Глава 1. Безответная любовь
Тишину летней ночи нарушил грохот приближающегося мотоцикла. Этот железный монстр въехал во двор пятиэтажного дома и резко затормозил. Я готова была поклясться, что своими действиями владелец сего транспорта разбудил всех жильцов маленького дома. И лишь я ждала его, не смыкая глаз, сидела у окна третьего этажа. Свет в комнате был погашен, поэтому-то о моём бдении знал лишь кот, что дремал на моих коленях.
Стоит ли говорить, что я сходила с ума от мотоциклиста, который в данный момент снимал с головы шлем, и встряхивал своими шикарными чёрными волосами. Сердце защемило от этой невообразимой красоты, а потом бешено застучало, приливая к щекам кровь. Я сглотнула, продолжая любоваться ликом статного парня. Он легко перекинул ногу через сиденье, оказываясь стоять возле железного монстра.
Мне же нестерпимо захотелось позвать его. Обратить его внимание на себя. Но этого делать было категорически нельзя. Во-первых, он не должен знать, что я слежу за ним, во-вторых, мы видимся почти каждый день то во дворе дома, то в универе, где я учусь на третьем курсе, а он на пятом, и даже это не обратило его взора ко мне. Поэтому мне остаётся только глупо вздыхать в сторонке, услаждая свой взор его стройным телом и обворожительной улыбкой. А какие у него длинные и красивые чёрные волосы я говорила? Да? Так я ещё повторю, потому что лично мои до них не дотягивали от слова «совсем».
Этого харизматичного красавчика без единого изъяна зовут Александр Денисов. Он живёт в доме напротив, который был построен в прошлом году, на девятом этаже. Спросите, откуда я знаю? Так однажды пришлось провожать изрядно подвыпившую его подружку. Впрочем, я и другим способом смогла бы это узнать. Ведь, как бы я жила без этого знания. Мне не мешали его шумные вечеринки, поздние приезды на грохочущем чудовище. Я с благоговением ждала его. Каждый день, каждую ночь. Я смотрела на него сквозь тюль, стоя в темноте. Любовалась каждым его жестом, каждым движением. Я сходила с ума. Сердце моё то билось птицей в клетке, то замирало не в силах сделать и единого удара. Не знаю, что было бы со мной, если бы вдруг оказалось, что его нет, что я сама выдумала этот идеал. Хотя нет, он совсем не идеален, но это не умоляет его совершенства. Я готова была на него молиться, поклонятся ему.
Саша быстро скрылся в своём подъезде, не дав мне в полной мере насладиться его прелестью. Дыхание ещё не пришло в норму, и я боялась закричать от разочарования. Мне хотелось видеть его ежеминутно, ежесекундно. Он стал моим воздухом, стал всем моим миром. Может, конечно, это всё и глупо, может, я слишком впечатлительна, но считаю, что влюбилась бесповоротно. Справившись с тяжестью в сердце и с болью в душе, мой взгляд метнулся к окнам девятого этажа. Мне не увидать его с моего-то третьего, но знать, что он дошёл до квартиры, и когда лёг спать верх наслаждения. Будто бы я сама там, рядом с ним, нахожусь, брожу по комнатам, переставляю вещи с места на место, включаю воду в ванной, ставлю чайник и бреду расстилать кровать. А кровать широченная, на ней спать одному совсем скучно, но сегодня плевать на это. Словно наяву вижу, как он, ополоснувшись под душем, выходит в одном полотенце из ванной, как капельки воды стекают с волос, скатываясь блестящей дорожкой по груди и спине. Чайник закипел. Он встряхивает мокрой шевелюрой и идёт пить кофе. Я точно знаю, что он любит кофе пить не по утрам, а вечером, ведь оно на него действует похлеще снотворного.
