С густой, повисшей в воздухе вокруг пещеры влагой, сразу пробирающейся под ворот рубашки и в рукава. Да и ясности по вопросу, поставленному накануне ночью, тоже не принесло. Птица (вот, кстати, тоже вопрос: что за «птица», этот Эль), дремала рядом с костром, на одном из разложенных сушиться сапог Ника. Мы трое - сидели вокруг огня и медленно вливали в себя одну за другой кружки травяного чая. Коротали ожидание гостя.
- Уф-ф. Я больше пить это не в силах, - наконец, брякнула я шестой… или седьмой. Эль встрепенулся. Ник хмыкнул в свою. Ванн философски вздохнул:
- А травы в чае очень целительны. Николас, и где подобные произрастают?
- В сиих окрестностях, - просветил тот оратора. – Если для гербария, могу показать.
- Благодарствую. Я в них неплохо разбираюсь. И вот эта, что плавает в котелке мелкими голубыми цветочками, поднимает и дух и тело. А с узкими бурыми листьями… с узкими листьями, - и задумчиво воззрился на меня. –«Balsamumvulneri». Что в переводе с древнего языка лекарей, «Бальзам на рану».
- Да что вы? – решила и я вступить в научную беседу. – И кто у нас поранен?
- Здесь, Агата, иные причины имеются в виду, - с готовностью пояснил мне Ванн. Только я, к сожалению, не владею их точным наименованьем, - и глянул теперь на Ника. – Николас, подскажите, сердечно прошу.
Тот сначала скосился на аналогичный «букет», торчащий с утра у моей лежанки, потом – на меня:
- Чакры. Точнее, четвертая… сердечная. Цветок – Коготь ворона.
- Ага. Он и воняет одноименно.
- Зато хорошо латает энергопробоины. А запах можно и потерпеть, - глядя в огонь, буркнул Ник. – Как твоя лопатка, кстати?
- Моя лопатка? Нормально… Спасибо.
- За что? – удивленно уточнили у меня.
- За… - вот, слово «трудное»… - заботу.
И я его опять удивила. Правда, лишь мельком данный факт оценив. Зато на Ванне свой взгляд задержала. Точнее, на его «блаженном» свечении.
- Забота о ближнем – самый уважаемый долг из существующих в мире, - тут же огласился тот назиданием.
- Ник?
- Что, Агата?
- Твой грифон, он точно долетит до курятника? А то, бывали прецеденты.
- Долетит. И записку адресату передадут, - подбросил он полено в огонь.
И кто бы мог подумать? У Ника Подугора – свой подопечный кадет. Николас Подугор у нас – рыцарь-наставник. Причем, по его же уверенности:«да, неплохой». Потому как подопечный кадет обязательно выполнит поручение, и Глеб Анчаров обязательно мое послание получит. Если, конечно, не мотается в это время бес знает где. Ну-ну.
- А что означает слово «курятник», Николас? И какие «несчастливые исходы» Агата имела в виду?
- А почему бы меня саму об этом не спро…
- То место, где держат прокуратских грифонов. И…
- А позвольте тогда узнать: причем тут куры? Ибо…
- Ибо грифоны ничего общего с этими птицами не имеют, - так же быстро подытожил Ник. Однако и я рот свой еще закрыть не успела:
- Разве что некоторые – общий интеллект с ними.
- Да было то – всего один раз! И я потом с Буром проблему решил, - вскинулся на меня Ник.
- О, да! Но, зато какой «один раз»! – и оба уставились на Ванна. Хотя, действительно, кадетам грифоны всегда достаются: либо уже «в отставке», либо совсем «желтоклювые», либо «с интеллектом» и поэтому, выбракованные. Нику повезло с третьим вариантом.
- Мой Бур, почему-то красный цвет не любил, - насмешливо скривился тот. - А у нас тогда разведучения были в шестнадцати милях юго-восточнее столицы. И обычно все гладко проходило – команду эту «Домой» грифонам одной из первых в мозг загоняют, а тут…
- А тут, как раз по пути следования в курятник, в одной деревне внизу праздник проходил – народные шествия под музыку, песни и танцы… в красных ритуальных нарядах, - смеясь, вставила я.
