– Они еще в храме. Господин Дерг пропадает там с тех пор, как мы разбили лагерь, а Ванесса не отходит от него ни на шаг. Я бы мог предложил вам сходить за ними, но... – священник многозначительно взглянул на девушку. – Лучше отдохните, Агата. Думаю, они совсем скоро вернуться. На моей памяти профессор ни разу не пропустил ни один прием пищи.
Последние слова священника прозвучали предательски ворчливо – для кого-то, кто должен был бы демонстрировать пример принятия чужих слабостей.
Агата чуть наклонила голову, понимая, к чему на самом деле клонит отче. Она была благодарна, что он сохранил секрет о ее здоровье после выплеска некротики.
– К тому же, Ванесса наверняка узнала о вашем приходе задолго до того, как вы попали в лагерь... Когда я был карателем, нам бы пришелся очень кстати кто-то с подобными способностями. Многие хорошие люди могли бы остаться живы, будь среди нас маг теней.
Агата понимающе кивнула.
– Орден, должно быть, высоко ценит профессора, раз его жизнь оберегает именно Ванесса, – обронила некромантка.
Отец Измаил нехотя положил небольшую порцию рагу в протянутую Себастьяном миску, жестом погасил пламя и прикрыл котел.
– Как интересно... – Задумчиво потянула девушка. – Честно говоря, я впервые лично столкнулась с магией теней. Я видела, что госпожа Милоу изменила заклинание почтового ворона, и уже одно это впечатляет. Она только ощущает чужое присутствие через тени, или же может услышать на расстоянии звуки?
– Я и сам не силен в тонкостям теневых чар, Агата. Но могу утверждать, что теневое чутье распространяется только на формы предметов. Так что можете говорить свободно. Она нас не услышит. – На губах отца Измаила мелькнула слабая улыбка.
Пойманная врасплох, Агата улыбнулась в ответ.
– Так эти двое из ордена и вам не по душе? – С непосредственно прямотой спросил Себастьян.
Он уселся рядом с напарницей, и до этого момента его внимание, казалось, больше привлекала еда, чем разговор священника и некромантки.
– Не мне судить тех, кто, как и я, всецело посвятил себя ордену. – С нотой резкости ответил священник, а затем сквозь его усталость отчетливо проступило мрачное выражение. – Но очевидно, у меня есть повод для тревог. Вы и сами знаете, что в храме перед нами на протяжении столетий держали опасную высшую нежить. Только Седьмице ведомо, как далеко она ушла и какие козни стоит против смертных. В такой момент присылать в Рэймон кого-то вроде профессора с его особенными взглядами... Может, я ошибаюсь. Но думается, явись эта мертвая тварь, и Корн Дерг скорее встанет на ее защиту, чем позволит уничтожить. А Ванесса Милоу, конечно же, сделает все что угодно для профессора. Эта женщина кажется решительной и жесткой, но на деле господин Дерг вертит ей, как пожелает.
Себастьян как ни в чем не бывало зачерпнул рагу и повернулся к бывшему карателю.
– Отче, но ведь это далеко не все, что вас беспокоит. Ваш особый дар видеть природу вещей должен был вам кое-что открыть.
– Так вы уже знаете?.. Ну конечно. У личей вполне может быть на такое нюх. Что ж, если говорить напрямик, то судьбе Корна Дерг не позавидуешь. Профессор, стараниям Ванессы, окружен лучшим условиями, его опыт и знания ценны для ордена. Но мало бы кто захотел оказаться на месте господина Дерг, узнай люди цену, которую он заплатил.
– Цену? – Переспросила Агата.
– А как же это еще можно назвать? В мире немало забытых Седьмицей мест, где не стоит бывать простому смертному. Похоже, во время его погони за новыми открытиями, беднягу и постигло несчастье. – Священник покачал головой. – Корн Дерг был проклят. И поверьте, ведь я хорошо разбираюсь в таких вещах, – это не то проклятие, которое снимет целитель или маг. Насколько могу судить, было приложено немало усилий, чтобы профессор стал не опасен ни для себя, ни для окружающих его людей. Но любое проклятье коварно. А такое – особенно. Никто не скажет точно, сколько Корн Дерг проживет и когда эта сила вырвется наружу. И не случится ли несчастья с теми, кто в этот момент окажется с ним рядом.
