— Тоже верно, — пожимает плечами Анна. — Твое лечение оказалось таким успешным, потому что ты и сама этого хотела.
— Я многое поняла, когда в один миг превратилась в жалкую нищебродку, которая была вынуждена жить где попало и обворовывать прохожих ради покупки хотя бы малюсенькой дозы наркотика.
— Слушай, Кэссиди, ну а раз ты так хорошо ладишь с людьми, то почему бы не пойти учиться на психолога?
— На психолога?
— Да, мне кажется, у тебя здорово получится. Тебе же ведь надо как-то устраивать свою жизнь.
— Если честно, я до сих пор не уверена, чем хочу заниматься, — тяжело вздыхает Кэссиди. — Не чувствую себя готовой к работе. Хотя и понимаю, что должна.
— Прежде всего ты должна решить вопрос с учебой. Если есть какая-то возможность окончить школу и получить аттестат, то ты должна им воспользоваться.
— Даниэль тоже настаивает на окончании учебы. Хотя я не уверена, что смогу ее завершить. Ведь ученицей я была, так скажем, ужасной.
— Я с радостью помогу тебе с учебой, — обещает Анна. — У меня она шла очень хорошо. И я окончила школу с золотой медалью. И в университете блестяще сдала все экзамены. И я все еще помню многое из школьной программы.
— Не знаю, Анна, пока ничего не могу сказать. Хотя я не исключаю, что могу попробовать себя во всем, что мне интересно. Ведь… Если мне не понравится, то я всегда могу выбрать что-то другое. Что-то по душе.
— Конечно, можешь! Ну а Даниэль с радостью поможет тебе освоить профессию.
— В любом случае я в принципе не против попробовать отучиться на психолога. Мне даже как-то нравится помогать людям… Был однажды у нас такой момент, когда я немного поработала волонтером. И мне понравился этот опыт.
— Хоть у твоего братика и нет музыкального образования, он с парнями все равно сейчас много занимается с преподавателями: вокал, игра на гитаре, нотная грамота… Потому что понимает, что талант нужно развивать, а любить – не значит быть профессионалом.
— Ну, у Дэнни еще с детства проявлялся талант к музыке. Но как ты знаешь, поначалу он вообще не относился к этому всерьез.
— У каждого человека свой талант.
— Ну а ты вполне могла бы стать первоклассным поваром и работать в каком-нибудь элитном ресторане. Ведь твои кулинарные навыки – это высший пилотаж.
— Может быть… — смущенно произносит Анна.
В этот момент Кэссиди и Анна подходят к каменному ограждению, рядом с которым просто встают.
— Кстати, а мне кажется, или у тебя какое-то грустное лицо? — задумчиво отмечает Кэссиди. — И глаза почему-то покрасневшие…
— Есть такое, — соглашается Анна, скрестив руки на груди.
— Ты там плачешь что ли целыми днями? Только не говори, что мой братец тебя обижает!
— Нет-нет, Кэссиди, все хорошо.
— Ты не стесняйся! Если этот охломон плохо с тобой обращается, то немедленно мне скажи. Я так ему задницу надеру, что мало не покажется.
— Дело вовсе не в Даниэле, милая.
— Нет?
— Нет, у нас с ним все хорошо, — скромно улыбается Анна. — Я бы сказала, лучше, чем когда-либо.
— А в чем же тогда дело?
— В ситуации с Питером.
— Его все еще пытаются убить?
— Пытаются.
— Что, неужели все стало намного хуже?
— Можно и так сказать. Опасность теперь угрожает еще и Хелен.
— Да ладно? А она-то что сделала?
— Не знаю, Кэссиди… — качает головой Анна. — Но дело очень серьезное.
— Боже мой, да что же это творится?! — возмущается Кэссиди. — Такие милые и хорошие ребята, а кому-то все равно не угодили!
— Сначала ее чуть не утопили, а вот теперь какие-то люди увезли Хелен в неизвестном направлении, и мы ничего не можем поделать.
— Да ладно? — широко распахивает Кэссиди. — Увезли? Хелен? В смысле, похитили?
— Да… Уже три дня прошло.
