– Это чего это ты так мало разобрала? – пропел мелодичный голосок мышки, напугавший меня от неожиданности и заставивший подскочить и выронить свёрток. – Осторожнее! – Завопила та, растеряв все переливчатые интонации. – Не твоё, так что имей совесть обращаться с чужими вещать надлежащим образом.
Я непроизвольно показала спине своей невольной надзирательницы язык. Как маленькая, честное слово. Каама бережно положила рулон ткани и пошла к выходу из кладовой. Я поплелась следом, увидев, как она нехотя махнула мне. Я дико хотела есть, у меня даже голова кружилась от нестерпимого чувства голода. Но мышь не дала мне сразу пройти в столовую, указав на ванную, где мне надлежало привести себя в порядок. Мне этого делать совершенно не хотелось, и дело тут вовсе не в том, что я какая-нибудь грязнуля. Нет, я просто устала и была страшно расстроена сложившейся ситуацией. Похоже хозяйка подземного дома не просто так решила отправить меня поработать перед кормёшкой, практически лишив меня воли. Я даже представить себе не могла, что было бы, согласись она на моё желание не обедать.
В столовой Каама села, жестом указав на место напротив себя. Вчера я сидела рядом с ней, и она постоянно подкладывала мне еду. Теперь я понимаю, что она тем самым старалась развязать мне язык, расположить к себе. Не подозревала, какими коварными могут быть мыши. Крысы да, а вот милые мышки, нет. Сейчас же ситуация располагала к тому, чтобы под её взглядом еда встала у меня комом. Только не дождётесь – я так хочу есть, что мне любые ваши действия нипочём. К трапезе мы приступили в полной тишине. А я даже не поднимала глаз от тарелки, на которой лежало что-то напоминающее гречневую кашу с овощами. Уж не знаю, что это было, но по вкусу на внешнее сходство совсем не походило. В этот раз наесться мышь мне не дала, и добавки не предложила, тут же хлопнув по руке лапкой, стоило мне потянуться за лишним видимо кусочком сдобы, которая была гораздо солонее нашего хлеба, и менее мягкой. Я мысленно закатила глаза, но сопротивляться не стала, решив быть покладистой, дабы усыпить бдительность.
– Спасибо за еду, – поднялась я из-за стола. – Пойду поработаю.
Каама хмыкнула, продолжая жевать, и делая вид, что вовсе не интересуется моей персоной. На обратном пути я заглянула в ванную комнату, воспользоваться туалетом и умыть лицо. Мне было, почему-то, дико жарко. То ли от поднявшейся в «норке» температуры, то ли мышь что-то в еду подложила. От неё теперь всего чего угодно можно было ожидать.
После трудного дня и довольно скудного ужина, я едва передвигала ноги в сторону выделенной мне спаленки. Сколько может длиться моё заточение, я и представить себе не могла. Каама оказалась совсем не милой мышкой-норушкой из русских народных сказок, чем погрузила меня в уныние. Кровать встретила меня приятной мягкостью, хоть здесь без изменений. Впрочем, я понимала, что за удобство ещё придётся поработать. К концу «рабочего дня» я была выжата, как лимон, но так и не успела разобрать тех трёх коробов, которые выделила мне надзирательница. Та же, к моему стыду, тоже не прохлаждалась и довольно быстро разделалась с двумя коробами за каких-то два-три часа. Собственно, время я могла и неправильно определить, ведь нигде не было часов. Только Каама пришла в кладовую практически перед окончанием моей дневной отработки.
После ужина, мышь предложила расположиться в гостиной с книгой для отдыха, но я прохладно отказалась, решив не добавлять себе лишних часов работы. Та укоризненно на меня посмотрела, видимо решив, что я лентяйка, раз чуть поработав решила прилечь. Но, по правде говоря, совершенно не хотелось видеть эту мохнатую морду. К тому же одиночество всегда было более предпочтительным для меня. Завалилась спать я прямо в одежде, будучи не в состоянии справиться с бесконечными пуговками. Будь Каама добрее, то я, возможно, попросила бы сменить наряд на нечто менее вычурное, но в данной ситуации это, явно было неуместно.