Святой отец некоторое время буравил взглядом пустоту.
– Поэтому мне станет куда спокойнее, когда профессор и Ванесса отправятся обратно в безлюдные пустоши, чтобы он вернулся к своим исследования. А до этого времени... просто будьте с ними осторожнее.
Агата и Себастьян переглянулись. Слова священника подтверждали и даже дополняли ощущения некроманта по поводу господина Корц.
Знала ли о проклятье сама Ванесса, которая всегда и повсюду сопровождала профессора? Некромантка надеялась, что знает и по своей воли рискует жизнью, постоянно находясь рядом с ним.
29.07
– Отец Измаил, вы столько лет прослужили в ордене, – сказала Агата. – Может, есть еще что-то...
Ее последние слова заглушил пронзительный хлопок, раздавшийся со стороны храма. Следом прозвучал протяжный грохот и скрежетание камней.
Все сидевшие у котла мгновенно вскочили на ноги.
Агата инстинктивно вгляделась в поверхность храма в поисках трещин или провала – настолько мощным показался внезапный звук. Но вопреки ее опасениям резные стены оставались целы. Воздух также не похолодел от выброса некротики, а значит, и каменный гроб вряд ли был поврежден.
Эти наблюдения вселяли надежду, что не случилось ничего катастрофического, но никак не проясняли причину ужасного грохота.
Священник первым бросился к темным ступеням. Агата собиралась последовать за ним, когда на ее плечо легла тяжелая ладонь Себастьяна, удержав на месте.
Он несколько мгновений буравил пронзительным взглядом храм. Некромантку остро кольнула тревога.
– Магическое поле ведет себя как-то странно... Но, вроде бы, ничего серьезного, что могло бы угрожать человеку. – Сощурившись, проговорил он. – Пойдем. И, на всякий случай, держись ко мне поближе, Агата.
В единственном зале храма висели маленькие магические огоньки, развеивающие полумрак. Из-за света зеленоватые дорожки, бегущие по каменной крышке гроба, не казались такими зловещими, как некромантка их помнила. Ожерелье на ее шее слегка завибрировало, жадно впитывая некротику, намертво въевшуюся в храмовые стены.
После недолгих поисков профессор и Ванесса нашлись в дальнем углу.
Было не похоже, чтобы они серьезно пострадали. Оба стояли на ногах, и никто из них не истекал кровью. Однако, в то время как госпожа Милоу оставалась предельно собрана, господин Дерг уверенно заходил в истерику.
Он бессвязно причитал и жалобно всхлипывал, нервно запустив пальцы в волосы, пока Ванесса и подоспевший священник без видимых результатов пытались привести его в себя.
Агата подавила первый порыв присоединиться к группе поддержки профессора. Она смутно представляла, чем могла бы ему помочь.
Прямо сейчас ее волновало совсем другое. В этом зале определенно чего-то не хватало. Агата была в храме всего раз, но это чувство не оставляло ее. И вместо того, чтобы подойти к членам ордена, она обошла саркофаг и остановилась.
За ним лежала большая груда темных камней. Глаза Агаты изумленно расширились.
Ровно на этом месте некогда возвышалась темная плита с барельефом, где темная богиня танцевала на черепах в окружении паучьих лилий.
Некромантка поняла, почему профессор едва не плачет. И ее сердце сжалось, едва она увидела, какое историческое сокровище только что было уничтожено. Сохранившихся артефактов с изображением Дейшар можно было пересчитать по пальцам.
И сегодня стало меньше на одно из них.
Себастьян, не испытывая никакого особенного пиетета к уничтоженной реликвии своего народа, спокойно подошел к тому, что от нее осталось. Он поднял один из камней, и, коротко осмотрев, протянул Агате.
