— А ты реально горячая штучка! — с наслаждением произносит Рональд и с тихим стоном оставляет несколько поцелуев на груди плачущей Хелен и между ними. — Не зря Лютер пускает по тебе слюни.
— За что? — дрожащим, тихим голосом недоумевает Хелен и резко вздрагивает, когда Рональд больно прикусывает кожу на изгибе ее шеи. — ЗА ЧТО?
— За то, что родилась такой красивой. Ну и за то, что связалась с Роузом и стала его подружкой. Подружкой того, кого до смерти ненавидит Маркус.
Хелен безуспешно пытается оттолкнуть от себя лицо Рональда, когда он бесцеремонно лезет к ней с поцелуями в губы, которые также оттягивает и облизывает, испытывая чувство отвращения из-за неприятного запаха у него изо рта.
«Господи, я этого не переживу… — со слезами на глазах думает Хелен, продолжая безуспешные попытки сопротивления. — Мне противно. Противно от того, что они это делают. Чувствую себя грязной… Грязной шлюхой… Мне стыдно… Стыдно перед Питером… Стыдно перед бабушкой… А дедушка наверное сейчас в гробу переворачивается от происходящего. Ведь они играют со мной как с шлюхой. Маркус подарил им меня как игрушку. Как какую-то чертову куклу…»
— Сейчас… — ехидно улыбается Рональд, проводя руками по изгибам талии Хелен и ее животу. — Сейчас мы тебя разденем… Не будет тратить слишком много времени на всякие прелюдии. Сунем, кончим, высунем и пойдем.
— НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА! — душераздирающе вскрикивает Хелен. — УМОЛЯЮ! НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕЕ-ЕТ!
— Нашел! — радостно сообщает Лютер, только что вернувшийся в комнату с двумя мотками толстой веревки.
— Давай неси сюда! — восклицает Рональд. — Сначала свяжи ей ноги, а потом привяжем руки к кровати.
— Веревки крепкие и толстые – она уж точно не сможет их развязать. Разве что поточить об них свои длинные ноготочки. Или и вовсе их сломать.
— Лежи смирно, куколка! — Рональд крепко прижимает запястья Хелен к кровати, задрав руки у нее над головой. — ЛЕЖАТЬ СМИРНО, ГОВОРЮ!
— НОГАМИ НЕ ДРЫГАЙ, СУЧКА! — рявкает Лютер, пытаясь схватить Хелен за ноги, которыми она активно дергает. — НЕ ДЕРГАЙ, СКАЗАЛ!
— ПОЩАДИТЕ, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО! — со слезами во весь голос вскрикивает Хелен. — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
— Держи-держи ее, Рон, держи! Крепко держи!
— Все нормально, мужик, вяжи ее! — с широкой улыбкой восклицает Рональд.
Несмотря на продолжающиеся попытки Хелен сопротивляться и вырываться, Лютеру все-таки удается связать ей ноги, завязав достаточно тугой надежный узел.
— Эй, давай вязать руки! — восклицает Лютер и кидает моток веревки, который Рональд без проблем ловит.
— К изголовью кровати? — предлагает Рональд.
— Да покрепче! Чтобы не смогла развязать, как Роуз.
И снова Хелен кричит, протестует, брыкается и зовет хоть кого-нибудь на помощь, но спустя некоторое время Рональд и Лютер все-таки задирают руки у нее над головой и крепко привязывают их к изголовью кровати, таким образом полностью обездвижив девушку. Которая впадает в истерику от мысли, что она совершенно беспомощна.
— НЕ-ЕЕ-Е-ЕЕТ! — душераздирающе вскрикивает Хелен, резко дергая руками, которые начинают побаливать из-за того, что их слишком крепко связали. — НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
— Ну-ну, тише, красавица, тише, — спокойно говорит Лютер, задрав топик Хелен и погладив ее оголенный живот. — Как успокоишься, так мы сразу тебя развяжем.
— Зато теперь можно спокойно приласкать твое прекрасное тело, — с загадочной улыбкой низким голосом говорит Рональд, интенсивно сжимая и разжимая грудь Хелен.
— За что мне все это? — переведя слезный взгляд на потолок, недоумевает Хелен. — Господи, за что?
— Ах, как же умилительно смотреть на беспомощных людишек, которые ничего не могу тебе сделать, — широко улыбается Лютер. — Что связанный Роуз, что связанная ты – я получаю нереальное удовольствие.
