- Я тоже, хозяйка, - пожала она худенькими плечиками. – Но, когда это моя прежняя хозяйка делала, он, обычно, в первую очередь зеркало требовал. Может, и сейчас? - вопросительно воззрились мы обе на кота.
- Йа, йа, - активно закивал тот лобастой головой. - Эо.
- Все ясно, - обреченно вздохнула я и направилась к себе наверх – снимать со стены единственное в доме «Окно правды», висящее над моим туалетным столиком…
- Что там за переполох? – сладко потянувшись, прищурился на меня из постели некромант.
- Зеня очнулся и срочно озаботился своей новой внешностью.
- Ну что ж, значит, скоро жизнь ваша войдет в прежнее русло, - с усмешкой изрек Глеб. – Раз кот не забыл свои старые приоритеты… Анис.
- Да, – повернулась я к нему уже с зеркалом в руках.
- Иди ко мне.
Я взглянула вниз, сквозь балясины перил, потом на Глеба и, приставив к кровати свою ношу, склонилась над полулежащим некромантом. Мужчина улыбнулся и быстрым движением сгреб меня, нависнув сверху:
- Почему в этом доме тебя всегда что-то отвлекает? – спросил, водя своим носом по моему.
- Потому что это мой дом и я в нем хозяйка, - обвила я его шею руками.
- Анис… Анис… Ани…
… Губы его, такие теплые и руки уверенные, – самое лучшее начало нового дня…
- Ма-у-у!
- Ты знаешь, второй раз его убить будет уже гораздо легче…
- Я буду участвовать…
- Ма-у-у!.. Ма-а-у-у!!!
- Он сейчас сам прискачет. Я его знаю, Глеб…….. Глеб…
- Ну, хорошо. Иди, - со страдальческим вздохом откинулся на спину мужчина. – Анис, мне с тобой нужно поговорить. Серьезно поговорить.
Сказано это было уже вдогонку, но таким тоном, который не предвещал ничего хорошего. Я остановилась, уже на первой ступеньке и внимательно глянула на Глеба. Мужчина, сидя на кровати, застегивал свою рубашку и тоже смотрел в мою сторону… Да, все когда то заканчивается. Навсегда остаются с нами лишь приятные воспоминания. Это я так саму себя настраиваю. Хотя, мало ли, о чем мой друг решил со мной всерьез поговорить? Может, об урожае клевера в предгорьях Бадука(3) или о последней переписи кочек на Склочных болотах?.. Ну-ну, Стася, продолжай себя успокаивать и дальше…А, в прочем, уже некогда – я, наконец, дотащилась вместе с зеркалом до нижнего этажа:
- Пожалуйста.
- О-ой! Ойя ать!
- Ну и к чему эти портовые ругательства? Мне, например, ты таким даже больше нравишься… со шрамом, - облокотившись сзади на прямоугольную раму, как можно спокойнее произнесла я. – Да и не только мне. Да, Груша?
- Да-а… Зигмунд выглядит сейчас очень… мужественно.
- А-а?.. - недоверчиво протянул кот. – А уы?
- Уши? Уши я тебе магией подправлю. Зато посмотри, какой у тебя мощный торс, а лапы какие длинные и сильные, - тоном продавца, нахваливающего на развале свой товар, продолжила я. – А голова? Она у тебя большая, как у настоящего философа.
- И глаза у Зигмунда очень красивые, - смущенно добавила домовиха, явно еще находящаяся под впечатлением от вчерашнего котовьего бреда. – Такие желтые-прижелтые… Как луна.
- А-а-а? – уже заинтересованно уткнулся носом в зеркало умник. – О-о-о.
- Любуешься? - спрыгнул с последних ступеней Глеб и, остановившись сбоку от нас, скрестил на груди руки.
- Эу у уоа-а?
- Что ты говоришь? – с усмешкой переспросил мужчина и двумя пальцами черкнул непонятный мне знак.
- Щэу ут юбоатса?
- Прости, опять не понял.
- Я говорю, чему тут любоваться? – сам от себя ошалел Зигмунд. – Фу-у-у… Ну, наконец-то, хоть один из вас соизволил применить специальное заклятие, – как по писанному отчеканил кот. – Или всем вам в удовольствие смотреть на мои страдания? Мало того, что засунули меня в тело какого-то блохастого помойника, так еще и издеваетесь теперь?
