Пролог
Мы станем светом для тех, кто во тьме.
Мы станем песней для тех, кто в тишине.
Мы будем вместе... там...
Тьма. Лишь безграничная, беспросветная тьма простиралась вокруг. Но для двоих, стоящих рядом, она являлась единственным лучом надежды и света. Только в этом мрачном, затерянном между жизнью и смертью пространстве, они могли быть вместе. Могли чувствовать и видеть друг друга. Да, тьма не создавала помехи для глаз существующих в ней созданий.
– Мне не хватало тебя, – тихо, с затаенной болью в голосе, проговорила девушка, нарушив царящую здесь песнь тишины. Она дернулась навстречу мужчине, но тут же, словно испугавшись чего-то, остановилась. – Я боюсь... боюсь, что ты исчезнешь, если я прикоснусь к тебе.
Он сжал её руки своими ладонями, крепко и нежно. Волна тепла и любви словно накрыла их с головой.
– Не исчезну. Пока не придёт время.
– Оно придёт слишком скоро, ты же знаешь. Нам даны лишь несколько мгновений.
– Единственных счастливых мгновений вечности, – прошептал он, вглядываясь в любимые черты. – Я люблю тебя. Даже, когда не помню, люблю.
Откуда-то издали до них донеслись приглушённые тьмой звуки. Как-будто кто-то с силой ударил в огромный гонг. И все пространство вокруг завибрировало.
Тело мужчины дернулось в болезненной конвульсии, в глазах мгновенно поселились отчаяние и безысходность.
– Пора. Надеюсь, ты найдёшь счастье, когда придёт твоё время.
– Я тоже тебя люблю, – со слезами в голосе хрипло выдавила она. Но тишина и пустота были ей ответом.
Вибрации прекратились, вдали сверкнула и устремилась вниз падающая звезда.
– Прощай. И до встречи здесь.
Одинокая фигура девушки упала на колени. Тишину прорезал нечеловеческий крик отчаяния. Пройдёт немало времени, прежде чем и она устремится следом. Но там не будет Его. Её любви. Её боли. Её Проклятия.
Глава 1
Истинное одиночество – это присутствие
человека, который тебя не понимает.
Элберт Хаббард
Стрелки на изящных наручных часах показывали пять минут девятого утра, когда Виола Ларина, студентка пятого курса исторического факультета, запыхавшись, вбежала в лекционный зал.
– Ну уж, если и отличницы у нас систематически опаздывают, то я и думать боюсь, каких еще сюрпризов можно ожидать от вашего потока, – прогрохотал суровый голос седовласого преподавателя.
– Извините за опоздание, Альберт Викторович. Впредь я обещаю приходить вовремя.
– Чего уж там, – махнул рукой профессор. – Занимайте свое место, Ларина. И поскорее!
Поспешно взбежав по ступенькам, девушка села на скамью. Длинные темные волосы взметнулись, на мгновение открыв высокие скулы, которые, однако, как и прямой нос, не портили, а лишь подчеркивали хрупкую юную красоту. А глаза редкого и необычного фиалкового цвета окутывали её ореолом таинственности. Именно из-за них мама, впервые увидев дочь в роддоме, назвала её редким именем Виола. Что в переводе с латинского означает фиалка.
– Только не говори, что опять полночи просидела над своими древними книжонками и проспала, – зашептала ей на ухо соседка.
– Не буду, Лен. Ты и сама знаешь, - так же тихо бросила в ответ Виола, доставая из сумки тетрадь и ручку. Елена Громова, миниатюрная весёлая блондинка с короткими платиновыми волосами, была для неё не только лучшей подругой ещё со школы, но и единственной. Её одну не отпугнули излишняя серьёзность и отчужденность Виолы, не характерные для ребят их возраста. И лишь ставшие более явными, когда, будучи подростком, девушка неожиданно увлеклась историей.