— Прямо даже не знаю, должны мы с тобой трахнуть ее одновременно или по очереди с помощью жребия, — задумчиво говорит Рональд, кончиками пальцами лаская промежность Хелен через джинсовую ткань. — Кто-то – в рот, а кто-то – в зад или перед.
— Если чешется так, что невозможно терпеть, то я могу тебе уступить, — предлагает Лютер. — Оттрахаешь ее в своей любимой позе.
— В этом плане я старомоден и предпочитаю классику. Эксперименты были, но хорошо лишь то, что уже проверено временем.
— А вот я не прочь немного разнообразить свою сексуальную жизнь. Особенно сейчас, когда передо мной находится такая привлекательная молоденькая девочка.
— Не девственница, конечно, но какая разница, когда в ней есть красота и молодость?
— Абсолютно согласен.
— Нет, пожалуйста… — с учащенным дыханием смотря на своих обидчиков мокрыми глазами, отчаянно умоляет Хелен. — Пощадите…
— Черт, жалко, что мы здесь вдвоем! — раздосадовано выдыхает Лютер. — А то можно было бы наделать кучу фоточек и снять на видео.
— Чтобы потом отослать их Роузу? — загадочно улыбается Рональд.
— М-м-м, гениальная идея! Уверен, что Маркус будет только рад немного подгадить ему.
— Хотя я не уверен, что белобрысого там от злости не хватит удар. От понимания того, что он не может прибежать к нам и набить морды за то, что мы развлекаемся с его девчонкой.
— Ну, раз Роуз так хотел доказательств неверности Маршалл, то мы можем это организовать. Тем более, что Маркус сам как-то попросил нас найти способ еще больше спровоцировать этого урода.
— Питер не поверит, что я на это согласилась! — восклицает Хелен. — Ни за что!
— Может, и так, но червячок сомнений все равно будет его мучить, — уверенно отвечает Лютер. — Если ты не знала, то предательства для мужика – это непростительная вещь. Не важно, кто его предал: парень или девчонка.
— Я никогда не предавала Питера! И не предам! Даже под прицелом пистолета!
— Будешь рассказывать об этом мышкам, которые частенько здесь пробегают. Ведь больше-то и некому.
— Ну ничего, пока один будет развлекаться, другой любезно нас поснимает, — уверяет Рональд, большим пальцем поласкав губы Хелен, и проводит рукой по животу девушки, который она невольно втягивает.
— Эх, чую я, что у нас будет очень классная веселуха! — бодро восклицает Лютер, разместив руку на внутренней части бедер Хелен.
— Ага… А в следующий раз уже Дэвид с Дарреном поразвлекаются с подаренной нам Маркусом шлюшкой.
— Чудо-шлюшкой! — весело подмечает Рональд. — Которой не надо платить баснословные бабки. Такая будет доступна даже нищеброду.
— Ох, мне не терпится поскорее кончить!
— Мне тоже. Так что харе уже болтать и давай приниматься за дело.
— Нет, пожалуйста… — в очередной раз взмаливается Хелен. — Не делайте этого. Не надо.
— Надо, малышка, надо.
Пока Хелен резко мотает головой и дергает руками и ногами, Рональд сжимает ей челюсть и приникает к губам, чтобы оставить на них несколько коротких поцелуев. Лютер же в этот момент уделяет внимание ее оголенным ногам, по которым медленно проводит сухими ладонями, и чуть дольше задерживается на ее тонких щиколотках. Девушка чувствует себя как никогда уязвимой и незащищенной, будучи связанной и лишенной какой-либо возможности сопротивляться и бежать. Она в отчаянии от того, что ей остается только срывать голос истерическими криками и горько рыдать, пока двое незнакомых мужчин так нагло облапывают все ее тело, норовя залезть ей в нижнее белье и избавить от одежды, чтобы сделать быстро свое дело.
— Слушай, брат, что-то у меня уже башка болит от ее оров и писклявых «отпустите, пощадите», — хмуро говорит Лютер, обеими руками больно сжав грудь Хелен.
— Так мы сейчас это исправим! — бодро восклицает Рональд. — Тут где-то была тряпка, которой можно завязать этой девчонке рот.
