других? До сегодняшнего вечера хватит?
- Постараюсь, - отвернувшись, набычилась я.
- Постарайся, Агата, - а вот Эрик, напротив, вздохнул. – Я сейчас в конторе своей отмечусь и… дела кое-какие решу. А часам к… во сколько ты обратно в Поперечку?
- Не раньше полуночи.
- Договорились, - и развернулся в свой полыхнувший под кленом подвал. – До встречи.
- Ага.
Вот же навязалось дитё. Помощничек.
- Агата! – в проеме распахнувшейся во всю ширь двери обозначилось и другое. На этот раз – законное. – Агата!
- Варя, я иду!
- Агата, к нам дядя Теофил в гости прибыл! И как твои дела?!
- Тысь моя майка…
Опять делать «решительное лицо» и на вопросы отвечать… Когда и своих в достатке. Хотя с другой стороны…
Дядя Теофил, вопреки моему хмурому прогнозу, был крайне собран и излучал собой широкие волны оптимизма. Сразу от входной двери:
- Здравствуй, Агата! Прекрасна как всегда!
- И вам всех благ, дядя Теофил. Трапезничали? - и скосилась на его пиджак в щедрых крошках. – Не помешала?
- Доча, о чем ты? – выпорхнула в прихожую мама. – Давай за стол с нами. Там все разговоры.
Ага. Значит, все ж, не избежать:
- Пожалуй, только чай, - сорвала я вслед за собой всю троицу, выстроившуюся вдоль стены.
Вот, все-таки, прав рыцарь Лапиньш. Хоть и не знает, в чем именно. А я знаю: не умею я слушать других. Точнее, «накидывать друг другу», как это принято меж напарниками в Прокурате. Разучилась еще с береднянских времен. А иногда, полезно, наверное. Да только не теперь, когда в голове и без чужих версий – каша. Из реплик, намеков и обрывков бесхвостых идей, которые роятся в хаотически-нелепом движении. И одна лишь интуиция зудом в плечах работает четко-исправно. А еще ноет сердце. В Поперечке с ним легче было, а вот сейчас, в этих стенах… Тысь моя майка… И только не думать ни о чем отвлеченном. Не расслабляться. Иначе…
- Доча, канцлер Исбург к тебе сюда заходил.
- Да-а?.. – рассеянно выдохнула. – Зачем? Он ведь сам меня с работы отпустил на нужный срок.
- Это – конечно, - брякнув чашку в блюдце, взмахнула мама рукой. – Конечно. Он тебе приглашение занес и так… справлялся.
- О-о… - канцлерский юбилей. А я и забыла. А ведь речь обещала. Разоблачительно-хвалебную. – Хорошо, - и вновь с ожесточением откусила от коржика. – Хорошо. Я по-мню.
- Агата, а как твои дела? – котенком шеркнулась об мое плечо, примостившаяся рядом Варвара.
- Все нормально, - обхватила я ее рукой. - Нормально. Дел много. И мы с Эриком их на сегодня не закончили… А как твои? Чем сегодня занималась?
- Я?.. Ну-у, мы с тетей Катаржиной на развал с утра ходили. Потом в квартиру нашу цветы поливать. И еще…
И еще что странно в этой самой деревне… Да вся она – одна сплошная «странность» под носом у Прокурата. «Енергию» с бугра не боятся. Эх, надо было Эрика озадачить статистикой по вызовам в Поперечку. И вообще, чувство складывается, будто ее, наоборот, берегут. От «дурного внешнего глаза»… Дурдом. А Фома этот, «борец с местной нечистью». Но, ведь не может она в Поперечке процветать. «Сеть(1)» бы давно всплески магии засекла. Что за неоправданный местный культ? А еще Батюшка, любитель неизвестных притч…
- Агата, нам с тобой поговорить бы.
- Что?
Дядя Теофил вздохнул, набираясь решимости, и стряхнул крошки с пиджака. – Поговорить нам надо… с тобой.
- Хорошо, - удивленно прищурилась я через стол.
Мама, всплеснув руками, подскочила:
- Варенька, а мы с тобой чайник еще раз поставим. А то Агата уже две кружки выдула. И коржиков еще… - и когда я только их успела?
Две дамы мои мигом усвистели на кухню, прихватив пустую вазу напротив меня. Я – тоже стряхнув крошки, выжидающе замерла:
- Я вас слушаю, дядя Теофил.
- Угу, - кашлянул тот.
