— С журналистами я разберусь, а ты приведи себя в порядок и найди нужные слова для брата. Вернусь вечером.
Кейн ушёл, тихо прикрыв дверь и оставляя меня в двояких чувствах.
Я точно выходила замуж за монстра. Только вот монстром он был каким-то… ненастоящим.
Кейн
Я гнал по шоссе под двести. Газета с кричащим заголовком лежала на соседнем сиденье, привлекая взгляд абсурдностью текста.
Что задумал Эрик? Этот поганец никогда не выходил из круга своих обязанностей, не мешая и не привлекая лишнего внимания. Именно поэтому я оставил его с мелкой. Зная о его пристрастиях, оставлял со спокойным сердцем.
Неужто, Лиз и в нём разбудила мужскую сущность? Эта засранка играет на нервах как заправская скрипачка, виртуозно водя смычком по моему истерзанному спокойствию. При одной мысли о злобной нимфе, в штанах стало туго. Нет, так дело не пойдёт. Я мрачно сжал руль и утопил педаль в пол.
Первое правило моей жизни — не привязываться. Как жена и мать будущих наследников она меня полностью устраивает, пусть так и остаётся. К тому же не решён вопрос с её преследователем.
Сквозь музыку послышался звонок. Сбавив скорость, ответил не глядя:
— Да.
— Кейн, это Мелания, Лиза не с тобой?
Голос тёщи звучал глухо, я бы сказал мёртво. Не нравится мне это. Снова кинув взгляд на газету, я развернулся на полпути и поехал в Беверли-Хиллз.
— Что-то случилось? Я сейчас не дома, выехал по делам.
— Лиза сказала, где именно я сейчас? — тихо спросила она, так что мне пришлось припарковаться, чтобы нормально поговорить.
— Нет. Она не особо… откровенна со мной, — я усмехнулся прикуривая. — Ваша дочь не желает делиться новостями вашей семьи.
— Понятно. Что же, в любом случае это станет известно всем. Думаю, ничего плохого не будет, если ты узнаешь первым, — со вздохом сказала она. — Рома умер.
— Не понял. Чёрт. — Я стряхнул с пальца горячий уголёк и швырнул сигарету под ноги. — Мелани, повторите, пожалуйста.
— Рома. Умер. Сегодня ночью.
Я Облокотился о дверцу и растёр лицо ладонью. Хреново.
— Сожалею.
— Спасибо. Мы… мы ждали этого, но не так скоро. — Она всё же заплакала. Дерьмо. Я совсем не знаю, что делать с женскими слезами.
— Что значит не так скоро? — Я всё же вставил вопрос между всхлипами.
— У него был рак мозга, но врачи давали ещё полгода как минимум. Ночной приступ стал полной неожиданностью для всех, они просто не успели его спасти.
— Есть официальное заключение?
— Остановка сердца.
— Мелани, что вы хотите от меня?
— Лиза. Она одна не справится. И Вова, ему нужна будет поддержка, пока я буду заниматься похоронами и финансовыми вопросами. Я прошу тебя быть рядом, если это несложно.
— Я понял. Примите ещё раз мои соболезнования. Ваш муж был хорошим человеком, Джон всегда отзывался о нём с уважением.
— Спасибо, — прошептала она. — Мне нужно идти. Скоро я снова попытаюсь дозвониться до дочери.
Когда связь оборвалась, я снова закурил. Такая новость никого не оставит равнодушным. Нет, мне не было жалко Белоярцева, мы практически не общались до свадьбы. Но я мог представить, что будет твориться с его компанией. Какими бы сильными ни были женщины этой семьи, они всё же женщины. Местные воротилы попытаются подмять их под себя, забрать бизнес.
Что должен делать я в этой ситуации?
Придётся звонить старику.
— Это я. Отправь в Лас-Вегас Джорджа.
— Нет, — скрипнул старик. — Мне нужен именно ты.
— Прости, старик. Сейчас во мне нуждается семья моей жены. Роман умер ночью, мне только что звонила тёща.
— Добрался-таки, — вздохнул Джон, шумно глотая.
— Ты о чём? — Нацепив очки, я вновь завёл двигатель, выруливая на дорогу.
— Я же говорил тебе о сыне Виктора Домогарова. Наверняка это он.
— Ты ошибаешься, — усмехнулся я его паранойе. — У тестя был рак. Ему, итак, оставалось немного.