Рональд встает с кровати и начинает ходить по всей комнате в поисках необходимой ему вещи, пока Хелен бьется в конвульсиях и отчаянно пытается освободиться, а Лютер запускает руку в по-прежнему расстегнутые джинсовые шорты девушки и запускает пальцы во влагалище.
— Пожалуйста, хватит! — душераздирающе вскрикивает Хелен. — Я не хочу… Пожалуйста, не надо… Ради всего святого! ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ!
— Блять, ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ УЖЕ, ДРЯНЬ! — рявкает Лютер, залупляет Хелен крепкую пощечину и плотно закрывает ей рот рукой. — ЗАТКНИСЬ, ПОКА МЫ НЕ УСЫПИЛИ ТЕБЯ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!
Хелен пытается что-то сказать, но только лишь может истошно мычать и дергать руками и ногами со слезами, что катятся по щекам из красных опухших глаз.
— Пора бы тебе уже уяснить, что ты скоро сдохнешь. СДОХНЕШЬ! ТЕБЕ УЖЕ НИЧТО НЕ ПОМОЖЕТ! А ДО ТЕХ ПОР МЫ БУДЕМ ДЕЛАТЬ С ТОБОЙ ВСЕ ЧТО ЗАХОТИМ! ПОНЯЛА МЕНЯ, ТВАРЬ? ПОНЯЛА, Я СПРАШИВАЮ?
— Все, сейчас мы быстро решим проблему, — уверенно говорит Рональд, подходя к кровати с куском плотной ткани в руках. — Будет только лежать и мычать.
С этими словами Рональд плотно завязывает рот истошно кричащей Хелен тряпкой, чтобы она не смогла сказать ни слова.
— Ну вот, совсем другое дело! — восклицает Рональд и убирает некоторые пряди волос с лица Хелен.
— М-м-м-м-м! — с широко распахнутыми, мокрыми глазами мычит Хелен. — М-м-м-м-м!
— По-моему, и этого будет мало, — хмуро бросает Лютер. — Так и будет клевать мозг и визжать громче поросенка.
— Ничего страшного. Продолжит в том же духе – как следует поджарим ее электрошокером.
— Он у тебя с собой?
— А то, друг мой!
— Ну ты молодчик! Просто красавчик!
— Не отвлекайся от процесса, приятель!
Хлопнув Лютера по плечу, Рональд садится на кровать и проводит по всей длине задранных у нее над головой рук Хелен.
— Я не уйду отсюда, пока не трахну ее.
— Я мечтал об этом с того самого дня, когда она утонула бы, если бы ее паршивая псина не притащила туда Роуза, — заявляет Лютер, все-таки развязывает веревки на ногах Хелен, разводит их в разные стороны и пальцами ласкает ее промежность, пока та сильно напрягает бедра. — Потерял голову, когда она вырубилась и затихла. Я хоть смог увидеть, насколько она сексапильная.
— Да-а-а-а… — с жаром произносит Рональд, похотливым взглядом окинув Хелен с ног до головы и почувствовав, как напрягаются все его мышцы. — Она и правда хороша… А в штанах уже ахереть как тесно.
Издав полный наслаждения стон, Лютер и Рональд продолжают бесцеремонно наглаживать и нацеловывать все тело Хелен, пока она горько плачет и чувствует, как ее сердце отбивает бешеный ритм. Если поначалу девушка точно верила, что за ней обязательно придут, то теперь ее надежда во что-то подобное слабеет все больше с каждым днем. Может, ее сейчас и ищут, но никто не может даже догадаться, в каком направлении им нужно двигаться. Никто не догадывается, что ее подвергают насильственным действиям сразу два человека. И уверена, что такое произойдет еще не раз, пока она находится здесь совсем одна, без какой-либо защиты.
«Господи, за что мне все это? — недоумевает Хелен, уставив свой пустой, мокрый взгляд на потолок. — Неужели я никак не смогу выпутаться из этой ситуации? Я не хочу умирать… Не хочу… Не хочу, чтобы эти люди меня насиловали. Мне страшно… Очень страшно…»
В этот момент Хелен напрягает мышцы живота, который обеими руками сейчас наглаживает Рональд.
«Неужели это мое наказание? Неужели это карма за все мои поступки прошлого? Я вынуждена страдать из-за того, что когда-то была полной дурой и творила то, что мне сейчас даже вспоминать стыдно?»
Хелен негромко шмыгает носом, негромко взвизгнув от боли, когда Лютер больно сжимает ее грудь и оттягивает соски после того, как задирает топик.