- И такое, прямо, фатальное совпадение, - сидя, заерзал Ник. – У них старое поверье есть о местном драконе, который, якобы, невест себе каждый год забирал и дарил взамен, тоже ровно на год, защиту и полное благоденствие. Драконов уж лет семьсот, как никто не лицезрел, а обычай остался.
- Ну и? – открыл рот Святой.
- Ну и у той «невесты», как назло, наряд тоже красный был, - покачала я головой.
- Угу. И орала она громче всех остальных. Видимо, от долгожданного счастья.
- А грифон с большой высоты, ну… на дракона слегка смахивает.
- И?! – даже подпрыгнул на месте Ванн.
Мы с Ником, переглянувшись, разразились гулким пещерным смехом.
- Чирк-чирк! Чирк-чирк!
- Так чем происшествие то закончилось?
- А-а, - вытирая глаза, махнул Ник рукой. – Наш канцлер лично извинения приносил тому перепуганному «спектаклю». Мы им потом картошку помогали копать в качестве моральной компенсации, а Буру заклятье наложили специальное. И он стех пор больше цвета не различал. Никакие.
- Вот это… история, - стараясь сильно не улыбаться, покачал головой Ванн. - Агата?
- Что, Ванн? – шмыгнув носом, оторвалась я от кружки с остывшим чаем.
- И вы тоже тогда картошку копали?
- А как же?.. Копала, - бросили мы с Ником друг на друга взгляды. Я отвернулась первой. – Копала…
- Я пойду, посмотрю, как там моя закидушка в реке, - уже подскакивая на ноги, произнес Ник и вскоре растворился в беспросветной уличной серости.
- Агата, а вы слышали притчу о картошке и наших обидах? – глядя ему вслед, спросил Ванн.
Ох уж, эти мне его…
- А как же? Каждая наша обида – одна картофелина, которую учитель заставил таскать с собою повсюду своего обидчивого ученика. А когда таковых набрался целый зловонный мешок, на последнего снизошло озарение: зачем ему такой «тяжкий груз»? - уставясь в стену, продекларировала я. – А хотите я вам расскажу «притчу»? Чисто женскую, но весьма поучительную?
Ванн оживился:
- С удовольствием ее послушаю.
- Ага… У одной девушки были туфли. Она их купила так давно, что однажды, прибираясь в платяном шкафу, сильно озадачилась: «Странно: красивые туфли, почти новые. И почему я их не ношу?». Потом напялила на ноги. Походила немного и поняла: «Ах, вот, почему! Они же мне страшно мозолили пятки!» И затолкала коробку подальше. Обратно. Хотя, сразу выбросить надо было.
- Агата, ты про что? – и как я его не заметила? Ник, весьма довольный собой, застыл в проходе с тройкой увесистых карасей на веревке. – Ты про те туфли, которые я тебе…
- Да какая разница?
- Николас, вы о чем?
- Ну, - почесав нос, направился тот к нам. – Ты же про те самые свои туфли, серые бархатные? Я их потом тебе дедовскими колодками разбивал.
- Ну, разбивал.
- И вы их Агата, потом носили? – с прищуром уточнил Ванн.
Да чтоб их обоих!
- Носила. Долго и счастливо. И… я – на улицу. И чтоб ни один за мной!.. Как все надоело. Скорее бы Глеб появился. Чтоб… чтоб… - сырое боевое чучело мой разгоряченный костром и травяным чаем лоб встретило с радостью сиделки в лечебнице. Так приятно его охладило… Ненадолго. Потому как еще и картошка эта… Картошка эта…
Поле деревенское. Простор от плетня до плетня. Длинные-длинные ряды из ямок и бугров с кучами пожухлой, густо пахучей ботвы. Ведра с картофельными желтыми буграми. Одно – на боку. Упало. И среди всей этой «романтики» - мы. Первый поцелуй. Не касаясь друг друга грязными руками. Лишь сцепили их. И глаза в глаза. Удивленные и еще по-детски счастливые: «Мы теперь не друзья?.. А кто же мы теперь, Ник?» Вот тогда и прозвучало его первое: «Я люблю тебя, Агата. Я тебя уже очень давно… люблю»…
Б-бух!
- Вот ты мне за все когда-нибудь… - б-бух! Снова, скоро навещенным тренировочным мечом по сырому боевому чучелу. – Б-бух. Б-бух. – Когда-нибудь ты мне за все… ответишь, - и с разворота. Потом, отпрыгнув, прицелилась, прокрутив в руке меч.
