Настя благоразумно помалкивала, и без того коря себя за слишком длинный язык.
- Это у тебя такой новый способ побега? Кончать подо мной, а мысленно к нему? – процедил сквозь зубы Олег, не на шутку взбешенный. – Хочешь сказать, что недостаточно было отобрать тебя у него, нужно было забрать еще и жизнь?
Одним взмахом Олег метнул нож через пол кухни, и тот вонзился в деревянную перегородку около окна. Ему хотелось хоть немного выпустить пар, а Настя с таким страхом таращилась на нож в его руке, что он не смог отказать себе в столь эффектном и, несомненно, позерском поступке.
В ужасе Настя подскочила из-за стола на ноги и в два шага оказалась рядом с Олегом. Не задумываясь, она бросилась телом на амбразуру в попытке защитить дорогого ей человека.
- Не надо, пожалуйста! – на уровне ее глаз была только широкая грудная клетка, из которой, как ей казалось, она слышит доносившиеся раскаты клокочущего гнева. – Это все неправда, - начало сбивчиво признаваться она, - я обманула… хотела позлить тебя, вот и ляпнула. Пожалуйста, не нужно никому причинять вреда!
Олег смотрел на светлую макушку девушки, которая сейчас стояла так близко к нему и умоляла не трогать недоноска, одним своим существованием отравлявший его украденное счастье. Хотелось ли ему убить мальчишку? Еще как! Стал бы он это делать? Сильно вряд ли. С ревностью он, правда, перегнул палку, раз Настя вся трясется, словно лист на ветру. «Зато будет ей впредь наука, - подумал он, - осталось только закрепить урок». Он приподнял голову девушки за подбородок, от чего той пришлось задрать ее высоко вверх, чтобы он смог заглянуть ей в глаза:
- Тебе удалось меня позлить, надеюсь, ты довольна?
Довольной Настя отнюдь не выглядела. Она смотрела на него с обреченностью висельника перед плахой, готовая пойти на любую жертву ради отсрочки приговора.
- Пожалуйста, Олег… - она впервые обратилась к нему по имени. – Я не переживу, если кто-нибудь пострадает из-за меня. Я… - от волнения она запнулась, - сделаю все, что ты хочешь.
Конец фразы прозвучал так тихо, что Олегу пришлось практически читать его по дрожащим губам девушки. Злая ухмылка зазмеилась в уголках его рта. Отпустив ее подбородок, он продолжал удерживать ее внимание пристальным взглядом, пока неторопливо стягивал с себя кухонный фартук.
- Все, что я захочу, говоришь, - задумчиво повторил он, оставшись совершенно голым и отбросив на тумбу ставшую ненужной тряпицу. Снова дотронувшись рукой до Настиного подбородка, он погладил большим пальцем подрагивающие губы, обводя их по контору. – Тогда этому прелестному ротику придется постараться.
Оставив застывшую девушку, он направился к своему любимому креслу у окна и с комфортом расселся на нем, широко разведя колени. Настя растерянно смотрела на бесстыдно развалившегося в кресле мужчину, до конца не понимая, чего он от нее хочет. И только когда он сделал приглашающий жест, указывая себе в область паха, до нее, наконец, дошло. Девушка натуральным образом пошатнулась, едва удержавшись на ногах. То, что ей предлагалось, она знала лишь в теории, потому что до практики в этом вопросе она так и не добралась. О чем теперь сильно жалела.
Очень медленно она приблизилась к нему, с трудом переставляя будто налитые свинцом ноги, которые все же подкосились, и она буквально рухнула прямо перед ним, больно стукнувшись коленями об пол. Однако самой боли она почти не ощутила, слишком поглощенная тем, что ей предстояло сделать. Ее взгляд невольно уперся в полувозбужденный мужской орган, с которым она хоть и была уже близко знакома, но видела, по сути, впервые. Настя заторможено протянула руку и обхватила ладонью член. Он твердел и увеличивался в размерах прямо на глазах от ее легкого поглаживания. Олег был крупным мужчиной, неудивительно, что и тут он был ничем не обделен. Девушка водила рукой по всей его длине, до последнего оттягивая неизбежное.