«Прошу, господи, помоги мне! Помоги мне выбраться отсюда живой. Дай ребятам какой-то знак. Пусть они найдут меня… До того как они закопают меня в землю. Я не справлюсь без них. Потому что слишком слаба против этой оравы. Я не могу… Не могу… Я в безвыходном положении. Вся надежда только на Питера, парней и девочек. Только они могут мне помочь. Умоляю, боже, ради всего святого, спаси меня. Я не хочу умирать. Не хочу…»
Хелен начинает рыдать еще пуще прежнего, когда Лютер медленно, но уверенно стягивает с нее джинсовые шорты, кладет их на край кровати и собирается избавить ее и от нижнего белья. Рональд же в этот момент уделяет внимание груди девушки, которую с тихими стонами грубо и интенсивно сжимает и разжимает. В глазах девушки появляется еще больший ужас, когда Лютер расстегивает ширинку на своих джинсах и побуждает Рональда сделать то же самое. А стоит им решить спустить свои штаны вниз, то Маршалл мгновенно зажмуривается и отворачивает голову в другую сторону, чувствуя, как паника нарастает все больше с каждой секундой от осознания того, что сейчас произойдет, если никто так и не остановит этот кошмар.
Желая хоть немного отвлечься от проблем, Даниэль и Анна решают отправиться в клинику, где Кэссиди по-прежнему проходит лечение от наркологической зависимости и охотно помогает пребывающим сюда людям освоиться здесь. Правда девушка отправилась к сестренке своего возлюбленного одна, поскольку мужчину забрал с собой ее лечащий врач для важного разговора. Анна нашла Кэссиди гуляющей в компании молодых девушек на озелененной территории клиники, где большая часть пациентов проводит большую часть своего времени. Увидев любимую девушку своего брата, она что-то говорит своим компаньонкам и радостно подбегает к неожиданной гостье, пока те уходят в другую сторону.
— Анна! — радостно вопит Кэссиди, когда буквально набрасывается на Анну с крепкими объятиями.
— Привет, Кэссиди, — с широкой улыбкой здоровается Анна.
— Слушай, да я тебя лет сто, наверное, не видела! — Кэссиди отстраняется от Анны и берет ее за руки. — Куда ты пропала?
— Прости, пожалуйста. Так уж получилось.
— Мой брательник вон постоянно приходит меня навещать, а когда ты здесь была – я уже и не вспомню.
— Но сегодня я наконец-то исправила это недоразумение.
— О, кстати, а ты сегодня одна что ли? — Кэссиди быстро осматривается вокруг себя. — Где это чудо в перьях? Ты что, не взяла его с собой?
— Нет, Даниэль со мной, — скромно хихикает Анна. — Он сейчас подойдет. Его окликнул твой лечащий врач, когда мы шли сюда, и попросил уделить ему пару минут.
— Вот как…
— Не уверена, но кажется, речь идет о твоей выписке.
— Ой, да если честно, я уже и не хочу отсюда уходить.
Кэссиди берет Анну под руку и начинает медленно наматывать с ней круги по всей территории.
— Здесь так классно! За все время пребывания я встретила очень много людей с похожими интересами и судьбами.
— Да-да, Даниэль говорил, что ты тут совсем не скучаешь, — отвечает Анна. — Друзьями обзавелась и помогаешь всем новеньким освоиться здесь.
— Да я тут уже стала для всех как родная! Если кому-то что-то нужно, то все бегут к Кэссиди. Потому что Кэссиди с радостью все сделает.
— И тебя это не утомляет?
— Не-а, вообще не утомляет! Наоборот, мне нравится помогать людям, разговаривать с ними, утешать…
— Вот как…
— Мне стало намного легче, когда я впервые поделилась своей историей на одном из сеансов групповой терапии. Тетенька попросила нас высказать все, что находится у нас на душе. Рассказать, почему мы решили попробовать наркотики. Признаться, перед кем нам стыдно и кому успели навредить. Короче говоря, абсолютно все. Ну я все и вывалила разом. А потом разрыдалась. Но в конце концов мне стало очень легко.
— Здорово, что твой братик не зря заплатил такие большие деньги, а лечение оказалось эффективным.