- Может, в паре поработаем?
И кто его вообще звал? Хотя…
- Николас, а давайте: я с вами? – влез между нами Ванн.
Ник, оторвав от меня взгляд, пожал плечами:
- Почему нет? Я сейчас, за мечами, - но уже через ярд, вдруг, развернулся. – Агата!
- Чего тебе? – сдула я прядь с глаз. - Тысь моя майка!
- Вот и я о том же!
- Николас, вы о чем?
- Нарушение границ. Явно подвалами. А значит, скоро будут…
Но, договорить он не успел – пять фигур, затянутых в черное, медленно проявились между речкой и нами тремя. Аланты.
- Агата, сюда! – и мне, уже подскочившей сбоку. – Догадываешься, кто?
- «Черный Ирис»?
- Угу. Значит, разговоров не будет. Ванн – за наши спины. Быстро.
- Это унижает мое достоинство, как…
- Ух, ты!
И драка понеслась. Хотя, назвать ее таковой, если в противниках – доминирующая в магии раса – слишком нагло. Самонадеянно. Поэтому, по отработанной уже схеме, выставив «щит», мы трое медленно начали отступать вглубь. Аланты шли следом и молча, постепенно смыкая свой полукруг. Они тоже никуда не спешили. Однако, уже внутри, Ник, дернув меня за руку, прокричал:
- В коридор! Я – за вами.
- Ага, - и потащила туда сопротивляющегося Ванна.
Световой шар зажигать было некогда, но, не знаю, как Ванн, я итак в темноте видела хорошо. А пробежав с десяток ярдов, за первым изгибом, услышала грохот осыпающихся сзади камней:
- Ник!
Его фигура вынырнула следом из темноты:
- Отходим, Агата.
- Куда? Я ведь не могу левитировать.
- Я знаю, - и уже сам ухватил меня за руку.
Так мы сплоченной цепочкой выскочили на узкий балкон. Ник задрал голову к небу и скривился:
- Скоро прибудут. Агата, придется нам рисковать.
- Подвал на троих? – вскинула я в ответ брови – действительно, риск. С непредсказуемыми последствиями.
- А что делать?
- Не знаю.
- Николас, а если вниз по веревке? Вы же сможете ее навещать?
- Что?.. Это долго. И так от них не уйдешь. Хоб его! Всё! Решать некогда! - две фигуры неслись к нам по воздуху с обеих сторон. – Агата?
- Что, Ник?
- Все будет хорошо... Прыгайте! Прыгайте прямо в тоннель!
И я прыгнула… Следом прогремел сдвоенный взрыв от столкнувшихся за нашими спинами алантских зарядов. А мгновением позже приложило весомо. Как от удара об тонкий и колкий лед, который, капитулировав вдребезги, высветил вылет из подвальной магической тьмы. А еще через миг я громко ухнула в холодную воду. Лишь отметила, перед тем как уйти с головой, точной такой «водный финиш». Слева от себя. Один…
- Ник… Ник! Хоб тебя з-забери!
Вода стекала с меня ручьями. Холодными. И от этого было мерзко и щекотно одновременно. А еще зубы стучали громко. Так громко, что вместо имени его выходило: «Ник-к-к».
- А может, в воде его поискать? В этой болотине? – Ванна, стоящего со мной рядом, на заросшем осечей берегу, потряхивало не меньше.
- К чему? После вас туда никто не нырял. Его надо искать в окрестностях.
И с прищуром огляделась. Дикие, «пасмурные» в любую погоду, места. Гиблые. И надо же было именно сюда. Хотя, скорее всего, маршрут вдогонку «откорректировали». Ванн, будто мысли мои вновь прочел (ему, видно, без разницы, где):
- Агата, а где мы? Я здесь раньше никогда…
- Еще бы, - хмыкнув, собрала я в узел на животе рубашку. – И это ваше личное упущение, как Святого.
- Почему?
