– Чем могу быть полезна? – по привычке осведомилась она, полагая себя Мазахакой.
Длинные ресницы юноши дрогнули, и на долю секунды Тее почудилось, что он её узнал. Не давая ему опомниться, она решила подойти к делу иначе…
– Можно вашу руку?
Герцог был совсем не против, хотя и выглядел при этом немного растерянным. А в следующий миг он уже лежал на полу, переброшенный через себя Теей.
– Ничего личного, – бросила она напоследок, выскакивая в освободившийся дверной проём.
Взволнованная случившимся, Тея вернулась к себе и решила на сегодня прекратить поиски. Ещё неизвестно на кого можно так наткнуться, не приведи Лулон вернётся хозяин дома и признает в ней недавнюю собутыльницу.
Мысль о том, что герцог не зря заступил дорогу, а имел цель сказать что-то очень важное, не скоро придёт ей в голову. Вернее, Тея бы и совсем об этом не вспомнила, если бы не некоторые трагичные обстоятельства…
За окном тёмное небо, покрытое ворсистым пологом туч, прорезала изломанная линия яростного света, осветив на мгновение скромную обстановку гостиничной комнаты. И наличие жёлтеньких в синенький цветочек занавесок не спасло от безжалостности яркой вспышки. От последующего грома жалобно звякнули стёкла в раме, и шум внизу, в общей зале таверны, заметно усилился, увеличивая степень раздражённости и без того мрачной Драцены. Сердито скомкав клочок бумаги с очередным посланием от сестры, девушка прошлась по маленькой комнатушке. Не то чтобы она не доверяла Тее, но, зная её взрывной характер и жуткую кашу, творящуюся в голове младшей родственницы, уже начинала сомневаться, справится ли та с заданием. Вот и эта записка вызывала определённое беспокойство и острое желание отшлёпать сестричку за самодеятельность.
Следующий раскат и вспышка вызвали новую волну ора снизу, и девушка, поняв, что в такой обстановке сроду не успокоиться, а тем более не уснуть, решила спуститься. Внизу её встретил добродушный хозяин, явно уже приголубивший кружку пива для поддержания непринуждённой атмосферы, царившей в продуманно задымлённом помещении. С кухни тянуло аппетитными запахами, и, несмотря на поздний час, посетители не спешили ни по домам, ни в свои комнаты, предпочитая развесёлое общество, опустошающее кружки едва ли не быстрее, чем их наливали. Публика здесь подобралась поистине разношёрстная, туда сюда сновали улыбчивые служаночки, суетился толстяк в длинном белом фартуке, пытаясь угодить всем и каждому, что ему с успехом удавалось, а все присутствующие, казалось, были только рады потратить побольше деньжат в дружественной попойке. Рядом с несомненным аристократом можно было увидеть в хлам напившегося торговца, окосевшего кузнеца и пару невменяемых деревенских прожигателей жизни. Впрочем, повнимательнее всмотревшись сквозь клубы дыма и пара в молодого человека, Драцена отметила, что и аристократишка не сильно далеко ушёл по степени трезвости от своих собутыльников.
В сопровождении очередного раската грома дверь со скрипом отворилась, впустив в помещение пару путников, которых никто особо и не заметил, поскольку по установившейся уже традиции молния была встречена дружным рёвом и последующим омовением глоток горячительными напитками. У Драцены же они, однако, вызвали живейший интерес – не каждый день посреди ночи в придорожные гостиницы вламываются не бедно одетые, но совершенно изгвазданные в грязи дети с непередаваемым отвращением на симпатичных личиках. Более того, один из них был ею немедленно узнан. Ярко рыжая шевелюра проглядывала из-под капюшона, как молодая зелень из-под камня, а васильковые глаза зорко наблюдали за всем происходящим в зале, так что девушке пришлось надвинуть собственный капюшон поглубже и уткнуться носом в кружку с вполне терпимым яблочным вином. Но пить его она не собиралась.