— Тут большую роль еще играет твое желание лечиться. У нас много ребят, которых запихнули сюда насильно. Кто-то до сих пор противится, а кто-то понял, что ему желают добра и согласился пройти терапию.
— За что? — дрожащим, тихим голосом недоумевает Хелен и резко вздрагивает, когда Рональд больно прикусывает кожу на изгибе ее шеи. — ЗА ЧТО?
— За то, что родилась такой красивой. Ну и за то, что связалась с Роузом и стала его подружкой. Подружкой того, кого до смерти ненавидит Маркус.
Хелен безуспешно пытается оттолкнуть от себя лицо Рональда, когда он бесцеремонно лезет к ней с поцелуями в губы, которые также оттягивает и облизывает, испытывая чувство отвращения из-за неприятного запаха у него изо рта.
«Господи, я этого не переживу… — со слезами на глазах думает Хелен, продолжая безуспешные попытки сопротивления. — Мне противно. Противно от того, что они это делают. Чувствую себя грязной… Грязной шлюхой… Мне стыдно… Стыдно перед Питером… Стыдно перед бабушкой… А дедушка наверное сейчас в гробу переворачивается от происходящего. Ведь они играют со мной как с шлюхой. Маркус подарил им меня как игрушку. Как какую-то чертову куклу…»
— Сейчас… — ехидно улыбается Рональд, проводя руками по изгибам талии Хелен и ее животу. — Сейчас мы тебя разденем… Не будет тратить слишком много времени на всякие прелюдии. Сунем, кончим, высунем и пойдем.
— НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА! — душераздирающе вскрикивает Хелен. — УМОЛЯЮ! НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕЕ-ЕТ!
— Нашел! — радостно сообщает Лютер, только что вернувшийся в комнату с двумя мотками толстой веревки.
— Давай неси сюда! — восклицает Рональд. — Сначала свяжи ей ноги, а потом привяжем руки к кровати.
— Веревки крепкие и толстые – она уж точно не сможет их развязать. Разве что поточить об них свои длинные ноготочки. Или и вовсе их сломать.
— Лежи смирно, куколка! — Рональд крепко прижимает запястья Хелен к кровати, задрав руки у нее над головой. — ЛЕЖАТЬ СМИРНО, ГОВОРЮ!
— НОГАМИ НЕ ДРЫГАЙ, СУЧКА! — рявкает Лютер, пытаясь схватить Хелен за ноги, которыми она активно дергает. — НЕ ДЕРГАЙ, СКАЗАЛ!
— ПОЩАДИТЕ, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО! — со слезами во весь голос вскрикивает Хелен. — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
— Держи-держи ее, Рон, держи! Крепко держи!
— Все нормально, мужик, вяжи ее! — с широкой улыбкой восклицает Рональд.
Несмотря на продолжающиеся попытки Хелен сопротивляться и вырываться, Лютеру все-таки удается связать ей ноги, завязав достаточно тугой надежный узел.
— Эй, давай вязать руки! — восклицает Лютер и кидает моток веревки, который Рональд без проблем ловит.
— К изголовью кровати? — предлагает Рональд.
— Да покрепче! Чтобы не смогла развязать, как Роуз.
И снова Хелен кричит, протестует, брыкается и зовет хоть кого-нибудь на помощь, но спустя некоторое время Рональд и Лютер все-таки задирают руки у нее над головой и крепко привязывают их к изголовью кровати, таким образом полностью обездвижив девушку. Которая впадает в истерику от мысли, что она совершенно беспомощна.
— НЕ-ЕЕ-Е-ЕЕТ! — душераздирающе вскрикивает Хелен, резко дергая руками, которые начинают побаливать из-за того, что их слишком крепко связали. — НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
— Ну-ну, тише, красавица, тише, — спокойно говорит Лютер, задрав топик Хелен и погладив ее оголенный живот. — Как успокоишься, так мы сразу тебя развяжем.
— Зато теперь можно спокойно приласкать твое прекрасное тело, — с загадочной улыбкой низким голосом говорит Рональд, интенсивно сжимая и разжимая грудь Хелен.
— За что мне все это? — переведя слезный взгляд на потолок, недоумевает Хелен. — Господи, за что?
— Ах, как же умилительно смотреть на беспомощных людишек, которые ничего не могу тебе сделать, — широко улыбается Лютер. — Что связанный Роуз, что связанная ты – я получаю нереальное удовольствие.