— Послушай меня, малец, — вдруг серьёзно сказал он. — Гляди в оба за женой, и прочеши её окружение. Смерть Романа не может быть совпадением. На днях Бориса видели в аэропорту Лос-Анджелеса.
— Понял. — Спрятав газету в бардачок, я набрал Дениз: — У тебя двадцать четыре часа, чтобы исправить свою ошибку.
Дыхание гончей сбилось, но лишь на секунду.
— О чём ты, котик?
— Журналисты, Дениз. Эрику ума не хватит так играть. Предупреждаю в последний раз — выкинешь подобное снова, окажешься за бортом не только моей жизни, но и тусовки.
— Я поняла, — скрипнула она зубами.
— Хорошая девочка. Не забудь оставить ключи от дома Инаре.
— Как пожелаешь.
Сбросив звонок, я устало потёр глаза — я так и не смог уснуть этой ночью. Надо отдохнуть.
Меня трусило. Честно говоря, это враньё, мне было очень страшно. Я не могла найти нужных слов для Вовы, не знала, как сообщить о смерти любимого отца и лучшего друга.
Они всё делали вместе.
Походы в горы, спуск на байдарках, первый велосипед и первые коньки. Футбольный матч и кричащий с трибун отец, так сильно гордящийся сыном. Это всё принадлежало им двоим, а теперь этого нет. Не будет сумасшедших праздников на Рождество и отца в костюме Санта-Клауса. Отец не увидит первой девушки Вовы, не сможет поддержать его по-мужски и порадоваться за сына, когда тот найдёт спутницу. Ничего не будет.
Злость на Кейна помогала не скатиться в истерику, но тяжёлые мысли всё равно, как непрошеные гости, терзали душу, изматывали и оставляли раны в сердце. Я выпила для храбрости коньяк, скурила полпачки сигарет и всё равно не могла решиться на этот разговор. А Вовка тем временем уже проснулся и скакал во дворе на батуте.
Время неумолимо отсчитывало минуты и часы, стрелки замерли на отметке пять. Больше нельзя ждать. В кухню заглянула Мила, чтобы узнать, что готовить на ужин. Но увидев меня в слезах, молча закрыла дверь. Я услышала её тихий голос: няня заказывала еду из ресторана. Святая женщина. Я бы с ума сошла без неё.
Сидя на широком кухонном подоконнике, я безучастно смотрела вдаль. Мимо садовой мебели, скачущего брата и забора. Туда, где небо встречало землю, сливаясь в безумном танце света и тени.
Смяв пустую пачку, я в последний раз выглянула в окно и пошла во двор. Время вышло. Надеюсь, что нужные слова найдутся сами, а если нет, то Вове всего лишь будет чуточку больнее, чем может быть.
— Вов, спустись, пожалуйста.
Я встала напротив батута, ожидая брата. Его глаза сверкнули озорством, он лишь растянул губы в ехидной усмешке и продолжил прыгать. Устало вздохнув, я поёжилась и села в плетёное кресло.
— Вов, мне мама звонила. Спустись, пожалуйста.
— Мама? — Брат резко остановился и подлетел ко мне. — Отцу лучше, да? Слава богу. — Мой любимый маленький мужчина сел рядом и поболтал ногами. — Я знал, что отец никогда меня не бросит, он обещал вернуться…
— Вовочка, нет. Папа не вернётся. — Слова дались с большим трудом.
Боль от вида опешившего брата, расширившиеся зрачки и дрогнувшие губы привели меня в замешательство. Взъерошив волосы, он замер и прошептал:
— Что ты хочешь сказать? Ему нужно время на восстановление, или лечение не даёт нужного результата?
— Нет. — Положив руку на его колено, я слегка сжала пальцы и выдохнула: — Этой ночью у отца остановилось сердце. Врачи не смогли ему помочь.
— Не-ет, — простонал Вова, покачиваясь. — Ты врёшь. Отец не мог так поступить. — Голос брата дрогнул и он сорвался на крик: — Какой же он предатель! Он меня бросил! Бросил!
— Нет, маленький. Нет.
Я прижала плачущего ребёнка к груди, а потом и сама разревелась, то и дело шепча:
— Папа боролся до последнего, Вов. Он бы никогда по собственной воле тебя не оставил. Никого из нас. Никогда.
— Как он могу так поступить… — стонал брат, растирая ладошкой по щекам горячие слёзы. — Как мог…
— Тише, тише. — Я целовала горячую макушку и медные вихры, такие же, как у отца, и шептала, шептала, шептала.