- Послушай, Зеня. А тебе не кажется, что для философа ты слишком разборчив?
- Разборчив? – гневно вперился в меня своими «лунными» глазами кот. – Философ должен в первую очередь своим видом вызывать уважение, а не… брезгливость.
- Странно. А я всегда думала, что настоящий философ в первую очередь должен вызывать уважение своими мыслями и поступками, а не пушистостью хвоста. И вообще, мог бы быть хоть чуточку благодарным. Глеб ради того, чтобы тебе подходящее тело выбрать первую половину ночи на холодной земле в лопухах пролежал, а вторую половину ритуал проводил. А Груша все свои глаза по тебе выплакала. Подумаешь, уши у него чуть короче обычного и шрам на морде. Зато здоровья и сил хватит на годы вперед.
Когда я закончила и перевела дыхание, молчали все: домовиха, перебирающая пальчиками угол скатерти на столе, Зигмунд, угрюмо взирающий на свой стучащий по полу хвост и Глеб. Хотя, некромант, кажется, попытался что-то сказать:
- Анис, я думаю…
- Да что тут думать, Глеб? Пусть теперь Зеня думает… И, если его уж так сильно не устраивает новое тело – хорошо, пусть сам его себе выбирает. А я, так и быть, проведу ритуал снова. Только в этом случае за такой же результат не ручаюсь… И вообще, ты хотел со мной о чем-то серьезно поговорить? – отставив к столу зеркало, направилась я к мужчине и решительно взяла за руку. – Пойдем… Пойдем туда, где нам никто не помешает, - и потащила его вон из дома, к своему «укромному» гамаку. Куда ж еще?..
А старые деревья я так и не выкорчевала… И-ик… И-ик… И скрипят они с каждым годом все сильнее и все тревожнее… И-ик… И-ик… Того и гляди – навернемся, вместе с некромантом и этим гамаком… И-ик… И-ик… Подходящая обстановка для серьезной беседы… И-ик.
- Погоди, - наконец, не выдержал Глеб и ногой притормозил наше мерное раскачивание. Потом поерзал, усаживаясь удобнее и, обняв меня, прижал к себе. Вот так – гораздо лучше. Теперь можно и послушать:
- Глеб, а ведь мы с тобой никогда еще «серьезно» не разговаривали, - зачем-то, решила уточнить я.
- Как взрослые? – усмехнулся он.
- Ага.
- Значит, самое время, - спрятал мою руку в свои ладони мужчина. – Хотя, давно было пора… поговорить… У меня к тебе одна просьба, Анис.
- Это уже серьезный разговор?
- Нет, вступительная часть.
- Хорошо. Я слушаю.
- Ты меня не перебивай, пожалуйста. Договорились?
- Договорились.
- Спасибо… Мы с тобой знаем друг друга уже очень давно, Анис. Мне иногда даже кажется, что целую жизнь. Да оно, наверное, так и есть, ведь, когда мы встретились, то оба были еще совсем… Ну, не детьми, а почти детьми. Появись ты сейчас в моей жизни, при прежних обстоятельствах, я бы уже вел себя иначе и не согласился бы на роль «особого друга». А тогда мне казалось, что время все меняет, и у меня получится… Я люблю тебя, Анис, молчи, - сжал он мои пальцы. – Ты обещала молчать, пока я не закончу, - и замолчал сам. - … Да, я тебя уже очень давно люблю, моя маленькая Анис… Хотя, теперь ты не такая и маленькая и совсем не беззащитная. Поверь, меня это очень радует… И успокаивает. Потому что настало время выбора - взрослого выбора. И я свой уже сделал… Мне предложили работу в главной канцелярии Ладмении – практикующим экспертом. Работа достойная и интересная. А о перспективах, которые она дает, я давно мечтал… Но, эта работа подразумевает собой частые разъезды по другим странам, не говоря о нашей. Частые и длительные. И в Бередню(4) я отправляюсь послезавтра. Сколько эта поездка продлится, не знаю. Зато, когда вернусь, у меня появится реальный шанс купить дом в Куполграде. Ты знаешь… - по голосу мужчины я поняла, что он в этот момент улыбается. – я уже присмотрел один – на тихой улочке, засаженной старыми липами. Он небольшой, но очень светлый… Как тебе нравится… Ты меня слышишь, Анис? Я хочу, чтобы, когда я вернулся, мы с тобой поженились и жили в этом доме. Это мой выбор. А теперь твоя очередь…