- Хотя постойте. Ответьте сначала на мой вопрос: кто тот человек из Либряны, с которым вы на Дне Святого Рока, сидя с нами за столом, за руку здоровались? Высокий, с залысинами на лбу и в жилете в синюю полоску… Я могу подробнее описать.
- А-а! – распахнул рот мужчина. Потом его захлопнул. – А причем он?
- Да не причем, - скривилась я. – Просто, вспомнился. Так вы его…
- Тэй Миллер.
- Ага… Тэй Миллер. Он ведь мастер в Либряне?
- Верно, мастер, - кивнул дядя Теофил.
- А по профилю какому?
- По какому профилю?.. Ткач. Специализируется на шерсти и льне.
- Ага-а.
- Да он хороший мастер, Агата, - пояснил вдогонку дядя Теофил. – Просто, невезучий. Его в ткацкой слободе так все и зовут: «Тэй-непрун».
- «Непрун», значит?
- «Непрун» до смешного. А в последнее время слух пошел, что решил он свой профиль сменить. Чтоб, значит, фортуну развернуть вновь к себе.
- И на какой?
- Да на смежный… Ковры.
- Ковроткачество? - тысь моя майка…
- Агата?
- Да, дядя Теофил?
- Я о чем тебе хотел сказать-то, - мужчина вновь на секунду замялся и, сунув руку за пазуху, вынул оттуда свернутый носовой платок. – Вот. Дело в том, что муж твой, Ник, меня еще в Либряне просил ему их достать по своим каналам и занести. Я это сделал. И собственно, по данному поводу сегодня к вам заскочил.
- Что «занести»? – вперилась я взглядом в дядькину ладонь над столом.
- Два камня, - тихо произнес он. – Атрактин натуральный и стеклянный.
- А зачем? – сцапала я себе сверток и развернула. – Ух, ты…
- И в правду, - хмыкнул дядя Теофил. – «Ух, ты». Красивые. А зачем они ему понадобились, не знаю. Ник не особо мне тогда пояснил. Сказал лишь, что для личного дела. Для сравнения.
- «Для сравнения»? – склонилась я над камушками в складках платка. Оба – блекло-зеленые, полупрозрачные. С мерцающими вкраплениями разных цветов. И оба излучают силу. Да их друг от друга… - Не отличить.
- И в правду, - покачал ювелир головой. – Практически… да очень сложно это. Лишь знатоки определяют. Один на всю страну или два. Это со временем разница уже очевидна: стеклянный медленно «гаснет», а целебной силы натурального хватает на века. И это, своего рода, уникум. Больше ни один искусственный аналог не обладает силой оригинала. Лишь атрактин. Поэтому он и дорогой, как дом в столице. Я с ними не работаю. Ни с первым, ни со вторым.
- Но, зачем они Нику то?
- Агата, не знаю.
- Понятно, - свернув камни, отложила я их рядом на стол. – Я вам сколько за них должна? Может, домом нашим…
- Агата, ну ты даешь?! – вскинулся дядя Теофил (жаль, не прошел с домом вариант). – Ему ведь на время надо было. Да и если б навсегда… - и грузно вздохнул. – Мы ж – семья… Чем я тебе помочь могу? Говори, племянница, не стесняйся. Может, что еще? О Тэе-непруне?
- О нем? – почесала я лоб. – Пока не знаю. Думаю пока.
- Ну, как скажешь, - брякнул своей пустой чашкой дядя Теофил.
Ага. Думаю… И вот еще одна, как говорит Эрик, «блоха». Да только оная пока «не кусается». Забудем о ней пока, до появленья самого рыцаря. Что же до «Тея-непруна», то здесь… Что может быть общего между мастером-почти ковроделом и вором из деревни, специализирующейся на том же ремесле?.. Уф-ф… Одну «блоху», кажется, я словила. Кажется. Над остальными думай, Агата Вешковская-Подугор. Думай… Ведь, судя по «горю» вора Фомы, сделка их с Тэем Миллером накрылась гулким тазом. А причиной этому стала, опять же, местная нечисть, вставшая на защиту склада некой Наушихи. И что за нечисть в Поперечке такая? Прямо, радетельная… Тысь моя майка. Вот не складывается из хаоса в голове логичный ряд! Почему Фому давно Прокурату не сдали? Почему терпят его воровские набеги? Да еще этот Батюшка… Батюшка…
- … а вот еще с ним случай был, с Тэем. Он тогда…
На рукаве рубахи Фомы, кроме следов сопредельной магии – капли от воска. Желтого, храмового. На груди – пятно. Предположительно, от щей. Которыми и нас угощать собирались. Значит…
- … ведь именно его… Агата, ты меня слушаешь?