- Потому что мы – в Грязных землях…
- …Что же касается местной власти, то она здесь по принципу: «У кого с утра кнут длиннее». «Внешние», конечно, порядок поддерживают, но лишний раз стараются не соваться. Перед большими праздниками сбрасывают с дозорных грифонов «подарки»: утварь разную, одежду, детям сладости. Реже – книги. Хотя, несколько школ тут есть. Есть даже приходы христианские. И мусульманские мечети. Это то, что касается власти. Теперь… остальное. Территория – не маленькая. Около половины Ладмении. Обживается подобным образом четыреста с лишним лет. Природа полностью соответствует климату. Единственное удовольствие среди местных болот и лугов – источники-ревуны . По причине близости к поверхности земли неспокойных каменных плит. Из-за них, кстати, магия и отсутствует. Зато урожаи – отменные. В окрестностях ревунов(1). Там же и ссыльники обычно живут. Деревнями. Потому что городов, какими их считают за стенами, нет. Есть большие колонии и маленькие околотки. За высокими заборными кольями. Правда, селятся и поодиночке. Но таких мало. И в основном, в лесах. Вот, как в этом, например. Из сосен, берез и осин. Хотя…
- Благодарствую за подробное изложение, - Ванн вслед за мной, тоже остановился.
Я, оторвав взгляд от светила, заметила:
- Так еще и половины не рассказала. Из собственного учебного курса. И думала, вам, как «натуралисту» будет интересно.
Мой спутник тоже воздел глаза к небу. Правда, вряд ли с аналогичной мне целью. И непроизвольно дернул ногой. Чвак… А не надо было в то болото лезть. Ведь говорила: «Ника тут нет». Впрочем, как и в радиусе трех миль вокруг места нашего «вылета». Так полез же… Чвак-чвак…
- Агата, я вам помехой не стану, - поймал герой на себе мой выразительный взгляд.
- «Помехой» в чем, Ванн?
- В наших поисках Николаса.
- А-а… Это, конечно. Вот только штаны ваши прополощем вместе с сапогами и высушим. Это – первоочередная задача, - вновь зашагала я между деревьев.
- А следующая? – нагнал меня Ванн. - Ведь, наверняка, у вас план есть на подобные ситуации? Огласите его, Агата. Я готов принять в нем всяческое участие.
Да, тысь моя майка! «У меня есть план». У меня имелось в наличии целых два простых до гениальности плана. Первый: немедля вытаскивать отсюда Святую пятую точку, пока в родном Куполграде не наступили темные времена. И второй: срочно начинать поиск Ника. А уж потом, всем вместе… Хотя, это был уже третий мой план.
- Ванн… Вы понимаете, там, за этими стенами сейчас…
- Агата…
- Там сейчас может быть, все, что угодно. И нам нужно…
- Агата?
- Вы меня почему не слушаете?
- Агата, в глаза мне сейчас посмотрите… Пожалуйста…
- Ну и?..
- Вы его любите?
- Купол-град? – сглотнула я подступивший к горлу ком.
- Это, несомненно, - Ванн вздохнул и склонил голову набок. – Но, я сейчас о Николасе.
- А причем здесь…Николас?
- Вы его любите, Агата. Несмотря ни на что. Продолжали все эти годы. Терзали себя за слабоволие, злились на его вероломство и все же любили. Ведь так?
Да что ж он ко мне привязался-то?!
- Агата?
- Да, Ванн!.. Да, это так. Я – безвольная дура. Скобан выпендрёжница. И для меня до сих пор никого, кроме этого предателя дороже нет. В целом мире. По обе стороны от здешних стен. И… Только зачем вы сейчас об этом?
- Просто, хотел, чтоб вы облегчили себе душу. Считайте это подобием исповеди для мага.
- Ах, так?! Да жеби на млеко мочвар род(2) ! И считайте это «подобием посыла для Святого»!
- Благодарствую, - ну вот как с ним после этого? – Я рад, что вы, наконец, выговорились. А теперь, выслушайте меня: нам нужно его найти. Без Николаса мне в вашей славной столице делать нечего. Но, суть даже не в этом.
- А в чем, Ванн?
- В том, Агата, что сие – еще и вопрос чести. И не только для вас. Так что, оглашайте немедля свой второй вариант плана.
- Ага… - вопрос о «чтении мыслей» был переведен в ранг ответов: «Несомненно, читает. Причем, даже там, где магии и в помине нет».
- Искренне уповаю, что эта моя «особенность» не затруднит наше с вами взаимопонимание.