– Парень тебе нужен хороший, Ви, а то так и зачахнешь среди своих книжек. Чем тебе тогда Артём не угодил? - поиск бойфренда для подруги всегда был Лениной идеей фикс. А Виолу лишь внутренне передернуло при воспоминании о том самом Артёме. Эта история произошла около года назад, на четвёртом курсе. Красавчик и спортсмен, лучший друг уже бывшего парня подруги, сразу же начал подкатывать к симпатичной девушке. И подгоняемая неугомонной Ленкой Виола ответила на его ухаживания. А вскоре простых прогулок и поцелуев Артёму показалось мало.
Но первая же ночь не принесла ничего, кроме разочарования, ощущения грязи и неправильности содеянного. Виола так и не решилась повторить неудачную попытку, несмотря на Ленины заверения, что "в первый раз всегда неприятно, а в следующий будет лучше". Не будет. Ни в следующий, ни в любой другой раз. Девушка не могла сказать, откуда такая уверенность, она просто была.
И Виола без сожалений рассталась с Артёмом, названная им напоследок фригидной сукой.
Но она знала, что способна испытывать удовольствие. И доставить ей его может единственный на свете мужчина. Мужчина, который уже несколько лет приходит к ней во сне. Виола так и не смогла разглядеть его лицо. Но она видела глаза, невероятно синие, как глубины моря.
Должно быть, это серьёзный повод для обращения к психотерапевту. Подумать только! Незнакомец из снов вызывает у здоровой двадцатитрехлетней девушки гораздо большее влечение, чем реально существующие мужчины. Но её все устраивало в нынешнем положении дел. Лучше так, чем снова подвергаться пытке, названной кем-то чересчур романтичным "занятием любовью".
– И что молчишь? – влезла в её мысли Лена. - Может, стоит позвонить ему? Или кого другого присмотрим? Ой! У меня такой парень есть для тебя на примете! Закачаешься!
Виола лишь закатила глаза и вздохнула, продолжая конспектировать лекцию. Иногда настойчивость подруги становилась до ужаса утомительной.
– Уф, какая ты скучная! – пробурчала блондинка, так и не дождавшись ответа. – Знаешь, тебе нужно было родиться в другом времени. Ты слишком старомодная для двадцать первого века. Да у тебя фамилия и та, как у пушкинской Татьяны!
– Татьяна была наивной дурой, если ты забыла. Я же себя к таковым не отношу. И давай уже писать лекцию!
Но обидные слова подруги закрались в душу и словно выжигали её изнутри. Нет, Виола вовсе не считала себя старомодной. Она, как и все девушки, любила веселье, праздники, походы в кино. Но порой она ощущала себя уставшей от жизни древней старухой. И только в окружении любимых книг по истории она чувствовала себя по-настоящему живой. Особенно её привлекали описания жизни в Древнем мире. Быт, культура, философия. О, как бы она хотела хотя бы на несколько мгновений очутиться где-нибудь на просторах великой Римской империи!
И Бог словно услышал её мысли. По крайней мере Виола почти поверила в его существование, когда после лекции профессор попросил её задержаться.
– Я не буду ходить вокруг да около, – сказал он, снимая очки и протирая стекла носовым платком. – Нашему ВУЗу стало известно об очень интересной выставке. "Сокровища Древнего мира". Насколько я могу судить, вам это интересно?
– Очень интересно, Альберт Викторович, – ответила девушка, изо всех сил скрывая свое нетерпение.
– Это несомненно радует, потому что я предложил вашу кандидатуру, – преподаватель улыбнулся и хитро прищурился. – Выставка пройдёт на следующей неделе в одном из лондонских музеев. Вы готовы полететь в Туманный Альбион и написать для родной альма матер содержательную и подробную статью о том, что увидите? Это послужило бы отличной рекламой. И возможно материалом для лекций и семинаров.
Да! Черт возьми, да! Но вслух, конечно, Виола этого не сказала.
– Полететь в Лондон? Вы серьёзно? А как же занятия? – спросила, внутри сгорая от нетерпения.