Через час Вова перестал плакать и задремал. Укрыв его пледом, я пошла выпить воды и захватить еды для брата. Когда вернулась, во дворе было пусто. Вовы не было ни у батута, ни у бассейна. Его комната так же была пуста. Бросившись в гараж, я трясущимися руками открыла дверь и осела: его велосипед исчез, как и большой походный рюкзак, всегда готовый на случай быстрых сборов.
— Мила! — заорала я дурниной, срываясь с места. — Мила!
— Что? — Няня выскочила на улицу, прижимая испуганную Алексу к груди. — Лиза, что с вами?
— Вова. Вова сбежал. — Забежав в дом, я наскоро оделась и схватила ключи от машины.
— Батюшки святы, — всплеснула няня руками, усаживая сестру в ходунки. — Но почему?
— Отец умер ночью. Вова сильно к нему привязан. Я поехала искать, если кто-нибудь будет звонить, давайте мой сотовый.
Набросав на бумажке несколько цифр, я схватила документы и едва поставила ногу за порог, как была остановлена цепкой хваткой.
— Вы выпили алкоголя. Вам нельзя за руль.
— Совсем немного. Координация в порядке, ничего не случится.
— Но вас могут остановить и лишить прав. Разве это поможет найти мальчика? — пытливо спросила она. — А если вас посадят в обезьянник или случится авария? У Алексы и Вовы кроме вас никого нет. Пожалейте детей.
— Но что же мне делать? — всхлипнула я не выдержав.
— Попросите мужа или друзей. Возьмите такси, у вас много вариантов.
Кивнув, я набрала Тейлора. У Мэтта сломана рука и к тому же он в поездке с родителями.
— Тей! Тей, прости, что беспокою. Знаю, что рабочий день в разгаре. Вова пропал. Нет, просто сбежал взяв велик и походный рюкзак, — сцепив зубы, призналась я. — Тей, папа умер. Часа полтора назад я сказала об этом Вовке. Он улучил момент и сбежал. Помоги, пожалуйста.
Вытерев нос, я кивнула в пустоту и отключила связь.
— Ну, что? — Мила всё время была рядом.
— Приедет через пятнадцать минут. Сказал звонить в полицию.
— И правильно. Звоните.
А дальше начался сумасшедший дом: пока я звонила в участок, приехали Тейлор с Мэттом. Уже на выходе из дома нас поймал Кейн, которому позвонили из отделения и рассказали о поисках шурина.
— Кейн МакАлистер. — Голос мужа был глух и напряжён. — Мне нужна детектив Уорд.
Секундная стрелка скакала по циферблату, отсчитывая и мой пульс. Тейлор разговаривал с Милой, одновременно играя с Лексой, Мэтт же встал позади, поглаживая пальцами здоровой руки моё плечо. На мгновение, муж отвлёкся от телефона и, бросив на нас мрачный взгляд, процедил:
— Убери свои грабли от моей жены, пока не сломал вторую руку.
— Лиза моя подруга, — хмуро буркнул Мэттью, не прекращая гладить. — Даже если она пока что твоя жена, тебе не изменить того, что мы очень, — подчеркнул он последнее слово, — близки.
— Джейми, — обратился Кейн к невидимой собеседнице. — Мне нужна твоя помощь. Всё расскажу на месте, Макапа драйв, семь тысяч. Нет, это дом моей жены. Да, спасибо большое. Буду ждать.
Краем сознания я уловила дисбаланс. Кейн разговаривал с этой женщиной, как с равной. Без тени сарказма или превосходства.
Он признавал её, стремительная догадка заставила распахнуть в удивлении глаза и поднять голову. Признавал равной. В груди неприятно кольнуло. Сбросив руку Мэтта с плеча, я отошла подальше и вновь затянулась не помню какой по счёту сигаретой. Даже если Кейн мой муж, это не значит, что мне можно его ревновать. Он не моя собственность, да и муж, в общем-то, фиктивный. Но горькое чувство необъяснимой обиды захлестнуло с головой. Рядом прошуршали чьи-то шаги по гравию.
— Ты чего?
— Всё нормально, Мэтт, — отмахнулась я от друга, боясь показать неподобающие эмоции. — Я очень волнуюсь за Вову.
— Лизи, мне очень жаль, что тебе приходится через это проходить.