- Хм-м. Ог-лашаю…
Околоток за свежезалатанным частоколом и внушительными воротами, над которыми было выписано «Харитонов угол», от обычных ладменских селений отличался мало.
- Уф-ф. Я больше пить это не в силах, - наконец, брякнула я шестой… или седьмой. Эль встрепенулся. Ник хмыкнул в свою. Ванн философски вздохнул:
- А травы в чае очень целительны. Николас, и где подобные произрастают?
- В сиих окрестностях, - просветил тот оратора. – Если для гербария, могу показать.
- Благодарствую. Я в них неплохо разбираюсь. И вот эта, что плавает в котелке мелкими голубыми цветочками, поднимает и дух и тело. А с узкими бурыми листьями… с узкими листьями, - и задумчиво воззрился на меня. –«Balsamumvulneri». Что в переводе с древнего языка лекарей, «Бальзам на рану».
- Да что вы? – решила и я вступить в научную беседу. – И кто у нас поранен?
- Здесь, Агата, иные причины имеются в виду, - с готовностью пояснил мне Ванн. Только я, к сожалению, не владею их точным наименованьем, - и глянул теперь на Ника. – Николас, подскажите, сердечно прошу.
Тот сначала скосился на аналогичный «букет», торчащий с утра у моей лежанки, потом – на меня:
- Чакры. Точнее, четвертая… сердечная. Цветок – Коготь ворона.
- Ага. Он и воняет одноименно.
- Зато хорошо латает энергопробоины. А запах можно и потерпеть, - глядя в огонь, буркнул Ник. – Как твоя лопатка, кстати?
- Моя лопатка? Нормально… Спасибо.
- За что? – удивленно уточнили у меня.
- За… - вот, слово «трудное»… - заботу.
И я его опять удивила. Правда, лишь мельком данный факт оценив. Зато на Ванне свой взгляд задержала. Точнее, на его «блаженном» свечении.
- Забота о ближнем – самый уважаемый долг из существующих в мире, - тут же огласился тот назиданием.
- Ник?
- Что, Агата?
- Твой грифон, он точно долетит до курятника? А то, бывали прецеденты.
- Долетит. И записку адресату передадут, - подбросил он полено в огонь.
И кто бы мог подумать? У Ника Подугора – свой подопечный кадет. Николас Подугор у нас – рыцарь-наставник. Причем, по его же уверенности:«да, неплохой». Потому как подопечный кадет обязательно выполнит поручение, и Глеб Анчаров обязательно мое послание получит. Если, конечно, не мотается в это время бес знает где. Ну-ну.
- А что означает слово «курятник», Николас? И какие «несчастливые исходы» Агата имела в виду?
- А почему бы меня саму об этом не спро…
- То место, где держат прокуратских грифонов. И…
- А позвольте тогда узнать: причем тут куры? Ибо…
- Ибо грифоны ничего общего с этими птицами не имеют, - так же быстро подытожил Ник. Однако и я рот свой еще закрыть не успела:
- Разве что некоторые – общий интеллект с ними.
- Да было то – всего один раз! И я потом с Буром проблему решил, - вскинулся на меня Ник.
- О, да! Но, зато какой «один раз»! – и оба уставились на Ванна. Хотя, действительно, кадетам грифоны всегда достаются: либо уже «в отставке», либо совсем «желтоклювые», либо «с интеллектом» и поэтому, выбракованные. Нику повезло с третьим вариантом.
- Мой Бур, почему-то красный цвет не любил, - насмешливо скривился тот. - А у нас тогда разведучения были в шестнадцати милях юго-восточнее столицы. И обычно все гладко проходило – команду эту «Домой» грифонам одной из первых в мозг загоняют, а тут…
- А тут, как раз по пути следования в курятник, в одной деревне внизу праздник проходил – народные шествия под музыку, песни и танцы… в красных ритуальных нарядах, - смеясь, вставила я.
- И такое, прямо, фатальное совпадение, - сидя, заерзал Ник. – У них старое поверье есть о местном драконе, который, якобы, невест себе каждый год забирал и дарил взамен, тоже ровно на год, защиту и полное благоденствие. Драконов уж лет семьсот, как никто не лицезрел, а обычай остался.
- Ну и? – открыл рот Святой.