- А?.. Слушаю, дядя Теофил, - нет, надо в другое место валить. Иначе не до чего не додумаюсь.
- А вот и новый чай! С душицей заварили. Варенька, чашки мне поближе подвинь… Теофил, ты о чем здесь так живо моей дочери внушаешь?
- Да про мастера одного из Либряны, - вскинулся на новых слушателей дядька. – Про случай из его жизни рассказываю. Он невезучий, прям, книгу пиши. Нанял, значит, один раз себе…
- Варенька, и агатину чашку тоже. Так-так… Ага?
- Я и говорю, - подвинул свою, уже дымящуюся, дядя Теофил. – Нанял он себе сторожа. Склады охранять. А тот…
- Дядя Теофил… Кого?
Мама моя, Варвара с чашкой в руках и ювелир разом обернулись на мой глухой голос. Последний тихо повторил:
- Сто-рожа. А что?
- Сторожа… Тысь моя майка! Бес мне рогом промеж глаз!
- Доча, ты чего? – испуганно выдохнула мама.
Я подскочила из-за стола:
- Сторож. Это – не притча. Это – нам с Эриком наводка. Я – в Гусельницы!
- Доча!
- Агата!
- В дедовскую библиотеку! К ночи вернусь!.. Уф-ф, тетя Гортензия, Нинон, я – наверх! Не обращайте на меня внима-ние!!!..
«Не обращайте на меня внима-ние!.. Не обращайте…» Вот уж точно не знаешь, что больше способствует плодотворному мыслительному процессу: полная тишина вокруг или отвлекающий «на удачу» гул. И, все-таки, семья, это – сила. А я – скобан. И больше подобных «тугодумий» допустить не могу.
- Агата, ты готова?
- Ага. Пошли, Эрик, - и дай тебе все прокуратские боги терпения.
- И даже ничего мне не скажешь на дорожку? – из-под арки развернулся он.
- Потерпи еще чуть-чуть. Версия есть, но, нужны подтверждения, - ага. Иначе выглядеть она со стороны будет, как бред. Хотя мы – уже в «дурдоме». И здесь это – нормально.
- Ладно, - буркнул Эрик. Потом добавил. – Тогда и ты «потерпи». И у меня для тебя новость есть.
- До-го-ворились, - выдохнула, уже с края бугра…
Уф-ф… Деревенская тихая ночь… Полная идиллия, подсвеченная сверху звездами. Снизу – пением сверчков в густой высокой траве. И вздохами скота по хлевам. Сады под луной, как под зимней изморозью. Уже «беременные» яблоками, мелкими сливами и вишней. «Беременные». Сравнение то какое? И в тот же миг перед глазами всплыла мама. С магическим прищуром. Извини, но, порадовать тебя нечем. Да и себя… Да и о том ли я сейчас…
- Агата, что дальше то?
- Что дальше? – и тряхнула головой, разгоняя «родительский морок». – На живца будем ловить.
- Угу, - вскинул к переносице руку Эрик. – Объясняй задачу конкретно.
- Объясняю: живец у нас – ты. Помнишь дом, в палисаднике у которого три порося рылись? Надо в хлев к ним влезть.
- Зачем? – скосился на меня Эрик.
- Понимаешь: нужная нам нечисть обязательно постарается тебе помешать. Она будет бдеть за тобой, я – за ней. Иначе нам ее не словить. Это – точно.
- Ладно… Разделяемся прямо здесь?
- Ага, - и уже махнувшему с холма вниз рыцарю в спину. – Удачи, Эрик.
- Спасибо, - не то хмыкнул, не то всхлипнул он. А что ж ты хотело, дитё?..
И выждав две минуты, осторожно пошла вниз в обход…
Операция «На живца» продлилась недолго. Все-таки, семилетний береднянский опыт не пропьешь. Да и напарник Ника был на высоте. Сначала – заборной. Именно оттуда он мне в помощь и ринулся, когда я, «раскрывшись», лупанула по крадущейся мутной фигуре заклятьем. А через шесть секунд, под собачий хай, уже удирали подвалами: Эрик с добычей подмышкой и следом в свой я. Не сговариваясь, на крыльцо Дома выскочек:
- Открываю?
