— Ты знаешь, я не могу ответить тебе некой взаимностью. — Юноша устало вздохнул и потер переносицу. — У меня очень много работы. Но я могу бросить всё и приехать. Уже сейчас. И это — только ради тебя. Правда. И я не пожалею. Будь готова. Я скоро буду. Обещаю. До встречи, Кастиэлла. — С этими словами Шури нажал кнопку отбоя, чувствуя, что запутался окончательно. Но был уверен в том, что она его ждет.
Шури тяжело вздохнул и задумался. Ему не нравилась эта тоска в глазах Кастиэллы. Какая-то даже мистическая тоска. Если быть до конца честным, его по-прежнему влекло к ней. Но всё еще существовала некоторая необъяснимая смесь пугающего страха и необъяснимого возбуждения. Его глаза не раз говорили с её глазами. И Шури это нравилось. Было удивительно эротично. Но он так же прекрасно понимал, что это не подлинное влечение к Кастиэлле. Это чувство было каким-то на уровне "внутренней борьбы", когда его теневой двойник яростно сопротивлялся своему "я" и даже в какой-то степени блокировал реальное "я". Но за внешне бесстрастным противостоянием пряталась глубоко чувствующая Кастиэлла, в то время как скрытый — Шури — был холоден и равнодушен. Что-то между ними было. Если такое можно было сказать о человеческом существе. И это "что-то" было странным и тревожным. Кастиэлла манила его к себе. Именно к себе. И делала это сознательно. Она была на грани погружения в бездну, пусть чуть по иному поводу. Но это не пугало её и не пугало его. Шури боялся этого погружения. Потому что не знал, как поможет ему выбраться.
— Армстронг. — Голос начальника привел юношу в чувства, как всегда.
— Да. — Шури поднял на Микку Георгиновича свой усталый взгляд. - Что-то случилось?
Микка Георгинович отрицательно покачал головой.
— Может, тебе стоит взять отпуск? — Начальник цокнул и как-то медленно покачал головой. — Тебе нужно больше отдыхать. Я знаю это не хуже тебя. Ты меня сегодня очень сильно испугал, когда сказал о том, что видел рядом со мной какую-то девушку, с которой я разговаривал. И которая, по твоим словам, смогла меня положить на обе лопатки, — Микка Георгинович хихикнул, выставляя Шури полнейшим идиотом, — когда я просто поскользнулся и упал. Думаю, ты заработался и у тебя поехала крыша.
— Я просто не выспался и спросонья не понял ничего. — Армстронг чувствовал себя прескверно. То, что он видел и слышал, являлось реальностью, а из него сейчас делают посмешище. Но надо быть умнее и хитрее, дать начальнику услышать то, что тот хочет. Так как Шури сделал запрос на то, чтобы просмотреть камеры. И узнать правду, пусть хоть и для самого себя, но зато быть с точностью уверенным в том, что у него нет никаких психических отклонений. Тогда, возможно, его основные галлюцинации тоже будут иметь смысл. — Возможно, я схожу с ума. — На последнем слове Армстронг споткнулся и тихо засмеялся. — Я пошутил.
— Хорошо, — сказал Георгинович. — Но больше так не делай.
— Я действительно слишком устал и потому несу чепуху. — Шури ловко извернулся и прошел мимо своего начальника.
— Как знать, — бросил ему вдогонку Микка Георгинович, — может, у тебя и в самом деле проблемы с психикой. — Начальник пожал плечами и шагнул за дверь. Армстронг и Микка Георгинович разошлись в разные стороны. Юноша на мгновение задумался об утреннем инциденте. Судя по всему, у Шури действительно не всё в порядке с головой. Но это было не точно. По сути, его кошмары накладывают отпечаток на его осознание реальности. Хотя всё же они между собой неразрывно связаны. Шури был уверен в том, что образы его снов говорят ему правду. Но иногда происходит путаница, и одни картины накладываются на другие. Или это он сам накладывает свой собственный мир на чужую реальность? Этого он не знал. И еще он не знал, как объяснить себе, почему его кошмары причудливы, ярки и реальны одновременно. А возможно ли вообще объяснить себе то, что совершенно неясно? Пожалуй, да, но все, кто пытался это сделать, теперь в психлечебнице. Ему стоит быть немножечко хитрее и проворнее, дабы разгадать события своей жизни. Так как они бросают тень на его реальность. Он уже хотел поскорее увидеть Кастиэллу.