— Какой ужас… — Кэссиди прикрывает рот рукой. — Бедная девчонка…
— Мне даже представить страшно, что с ней сейчас происходит. Где она, с кем она, что с ней хотят сделать.
— Ну а вы уже обращались в полицию? Написали заявление?
— Да, бабушка Хелен написала его. Полиция во всю занимается поисками моей подруги, но пока что никаких зацепок. Узнали, конечно, кое-что про владельца машины, на которой ее увезли, но его не застали по месту жительства, а соседи говорят, что очень редко видят этого типа.
— И что теперь будет?
— Не знаю… Мы с ребятами сейчас абсолютно бессильны. Нам остается только ждать и верить, что Хелен найдут живой и здоровой.
— Интересно, кому все это понадобилось? Кто так сильно ненавидит этих двоих?
— Известному в девяностые года преступнику по имени Маркус Лонгботтом.
— Маркус Лонгботтом? — широко распахивает глаза Кэссиди. — Тот самый мужик, убивший сотни людей самыми изощренными способами, которые только могут быть?
— Он самый.
— Погоди, а разве он на свободе? Я почему-то думала, что его поймали, раз уж преступления прекратились.
— Нет, его так и не поймали. Этот тип живет себе спокойно и притворяется невинным, параллельно планируя убийство еще парочки людей.
— Ну не фига себе поворот… Как полиция могла его проворонить?
— Никто до сих пор этого не понял. К тому же, вина Маркуса так не была доказана. Он все отрицал и обеспечивал себя надежным алиби, к которому невозможно было придраться.
— Неужели решил, что и в этот прокатит?
— Возможно.
— Тогда нужно как можно скорее найти Хелен, пока этот урод не убил ее. Он сто пудов не пожалеет ее тогда, как не пожалел и все тех жертв.
— Ах, я и сама об этом мечтаю… — тяжело вздыхает Анна. — Но за три дня ничего не изменилось.
— Господи…
— Правда недавно мы с Даниэлем переписывались с Питером, который сказал нам, что столкнулся с Маркусом где-то в городе. Но ответ на вопрос, где его девушка, этот тип ничего не сказал. Но подтвердил, что это его рук дело.
— В любом случае мне реально очень жаль, что все так получилось.
Кэссиди мягко гладит Анну по плечу.
— Ситуация сложная, но я уверена, что Хелен все-таки найдут. Может, кто-то объявится с требованием выкупа.
— Это делается не ради денег. А ради того, чтобы сделать Питеру побольнее. Маркус знает, как много Хелен для него значит. Поначалу он настраивал его против моей подруги, говоря про нее всякие гадости, а вот теперь этот человек приказал ее похитить и увезти бог знает куда.
— Боже, бедный Питер… Такой классный парень, а так страдает. Он, наверное, там с ума от горя сходит?
— Еще как, — с грустью во взгляде кивает Анна. — Мы с ребятами боимся за его психологическое состояние и сейчас стараемся следить за ним. Либо приезжаем в гости, либо едем куда-то в город, либо заваливаем его сообщениями.
— Ах, я была бы так счастлива поддержать его… — тяжело вздыхает Кэссиди. — Дать понять, что тоже всегда буду рядом и выслушаю.
— Мы передадим ему, что ты переживаешь.
— Да, пожалуйста, милая, скажи Питеру, что он может во всем на меня рассчитывать.
— Как скажешь!
Только Кэссиди и Анна собираются продолжить разговор, как их отвлекает появление Даниэля, который хоть и выглядит подавленным, но все же старается особо этого не показывать.
— А вот и я, девчонки! — восклицает Даниэль.
— О, а вот и наше чудо в перьях объявилось! — удивленно произносит Кэссиди.
— Прости, сестренка, пришлось побеседовать с твоим лечащим врачом.
— Анна уже меня осведомила.
Даниэль заключает Кэссиди в крепкие объятия, а та мило целует его в щеку.
— Что-то я не вижу особой радости насчет приезда твоего старшего брата и его любимой девушки, — расставляет руки в бока Даниэль.
— Ха, а ты наивно думаешь, будто я только и делаю, что целыми днями думаю о тебе? — скрещивает руки на груди Кэссиди. — Обломайся, Дэн! У меня есть и без тебя дел хватает!