- Ага.
А что уж? Как к себе домой. Да и не только мы. Вот сейчас и разберемся.
Но, сначала рассмотрели. Свою «добычу»:
- Хоб меня забери! - голая длиннорукая сущность под светом шара и нашими взглядами, забилась в угол. – Хоб меня… - повторил рыцарь.
- Ага. Не здешняя.
Сущность оскалилась на нас рядом мелких зубов и с душой зашипела. Эрик сплюнул:
- Да как так-то?.. Как так-то, Агата?
- Это ты про что сейчас? Сдается мне, про родную контору, которая этого красавца прощелкала клювом?
- Угу. Про нее… И ведь всегда ж меры принимали, когда портал открывался. А тут… Агата?
- Что? – растирая виски, обернулась я.
- Ты о чем с ним говорить то будешь?
- Есть некоторые детали. А ты для себя все уже прояснил?
- Я? – глянул на меня Эрик. – Не-ет… И послушаю вас с удовольствием.
- Ну, это, вряд ли.
- Почему?
- Ментально придется. Он сейчас под свежего иностранца или немого косить начнет. А у нас времени на курс общеладменского нет.
- А ты не боишься? Магия то чужая? – вот справедливый вопрос.
- Боюсь, - фыркнула я. – Но… - и подошла к сопредельному диверсанту ближе. – Может, так поговорим?
- Ш-ш-ш!
- Понятно… Эрик, следи за ним и скрепляющее заклятье на всякий случай усиль.
- Ладно, - мотнув головой, выдохнул парень, встав сбоку между нами.
- Поехали…
Специалисты говорят: моя техника сильно смахивает на алантское «заныривание» в чужую разумную сущность. Не знаю. Я – не алант и мне сравнить не с чем. Да только ощущение – не из приятных. Это – мягко говоря. Не матами, то есть. Тем более, сейчас. Когда с головой занырнул в «чужое болото из газовых едких зловоний» с пузырями-картинками на его густой глади, которые беспрестанно лопаются, выталкиваясь наверх новыми и новыми. И из них надо выбрать… Надо выбрать… выбираю… Темная смазанная пелена чужого мира. Своды пещеры. Сизые огоньки по ним… Мне надо дальше. Не сейчас… Сгусток света – проход… Ага, вот как он ушел – подвалом и ходом под землей… Ход обваливается под чьим-то заклятьем, запоздало пущенным вслед. Судя по корявости, кадетским. Значит, не сказал, что упустил… Да, не о том сейчас. Опять не о том. И давящей болью в висках – еще одна вспышка – наш мир. Физиономии, склонившиеся. Две-три – уже мне знакомы. А между ними и сущностью – острия вил. Веский «аргумент»… Потом еще ряд картинок: ночное бдение, ловля воров… ого, еще парочка знакомцев промелькнула… Хлев, скошенный трусливый взгляд пестрой коровы. Подстилка на трухлявом сене – плата за службу… И снова – бдения, бдения… бдения… Оп-па! То, что надо. Точно, оно. Но, как же интересно то… даже не смотря на раскалывающиеся виски… Как же… еще немного… еще…
- … Агата… Агата! Да, хоб меня! Агата!
- А-а… Что? Ты зачем меня, - и удивленно шмыгнула мокрым теплым носом, скосившись вниз на рубашку. – Тысь моя…
- Ты как? – Эрик суетливо зашарил по карманам. – Ты как? Погоди, у меня платок есть. Кровь тебе…
- Она сама сейчас… перестанет, - задрала я нос к доскам потолка. – Я знаю. Не в первый раз, - хотя, если честно…
- Угу… Я сейчас, - и выдернул, наконец, из кармана мятый большой платок. – Вот!
- Ага, - прихлопнула я его к носу. Потом скосилась на «клиента». Тот жалобно заскулил.
- Ты его, по-моему, напугала, - криво оскалился Эрик. – Он даже общеладменский язык вспомнил. Правда, маты, в основном.
- Да неужели?.. Значит, дальше будем общаться продуктивнее. Так, Фрук?
- Ну, раз со мной даже советоваться не стоит: о чем думаешь, какие дальнейшие планы…
- А вот по второму вопросу…
- Да! Об этом оповестила. А…
- Эрик… - вот навязалось дите на голову (Ника наследство). – Муж мой как-то раз сказал, что «иногда полезно на ситуацию взглянуть извне». А для этого нужно…
- Мыслить, не как «стандартный» рыцарь Прокурата? – сузил парень глаза.
