А еще оценила братское «благородство» (навершием по макушке вместо острия в живот). А чуть позже, когда тот, подхватив меня за руку, пихнул в ближайшие от коновязи кусты, смогла разглядеть и численное, почти равное соотношение бьющихся противников. И хоть до этого подобной картины не видела, она, все ж, показалась мне странной. Ведь ни одна из сторон не издавала воинственных воплей или криков о помощи. Будто для тех и других это было ниже достоинства. А еще через пару минут в помощь Арсу и трем матросам с «Крачки» из распахнутой двери выскочил Зача:
- Где Зоя?! Где…
- Я здесь! – пришлось мне отзываться.
- Вот там и сиди! – а то я не знаю? – Эх, хобьи рыла, цапли портовые! Саблю свою некогда искать! – спрыгнул он с крыльца, разбавляя задорным криком тоскливый скрежет металла…
Еще через несколько минут с защитниками местной каталажки было покончено: их, во главе с собственным начальником, связали, «законопатили» рты и волоком стянули в бывшую камеру Зачи. Я же покинула свои кусты чуть раньше, когда увидела, как Арс, зажав левой рукой предплечье правой, опускается на крыльцо. Но, Зача, руководящий «отгрузкой», меня с воплями опередил:
- А, ну, стоять, не голосить! – сам заорал он.
- Зоя, все нормально, - глядя на меня, выдохнул Арс. Однако тут же скривился. – Вскользь прошло. На «Крачке» перевяжут.
- Все нормально? Это тоже в «авральный план» входит? – опускаясь перед братом на ступень, уточнила я. Мужчины переглянулись. Арс скривился снова:
- Иногда… Редко. Сейчас следы уберем и быстро уходим.
- Куда? На пристань?
- Не-ет, - покачал головой брат. – «Крачка» оттуда сразу после Зачи снялась. Скалы за маяком помнишь?.. Мы за ними стоим, а шлюпка нас у семейного причала ждет. Вместе с Люсой.
- Понятно.
- Отлично, - хлопнул Арса по здоровому плечу друг и, закрыв массивную дверь каталажки, со всего маха запустил связкой ключей через дорогу. – Ну что, снимаемся? – констатировали мы их далекое звонкое приземление.
- Ага, - боком приподнялся с крыльца мой брат. – Зоя, я сам!
- Ну и пожалуйста… Зача, а тебя не ранили?
- Ранили, но, чуть раньше и не так легко, как Арса. Сумку свою давай.
- Куда? Когда?.. Да, фу на тебя! – смеясь, припустила я рядом с довольно ухмыляющимся парнем.
Постепенно темень затхлых портовых тупиков растворилась в свежести сини и вспыхнувшая из-за очередного поворота цепочка далеких фонарей, полукругом обозначила пристань. Мы понеслись вдоль нее прочь, и замыкающим, сразу за мной – Зача. С моей же пузатой сумкой подмышкой. А у самого каменного забора между портом и городом, тормознули. Первой наверх слаженно полезла пара матросов. Следом за ними, кряхтя – Арс. Нам же с последним из них пришлось на время затаиться в тени высоких каштанов, пережидая разворот «гуляющих» вдоль причалов охранников. Вот именно здесь, глядя из своего очередного укрытия на далекий свет в окне конторы опекуна, меня и посетила, пожалуй, первая в жизни «смелая» мысль.
- Зача, - не отрывая взгляда от желтого квадрата, выдала я. – Ты здесь постой. Я сейчас.
- Куда это ты, «сейчас»? – ошалело уточнил он и развернулся в том же направлении. – Хобье рыло!
- Сам такой. Я ведь навсегда отсюда ухожу. А там… там…
- Что, «там», кроме твоего мутного опекуна?
- Папино наследство, - уставилась я на Зачу. – Я быстро. Ну, пожалуйста.
- Ну, спасибо, - хмыкнул парень. – Вместе пойдем.
- Капитан? – протянул от забора невысокий матрос.
- А ты давай за остальными и скажи, чтоб на причале нас подождали, - хватая меня за руку, другой перекинул ему сумку Зача. – Пошли за наследством… Хоть что-то из него поимеешь…
Высокое, похожее на колодезный створ здание, казалось, сейчас спит. Лишь фонарь над крыльцом интимно обменивается скрипом с флюгером на крыше. Я даже засомневалась на миг: «Уж, не показалось ли?». А потом на цыпочках припустила за правый угол и уже там, задрав голову ко второму этажу, облегченно выдохнула.