Маневрируя между столиками и служанками с подносами, уставленными кружками янтарного пива и рубинового вина, дети прошествовали к столику, оккупированному аристократом с целым набором разнокалиберных бутылей. Драцена рассмотрела его получше и вздрогнула. Личность перед ней предстала совсем незаурядная даже на фоне других представителей голубых кровей. Но встретить его в таком месте, в таких условиях… Куда катится мир? Впрочем, ей выпадала уникальная возможность проверить, на что способен человек, ставший легендой ещё при жизни, а заодно удостовериться, не потерял ли он навыков.
Подсев за соседний столик, где дым, казалось, был особенно густ и непрогляден, она передала мешочек со звякнувшими монетами в руки, отмеченные символом смерти – скорпионом.
Дело непременно заладится. Главное иметь правильный подход.
Торми с отвращением посмотрел на лужу под ногами, натёкшую с промокшей одежды вовсе не блистающей чистотой, и мрачно поинтересовался у своей спутницы:
– Ну и зачем надо было переодеваться?
Лайнерия захлопнула за собой дверь, отсекая шум дождя, и пренебрежительно проигнорировала вопрос, выжимая перчатки на заляпанный пол. Мальчик вздохнул, не дождавшись ответа, и решил выяснить более существенный вопрос, оделив пристальным вниманием помещение.
– Ты уверенна, что он здесь?
– Здесь, здесь. Я уверенна. – Лайн, закончив с перчатками, досадливо махнула рукой на остальную одежду и целеустремлённо ввинтилась в праздно коротающее вечерок общество. Торми постарался не отставать от неё и через пару мгновений оказался перед столиком, заставленным внушающей невольное уважение коллекцией бутылок и окружённым разномастной компанией, одним из участников которой был учитель. Затемнённые очки, пряди длинных волос, в живописнейшем беспорядке рассыпавшиеся по плечам, и глупейшая улыбка на губах – несомненный результат неумеренных возлияний во славу Лулона.
– Учитель! – голосом, сочетавшим в себе явное неодобрение как нахождению здесь, в то время как они страдают от экспрессивного присутствия герцога дома, так и выбранному времяпровождению, не способствующему личностному и духовному росту, Торми удручённо обратился к заседающему за столом молодому человеку. Следует отдать должное, отреагировал тот моментально – оторвался от беседы с собутыльниками на тему правильного вызова и упокоения мятежных духов и величественно повернул голову к мальчику, словно давно его ждал.
– А Торми. Мой ученик! – гордо поведал он присутствующей за столом братии. И с некоторым удивлением добавил, заприметив Лайн: – И племянница.
Торми закатил глаза к закопчённым потолочным балкам – призывать богов в свидетели было бесполезно, а вот перевести дух от открывающейся перспективы доставлять это малосознательное тело по подраскисшей дороге домой было надо.
– Вы всё это выпили, чтоб дойти до такого безобразия? – поинтересовался мальчик, кивнув головой на ряд опустошённых тар.
– Нет, что ты. Достаточно одной бутылки... Не то пятой, не то седьмой, – меланхолично улыбнулся тот.
– Собирайтесь, мы возвращаемся домой… если вы, конечно, не хотите в его стенах кровавого побоища… – Многозначительный намёк вовсе не заставил Анемона немедленно подскочить, он наоборот расслаблено навалился на стол, заграбастав початую бутылку красного вина.
Как-то Торми не подумал, что будет делать, если учитель не захочет следовать здравому рассудку. Да он и не предполагал, в каком скверном местечке тот околачивается. Тут для подмоги понадобится как минимум Мазахака. Представлялось с трудом, как они с Лайн справятся своими силами. Мальчик на глаз прикинул, каков шанс, что он дотащит учителя хотя бы до ближайшей канавы, в которую они несомненно свалятся, смачно хлюпнув грязью, и понял, что шанс есть, но вот желания никакого. Это что же, придётся коротать ночь в провонявшем дымом помещении, вдыхая алкогольные пары и упрашивая учителя проявить сострадание?
– Идеи есть? – мрачно осведомился он у спутницы.