— Ах да, пардон, я забыл! Тебе ж надо потрепаться со всеми пациентами и врачами в клинике! И правда, когда тебе думать обо мне?
— Не волнуйся, я выделяю минут пять в день для того, чтобы подумать о тебе и понять, что скучаю по одному несносному засранцу.
— М-м-м-м, какая радость, — приложив руку к сердцу, невинно улыбается Даниэль. — Я визжу от счастья!
— Да уж, вы, ребята, ни чуть не уступайте братикам МакКлайф, — скромно хихикает Анна, скрестив руки на груди. — У всех вас вечные семейные разборки.
— Ничего особенного. Я всего лишь добросовестно исполняю обязанности старшего брата: когда надо – приструню мелкую, а когда надо – приласкаю.
— Увидишь, как я тебя приструню, если посмеешь обидеть свою ненаглядную! — восклицает Кэссиди. — Если ее слезы не будут связаны с чем-то, кроме твоего омерзительного поведения.
— Расслабься, сестренка, свою любимую я лелею как зеницу ока.
Даниэль подходит к Анне и, приобняв ее одной рукой за талию, мило целует в висок, пока та смотрит на него с нежной улыбкой.
— Никогда не оставляю ее без внимания. Особенно сейчас, когда у нас происходит полная катавасия.
— Да-да, Анна уже рассказала, что произошло с Хелен. — Кэссиди потупляет грустный взгляд в засеянную травой землю. — Мне очень жаль. Надеюсь, эту девчонку быстро найдут.
— Спасибо, но пока что шансы найти Хелен очень малы. Полиция пока не вышла на след преступников, которые ее похитили. Ну а главарь их банды, Маркус, наотрез отказывается говорить, где она и что он хочет с ней сделать.
— Кстати, а я что-то не поняла, откуда вы вообще знайте личность обидчика Питера. Ты ведь говорил, что понятия не имеешь, кому это понадобилось.
— Около недели назад мы ее узнали, когда эти уроды точно также увезли с собой Питера.
— Что? Питера? Его тоже похищали?
— Да, но, к счастью, ему удалось сбежать. А до этого познакомился с тем уродом, который и устроил ему все прошлые покушения.
— Удивляюсь, как он вообще смог передвигаться, помня, что он пришел к нам домой весь избитый, в крови и синяках, — слегка вздрагивает Анна.
— О да, я был в полнейшем шоке и на пару мгновений дар речи потерял. Роуз тогда едва ползал и морщился от боли, что была где только можно.
— Господи, да что же это такое? — недоумевает Кэссиди. — За что судьба так жестоко обходится с Питером? И так парню не везет! Всю жизнь всякие гниды травят ему жизнь и доводят до отчаяния! А теперь еще и этот урод к нему прицепился и девушку похитил.
— На Пита сейчас страшно смотреть. Он очень тяжело переживает происходящее. Если поначалу блондин как-то держался, то похищение Хелен совсем выбило его из колеи.
— У него был нервный срыв в тот день, когда мы узнали об этом, — признается Анна. — Питер был в таком отчаянии, что грозился покончить с собой прямо у нас на глазах. Парням с огромным трудом удалось его успокоить.
— Мне прямо реально становится жутко не по себе, пока он остается один дома, — задумчиво говорит Даниэль, запустив руку в свои волосы. — Ведь Питер может взяться за старое и начать себя резать втайне ото всех нас. Он и так был не совсем в порядке, а сейчас его состояние стало хуже. Ну а если этот ублюдок Маркус убьет Хелен, то мы уже ничего не сможем сделать. Питер сто пудов сведет счеты с жизнью.
— Боже, ребята, ну и ужасы вы рассказывайте! — восклицает Кэссиди и нервно сглатывает.
— Так и есть, Кэссиди. Потеряем Хелен – потеряем и Питера.
— Но ведь не может быть такое, что преступники все просчитали и подчистили! Наверняка, они упустили что-то, что позволит вам выйти на ее след.
— Может, и так. Но пока что мы не можем ничего найти.
— Полиции следует поторопиться, пока эту девчонку еще можно спасти.
— Дело находится на личном контроле нашего знакомого из полиции, — признается Анна. — Он же и принимал заявление у бабушки Хелен и расспрашивал нас.