Формы барельефы оплыли и вновь застыли в измененной беспорядочной форме. Если бы изображение захотели восстановить, то это не представлялось невозможным.
Девушка притронулась к волнистой поверхности. Камень был едва теплым. Агата доподлинно не знала ни одну естественную силу или магию, способную на подобный эффект.
– Бездна, да что же здесь произошло?.. – Громко спросила она.
– Это все я!.. – Душераздирающе всхлипнул профессор, утирая от слез оправу очков. Затем он как-то очень ловко увернулся от рук отца Измаила и взволнованно шагнул в сторону Агаты и остатков плиты. – Говорила мне моя дорогая Ванесса, что все магические приборы она должна питать и настраивать сама... Спектрум взорвался почти что у меня в руках! Бум! И вот он уже бесполезная лужица из редких сплавов... А потом отдача и... Невообразимо ценный, нет, бесценный барельеф оплыл и просто рассыпался на мелкие куски! У меня на глазах! Агата... Вы же тоже человек науки... Только вы здесь можете понять всю мою боль! Никогда себя не прощу...
Агата с оторопью уставилась на профессора. Она отказывалась верить своим ушам.
В первый же день знакомства Ванесса упоминала, что магия профессора ведет себя непредсказуемо. Как он мог пренебречь осторожностью прямо рядом с предметом, представляющим такую огромную ценность, – особенно, в его глазах?
– Профессор, умоляю, успокойтесь... – простонала Ванесса.
– Не прощу! – почти взвизгнул господин Дерг.
Раздался приглушенный треск, и Агата с нескрываемым ужасом заметила, что на мраморном поле поползла небольшая трещина.
Девушка почувствовала, как Себастьян резко потянул ее к себе. Истерика профессора грозила вот-вот перейти во что-то разрушительное.
03.08
Корн Дерг тяжело дышал. С каждым мгновением его глаза все сильнее мутнели, словно он проваливался в транс.
Лоб профессора блестел от испарины, а под запачканными линзами очков наливались краснотой белки. Его массивная фигура, обычно нелепая из-за неуклюжей полноты, начала осязаемо давить одним своим присутствием. Ощущение тяжести стремительно росло.
Себастьян уже говорил о странностей в магическом поле, но теперь и Агата не могла проигнорировать хаотичной ненормальности в движении его потоков. Причудливые энергетические вихри концентрировались в непосредственной близости от господина Дерг.
Воздух тревожно завибрировал.
Направляемая незримой силой мелкая мраморная крошка под ногами профессора по сложной траектории поплыла наверх и, не выдерживая нарастающего давления, рассыпалась в пыль.
Себастьян ближе привлек к себе Агату, и девушка отчетливо уловила напряжение в его мышцах.
Но вопреки ожиданиям, напарник ограничился пристальный наблюдением за неожиданной, но красноречивой демонстрацией темной стороны профессора. Несмотря на инстинкты, что призывали немедленно действовать, Агата через силу доверилась Себастьяну и воздержалась от приказов.
Медлили и другие члены ордена.
С лица Ванессы словно разом стерли краски вместе со всей ее решимостью. Она сделала слабое движение навстречу к Корну Дерг. Отец Измаил тут же перехватив за предплечье.
Как и Себастьян, священник по какой-то причине не призвал ни защитных рун, ни других чар.
Может, они оба понимали что-то, что было еще неизвестно Агате? Могла ли сейчас в присутствии профессора даже чужая магия повести себя непредсказуемо?..
Некромантка с новым выражением мазнула взглядом по остаткам плиты.
Но долго так продолжаться не могло. Однако прежде, чем любой из присутствующих решил предпринять что-то конкретное, профессор помутневшим взглядом обвел темный зал и... растерянно моргнул.
Уцелевшая крошка посыпалась на пол. Давление исчезло.
Агата повела плечами и с облегчением распрямила согнувшуюся спину.