В моем сне у меня были крылья. Я их не видела, но, чувствовала, напрягая с каждым их взмахом спинные мышцы. А надо мной было небо… И еще в моем сне была Гелия. Она летела сбоку и немного ниже. И тоже с крыльями – большими, отражающими розовое рассветное солнце. Хотя, аланты ведь летают совсем без них… Но, это же сон… Гелия смотрела на меня своими огромными алантскими глазами и смеялась: «Видишь? Я же тебе говорила!». И в ее глазах тоже отражался рассвет. А еще мое удивленно-испуганное лицо… Вот, значит, чего я боюсь… Но, все же лечу… Лечу…
- … Сама у нее это и спроси… Нет, спроси… А на меня она, наверное, до сих пор злая… А вот это уже чистой воды инсинуация…
Да… Видимо, все-таки неудачно мы с Глебом новое тело для умника выбрали . К его мании великолепия теперь еще и расчленение личности прибавилось – сам с собой беседы ведет… Мы с Глебом… Пересилив предательское пощипывание в носу, я вдохнула по глубже и разлепила-таки, склеенные высохшими слезами глаза:
- Что тебе надо, Зеня?
- Не мне, а нам… Один бы я не пришел, - пробубнил кот и скосил взгляд набок.
Туда, где из густой садовой травы торчала сейчас тетушкина позолоченная сахарница с длинной душкой и откинутой крышечкой. И из под этой крышечки - из темноты горели два маленьких глаза… Ну, надо же! Хотя, по-другому то – своими ногами, домовые покидать жилища права не имеют. Пришлось, ради такого исключительного случая даже сесть… и пару раз услышать привычное «и-ик»:
- И что вам двоим от меня надо? – гораздо мягче повторила я свой вопрос.
- Грундильда переживает, как у тебя дела. Ведь уже вечер и еще… она хотела спросить…
- Одна Грундильда переживает?
- Ну, ладно, - тряхнул головой Зеня. – Мы оба за тебя переживаем и хотим знать, какое решение ты приняла?
- По поводу?
- По поводу твоего… переезда в столицу, - закончил кот и посмотрел на меня такими жалостливыми глазами, что, мне сразу стало стыдно и за свой тон и за свои, сказанные недавно в его адрес слова и вообще за все на свете, даже с его персоной не связанное.
- Никуда я отсюда не поеду. Это мой дом и вы – моя семья. Правда… теперь уже без нашего некроманта.
- Он тебя бросил, хозяйка? – удивленно пропищала тетушкина реликвия.
- Бросил? Нет. Он предоставил мне право выбора. И я этот выбор сделала, - «А о том, как тяжело он мне дался, вы узнаете на собственных шкурках. Потому что в ближайшие дни хорошего настроения от меня не ждите», - добавила уже про себя. – Погодите-ка, дорогие мои. А откуда вы вообще узнали о теме нашего с Глебом разговора?
- Догадались, - зевнул во всю пасть умник. – Ведь когда-то же он должен был состояться, этот разговор. Я вообще удивляюсь терпению нашего некроманта. Столько лет женихов отва… - начал было кот, а потом свою пасть захлопнул.
- Каких таких женихов? – зацепилась я за его слова и спрыгнула со скрипучей качалки.
- А-а, что уж там… Твоих женихов, Стася. Ты того заезжего музыканта из Тайриля помнишь?
- Не-ет, - честно попыталась я напрячь память.
- Ну, конечно - пять лет прошло. А я вот помню… как он драпал от нашего дома, да так, что гитара его только тренькала… А хозяина стеклодувной мастерской из Либряны?
- Это, у которого брат здесь живет, на соседней улице?
- Ага, жил. Они вместе, после ночного представления под их окнами теперь в Либряне живут… А, вот этого, с…
- Постой-ка, так их что, Глеб от меня отвадил? – прищурила я глаза. – И каким образом?
- Да разными. А вообще, хорошо мы с ним развлекались, - довольно потянулся Зигмунд, а потом, вдруг, нервно подпрыгнул на месте.
- Что это с тобой? Еще кого-то вспомнил из своего темного с некромантом прошлого? – медленно двинулась я в его сторону.