«Кас Нуэра сидела за столом, ломившемся разными яствами. На нём были яйца, размера достоинства хозяина, который даже не удосужился встретить достопочтейнешуюю Кас. Икра, сосиски, фрукты и, конечно же, икра, вобла, семга, белый хлеб, варенье, шоколад и ещё масса всякой всячины. Было очень уютно. Драконша переоделась и теперь была разодета в платье немыслимого вкуса. Руки её были унизаны множеством браслетов. Волосы, собранные в высокую прическу с локонами, были искусно уложены вокруг высокой диадемы из золота и драгоценных камней. Шею венчала массивная золотая подвеска в виде дракона с изумрудными глазами, напоминая Кас Нуэре и хозяевам поместья, кто перед ними. За ее спиной стоял слуга с подносом и бокалами. Часы пробили три раза. Александретта вздрогнула и поправила волосы, как делала это обычно. Драконша подняла голову. У неё был строгий вид, но на губах играла легкая улыбка.
— Ждешь своего свинопаса? — спросила она.
Принцесса немного побледнела, её лицо покрыл легкий румянец. Она поняла, что придется объясняться, и ей не избежать очень неприятного разговора с Кас Нуэрой. Хотя это было ясно и так. Драконша сделала знак слуге. Тот поставил на стол поднос.
— Кас, я виновата перед тобой, что оставила тебя. Но взамен даровала тебе новую принцессу, Андреа.
— Так себе подарок, если честно. — Драконша презрительно сморщилась. — Красивая кукла, но ничего нового.
— Тебе не угодишь. — Александретта взяла бокал, отпила глоток и поставила его на стол. — Тебе не угодишь...
— Гули, я достаточно прожила, чтобы знать, что говорю. — На лице Кас Нуэры появилось некое подобие улыбки. Она окинула принцессу оценивающим взглядом. — А ты совсем не изменилась, Александретта. Совсем. Почти такая же красивая, как раньше. Только, как это говорится, что-то в глазах потухло. Или кажется мне?
Принцесса Гули устало улыбнулась.
— Кас, я сама себя не узнаю. Я хочу стать такой, как раньше, но не могу. Наверно, я слишком рано вышла замуж. И теперь очень трудно быть самой собой, понимаешь? Лучше бы я осталась с тобой. Я знаю, что это глупо. Но я всё время тебя вспоминаю. А ты...
Драконша отвела взгляд куда-то в сторону. Улыбка соскользнула с ее лица. Потом она опять улыбнулась. Вздохнула. Поднялась с кресла и, сделав несколько шагов к Александретте, остановилась. Подошла почти вплотную. Александретта почувствовала на себе ее взгляд. Чувства дракона, много веков приученные к другому, чуть дрогнули. Кас Нуэра провела рукой по ее волосам. Александретта хотела что-то сказать, но драконица закрыла ей рот ладонью. Кас Нуэра придвинулась ближе к принцессе, наклонилась, подняла ее подбородок и посмотрела прямо в глаза. Еще секунда — и она бы поцеловала принцессу…Но это не точно ?
— Я научилась отпускать, — тихо сказала она. — Это тяжело, но можно. Я каждый день стою у окна, смотрю за горизонт — и понимаю, что дальше всё будет только хуже. Мой мир разрушен. Не только мой мир — вся моя жизнь. Я уже видела, как рушится всё вокруг. Я отпустила тебя давным-давно и не жалею об этом. Это был твой выбор оставить меня и, отказаться от дракона, твой выбор, всё ради свинопаса. И я искренне надеюсь, что ты проклинаешь каждую секунду, проведённую с ним. У меня новая принцесса, ты — пережиток прошлого. Я тебе не нужна ни тогда, не сейчас.