Мэтт подошёл вплотную и обнял, устраивая подбородок на моём плече. От него пахло так знакомо, уютно и по-домашнему, что я не заметила как обняла его в ответ.
— Девочка моя. — Сухая ладонь прошлась по волосам. — Как же мне жаль, что я не могу исправить того, что случилось. Прости, что не был рядом. Прости. — Горячие губы коснулись щеки.
— Всё нормально. Ты же не знал и потом, Кейн сказал, что ты уезжал с родителями.
— Да. У меня появились дела, так что постоянно находиться рядом как раньше я не смогу. — Последовал тяжёлый вздох и новый поцелуй в районе шеи.
— Мэтт, не нужно. — Я аккуратно высвободилась и качнула головой.
— Да, конечно, — вяло усмехнулся он. — Здесь же твой Цербер. Ты и шагу не можешь ступить без одобрения хозяина, да?
— Что за бред?
— Ты очень изменилась, Лиз. После свадьбы прошло не так много времени, а ты уже не подпускаешь к себе. Ты же не хотела за него замуж, так чего же тогда строишь недотрогу? — В словах друга скользило непонимание и раздражение.
И тут я поняла, что просчиталась. Нельзя наши отношения оставлять в подвешенном состоянии. Пока он считает, что есть шанс, всё будет только хуже.
— Мэтт, — осторожно начала я, всматриваясь в сверкающие от гнева глаза. — Ничего не изменилось. Я по-прежнему хочу развода, но твоё поведение ставит меня в неловкую ситуацию. Ты должен понимать, что на год я Элизабет МакАлистер и вести должна себя соответственно. Мне не нужны скандалы и шумиха в прессе. Только не сейчас. И потом, я уже говорила, что воспринимаю тебя только как друга. Я очень люблю тебя, но скорее как брата. Мне жаль.
Здоровая рука Мэтта сжалась в кулак. Поджав губы, он отвернулся и судорожно вздохнул. А потом… потом он выдохнул, будто приняв решение и, резко шагнул вперёд, вплотную ко мне, впиваясь в губы.
Горячий поцелуй.
Мэтт вложил в него все чувства, что бушевали в его сердце: страсть, любовь, раздражение и горечь. В нём было всё. Ошеломлённая, я открыла рот. Едва его язык коснулся моего, раздался мат и Мэтт отлетел в сторону, сильно ударившись головой о дверь гаража. Послышалось дребезжание металла, которое перекрыл стон.
— Таракан назойливый, — прошипел Кейн, отряхивая руки. — Уймись уже, — бросил он равнодушно опешившему другу. — Лиз моя жена, ей и останется. Если снова сунешь ей в рот свой поганый язык, не посмотрю, что брат Дениз — надеру задницу так, что сесть потом не сможешь.
Прикрыв рот ладошкой, я не смела смотреть на Кейна. Из груди рвался смех, плечи мелко затряслись от сдерживаемого ржача. Не понимаю, почему так отреагировала, но тиски, сжимающие сердце, немного отпустили. Нет, я понимала, что Мэтту сейчас очень больно, всё-таки он головой приложился, но сама реакция Кейна повеселила. Не знаю почему. Наверное, это неправильно. Невольные свидетели перебранки замерли. Няня забрала Алексу и ушла в дом, а Тейлор ругнулся и пошёл в нашу сторону.
— Можешь начинать прямо сейчас, — с вызовом бросил Мэтт, тяжело поднимаясь с земли.
Я видела, что ему больно, но подойти и пожалеть при муже не смогла. Да и выглядело бы это неправильно. Мэтт наверняка оскорбится, а уж, что Кейн скажет…
Дурацкая ситуация.
Нет уж. Затушив сигарету об урну и выбросив окурок, я пошла в сторону гаража. Я виновница их споров, мне и разбираться. Когда между мной и Мэттом осталось каких-то два шага, Кейн обернулся кривя губы в ухмылке. Вся его поза говорила о высшей степени презрения, усталости и злости, и раздражения, и ещё чёрт знает каких эмоций. Было видно, что вся ситуация ему надоела. Мы ему надоели. Будто в нас он видел лишь малых детей, выясняющих отношения в песочнице из-за лопатки.
Я лопатка?.. Округлив глаза, я посмотрела на мужа. Да он же не видит в Мэтте соперника. Совсем. Именно поэтому так и реагирует. Я всего лишь лопатка, а он большой и здоровый пятиклассник, для которого вся эта возня не имеет значения, потому что он больше, сильнее и в своём праве мужа.
