Глава 1

       
        Смеркается. Тает день, расползаясь под натиском тьмы, сочащейся из углов и щелей. Весь мир теряет привычные краски, словно одеваясь в сумрак. Деревья не пестрят яркостью зелёной листвы, она теперь почти одного цвета с ветвями и стволом. Дома приобретают некий безликий образ, люди превращаются в одну копошащуюся и спешащую куда-то массу. Вот-вот каждый из них потеряет свою индивидуальность. Впереди меня идут две девушки. Идут они быстро, и всего через десять скорых шагов я не могу отличить кто из них блондинка, а кто брюнетка. Они все слились, стали серостью сумеречного покрывала.
       
        Не люблю это время суток. Уж лучше ночь, которая своей чернильной красотой, разбавленной беснующимися красками уличных фонарей и проезжающих мимо машин, завораживает и умиротворяет. Или день с пёстростью мельчайших подробностей каждого предмета. Днём нельзя перепутать цвет майки, надетой на гуляющего с псом мальчишки. Тогда, как сейчас, глядя на этого щуплого мальчугана я не могу со всей ответственностью сказать, синяя на нём майка, чёрная или даже бордовая. Всё становится безлико и скучно. Даже воздух как будто стал плотнее, сгустился, сдавливая лёгкие и мешая вдохнуть полной грудью.
       
        И тем мрачнее становится настроение, и дорога до дома с работы приобретает тягостность и бесконечность. Я иду, а шаги как бы вязнут в синеватых клочках сумерек. Иду, едва переставляя ноги, понурив голову. Мне спешить некуда, дома меня никто не ждёт. Раньше ждала бабушка, да только в прошлом году её не стало, и осталась я одна. Одной плохо, но я не жалуюсь. Мне как-то не хочется впускать в сою жизнь кого бы то ни было. Нормальных людей поблизости нет, а со всяким сбродом дружбу водить я так и не научилась. Потому и работа так напрягает – подобрался там, надо сказать, весьма неприятный контингент. Не знаю, может, это бабушка меня так неправильно (или слишком правильно?) воспитала, а может меня априори любой люд раздражает. Может я мизантроп в высшей степени. Или ещё кто-то в этом роде. Но чувствую, что с такими своими наклонностями закончу жизнь с десятком кошек. Хотя нет, кошек я тоже не люблю. По крайней мере, не в таких количествах и не с необходимостью за ними убирать горшок.
       
        И тут мои невысокие мысли прерывает появление прямо на пути в шаге перед моим носом среднего роста молодой человек. Я, надо сказать, девушка высокая, и он мне чуть выше плеча будет. От неожиданности вздрогнула, но не испугалась. В конце концов, мы находимся на пока ещё оживлённой улице, и кругом полно народу толчётся. Я обступаю его, в надежде пройти мимо и уйти своею дорогой, но не тут-то было – парень хватает меня за руку и умоляюще заглядывает мне в глаза. Хочу закричать, но что-то в его взгляде останавливает. Возвожу очи к небу и киваю, мол, говори.
       
       – Милая девушка, – начинает этот субъект, всё ещё удерживая меня за руку. – Позвольте мне пригласить вас в кафе. У меня к вам серьёзный разговор, который вовсе не терпит отлагательств.
       
       – Хм, – нахмурилась я, окидывая парня скептическим взглядом. Так со мной ещё никогда и никто не знакомился. Странно говорит этот молодой человек. На вид вроде не больше восемнадцати-двадцати, но по поведению и речи так не скажешь. Или это какой-то розыгрыш. – Я опаздываю.
       
        Нет уж, участвовать в чьих-либо играх не собираюсь. Минуло то время, когда подобное со мной прокатывало, сейчас же, отметив по весне двадцать лет, я стала более серьёзной. Вновь попыталась обойти неприятный объект, но тот не желал выпускать меня из своих цепких рук. И откуда только столько силы в этом щуплом на первый взгляд парне.
       
       – Если не отпустите, я закричу, и тогда вам придётся серьёзную беседу вести в полицейском участке, – грубо проговорила я, в надежде отцепиться от назойливого молодого человека.
       