- Нет. Блохи, хобья сила… одолевают, - плюхнулся кот в траву и уже, задрав выразительно заднюю лапу, посмотрел на меня. – Стася, ты чего это? Дела то прошлые.
- Ага. А расплата за них – настоящая, - подхватив из травы сахарницу, понеслась я вслед за улепетывающим зигзагами котом.
- Хо-хозяй-ка! Меня-я не вытряси-и!..
Хозяйка… Слово для меня привычное уже на протяжении семи лет. Да, я – хозяйка. Хозяйка своего дома, своей жизни. Я за все происходящее в ней отвечаю. И плачу за все тоже сама, мало рассчитывая на снисхождение или торг. Был со мной рядом мужчина - друг, любовник, наставник. Но, когда за все это, такое ценное, мне предложили заплатить еще выше…
- Не-ет, спасибо, - категорично затрясла я головой и пошла по рядам дальше.
- На пол меденя(5) скину, – без всякой надежды бросила мне вслед торговка.
- Да, хоть на целый… Все равно дорого, - это уже было сказано исключительно себе под нос. К тому же, прямо по курсу призывно блеснула загорелая лысина моей главной цели прихода на развал - рыба у Николы всегда исключительной свежести. Правда, только с утра пораньше…
- Здравствуй, труженик весла и удила! – шлепнула я на утоптанную землю свою, почти полную корзину и распрямила спину.
- Доброго утречка… - водрузил мужик на прилавок ящик с раками и разинул свой белозубый рот. – Ух ты, прости Господи… Ну, ты, Стася, даешь!
- А что, тебе не нравится?
- А, знаешь… нравится. Только ты, слышь, - поманил он меня мокрым пальцем. – мимо храма нашего с непокрытой головой не ходи. А то отец Аполлинарий с крыльца со страху зверзнется, - и громко захохотал, отшатнув, парочку колупающихся в мелких ершах старух.
- У нас с ним взаимное игнорирование – он меня в упор не видит, а я его, - угрюмо успокоила я рыбака. – Карасиков взвесишь, как обычно?
- Об чем речь, Стасенька? - зачерпнул пятерней свой скачущий желтобрюхий товар мужик. – Гнорирование у вас, значит с нашим батюшкой?.. Надеюсь, что наумовская мука тебе такую тяжкую потерю перевешивает?
- Так не моя она, а Зигмунда. За его лечебные сеансы. С ним Наум до сих пор мукой расплачивается, - пустилась я в объяснения, а потом мысленно махнула рукой.
А вообще, кому объяснять? Здесь все друг про друга всё знают и без оправдательных лепетаний от первых лиц. Это ж деревня. И, как выяснилось чуть позже, знания эти территорией Мезонружа никак не ограничиваются…
Судачили трое: двоих из которых я знала в лицо, а третью – по имени, как недавнюю зенину клиентку. Правда, сегодня она была колоритно дополнена «наливным» синяком вокруг правого припухшего глаза:
- Доброго вам, - кинула Дивина на меня рассеянный взгляд и отвернулась обратно к своим товаркам. – Точно говорю – знаменье это. Чтобы все, да сразу в одно место? - и для убедительности часто закивала головой.
- Так может, кошка тамошняя загуляла? У них в Мочалино все немного… того, - вступила с ней в диалог вторая дама, с вытянутым, как молодой месяц лицом.
- Или забор чем намазали, - подала голос третья – самая из них молодая и близкая к истине. Это я знала точно, потому что, о каком именно «знаменьи» идет речь, догадалась очень быстро. Но, моя знакомица с синяком опровергла разом обе выдвинутые версии:
- Да что вы мне тут вбиваете?! – категорично всплеснула она руками и тут же зыркнула по сторонам. – Илуниха – моя сватья и я верно знаю, что нет у нее никакой кошки, – произнесла женщина уже гораздо тише. - У нее во дворе здоровенный кобель на цепи сидит. А забор свой она сразу с утра весь обошла, когда это ночное непотребство с драками и воем закончилось. Не было на том заборе ничего, кроме пометок всех мочальных котов разом. Ее переулок теперь по этой срамоте люди дальней дорогой обходят… Особенно, когда ветер от забора…
- Так ты, Дивина, говоришь, кобель у нее на дворе? А почему он тогда ночью лай не поднял? – задала еще один здравомыслящий вопрос молодица.