Тяжелая рука опустилась ей на затылок и слегка надавила, побуждая ее наклониться к набухшему от прилившей крови мужскому члену. Настя подчинилась и, приоткрыв рот, вобрала в себя самый кончик, вызывав у Олега судорожный вздох. Она прислушалась к собственным ощущениям, не находя в этом действии чего-то сильно противного или отталкивающего. Осмелев, Настя заскользила ртом по бордовой головке, облизывая ее наподобие леденца и стараясь не задеть зубами. Ее удивляло, как у такого с виду грозного орудия может быть столь нежная чувствительная кожа, вынуждающая мужчину реагировать на малейшее движение ее губ и языка.
Олег в этот момент вообще ни о чем не думал, вкушая блаженство самой высшей пробы. То, что девушка неопытна в оральном сексе было видно невооруженным глазом. Дав ей немного времени обвыкнуться с новым для нее занятием, он стал мягко направлять ее, не заставляя принимать в себя больше, чем следует. Под его руководством ее влажный рот не спеша скользил по члену вниз, задерживаясь на пару секунд, и снова двигался вверх. Острый язычок, который чуть не довел его до белого каления, на поверку оказался шершавым и довольно ласковым. Конечно, это был далеко не профессиональный минет с взасосом и массажем, к которому он привык, а уж о горловом и упоминать не стоило, однако к умелицам из прошлого он не испытывал и сотой доли того, что чувствовал к своей прилежной малышке. С ней все было в разы острее и приятнее, он чуть ли не заново открывал для себя грани мира чувственности, хотя, казалось, что уже давно все испытал и опробовал. Затерявшись в волнах накатывающего удовольствия, он в какой-то момент забыл, что для ублажавшей его девушки слишком многое было в новинку.
С непривычки у Насти разболелась челюсть от того, что приходилось держать рот широко открытым. Ей хотелось взять паузу и передохнуть, но мужская рука крепко держала ее за волосы, не позволяя остановиться. Из страха снова рассердить его она не решилась протестовать, позволяя ему пользоваться своим ртом сколько пожелает. В какой-то момент он заставил ее ускориться, навязывая более быстрый темп и толкаясь ей чуть ли не в горло, тем самым вызывая у девушки тошноту. Она уперлась ему в колени, все же решаясь отстраниться, но не успела – член запульсировал, и во рту появился незнакомый солоновато-терпкий привкус клейкой спермы, стекающей ей в горло. Олег с громким стоном кончил и, опомнившись, сразу отпустил ее. Пошатываясь, девушка с трудом поднялась на ноги и побрела в сторону ванной комнаты.
Она так долго не выходила оттуда, что Олег уже всерьез забеспокоился и решился зайти к ней. От увиденного у него защемило сердце: девушка сидела на полу, опираясь на бортик открытой душевой кабины, в которой тонкой струйкой текла холодная вода. Рвотные позывы уже прошли, рот был на сто раз прополощен, а лицо неоднократно умыто, но Настя не чувствовала себя хоть сколько-нибудь лучше. Очередное унижение что-то окончательно растоптало в ее душе, и она вся поникла, напоминая собой воздушный шарик, из которого разом выкачали весь воздух.
Взяв с вешалки чистое полотенце, Олег выключил воду и, опустившись на корточки, принялся осторожно вытирать ее личико, в котором не было ни кровинки, и намочившиеся прядки волос. Потухший взгляд девушки говорил ему о том, что она снова ушла в себя, отгородившись от него апатией и безучастностью. Изящная фарфоровая статуэтка, которую он слишком сильно сжал в руках, от чего та треснула и надломилась. Тяжело вздохнув, Олег бережно подхватил девушку на руки и отнес в подвальную комнату. Он уложил девушку на постель, накрыл одеялом и опустился на пол рядом с кроватью. Дотронувшись до ее ладошек, он почувствовал, что они были холоднее льда. Накрыв их своими горячими ладонями, он принялся отогревать тонкие кисти своей хрупкой снегурочки.