- Ну и у той «невесты», как назло, наряд тоже красный был, - покачала я головой.
- Угу. И орала она громче всех остальных. Видимо, от долгожданного счастья.
- А грифон с большой высоты, ну… на дракона слегка смахивает.
- И?! – даже подпрыгнул на месте Ванн.
Мы с Ником, переглянувшись, разразились гулким пещерным смехом.
- Чирк-чирк! Чирк-чирк!
- Так чем происшествие то закончилось?
- А-а, - вытирая глаза, махнул Ник рукой. – Наш канцлер лично извинения приносил тому перепуганному «спектаклю». Мы им потом картошку помогали копать в качестве моральной компенсации, а Буру заклятье наложили специальное. И он стех пор больше цвета не различал. Никакие.
- Вот это… история, - стараясь сильно не улыбаться, покачал головой Ванн. - Агата?
- Что, Ванн? – шмыгнув носом, оторвалась я от кружки с остывшим чаем.
- И вы тоже тогда картошку копали?
- А как же?.. Копала, - бросили мы с Ником друг на друга взгляды. Я отвернулась первой. – Копала…
- Я пойду, посмотрю, как там моя закидушка в реке, - уже подскакивая на ноги, произнес Ник и вскоре растворился в беспросветной уличной серости.
- Агата, а вы слышали притчу о картошке и наших обидах? – глядя ему вслед, спросил Ванн.
Ох уж, эти мне его…
- А как же? Каждая наша обида – одна картофелина, которую учитель заставил таскать с собою повсюду своего обидчивого ученика. А когда таковых набрался целый зловонный мешок, на последнего снизошло озарение: зачем ему такой «тяжкий груз»? - уставясь в стену, продекларировала я. – А хотите я вам расскажу «притчу»? Чисто женскую, но весьма поучительную?
Ванн оживился:
- С удовольствием ее послушаю.
- Ага… У одной девушки были туфли. Она их купила так давно, что однажды, прибираясь в платяном шкафу, сильно озадачилась: «Странно: красивые туфли, почти новые. И почему я их не ношу?». Потом напялила на ноги. Походила немного и поняла: «Ах, вот, почему! Они же мне страшно мозолили пятки!» И затолкала коробку подальше. Обратно. Хотя, сразу выбросить надо было.
- Агата, ты про что? – и как я его не заметила? Ник, весьма довольный собой, застыл в проходе с тройкой увесистых карасей на веревке. – Ты про те туфли, которые я тебе…
- Да какая разница?
- Николас, вы о чем?
- Ну, - почесав нос, направился тот к нам. – Ты же про те самые свои туфли, серые бархатные? Я их потом тебе дедовскими колодками разбивал.
- Ну, разбивал.
- И вы их Агата, потом носили? – с прищуром уточнил Ванн.
Да чтоб их обоих!
- Носила. Долго и счастливо. И… я – на улицу. И чтоб ни один за мной!.. Как все надоело. Скорее бы Глеб появился. Чтоб… чтоб… - сырое боевое чучело мой разгоряченный костром и травяным чаем лоб встретило с радостью сиделки в лечебнице. Так приятно его охладило… Ненадолго. Потому как еще и картошка эта… Картошка эта…
Поле деревенское. Простор от плетня до плетня. Длинные-длинные ряды из ямок и бугров с кучами пожухлой, густо пахучей ботвы. Ведра с картофельными желтыми буграми. Одно – на боку. Упало. И среди всей этой «романтики» - мы. Первый поцелуй. Не касаясь друг друга грязными руками. Лишь сцепили их. И глаза в глаза. Удивленные и еще по-детски счастливые: «Мы теперь не друзья?.. А кто же мы теперь, Ник?» Вот тогда и прозвучало его первое: «Я люблю тебя, Агата. Я тебя уже очень давно… люблю»…
Б-бух!
- Вот ты мне за все когда-нибудь… - б-бух! Снова, скоро навещенным тренировочным мечом по сырому боевому чучелу. – Б-бух. Б-бух. – Когда-нибудь ты мне за все… ответишь, - и с разворота. Потом, отпрыгнув, прицелилась, прокрутив в руке меч.
- Может, в паре поработаем?
И кто его вообще звал? Хотя…
- Николас, а давайте: я с вами? – влез между нами Ванн.