- Что за маневры? – недовольно буркнул подоспевший Зача. – И вообще, объясни наш дальнейший план.
- Авральный?.. Ну-у, сегодня же среда, а, значит, сэр Сест со своими партнерами в суэку(2) на деньги режется. В комнате за его кабинетом.
- А нам надо…
- В его кабинет. И я пойду туда одна. Тихо и незаметно.
- Зоя.
- Зача.
- Хорошо, я – у двери.
На том и порешили. И мой сообщник беспрекословно занял позицию у входа. Правда, с внутренней его стороны. Я же, опять на цыпочках направилась прямиком к рабочему столу опекуна. И уже разглядела в тусклом лунном свете, стоящий с самого его края компас - медную полусферу на дубовом треножнике. И уже протянула к нему руку…
И-и-и-ои… Бу-бух! Бу-бух!........
- Сест, что там?
- Не-е знаю… - голос, прозвучавший прямо у меня над головой заставил вжать ее в плечи по самые уши. Мужчина на некоторое время замер. Потом тихо ругнулся и затопал к открывшейся настежь коридорной двери. В аккурат туда, где пару секунд назад еще торчал на посту Зача. Я, казалось, так и окаменела – под столом с ушами из плеч… - По всей видимости, сквозняк! Вот обе двери и нараспашку! – голос снова приблизился, и его обладатель прошел назад. Однако дверь в смежную с кабинетом комнату закрывать не стал. Вместо этого я услышала звук придвигаемого к игровому столу кресла. – Ну что, уважаемый капитан, - с усмешкой произнес мой вернувшийся опекун. – Продолжим с того же места?
В ответ ему ухмыльнулись не менее впечатляюще:
- Уважаемый начальник порта, предлагаю увеличить ставки.
Я закатила к столешнице глаза – вот же встряла! И как теперь отсюда выползать? Для начала же решила просто высунуть наружу нос. Свет из комнаты, заполненной дымом вперемежку с ароматом крепких «мужских» напитков, косо накрывал ровно половину моего нового «убежища». Но, это – еще полбеды. Второй половиной был один из сегодняшних партнеров опекуна, сидящий сейчас ко мне боком. Темноволосый мужчина, заслонившись рукой, пальцами водил по высокому лбу, словно, мысли свои гонял, о чем-то усиленно размышляя. Я, посчитав этот процесс полезным и для себя, не отрывая от него глаз, дала задний ход в фарватер между креслом и крайней ножкой стола… Та-ак… та-ак… та-ак…все хорошо… еще немного…
- Уважаемый капитан!
- Что?
- Ой.
Мужчина повернул голову и на миг остановил рассеянный взгляд на моей застывшей с компасом у груди фигуре. Потом отвернулся и вновь…
- Зоя?..
- Зоя?! – удивленно переспросил сэр Сест. – Это что…ваше предложение по ставке?
- Да они тут сами все с ума посходили… Бежим, - пролетая мимо Зачи, теперь уже в коридоре, понеслась я вниз по лестнице…
Арс ругался долго. Все время, пока Люса бинтовала его предплечье. И тихо брату поддакивала. Но, это уже на «Крачке», в капитанской каюте, подсвеченной двумя разноцветными джингарскими фонарями. А еще здесь трещал дровами камин, в котором уже закипал закопченный медный чайник. И занавеси на высоких окнах надувались, прямо, как паруса… Я спустила ноги из кресла и подошла к насупленному брату. Чмокнула его в щетинистую скулу: «Я тебя люблю». Тот растерянно замолчал. И, посчитав воспитательный процесс оконченным, выскользнула под «парус» на узкий балкон…
- Ух, ты.
- Да… «ух, ты», - сочувственно скривился мне Зача.
- Да я не про то.
- А про что тогда?
- Красиво очень. Мы уходим?
- Ага. Сейчас выйдем из залива и встанем под попутный… Тебе не холодно?
- Нет. Мне хорошо.
- Правда?..