Слёзы катятся из глаз. Железная рука сжимает сердце в тиски. Хочется биться в агонии, катаясь по полу, колотя по всему, по чему можно попасть. Хоть как-то выплеснуть ту боль, что скапливается во мне от безответной любви. Но я не могу, ведь за стеной спят родители. Им ни к чему знать об этом. Но, как же тяжко так любить. Я прижалась горячечным лбом к холодному стеклу, прикрыла глаза и с силой стиснула пальцы в кулаки. Я прекрасно понимала, что надо что-то делать, но что и как не знала. Я подходила к Саше несколько раз, пытаясь познакомиться, но блёклая моль ему совсем не интересна. Особенно на фоне ярких красоток, что вечно вьются возле него. Что я могу? Подойти к нему, взять за грудки и насильно поцеловать? Боюсь, что из этого получится спектакль. Во-первых, мне до его губ не достать с моим-то маленьким ростом, во-вторых, подобное так развеселит его друзей, что они будут высмеивать меня всё то время, что им осталось учиться в универе. Придётся уйти. Но ведь, это не выход!
Кот стал ластиться ко мне, мурлыча так громко, что заглушал мои редкие всхлипы и шмыганья носом. Всё! Буду любить только его. Он у меня самый замечательный котик. Никогда не бросит, и приласкает всегда. И всё же, знать, что недалеко живёт пламень моего сердца, очень больно. Уж лучше бы он был недостижим. Так легче переносить боль разочарования от безответного чувства.
— Как было бы хорошо, если можно было бы, лишь по одному желанью, влюбить в себя того, кого хочешь, — тихо пробормотала я, утыкаясь в пушистых мех Лёвки. Тот затарахтел ещё громче, будто отвечая мне. Я улыбнулась сквозь слёзы и потащилась к кровати. Моя была вовсе не так велика, как у Сашки Денисова, но мама застелила её моим любимым постельным бельём, так что она тоже очень даже неплоха.
***
Солнышко светило ярко-ярко, играя своими золотыми лучами в лужах. Ночью пролился слезами проливной дождь, будто отвечая мне взаимностью. Я же не была этому рада, ведь теперь приходилось торопливо перепрыгивать через лужи, торопясь на пару, которая должна была начаться буквально через десять минут. Да, сегодня я проспала. Как стыдно, я просто выкинула будильник и, закрывшись подушкой, продолжила дрыхнуть. Хорошо мама сегодня на работу во вторую смену, а то так и до обеда проспала бы. Вот дурёха!
Мимо промчался железный зверь, окатив при этом меня из ближайшей широкой и глубокой лужи. Я хотела было выкрикнуть обидчику всё, что о нём думаю, но слова замерли в горле. Это был Саша. Я встала истуканом посреди дороги, глядя ему в след, а с моего тонкого плащика стекали грязные капли. Мимо проходили люди, косо на меня поглядывая, но я ничего не замечала, ошарашенно смотря туда, где скрылся за поворотом Денисов. Он никогда в такую рань не приезжал в университет, а тут на тебе.
— Рот закрой, а то ворона залетит, — раздался над ухом голос моей подруги Машки. — Чего встала? Народу прохода не даёшь.
— Маш, там это… — залепетала я, всё ещё не отрывая взгляда от далёких далей. — Саша там… И я… А он…
Вот он мой бич. Я словно безумная начинаю заикаться и терять речь, когда вижу Александра Денисова. Меня словно мешком по голове ударяют, и я теряю ориентацию в пространстве и в своей же собственной голове. Дома могу всё что угодно ему сказать, даже репетирую перед зеркалом, но стоит увидеть его развевающиеся на ветру волосы, улыбку, и впадаю в ступор.
— Дура ты, Леська, — стукнула меня по плечу Маша, и, схватив за рукав, потащила в сторону остановки. — Мы опаздываем, а ты тут воздыхательством не к месту занялась. — Она окинула меня хмурым взглядом, как только мы зашли под козырёк. — Ты мне вот что скажи, ты, где так вываляться успела?
— Так это… — снова замямлила я, словно в язык лидокаина вкололи. — В общем,… Я иду,… а тут он… мимо… раз… И… вот…
— Очень содержательно, — хмыкнула подруга. — Так это наш Сашенька тебя так разукрасил? — Я только кивнула, понимая, что сейчас не смогу ничего нормального больше сказать. — Ну, так мы с ним за это разберёмся. Ишь, что удумал, милых девочек-припевочек грязью поливать.