— И проблема в том, что на завтра у нас с парнями запланировано выступление, — с грустью во взгляде говорит Даниэль. — Оно пройдет перед небольшой группой и будет акустическим. Еще предстоит отвечать на вопросы поклонников.
— А Питер-то сможет играть в таком состоянии? — проявляет беспокойство Кэссиди.
— Он говорит, что сможет. Хотя я не очень в этом уверен. Во время последней нашей репетиции Пит выглядел отстраненным и частенько лажал. Мы с ребятами не злимся и все понимаем, но как это объяснить поклонникам? Слушатели ведь тут же заклюют тебя за малейшую ошибку. А Роузу сейчас и без того плохо.
— Разве не было никакой возможности отменить концерт? Почему ваш менеджер наплевал на его состояние? Он что, думает только о деньгах?
— Джордж хотел все отменить, но Питер настоял на том, чтобы концерт состоялся. Очень не хочет подводить нас с ребятами, команду и слушателей. Мол, все заплатили огромные деньги за то, чтобы посмотреть на нас.
— Я уверена, что народ все поймет, если концерт отменят или перенесут. Что же мы не люди? Без чувств и эмоций?
— По его мнению, для отмены концерта нужно веское основание.
— А разве плохое психологическое состояние – не повод?
— Думаю, ему просто стыдно за то, что он однажды уже подвел ребят из-за своих проблем, — предполагает Анна. — Запись альбома постоянно срывалась, а менеджер был в ярости. Да, тогда никто не знал в чем дело, но тем не менее…
— Если Питеру и правда так плохо, то народ и так все поймет, — уверенно отвечает Кэссиди. — И осуждать его не будут. Поклонники у вас достаточно адекватные и понимающие.
— В любом случае нам с Эдвардом и Терренсом нужно как-то вытаскивать концерт втроем. Питер вряд ли будет выступать в полную силу. А может, ему станет так плохо, что он вообще откажется выходить на сцену за пару минут до концерта.
— Вам троим тоже будет непросто, — отмечает Анна. — Ведь вы и сами сейчас чувствуйте себя подавленными.
— А что поделать? Мы – музыканты! Публичные личности, которые должны оставлять свои личные проблемы за закрытыми дверями и радовать поклонников. От нас требуется оставаться профессионалами в любой ситуации.
— Раз уж вы решили выступать, то постарайтесь выложиться настолько хорошо, насколько сможете, — советует Кэссиди.
— Мы постараемся. Хотя глядя на разбитого и несчастного Пита, нам и самим хочется удавиться.
— Просто помните, что вы не одни. — Кэссиди мягко гладит Даниэля по плечу. — Что вы в любой момент можете обратиться к близким людям и попросить у них помощи и поддержки.
— Спасибо большое, Кэсс, — немного натянуто улыбается Даниэль, тыльной стороной руки погладив Кэссиди по щеке. — Для меня это многое значит.
— Ох, ну ладно, хоть у вас двоих все хорошо! А то если бы еще и вы ругались и хотели расстаться, то оказались бы в паре шагов от психушки и смирительной рубашки.
— О, это точно! Если к переживаниям о друге добавятся еще и переживания за мои отношения с Анной, то у меня самого будет нервный срыв.
— А я только недавно начала спокойнее относиться к тому, что со мной произошло, — неуверенно признается Анна. — Только недавно снова почувствовала себя собой и забыла обо всем, что постоянно слышала от Джулиана и его отца. Точнее… Я не забыла. Просто стала относиться к этому проще. С мыслью, что вся проблема не во мне, а в их голове.
— Я время от времени вспоминаю все, что мне пришлось пережить, — с грустью во взгляде признается Кэссиди. — Все, что со мной делал Юджин. Над этим вопросом я все еще работаю с психологом. Да, мне уже намного легче, но раны не затянулись окончательно.
— Юджин сполна ответил за все свои грязные делишки, — уверенно говорит Даниэль. — Он нас уже точно больше никогда не потревожит.
— Я знаю, но все равно пока что страшно…
— Не волнуйся, Кэссиди, — мягко отвечает Анна, погладив Кэссиди по плечу. — Больше тебе никогда не придется переживать такой ужас. А все твои потенциальные ухажеры будут проходить строгую проверку Даниэля.