        Парень отступил, понурив голову и потупив взгляд. Я хмыкнула и прибавила шагу. Вот не буду в следующий раз растягивать поход до дома. А то мало ли ещё у какого-нибудь придурка ко мне серьёзный разговор найдётся. Зимой-то в это время уже темно, так что не так спокойно будет, случись что.
       
        Через пять минут я была уже возле своего дома и тянулась к домофону ключом, как за моей спиной опять раздался тот же голос. Признаюсь, в этот раз я подскочила на месте именно, что от испуга. Сердце загрохотало в груди, а перед взором заплясали неприятные картинки. Что ему от меня надо? Может, надо было быть грубее, отшивая его? Или вообще сразу же направиться в полицию? Хотя, это уже идиотизмом попахивает. Впрочем, в свете событий, может быть, это была бы не плохая идея.
       
       – Простите за беспокойство, – вещал парень, которого я начала побаиваться. А мало ли психов по городу ходит?
       
       – Послушайте, – перебила я его, дабы побыстрее прекратить сей бред. – Я вас не знаю и знакомиться не желаю. Меня дома ждёт муж и, думаю, очень волнуется, так что…
       
       – Вы не так меня поняли, – всплеснул руками в свою очередь молодой человек, глаза которого аж засияли отчего-то.
       
       – Хорошо, – неуверенно качнула я головой. – Я вас выслушаю, но в кафе никакое не пойду. Тут на лавочке говорите, всё что хотели. Если не подходит, то до свидания, не держу.
       
        Белокурый парень лихо закивал головой и поспешил отойти к той самой кривенькой лавочке, на которую я ему указала. Со вздохом я последовала за ним. Не хотелось этого, но что-то подсказывало, что иначе я от него не отделаюсь. Грузно, будто старая бабка, опустилась на лавку и поставила на колени сумку.
       
       – Слушаю.
       
       – Место, конечно, не располагает, – повёл чуть по-женски плечом молодой человек, но потом отмахнулся, убедившись, что вокруг никого нет. – Во-первых, позвольте представиться, Кадимей Коольянски.
       
        Я снова окинула незнакомца взглядом, пытаясь выяснить какой же он национальности. Имя было явно иностранное, но, что интересно, говорил он по-русски очень хорошо. Вроде даже черты лица славянские, да волосы, пусть на современный манер длинные, светлые. Впрочем, вдаваться в детали и расспрашивать я не собиралась, потому, как не хотелось затягивать беседу, которую и без того вести не было никакого желания.
       
       – Ваше имя не спрашиваю, потому что оно мне известно, – улыбнулся парень, а вот меня радоваться совершенно не тянуло. Это откуда же этот странный тип меня знает. Непроизвольно вцепилась к ручки сумки и на несколько сантиметров по лавчонке отодвинулась. В голове уже придумывала план побега. А что? Всякое бывает, надо быть ко всему готовой. Или это у меня на фоне нелюбви к людям такая фобия открылась?
       
       – Так, - протянула я. – Чего вы от меня хотите?
       
       – Ребёнка, – так вот с ходу огорошил меня этот Кадимей.
       
        Оглянулась по сторонам – сумерки совсем на город спустились, от сымых крыш укрывая дома. Мой, почему-то, казался совсем уж неказистым, как быдто его специально к земле придавили, размазав аж на одиннадцать подъездов при малоэтажности в пять этажей. От странного типа отодвинулась ещё на десяток сантиметров и заискивающе вперилась в родной подъезд. Но дверь была наглухо закрыта, и никто не собирался из неё выходить. Окна тоже на нас, сидящих на одинокой лавчонке, взирали впалыми тёмными окнами. Мол, сама согласилась выслушать психа, теперь не жалуйся.
       
        Надо, как-то отвлечь парня, а самой быстренько скорую набрать и вызвать санитаров к буйно-помешанному. Впрочем, в буйности я не была уверена, но впечатление во вменяемости отсутствовало. Какой нормальный мужчина совершенно незнакомой девушке будет предлагать такое. Уму непостижимо.
       