- Йа, йа, - активно закивал тот лобастой головой. - Эо.
- Все ясно, - обреченно вздохнула я и направилась к себе наверх – снимать со стены единственное в доме «Окно правды», висящее над моим туалетным столиком…
- Что там за переполох? – сладко потянувшись, прищурился на меня из постели некромант.
- Зеня очнулся и срочно озаботился своей новой внешностью.
- Ну что ж, значит, скоро жизнь ваша войдет в прежнее русло, - с усмешкой изрек Глеб. – Раз кот не забыл свои старые приоритеты… Анис.
- Да, – повернулась я к нему уже с зеркалом в руках.
- Иди ко мне.
Я взглянула вниз, сквозь балясины перил, потом на Глеба и, приставив к кровати свою ношу, склонилась над полулежащим некромантом. Мужчина улыбнулся и быстрым движением сгреб меня, нависнув сверху:
- Почему в этом доме тебя всегда что-то отвлекает? – спросил, водя своим носом по моему.
- Потому что это мой дом и я в нем хозяйка, - обвила я его шею руками.
- Анис… Анис… Ани…
… Губы его, такие теплые и руки уверенные, – самое лучшее начало нового дня…
- Ма-у-у!
- Ты знаешь, второй раз его убить будет уже гораздо легче…
- Я буду участвовать…
- Ма-у-у!.. Ма-а-у-у!!!
- Он сейчас сам прискачет. Я его знаю, Глеб…….. Глеб…
- Ну, хорошо. Иди, - со страдальческим вздохом откинулся на спину мужчина. – Анис, мне с тобой нужно поговорить. Серьезно поговорить.
Сказано это было уже вдогонку, но таким тоном, который не предвещал ничего хорошего. Я остановилась, уже на первой ступеньке и внимательно глянула на Глеба. Мужчина, сидя на кровати, застегивал свою рубашку и тоже смотрел в мою сторону… Да, все когда то заканчивается. Навсегда остаются с нами лишь приятные воспоминания. Это я так саму себя настраиваю. Хотя, мало ли, о чем мой друг решил со мной всерьез поговорить? Может, об урожае клевера в предгорьях Бадука(3) или о последней переписи кочек на Склочных болотах?.. Ну-ну, Стася, продолжай себя успокаивать и дальше…А, в прочем, уже некогда – я, наконец, дотащилась вместе с зеркалом до нижнего этажа:
- Пожалуйста.
- О-ой! Ойя ать!
- Ну и к чему эти портовые ругательства? Мне, например, ты таким даже больше нравишься… со шрамом, - облокотившись сзади на прямоугольную раму, как можно спокойнее произнесла я. – Да и не только мне. Да, Груша?
- Да-а… Зигмунд выглядит сейчас очень… мужественно.
- А-а?.. - недоверчиво протянул кот. – А уы?
- Уши? Уши я тебе магией подправлю. Зато посмотри, какой у тебя мощный торс, а лапы какие длинные и сильные, - тоном продавца, нахваливающего на развале свой товар, продолжила я. – А голова? Она у тебя большая, как у настоящего философа.
- И глаза у Зигмунда очень красивые, - смущенно добавила домовиха, явно еще находящаяся под впечатлением от вчерашнего котовьего бреда. – Такие желтые-прижелтые… Как луна.
- А-а-а? – уже заинтересованно уткнулся носом в зеркало умник. – О-о-о.
- Любуешься? - спрыгнул с последних ступеней Глеб и, остановившись сбоку от нас, скрестил на груди руки.
- Эу у уоа-а?
- Что ты говоришь? – с усмешкой переспросил мужчина и двумя пальцами черкнул непонятный мне знак.
- Щэу ут юбоатса?
- Прости, опять не понял.
- Я говорю, чему тут любоваться? – сам от себя ошалел Зигмунд. – Фу-у-у… Ну, наконец-то, хоть один из вас соизволил применить специальное заклятие, – как по писанному отчеканил кот. – Или всем вам в удовольствие смотреть на мои страдания? Мало того, что засунули меня в тело какого-то блохастого помойника, так еще и издеваетесь теперь?
- Послушай, Зеня. А тебе не кажется, что для философа ты слишком разборчив?