Кас Нуэра отпрянула от принцессы. Александретта, не раздумывая, схватила драконшу за руку, сплетая ладони в цепкий замок рук. Их лица оказались на одном уровне. Холодные и в то же время прекрасные изумрудные глаза драконши смотрели прямо в душу Александретты. Эти глаза словно впитали в себя всё то, что пережила Александретта за все последние годы. Они дрожали. Но не от страха. Это были слезы. Принцесса почувствовала, как Кас Нуэра в ответ притянула её к себе, а затем, крепко обхватив за талию, шагнула вместе с ней в темноту, стараясь удержаться в пространстве, потому что пол уходил из-под ног. Принцессу Гули словно затягивало в туннель. Она висела в воздухе плавно спускаясь навстречу приближающейся земле и отчаянно пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, что позволило бы ей удержаться, но... Это было прекрасно. Принцесса была во власти Драконши. Всё остальное было неважно. Ничто не имело значения. Был только этот миг — их момент. И свет их соединившихся зрачков, в котором плавали радужные звезды.
Кас Нуэра поутру решила прогуляться в городе, посетить парк, дабы насладиться своей скоротечной свободой. В парке было безлюдно. Ничто не указывало на наличие в нем какого-либо посетителя. Она шла по аллеям, плотно затянутым серебристой паутиной. Вдруг на ее пути возникла человекоподобная тень. А затем тень стала юношей. Тем самым юношей, с которым она столкнулась по прилёту сюда. Она кивнула ему головой. Юноша улыбнулся в ответ. Они подошли друг к другу.
— Здравствуй, — сказала Кас Нуэра.
— Здравствуй. — Юноша откашлялся в кулак. — Я Рыцарь Южных Просторов Санья Глазэро. А ты Кас Нуэра?
— Да, — ответила Кас Нуэра. — Откуда ты знаешь, кто я?
— Я живу недалеко от твоего замка, — ответил юноша. — И я видел тебя. Так сказать, своими собственными глазами. Поэтому я знаю, кто ты.
Драконша посмотрела по сторонам. Ей не нравилась вся та ситуация, которая происходила с ней здесь и сейчас, но делать было нечего.
— Вот как, — произнесла она. — Ты меня знаешь?
Юноша подошел к ней совсем близко. Он поднял глаза на Кас Нуэру и посмотрел на нее своим, особенным взглядом. Драконша почувствовала какой-то странный трепет в теле. По ее телу прокатилась волна холода. Юноша улыбнулся. В его глазах не было никакого намека на стыд или угрозу. Его глаза блестели и казались живыми. Это было довольно необычно и заставило драконшу испугаться. Она не понимала, что происходит. Ее смущала и пугала мысль, что этот юноша может ей понравиться. Но было в нем что-то такое, что сразу расположило к нему Кас Нуэру. Она улыбнулась сквозь неловкое и пугающее чувство.
Юноша приблизился к ней еще на несколько шагов. Его глаза, казалось, стали еще больше. Все ее тело содрогнулось.
— Я уже давно хочу с тобой познакомиться, — сказал Санья. — Твой голос так же красив, как и ты сама. Мне приятно смотреть на тебя.
Кас Нуэра почувствовала, что ей трудно говорить.
— Я тоже хочу познакомиться с тобой, — ответила Драконша. — Но давай пока не будем торопиться. Давай просто побудем здесь вместе. Может быть, когда-нибудь мы встретимся ещё.
— Я согласен, — ответил Санья. — Это ведь было бы замечательно.
Они долго разговаривали. Санья совершенно не старался понравиться Кас Нуэре, и она действительно увлеклась им. Чем больше он говорил, тем больше Кас Нуэра узнавала о его жизни. То, что она услышала, поразило ее своей красочностью и непостижимостью. Всё было предрешено, хоть Кас Нуэра не хотела излишней романтики и отношений. Удержаться, будучи на свободе, она не смогла. Вскоре Драконша и Санья стали любовниками. Когда они были вместе, казалось, что её жизнь меняется, становится светлее и ярче. А когда Кас Нуэра покидала Санью Глазэро, она была сама не своя. Жизнь казалась скучной и пресной. Драконша прекрасно понимала, что её ждет. Как всё женщины, драконша была не исключением. Просто наслаждаться моментом было ну очень просто... Обязательно нужно было придумать для себя грустинку, печалинку и безуминку... И вот одной из таких мыслей стал уход Саньи. И от мыслей о том, что он может уйти от Кас, Нуэра ощутила печаль и одиночество. Так странно, но отчего-то грусть бывает такой же мучительной, как печаль о неудавшейся любви. Что-то такое было в этой жизни, в Санье Глазэро было такое, что заставляло её сердце стонать от боли. И если раньше она не знала его, то теперь не знала и себя. Она пыталась найти причину своих страданий и не могла. Она и не понимала себя. Иногда по вечерам Кас Нуэре даже казалось, что она сошла с ума. Но потом Драконша вспоминала Санью Глазэро, и боль проходила.