— Я многое поняла, когда в один миг превратилась в жалкую нищебродку, которая была вынуждена жить где попало и обворовывать прохожих ради покупки хотя бы малюсенькой дозы наркотика.
— Слушай, Кэссиди, ну а раз ты так хорошо ладишь с людьми, то почему бы не пойти учиться на психолога?
— На психолога?
— Да, мне кажется, у тебя здорово получится. Тебе же ведь надо как-то устраивать свою жизнь.
— Если честно, я до сих пор не уверена, чем хочу заниматься, — тяжело вздыхает Кэссиди. — Не чувствую себя готовой к работе. Хотя и понимаю, что должна.
— Прежде всего ты должна решить вопрос с учебой. Если есть какая-то возможность окончить школу и получить аттестат, то ты должна им воспользоваться.
— Даниэль тоже настаивает на окончании учебы. Хотя я не уверена, что смогу ее завершить. Ведь ученицей я была, так скажем, ужасной.
— Я с радостью помогу тебе с учебой, — обещает Анна. — У меня она шла очень хорошо. И я окончила школу с золотой медалью. И в университете блестяще сдала все экзамены. И я все еще помню многое из школьной программы.
— Не знаю, Анна, пока ничего не могу сказать. Хотя я не исключаю, что могу попробовать себя во всем, что мне интересно. Ведь… Если мне не понравится, то я всегда могу выбрать что-то другое. Что-то по душе.
— Конечно, можешь! Ну а Даниэль с радостью поможет тебе освоить профессию.
— В любом случае я в принципе не против попробовать отучиться на психолога. Мне даже как-то нравится помогать людям… Был однажды у нас такой момент, когда я немного поработала волонтером. И мне понравился этот опыт.
— Хоть у твоего братика и нет музыкального образования, он с парнями все равно сейчас много занимается с преподавателями: вокал, игра на гитаре, нотная грамота… Потому что понимает, что талант нужно развивать, а любить – не значит быть профессионалом.
— Ну, у Дэнни еще с детства проявлялся талант к музыке. Но как ты знаешь, поначалу он вообще не относился к этому всерьез.
— У каждого человека свой талант.
— Ну а ты вполне могла бы стать первоклассным поваром и работать в каком-нибудь элитном ресторане. Ведь твои кулинарные навыки – это высший пилотаж.
— Может быть… — смущенно произносит Анна.
В этот момент Кэссиди и Анна подходят к каменному ограждению, рядом с которым просто встают.
— Кстати, а мне кажется, или у тебя какое-то грустное лицо? — задумчиво отмечает Кэссиди. — И глаза почему-то покрасневшие…
— Есть такое, — соглашается Анна, скрестив руки на груди.
— Ты там плачешь что ли целыми днями? Только не говори, что мой братец тебя обижает!
— Нет-нет, Кэссиди, все хорошо.
— Ты не стесняйся! Если этот охломон плохо с тобой обращается, то немедленно мне скажи. Я так ему задницу надеру, что мало не покажется.
— Дело вовсе не в Даниэле, милая.
— Нет?
— Нет, у нас с ним все хорошо, — скромно улыбается Анна. — Я бы сказала, лучше, чем когда-либо.
— А в чем же тогда дело?
— В ситуации с Питером.
— Его все еще пытаются убить?
— Пытаются.
— Что, неужели все стало намного хуже?
— Можно и так сказать. Опасность теперь угрожает еще и Хелен.
— Да ладно? А она-то что сделала?
— Не знаю, Кэссиди… — качает головой Анна. — Но дело очень серьезное.
— Боже мой, да что же это творится?! — возмущается Кэссиди. — Такие милые и хорошие ребята, а кому-то все равно не угодили!
— Сначала ее чуть не утопили, а вот теперь какие-то люди увезли Хелен в неизвестном направлении, и мы ничего не можем поделать.
— Да ладно? — широко распахивает Кэссиди. — Увезли? Хелен? В смысле, похитили?
— Да… Уже три дня прошло.
— Какой ужас… — Кэссиди прикрывает рот рукой. — Бедная девчонка…
— Мне даже представить страшно, что с ней сейчас происходит. Где она, с кем она, что с ней хотят сделать.