_________________
Олег не отходил от нее ни на шаг, с тревогой вслушиваясь в тихое прерывистое дыхание. Он уговаривал ее что-нибудь поесть, но Настя никак на это не реагировала. Боясь еще сильнее навредить, он ни на чем не настаивал и просто сидел рядом. Олег пытался успокоить себя тем, что они уже проходили через подобное. Ему нужно было просто позаботиться о ней, пока она не придет в себя, и все станет, как прежде. Вот только внутренний голос, который всегда знал чуть больше, чем следует, предсказывал нечто иное. Этот паскудный голосок нашептывал ему, что случилось нечто непоправимое, и оно повлечет за собой последствия, от которых они оба уже не смогут оправиться. Олегу впервые хотелось, чтобы его чутье, которое еще ни разу не ошибалось, в этот раз дало осечку. С Настей непременно все будет хорошо, а он затолкает проклятую ревность себе в глотку так глубоко, чтоб эта гадина даже голову поднимать не смела. Что бы его девочка ни делала, что бы ни говорила, он больше никогда не утратит над собой контроля, клялся он себе. Его ошибки обходились им слишком дорого.
Даже на ночь он не решился оставить ее одну, поэтому задремал в кресле, которое передвинул ближе к кровати. Олег включил особый режим сна, из которого мог моментально выйти от малейшего шороха. Конечно, это с натягом можно было назвать отдыхом, но иногда на задании только такой тихий час он и мог себе позволить. Стоило Насте заворочаться, как он тут же проснулся. Девушка лежала с открытыми глазами, вперив взгляд в потолок.
- Настюш, - с тревогой позвал ее Олег, наклонившись вперед.
Ее голова медленно повернулась на звук, долгую минуту она рассматривала его лицо, пока в замутненном взгляде не проскочили проблески узнавания.
- Ты что-нибудь хочешь попить или покушать? – как можно мягче спросил он, снова беря ее за руку.
Девушка долго молчала, вглядываясь в его лицо, испещренное неподдельным волнением за нее и сожалением. Ее пересохшие губы дрогнули, и она едва слышно произнесла каким-то отстраненным чужим голосом:
- Отпусти меня… я больше не выдержу.
- Девочка моя, потерпи еще немного, мы скоро уедем. Поселимся в небольшом уединенном домике, только ты и я. Будем каждый день гулять, там красивейшая природа – горы, холмы, речки, озера… Тебе там понравится, обещаю. Прости меня, дурака… мне так жаль, - он прижал ее маленькую ладошку к своим губам.
Он продолжал еще о чем-то говорить, но Настя уже не слушала, для нее было важно только одно – он не собирался отпускать ее. Она так и останется игрушкой в его руках, пока, в очередной раз заигравшись, он ее окончательно не сломает.
________________
Утром Олег все же отнес ее наверх и помог принять душ. Он открыл в доме окна, чтобы Насте было легче дышать и перенес ее на кухню. Бледная, как приведение, девушка была очень слаба – ведь она уже второй день ничего не ела. Олег, словно заботливая наседка ворковал над ней, уговаривая выпить травяного чая и хоть чем-нибудь перекусить. Настя не объявляла сознательной голодовки, просто не чувствовала ни голода, ни жажды. Она пребывала в каком-то странном оцепенении и молча сидела за столом, уставившись в одну точку. Но какое-то движение настойчиво привлекало ее внимание, пробиваясь через толстые слои равнодушия. Солнечный зайчик игриво поблескивал на полу, притягивая к себе ее взгляд. С усилием вглядываясь в этот солнечный отблеск, она не понимала, чем он смог вызвать в ней вялый интерес. Пока не догадалась проследить за лучом света, который преломлялся от остро-наточенного лезвия ножа, вогнанного в деревянную панель у окна.