– Ванесса, – жалобно простонал профессор Дерг, прикладывая ладонь к лицу. – Мне что-то нехорошо.
Агата издалека наблюдала, как Ванесса вынесла плед и, словно заботливая нянька, укутала им сгорбившегося у костра профессора. Корн Дерг выглядел абсолютно разбитым и дезориентированным, что, впрочем, не помешало ему каким-то удивительным образом уже съесть половину всей ягнятины, приготовленной священником.
– Поверить не могу, – пробормотала некромантка.
Она до сих пор оставалась под впечатлением от случившегося в храме. Одно дело слышать туманные предупреждения Себастьяна или наблюдения отца Измаила, другое – воочию убедиться, что этот эксцентричный и на вид добродушный толстяк – настоящей феномен и едва ли не бомба замедленного действия.
– Я рад, что вы оба воздержались от магии в храме, – негромко сказал отец Измаил, обращаясь к некромантам. – Иначе бы мы могли остаться под руинами этого... сосредоточия скверны. И чем только думает орден, позволяя господину Дерг...
Отче осекся.
Они втроем расположились в отдалении от профессора и Ванессы, поэтому вряд ли последняя могла бы услышать их разговор.
Но отец Измаил слишком долго служил ордену. Хватало и того, что бывший каратель все же пошел с ними на откровенный разговор, прервавшийся инцидентом в храме.
– Ясно как день, никакой магии применять было нельзя. Этот жалкий человечишка носит, ни много ни мало, отпечаток самого хаоса, – равнодушно пожал плечами Себастьян. – А тот, как известно, искажает установленные богами законы мира. Все существующие ныне аспекты здесь абсолютно бесполезны, а обращение к ним – чревато. Вряд ли, конечно, вы понимаете всю суть, отче. Но уже хорошо, что вы дошли до своего простого вывода. И не воззвали к свету, в то время как магический фон окончательно потерял стабильность. Храм бы из-за вас не ухнул, конечно. Но это было бы... не самое приятное зрелище.
Повисла тишина.
Священник в изумлении уставился на напарника Агаты.
– Что?.. Какая... Какая чудовищная ересь! – Наконец, с искренним негодованием воскликнул он. – Не смейте о таком даже шутить, Себастьян! Хаос, искажение законов... Вы слышите себя? Боги не допустили бы подобного! Это невозможно! Профессор Дерг, – прежде всего, глубоко несчастный человек. Который представляет опасность, и в первую очередь – для самого себя. Да, проклятье извращенны и непредсказуемы. Проклятье Корна искажает магию, и бедняга лишен возможности делать самые элементарные вещи. Но это не дает вам право богохульствовать, тем более – в присутствии госпожи Вайзовски. Не слушайте его, Агата. Даже не представляю, какую чушь Себастьян успел вам наплести...
– Отче... Прошу, не принимайте близко к сердцу, – ровно сказала Агата, гадая, почему ее напарник неожиданно стал так откровенен в присутствии священника. – Вы же не ждали, что Себастьян начнет цитировать истины из писания святой Седьмицы?
– Верно, – быстро взял себя в руки отец Измаил. Его напряженное лицо разгладилось. – Из-за профессора я слишком быстро потерял основную суть и напрочь забыл, с кем говорю.
Голос священника похолодел, и Себастьян недовольно скривился.
– Лучше подумайте вот о чем, – продолжила Агата. – При всем моем уважении к профессору Корну Дерг, мне непонятно, почему он вдруг решил оставить осторожность прямо рядом с бесценной плитой, за которую многие бы из наших коллег с готовностью отдали душу?
– Себастьян плохо на вас влияет, – после короткой паузы покачал головой священник.
Тем не менее, слова Агаты достигли цели, и отец Измаил нахмурился.
В следующее мгновение, Ванесса, которая все это время хлопотала вокруг своего драгоценного подопочного, растворилась в воздухе, чтобы шагнуть из тени прямо рядом со священником и некромантами.
Агате потребовалась недюжинная выдержка, чтобы не вздрогнуть.