Кейн ушёл, тихо прикрыв дверь и оставляя меня в двояких чувствах.
Я точно выходила замуж за монстра. Только вот монстром он был каким-то… ненастоящим.
Кейн
Я гнал по шоссе под двести. Газета с кричащим заголовком лежала на соседнем сиденье, привлекая взгляд абсурдностью текста.
Что задумал Эрик? Этот поганец никогда не выходил из круга своих обязанностей, не мешая и не привлекая лишнего внимания. Именно поэтому я оставил его с мелкой. Зная о его пристрастиях, оставлял со спокойным сердцем.
Неужто, Лиз и в нём разбудила мужскую сущность? Эта засранка играет на нервах как заправская скрипачка, виртуозно водя смычком по моему истерзанному спокойствию. При одной мысли о злобной нимфе, в штанах стало туго. Нет, так дело не пойдёт. Я мрачно сжал руль и утопил педаль в пол.
Первое правило моей жизни — не привязываться. Как жена и мать будущих наследников она меня полностью устраивает, пусть так и остаётся. К тому же не решён вопрос с её преследователем.
Сквозь музыку послышался звонок. Сбавив скорость, ответил не глядя:
— Да.
— Кейн, это Мелания, Лиза не с тобой?
Голос тёщи звучал глухо, я бы сказал мёртво. Не нравится мне это. Снова кинув взгляд на газету, я развернулся на полпути и поехал в Беверли-Хиллз.
— Что-то случилось? Я сейчас не дома, выехал по делам.
— Лиза сказала, где именно я сейчас? — тихо спросила она, так что мне пришлось припарковаться, чтобы нормально поговорить.
— Нет. Она не особо… откровенна со мной, — я усмехнулся прикуривая. — Ваша дочь не желает делиться новостями вашей семьи.
— Понятно. Что же, в любом случае это станет известно всем. Думаю, ничего плохого не будет, если ты узнаешь первым, — со вздохом сказала она. — Рома умер.
— Не понял. Чёрт. — Я стряхнул с пальца горячий уголёк и швырнул сигарету под ноги. — Мелани, повторите, пожалуйста.
— Рома. Умер. Сегодня ночью.
Я Облокотился о дверцу и растёр лицо ладонью. Хреново.
— Сожалею.
— Спасибо. Мы… мы ждали этого, но не так скоро. — Она всё же заплакала. Дерьмо. Я совсем не знаю, что делать с женскими слезами.
— Что значит не так скоро? — Я всё же вставил вопрос между всхлипами.
— У него был рак мозга, но врачи давали ещё полгода как минимум. Ночной приступ стал полной неожиданностью для всех, они просто не успели его спасти.
— Есть официальное заключение?
— Остановка сердца.
— Мелани, что вы хотите от меня?
— Лиза. Она одна не справится. И Вова, ему нужна будет поддержка, пока я буду заниматься похоронами и финансовыми вопросами. Я прошу тебя быть рядом, если это несложно.
— Я понял. Примите ещё раз мои соболезнования. Ваш муж был хорошим человеком, Джон всегда отзывался о нём с уважением.
— Спасибо, — прошептала она. — Мне нужно идти. Скоро я снова попытаюсь дозвониться до дочери.
Когда связь оборвалась, я снова закурил. Такая новость никого не оставит равнодушным. Нет, мне не было жалко Белоярцева, мы практически не общались до свадьбы. Но я мог представить, что будет твориться с его компанией. Какими бы сильными ни были женщины этой семьи, они всё же женщины. Местные воротилы попытаются подмять их под себя, забрать бизнес.
Что должен делать я в этой ситуации?
Придётся звонить старику.
— Это я. Отправь в Лас-Вегас Джорджа.
— Нет, — скрипнул старик. — Мне нужен именно ты.
— Прости, старик. Сейчас во мне нуждается семья моей жены. Роман умер ночью, мне только что звонила тёща.
— Добрался-таки, — вздохнул Джон, шумно глотая.
— Ты о чём? — Нацепив очки, я вновь завёл двигатель, выруливая на дорогу.
— Я же говорил тебе о сыне Виктора Домогарова. Наверняка это он.
— Ты ошибаешься, — усмехнулся я его паранойе. — У тестя был рак. Ему, итак, оставалось немного.