Для Кас Нуэры его присутствие было не только счастьем, но ещё и чем-то большим. Надеждой. Она могла полюбить его. А вот мог ли он полюбить в ней Дракона...»
— Привет. — Кастиэлла посмотрела на Шури. Юноша захлопнул книгу и, бросив её на заднее сидение, сделал то, что никогда не делал ранее. Армстронг с неподдельной жадностью впился в губы девушки. «Главное — не вызывать сомнений, — повторяла про себя Кастиэлла, — только не вызвать сомнений. О чём ты думаешь, будь собой».
Девушка просто обвила Шури руками и приникла к его телу, полностью отдавая себя ему. Сейчас она могла бы заниматься этим целую вечность. Но именно в эту секунду всё и должно было произойти. Шури перестал целовать Кастиэллу. Но девушка и не думала отстраняться от юноши. Наоборот, она прижала его ещё крепче. Она знала, ему это нравится.
— Шури, — тихо шепнула она. Юноша промолчал. Тогда Кастиэлла протянула руку и стала кончиками пальцев осторожно ласкать его щёку. Потом она отодвинула сидение автомобиля назад и легла на спину, Армстронг навис над ней. Их губы встретились. Это случилось... Но произошло как-то иначе, чем обычно...
Стёкла машины запотели от их дыхания и жара. Они забыли про усталость, про голод, про жажду, про проблемы и страхи. Они были сейчас друг для друга равны и принадлежали друг другу. Их тела наслаждались жизнью, и дух парил рядом, далеко-далеко от ничтожного материального бытия, где он прежде существовал. Теперь он чувствовал всю хрупкость и изменчивость бытия, и невыразимая печаль коснулась его сердца. Шури хотел вобрать в себя Кастиэллу без остатка, всю до последнего вздоха. Но ОНА была только частью его самого — и это было великолепно. И еще его поразило то, что Кастиэлла, видимо, почувствовала нечто подобное — так она впилась в него взглядом. Она словно искала в нем ответы на свои вопросы, и каждый раз, когда их удавалось найти, ее глаза начинали сиять нежностью и благодарностью. Эта нежность казалась Шури настолько острой и искренней, что он боялся ее потерять, но вместе с тем очень хотел. И всё же это не была любовь, как у нормальных людей — это было высшее слияние, настолько глубоко вплетающееся друг в друга, что даже нельзя было сказать, где кончается одно и начинается другое. Это было то, что нельзя было выразить словами и чувствами, и Армстронг боялся, что вскоре лишится этого высокого, едва уловимого состояния. Но Кастиэлла умела найти пути к его сердцу. Как всегда, всё самое приятное произошло неожиданно.
Пара кое-как отдышалась, перевела дух, перебрались на заднее сидение машины. Кастиэлла наклонилась к его уху и прошептала:
— Иногда, глядя в твои глаза, я забываю про своё прошлое...
— Я рад, — пробормотал Армстронг. — В жизни так мало приятных минут... — Кастиэлла томно вздохнула. — Но всё равно спасибо тебе, дорогой...
Она с улыбкой привстала и подожгла сигарету. Не в силах противостоять порыву, Армстронг крепко обнял ее и прижался губами к ее шее, делая кусь. Девушка перевела свой взгляд на него, затем на книгу.
— Как тебе книга? — Девушка выпускала сигаретный дым в окно автомобиля. — Понравилась?