– Прошу прощение за небольшие неприятности, которые доставил вам профессор, – сказала госпожа Милоу тоном, обычно не предусмотренным для извинений.
Последние слова священника прозвучали предательски ворчливо – для кого-то, кто должен был бы демонстрировать пример принятия чужих слабостей.
Агата чуть наклонила голову, понимая, к чему на самом деле клонит отче. Она была благодарна, что он сохранил секрет о ее здоровье после выплеска некротики.
– К тому же, Ванесса наверняка узнала о вашем приходе задолго до того, как вы попали в лагерь... Когда я был карателем, нам бы пришелся очень кстати кто-то с подобными способностями. Многие хорошие люди могли бы остаться живы, будь среди нас маг теней.
Агата понимающе кивнула.
– Орден, должно быть, высоко ценит профессора, раз его жизнь оберегает именно Ванесса, – обронила некромантка.
Отец Измаил нехотя положил небольшую порцию рагу в протянутую Себастьяном миску, жестом погасил пламя и прикрыл котел.
– Как интересно... – Задумчиво потянула девушка. – Честно говоря, я впервые лично столкнулась с магией теней. Я видела, что госпожа Милоу изменила заклинание почтового ворона, и уже одно это впечатляет. Она только ощущает чужое присутствие через тени, или же может услышать на расстоянии звуки?
– Я и сам не силен в тонкостям теневых чар, Агата. Но могу утверждать, что теневое чутье распространяется только на формы предметов. Так что можете говорить свободно. Она нас не услышит. – На губах отца Измаила мелькнула слабая улыбка.
Пойманная врасплох, Агата улыбнулась в ответ.
– Так эти двое из ордена и вам не по душе? – С непосредственно прямотой спросил Себастьян.
Он уселся рядом с напарницей, и до этого момента его внимание, казалось, больше привлекала еда, чем разговор священника и некромантки.
– Не мне судить тех, кто, как и я, всецело посвятил себя ордену. – С нотой резкости ответил священник, а затем сквозь его усталость отчетливо проступило мрачное выражение. – Но очевидно, у меня есть повод для тревог. Вы и сами знаете, что в храме перед нами на протяжении столетий держали опасную высшую нежить. Только Седьмице ведомо, как далеко она ушла и какие козни стоит против смертных. В такой момент присылать в Рэймон кого-то вроде профессора с его особенными взглядами... Может, я ошибаюсь. Но думается, явись эта мертвая тварь, и Корн Дерг скорее встанет на ее защиту, чем позволит уничтожить. А Ванесса Милоу, конечно же, сделает все что угодно для профессора. Эта женщина кажется решительной и жесткой, но на деле господин Дерг вертит ей, как пожелает.
Себастьян как ни в чем не бывало зачерпнул рагу и повернулся к бывшему карателю.
– Отче, но ведь это далеко не все, что вас беспокоит. Ваш особый дар видеть природу вещей должен был вам кое-что открыть.
– Так вы уже знаете?.. Ну конечно. У личей вполне может быть на такое нюх. Что ж, если говорить напрямик, то судьбе Корна Дерг не позавидуешь. Профессор, стараниям Ванессы, окружен лучшим условиями, его опыт и знания ценны для ордена. Но мало бы кто захотел оказаться на месте господина Дерг, узнай люди цену, которую он заплатил.
– Цену? – Переспросила Агата.
– А как же это еще можно назвать? В мире немало забытых Седьмицей мест, где не стоит бывать простому смертному. Похоже, во время его погони за новыми открытиями, беднягу и постигло несчастье. – Священник покачал головой. – Корн Дерг был проклят. И поверьте, ведь я хорошо разбираюсь в таких вещах, – это не то проклятие, которое снимет целитель или маг. Насколько могу судить, было приложено немало усилий, чтобы профессор стал не опасен ни для себя, ни для окружающих его людей. Но любое проклятье коварно. А такое – особенно. Никто не скажет точно, сколько Корн Дерг проживет и когда эта сила вырвется наружу. И не случится ли несчастья с теми, кто в этот момент окажется с ним рядом.