Ночью мне снилось, что я хожу по лесу и кого-то зову. Мне жутко страшно и одиноко. Слёзы так и льются из глаз, а тело сотрясает дрожь. Холодно и туманно вокруг, что всё сильнее погружает в отчаяние. Смотрю по сторонам и ничего не вижу. Хочется свернуться калачиком и звать на помощь, только кого? Я одна на всём белом свете, никому не нужна, никто не вспомнит обо мне. Но что-то изнутри тянется вглубь леса, взывает к кому-то. И я ощущаю, что этот кто-то тоже зовёт меня, хочет найти. Но вокруг никого, только тёмные высокие стволы деревьев, да белый густой туман.
Проснулась я в кромешной тьме, которая, тем не менее, быстро рассеялась от свечения. Это противоестественно. Так не должно быть. Что, если я хочу полежать в темноте, посмотреть в пустоту, подумать о жизни? Идиотская автоматика. Это верно магия, но всё равно уже успевшая меня достать. Получается, что здесь, без окон и дверей, можно бодрствовать и спать в любое время. Только ток совсем можно сбиться со всех мыслимых и немыслимых временных ориентиров. Кстати, надо бы поинтересоваться какой сегодня день, который час. Даст ли это мне хоть какое-то представление об окружающем мире, не знаю, но просто так ползать по этим тоннелям и норкам нет никаких сил. Скоро и сама превращусь в мышь. И это только после дня пребывания под землёй. Не поверите, но почувствовала себя в данный момент Дюймовочкой. С той лишь разницей, что её хоть иногда на поверхность отпускали. Мне же хода к солнцу нет вообще. От грусти и жалости к себе захотелось плакать. Я даже проронила несколько капель, но быстро стёрла их с щёк, поднимаясь. Надо бороться. Не зря же я сбежала от стрекозоидов. Мне теперь не только о себе надо думать, но ещё и о своём ребёнке.
О своём ребёнке. Даже приятно. Теперь я не одинока.
Чуть оправив помятое платье, пошла в ванную и на работу. Кто знает, когда мне будет дозволено поесть. От переживаний сна немного гудела голова, а желудок вопреки всему вещал о голоде. Раньше не замечала за собой такой прожорливости, и спокойно могла не позавтракать перед работой, днём перебившись булочкой из кафетерия и полноценно поужинав только дома. Может состояние стресса так действует, а может для моего организма эта пища не является такой уж питательной. А нормально я ела пару дней назад.
– Куда идёшь? – без приветствия, нарушил мои размышления приятный голос мыши. Как у такой неприятной личности может быть настолько чарующий голосок?
– Работать, – односложно отозвалась я, намереваясь продолжить путь.
– Не в таком виде, – строго заявила мышь. – Иди умойся, причеши волосы и переодень платье.
Очень хотелось сопротивляться: возражать, огрызаться, закатывать глаза, фыркать и прочее, но я держалась, лишь пожав плечами. Хотя, возразить стоило бы. Чего мне будут стоить эти преображения? Но почему-то я закусила губу и с высоко поднятой головой прошла мимо короткошёрстной зверушки.
– Ты слышала меня, Софья? – догнал меня властный голос Каамы. – Я не допущу тебя до завтрака в таком виде. Сейчас же приведи себя в порядок.
– Зачем? – хмуро спросила я, чуть повернувшись в сторону своей надзирательницы. – Не всё ли равно, как я буду выглядеть? Ведь вам всего лишь нужно, чтобы я отработала своё здесь пребывание. – Меня прорвало. – Не хочу влезать ещё в большие долги, постоянно используя ванну и вашу одежду. Я бы обратно в свою переоделась, да вы её куда-то дели.
– Делай, как говорят, – отрезала мышь. – Не желаю портить себе аппетит твоим неряшливым видом.
– Не буду, – набычилась я, сверкая глазами в сторону той. Она ответила мне не менее твёрдым взглядом.