— Э-э... — промычал Шури, пряча взгляд. — Я ещё её не прочитал до конца.
— А ты её и не прочтёшь, — засмеялась Кастиэлла. — Её никогда никто не прочитает. А если бы и прочёл, то вряд ли бы понял, что там написано.
Шури тяжело вздохнул и задумался. Ему не нравилась эта тоска в глазах Кастиэллы. Какая-то даже мистическая тоска. Если быть до конца честным, его по-прежнему влекло к ней. Но всё еще существовала некоторая необъяснимая смесь пугающего страха и необъяснимого возбуждения. Его глаза не раз говорили с её глазами. И Шури это нравилось. Было удивительно эротично. Но он так же прекрасно понимал, что это не подлинное влечение к Кастиэлле. Это чувство было каким-то на уровне "внутренней борьбы", когда его теневой двойник яростно сопротивлялся своему "я" и даже в какой-то степени блокировал реальное "я". Но за внешне бесстрастным противостоянием пряталась глубоко чувствующая Кастиэлла, в то время как скрытый — Шури — был холоден и равнодушен. Что-то между ними было. Если такое можно было сказать о человеческом существе. И это "что-то" было странным и тревожным. Кастиэлла манила его к себе. Именно к себе. И делала это сознательно. Она была на грани погружения в бездну, пусть чуть по иному поводу. Но это не пугало её и не пугало его. Шури боялся этого погружения. Потому что не знал, как поможет ему выбраться.
— Армстронг. — Голос начальника привел юношу в чувства, как всегда.
— Да. — Шури поднял на Микку Георгиновича свой усталый взгляд. - Что-то случилось?
Микка Георгинович отрицательно покачал головой.
— Может, тебе стоит взять отпуск? — Начальник цокнул и как-то медленно покачал головой. — Тебе нужно больше отдыхать. Я знаю это не хуже тебя. Ты меня сегодня очень сильно испугал, когда сказал о том, что видел рядом со мной какую-то девушку, с которой я разговаривал. И которая, по твоим словам, смогла меня положить на обе лопатки, — Микка Георгинович хихикнул, выставляя Шури полнейшим идиотом, — когда я просто поскользнулся и упал. Думаю, ты заработался и у тебя поехала крыша.
— Я просто не выспался и спросонья не понял ничего. — Армстронг чувствовал себя прескверно. То, что он видел и слышал, являлось реальностью, а из него сейчас делают посмешище. Но надо быть умнее и хитрее, дать начальнику услышать то, что тот хочет. Так как Шури сделал запрос на то, чтобы просмотреть камеры. И узнать правду, пусть хоть и для самого себя, но зато быть с точностью уверенным в том, что у него нет никаких психических отклонений. Тогда, возможно, его основные галлюцинации тоже будут иметь смысл. — Возможно, я схожу с ума. — На последнем слове Армстронг споткнулся и тихо засмеялся. — Я пошутил.
— Хорошо, — сказал Георгинович. — Но больше так не делай.
— Я действительно слишком устал и потому несу чепуху. — Шури ловко извернулся и прошел мимо своего начальника.
— Как знать, — бросил ему вдогонку Микка Георгинович, — может, у тебя и в самом деле проблемы с психикой. — Начальник пожал плечами и шагнул за дверь. Армстронг и Микка Георгинович разошлись в разные стороны. Юноша на мгновение задумался об утреннем инциденте. Судя по всему, у Шури действительно не всё в порядке с головой. Но это было не точно. По сути, его кошмары накладывают отпечаток на его осознание реальности. Хотя всё же они между собой неразрывно связаны. Шури был уверен в том, что образы его снов говорят ему правду. Но иногда происходит путаница, и одни картины накладываются на другие. Или это он сам накладывает свой собственный мир на чужую реальность? Этого он не знал. И еще он не знал, как объяснить себе, почему его кошмары причудливы, ярки и реальны одновременно. А возможно ли вообще объяснить себе то, что совершенно неясно? Пожалуй, да, но все, кто пытался это сделать, теперь в психлечебнице. Ему стоит быть немножечко хитрее и проворнее, дабы разгадать события своей жизни. Так как они бросают тень на его реальность. Он уже хотел поскорее увидеть Кастиэллу.