Это было правдой. Отчасти. Потому что мне в этот момент очень хотелось верить: все самое плохое, что в жизни до этого мига случилось, я бросаю здесь, на подсвеченном огоньками берегу. Вот в это я, действительно, верила. Потому как знала точные причины зла и его настоящее имя. Что же касалось другого, совершенно мне непонятного…
Бригантина с «заточенным» для скорости носом. «Сколько она узлов дает?» «Восемнадцать – двадцать». Ее широкоплечий высокий капитан. «Зоя?» Сказано странно со значением. Но, самое «странное»… Корабль, встреченный нами прямо на выходе из порта.
- С ремонтной верфи возвращается.
- Что? – развернулась я на палубе вслед за скользящим мимо высоким силуэтом. Щербатый матрос, сматывающий канат, пояснил:
- В центральных водах недавно штормило. Они там капитально встряли – чуть без рулевого пера не остались и бизань-мачты(3).
- Попали в шторм, – эхом повторила я, не отрывая взгляда от паруса, на котором в лунном свете едва различался вырисованный горящий факел. – Попали в шторм. И там гроза была.
- Вы о чем?
- Я?.. Об этой «заточенной» бригантине.
- А-а…
- Зоя?
- Зача?
Парень развернулся ко мне и облокотился на перила балкона:
- Что со свадьбой нашей будем делать?
- Со свадьбой? – выпала я из своего видения обратно. – Так, теперь-то она, вроде как, неактуальна?
- Ну, тогда придется продолжать с промежуточного этапа, - скосился он на распахнутую дверь каюты. – Помнишь про свое обещание?
- Угу.
- Тогда расслабься и не сопротивляйся.
- Звучит, как речь флибустьера над странствующей по морю монашкой… А ты брата моего не боишься? – хихикнула я прямо в приоткрытый мужской рот. Но, словесного ответа так и не дождалась… Просто, мне совсем «хорошо» стало…
_________________________________________________
Сноски:
1 - Оливковое масло с толченым чесноком, душицей и острым красным перцем.
2 - Разновидность карточной игры.
3 - Третья мачта (считая от носа к корме).
Лазурь была повсюду. Будто море срослось с небом. Даже облака у самой линии горизонта, и те висели прохладно-лазурные. Галеон скользил внутри этой «лазурной раковины», бесшумно обгоняя собственную косую тень. Плыл навстречу двум раскинутым в стороны скалистым «клешням». И ярким береговым краскам, видным отсюда лишь пестрыми пятнами, разбросанными по склонам гор. И хрустящему под ногами мокрому песку. Да мало ли чему еще навстречу? Поживем – увидим… Это я так «масштабно мыслить» учусь.
- Крабья бухта – маленькое тихое место, - откорректировал мои «масштабы» Арс, стоящий рядом у перил. А потом обернулся к застывшей с другой стороны Люсе. – Ты твердо решила? Не передумала?
Женщина, вздохнув, погладила плечо его висящей на перевязи руки:
- Арсений, Зоя, вы мне, как дети. И я вас люблю, как своих. Но, пора вспомнить про собственную семью. Может, племяннице моей помощь нужна? За вас-то я теперь спокойна.
- Так племянница твоя в два раза нас старше и по твоим словам, настолько же умнее, - капризно уточнила я. – И замужем давно, и дети у нее взрослые.
- Замужем?.. Дочка, да ты сама скоро туда же, раз из-под надзора вырвалась. Недолго при брате побегаешь.
- Ну, это мы еще посмотрим, - буркнул в сторону штурвала Арс. Зача со своего рулевого мостика на всякий случай расплылся в улыбке. Я тоже – за компанию. – Это мы еще…
- Ох-ох, какой глазастый: посмотрит он. Я вон при ней с утра до вечера была, и то недоглядела. Вместе с опекуном вашим, - смеясь, покачала головой Люса. Арс же понимающе хмыкнул:
- Потап?
- Он самый. Дружок твой давний. И ведь когда успели? Я их…
- Арс! – в ответ на такую тему, громко встряла я. – Ты мне лучше скажи: почему «дружку своему» не дал о себе знать?
- Он сам виноват, - категорично отрезал брат. – Вот, если бы не бросил тебя у портовой каталажки, то обязательно там встретились. И я бы даже с собой его позвал. Я специально Люсу предупредил, чтоб раньше времени про меня не распространялась.