– Не хочешь подчиняться правилам этого дома, тогда придётся быть наказанной. Сегодня остаёшься без завтрака. Если соизволишь привести себя в порядок к обеду, то поешь, если нет, то и его будешь лишена.
Я рыкнула едва слышно и резко развернулась, шагая в кладовую. Не дождётся. Я сама себе хозяйка и буду делать так, как считаю нужным и подчиняться какому-то животному, пусть и разумному, не собираюсь.
Уже через пол часа копошения в рулонах ткани я поняла, что вероятно погорячилась. Есть хотелось очень сильно, даже до головокружения и тошноты. Закусив губу, я продолжала упорствовать, хоть мысленно уже смирилась с тем, что готова пойти на поводу веления мыши. В конце концов, она в чём-то была права. Я ввалилась в её дом, нарушила привычное течение жизни, а в ответ повела себя, как неблагодарная тварь.
Переложив очередной свёрток серой ткани, я со вздохом направила стопы в сторону ванны. Следовало привести себя в порядок и извиниться. Возможно ещё не слишком поздно, и удастся позавтракать. Желудок согласно пропел очередной куплет. В уже знакомом шкафу я порылась чуть дольше, отыскивая более удобную одежду, но особого разнообразия не увидела. Практически все платья застёгивались наглухо строем крохотных пуговок. Пришлось смириться с тем, что придётся потрудиться, чтобы раздеться.
Я подошла к гостиной, через которую путь вёл в столовую при полном параде, умудрившись даже обуздать свою непослушную копну волос. Меня ждало разочарование, которое отменяло принятие пищи как минимум ещё четыре-пять часов. Покачиваясь в кресле-качалке Каама вязала спицами. Что это было пока не понятно, но само действие завораживало. Сама я ничего подобного не умела, хоть бабушка одно время и пыталась приучить меня к рукоделию. Но, видимо, я была не обучаема, потому так и не познала умения вязать. Было капельку обидно оттого, что мышь своими лапками с коготками делала это шустро и споро.
– Явилась значит? – подняла на меня свои блестящие чёрные глаза та, заметив меня, замершую на пороге.
– Я хотела извиниться, – едва слышно вылетело у меня изо рта.
– Признаться, чего-то подобного от тебя и ожидала, – перестав раскачиваться, проговорила мышка. – Уж больно от тебя этими высокомерными фелями несет. Чай в родстве с ними не иначе.
– Кто такие фели? –неожиданно даже для себя встрепенулась я.
– А то ты не знаешь, – фыркнула собеседница. – Ты мне недавно вещала, что они тебя похитили. Кому нужна обычная человечка, если она не в родстве с ними.
Я нахмурилась, потому, что всё это было странным – не верилось, что в каком-то колене у меня могли быть родственники из этих крылатых существ. Будь оно иначе, я определённо знала бы об этом. К тому же, похитили они меня совсем по другой причине, уж мне ли не знать. Но прерывать речь, вдруг разговорившейся мыши, не стала. Я медленно прошествовала к ней, прихватив подушку и присела возле её лап-ног, обутых в начищенные до блеска лакированные туфли.
– Я сразу прочухала, чем от тебя пахнет, да не придала этому значения сперва, – продолжала между тем Каама, явно погрузившись в сои мысли, ведь до этого распространяться о своих мыслях не спешила. – Но ты говорила о похищении, и я подумала, что это внешнее воздействие. Потому и отмываться сразу послала. Но всё оказалось иначе – сколько бы ты не мылась, запах никуда не девался, а уж я привыкла доверять своему носу, знаешь ли. – Мышка чуть потерла лапкой носик, чихнула, а затем продолжила: – Поэтому я решила проверить тебя. По всему выходит, что в тебе течёт частичка этой высокомерной крови. К счастью настолько малая, что общаться с тобой ещё можно.