«Кас Нуэра сидела за столом, ломившемся разными яствами. На нём были яйца, размера достоинства хозяина, который даже не удосужился встретить достопочтейнешуюю Кас. Икра, сосиски, фрукты и, конечно же, икра, вобла, семга, белый хлеб, варенье, шоколад и ещё масса всякой всячины. Было очень уютно. Драконша переоделась и теперь была разодета в платье немыслимого вкуса. Руки её были унизаны множеством браслетов. Волосы, собранные в высокую прическу с локонами, были искусно уложены вокруг высокой диадемы из золота и драгоценных камней. Шею венчала массивная золотая подвеска в виде дракона с изумрудными глазами, напоминая Кас Нуэре и хозяевам поместья, кто перед ними. За ее спиной стоял слуга с подносом и бокалами. Часы пробили три раза. Александретта вздрогнула и поправила волосы, как делала это обычно. Драконша подняла голову. У неё был строгий вид, но на губах играла легкая улыбка.
— Ждешь своего свинопаса? — спросила она.
Принцесса немного побледнела, её лицо покрыл легкий румянец. Она поняла, что придется объясняться, и ей не избежать очень неприятного разговора с Кас Нуэрой. Хотя это было ясно и так. Драконша сделала знак слуге. Тот поставил на стол поднос.
— Кас, я виновата перед тобой, что оставила тебя. Но взамен даровала тебе новую принцессу, Андреа.
— Так себе подарок, если честно. — Драконша презрительно сморщилась. — Красивая кукла, но ничего нового.
— Тебе не угодишь. — Александретта взяла бокал, отпила глоток и поставила его на стол. — Тебе не угодишь...
— Гули, я достаточно прожила, чтобы знать, что говорю. — На лице Кас Нуэры появилось некое подобие улыбки. Она окинула принцессу оценивающим взглядом. — А ты совсем не изменилась, Александретта. Совсем. Почти такая же красивая, как раньше. Только, как это говорится, что-то в глазах потухло. Или кажется мне?
Принцесса Гули устало улыбнулась.
— Кас, я сама себя не узнаю. Я хочу стать такой, как раньше, но не могу. Наверно, я слишком рано вышла замуж. И теперь очень трудно быть самой собой, понимаешь? Лучше бы я осталась с тобой. Я знаю, что это глупо. Но я всё время тебя вспоминаю. А ты...
Драконша отвела взгляд куда-то в сторону. Улыбка соскользнула с ее лица. Потом она опять улыбнулась. Вздохнула. Поднялась с кресла и, сделав несколько шагов к Александретте, остановилась. Подошла почти вплотную. Александретта почувствовала на себе ее взгляд. Чувства дракона, много веков приученные к другому, чуть дрогнули. Кас Нуэра провела рукой по ее волосам. Александретта хотела что-то сказать, но драконица закрыла ей рот ладонью. Кас Нуэра придвинулась ближе к принцессе, наклонилась, подняла ее подбородок и посмотрела прямо в глаза. Еще секунда — и она бы поцеловала принцессу…Но это не точно ?
— Я научилась отпускать, — тихо сказала она. — Это тяжело, но можно. Я каждый день стою у окна, смотрю за горизонт — и понимаю, что дальше всё будет только хуже. Мой мир разрушен. Не только мой мир — вся моя жизнь. Я уже видела, как рушится всё вокруг. Я отпустила тебя давным-давно и не жалею об этом. Это был твой выбор оставить меня и, отказаться от дракона, твой выбор, всё ради свинопаса. И я искренне надеюсь, что ты проклинаешь каждую секунду, проведённую с ним. У меня новая принцесса, ты — пережиток прошлого. Я тебе не нужна ни тогда, не сейчас.