– Об этом не волнуйтесь, – успокоил Альберт Викторович. – Зачёт по истории Древнего мира вы получите автоматом. С остальными преподавателями деканат тоже договорится. Ах да, билеты мы вам предоставим. Но о проживании, увы, вам придется позаботиться самой.
– Ничего страшного! Я с этим разберусь, – уже не скрывая переполнявших её эмоций, Виола с трудом удержалась, чтобы не обнять пожилого профессора.
Видимо, наверху, действительно, кто-то есть. И этот кто-то преподнёс ей самый лучший подарок.
И Виола не собиралась упускать свой шанс.
С родителями проблем не возникло. Они уже давно привыкли, что, если их дочь что-то решила, то она уже не отступит. Так же было и с университетом. Ни мать, ни отец не одобряли её выбор. Им хотелось, чтобы дочь выбрала более "устойчивую" профессию. Врач, юрист или экономист. К слову сказать, оба были адвокатами и надеялись, что Виола продолжит семейное дело.
– Что тебе даст твоя история? – возражали они, когда девушка подавала документы в вуз. – Куда ты потом пойдёшь работать? В школу учителем?
И слова Виолы о том, что она мечтает проводить исследования, писать диссертации, не могли их убедить. Учёба давалась ей легко. Даже не приходилось зубрить. Знания как-будто сами залетали в голову и аккуратно укладывались по полочкам. И, когда её назвали одной из лучших на потоке, родители, наконец, признали свою неправоту и стали гордиться дочерью.
И сейчас, узнав, куда она собирается, никто и не думал спорить и останавливать её.
– Ты всегда была слишком серьёзной для своего возраста, – сказала мама. – Наша взрослая малышка. Я так горжусь тобой.
А отец лишь обнял её, улыбнулся и протянул карточку "на непредвиденные расходы", не слушая заверений дочери, что сбережений со стипендии должно на все хватить.
– Мне будет спокойнее, детка, если ты ни в чем не будешь нуждаться.
С такими тёплыми воспоминаниями Виола поднималась по трапу самолёта, сжимая в руке паспорт и заветный билет.
Туманный Альбион ждёт её.
Глава 2
А что это за звуки, вон там? – спросила Алиса.
- А это чудеса, – равнодушно пояснил Чеширский Кот.
- И.. И что же они там делают? – поинтересовалась
девочка.
- Как и положено, – Кот зевнул. – Случаются...
«Алиса в стране чудес», Льюис Кэрролл
Сентябрьский Лондон встретил девушку сыростью и запахом прелых листьев. Поправив на плече рюкзак, Виола подставила лицо теплому ветру и улыбнулась. Ей еще не приходилось бывать так далеко от дома одной. В основном она путешествовала с родителями и один раз с Ленкой. Одиночество же дарило особенное ощущение свободы и наполняло всю ее предвкушением приключений.
До хостела, где заранее забронировала кровать, Виола добралась уже затемно. И, найдя в себе силы на душ и легкий перекус, почти сразу провалилась в сон.
Соседи по комнате, с которыми она так и не познакомилась вчера, ещё крепко спали, когда первые солнечные лучи проникли через щель между занавесями. Виола потянулась и сладко зевнула. Она всегда предпочитала вставать рано. И, как выяснилось, в этом есть свои плюсы. Похоже, она успеет в душ первой.
С соседками, двумя девушками из Украины, она встретилась только за завтраком на общей кухне. Катя и Оксана жили в хостеле уже несколько дней и порывались показать Виоле успевшие полюбиться им места.
– Завтра, хорошо? – улыбаясь, отвечала она. – На сегодня у меня запланирована выставка "Сокровища Древнего мира" в Музее ранней истории. Я должна написать статью для университетской газеты. Но вы можете пойти со мной.
– Ну уж нет! – воскликнула Оксана. – Мы там были. Скука смертная!
– А, по-моему, интересно, – не согласилась Катерина. – Но второй раз меня пока туда не тянет. Но мы проводим тебя. Здесь недалеко, если срезать через Гайд-парк.