Настя отвела взгляд, боясь себя выдать. Когда Олег отвернулся от нее, чтобы взять что-то в кухонном ящике, она снова метнула испытывающий взор в сторону окна и убедилась, что нож ей не померещился. Судя по всему, мужчина всерьез распереживался за ее состояние, раз проявил такую небрежность и забыл про оставленный им опасный предмет. Впереди забрезжила смутная надежда на избавление от этой жестокой эротической сказки, в которую превратилась ее жизнь.
Когда Олег в который раз за утро обратился к ней с дежурным вопросом, смысл которого ускользал от ее сознания, ведь у нее совсем не осталось сил думать о чем-то ином, кроме как о мираже грядущего освобождения, она сама кое о чем его попросила:
- У меня очень болит голова, можно мне таблетку?
Ей оставалось уповать на то, что лекарства он держал не на кухне, а где-то в доме.
- Не вопрос, Настюша, сейчас принесу, - Олег торопливо вышел из кухни, оставив девушку одну.
Времени было мало, поэтому Настя сразу встала на ноги и, опираясь о стол, прошла к окну. Ее дрожащие пальцы сомкнулись на рукояти универсального ножа, с которым Олег так искусно обращался. Она потянула руку, но выдрать нож из панели не получилось, хотя он вошел в стену меньше, чем на треть. Прикусив губу в расстройстве от собственного бессилия, Настя еще плотнее обхватила ручку, попыталась немного раскачать его и рванула на себя. Отчаянье придало ей сил, и нож оказался в ее руке. Покачнувшись по инерции, она чуть не упала, но удержала себя в вертикальном положении.
Билет на свободу был у нее прямо в руках, оставалось лишь грамотно распорядиться им. Угрожать или нападать на Олега в том жалком состоянии, в котором она пребывала, было бессмысленно. Да, и если быть до конца откровенной, она не смогла бы поднять на него руку, несмотря на все, что он с ней сделал, а, может, именно поэтому. Значит, оставалось только причинить вред себе. Причем рана должна быть серьезной, требующая госпитализации. Если Олег не врал, и она действительно для него что-то значит, ему придется обратиться за медицинской помощью, когда ее жизнь окажется под угрозой. В худшем случае она истечет кровью, и на этом ее муки закончатся.
В коридоре послышались мужские шаги, времени на раздумье на оставалось. «Ну же, трусиха!» - подталкивала она саму себя к решительному к шагу. Перехватив нож двумя руками, Настя направила его лезвие себе в живот, целясь немного в бок, чтобы не задеть жизненно важные органы. Зажмурившись, она вонзила нож в свое тело и тут же громко вскрикнула от сильной боли. Откуда-то со стороны раздался точно такой же мужской вскрик, словно одним ударом она ранила сразу двух людей. Сильные руки подхватили ее, не давая упасть, и плавно опустили на пол.
- Маленькая, что ж ты натворила… - Настя никогда не слышала, чтоб голос похитителя так дрожал. Ей было больно и обжигающе горячо. Державший ее мужчина завозился и что-то достал из кармана брюк.
- Алло! Молодая девушка, 24 года. Проникающее ранение в брюшную полость, большая потеря крови…
Настя слышала, как он называет неизвестный ей адрес, что-то еще громко и отрывисто говорит, но ее сознание уже уплывало куда-то за грань реальности, ускользая от боли и жара, охватившие ее многострадальное тело.
Олег почувствовал, что она потеряла сознание, и отшвырнул от себя ставший ненужный телефон. Поднявшись на ноги, он открыл верхний ящик одного из шкафов и, отбрасывая мешающие вещи, достал ключ от входной двери. В считанные секунды дверь была раскрыта настежь, следом он распахнул и ворота. Теперь, когда доступ для медицинской бригады неотложки, которая находилась при воинской части и приезжала на вызовы в поселок, был открыт, он снова метнулся в дом. Схватив с полки стопку чистых полотенец, Олег вбежал на кухню. Настя неподвижно лежала на полу, и лишь вытекающая толчками из раны кровь говорила о том, что девушка еще была жива.
Нож оставался в ее теле, слава богу, что у нее не хватило сил его вытащить наружу, иначе она за считанные минуты могла истечь кровью.