Кас Нуэра отпрянула от принцессы. Александретта, не раздумывая, схватила драконшу за руку, сплетая ладони в цепкий замок рук. Их лица оказались на одном уровне. Холодные и в то же время прекрасные изумрудные глаза драконши смотрели прямо в душу Александретты. Эти глаза словно впитали в себя всё то, что пережила Александретта за все последние годы. Они дрожали. Но не от страха. Это были слезы. Принцесса почувствовала, как Кас Нуэра в ответ притянула её к себе, а затем, крепко обхватив за талию, шагнула вместе с ней в темноту, стараясь удержаться в пространстве, потому что пол уходил из-под ног. Принцессу Гули словно затягивало в туннель. Она висела в воздухе плавно спускаясь навстречу приближающейся земле и отчаянно пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, что позволило бы ей удержаться, но... Это было прекрасно. Принцесса была во власти Драконши. Всё остальное было неважно. Ничто не имело значения. Был только этот миг — их момент. И свет их соединившихся зрачков, в котором плавали радужные звезды.
Кас Нуэра поутру решила прогуляться в городе, посетить парк, дабы насладиться своей скоротечной свободой. В парке было безлюдно. Ничто не указывало на наличие в нем какого-либо посетителя. Она шла по аллеям, плотно затянутым серебристой паутиной. Вдруг на ее пути возникла человекоподобная тень. А затем тень стала юношей. Тем самым юношей, с которым она столкнулась по прилёту сюда. Она кивнула ему головой. Юноша улыбнулся в ответ. Они подошли друг к другу.
— Здравствуй, — сказала Кас Нуэра.
— Здравствуй. — Юноша откашлялся в кулак. — Я Рыцарь Южных Просторов Санья Глазэро. А ты Кас Нуэра?
— Да, — ответила Кас Нуэра. — Откуда ты знаешь, кто я?
— Я живу недалеко от твоего замка, — ответил юноша. — И я видел тебя. Так сказать, своими собственными глазами. Поэтому я знаю, кто ты.
Драконша посмотрела по сторонам. Ей не нравилась вся та ситуация, которая происходила с ней здесь и сейчас, но делать было нечего.
— Вот как, — произнесла она. — Ты меня знаешь?
Юноша подошел к ней совсем близко. Он поднял глаза на Кас Нуэру и посмотрел на нее своим, особенным взглядом. Драконша почувствовала какой-то странный трепет в теле. По ее телу прокатилась волна холода. Юноша улыбнулся. В его глазах не было никакого намека на стыд или угрозу. Его глаза блестели и казались живыми. Это было довольно необычно и заставило драконшу испугаться. Она не понимала, что происходит. Ее смущала и пугала мысль, что этот юноша может ей понравиться. Но было в нем что-то такое, что сразу расположило к нему Кас Нуэру. Она улыбнулась сквозь неловкое и пугающее чувство.
Юноша приблизился к ней еще на несколько шагов. Его глаза, казалось, стали еще больше. Все ее тело содрогнулось.
— Я уже давно хочу с тобой познакомиться, — сказал Санья. — Твой голос так же красив, как и ты сама. Мне приятно смотреть на тебя.
Кас Нуэра почувствовала, что ей трудно говорить.
— Я тоже хочу познакомиться с тобой, — ответила Драконша. — Но давай пока не будем торопиться. Давай просто побудем здесь вместе. Может быть, когда-нибудь мы встретимся ещё.
— Я согласен, — ответил Санья. — Это ведь было бы замечательно.
Они долго разговаривали. Санья совершенно не старался понравиться Кас Нуэре, и она действительно увлеклась им. Чем больше он говорил, тем больше Кас Нуэра узнавала о его жизни. То, что она услышала, поразило ее своей красочностью и непостижимостью. Всё было предрешено, хоть Кас Нуэра не хотела излишней романтики и отношений. Удержаться, будучи на свободе, она не смогла. Вскоре Драконша и Санья стали любовниками. Когда они были вместе, казалось, что её жизнь меняется, становится светлее и ярче. А когда Кас Нуэра покидала Санью Глазэро, она была сама не своя. Жизнь казалась скучной и пресной. Драконша прекрасно понимала, что её ждет. Как всё женщины, драконша была не исключением. Просто наслаждаться моментом было ну очень просто... Обязательно нужно было придумать для себя грустинку, печалинку и безуминку... И вот одной из таких мыслей стал уход Саньи. И от мыслей о том, что он может уйти от Кас, Нуэра ощутила печаль и одиночество. Так странно, но отчего-то грусть бывает такой же мучительной, как печаль о неудавшейся любви. Что-то такое было в этой жизни, в Санье Глазэро было такое, что заставляло её сердце стонать от боли. И если раньше она не знала его, то теперь не знала и себя. Она пыталась найти причину своих страданий и не могла. Она и не понимала себя. Иногда по вечерам Кас Нуэре даже казалось, что она сошла с ума. Но потом Драконша вспоминала Санью Глазэро, и боль проходила.