— Нет! — вцепилась я обеими руками в подругу.
— Не трусь, — подмигнула мне та, и втиснула нас в автобус, что успел к тому времени подойти. Мы бессовестно опаздывали уже на целых пять минут. — Слушай, я тут в одном журнале вычитала, что парня приворожить можно. А то ты у нас так и засохнешь без его величества Александра.
— Глупости, — фыркнула я, осматриваясь по сторонам. Немного напрягало, что подобную беседу мы ведём в переполненном общественном транспорте. — Не верю я в это.
На глаза попалась женщина лет сорока, что сидела напротив нас. Она неодобрительно на нас смотрела, оглаживая свою пузатую сумочку из гобелена. Я смутилась, отводя глаза и утыкаясь в ехидную ухмылку молодого парнишки. Вот совсем не легче, только одни нервы.
— Маш, давай не будем об этом, — простонала я, чувствуя, что ещё немного, и шейный платок на мне вспыхнет от стыда.
— Да, ты права, — закивала Мария, доставая из своей сумочки мобильник и что-то там набирая. — А то тут уши есть. Пусть завидуют, я тайны им открывать не стану.
Я сокрушённо покачала головой на мою бесцеремонную подругу, в то время как та самая дама, презрительно окинула нас своими густо накрашенными глазами. К счастью долго терпеть её взгляды не пришлось, мы добрались до своей остановки, и Машка вытащила меня на улицу.
— Так, — постучав носком лакированных сапожек, сказала Мария.
Я в нерешительности замерла, окидывая себя печальным взглядом. Может, стоило вернуться домой? Как я в таком виде в универе покажусь, все эти красотки засмеют тут же. Но я не хотела опаздывать, потому и поспешила оказаться на лекции. С другой стороны, всё равно ведь опоздала, так можно было себя хоть в порядок привести. Я достала влажные салфетки и попыталась оттереть грязные разводы со светло-голубого плаща. Но мне этого сделать полноценно не дали. Маша схватила меня за руку и потащила за собой на буксире с такой скоростью, что я едва ли не падала, спотыкаясь. А уж, как определила, куда мы идём, так совсем забыла, как ноги переставлять надо.
— Послушайте-ка, молодой человек, — строгим голосом заговорила Машка, достигнув своей цели, а именно компании из трёх парней, что стояли возле входа в первый корпус. — Вам очки случаем не прописывали, нет?
— Хм, — Саша окинул Марию заинтересованным взглядом, сложив руки на груди. — Не жалуюсь.
— А мне кажется, что пора обратиться к окулисту, — язвительно проговорила подруга и, к моему ужасу, выдвинула меня из-за своей спины. — Вы милую девушку грязью окатили и умчались. Где были ваши глаза?
Я готова была провалиться сквозь землю, чувствуя, как сердце колотится в горле, а всю меня колотит, словно в ознобе. Я умирала от счастья, что стою рядом, и сгорала от стыда, за свой внешний вид и вообще за всё происходящее. Парни, между тем, заинтересованно осматривали меня с ног до головы. Я дважды умерла и воскресла, понимая, как выгляжу в их глазах. Я готова была придушить Машу, но не могла и пошевелиться, снова впав в ступор.
— Не заметил, — хмыкнул Сашка. — С кем не бывает, я опаздывал на лекцию. — Он оторвался от стены, на которую облокачивался и сделал шаг в мою сторону. Я забыла, как дышать, выпучив на него глаза, словно безумная. Что он обо мне только подумает? — Простите меня? — И так посмотрел мне в самые глаза, что весь мир вокруг потерялся в серебристой дымке. Я парила в облаках, перестав существовать. И только бешеный грохот моего сердца в ушах, говорил о том, что я всё ещё жива. Впрочем, это ненадолго, если моё сердечко ещё хоть немного прибавит ход.