- Так точно.
- И поэтому мои «стандартные» выводы тебя не интересуют?
- Ну-у…
- Ладно, - да неужели? – Ладно!.. И много тебе надо времени на оформление в голове других? До сегодняшнего вечера хватит?
- Постараюсь, - отвернувшись, набычилась я.
- Постарайся, Агата, - а вот Эрик, напротив, вздохнул. – Я сейчас в конторе своей отмечусь и… дела кое-какие решу. А часам к… во сколько ты обратно в Поперечку?
- Не раньше полуночи.
- Договорились, - и развернулся в свой полыхнувший под кленом подвал. – До встречи.
- Ага.
Вот же навязалось дитё. Помощничек.
- Агата! – в проеме распахнувшейся во всю ширь двери обозначилось и другое. На этот раз – законное. – Агата!
- Варя, я иду!
- Агата, к нам дядя Теофил в гости прибыл! И как твои дела?!
- Тысь моя майка…
Опять делать «решительное лицо» и на вопросы отвечать… Когда и своих в достатке. Хотя с другой стороны…
Дядя Теофил, вопреки моему хмурому прогнозу, был крайне собран и излучал собой широкие волны оптимизма. Сразу от входной двери:
- Здравствуй, Агата! Прекрасна как всегда!
- И вам всех благ, дядя Теофил. Трапезничали? - и скосилась на его пиджак в щедрых крошках. – Не помешала?
- Доча, о чем ты? – выпорхнула в прихожую мама. – Давай за стол с нами. Там все разговоры.
Ага. Значит, все ж, не избежать:
- Пожалуй, только чай, - сорвала я вслед за собой всю троицу, выстроившуюся вдоль стены.
Вот, все-таки, прав рыцарь Лапиньш. Хоть и не знает, в чем именно. А я знаю: не умею я слушать других. Точнее, «накидывать друг другу», как это принято меж напарниками в Прокурате. Разучилась еще с береднянских времен. А иногда, полезно, наверное. Да только не теперь, когда в голове и без чужих версий – каша. Из реплик, намеков и обрывков бесхвостых идей, которые роятся в хаотически-нелепом движении. И одна лишь интуиция зудом в плечах работает четко-исправно. А еще ноет сердце. В Поперечке с ним легче было, а вот сейчас, в этих стенах… Тысь моя майка… И только не думать ни о чем отвлеченном. Не расслабляться. Иначе…
- Доча, канцлер Исбург к тебе сюда заходил.
- Да-а?.. – рассеянно выдохнула. – Зачем? Он ведь сам меня с работы отпустил на нужный срок.
- Это – конечно, - брякнув чашку в блюдце, взмахнула мама рукой. – Конечно. Он тебе приглашение занес и так… справлялся.
- О-о… - канцлерский юбилей. А я и забыла. А ведь речь обещала. Разоблачительно-хвалебную. – Хорошо, - и вновь с ожесточением откусила от коржика. – Хорошо. Я по-мню.
- Агата, а как твои дела? – котенком шеркнулась об мое плечо, примостившаяся рядом Варвара.
- Все нормально, - обхватила я ее рукой. - Нормально. Дел много. И мы с Эриком их на сегодня не закончили… А как твои? Чем сегодня занималась?
- Я?.. Ну-у, мы с тетей Катаржиной на развал с утра ходили. Потом в квартиру нашу цветы поливать. И еще…
И еще что странно в этой самой деревне… Да вся она – одна сплошная «странность» под носом у Прокурата. «Енергию» с бугра не боятся. Эх, надо было Эрика озадачить статистикой по вызовам в Поперечку. И вообще, чувство складывается, будто ее, наоборот, берегут. От «дурного внешнего глаза»… Дурдом. А Фома этот, «борец с местной нечистью». Но, ведь не может она в Поперечке процветать. «Сеть(1)» бы давно всплески магии засекла. Что за неоправданный местный культ? А еще Батюшка, любитель неизвестных притч…
- Агата, нам с тобой поговорить бы.
- Что?
Дядя Теофил вздохнул, набираясь решимости, и стряхнул крошки с пиджака. – Поговорить нам надо… с тобой.
- Хорошо, - удивленно прищурилась я через стол.
Мама, всплеснув руками, подскочила:
- Варенька, а мы с тобой чайник еще раз поставим. А то Агата уже две кружки выдула. И коржиков еще… - и когда я только их успела?