- Понятно. Значит, Потап твою проверку не прошел. А Зача?
- А что, «Зача»?
- Он – какой друг?
- Хороший, но… смотрите у меня. Вернетесь завтра – проверю.
- Это, каким же образом? – с одинаковым интересом уставились мы с Люсой на заявителя. Тот неожиданно смутился:
- Да по глазам. Я ж его знаю.
- А-а, по глазам. А, не много ли ты на себя берешь? Я вообще ни за кого замуж не собираюсь. Художник должен быть свободен душой.
- А-а, - насмешливо прищурился Арс. – Ну, ты сейчас меня успокоила.
- Эй, на палубе! План не поменялся?! – с ладошкой у лба, поинтересовался от штурвала обсуждаемый. Арс качнул головой:
- Нет! Заходим в бухту, бросаем якорь. До берега – шлюпкой, - и добавил уже Люсе. – В гости хоть не передумала к нам?
- Что ты, - шмыгнула та носом. – Как и договаривались - через год. Ну, а если, кто из вас куда раньше надумает…
- Люса! – дуэтом выдали мы с Арсом. Женщина мысль закончила:
- Так только кликните, - и уткнулась мокрым лицом брату в грудь…
Крабья бухта, действительно, была тихой и маленькой. Если не считать три рыбацкие лодки, качающиеся в ее сонных волнах. Люса чуть за борт не выпала, пытаясь разглядеть в ответно тянущих на нас шеи, смуглых мужиках, своих деревенских знакомых:
- Вон тот, под штопаным парусом, вроде как на Дула-шнобеля похож. Хотя у нас полдеревни – носатые. А этот… да, бес его разберет.
Я же ревниво наблюдала за своей взбодрившейся нравоучительницей и тихо вздыхала.
- Зоя, это – глупо, - бросил на ходу, идущий вдоль борта, Зача.
- Что именно? – развернулась я ему вслед.
- Цепляться за свое прошлое. Тем более, ты с ней лишь завтра простишься. Вот завтра и повздыхаешь. Чуть-чуть.
- Да что вы говорите? А вы теперь вместо Люсы будете меня жизни учить? С братом на пару?
- А почему бы и нет? – с улыбкой прищурился на меня наглец. – Жить надо легко. Так, чтобы весь твой мир умещался в заднем кармане штанов.
- Сам придумал?
- Нет. Прочитал… в утренней газете, - доверительно шепнул мне Зача и быстро чмокнул в нос.
- Ну, ты и наглец, - смеясь, проводила я взглядом уходящего прочь мужчину. А потом еще раз глубоко вздохнула… Как же хорошо. Даже страшно… Интересно, что по этому поводу утренние газеты пишут?..
Конечно, утренние газеты вряд ли напишут про страхи и грезы отдельно взятых девиц (если только они на этой почве не «вычудят» чего-нибудь выдающегося). Впрочем, как и про деревню Кверчи, спрятанную посреди дубовых лесов и клеверных пастбищ. Да и людям, живущим в ней, тоже, вряд ли до данного факта есть дело. Особенно племяннице Люсы. Потому как эта высокая длиннорукая женщина, стремительностью движений, сильно смахивающая на ветряную мельницу, слишком занята делом. Важным семейным делом:
- Детка, а ты с медом еще попробуй. С бурратой майский хорошо по вкусу сочетается.
- Да? – удивленно уставилась я на очередной белый шарик на своей тарелке. – Так это же…
- Ну да, сыр! – от всей души расхохоталась Дрина, ради таких гостей (Зачи, двух матросов, меня, ну и собственной тетушки), дела свои отложившая. – А с помидорчиками и перцем пробовала?
- У-у.
- А маслицем с шафраном сверху поливала?
- У-у.
- А плохо потом не станет?
- У… Что?
Зача ехидно добавил:
- Столько сыра стрескать. Это какой сорт по счету?
- Я их не считаю, а ем… М-м-м… Дрина… с медом, это…
- Ну-ну. А у меня еще после второго язык щиплет.
- Что ты говоришь? – навострила уши сыровар. – Тогда попробуй канестрато. Он месяц, как созрел. И к нему подходит вон то красное вино, что из четырех сортов винограда.