***
Видимо я впала в какую-то прострацию, потому как, когда пришла в себя, то заметила, что Манька тащит меня на буксире вверх по лестнице, а я безвольной куклой следую за ней. Когда мы попали в здание университета, я припомнить не могла, и это отдавалось холодком по спине. Разве это нормально, когда при виде парня, который тебе не безразличен, мозг полностью отключается? А уж от мысли о том, что в таком виде меня увидел Саша, меня сначала бросило в жар, а потом сковало, словно в ледяных тисках. Оставалось только надеяться, что я не стояла с тупой улыбочкой и пускала слюни. Вот был бы реальный позор — тогда мне остаётся только дорога прочь из университета. Правда, переводиться в другой, у меня не было ни желания, ни финансов.
Когда Мария остановилась, я узрела, что мы находимся между третьим и четвёртым этажами у высокого окна. Подруга плюхнула на подоконник свою сумку и, слегка поморщившись, проделала точно такое же действие с моей ношей. Я безвольно опустилась рядом, поднимая на Машку печальный и немного пришибленный взгляд. Наверное, она сейчас злится, что я выставила её дурой. Ведь, кто станет водиться с умственно отсталой. А именно такой я сейчас считала себя, после произошедшего несколько минут назад. Но та только задумчиво какое-то время меня изучала, постукивая наманикюренным ноготком по подбородку. Я даже поёрзала, чувствуя себя неуютно под её пристальным взглядом.
— Да, подруга, — хмыкнула вдруг она, растягивая губы во вполне себе дружелюбной улыбке. Это хорошо, значит, никакого зла она на меня не держит и выговора не будет. — Ну, ты дала. — Маша хихикнула, резко подскакивая ко мне и принимаясь расстёгивать крупные пуговицы плаща. — Я сначала не верила, что ты влюблена в этого идиота до безумия, но сейчас убедилась в этом в полной мере. Ты, в самом деле, словно в один миг мозгов лишилась. Это было бы даже забавно, если бы не было так мерзко. И что ты нашла в этом шизанутом?
Мария свернула мой многострадальный плащичек в рулончик и засунула его в урну, что стояла рядом. Я в возмущении хотела было запротестовать, но подруга пресекла все мои слова одним своим суровым взглядом. Я понуро вздохнула. Мне было жаль свою вещь, к тому же я теперь не знала, в чём элементарно идти домой. Да и прочей верхней одёжки у меня не было. Но спорить с Машкой себе дороже.
— Так, эту тряпку даже не думай доставать, — жёстко отрезала подруга, отирая со своих рук влажными салфетками грязь, которой успела испачкаться от моего плаща. — А то я тебя знаю, только отвернёшься, как ты за лохмотьями и в помойку не побрезгуешь полезть. Да не хнычь ты. — Маша вытащила из пачки с салфетками ещё одну и принялась тереть мне щеки. — Не волнуйся, голой ты не пойдёшь. Я стрясла с твоего ненаглядного тебе новое пальтишко, так что не трусь, всё хоккей.
Я застонала, представляя себе, какими словами подруга могла всё это стребовать. Стало нестерпимо стыдно, что щёки запылали огнём. А вот Машке было совершенно на это фиолетово, как она любила выражаться. Ей, по большей части, на всё всегда было фиолетово. А если что-то не было, то она готова была в это вцепиться своими белоснежными зубками и не отпускать никогда. Чаще всего ей было не фиолетово на меня. Вот она в меня и вгрызлась хваткой бульдога, и отпускать не желала. Иногда мне подобное отношение очень льстило, ведь мало кто может похвастаться такой преданной подругой, готовой прийти на помощь в любой ситуации. Но порой хотелось её придушить и прикопать в лесочке. Она могла с лёгкостью вывести из себя любого, и даже разговорить немого.
— Маш, может всё это зря ты затеяла? — умоляюще проговорила я, пытаясь давить на жалость. Да только у той её не было в принципе, а в данной ситуации особенно.
Мария повернулась ко мне и пытливо воззрилась мне в лицо. Я заволновалась — когда Маша так себя вела, ничего хорошего это не сулило. У меня мигом вспотели ладони, а волосы на голове пришли в движение.