— Послушай меня, малец, — вдруг серьёзно сказал он. — Гляди в оба за женой, и прочеши её окружение. Смерть Романа не может быть совпадением. На днях Бориса видели в аэропорту Лос-Анджелеса.
— Понял. — Спрятав газету в бардачок, я набрал Дениз: — У тебя двадцать четыре часа, чтобы исправить свою ошибку.
Дыхание гончей сбилось, но лишь на секунду.
— О чём ты, котик?
— Журналисты, Дениз. Эрику ума не хватит так играть. Предупреждаю в последний раз — выкинешь подобное снова, окажешься за бортом не только моей жизни, но и тусовки.
— Я поняла, — скрипнула она зубами.
— Хорошая девочка. Не забудь оставить ключи от дома Инаре.
— Как пожелаешь.
Сбросив звонок, я устало потёр глаза — я так и не смог уснуть этой ночью. Надо отдохнуть.
Глава 14
Меня трусило. Честно говоря, это враньё, мне было очень страшно. Я не могла найти нужных слов для Вовы, не знала, как сообщить о смерти любимого отца и лучшего друга.
Они всё делали вместе.
Походы в горы, спуск на байдарках, первый велосипед и первые коньки. Футбольный матч и кричащий с трибун отец, так сильно гордящийся сыном. Это всё принадлежало им двоим, а теперь этого нет. Не будет сумасшедших праздников на Рождество и отца в костюме Санта-Клауса. Отец не увидит первой девушки Вовы, не сможет поддержать его по-мужски и порадоваться за сына, когда тот найдёт спутницу. Ничего не будет.
Злость на Кейна помогала не скатиться в истерику, но тяжёлые мысли всё равно, как непрошеные гости, терзали душу, изматывали и оставляли раны в сердце. Я выпила для храбрости коньяк, скурила полпачки сигарет и всё равно не могла решиться на этот разговор. А Вовка тем временем уже проснулся и скакал во дворе на батуте.
Время неумолимо отсчитывало минуты и часы, стрелки замерли на отметке пять. Больше нельзя ждать. В кухню заглянула Мила, чтобы узнать, что готовить на ужин. Но увидев меня в слезах, молча закрыла дверь. Я услышала её тихий голос: няня заказывала еду из ресторана. Святая женщина. Я бы с ума сошла без неё.
Сидя на широком кухонном подоконнике, я безучастно смотрела вдаль. Мимо садовой мебели, скачущего брата и забора. Туда, где небо встречало землю, сливаясь в безумном танце света и тени.
Смяв пустую пачку, я в последний раз выглянула в окно и пошла во двор. Время вышло. Надеюсь, что нужные слова найдутся сами, а если нет, то Вове всего лишь будет чуточку больнее, чем может быть.
— Вов, спустись, пожалуйста.
Я встала напротив батута, ожидая брата. Его глаза сверкнули озорством, он лишь растянул губы в ехидной усмешке и продолжил прыгать. Устало вздохнув, я поёжилась и села в плетёное кресло.
— Вов, мне мама звонила. Спустись, пожалуйста.
— Мама? — Брат резко остановился и подлетел ко мне. — Отцу лучше, да? Слава богу. — Мой любимый маленький мужчина сел рядом и поболтал ногами. — Я знал, что отец никогда меня не бросит, он обещал вернуться…
— Вовочка, нет. Папа не вернётся. — Слова дались с большим трудом.
Боль от вида опешившего брата, расширившиеся зрачки и дрогнувшие губы привели меня в замешательство. Взъерошив волосы, он замер и прошептал:
— Что ты хочешь сказать? Ему нужно время на восстановление, или лечение не даёт нужного результата?
— Нет. — Положив руку на его колено, я слегка сжала пальцы и выдохнула: — Этой ночью у отца остановилось сердце. Врачи не смогли ему помочь.
— Не-ет, — простонал Вова, покачиваясь. — Ты врёшь. Отец не мог так поступить. — Голос брата дрогнул и он сорвался на крик: — Какой же он предатель! Он меня бросил! Бросил!
— Нет, маленький. Нет.
Я прижала плачущего ребёнка к груди, а потом и сама разревелась, то и дело шепча:
— Папа боролся до последнего, Вов. Он бы никогда по собственной воле тебя не оставил. Никого из нас. Никогда.
— Как он могу так поступить… — стонал брат, растирая ладошкой по щекам горячие слёзы. — Как мог…
— Тише, тише. — Я целовала горячую макушку и медные вихры, такие же, как у отца, и шептала, шептала, шептала.