- О-о… Пожалуй, канестрато мне… подходит. Дрина, твои аргументы очень убедительны.
- Это еще что, - усмехнулся в пышные усы супруг Дрины. - Видел бы ты ее на ежегодной ярмарке в Белице. Сам от умиления плачу.
- Где Зоя?! Где…
- Я здесь! – пришлось мне отзываться.
- Вот там и сиди! – а то я не знаю? – Эх, хобьи рыла, цапли портовые! Саблю свою некогда искать! – спрыгнул он с крыльца, разбавляя задорным криком тоскливый скрежет металла…
Еще через несколько минут с защитниками местной каталажки было покончено: их, во главе с собственным начальником, связали, «законопатили» рты и волоком стянули в бывшую камеру Зачи. Я же покинула свои кусты чуть раньше, когда увидела, как Арс, зажав левой рукой предплечье правой, опускается на крыльцо. Но, Зача, руководящий «отгрузкой», меня с воплями опередил:
- А, ну, стоять, не голосить! – сам заорал он.
- Зоя, все нормально, - глядя на меня, выдохнул Арс. Однако тут же скривился. – Вскользь прошло. На «Крачке» перевяжут.
- Все нормально? Это тоже в «авральный план» входит? – опускаясь перед братом на ступень, уточнила я. Мужчины переглянулись. Арс скривился снова:
- Иногда… Редко. Сейчас следы уберем и быстро уходим.
- Куда? На пристань?
- Не-ет, - покачал головой брат. – «Крачка» оттуда сразу после Зачи снялась. Скалы за маяком помнишь?.. Мы за ними стоим, а шлюпка нас у семейного причала ждет. Вместе с Люсой.
- Понятно.
- Отлично, - хлопнул Арса по здоровому плечу друг и, закрыв массивную дверь каталажки, со всего маха запустил связкой ключей через дорогу. – Ну что, снимаемся? – констатировали мы их далекое звонкое приземление.
- Ага, - боком приподнялся с крыльца мой брат. – Зоя, я сам!
- Ну и пожалуйста… Зача, а тебя не ранили?
- Ранили, но, чуть раньше и не так легко, как Арса. Сумку свою давай.
- Куда? Когда?.. Да, фу на тебя! – смеясь, припустила я рядом с довольно ухмыляющимся парнем.
Постепенно темень затхлых портовых тупиков растворилась в свежести сини и вспыхнувшая из-за очередного поворота цепочка далеких фонарей, полукругом обозначила пристань. Мы понеслись вдоль нее прочь, и замыкающим, сразу за мной – Зача. С моей же пузатой сумкой подмышкой. А у самого каменного забора между портом и городом, тормознули. Первой наверх слаженно полезла пара матросов. Следом за ними, кряхтя – Арс. Нам же с последним из них пришлось на время затаиться в тени высоких каштанов, пережидая разворот «гуляющих» вдоль причалов охранников. Вот именно здесь, глядя из своего очередного укрытия на далекий свет в окне конторы опекуна, меня и посетила, пожалуй, первая в жизни «смелая» мысль.
- Зача, - не отрывая взгляда от желтого квадрата, выдала я. – Ты здесь постой. Я сейчас.
- Куда это ты, «сейчас»? – ошалело уточнил он и развернулся в том же направлении. – Хобье рыло!
- Сам такой. Я ведь навсегда отсюда ухожу. А там… там…
- Что, «там», кроме твоего мутного опекуна?
- Папино наследство, - уставилась я на Зачу. – Я быстро. Ну, пожалуйста.
- Ну, спасибо, - хмыкнул парень. – Вместе пойдем.
- Капитан? – протянул от забора невысокий матрос.
- А ты давай за остальными и скажи, чтоб на причале нас подождали, - хватая меня за руку, другой перекинул ему сумку Зача. – Пошли за наследством… Хоть что-то из него поимеешь…
Высокое, похожее на колодезный створ здание, казалось, сейчас спит. Лишь фонарь над крыльцом интимно обменивается скрипом с флюгером на крыше. Я даже засомневалась на миг: «Уж, не показалось ли?». А потом на цыпочках припустила за правый угол и уже там, задрав голову ко второму этажу, облегченно выдохнула.