— Ну а вы уже обращались в полицию? Написали заявление?
— Да, бабушка Хелен написала его. Полиция во всю занимается поисками моей подруги, но пока что никаких зацепок. Узнали, конечно, кое-что про владельца машины, на которой ее увезли, но его не застали по месту жительства, а соседи говорят, что очень редко видят этого типа.
— И что теперь будет?
— Не знаю… Мы с ребятами сейчас абсолютно бессильны. Нам остается только ждать и верить, что Хелен найдут живой и здоровой.
— Интересно, кому все это понадобилось? Кто так сильно ненавидит этих двоих?
— Известному в девяностые года преступнику по имени Маркус Лонгботтом.
— Маркус Лонгботтом? — широко распахивает глаза Кэссиди. — Тот самый мужик, убивший сотни людей самыми изощренными способами, которые только могут быть?
— Он самый.
— Погоди, а разве он на свободе? Я почему-то думала, что его поймали, раз уж преступления прекратились.
— Нет, его так и не поймали. Этот тип живет себе спокойно и притворяется невинным, параллельно планируя убийство еще парочки людей.
— Ну не фига себе поворот… Как полиция могла его проворонить?
— Никто до сих пор этого не понял. К тому же, вина Маркуса так не была доказана. Он все отрицал и обеспечивал себя надежным алиби, к которому невозможно было придраться.
— Неужели решил, что и в этот прокатит?
— Возможно.
— Тогда нужно как можно скорее найти Хелен, пока этот урод не убил ее. Он сто пудов не пожалеет ее тогда, как не пожалел и все тех жертв.
— Ах, я и сама об этом мечтаю… — тяжело вздыхает Анна. — Но за три дня ничего не изменилось.
— Господи…
— Правда недавно мы с Даниэлем переписывались с Питером, который сказал нам, что столкнулся с Маркусом где-то в городе. Но ответ на вопрос, где его девушка, этот тип ничего не сказал. Но подтвердил, что это его рук дело.
— В любом случае мне реально очень жаль, что все так получилось.
Кэссиди мягко гладит Анну по плечу.
— Ситуация сложная, но я уверена, что Хелен все-таки найдут. Может, кто-то объявится с требованием выкупа.
— Это делается не ради денег. А ради того, чтобы сделать Питеру побольнее. Маркус знает, как много Хелен для него значит. Поначалу он настраивал его против моей подруги, говоря про нее всякие гадости, а вот теперь этот человек приказал ее похитить и увезти бог знает куда.
— Боже, бедный Питер… Такой классный парень, а так страдает. Он, наверное, там с ума от горя сходит?
— Еще как, — с грустью во взгляде кивает Анна. — Мы с ребятами боимся за его психологическое состояние и сейчас стараемся следить за ним. Либо приезжаем в гости, либо едем куда-то в город, либо заваливаем его сообщениями.
— Ах, я была бы так счастлива поддержать его… — тяжело вздыхает Кэссиди. — Дать понять, что тоже всегда буду рядом и выслушаю.
— Мы передадим ему, что ты переживаешь.
— Да, пожалуйста, милая, скажи Питеру, что он может во всем на меня рассчитывать.
— Как скажешь!
Только Кэссиди и Анна собираются продолжить разговор, как их отвлекает появление Даниэля, который хоть и выглядит подавленным, но все же старается особо этого не показывать.
— А вот и я, девчонки! — восклицает Даниэль.
— О, а вот и наше чудо в перьях объявилось! — удивленно произносит Кэссиди.
— Прости, сестренка, пришлось побеседовать с твоим лечащим врачом.
— Анна уже меня осведомила.
Даниэль заключает Кэссиди в крепкие объятия, а та мило целует его в щеку.
— Что-то я не вижу особой радости насчет приезда твоего старшего брата и его любимой девушки, — расставляет руки в бока Даниэль.
— Ха, а ты наивно думаешь, будто я только и делаю, что целыми днями думаю о тебе? — скрещивает руки на груди Кэссиди. — Обломайся, Дэн! У меня есть и без тебя дел хватает!
— Ах да, пардон, я забыл! Тебе ж надо потрепаться со всеми пациентами и врачами в клинике! И правда, когда тебе думать обо мне?