Знаменитый лондонский парк поражал своей красотой и величием. Газоны чередовались с пышными, уже позолоченными, деревьями, озеро Серпентайн искрилось и переливалось в солнечном свете. Повсюду виднелись фонтаны и множество статуй.
Виола мимоходом подумала, что на обратном пути обязательно не спеша насладится видами и посетит известный во всем мире "Уголок ораторов".
– Вот мы и на месте, – прервал её размышления голос одной из девушек. – Ну, мы пойдём. Вечером встретимся.
Виола переступила порог небольшого одноэтажного здания и оказалась в просторном светлом зале.
– Доброе утро. Я студентка исторического факультета, – заговорила она на практически идеальном английском с сотрудницей музея. – Я хочу написать статью о выставке "Сокровища Древнего мира". Вы не согласитесь ответить на пару вопросов?
Спустя каких-то десять минут Виола уже знала, что коллекция древностей в прошлом принадлежала семье английского пэра, чей род был прерван в двадцатых годах девятнадцатого столетия. Но лишь недавно ее решились выставить на всеобщее обозрение.
Утром посететилей было немного. И девушка неспешно прогуливалась по залу, делая пометки в блокноте и восхищённо рассматривая экспонаты. Помимо посуды, преимущественно деревянной, и военной атрибутики –оружия, кольчуг, балтеусов (римских военных поясов) – здесь были и несколько небольших статуй и бюстов древних богов. На подписях указывались римские имена. Виола улыбнулась: видимо, неизвестный коллекционер тоже предпочитал историю Древнего Рима. Виола узнала отца всех богов Юпитера, бога войны Марса, богиню любви Венеру
Она уже собиралась покинуть зал, как вдруг прежде незамеченная ею приоткрытая дверь привлекла её внимание. Виола никогда не страдала от излишнего любопытства, но почему-то сейчас она испытала непреодолимое желание заглянуть по ту сторону.
– Чушь, – она выругалась сквозь зубы. – Туда никто не заходит. Должно быть, это служебное помещение.
Но странное любопытство не отпускало и протянуло свои цепкие щупальца по всему телу. Даже кончики пальцев начали зудеть: так хотелось распахнуть чёртову дверь. Девушка опомниться не успела, как её ладонь уже легла на дверную ручку. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что немногочисленные посетители не обращают на неё внимания, Виола скользнула в комнату и, наконец, перевела дыхание.
– Посмотрим, что у нас здесь, – пробормотала она, щурясь в полумраке.
Похоже, она попала в чью-то спальню. Точнее в искусную её имитацию. Кровать, кресло, комод – все в стиле чиппендейл, из красного дерева с резными замысловатыми узорами. Виола с улыбкой провела по изящным завиткам на спинке кровати. Когда-то она стояла в большом красивом доме, и в ней, возможно, спала высокородная леди, которая любила, мечтала и... жила.
– Какие тайны ты хранишь? – шёпотом спросила девушка.
Отвернувшись, она шагнула к большому напольному зеркалу с оправой, покрытой облупившейся и потускневшей от времени позолотой и, увидев свое отражение в мутном стекле, не сдержала ухмылки.
– Простите, миледи, милорды, но я немного не вписываюсь в атмосферу этой комнаты.
И словно в ответ на её шутливые слова в мысли проник незнакомый мелодичный голос: "О, это ненадолго, милое дитя!". Гладь зеркала пошла рябью и заискрилась. Через пару мгновений, когда все остановилось, Виола вскрикнула и зажмурилась. Простояв в оцепенении несколько томительных секунд, она решилась открыть глаза. Но наваждение никуда не исчезло. Из зеркала на неё смотрела она сама, но в длинном струящемся платье с завышенной талией в стиле ампир.
Мотнув головой, Виола оглядела себя и не заметила никаких изменений. Она по-прежнему была одета в джинсы и лёгкую кожаную куртку. На ногах кроссовки, а не изящные бальные туфельки.
– Детка, перелет на тебя плохо повлиял, – сказала сама себе, и, пытаясь успокоиться, провела рукой по стеклу, словно хотела стереть изображение.