Две дамы мои мигом усвистели на кухню, прихватив пустую вазу напротив меня. Я – тоже стряхнув крошки, выжидающе замерла:
- Я вас слушаю, дядя Теофил.
- Угу, - кашлянул тот.
- Хотя постойте. Ответьте сначала на мой вопрос: кто тот человек из Либряны, с которым вы на Дне Святого Рока, сидя с нами за столом, за руку здоровались? Высокий, с залысинами на лбу и в жилете в синюю полоску… Я могу подробнее описать.
- А-а! – распахнул рот мужчина. Потом его захлопнул. – А причем он?
- Да не причем, - скривилась я. – Просто, вспомнился. Так вы его…
- Тэй Миллер.
- Ага… Тэй Миллер. Он ведь мастер в Либряне?
- Верно, мастер, - кивнул дядя Теофил.
- А по профилю какому?
- По какому профилю?.. Ткач. Специализируется на шерсти и льне.
- Ага-а.
- Да он хороший мастер, Агата, - пояснил вдогонку дядя Теофил. – Просто, невезучий. Его в ткацкой слободе так все и зовут: «Тэй-непрун».
- «Непрун», значит?
- «Непрун» до смешного. А в последнее время слух пошел, что решил он свой профиль сменить. Чтоб, значит, фортуну развернуть вновь к себе.
- И на какой?
- Да на смежный… Ковры.
- Ковроткачество? - тысь моя майка…
- Агата?
- Да, дядя Теофил?
- Я о чем тебе хотел сказать-то, - мужчина вновь на секунду замялся и, сунув руку за пазуху, вынул оттуда свернутый носовой платок. – Вот. Дело в том, что муж твой, Ник, меня еще в Либряне просил ему их достать по своим каналам и занести. Я это сделал. И собственно, по данному поводу сегодня к вам заскочил.
- Что «занести»? – вперилась я взглядом в дядькину ладонь над столом.
- Два камня, - тихо произнес он. – Атрактин натуральный и стеклянный.
- А зачем? – сцапала я себе сверток и развернула. – Ух, ты…
- И в правду, - хмыкнул дядя Теофил. – «Ух, ты». Красивые. А зачем они ему понадобились, не знаю. Ник не особо мне тогда пояснил. Сказал лишь, что для личного дела. Для сравнения.
- «Для сравнения»? – склонилась я над камушками в складках платка. Оба – блекло-зеленые, полупрозрачные. С мерцающими вкраплениями разных цветов. И оба излучают силу. Да их друг от друга… - Не отличить.
- И в правду, - покачал ювелир головой. – Практически… да очень сложно это. Лишь знатоки определяют. Один на всю страну или два. Это со временем разница уже очевидна: стеклянный медленно «гаснет», а целебной силы натурального хватает на века. И это, своего рода, уникум. Больше ни один искусственный аналог не обладает силой оригинала. Лишь атрактин. Поэтому он и дорогой, как дом в столице. Я с ними не работаю. Ни с первым, ни со вторым.
- Но, зачем они Нику то?
- Агата, не знаю.
- Понятно, - свернув камни, отложила я их рядом на стол. – Я вам сколько за них должна? Может, домом нашим…
- Агата, ну ты даешь?! – вскинулся дядя Теофил (жаль, не прошел с домом вариант). – Ему ведь на время надо было. Да и если б навсегда… - и грузно вздохнул. – Мы ж – семья… Чем я тебе помочь могу? Говори, племянница, не стесняйся. Может, что еще? О Тэе-непруне?
- О нем? – почесала я лоб. – Пока не знаю. Думаю пока.
- Ну, как скажешь, - брякнул своей пустой чашкой дядя Теофил.
Ага. Думаю… И вот еще одна, как говорит Эрик, «блоха». Да только оная пока «не кусается». Забудем о ней пока, до появленья самого рыцаря. Что же до «Тея-непруна», то здесь… Что может быть общего между мастером-почти ковроделом и вором из деревни, специализирующейся на том же ремесле?.. Уф-ф… Одну «блоху», кажется, я словила. Кажется. Над остальными думай, Агата Вешковская-Подугор. Думай… Ведь, судя по «горю» вора Фомы, сделка их с Тэем Миллером накрылась гулким тазом. А причиной этому стала, опять же, местная нечисть, вставшая на защиту склада некой Наушихи. И что за нечисть в Поперечке такая? Прямо, радетельная… Тысь моя майка. Вот не складывается из хаоса в голове логичный ряд! Почему Фому давно Прокурату не сдали? Почему терпят его воровские набеги? Да еще этот Батюшка… Батюшка…
- … а вот еще с ним случай был, с Тэем. Он тогда…
На рукаве рубахи Фомы, кроме следов сопредельной магии – капли от воска. Желтого, храмового. На груди – пятно. Предположительно, от щей. Которыми и нас угощать собирались. Значит…
- … ведь именно его… Агата, ты меня слушаешь?