Лайнерия сделала знак помолчать и кивнула на выход, предоставляя решение вопроса ей.
Он не привык с ней спорить. Почти не привык. Но когда она была серьёзна, как сейчас, то это было даже опасно.
Едва Торми сделал с десяток шагов, как от ужасающего грохота за спиной заложило уши. Осколки полетели в разные стороны, а он сам с трудом увернулся от летящей бутылки, живо поприветствовавшей соседа. Стол, за которым сидел учитель, валялся в стороне в окружении осколков и тех, кто вовремя не успел улизнуть и теперь постанывал, придавленный предметом мебели.
Анемон продолжал как ни в чём не бывало сидеть на табурете, удерживая в каждой руке по чудом спасённой бутылке, и только съехавшие набок очки свидетельствовали о разрушительном инциденте.
Дарованная всеобщим шоком тишина, сменилась визгом служанок, от которого Торми едва не оглох и быстренько ретировался поближе к выходу, соображая, как выбраться из заведения с минимальными потерями и желательно вместе с учителем. Лайн, сохраняя непробиваемое спокойствие и обзаведясь деревянной плошкой с ягодами, прислонилась рядом с ним спиной к стене и невозмутимо наблюдала за суматохой, с видимым удовольствием поглощая раннюю клубнику. На возмущённый взгляд Торми девочка пожала плечами и небрежно заметила, делясь содержимым посудины:
– Не пропадать же добру.
– Кстати, а чего этот тип так взъерепенился? – поинтересовался он уже спокойно, по достоинству оценив вкус предложенного лакомства.
– Я на него кружку опрокинула. Естественно, не пустую. И поставила перед Анемоном, – поделилась девочка, жмурясь от сладкого ягодного сока.
Торми поперхнулся. Столь радикального способа решения проблемы он как-то не ожидал. Но, так или иначе, учителю придётся покинуть трактир. В эффективности выбранного метода сомневаться не приходилось, время на уговоры было сведено к минимуму. Определенно, что-то в этом есть.
Меж тем оживление в зале нарастало, как снежный ком, пущенный с горы. Кое-кто из посетителей решил срочно покинуть негостеприимные стены заведения, другие с искренней радостью, подогретой щедрыми возлияниями, с энтузиазмом присоединились к новой забаве. Анемон продолжал успешно уворачиваться от атак на свою персону и между делом опустошать одну из спасённых бутылок. Глупая улыбка на его лице раздражала даже Торми, что уж говорить про всё более распалявшегося неудачами детину, с упорством, достойным лучшего применения, нападавшего на молодого человека в криво сидящих тёмных очках. Анемон избежал встречи с тарелкой мясного рагу, увернулся от стула, завалившего нетрезвую парочку позади него, и двух пивных кружек от рассвирепевшей парочки, когда та поднялась. Неловким пируэтом уклонился от летящей бутылки, поскользнулся на осколках и свалился под стол, избежав тем самым увесистого кулака мужика, которого Лайн накануне окатила пенной жидкостью из кружки, положив начало драки. Сама же зачинщица произвола отбросила в сторону уже пустую плошку из-под ягод и устремилась к предмету мебели, где упокоился её дядюшка.
«Пора!» – подумал Торми и с душераздирающим ором вынес дверь, которая и так держалась на честном слове от частого использования. В помещение ворвались струи дождя, охлаждая перегревшуюся братию.
Сверкнула ослепляющая молния.
Очутившись на улице, Торми почувствовал, как ему за шиворот затекает вода, и поспешно натянул капюшон. Погодка была мерзостной, а небо – беспросветным. В водяном мареве жёлтой кляксой растёкся фонарь. «Такой же одинокий, как моя жизнь», – подумалось Торми. От горьких мыслей его отвлекло появление в мутных потоках небесных излияний Лайнерии, чьё плечо отягощала ноша в виде учителя.
– Поможешь? – Девичий голосок разорвал пелену молчания, и Торми мужественно подставил своё крепкое плечо.
Разило от Анемона как от винного погреба.