Святой отец некоторое время буравил взглядом пустоту.
– Поэтому мне станет куда спокойнее, когда профессор и Ванесса отправятся обратно в безлюдные пустоши, чтобы он вернулся к своим исследования. А до этого времени... просто будьте с ними осторожнее.
Агата и Себастьян переглянулись. Слова священника подтверждали и даже дополняли ощущения некроманта по поводу господина Корц.
Знала ли о проклятье сама Ванесса, которая всегда и повсюду сопровождала профессора? Некромантка надеялась, что знает и по своей воли рискует жизнью, постоянно находясь рядом с ним.
29.07
– Отец Измаил, вы столько лет прослужили в ордене, – сказала Агата. – Может, есть еще что-то...
Ее последние слова заглушил пронзительный хлопок, раздавшийся со стороны храма. Следом прозвучал протяжный грохот и скрежетание камней.
Все сидевшие у котла мгновенно вскочили на ноги.
Агата инстинктивно вгляделась в поверхность храма в поисках трещин или провала – настолько мощным показался внезапный звук. Но вопреки ее опасениям резные стены оставались целы. Воздух также не похолодел от выброса некротики, а значит, и каменный гроб вряд ли был поврежден.
Эти наблюдения вселяли надежду, что не случилось ничего катастрофического, но никак не проясняли причину ужасного грохота.
Священник первым бросился к темным ступеням. Агата собиралась последовать за ним, когда на ее плечо легла тяжелая ладонь Себастьяна, удержав на месте.
Он несколько мгновений буравил пронзительным взглядом храм. Некромантку остро кольнула тревога.
– Магическое поле ведет себя как-то странно... Но, вроде бы, ничего серьезного, что могло бы угрожать человеку. – Сощурившись, проговорил он. – Пойдем. И, на всякий случай, держись ко мне поближе, Агата.
В единственном зале храма висели маленькие магические огоньки, развеивающие полумрак. Из-за света зеленоватые дорожки, бегущие по каменной крышке гроба, не казались такими зловещими, как некромантка их помнила. Ожерелье на ее шее слегка завибрировало, жадно впитывая некротику, намертво въевшуюся в храмовые стены.
После недолгих поисков профессор и Ванесса нашлись в дальнем углу.
Было не похоже, чтобы они серьезно пострадали. Оба стояли на ногах, и никто из них не истекал кровью. Однако, в то время как госпожа Милоу оставалась предельно собрана, господин Дерг уверенно заходил в истерику.
Он бессвязно причитал и жалобно всхлипывал, нервно запустив пальцы в волосы, пока Ванесса и подоспевший священник без видимых результатов пытались привести его в себя.
Агата подавила первый порыв присоединиться к группе поддержки профессора. Она смутно представляла, чем могла бы ему помочь.
Прямо сейчас ее волновало совсем другое. В этом зале определенно чего-то не хватало. Агата была в храме всего раз, но это чувство не оставляло ее. И вместо того, чтобы подойти к членам ордена, она обошла саркофаг и остановилась.
За ним лежала большая груда темных камней. Глаза Агаты изумленно расширились.
Ровно на этом месте некогда возвышалась темная плита с барельефом, где темная богиня танцевала на черепах в окружении паучьих лилий.
Некромантка поняла, почему профессор едва не плачет. И ее сердце сжалось, едва она увидела, какое историческое сокровище только что было уничтожено. Сохранившихся артефактов с изображением Дейшар можно было пересчитать по пальцам.
И сегодня стало меньше на одно из них.
Себастьян, не испытывая никакого особенного пиетета к уничтоженной реликвии своего народа, спокойно подошел к тому, что от нее осталось. Он поднял один из камней, и, коротко осмотрев, протянул Агате.
Формы барельефы оплыли и вновь застыли в измененной беспорядочной форме. Если бы изображение захотели восстановить, то это не представлялось невозможным.