Для Кас Нуэры его присутствие было не только счастьем, но ещё и чем-то большим. Надеждой. Она могла полюбить его. А вот мог ли он полюбить в ней Дракона...»
— Привет. — Кастиэлла посмотрела на Шури. Юноша захлопнул книгу и, бросив её на заднее сидение, сделал то, что никогда не делал ранее. Армстронг с неподдельной жадностью впился в губы девушки. «Главное — не вызывать сомнений, — повторяла про себя Кастиэлла, — только не вызвать сомнений. О чём ты думаешь, будь собой».
Девушка просто обвила Шури руками и приникла к его телу, полностью отдавая себя ему. Сейчас она могла бы заниматься этим целую вечность. Но именно в эту секунду всё и должно было произойти. Шури перестал целовать Кастиэллу. Но девушка и не думала отстраняться от юноши. Наоборот, она прижала его ещё крепче. Она знала, ему это нравится.
— Шури, — тихо шепнула она. Юноша промолчал. Тогда Кастиэлла протянула руку и стала кончиками пальцев осторожно ласкать его щёку. Потом она отодвинула сидение автомобиля назад и легла на спину, Армстронг навис над ней. Их губы встретились. Это случилось... Но произошло как-то иначе, чем обычно...
Стёкла машины запотели от их дыхания и жара. Они забыли про усталость, про голод, про жажду, про проблемы и страхи. Они были сейчас друг для друга равны и принадлежали друг другу. Их тела наслаждались жизнью, и дух парил рядом, далеко-далеко от ничтожного материального бытия, где он прежде существовал. Теперь он чувствовал всю хрупкость и изменчивость бытия, и невыразимая печаль коснулась его сердца. Шури хотел вобрать в себя Кастиэллу без остатка, всю до последнего вздоха. Но ОНА была только частью его самого — и это было великолепно. И еще его поразило то, что Кастиэлла, видимо, почувствовала нечто подобное — так она впилась в него взглядом. Она словно искала в нем ответы на свои вопросы, и каждый раз, когда их удавалось найти, ее глаза начинали сиять нежностью и благодарностью. Эта нежность казалась Шури настолько острой и искренней, что он боялся ее потерять, но вместе с тем очень хотел. И всё же это не была любовь, как у нормальных людей — это было высшее слияние, настолько глубоко вплетающееся друг в друга, что даже нельзя было сказать, где кончается одно и начинается другое. Это было то, что нельзя было выразить словами и чувствами, и Армстронг боялся, что вскоре лишится этого высокого, едва уловимого состояния. Но Кастиэлла умела найти пути к его сердцу. Как всегда, всё самое приятное произошло неожиданно.
Пара кое-как отдышалась, перевела дух, перебрались на заднее сидение машины. Кастиэлла наклонилась к его уху и прошептала:
— Иногда, глядя в твои глаза, я забываю про своё прошлое...
— Я рад, — пробормотал Армстронг. — В жизни так мало приятных минут... — Кастиэлла томно вздохнула. — Но всё равно спасибо тебе, дорогой...
Она с улыбкой привстала и подожгла сигарету. Не в силах противостоять порыву, Армстронг крепко обнял ее и прижался губами к ее шее, делая кусь. Девушка перевела свой взгляд на него, затем на книгу.
— Как тебе книга? — Девушка выпускала сигаретный дым в окно автомобиля. — Понравилась?
— Э-э... — промычал Шури, пряча взгляд. — Я ещё её не прочитал до конца.
— А ты её и не прочтёшь, — засмеялась Кастиэлла. — Её никогда никто не прочитает. А если бы и прочёл, то вряд ли бы понял, что там написано.