- Разборчив? – гневно вперился в меня своими «лунными» глазами кот. – Философ должен в первую очередь своим видом вызывать уважение, а не… брезгливость.
- Странно. А я всегда думала, что настоящий философ в первую очередь должен вызывать уважение своими мыслями и поступками, а не пушистостью хвоста. И вообще, мог бы быть хоть чуточку благодарным. Глеб ради того, чтобы тебе подходящее тело выбрать первую половину ночи на холодной земле в лопухах пролежал, а вторую половину ритуал проводил. А Груша все свои глаза по тебе выплакала. Подумаешь, уши у него чуть короче обычного и шрам на морде. Зато здоровья и сил хватит на годы вперед.
Когда я закончила и перевела дыхание, молчали все: домовиха, перебирающая пальчиками угол скатерти на столе, Зигмунд, угрюмо взирающий на свой стучащий по полу хвост и Глеб. Хотя, некромант, кажется, попытался что-то сказать:
- Анис, я думаю…
- Да что тут думать, Глеб? Пусть теперь Зеня думает… И, если его уж так сильно не устраивает новое тело – хорошо, пусть сам его себе выбирает. А я, так и быть, проведу ритуал снова. Только в этом случае за такой же результат не ручаюсь… И вообще, ты хотел со мной о чем-то серьезно поговорить? – отставив к столу зеркало, направилась я к мужчине и решительно взяла за руку. – Пойдем… Пойдем туда, где нам никто не помешает, - и потащила его вон из дома, к своему «укромному» гамаку. Куда ж еще?..
А старые деревья я так и не выкорчевала… И-ик… И-ик… И скрипят они с каждым годом все сильнее и все тревожнее… И-ик… И-ик… Того и гляди – навернемся, вместе с некромантом и этим гамаком… И-ик… И-ик… Подходящая обстановка для серьезной беседы… И-ик.
- Погоди, - наконец, не выдержал Глеб и ногой притормозил наше мерное раскачивание. Потом поерзал, усаживаясь удобнее и, обняв меня, прижал к себе. Вот так – гораздо лучше. Теперь можно и послушать:
- Глеб, а ведь мы с тобой никогда еще «серьезно» не разговаривали, - зачем-то, решила уточнить я.
- Как взрослые? – усмехнулся он.
- Ага.
- Значит, самое время, - спрятал мою руку в свои ладони мужчина. – Хотя, давно было пора… поговорить… У меня к тебе одна просьба, Анис.
- Это уже серьезный разговор?
- Нет, вступительная часть.
- Хорошо. Я слушаю.
- Ты меня не перебивай, пожалуйста. Договорились?
- Договорились.
- Спасибо… Мы с тобой знаем друг друга уже очень давно, Анис. Мне иногда даже кажется, что целую жизнь. Да оно, наверное, так и есть, ведь, когда мы встретились, то оба были еще совсем… Ну, не детьми, а почти детьми. Появись ты сейчас в моей жизни, при прежних обстоятельствах, я бы уже вел себя иначе и не согласился бы на роль «особого друга». А тогда мне казалось, что время все меняет, и у меня получится… Я люблю тебя, Анис, молчи, - сжал он мои пальцы. – Ты обещала молчать, пока я не закончу, - и замолчал сам. - … Да, я тебя уже очень давно люблю, моя маленькая Анис… Хотя, теперь ты не такая и маленькая и совсем не беззащитная. Поверь, меня это очень радует… И успокаивает. Потому что настало время выбора - взрослого выбора. И я свой уже сделал… Мне предложили работу в главной канцелярии Ладмении – практикующим экспертом. Работа достойная и интересная. А о перспективах, которые она дает, я давно мечтал… Но, эта работа подразумевает собой частые разъезды по другим странам, не говоря о нашей. Частые и длительные. И в Бередню(4) я отправляюсь послезавтра. Сколько эта поездка продлится, не знаю. Зато, когда вернусь, у меня появится реальный шанс купить дом в Куполграде. Ты знаешь… - по голосу мужчины я поняла, что он в этот момент улыбается. – я уже присмотрел один – на тихой улочке, засаженной старыми липами. Он небольшой, но очень светлый… Как тебе нравится… Ты меня слышишь, Анис? Я хочу, чтобы, когда я вернулся, мы с тобой поженились и жили в этом доме. Это мой выбор. А теперь твоя очередь…
В моем сне у меня были крылья. Я их не видела, но, чувствовала, напрягая с каждым их взмахом спинные мышцы. А надо мной было небо… И еще в моем сне была Гелия. Она летела сбоку и немного ниже. И тоже с крыльями – большими, отражающими розовое рассветное солнце. Хотя, аланты ведь летают совсем без них… Но, это же сон… Гелия смотрела на меня своими огромными алантскими глазами и смеялась: «Видишь? Я же тебе говорила!». И в ее глазах тоже отражался рассвет. А еще мое удивленно-испуганное лицо… Вот, значит, чего я боюсь… Но, все же лечу… Лечу…
- … Сама у нее это и спроси… Нет, спроси… А на меня она, наверное, до сих пор злая… А вот это уже чистой воды инсинуация…
Да… Видимо, все-таки неудачно мы с Глебом новое тело для умника выбрали . К его мании великолепия теперь еще и расчленение личности прибавилось – сам с собой беседы ведет… Мы с Глебом… Пересилив предательское пощипывание в носу, я вдохнула по глубже и разлепила-таки, склеенные высохшими слезами глаза:
- Что тебе надо, Зеня?