- Это у тебя такой новый способ побега? Кончать подо мной, а мысленно к нему? – процедил сквозь зубы Олег, не на шутку взбешенный. – Хочешь сказать, что недостаточно было отобрать тебя у него, нужно было забрать еще и жизнь?
Одним взмахом Олег метнул нож через пол кухни, и тот вонзился в деревянную перегородку около окна. Ему хотелось хоть немного выпустить пар, а Настя с таким страхом таращилась на нож в его руке, что он не смог отказать себе в столь эффектном и, несомненно, позерском поступке.
В ужасе Настя подскочила из-за стола на ноги и в два шага оказалась рядом с Олегом. Не задумываясь, она бросилась телом на амбразуру в попытке защитить дорогого ей человека.
- Не надо, пожалуйста! – на уровне ее глаз была только широкая грудная клетка, из которой, как ей казалось, она слышит доносившиеся раскаты клокочущего гнева. – Это все неправда, - начало сбивчиво признаваться она, - я обманула… хотела позлить тебя, вот и ляпнула. Пожалуйста, не нужно никому причинять вреда!
Олег смотрел на светлую макушку девушки, которая сейчас стояла так близко к нему и умоляла не трогать недоноска, одним своим существованием отравлявший его украденное счастье. Хотелось ли ему убить мальчишку? Еще как! Стал бы он это делать? Сильно вряд ли. С ревностью он, правда, перегнул палку, раз Настя вся трясется, словно лист на ветру. «Зато будет ей впредь наука, - подумал он, - осталось только закрепить урок». Он приподнял голову девушки за подбородок, от чего той пришлось задрать ее высоко вверх, чтобы он смог заглянуть ей в глаза:
- Тебе удалось меня позлить, надеюсь, ты довольна?
Довольной Настя отнюдь не выглядела. Она смотрела на него с обреченностью висельника перед плахой, готовая пойти на любую жертву ради отсрочки приговора.
- Пожалуйста, Олег… - она впервые обратилась к нему по имени. – Я не переживу, если кто-нибудь пострадает из-за меня. Я… - от волнения она запнулась, - сделаю все, что ты хочешь.
Конец фразы прозвучал так тихо, что Олегу пришлось практически читать его по дрожащим губам девушки. Злая ухмылка зазмеилась в уголках его рта. Отпустив ее подбородок, он продолжал удерживать ее внимание пристальным взглядом, пока неторопливо стягивал с себя кухонный фартук.
- Все, что я захочу, говоришь, - задумчиво повторил он, оставшись совершенно голым и отбросив на тумбу ставшую ненужной тряпицу. Снова дотронувшись рукой до Настиного подбородка, он погладил большим пальцем подрагивающие губы, обводя их по контору. – Тогда этому прелестному ротику придется постараться.
Оставив застывшую девушку, он направился к своему любимому креслу у окна и с комфортом расселся на нем, широко разведя колени. Настя растерянно смотрела на бесстыдно развалившегося в кресле мужчину, до конца не понимая, чего он от нее хочет. И только когда он сделал приглашающий жест, указывая себе в область паха, до нее, наконец, дошло. Девушка натуральным образом пошатнулась, едва удержавшись на ногах. То, что ей предлагалось, она знала лишь в теории, потому что до практики в этом вопросе она так и не добралась. О чем теперь сильно жалела.
Очень медленно она приблизилась к нему, с трудом переставляя будто налитые свинцом ноги, которые все же подкосились, и она буквально рухнула прямо перед ним, больно стукнувшись коленями об пол. Однако самой боли она почти не ощутила, слишком поглощенная тем, что ей предстояло сделать. Ее взгляд невольно уперся в полувозбужденный мужской орган, с которым она хоть и была уже близко знакома, но видела, по сути, впервые. Настя заторможено протянула руку и обхватила ладонью член. Он твердел и увеличивался в размерах прямо на глазах от ее легкого поглаживания. Олег был крупным мужчиной, неудивительно, что и тут он был ничем не обделен. Девушка водила рукой по всей его длине, до последнего оттягивая неизбежное.