Через час Вова перестал плакать и задремал. Укрыв его пледом, я пошла выпить воды и захватить еды для брата. Когда вернулась, во дворе было пусто. Вовы не было ни у батута, ни у бассейна. Его комната так же была пуста. Бросившись в гараж, я трясущимися руками открыла дверь и осела: его велосипед исчез, как и большой походный рюкзак, всегда готовый на случай быстрых сборов.
— Мила! — заорала я дурниной, срываясь с места. — Мила!
— Что? — Няня выскочила на улицу, прижимая испуганную Алексу к груди. — Лиза, что с вами?
— Вова. Вова сбежал. — Забежав в дом, я наскоро оделась и схватила ключи от машины.
— Батюшки святы, — всплеснула няня руками, усаживая сестру в ходунки. — Но почему?
— Отец умер ночью. Вова сильно к нему привязан. Я поехала искать, если кто-нибудь будет звонить, давайте мой сотовый.
Набросав на бумажке несколько цифр, я схватила документы и едва поставила ногу за порог, как была остановлена цепкой хваткой.
— Вы выпили алкоголя. Вам нельзя за руль.
— Совсем немного. Координация в порядке, ничего не случится.
— Но вас могут остановить и лишить прав. Разве это поможет найти мальчика? — пытливо спросила она. — А если вас посадят в обезьянник или случится авария? У Алексы и Вовы кроме вас никого нет. Пожалейте детей.
— Но что же мне делать? — всхлипнула я не выдержав.
— Попросите мужа или друзей. Возьмите такси, у вас много вариантов.
Кивнув, я набрала Тейлора. У Мэтта сломана рука и к тому же он в поездке с родителями.
— Тей! Тей, прости, что беспокою. Знаю, что рабочий день в разгаре. Вова пропал. Нет, просто сбежал взяв велик и походный рюкзак, — сцепив зубы, призналась я. — Тей, папа умер. Часа полтора назад я сказала об этом Вовке. Он улучил момент и сбежал. Помоги, пожалуйста.
Вытерев нос, я кивнула в пустоту и отключила связь.
— Ну, что? — Мила всё время была рядом.
— Приедет через пятнадцать минут. Сказал звонить в полицию.
— И правильно. Звоните.
А дальше начался сумасшедший дом: пока я звонила в участок, приехали Тейлор с Мэттом. Уже на выходе из дома нас поймал Кейн, которому позвонили из отделения и рассказали о поисках шурина.
***
— Кейн МакАлистер. — Голос мужа был глух и напряжён. — Мне нужна детектив Уорд.
Секундная стрелка скакала по циферблату, отсчитывая и мой пульс. Тейлор разговаривал с Милой, одновременно играя с Лексой, Мэтт же встал позади, поглаживая пальцами здоровой руки моё плечо. На мгновение, муж отвлёкся от телефона и, бросив на нас мрачный взгляд, процедил:
— Убери свои грабли от моей жены, пока не сломал вторую руку.
— Лиза моя подруга, — хмуро буркнул Мэттью, не прекращая гладить. — Даже если она пока что твоя жена, тебе не изменить того, что мы очень, — подчеркнул он последнее слово, — близки.
— Джейми, — обратился Кейн к невидимой собеседнице. — Мне нужна твоя помощь. Всё расскажу на месте, Макапа драйв, семь тысяч. Нет, это дом моей жены. Да, спасибо большое. Буду ждать.
Краем сознания я уловила дисбаланс. Кейн разговаривал с этой женщиной, как с равной. Без тени сарказма или превосходства.
Он признавал её, стремительная догадка заставила распахнуть в удивлении глаза и поднять голову. Признавал равной. В груди неприятно кольнуло. Сбросив руку Мэтта с плеча, я отошла подальше и вновь затянулась не помню какой по счёту сигаретой. Даже если Кейн мой муж, это не значит, что мне можно его ревновать. Он не моя собственность, да и муж, в общем-то, фиктивный. Но горькое чувство необъяснимой обиды захлестнуло с головой. Рядом прошуршали чьи-то шаги по гравию.
— Ты чего?
— Всё нормально, Мэтт, — отмахнулась я от друга, боясь показать неподобающие эмоции. — Я очень волнуюсь за Вову.
— Лизи, мне очень жаль, что тебе приходится через это проходить.
Мэтт подошёл вплотную и обнял, устраивая подбородок на моём плече. От него пахло так знакомо, уютно и по-домашнему, что я не заметила как обняла его в ответ.