- Не мне, а нам… Один бы я не пришел, - пробубнил кот и скосил взгляд набок.
Туда, где из густой садовой травы торчала сейчас тетушкина позолоченная сахарница с длинной душкой и откинутой крышечкой. И из под этой крышечки - из темноты горели два маленьких глаза… Ну, надо же! Хотя, по-другому то – своими ногами, домовые покидать жилища права не имеют. Пришлось, ради такого исключительного случая даже сесть… и пару раз услышать привычное «и-ик»:
- И что вам двоим от меня надо? – гораздо мягче повторила я свой вопрос.
- Грундильда переживает, как у тебя дела. Ведь уже вечер и еще… она хотела спросить…
- Одна Грундильда переживает?
- Ну, ладно, - тряхнул головой Зеня. – Мы оба за тебя переживаем и хотим знать, какое решение ты приняла?
- По поводу?
- По поводу твоего… переезда в столицу, - закончил кот и посмотрел на меня такими жалостливыми глазами, что, мне сразу стало стыдно и за свой тон и за свои, сказанные недавно в его адрес слова и вообще за все на свете, даже с его персоной не связанное.
- Никуда я отсюда не поеду. Это мой дом и вы – моя семья. Правда… теперь уже без нашего некроманта.
- Он тебя бросил, хозяйка? – удивленно пропищала тетушкина реликвия.
- Бросил? Нет. Он предоставил мне право выбора. И я этот выбор сделала, - «А о том, как тяжело он мне дался, вы узнаете на собственных шкурках. Потому что в ближайшие дни хорошего настроения от меня не ждите», - добавила уже про себя. – Погодите-ка, дорогие мои. А откуда вы вообще узнали о теме нашего с Глебом разговора?
- Догадались, - зевнул во всю пасть умник. – Ведь когда-то же он должен был состояться, этот разговор. Я вообще удивляюсь терпению нашего некроманта. Столько лет женихов отва… - начал было кот, а потом свою пасть захлопнул.
- Каких таких женихов? – зацепилась я за его слова и спрыгнула со скрипучей качалки.
- А-а, что уж там… Твоих женихов, Стася. Ты того заезжего музыканта из Тайриля помнишь?
- Не-ет, - честно попыталась я напрячь память.
- Ну, конечно - пять лет прошло. А я вот помню… как он драпал от нашего дома, да так, что гитара его только тренькала… А хозяина стеклодувной мастерской из Либряны?
- Это, у которого брат здесь живет, на соседней улице?
- Ага, жил. Они вместе, после ночного представления под их окнами теперь в Либряне живут… А, вот этого, с…
- Постой-ка, так их что, Глеб от меня отвадил? – прищурила я глаза. – И каким образом?
- Да разными. А вообще, хорошо мы с ним развлекались, - довольно потянулся Зигмунд, а потом, вдруг, нервно подпрыгнул на месте.
- Что это с тобой? Еще кого-то вспомнил из своего темного с некромантом прошлого? – медленно двинулась я в его сторону.