Ник, оторвав от меня взгляд, пожал плечами:
- Почему нет? Я сейчас, за мечами, - но уже через ярд, вдруг, развернулся. – Агата!
- Чего тебе? – сдула я прядь с глаз. - Тысь моя майка!
- Вот и я о том же!
- Николас, вы о чем?
- Нарушение границ. Явно подвалами. А значит, скоро будут…
Но, договорить он не успел – пять фигур, затянутых в черное, медленно проявились между речкой и нами тремя. Аланты.
- Агата, сюда! – и мне, уже подскочившей сбоку. – Догадываешься, кто?
- «Черный Ирис»?
- Угу. Значит, разговоров не будет. Ванн – за наши спины. Быстро.
- Это унижает мое достоинство, как…
- Ух, ты!
И драка понеслась. Хотя, назвать ее таковой, если в противниках – доминирующая в магии раса – слишком нагло. Самонадеянно. Поэтому, по отработанной уже схеме, выставив «щит», мы трое медленно начали отступать вглубь. Аланты шли следом и молча, постепенно смыкая свой полукруг. Они тоже никуда не спешили. Однако, уже внутри, Ник, дернув меня за руку, прокричал:
- В коридор! Я – за вами.
- Ага, - и потащила туда сопротивляющегося Ванна.
Световой шар зажигать было некогда, но, не знаю, как Ванн, я итак в темноте видела хорошо. А пробежав с десяток ярдов, за первым изгибом, услышала грохот осыпающихся сзади камней:
- Ник!
Его фигура вынырнула следом из темноты:
- Отходим, Агата.
- Куда? Я ведь не могу левитировать.
- Я знаю, - и уже сам ухватил меня за руку.
Так мы сплоченной цепочкой выскочили на узкий балкон. Ник задрал голову к небу и скривился:
- Скоро прибудут. Агата, придется нам рисковать.
- Подвал на троих? – вскинула я в ответ брови – действительно, риск. С непредсказуемыми последствиями.
- А что делать?
- Не знаю.
- Николас, а если вниз по веревке? Вы же сможете ее навещать?
- Что?.. Это долго. И так от них не уйдешь. Хоб его! Всё! Решать некогда! - две фигуры неслись к нам по воздуху с обеих сторон. – Агата?
- Что, Ник?
- Все будет хорошо... Прыгайте! Прыгайте прямо в тоннель!
И я прыгнула… Следом прогремел сдвоенный взрыв от столкнувшихся за нашими спинами алантских зарядов. А мгновением позже приложило весомо. Как от удара об тонкий и колкий лед, который, капитулировав вдребезги, высветил вылет из подвальной магической тьмы. А еще через миг я громко ухнула в холодную воду. Лишь отметила, перед тем как уйти с головой, точной такой «водный финиш». Слева от себя. Один…
- Ник… Ник! Хоб тебя з-забери!
Вода стекала с меня ручьями. Холодными. И от этого было мерзко и щекотно одновременно. А еще зубы стучали громко. Так громко, что вместо имени его выходило: «Ник-к-к».
- А может, в воде его поискать? В этой болотине? – Ванна, стоящего со мной рядом, на заросшем осечей берегу, потряхивало не меньше.
- К чему? После вас туда никто не нырял. Его надо искать в окрестностях.
И с прищуром огляделась. Дикие, «пасмурные» в любую погоду, места. Гиблые. И надо же было именно сюда. Хотя, скорее всего, маршрут вдогонку «откорректировали». Ванн, будто мысли мои вновь прочел (ему, видно, без разницы, где):
- Агата, а где мы? Я здесь раньше никогда…
- Еще бы, - хмыкнув, собрала я в узел на животе рубашку. – И это ваше личное упущение, как Святого.
- Почему?