- Что за маневры? – недовольно буркнул подоспевший Зача. – И вообще, объясни наш дальнейший план.
- Авральный?.. Ну-у, сегодня же среда, а, значит, сэр Сест со своими партнерами в суэку(2) на деньги режется. В комнате за его кабинетом.
- А нам надо…
- В его кабинет. И я пойду туда одна. Тихо и незаметно.
- Зоя.
- Зача.
- Хорошо, я – у двери.
На том и порешили. И мой сообщник беспрекословно занял позицию у входа. Правда, с внутренней его стороны. Я же, опять на цыпочках направилась прямиком к рабочему столу опекуна. И уже разглядела в тусклом лунном свете, стоящий с самого его края компас - медную полусферу на дубовом треножнике. И уже протянула к нему руку…
И-и-и-ои… Бу-бух! Бу-бух!........
- Сест, что там?
- Не-е знаю… - голос, прозвучавший прямо у меня над головой заставил вжать ее в плечи по самые уши. Мужчина на некоторое время замер. Потом тихо ругнулся и затопал к открывшейся настежь коридорной двери. В аккурат туда, где пару секунд назад еще торчал на посту Зача. Я, казалось, так и окаменела – под столом с ушами из плеч… - По всей видимости, сквозняк! Вот обе двери и нараспашку! – голос снова приблизился, и его обладатель прошел назад. Однако дверь в смежную с кабинетом комнату закрывать не стал. Вместо этого я услышала звук придвигаемого к игровому столу кресла. – Ну что, уважаемый капитан, - с усмешкой произнес мой вернувшийся опекун. – Продолжим с того же места?
В ответ ему ухмыльнулись не менее впечатляюще:
- Уважаемый начальник порта, предлагаю увеличить ставки.
Я закатила к столешнице глаза – вот же встряла! И как теперь отсюда выползать? Для начала же решила просто высунуть наружу нос. Свет из комнаты, заполненной дымом вперемежку с ароматом крепких «мужских» напитков, косо накрывал ровно половину моего нового «убежища». Но, это – еще полбеды. Второй половиной был один из сегодняшних партнеров опекуна, сидящий сейчас ко мне боком. Темноволосый мужчина, заслонившись рукой, пальцами водил по высокому лбу, словно, мысли свои гонял, о чем-то усиленно размышляя. Я, посчитав этот процесс полезным и для себя, не отрывая от него глаз, дала задний ход в фарватер между креслом и крайней ножкой стола… Та-ак… та-ак… та-ак…все хорошо… еще немного…
- Уважаемый капитан!
- Что?
- Ой.
Мужчина повернул голову и на миг остановил рассеянный взгляд на моей застывшей с компасом у груди фигуре. Потом отвернулся и вновь…
- Зоя?..
- Зоя?! – удивленно переспросил сэр Сест. – Это что…ваше предложение по ставке?
- Да они тут сами все с ума посходили… Бежим, - пролетая мимо Зачи, теперь уже в коридоре, понеслась я вниз по лестнице…
Арс ругался долго. Все время, пока Люса бинтовала его предплечье. И тихо брату поддакивала. Но, это уже на «Крачке», в капитанской каюте, подсвеченной двумя разноцветными джингарскими фонарями. А еще здесь трещал дровами камин, в котором уже закипал закопченный медный чайник. И занавеси на высоких окнах надувались, прямо, как паруса… Я спустила ноги из кресла и подошла к насупленному брату. Чмокнула его в щетинистую скулу: «Я тебя люблю». Тот растерянно замолчал. И, посчитав воспитательный процесс оконченным, выскользнула под «парус» на узкий балкон…
- Ух, ты.
- Да… «ух, ты», - сочувственно скривился мне Зача.
- Да я не про то.
- А про что тогда?
- Красиво очень. Мы уходим?
- Ага. Сейчас выйдем из залива и встанем под попутный… Тебе не холодно?
- Нет. Мне хорошо.
- Правда?..
Это было правдой. Отчасти. Потому что мне в этот момент очень хотелось верить: все самое плохое, что в жизни до этого мига случилось, я бросаю здесь, на подсвеченном огоньками берегу. Вот в это я, действительно, верила. Потому как знала точные причины зла и его настоящее имя. Что же касалось другого, совершенно мне непонятного…
Бригантина с «заточенным» для скорости носом. «Сколько она узлов дает?» «Восемнадцать – двадцать». Ее широкоплечий высокий капитан. «Зоя?» Сказано странно со значением. Но, самое «странное»… Корабль, встреченный нами прямо на выходе из порта.