- Нет. Блохи, хобья сила… одолевают, - плюхнулся кот в траву и уже, задрав выразительно заднюю лапу, посмотрел на меня. – Стася, ты чего это? Дела то прошлые.
- Ага. А расплата за них – настоящая, - подхватив из травы сахарницу, понеслась я вслед за улепетывающим зигзагами котом.
- Хо-хозяй-ка! Меня-я не вытряси-и!..
Хозяйка… Слово для меня привычное уже на протяжении семи лет. Да, я – хозяйка. Хозяйка своего дома, своей жизни. Я за все происходящее в ней отвечаю. И плачу за все тоже сама, мало рассчитывая на снисхождение или торг. Был со мной рядом мужчина - друг, любовник, наставник. Но, когда за все это, такое ценное, мне предложили заплатить еще выше…
- Не-ет, спасибо, - категорично затрясла я головой и пошла по рядам дальше.
- На пол меденя(5) скину, – без всякой надежды бросила мне вслед торговка.
- Да, хоть на целый… Все равно дорого, - это уже было сказано исключительно себе под нос. К тому же, прямо по курсу призывно блеснула загорелая лысина моей главной цели прихода на развал - рыба у Николы всегда исключительной свежести. Правда, только с утра пораньше…
- Здравствуй, труженик весла и удила! – шлепнула я на утоптанную землю свою, почти полную корзину и распрямила спину.
- Доброго утречка… - водрузил мужик на прилавок ящик с раками и разинул свой белозубый рот. – Ух ты, прости Господи… Ну, ты, Стася, даешь!
- А что, тебе не нравится?
- А, знаешь… нравится. Только ты, слышь, - поманил он меня мокрым пальцем. – мимо храма нашего с непокрытой головой не ходи. А то отец Аполлинарий с крыльца со страху зверзнется, - и громко захохотал, отшатнув, парочку колупающихся в мелких ершах старух.
- У нас с ним взаимное игнорирование – он меня в упор не видит, а я его, - угрюмо успокоила я рыбака. – Карасиков взвесишь, как обычно?
- Об чем речь, Стасенька? - зачерпнул пятерней свой скачущий желтобрюхий товар мужик. – Гнорирование у вас, значит с нашим батюшкой?.. Надеюсь, что наумовская мука тебе такую тяжкую потерю перевешивает?
- Так не моя она, а Зигмунда. За его лечебные сеансы. С ним Наум до сих пор мукой расплачивается, - пустилась я в объяснения, а потом мысленно махнула рукой.
А вообще, кому объяснять? Здесь все друг про друга всё знают и без оправдательных лепетаний от первых лиц. Это ж деревня. И, как выяснилось чуть позже, знания эти территорией Мезонружа никак не ограничиваются…
Судачили трое: двоих из которых я знала в лицо, а третью – по имени, как недавнюю зенину клиентку. Правда, сегодня она была колоритно дополнена «наливным» синяком вокруг правого припухшего глаза:
- Доброго вам, - кинула Дивина на меня рассеянный взгляд и отвернулась обратно к своим товаркам. – Точно говорю – знаменье это. Чтобы все, да сразу в одно место? - и для убедительности часто закивала головой.
- Так может, кошка тамошняя загуляла? У них в Мочалино все немного… того, - вступила с ней в диалог вторая дама, с вытянутым, как молодой месяц лицом.
- Или забор чем намазали, - подала голос третья – самая из них молодая и близкая к истине. Это я знала точно, потому что, о каком именно «знаменьи» идет речь, догадалась очень быстро. Но, моя знакомица с синяком опровергла разом обе выдвинутые версии:
- Да что вы мне тут вбиваете?! – категорично всплеснула она руками и тут же зыркнула по сторонам. – Илуниха – моя сватья и я верно знаю, что нет у нее никакой кошки, – произнесла женщина уже гораздо тише. - У нее во дворе здоровенный кобель на цепи сидит. А забор свой она сразу с утра весь обошла, когда это ночное непотребство с драками и воем закончилось. Не было на том заборе ничего, кроме пометок всех мочальных котов разом. Ее переулок теперь по этой срамоте люди дальней дорогой обходят… Особенно, когда ветер от забора…
- Так ты, Дивина, говоришь, кобель у нее на дворе? А почему он тогда ночью лай не поднял? – задала еще один здравомыслящий вопрос молодица.