- А?.. Слушаю, дядя Теофил, - нет, надо в другое место валить. Иначе не до чего не додумаюсь.
- А вот и новый чай! С душицей заварили. Варенька, чашки мне поближе подвинь… Теофил, ты о чем здесь так живо моей дочери внушаешь?
- Да про мастера одного из Либряны, - вскинулся на новых слушателей дядька. – Про случай из его жизни рассказываю. Он невезучий, прям, книгу пиши. Нанял, значит, один раз себе…
- Варенька, и агатину чашку тоже. Так-так… Ага?
- Я и говорю, - подвинул свою, уже дымящуюся, дядя Теофил. – Нанял он себе сторожа. Склады охранять. А тот…
- Дядя Теофил… Кого?
Мама моя, Варвара с чашкой в руках и ювелир разом обернулись на мой глухой голос. Последний тихо повторил:
- Сто-рожа. А что?
- Сторожа… Тысь моя майка! Бес мне рогом промеж глаз!
- Доча, ты чего? – испуганно выдохнула мама.
Я подскочила из-за стола:
- Сторож. Это – не притча. Это – нам с Эриком наводка. Я – в Гусельницы!
- Доча!
- Агата!
- В дедовскую библиотеку! К ночи вернусь!.. Уф-ф, тетя Гортензия, Нинон, я – наверх! Не обращайте на меня внима-ние!!!..
«Не обращайте на меня внима-ние!.. Не обращайте…» Вот уж точно не знаешь, что больше способствует плодотворному мыслительному процессу: полная тишина вокруг или отвлекающий «на удачу» гул. И, все-таки, семья, это – сила. А я – скобан. И больше подобных «тугодумий» допустить не могу.
- Агата, ты готова?
- Ага. Пошли, Эрик, - и дай тебе все прокуратские боги терпения.
- И даже ничего мне не скажешь на дорожку? – из-под арки развернулся он.
- Потерпи еще чуть-чуть. Версия есть, но, нужны подтверждения, - ага. Иначе выглядеть она со стороны будет, как бред. Хотя мы – уже в «дурдоме». И здесь это – нормально.
- Ладно, - буркнул Эрик. Потом добавил. – Тогда и ты «потерпи». И у меня для тебя новость есть.
- До-го-ворились, - выдохнула, уже с края бугра…
Уф-ф… Деревенская тихая ночь… Полная идиллия, подсвеченная сверху звездами. Снизу – пением сверчков в густой высокой траве. И вздохами скота по хлевам. Сады под луной, как под зимней изморозью. Уже «беременные» яблоками, мелкими сливами и вишней. «Беременные». Сравнение то какое? И в тот же миг перед глазами всплыла мама. С магическим прищуром. Извини, но, порадовать тебя нечем. Да и себя… Да и о том ли я сейчас…
- Агата, что дальше то?
- Что дальше? – и тряхнула головой, разгоняя «родительский морок». – На живца будем ловить.
- Угу, - вскинул к переносице руку Эрик. – Объясняй задачу конкретно.
- Объясняю: живец у нас – ты. Помнишь дом, в палисаднике у которого три порося рылись? Надо в хлев к ним влезть.
- Зачем? – скосился на меня Эрик.
- Понимаешь: нужная нам нечисть обязательно постарается тебе помешать. Она будет бдеть за тобой, я – за ней. Иначе нам ее не словить. Это – точно.
- Ладно… Разделяемся прямо здесь?
- Ага, - и уже махнувшему с холма вниз рыцарю в спину. – Удачи, Эрик.
- Спасибо, - не то хмыкнул, не то всхлипнул он. А что ж ты хотело, дитё?..