Тяжелая рука опустилась ей на затылок и слегка надавила, побуждая ее наклониться к набухшему от прилившей крови мужскому члену. Настя подчинилась и, приоткрыв рот, вобрала в себя самый кончик, вызывав у Олега судорожный вздох. Она прислушалась к собственным ощущениям, не находя в этом действии чего-то сильно противного или отталкивающего. Осмелев, Настя заскользила ртом по бордовой головке, облизывая ее наподобие леденца и стараясь не задеть зубами. Ее удивляло, как у такого с виду грозного орудия может быть столь нежная чувствительная кожа, вынуждающая мужчину реагировать на малейшее движение ее губ и языка.
Олег в этот момент вообще ни о чем не думал, вкушая блаженство самой высшей пробы. То, что девушка неопытна в оральном сексе было видно невооруженным глазом. Дав ей немного времени обвыкнуться с новым для нее занятием, он стал мягко направлять ее, не заставляя принимать в себя больше, чем следует. Под его руководством ее влажный рот не спеша скользил по члену вниз, задерживаясь на пару секунд, и снова двигался вверх. Острый язычок, который чуть не довел его до белого каления, на поверку оказался шершавым и довольно ласковым. Конечно, это был далеко не профессиональный минет с взасосом и массажем, к которому он привык, а уж о горловом и упоминать не стоило, однако к умелицам из прошлого он не испытывал и сотой доли того, что чувствовал к своей прилежной малышке. С ней все было в разы острее и приятнее, он чуть ли не заново открывал для себя грани мира чувственности, хотя, казалось, что уже давно все испытал и опробовал. Затерявшись в волнах накатывающего удовольствия, он в какой-то момент забыл, что для ублажавшей его девушки слишком многое было в новинку.
С непривычки у Насти разболелась челюсть от того, что приходилось держать рот широко открытым. Ей хотелось взять паузу и передохнуть, но мужская рука крепко держала ее за волосы, не позволяя остановиться. Из страха снова рассердить его она не решилась протестовать, позволяя ему пользоваться своим ртом сколько пожелает. В какой-то момент он заставил ее ускориться, навязывая более быстрый темп и толкаясь ей чуть ли не в горло, тем самым вызывая у девушки тошноту. Она уперлась ему в колени, все же решаясь отстраниться, но не успела – член запульсировал, и во рту появился незнакомый солоновато-терпкий привкус клейкой спермы, стекающей ей в горло. Олег с громким стоном кончил и, опомнившись, сразу отпустил ее. Пошатываясь, девушка с трудом поднялась на ноги и побрела в сторону ванной комнаты.
Она так долго не выходила оттуда, что Олег уже всерьез забеспокоился и решился зайти к ней. От увиденного у него защемило сердце: девушка сидела на полу, опираясь на бортик открытой душевой кабины, в которой тонкой струйкой текла холодная вода. Рвотные позывы уже прошли, рот был на сто раз прополощен, а лицо неоднократно умыто, но Настя не чувствовала себя хоть сколько-нибудь лучше. Очередное унижение что-то окончательно растоптало в ее душе, и она вся поникла, напоминая собой воздушный шарик, из которого разом выкачали весь воздух.
Взяв с вешалки чистое полотенце, Олег выключил воду и, опустившись на корточки, принялся осторожно вытирать ее личико, в котором не было ни кровинки, и намочившиеся прядки волос. Потухший взгляд девушки говорил ему о том, что она снова ушла в себя, отгородившись от него апатией и безучастностью. Изящная фарфоровая статуэтка, которую он слишком сильно сжал в руках, от чего та треснула и надломилась. Тяжело вздохнув, Олег бережно подхватил девушку на руки и отнес в подвальную комнату. Он уложил девушку на постель, накрыл одеялом и опустился на пол рядом с кроватью. Дотронувшись до ее ладошек, он почувствовал, что они были холоднее льда. Накрыв их своими горячими ладонями, он принялся отогревать тонкие кисти своей хрупкой снегурочки.