— Девочка моя. — Сухая ладонь прошлась по волосам. — Как же мне жаль, что я не могу исправить того, что случилось. Прости, что не был рядом. Прости. — Горячие губы коснулись щеки.
— Всё нормально. Ты же не знал и потом, Кейн сказал, что ты уезжал с родителями.
— Да. У меня появились дела, так что постоянно находиться рядом как раньше я не смогу. — Последовал тяжёлый вздох и новый поцелуй в районе шеи.
— Мэтт, не нужно. — Я аккуратно высвободилась и качнула головой.
— Да, конечно, — вяло усмехнулся он. — Здесь же твой Цербер. Ты и шагу не можешь ступить без одобрения хозяина, да?
— Что за бред?
— Ты очень изменилась, Лиз. После свадьбы прошло не так много времени, а ты уже не подпускаешь к себе. Ты же не хотела за него замуж, так чего же тогда строишь недотрогу? — В словах друга скользило непонимание и раздражение.
И тут я поняла, что просчиталась. Нельзя наши отношения оставлять в подвешенном состоянии. Пока он считает, что есть шанс, всё будет только хуже.
— Мэтт, — осторожно начала я, всматриваясь в сверкающие от гнева глаза. — Ничего не изменилось. Я по-прежнему хочу развода, но твоё поведение ставит меня в неловкую ситуацию. Ты должен понимать, что на год я Элизабет МакАлистер и вести должна себя соответственно. Мне не нужны скандалы и шумиха в прессе. Только не сейчас. И потом, я уже говорила, что воспринимаю тебя только как друга. Я очень люблю тебя, но скорее как брата. Мне жаль.
Здоровая рука Мэтта сжалась в кулак. Поджав губы, он отвернулся и судорожно вздохнул. А потом… потом он выдохнул, будто приняв решение и, резко шагнул вперёд, вплотную ко мне, впиваясь в губы.
Горячий поцелуй.
Мэтт вложил в него все чувства, что бушевали в его сердце: страсть, любовь, раздражение и горечь. В нём было всё. Ошеломлённая, я открыла рот. Едва его язык коснулся моего, раздался мат и Мэтт отлетел в сторону, сильно ударившись головой о дверь гаража. Послышалось дребезжание металла, которое перекрыл стон.
— Таракан назойливый, — прошипел Кейн, отряхивая руки. — Уймись уже, — бросил он равнодушно опешившему другу. — Лиз моя жена, ей и останется. Если снова сунешь ей в рот свой поганый язык, не посмотрю, что брат Дениз — надеру задницу так, что сесть потом не сможешь.
Прикрыв рот ладошкой, я не смела смотреть на Кейна. Из груди рвался смех, плечи мелко затряслись от сдерживаемого ржача. Не понимаю, почему так отреагировала, но тиски, сжимающие сердце, немного отпустили. Нет, я понимала, что Мэтту сейчас очень больно, всё-таки он головой приложился, но сама реакция Кейна повеселила. Не знаю почему. Наверное, это неправильно. Невольные свидетели перебранки замерли. Няня забрала Алексу и ушла в дом, а Тейлор ругнулся и пошёл в нашу сторону.
— Можешь начинать прямо сейчас, — с вызовом бросил Мэтт, тяжело поднимаясь с земли.
Я видела, что ему больно, но подойти и пожалеть при муже не смогла. Да и выглядело бы это неправильно. Мэтт наверняка оскорбится, а уж, что Кейн скажет…
Дурацкая ситуация.
Нет уж. Затушив сигарету об урну и выбросив окурок, я пошла в сторону гаража. Я виновница их споров, мне и разбираться. Когда между мной и Мэттом осталось каких-то два шага, Кейн обернулся кривя губы в ухмылке. Вся его поза говорила о высшей степени презрения, усталости и злости, и раздражения, и ещё чёрт знает каких эмоций. Было видно, что вся ситуация ему надоела. Мы ему надоели. Будто в нас он видел лишь малых детей, выясняющих отношения в песочнице из-за лопатки.
Я лопатка?.. Округлив глаза, я посмотрела на мужа. Да он же не видит в Мэтте соперника. Совсем. Именно поэтому так и реагирует. Я всего лишь лопатка, а он большой и здоровый пятиклассник, для которого вся эта возня не имеет значения, потому что он больше, сильнее и в своём праве мужа.