Девушка притронулась к волнистой поверхности. Камень был едва теплым. Агата доподлинно не знала ни одну естественную силу или магию, способную на подобный эффект.
– Бездна, да что же здесь произошло?.. – Громко спросила она.
– Это все я!.. – Душераздирающе всхлипнул профессор, утирая от слез оправу очков. Затем он как-то очень ловко увернулся от рук отца Измаила и взволнованно шагнул в сторону Агаты и остатков плиты. – Говорила мне моя дорогая Ванесса, что все магические приборы она должна питать и настраивать сама... Спектрум взорвался почти что у меня в руках! Бум! И вот он уже бесполезная лужица из редких сплавов... А потом отдача и... Невообразимо ценный, нет, бесценный барельеф оплыл и просто рассыпался на мелкие куски! У меня на глазах! Агата... Вы же тоже человек науки... Только вы здесь можете понять всю мою боль! Никогда себя не прощу...
Агата с оторопью уставилась на профессора. Она отказывалась верить своим ушам.
В первый же день знакомства Ванесса упоминала, что магия профессора ведет себя непредсказуемо. Как он мог пренебречь осторожностью прямо рядом с предметом, представляющим такую огромную ценность, – особенно, в его глазах?
– Профессор, умоляю, успокойтесь... – простонала Ванесса.
– Не прощу! – почти взвизгнул господин Дерг.
Раздался приглушенный треск, и Агата с нескрываемым ужасом заметила, что на мраморном поле поползла небольшая трещина.
Девушка почувствовала, как Себастьян резко потянул ее к себе. Истерика профессора грозила вот-вот перейти во что-то разрушительное.
03.08
Корн Дерг тяжело дышал. С каждым мгновением его глаза все сильнее мутнели, словно он проваливался в транс.
Лоб профессора блестел от испарины, а под запачканными линзами очков наливались краснотой белки. Его массивная фигура, обычно нелепая из-за неуклюжей полноты, начала осязаемо давить одним своим присутствием. Ощущение тяжести стремительно росло.
Себастьян уже говорил о странностей в магическом поле, но теперь и Агата не могла проигнорировать хаотичной ненормальности в движении его потоков. Причудливые энергетические вихри концентрировались в непосредственной близости от господина Дерг.
Воздух тревожно завибрировал.
Направляемая незримой силой мелкая мраморная крошка под ногами профессора по сложной траектории поплыла наверх и, не выдерживая нарастающего давления, рассыпалась в пыль.
Себастьян ближе привлек к себе Агату, и девушка отчетливо уловила напряжение в его мышцах.
Но вопреки ожиданиям, напарник ограничился пристальный наблюдением за неожиданной, но красноречивой демонстрацией темной стороны профессора. Несмотря на инстинкты, что призывали немедленно действовать, Агата через силу доверилась Себастьяну и воздержалась от приказов.
Медлили и другие члены ордена.
С лица Ванессы словно разом стерли краски вместе со всей ее решимостью. Она сделала слабое движение навстречу к Корну Дерг. Отец Измаил тут же перехватив за предплечье.
Как и Себастьян, священник по какой-то причине не призвал ни защитных рун, ни других чар.
Может, они оба понимали что-то, что было еще неизвестно Агате? Могла ли сейчас в присутствии профессора даже чужая магия повести себя непредсказуемо?..
Некромантка с новым выражением мазнула взглядом по остаткам плиты.
Но долго так продолжаться не могло. Однако прежде, чем любой из присутствующих решил предпринять что-то конкретное, профессор помутневшим взглядом обвел темный зал и... растерянно моргнул.
Уцелевшая крошка посыпалась на пол. Давление исчезло.
Агата повела плечами и с облегчением распрямила согнувшуюся спину.
– Ванесса, – жалобно простонал профессор Дерг, прикладывая ладонь к лицу. – Мне что-то нехорошо.