Она замолчала, а я в непонятных чувствах сидела перед ней, глядя на вновь начавшую покачиваться хозяйку подземного дома. Медленно приходило осознание, что Каама вовсе не желала поиздеваться надо мной. Выходило, что она просто недолюбливала неких фелей (видимо здесь так именуют стрекозоидов), потому так себя и вела. Хотелось ещё о много спросить, но та уткнулась в своё рукоделие, как бы указывая, что разговор окончен.
– Простите, Каама, – примерно минут на двадцать-тридцать подобного бездействия меня хватило, но ноющий желудок всё равно не давал сосредоточиться на обдумывании данной информации. – А вы не расскажите побольше об этих фелях? – Почему-то попросить еды показалось неуместным, хоть есть хотелось до одури.
– Хм, – исподлобья глянула мышь. – А что собственно ты хочешь узнать?
– Я не могу понять для чего им я и… вообще, как к ним относиться.
– Ладно, – со вздохом откладывая вязание, проговорила Каама. – Только пойдём в столовую, а то от воя твоего желудка оглохнуть можно.
Непроизвольно щеки мои окрасились красным. Чуть опустив голову, я проследовала за мышкой к столу, на котором стояла накрытая салфеткой тарелка, а рядом с ней небольшой кувшин. Мне совсем стало стыдно за все те слова, которые мысленно говорила в след приютившей меня мыши. Та жестом предложила сесть, открыла булочки и похожие на яйца кругляши.
– Прожорливая ты, однако, – прокомментировала Каама мой неуёмный аппетит, с которым я накинулась на еду. Всё время, пока я ела, она, сложив лапки перед собой тихо сидела, разглядывая меня внимательным взглядом.
– Спасибо за еду, – вытирая рот салфеткой, отозвалась я.
– Что ж. Теперь можно и поговорить. Только рассказывать особо нечего. Были две правящих династии в нашем мире – Фельсеи и Шельсеи. Благодаря им все мы жили в согласии и благополучии. Никто даже не задумывался о худом, ведь достаток всеобщий и мирное сосуществование – главное на свете. Не было вражды, не было войн последние пятнадцать сотен лет. Фели и Шели всегда составляли семьи из своих, что не позволяло разрастаться хоть каким-нибудь распрям и ссорам. Даже междоусобицы быстро сходили на нет, кому нужны бесполезные перевороты, когда и так всем чудесно живётся. Но потом в мир заявился иномирянец. Кто он и откуда никто не знал, имя его не было известно, так теперь его и величают – Соблазнитель. Почему, спросишь? Так он соблазнил принцессу Шельскую. Умыкнул прямо со свадьбы с принцем Фельсеев. Тогда было много ссор, но ему быстренько сосватали вторую принцесску. Вроде всё улеглось, да вскоре вернулась первая невеста наследного принца и стала просить возобновить отношения. Фели воспротивились, объявили всю её ветку опальной. Шели в свою очередь пытались урегулировать ситуацию мирным путём, но принц к тому моменту словно обезумел, он наложил вето на все те происшествия, запретив даже упоминать о минувшем.
Последующие его продолжатели лишь раздували своё высокомерие, пока не случился-таки переворот. Шельсеи решили вернуть себе своё место в нашем мире, посему пошли войной на Фельсеев. От королевской династии тогда почти ничего не осталось, лишь юная принцесса, которую спрятали. Долгое время считалось, что и она погибла, но потом появились сведения, что она образовала семью. На тот момент встать у престола официально никто не мог, не имея хоть капли крови. Фельсеи были такими параноиками, что на магии заговорили и дворец, и трон, что иному жителю обязательно грозила смерть, коли он решится править миром без подобного родства.
Так вот, принцессу нашли. Как не знаю. Может магическими ритуалами, а может за деньги кто сдал. Мужа её убили, а её хотели принудить к браку с другим, дабы тот смог встать у власти. Но очень уж многим хотелось завладеть всем миром, что за неё вновь произошла бойня. Тогда-то и она сама погибла. И вновь мы остались ни с чем. Мир без владыки, но с множеством влиятельных отщепенцев, которые без конца пытают нас враждой и войнами.