       – Простите, эм.. Кадимей, – не сводя с молодого человека взгляда, начала я. – Но, кажется вы говорили, что не собираетесь со мной водить знакомств в романтическом плане, или я ошибаюсь? – Выжидательно вперила в него суровый взгляд, а вдруг испугается и слиняет.
       
       – Так я и не собираюсь, – широко улыбнулся парень, раскинув руки в стороны. – Я же говорю, что вам ничем таки наше общение не грозит.
       
       – У меня муж есть, – на всякий случай напомнила я ему, а сама стала шарить в сумке в поисках телефона. В голове же мысли разметались и путанно сменяли друг друга. Что, если я ослышалась, и незнакомец не про то говорил. Если же в самом деле от меня ребёнка хочет, то лучше ноги делать по-быстрому.
       
       – Это я помню, – кивнул белокурый парень, волосы которого в свете уличного фонаря отливали серебром. Может это обман зрения, но даже казалось, что светились слегка и постепенно удлиннялись. Бред, конечно, но впечатление создавалось именно такое. – Послушайте, София...
       
       – Софья, – машинально поправила я, потому, как постоянно приходилось это делать и вошло в привычку.
       
       – Как угодно, – коротко кивнул Кадимей. – Софья, если вы внимательно меня выслушаете, и сделаете всё, как я вам говорю, то мужу вашему даже ни о чём рассказывать не придётся.
       
        Глаза мои на лоб полезли. Это что сейчас было – своеобразная угроза? Если сделаю по его, то всё будет хорошо, а если нет, то пиши пропало? Ножичком по горлу и в канаве схоронит? Тут уж, конечно, муж ни о чём не узнает, даже, где искать пропавшую супругу. Это я загнула, нет у меня мужа. Собственно, вообще никого нет, кто озаботился бы моим исчезновением в случае чего.
       
        Бежать. Надо срочно спасаться. Бог с ними, с докторами, надо жизнь свою из лап ненормального спасать. Я резко поднялась на ноги и молнией, насколько это возможно в неудобных туфлях, кинулась к подъезду. Мой собеседник, явно не ожидавший таких действий и такой прыти от меня, остался сидеть на лавке, тогда, как моя персона быстренько отворила щёлочку и мышкой протиснулась. Оставалось только с замиранием сердца ждать, что она успеет захлопнуться до того момента как Кадимей придёт в себя и за беглянкой, то бишь мной, не кинется.
       
        Долгие, глухие к моим мольбам две секунды прошли и я благополучно скрылась от ненормального парня. Сердце молотом колотилось в висках, ноги подкашивались, а дышать наоборот было не чем. Сама не понимаю, зачем вообще согласилась на эту глупую беседу – надо было сразу орать о помощи и всё. Запоздалая дрожь прошлась по телу, возвращая в реальность. Собрав силы в кулак, я на носочках (сама не знаю почему) поднялась на третий этаж и заскочила тихонько в квартиру. Может я параноик или кто-то в этом роде, но свет зажигать не стала, в полной темноте скинувь обувь и стянув пиджак. Ну их, эти знакомства, как-нибудь и одна проживу, чем с такими неадекватами связываться. Мне даже коты не нужны.
       
        Вечер клубился тьмой, за окнами зажигались фонари и окна в ближайших домах, но я продолжала упорно бояться обличить своё местоположение. Глупо. Может, мне самой стоит показаться психиатру? Разве нормально такое поведение? Хотя, у меня ведь стресс, меня же чуть не убили. Не знаю сколько бы я ещё просидела так, забравшись с ногами в кресле, да только взгляд обозначил, что пора отходить ко сну, иначе на работу просплю.
       
        Но уснуть мне было не суждено – в дверь раздался звонок, сордце моё при этом ухнуло куда-то в район желудка и с опозданием часто забилось. Верите, нет, но в тот момент мне представился дикий маньяк в маске, который сейчас выломает дверь огромным топором и будет меня убивать. Что поделать у меня богатая фантазия и я часто смотрю фильмы с подобным сюжетом.
       