— Прямо даже не знаю, должны мы с тобой трахнуть ее одновременно или по очереди с помощью жребия, — задумчиво говорит Рональд, кончиками пальцами лаская промежность Хелен через джинсовую ткань. — Кто-то – в рот, а кто-то – в зад или перед.
— Если чешется так, что невозможно терпеть, то я могу тебе уступить, — предлагает Лютер. — Оттрахаешь ее в своей любимой позе.
— В этом плане я старомоден и предпочитаю классику. Эксперименты были, но хорошо лишь то, что уже проверено временем.
— А вот я не прочь немного разнообразить свою сексуальную жизнь. Особенно сейчас, когда передо мной находится такая привлекательная молоденькая девочка.
— Не девственница, конечно, но какая разница, когда в ней есть красота и молодость?
— Абсолютно согласен.
— Нет, пожалуйста… — с учащенным дыханием смотря на своих обидчиков мокрыми глазами, отчаянно умоляет Хелен. — Пощадите…
— Черт, жалко, что мы здесь вдвоем! — раздосадовано выдыхает Лютер. — А то можно было бы наделать кучу фоточек и снять на видео.
— Чтобы потом отослать их Роузу? — загадочно улыбается Рональд.
— М-м-м, гениальная идея! Уверен, что Маркус будет только рад немного подгадить ему.
— Хотя я не уверен, что белобрысого там от злости не хватит удар. От понимания того, что он не может прибежать к нам и набить морды за то, что мы развлекаемся с его девчонкой.
— Ну, раз Роуз так хотел доказательств неверности Маршалл, то мы можем это организовать. Тем более, что Маркус сам как-то попросил нас найти способ еще больше спровоцировать этого урода.
— Питер не поверит, что я на это согласилась! — восклицает Хелен. — Ни за что!
— Может, и так, но червячок сомнений все равно будет его мучить, — уверенно отвечает Лютер. — Если ты не знала, то предательства для мужика – это непростительная вещь. Не важно, кто его предал: парень или девчонка.
— Я никогда не предавала Питера! И не предам! Даже под прицелом пистолета!
— Будешь рассказывать об этом мышкам, которые частенько здесь пробегают. Ведь больше-то и некому.
— Ну ничего, пока один будет развлекаться, другой любезно нас поснимает, — уверяет Рональд, большим пальцем поласкав губы Хелен, и проводит рукой по животу девушки, который она невольно втягивает.
— Эх, чую я, что у нас будет очень классная веселуха! — бодро восклицает Лютер, разместив руку на внутренней части бедер Хелен.
— Ага… А в следующий раз уже Дэвид с Дарреном поразвлекаются с подаренной нам Маркусом шлюшкой.
— Чудо-шлюшкой! — весело подмечает Рональд. — Которой не надо платить баснословные бабки. Такая будет доступна даже нищеброду.
— Ох, мне не терпится поскорее кончить!
— Мне тоже. Так что харе уже болтать и давай приниматься за дело.
— Нет, пожалуйста… — в очередной раз взмаливается Хелен. — Не делайте этого. Не надо.
— Надо, малышка, надо.
Пока Хелен резко мотает головой и дергает руками и ногами, Рональд сжимает ей челюсть и приникает к губам, чтобы оставить на них несколько коротких поцелуев. Лютер же в этот момент уделяет внимание ее оголенным ногам, по которым медленно проводит сухими ладонями, и чуть дольше задерживается на ее тонких щиколотках. Девушка чувствует себя как никогда уязвимой и незащищенной, будучи связанной и лишенной какой-либо возможности сопротивляться и бежать. Она в отчаянии от того, что ей остается только срывать голос истерическими криками и горько рыдать, пока двое незнакомых мужчин так нагло облапывают все ее тело, норовя залезть ей в нижнее белье и избавить от одежды, чтобы сделать быстро свое дело.
— Слушай, брат, что-то у меня уже башка болит от ее оров и писклявых «отпустите, пощадите», — хмуро говорит Лютер, обеими руками больно сжав грудь Хелен.
— Так мы сейчас это исправим! — бодро восклицает Рональд. — Тут где-то была тряпка, которой можно завязать этой девчонке рот.
Рональд встает с кровати и начинает ходить по всей комнате в поисках необходимой ему вещи, пока Хелен бьется в конвульсиях и отчаянно пытается освободиться, а Лютер запускает руку в по-прежнему расстегнутые джинсовые шорты девушки и запускает пальцы во влагалище.