_________________
Олег не отходил от нее ни на шаг, с тревогой вслушиваясь в тихое прерывистое дыхание. Он уговаривал ее что-нибудь поесть, но Настя никак на это не реагировала. Боясь еще сильнее навредить, он ни на чем не настаивал и просто сидел рядом. Олег пытался успокоить себя тем, что они уже проходили через подобное. Ему нужно было просто позаботиться о ней, пока она не придет в себя, и все станет, как прежде. Вот только внутренний голос, который всегда знал чуть больше, чем следует, предсказывал нечто иное. Этот паскудный голосок нашептывал ему, что случилось нечто непоправимое, и оно повлечет за собой последствия, от которых они оба уже не смогут оправиться. Олегу впервые хотелось, чтобы его чутье, которое еще ни разу не ошибалось, в этот раз дало осечку. С Настей непременно все будет хорошо, а он затолкает проклятую ревность себе в глотку так глубоко, чтоб эта гадина даже голову поднимать не смела. Что бы его девочка ни делала, что бы ни говорила, он больше никогда не утратит над собой контроля, клялся он себе. Его ошибки обходились им слишком дорого.
Даже на ночь он не решился оставить ее одну, поэтому задремал в кресле, которое передвинул ближе к кровати. Олег включил особый режим сна, из которого мог моментально выйти от малейшего шороха. Конечно, это с натягом можно было назвать отдыхом, но иногда на задании только такой тихий час он и мог себе позволить. Стоило Насте заворочаться, как он тут же проснулся. Девушка лежала с открытыми глазами, вперив взгляд в потолок.
- Настюш, - с тревогой позвал ее Олег, наклонившись вперед.
Ее голова медленно повернулась на звук, долгую минуту она рассматривала его лицо, пока в замутненном взгляде не проскочили проблески узнавания.
- Ты что-нибудь хочешь попить или покушать? – как можно мягче спросил он, снова беря ее за руку.
Девушка долго молчала, вглядываясь в его лицо, испещренное неподдельным волнением за нее и сожалением. Ее пересохшие губы дрогнули, и она едва слышно произнесла каким-то отстраненным чужим голосом:
- Отпусти меня… я больше не выдержу.
- Девочка моя, потерпи еще немного, мы скоро уедем. Поселимся в небольшом уединенном домике, только ты и я. Будем каждый день гулять, там красивейшая природа – горы, холмы, речки, озера… Тебе там понравится, обещаю. Прости меня, дурака… мне так жаль, - он прижал ее маленькую ладошку к своим губам.
Он продолжал еще о чем-то говорить, но Настя уже не слушала, для нее было важно только одно – он не собирался отпускать ее. Она так и останется игрушкой в его руках, пока, в очередной раз заигравшись, он ее окончательно не сломает.
________________
Утром Олег все же отнес ее наверх и помог принять душ. Он открыл в доме окна, чтобы Насте было легче дышать и перенес ее на кухню. Бледная, как приведение, девушка была очень слаба – ведь она уже второй день ничего не ела. Олег, словно заботливая наседка ворковал над ней, уговаривая выпить травяного чая и хоть чем-нибудь перекусить. Настя не объявляла сознательной голодовки, просто не чувствовала ни голода, ни жажды. Она пребывала в каком-то странном оцепенении и молча сидела за столом, уставившись в одну точку. Но какое-то движение настойчиво привлекало ее внимание, пробиваясь через толстые слои равнодушия. Солнечный зайчик игриво поблескивал на полу, притягивая к себе ее взгляд. С усилием вглядываясь в этот солнечный отблеск, она не понимала, чем он смог вызвать в ней вялый интерес. Пока не догадалась проследить за лучом света, который преломлялся от остро-наточенного лезвия ножа, вогнанного в деревянную панель у окна.