***
Агата издалека наблюдала, как Ванесса вынесла плед и, словно заботливая нянька, укутала им сгорбившегося у костра профессора. Корн Дерг выглядел абсолютно разбитым и дезориентированным, что, впрочем, не помешало ему каким-то удивительным образом уже съесть половину всей ягнятины, приготовленной священником.
– Поверить не могу, – пробормотала некромантка.
Она до сих пор оставалась под впечатлением от случившегося в храме. Одно дело слышать туманные предупреждения Себастьяна или наблюдения отца Измаила, другое – воочию убедиться, что этот эксцентричный и на вид добродушный толстяк – настоящей феномен и едва ли не бомба замедленного действия.
– Я рад, что вы оба воздержались от магии в храме, – негромко сказал отец Измаил, обращаясь к некромантам. – Иначе бы мы могли остаться под руинами этого... сосредоточия скверны. И чем только думает орден, позволяя господину Дерг...
Отче осекся.
Они втроем расположились в отдалении от профессора и Ванессы, поэтому вряд ли последняя могла бы услышать их разговор.
Но отец Измаил слишком долго служил ордену. Хватало и того, что бывший каратель все же пошел с ними на откровенный разговор, прервавшийся инцидентом в храме.
– Ясно как день, никакой магии применять было нельзя. Этот жалкий человечишка носит, ни много ни мало, отпечаток самого хаоса, – равнодушно пожал плечами Себастьян. – А тот, как известно, искажает установленные богами законы мира. Все существующие ныне аспекты здесь абсолютно бесполезны, а обращение к ним – чревато. Вряд ли, конечно, вы понимаете всю суть, отче. Но уже хорошо, что вы дошли до своего простого вывода. И не воззвали к свету, в то время как магический фон окончательно потерял стабильность. Храм бы из-за вас не ухнул, конечно. Но это было бы... не самое приятное зрелище.
Повисла тишина.
Священник в изумлении уставился на напарника Агаты.
– Что?.. Какая... Какая чудовищная ересь! – Наконец, с искренним негодованием воскликнул он. – Не смейте о таком даже шутить, Себастьян! Хаос, искажение законов... Вы слышите себя? Боги не допустили бы подобного! Это невозможно! Профессор Дерг, – прежде всего, глубоко несчастный человек. Который представляет опасность, и в первую очередь – для самого себя. Да, проклятье извращенны и непредсказуемы. Проклятье Корна искажает магию, и бедняга лишен возможности делать самые элементарные вещи. Но это не дает вам право богохульствовать, тем более – в присутствии госпожи Вайзовски. Не слушайте его, Агата. Даже не представляю, какую чушь Себастьян успел вам наплести...
– Отче... Прошу, не принимайте близко к сердцу, – ровно сказала Агата, гадая, почему ее напарник неожиданно стал так откровенен в присутствии священника. – Вы же не ждали, что Себастьян начнет цитировать истины из писания святой Седьмицы?
– Верно, – быстро взял себя в руки отец Измаил. Его напряженное лицо разгладилось. – Из-за профессора я слишком быстро потерял основную суть и напрочь забыл, с кем говорю.
Голос священника похолодел, и Себастьян недовольно скривился.
– Лучше подумайте вот о чем, – продолжила Агата. – При всем моем уважении к профессору Корну Дерг, мне непонятно, почему он вдруг решил оставить осторожность прямо рядом с бесценной плитой, за которую многие бы из наших коллег с готовностью отдали душу?
– Себастьян плохо на вас влияет, – после короткой паузы покачал головой священник.
Тем не менее, слова Агаты достигли цели, и отец Измаил нахмурился.
В следующее мгновение, Ванесса, которая все это время хлопотала вокруг своего драгоценного подопочного, растворилась в воздухе, чтобы шагнуть из тени прямо рядом со священником и некромантами.
Агате потребовалась недюжинная выдержка, чтобы не вздрогнуть.
– Прошу прощение за небольшие неприятности, которые доставил вам профессор, – сказала госпожа Милоу тоном, обычно не предусмотренным для извинений.