И выждав две минуты, осторожно пошла вниз в обход…
Операция «На живца» продлилась недолго. Все-таки, семилетний береднянский опыт не пропьешь. Да и напарник Ника был на высоте. Сначала – заборной. Именно оттуда он мне в помощь и ринулся, когда я, «раскрывшись», лупанула по крадущейся мутной фигуре заклятьем. А через шесть секунд, под собачий хай, уже удирали подвалами: Эрик с добычей подмышкой и следом в свой я. Не сговариваясь, на крыльцо Дома выскочек:
- Открываю?
- Ага.
А что уж? Как к себе домой. Да и не только мы. Вот сейчас и разберемся.
Но, сначала рассмотрели. Свою «добычу»:
- Хоб меня забери! - голая длиннорукая сущность под светом шара и нашими взглядами, забилась в угол. – Хоб меня… - повторил рыцарь.
- Ага. Не здешняя.
Сущность оскалилась на нас рядом мелких зубов и с душой зашипела. Эрик сплюнул:
- Да как так-то?.. Как так-то, Агата?
- Это ты про что сейчас? Сдается мне, про родную контору, которая этого красавца прощелкала клювом?
- Угу. Про нее… И ведь всегда ж меры принимали, когда портал открывался. А тут… Агата?
- Что? – растирая виски, обернулась я.
- Ты о чем с ним говорить то будешь?
- Есть некоторые детали. А ты для себя все уже прояснил?
- Я? – глянул на меня Эрик. – Не-ет… И послушаю вас с удовольствием.
- Ну, это, вряд ли.
- Почему?
- Ментально придется. Он сейчас под свежего иностранца или немого косить начнет. А у нас времени на курс общеладменского нет.
- А ты не боишься? Магия то чужая? – вот справедливый вопрос.
- Боюсь, - фыркнула я. – Но… - и подошла к сопредельному диверсанту ближе. – Может, так поговорим?
- Ш-ш-ш!
- Понятно… Эрик, следи за ним и скрепляющее заклятье на всякий случай усиль.
- Ладно, - мотнув головой, выдохнул парень, встав сбоку между нами.
- Поехали…
Специалисты говорят: моя техника сильно смахивает на алантское «заныривание» в чужую разумную сущность. Не знаю. Я – не алант и мне сравнить не с чем. Да только ощущение – не из приятных. Это – мягко говоря. Не матами, то есть. Тем более, сейчас. Когда с головой занырнул в «чужое болото из газовых едких зловоний» с пузырями-картинками на его густой глади, которые беспрестанно лопаются, выталкиваясь наверх новыми и новыми. И из них надо выбрать… Надо выбрать… выбираю… Темная смазанная пелена чужого мира. Своды пещеры. Сизые огоньки по ним… Мне надо дальше. Не сейчас… Сгусток света – проход… Ага, вот как он ушел – подвалом и ходом под землей… Ход обваливается под чьим-то заклятьем, запоздало пущенным вслед. Судя по корявости, кадетским. Значит, не сказал, что упустил… Да, не о том сейчас. Опять не о том. И давящей болью в висках – еще одна вспышка – наш мир. Физиономии, склонившиеся. Две-три – уже мне знакомы. А между ними и сущностью – острия вил. Веский «аргумент»… Потом еще ряд картинок: ночное бдение, ловля воров… ого, еще парочка знакомцев промелькнула… Хлев, скошенный трусливый взгляд пестрой коровы. Подстилка на трухлявом сене – плата за службу… И снова – бдения, бдения… бдения… Оп-па! То, что надо. Точно, оно. Но, как же интересно то… даже не смотря на раскалывающиеся виски… Как же… еще немного… еще…
- … Агата… Агата! Да, хоб меня! Агата!
- А-а… Что? Ты зачем меня, - и удивленно шмыгнула мокрым теплым носом, скосившись вниз на рубашку. – Тысь моя…
- Ты как? – Эрик суетливо зашарил по карманам. – Ты как? Погоди, у меня платок есть. Кровь тебе…
- Она сама сейчас… перестанет, - задрала я нос к доскам потолка. – Я знаю. Не в первый раз, - хотя, если честно…
- Угу… Я сейчас, - и выдернул, наконец, из кармана мятый большой платок. – Вот!
- Ага, - прихлопнула я его к носу. Потом скосилась на «клиента». Тот жалобно заскулил.
- Ты его, по-моему, напугала, - криво оскалился Эрик. – Он даже общеладменский язык вспомнил. Правда, маты, в основном.
- Да неужели?.. Значит, дальше будем общаться продуктивнее. Так, Фрук?