— Пожалуйста, хватит! — душераздирающе вскрикивает Хелен. — Я не хочу… Пожалуйста, не надо… Ради всего святого! ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ!
— Блять, ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ УЖЕ, ДРЯНЬ! — рявкает Лютер, залупляет Хелен крепкую пощечину и плотно закрывает ей рот рукой. — ЗАТКНИСЬ, ПОКА МЫ НЕ УСЫПИЛИ ТЕБЯ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!
Хелен пытается что-то сказать, но только лишь может истошно мычать и дергать руками и ногами со слезами, что катятся по щекам из красных опухших глаз.
— Пора бы тебе уже уяснить, что ты скоро сдохнешь. СДОХНЕШЬ! ТЕБЕ УЖЕ НИЧТО НЕ ПОМОЖЕТ! А ДО ТЕХ ПОР МЫ БУДЕМ ДЕЛАТЬ С ТОБОЙ ВСЕ ЧТО ЗАХОТИМ! ПОНЯЛА МЕНЯ, ТВАРЬ? ПОНЯЛА, Я СПРАШИВАЮ?
— Все, сейчас мы быстро решим проблему, — уверенно говорит Рональд, подходя к кровати с куском плотной ткани в руках. — Будет только лежать и мычать.
С этими словами Рональд плотно завязывает рот истошно кричащей Хелен тряпкой, чтобы она не смогла сказать ни слова.
— Ну вот, совсем другое дело! — восклицает Рональд и убирает некоторые пряди волос с лица Хелен.
— М-м-м-м-м! — с широко распахнутыми, мокрыми глазами мычит Хелен. — М-м-м-м-м!
— По-моему, и этого будет мало, — хмуро бросает Лютер. — Так и будет клевать мозг и визжать громче поросенка.
— Ничего страшного. Продолжит в том же духе – как следует поджарим ее электрошокером.
— Он у тебя с собой?
— А то, друг мой!
— Ну ты молодчик! Просто красавчик!
— Не отвлекайся от процесса, приятель!
Хлопнув Лютера по плечу, Рональд садится на кровать и проводит по всей длине задранных у нее над головой рук Хелен.
— Я не уйду отсюда, пока не трахну ее.
— Я мечтал об этом с того самого дня, когда она утонула бы, если бы ее паршивая псина не притащила туда Роуза, — заявляет Лютер, все-таки развязывает веревки на ногах Хелен, разводит их в разные стороны и пальцами ласкает ее промежность, пока та сильно напрягает бедра. — Потерял голову, когда она вырубилась и затихла. Я хоть смог увидеть, насколько она сексапильная.
— Да-а-а-а… — с жаром произносит Рональд, похотливым взглядом окинув Хелен с ног до головы и почувствовав, как напрягаются все его мышцы. — Она и правда хороша… А в штанах уже ахереть как тесно.
Издав полный наслаждения стон, Лютер и Рональд продолжают бесцеремонно наглаживать и нацеловывать все тело Хелен, пока она горько плачет и чувствует, как ее сердце отбивает бешеный ритм. Если поначалу девушка точно верила, что за ней обязательно придут, то теперь ее надежда во что-то подобное слабеет все больше с каждым днем. Может, ее сейчас и ищут, но никто не может даже догадаться, в каком направлении им нужно двигаться. Никто не догадывается, что ее подвергают насильственным действиям сразу два человека. И уверена, что такое произойдет еще не раз, пока она находится здесь совсем одна, без какой-либо защиты.
«Господи, за что мне все это? — недоумевает Хелен, уставив свой пустой, мокрый взгляд на потолок. — Неужели я никак не смогу выпутаться из этой ситуации? Я не хочу умирать… Не хочу… Не хочу, чтобы эти люди меня насиловали. Мне страшно… Очень страшно…»
В этот момент Хелен напрягает мышцы живота, который обеими руками сейчас наглаживает Рональд.
«Неужели это мое наказание? Неужели это карма за все мои поступки прошлого? Я вынуждена страдать из-за того, что когда-то была полной дурой и творила то, что мне сейчас даже вспоминать стыдно?»
Хелен негромко шмыгает носом, негромко взвизгнув от боли, когда Лютер больно сжимает ее грудь и оттягивает соски после того, как задирает топик.