- С ремонтной верфи возвращается.
- Что? – развернулась я на палубе вслед за скользящим мимо высоким силуэтом. Щербатый матрос, сматывающий канат, пояснил:
- В центральных водах недавно штормило. Они там капитально встряли – чуть без рулевого пера не остались и бизань-мачты(3).
- Попали в шторм, – эхом повторила я, не отрывая взгляда от паруса, на котором в лунном свете едва различался вырисованный горящий факел. – Попали в шторм. И там гроза была.
- Вы о чем?
- Я?.. Об этой «заточенной» бригантине.
- А-а…
- Зоя?
- Зача?
Парень развернулся ко мне и облокотился на перила балкона:
- Что со свадьбой нашей будем делать?
- Со свадьбой? – выпала я из своего видения обратно. – Так, теперь-то она, вроде как, неактуальна?
- Ну, тогда придется продолжать с промежуточного этапа, - скосился он на распахнутую дверь каюты. – Помнишь про свое обещание?
- Угу.
- Тогда расслабься и не сопротивляйся.
- Звучит, как речь флибустьера над странствующей по морю монашкой… А ты брата моего не боишься? – хихикнула я прямо в приоткрытый мужской рот. Но, словесного ответа так и не дождалась… Просто, мне совсем «хорошо» стало…
_________________________________________________
Сноски:
1 - Оливковое масло с толченым чесноком, душицей и острым красным перцем.
2 - Разновидность карточной игры.
3 - Третья мачта (считая от носа к корме).
ГЛАВА 5
Лазурь была повсюду. Будто море срослось с небом. Даже облака у самой линии горизонта, и те висели прохладно-лазурные. Галеон скользил внутри этой «лазурной раковины», бесшумно обгоняя собственную косую тень. Плыл навстречу двум раскинутым в стороны скалистым «клешням». И ярким береговым краскам, видным отсюда лишь пестрыми пятнами, разбросанными по склонам гор. И хрустящему под ногами мокрому песку. Да мало ли чему еще навстречу? Поживем – увидим… Это я так «масштабно мыслить» учусь.
- Крабья бухта – маленькое тихое место, - откорректировал мои «масштабы» Арс, стоящий рядом у перил. А потом обернулся к застывшей с другой стороны Люсе. – Ты твердо решила? Не передумала?
Женщина, вздохнув, погладила плечо его висящей на перевязи руки:
- Арсений, Зоя, вы мне, как дети. И я вас люблю, как своих. Но, пора вспомнить про собственную семью. Может, племяннице моей помощь нужна? За вас-то я теперь спокойна.
- Так племянница твоя в два раза нас старше и по твоим словам, настолько же умнее, - капризно уточнила я. – И замужем давно, и дети у нее взрослые.
- Замужем?.. Дочка, да ты сама скоро туда же, раз из-под надзора вырвалась. Недолго при брате побегаешь.
- Ну, это мы еще посмотрим, - буркнул в сторону штурвала Арс. Зача со своего рулевого мостика на всякий случай расплылся в улыбке. Я тоже – за компанию. – Это мы еще…
- Ох-ох, какой глазастый: посмотрит он. Я вон при ней с утра до вечера была, и то недоглядела. Вместе с опекуном вашим, - смеясь, покачала головой Люса. Арс же понимающе хмыкнул:
- Потап?
- Он самый. Дружок твой давний. И ведь когда успели? Я их…
- Арс! – в ответ на такую тему, громко встряла я. – Ты мне лучше скажи: почему «дружку своему» не дал о себе знать?
- Он сам виноват, - категорично отрезал брат. – Вот, если бы не бросил тебя у портовой каталажки, то обязательно там встретились. И я бы даже с собой его позвал. Я специально Люсу предупредил, чтоб раньше времени про меня не распространялась.
- Понятно. Значит, Потап твою проверку не прошел. А Зача?
- А что, «Зача»?
- Он – какой друг?
- Хороший, но… смотрите у меня. Вернетесь завтра – проверю.