        Трель звонка продолжала литься по всей квартире, но я не сходила с места, полностью уверовав в опасности, что кроется за входной дверью. На краткий миг звон прекратился, но тут же повторился вновь. Кто-то очень хотел меня видеть, и я могла представить, кто это был. Ума не приложу, почему не подумала позвонить в полицию или психушку в тот момент, просто продолжая вжиматься в спинку кресла. В голове билась одна только мысль:
       
        "Я не хочу умирать".
       
       – Софка, спишь чёли? – гаркнули вдруг за дверью. – Это тёть Клава. Отворяй давай, видела ж, как ты у подъезда со своим обжималась.
       
        Тётя Клава была старожилкой этого дома, как она сама про себя говорила, что, мол, всех пережила, многих перевидала. После смерти бабушки, с которой к слову они не так уж ладили, она решила взять надо мной шефство. Другими словами, вознамерилась заменить мне родных и близких, а по совместительству сосватать за меня одного из своих многочисленных внучков. Я не поддавалась, но и не решалась дать ей категорический от ворот поворот. Порой мне было её жаль, ведь родные дети, а их у тёти Клавы было четверо, не особенно любили посещать родные пенаты, практически бросив мать в одиночестве. Завели свои семьи, народили детей и совсем забыли, кто родил их самих. Из всех восьми внуков и двух внучек к старушке приезжали только трое внуков, которые, впрочем, не особенно жаловали родственницу, требуя у неё лишь деньги на горячительные напитки. И вот этих самых выпивох тётка Клава предлагала мне в будущие мужья. Конечно же, она не особенно настаивала, но порой могла надолго задержать с поучительно-разъяснительной беседой, в которую включала рассказы о своих самых лучших внучках.
       
        Но именно сейчас я немножечко была рада слышать её, пусть и несла она откровенный бред. Когда это она успела меня лицезреть с тем странным парнем в обнимку? Глупости, которые старые люди себя любят надумывать порой удивляют и настораживают. Хотя, это может отвадить старушку от сватовства. Я поднялась с места и пошла открывать дверь, на ходу включая в прихожей свет. Нет, страх никуда не отступил, но объяснять старой женщине, почему нахожусь впотьмах, не было никакого желания. Я бы не стала открывать, да та такое устроит, что весь подъезд на уши поднимет. Время уже позднее, посему все дома ко сну готовятся, а тут начнётся паника и крики. Кому это надо? Точно не мне.
       
       – Софа, – начала барабанить в дверь тростью, которая своим видом очень напоминала биту и даже наносила довольно серьёзные травмы, если нарваться на неё. Как-то раз под руку грозной тётке Клаве попался Тимошка-дурачок, что жал на первом этаже и очень любил выпить. Он заснул прямо на ступенях, не дойдя до своей квартиры, преградив своим телом путь. Старушка отдубасила мужичка по бокам, при этом поднимая такой шум, что сбежался даже народ из соседних подъездов.
       
       – Что случилось, тёть Клава? – выдавливая из себя улыбку, спросил я, отворив дверь, но не впуская громкоголосую соседку.
       
       – Это у тебя, что случилось? – запричитала старушка. – Звоню, звоню, а ты закрылась и носа не кажешь. Думаю, беда приключилась, скорую вызывать надобно.
       
       – Да не надо скорой, – отмахнулась я, едва удерживая на лице кислую улыбку. – На работе устала, вот и задремала.
       
       – Задремала она, – фыркнула тётя Клава, отодвигая меня в сторону совершенно наглейшим образом и проходя в мой коридор. Наглости старой женщине было не занимать. – Знаем мы, чем вы тут занимаетесь. Уж точно не подремать зашли.
       
       – О чём вы? – изумилась я, обречённо закрывая дверь, и идя следом за соседкой в кухню. Та, впрочем, поспешила шаркающими шагами вовсе не туда, а в маленькую комнатку, что выполняла у меня роль спальни. Я покраснела от возмущения – это ещё что за наглость? – Погодите, Клавдия Филипповна. – попыталась я удержать старушку за локоток.
       
        У меня ничего не вышло и низенька, но кругленькая бабулька уже толкнула дверь в мою комнату.