— Не волнуйся, я выделяю минут пять в день для того, чтобы подумать о тебе и понять, что скучаю по одному несносному засранцу.
— М-м-м-м, какая радость, — приложив руку к сердцу, невинно улыбается Даниэль. — Я визжу от счастья!
— Да уж, вы, ребята, ни чуть не уступайте братикам МакКлайф, — скромно хихикает Анна, скрестив руки на груди. — У всех вас вечные семейные разборки.
— Ничего особенного. Я всего лишь добросовестно исполняю обязанности старшего брата: когда надо – приструню мелкую, а когда надо – приласкаю.
— Увидишь, как я тебя приструню, если посмеешь обидеть свою ненаглядную! — восклицает Кэссиди. — Если ее слезы не будут связаны с чем-то, кроме твоего омерзительного поведения.
— Расслабься, сестренка, свою любимую я лелею как зеницу ока.
Даниэль подходит к Анне и, приобняв ее одной рукой за талию, мило целует в висок, пока та смотрит на него с нежной улыбкой.
— Никогда не оставляю ее без внимания. Особенно сейчас, когда у нас происходит полная катавасия.
— Да-да, Анна уже рассказала, что произошло с Хелен. — Кэссиди потупляет грустный взгляд в засеянную травой землю. — Мне очень жаль. Надеюсь, эту девчонку быстро найдут.
— Спасибо, но пока что шансы найти Хелен очень малы. Полиция пока не вышла на след преступников, которые ее похитили. Ну а главарь их банды, Маркус, наотрез отказывается говорить, где она и что он хочет с ней сделать.
— Кстати, а я что-то не поняла, откуда вы вообще знайте личность обидчика Питера. Ты ведь говорил, что понятия не имеешь, кому это понадобилось.
— Около недели назад мы ее узнали, когда эти уроды точно также увезли с собой Питера.
— Что? Питера? Его тоже похищали?
— Да, но, к счастью, ему удалось сбежать. А до этого познакомился с тем уродом, который и устроил ему все прошлые покушения.
— Удивляюсь, как он вообще смог передвигаться, помня, что он пришел к нам домой весь избитый, в крови и синяках, — слегка вздрагивает Анна.
— О да, я был в полнейшем шоке и на пару мгновений дар речи потерял. Роуз тогда едва ползал и морщился от боли, что была где только можно.
— Господи, да что же это такое? — недоумевает Кэссиди. — За что судьба так жестоко обходится с Питером? И так парню не везет! Всю жизнь всякие гниды травят ему жизнь и доводят до отчаяния! А теперь еще и этот урод к нему прицепился и девушку похитил.
— На Пита сейчас страшно смотреть. Он очень тяжело переживает происходящее. Если поначалу блондин как-то держался, то похищение Хелен совсем выбило его из колеи.
— У него был нервный срыв в тот день, когда мы узнали об этом, — признается Анна. — Питер был в таком отчаянии, что грозился покончить с собой прямо у нас на глазах. Парням с огромным трудом удалось его успокоить.
— Мне прямо реально становится жутко не по себе, пока он остается один дома, — задумчиво говорит Даниэль, запустив руку в свои волосы. — Ведь Питер может взяться за старое и начать себя резать втайне ото всех нас. Он и так был не совсем в порядке, а сейчас его состояние стало хуже. Ну а если этот ублюдок Маркус убьет Хелен, то мы уже ничего не сможем сделать. Питер сто пудов сведет счеты с жизнью.
— Боже, ребята, ну и ужасы вы рассказывайте! — восклицает Кэссиди и нервно сглатывает.
— Так и есть, Кэссиди. Потеряем Хелен – потеряем и Питера.
— Но ведь не может быть такое, что преступники все просчитали и подчистили! Наверняка, они упустили что-то, что позволит вам выйти на ее след.
— Может, и так. Но пока что мы не можем ничего найти.
— Полиции следует поторопиться, пока эту девчонку еще можно спасти.
— Дело находится на личном контроле нашего знакомого из полиции, — признается Анна. — Он же и принимал заявление у бабушки Хелен и расспрашивал нас.