- Потому что мы – в Грязных землях…
ГЛАВА 7
- …Что же касается местной власти, то она здесь по принципу: «У кого с утра кнут длиннее». «Внешние», конечно, порядок поддерживают, но лишний раз стараются не соваться. Перед большими праздниками сбрасывают с дозорных грифонов «подарки»: утварь разную, одежду, детям сладости. Реже – книги. Хотя, несколько школ тут есть. Есть даже приходы христианские. И мусульманские мечети. Это то, что касается власти. Теперь… остальное. Территория – не маленькая. Около половины Ладмении. Обживается подобным образом четыреста с лишним лет. Природа полностью соответствует климату. Единственное удовольствие среди местных болот и лугов – источники-ревуны . По причине близости к поверхности земли неспокойных каменных плит. Из-за них, кстати, магия и отсутствует. Зато урожаи – отменные. В окрестностях ревунов(1). Там же и ссыльники обычно живут. Деревнями. Потому что городов, какими их считают за стенами, нет. Есть большие колонии и маленькие околотки. За высокими заборными кольями. Правда, селятся и поодиночке. Но таких мало. И в основном, в лесах. Вот, как в этом, например. Из сосен, берез и осин. Хотя…
- Благодарствую за подробное изложение, - Ванн вслед за мной, тоже остановился.
Я, оторвав взгляд от светила, заметила:
- Так еще и половины не рассказала. Из собственного учебного курса. И думала, вам, как «натуралисту» будет интересно.
Мой спутник тоже воздел глаза к небу. Правда, вряд ли с аналогичной мне целью. И непроизвольно дернул ногой. Чвак… А не надо было в то болото лезть. Ведь говорила: «Ника тут нет». Впрочем, как и в радиусе трех миль вокруг места нашего «вылета». Так полез же… Чвак-чвак…
- Агата, я вам помехой не стану, - поймал герой на себе мой выразительный взгляд.
- «Помехой» в чем, Ванн?
- В наших поисках Николаса.
- А-а… Это, конечно. Вот только штаны ваши прополощем вместе с сапогами и высушим. Это – первоочередная задача, - вновь зашагала я между деревьев.
- А следующая? – нагнал меня Ванн. - Ведь, наверняка, у вас план есть на подобные ситуации? Огласите его, Агата. Я готов принять в нем всяческое участие.
Да, тысь моя майка! «У меня есть план». У меня имелось в наличии целых два простых до гениальности плана. Первый: немедля вытаскивать отсюда Святую пятую точку, пока в родном Куполграде не наступили темные времена. И второй: срочно начинать поиск Ника. А уж потом, всем вместе… Хотя, это был уже третий мой план.
- Ванн… Вы понимаете, там, за этими стенами сейчас…
- Агата…
- Там сейчас может быть, все, что угодно. И нам нужно…
- Агата?
- Вы меня почему не слушаете?
- Агата, в глаза мне сейчас посмотрите… Пожалуйста…
- Ну и?..
- Вы его любите?
- Купол-град? – сглотнула я подступивший к горлу ком.
- Это, несомненно, - Ванн вздохнул и склонил голову набок. – Но, я сейчас о Николасе.
- А причем здесь…Николас?
- Вы его любите, Агата. Несмотря ни на что. Продолжали все эти годы. Терзали себя за слабоволие, злились на его вероломство и все же любили. Ведь так?
Да что ж он ко мне привязался-то?!
- Агата?
- Да, Ванн!.. Да, это так. Я – безвольная дура. Скобан выпендрёжница. И для меня до сих пор никого, кроме этого предателя дороже нет. В целом мире. По обе стороны от здешних стен. И… Только зачем вы сейчас об этом?
- Просто, хотел, чтоб вы облегчили себе душу. Считайте это подобием исповеди для мага.
- Ах, так?! Да жеби на млеко мочвар род(2) ! И считайте это «подобием посыла для Святого»!
- Благодарствую, - ну вот как с ним после этого? – Я рад, что вы, наконец, выговорились. А теперь, выслушайте меня: нам нужно его найти. Без Николаса мне в вашей славной столице делать нечего. Но, суть даже не в этом.
- А в чем, Ванн?
- В том, Агата, что сие – еще и вопрос чести. И не только для вас. Так что, оглашайте немедля свой второй вариант плана.
- Ага… - вопрос о «чтении мыслей» был переведен в ранг ответов: «Несомненно, читает. Причем, даже там, где магии и в помине нет».
- Искренне уповаю, что эта моя «особенность» не затруднит наше с вами взаимопонимание.
- Хм-м. Ог-лашаю…
Околоток за свежезалатанным частоколом и внушительными воротами, над которыми было выписано «Харитонов угол», от обычных ладменских селений отличался мало.