«Прошу, господи, помоги мне! Помоги мне выбраться отсюда живой. Дай ребятам какой-то знак. Пусть они найдут меня… До того как они закопают меня в землю. Я не справлюсь без них. Потому что слишком слаба против этой оравы. Я не могу… Не могу… Я в безвыходном положении. Вся надежда только на Питера, парней и девочек. Только они могут мне помочь. Умоляю, боже, ради всего святого, спаси меня. Я не хочу умирать. Не хочу…»
Хелен начинает рыдать еще пуще прежнего, когда Лютер медленно, но уверенно стягивает с нее джинсовые шорты, кладет их на край кровати и собирается избавить ее и от нижнего белья. Рональд же в этот момент уделяет внимание груди девушки, которую с тихими стонами грубо и интенсивно сжимает и разжимает. В глазах девушки появляется еще больший ужас, когда Лютер расстегивает ширинку на своих джинсах и побуждает Рональда сделать то же самое. А стоит им решить спустить свои штаны вниз, то Маршалл мгновенно зажмуривается и отворачивает голову в другую сторону, чувствуя, как паника нарастает все больше с каждой секундой от осознания того, что сейчас произойдет, если никто так и не остановит этот кошмар.
***
Желая хоть немного отвлечься от проблем, Даниэль и Анна решают отправиться в клинику, где Кэссиди по-прежнему проходит лечение от наркологической зависимости и охотно помогает пребывающим сюда людям освоиться здесь. Правда девушка отправилась к сестренке своего возлюбленного одна, поскольку мужчину забрал с собой ее лечащий врач для важного разговора. Анна нашла Кэссиди гуляющей в компании молодых девушек на озелененной территории клиники, где большая часть пациентов проводит большую часть своего времени. Увидев любимую девушку своего брата, она что-то говорит своим компаньонкам и радостно подбегает к неожиданной гостье, пока те уходят в другую сторону.
— Анна! — радостно вопит Кэссиди, когда буквально набрасывается на Анну с крепкими объятиями.
— Привет, Кэссиди, — с широкой улыбкой здоровается Анна.
— Слушай, да я тебя лет сто, наверное, не видела! — Кэссиди отстраняется от Анны и берет ее за руки. — Куда ты пропала?
— Прости, пожалуйста. Так уж получилось.
— Мой брательник вон постоянно приходит меня навещать, а когда ты здесь была – я уже и не вспомню.
— Но сегодня я наконец-то исправила это недоразумение.
— О, кстати, а ты сегодня одна что ли? — Кэссиди быстро осматривается вокруг себя. — Где это чудо в перьях? Ты что, не взяла его с собой?
— Нет, Даниэль со мной, — скромно хихикает Анна. — Он сейчас подойдет. Его окликнул твой лечащий врач, когда мы шли сюда, и попросил уделить ему пару минут.
— Вот как…
— Не уверена, но кажется, речь идет о твоей выписке.
— Ой, да если честно, я уже и не хочу отсюда уходить.
Кэссиди берет Анну под руку и начинает медленно наматывать с ней круги по всей территории.
— Здесь так классно! За все время пребывания я встретила очень много людей с похожими интересами и судьбами.
— Да-да, Даниэль говорил, что ты тут совсем не скучаешь, — отвечает Анна. — Друзьями обзавелась и помогаешь всем новеньким освоиться здесь.
— Да я тут уже стала для всех как родная! Если кому-то что-то нужно, то все бегут к Кэссиди. Потому что Кэссиди с радостью все сделает.
— И тебя это не утомляет?
— Не-а, вообще не утомляет! Наоборот, мне нравится помогать людям, разговаривать с ними, утешать…
— Вот как…
— Мне стало намного легче, когда я впервые поделилась своей историей на одном из сеансов групповой терапии. Тетенька попросила нас высказать все, что находится у нас на душе. Рассказать, почему мы решили попробовать наркотики. Признаться, перед кем нам стыдно и кому успели навредить. Короче говоря, абсолютно все. Ну я все и вывалила разом. А потом разрыдалась. Но в конце концов мне стало очень легко.
— Здорово, что твой братик не зря заплатил такие большие деньги, а лечение оказалось эффективным.
— Тут большую роль еще играет твое желание лечиться. У нас много ребят, которых запихнули сюда насильно. Кто-то до сих пор противится, а кто-то понял, что ему желают добра и согласился пройти терапию.