- Это, каким же образом? – с одинаковым интересом уставились мы с Люсой на заявителя. Тот неожиданно смутился:
- Да по глазам. Я ж его знаю.
- А-а, по глазам. А, не много ли ты на себя берешь? Я вообще ни за кого замуж не собираюсь. Художник должен быть свободен душой.
- А-а, - насмешливо прищурился Арс. – Ну, ты сейчас меня успокоила.
- Эй, на палубе! План не поменялся?! – с ладошкой у лба, поинтересовался от штурвала обсуждаемый. Арс качнул головой:
- Нет! Заходим в бухту, бросаем якорь. До берега – шлюпкой, - и добавил уже Люсе. – В гости хоть не передумала к нам?
- Что ты, - шмыгнула та носом. – Как и договаривались - через год. Ну, а если, кто из вас куда раньше надумает…
- Люса! – дуэтом выдали мы с Арсом. Женщина мысль закончила:
- Так только кликните, - и уткнулась мокрым лицом брату в грудь…
Крабья бухта, действительно, была тихой и маленькой. Если не считать три рыбацкие лодки, качающиеся в ее сонных волнах. Люса чуть за борт не выпала, пытаясь разглядеть в ответно тянущих на нас шеи, смуглых мужиках, своих деревенских знакомых:
- Вон тот, под штопаным парусом, вроде как на Дула-шнобеля похож. Хотя у нас полдеревни – носатые. А этот… да, бес его разберет.
Я же ревниво наблюдала за своей взбодрившейся нравоучительницей и тихо вздыхала.
- Зоя, это – глупо, - бросил на ходу, идущий вдоль борта, Зача.
- Что именно? – развернулась я ему вслед.
- Цепляться за свое прошлое. Тем более, ты с ней лишь завтра простишься. Вот завтра и повздыхаешь. Чуть-чуть.
- Да что вы говорите? А вы теперь вместо Люсы будете меня жизни учить? С братом на пару?
- А почему бы и нет? – с улыбкой прищурился на меня наглец. – Жить надо легко. Так, чтобы весь твой мир умещался в заднем кармане штанов.
- Сам придумал?
- Нет. Прочитал… в утренней газете, - доверительно шепнул мне Зача и быстро чмокнул в нос.
- Ну, ты и наглец, - смеясь, проводила я взглядом уходящего прочь мужчину. А потом еще раз глубоко вздохнула… Как же хорошо. Даже страшно… Интересно, что по этому поводу утренние газеты пишут?..
Конечно, утренние газеты вряд ли напишут про страхи и грезы отдельно взятых девиц (если только они на этой почве не «вычудят» чего-нибудь выдающегося). Впрочем, как и про деревню Кверчи, спрятанную посреди дубовых лесов и клеверных пастбищ. Да и людям, живущим в ней, тоже, вряд ли до данного факта есть дело. Особенно племяннице Люсы. Потому как эта высокая длиннорукая женщина, стремительностью движений, сильно смахивающая на ветряную мельницу, слишком занята делом. Важным семейным делом:
- Детка, а ты с медом еще попробуй. С бурратой майский хорошо по вкусу сочетается.
- Да? – удивленно уставилась я на очередной белый шарик на своей тарелке. – Так это же…
- Ну да, сыр! – от всей души расхохоталась Дрина, ради таких гостей (Зачи, двух матросов, меня, ну и собственной тетушки), дела свои отложившая. – А с помидорчиками и перцем пробовала?
- У-у.
- А маслицем с шафраном сверху поливала?
- У-у.
- А плохо потом не станет?
- У… Что?
Зача ехидно добавил:
- Столько сыра стрескать. Это какой сорт по счету?
- Я их не считаю, а ем… М-м-м… Дрина… с медом, это…
- Ну-ну. А у меня еще после второго язык щиплет.
- Что ты говоришь? – навострила уши сыровар. – Тогда попробуй канестрато. Он месяц, как созрел. И к нему подходит вон то красное вино, что из четырех сортов винограда.
- О-о… Пожалуй, канестрато мне… подходит. Дрина, твои аргументы очень убедительны.
- Это еще что, - усмехнулся в пышные усы супруг Дрины. - Видел бы ты ее на ежегодной ярмарке в Белице. Сам от умиления плачу.