Настя отвела взгляд, боясь себя выдать. Когда Олег отвернулся от нее, чтобы взять что-то в кухонном ящике, она снова метнула испытывающий взор в сторону окна и убедилась, что нож ей не померещился. Судя по всему, мужчина всерьез распереживался за ее состояние, раз проявил такую небрежность и забыл про оставленный им опасный предмет. Впереди забрезжила смутная надежда на избавление от этой жестокой эротической сказки, в которую превратилась ее жизнь.
Когда Олег в который раз за утро обратился к ней с дежурным вопросом, смысл которого ускользал от ее сознания, ведь у нее совсем не осталось сил думать о чем-то ином, кроме как о мираже грядущего освобождения, она сама кое о чем его попросила:
- У меня очень болит голова, можно мне таблетку?
Ей оставалось уповать на то, что лекарства он держал не на кухне, а где-то в доме.
- Не вопрос, Настюша, сейчас принесу, - Олег торопливо вышел из кухни, оставив девушку одну.
Времени было мало, поэтому Настя сразу встала на ноги и, опираясь о стол, прошла к окну. Ее дрожащие пальцы сомкнулись на рукояти универсального ножа, с которым Олег так искусно обращался. Она потянула руку, но выдрать нож из панели не получилось, хотя он вошел в стену меньше, чем на треть. Прикусив губу в расстройстве от собственного бессилия, Настя еще плотнее обхватила ручку, попыталась немного раскачать его и рванула на себя. Отчаянье придало ей сил, и нож оказался в ее руке. Покачнувшись по инерции, она чуть не упала, но удержала себя в вертикальном положении.
Билет на свободу был у нее прямо в руках, оставалось лишь грамотно распорядиться им. Угрожать или нападать на Олега в том жалком состоянии, в котором она пребывала, было бессмысленно. Да, и если быть до конца откровенной, она не смогла бы поднять на него руку, несмотря на все, что он с ней сделал, а, может, именно поэтому. Значит, оставалось только причинить вред себе. Причем рана должна быть серьезной, требующая госпитализации. Если Олег не врал, и она действительно для него что-то значит, ему придется обратиться за медицинской помощью, когда ее жизнь окажется под угрозой. В худшем случае она истечет кровью, и на этом ее муки закончатся.
В коридоре послышались мужские шаги, времени на раздумье на оставалось. «Ну же, трусиха!» - подталкивала она саму себя к решительному к шагу. Перехватив нож двумя руками, Настя направила его лезвие себе в живот, целясь немного в бок, чтобы не задеть жизненно важные органы. Зажмурившись, она вонзила нож в свое тело и тут же громко вскрикнула от сильной боли. Откуда-то со стороны раздался точно такой же мужской вскрик, словно одним ударом она ранила сразу двух людей. Сильные руки подхватили ее, не давая упасть, и плавно опустили на пол.
- Маленькая, что ж ты натворила… - Настя никогда не слышала, чтоб голос похитителя так дрожал. Ей было больно и обжигающе горячо. Державший ее мужчина завозился и что-то достал из кармана брюк.
- Алло! Молодая девушка, 24 года. Проникающее ранение в брюшную полость, большая потеря крови…
Настя слышала, как он называет неизвестный ей адрес, что-то еще громко и отрывисто говорит, но ее сознание уже уплывало куда-то за грань реальности, ускользая от боли и жара, охватившие ее многострадальное тело.
Олег почувствовал, что она потеряла сознание, и отшвырнул от себя ставший ненужный телефон. Поднявшись на ноги, он открыл верхний ящик одного из шкафов и, отбрасывая мешающие вещи, достал ключ от входной двери. В считанные секунды дверь была раскрыта настежь, следом он распахнул и ворота. Теперь, когда доступ для медицинской бригады неотложки, которая находилась при воинской части и приезжала на вызовы в поселок, был открыт, он снова метнулся в дом. Схватив с полки стопку чистых полотенец, Олег вбежал на кухню. Настя неподвижно лежала на полу, и лишь вытекающая толчками из раны кровь говорила о том, что девушка еще была жива.
Нож оставался в ее теле, слава богу, что у нее не хватило сил его вытащить наружу, иначе она за считанные минуты могла истечь кровью.