— И проблема в том, что на завтра у нас с парнями запланировано выступление, — с грустью во взгляде говорит Даниэль. — Оно пройдет перед небольшой группой и будет акустическим. Еще предстоит отвечать на вопросы поклонников.
— А Питер-то сможет играть в таком состоянии? — проявляет беспокойство Кэссиди.
— Он говорит, что сможет. Хотя я не очень в этом уверен. Во время последней нашей репетиции Пит выглядел отстраненным и частенько лажал. Мы с ребятами не злимся и все понимаем, но как это объяснить поклонникам? Слушатели ведь тут же заклюют тебя за малейшую ошибку. А Роузу сейчас и без того плохо.
— Разве не было никакой возможности отменить концерт? Почему ваш менеджер наплевал на его состояние? Он что, думает только о деньгах?
— Джордж хотел все отменить, но Питер настоял на том, чтобы концерт состоялся. Очень не хочет подводить нас с ребятами, команду и слушателей. Мол, все заплатили огромные деньги за то, чтобы посмотреть на нас.
— Я уверена, что народ все поймет, если концерт отменят или перенесут. Что же мы не люди? Без чувств и эмоций?
— По его мнению, для отмены концерта нужно веское основание.
— А разве плохое психологическое состояние – не повод?
— Думаю, ему просто стыдно за то, что он однажды уже подвел ребят из-за своих проблем, — предполагает Анна. — Запись альбома постоянно срывалась, а менеджер был в ярости. Да, тогда никто не знал в чем дело, но тем не менее…
— Если Питеру и правда так плохо, то народ и так все поймет, — уверенно отвечает Кэссиди. — И осуждать его не будут. Поклонники у вас достаточно адекватные и понимающие.
— В любом случае нам с Эдвардом и Терренсом нужно как-то вытаскивать концерт втроем. Питер вряд ли будет выступать в полную силу. А может, ему станет так плохо, что он вообще откажется выходить на сцену за пару минут до концерта.
— Вам троим тоже будет непросто, — отмечает Анна. — Ведь вы и сами сейчас чувствуйте себя подавленными.
— А что поделать? Мы – музыканты! Публичные личности, которые должны оставлять свои личные проблемы за закрытыми дверями и радовать поклонников. От нас требуется оставаться профессионалами в любой ситуации.
— Раз уж вы решили выступать, то постарайтесь выложиться настолько хорошо, насколько сможете, — советует Кэссиди.
— Мы постараемся. Хотя глядя на разбитого и несчастного Пита, нам и самим хочется удавиться.
— Просто помните, что вы не одни. — Кэссиди мягко гладит Даниэля по плечу. — Что вы в любой момент можете обратиться к близким людям и попросить у них помощи и поддержки.
— Спасибо большое, Кэсс, — немного натянуто улыбается Даниэль, тыльной стороной руки погладив Кэссиди по щеке. — Для меня это многое значит.
— Ох, ну ладно, хоть у вас двоих все хорошо! А то если бы еще и вы ругались и хотели расстаться, то оказались бы в паре шагов от психушки и смирительной рубашки.
— О, это точно! Если к переживаниям о друге добавятся еще и переживания за мои отношения с Анной, то у меня самого будет нервный срыв.
— А я только недавно начала спокойнее относиться к тому, что со мной произошло, — неуверенно признается Анна. — Только недавно снова почувствовала себя собой и забыла обо всем, что постоянно слышала от Джулиана и его отца. Точнее… Я не забыла. Просто стала относиться к этому проще. С мыслью, что вся проблема не во мне, а в их голове.
— Я время от времени вспоминаю все, что мне пришлось пережить, — с грустью во взгляде признается Кэссиди. — Все, что со мной делал Юджин. Над этим вопросом я все еще работаю с психологом. Да, мне уже намного легче, но раны не затянулись окончательно.
— Юджин сполна ответил за все свои грязные делишки, — уверенно говорит Даниэль. — Он нас уже точно больше никогда не потревожит.
— Я знаю, но все равно пока что страшно…
— Не волнуйся, Кэссиди, — мягко отвечает Анна, погладив Кэссиди по плечу. — Больше тебе никогда не придется переживать такой ужас. А все твои потенциальные ухажеры будут проходить строгую проверку Даниэля.