– Совсем недавно учитель даже шевелился успешно, – сорвалось недовольное замечание с его губ, но на разговоры не было времени.
– Вперёд! – скомандовала Лайнерия.
И они ринулись сквозь завесу дождя, оскальзываясь на грязи, под шелестящий аккомпанемент непогоды и грозовые всполохи.
Вперёд! Вперёд! Через несколько шагов Торми уже подумывал сделать передых, как вдруг учитель оживился, воспрянул духом. Мальчик и опомниться не успел, не то что почувствовать опасность. Раздался металлический скрежет, и дождливую ночь озарила россыпь искр. Торми отшатнулся, не понимая, что это, нападение? В руках Анемон держал стальной веер, старинную реликвию, доставшуюся тому по наследству. Удар и искры – это снова учитель отбил невидимые клинки, летящие из темноты. Лайнерия скользнула в ночь за неведомой целью. Подсечка, и вот ученик Арахуэнте летит спиной в грязь. Удивляясь такому положению дел, Торми ощутил капли дождя на лице. Округу освятила очередная молния. Неуклюжим ударом пьяного тела, Анемон вновь отразил атаку и, оскользнувшись, свалился в канаву, куда впоследствии сполз и Торми, получая какое-то неизъяснимое удовольствие от возни в грязи.
– Он скрылся. Растворился как призрак… – Лайнерия стояла над ними под дождём. От неё исходила аура неуязвимости. Те силы, что оберегали Лайн, были непостижимыми для Торми.
– Что это такое было? Кто это?
Лайнерия помогла ему вылезти из канавы.
– Боюсь, мы этого не узнаем.
– Но как же?..
– У нас другие заботы. – Девочка качнула головой в сторону канавы. – Кажется, теперь он не сможет идти, – констатировала она, разглядывая Анемона.
Торми поморщился.
– Как думаешь, домой до рассвета доберёмся?
*Сенейя – городок, где занимаются изготовлением стекла и хрустальных изделий.
Распуская слухи, готовьтесь к неожиданным последствиям.
Слова Торми после внушения от учителя.
Весь остаток ночи Тее не удавалось уснуть, то ей мерещилось, как в комнату вплывает полупрозрачное существо и возлагает на неё ледяные ладони, то представлялось лицо Миено с издевательской ухмылкой, его губы шептали: «Теперь я знаю, кто ты...» Когда у Тее получалось отгородиться от призрачных страхов, она вспоминала о Драцене, о том, как некстати ляпнула её имя герцогу. Едва начало светать, девушка, облачившись в серое невзрачное платье, подчёркивающее строгость и серьёзность госпожи Мазахаки, напудрила личико толстым слоем белого порошка и напялила парик цвета пыльной ржавчины. Образ завершили очки в тонкой оправе.
Она спустилась вниз.
Холодный свет утра проникал сквозь витражи окон, освещая расплывчатыми красками беспримерный бардак холла. Тишина буквально звенела в ушах, создавая иллюзию опустошённости дома. И в этот момент дверь с ужасающим грохотом распахнулась, словно открывали её пинками, и в проёме на фоне белёсого неба очертились три фигуры.
Чувство лёгкого дежавю не помешало ей по достоинству оценить облик столь эффектно вернувшихся обитателей сего дома, а это были, несомненно, они. Наверное. Девушка недоверчиво прищурилась, признавая в живописно изгвазданной грязью паре Торми – по местами отчётливо рыжеющей шевелюре – и Анемона – по некогда белым сапогам с изящным каблучком и тёмным очкам, кривовато сидящим на анемоновском носу. Видок у них был такой, будто оба от души вывалялись в жиже, почтив своим присутствием по меньшей мере дюжину луж и не обойдя вниманием придорожную канаву. В сравнении с ними чуть поотставшая Лайнерия, чей наряд тоже отнюдь не блистал чистотой, смотрелась даже вполне себе прилично.
Торми обратил на Тею лучистый взгляд голубых глаз, окатив
Длинные ресницы юноши дрогнули, и на долю секунды Тее почудилось, что он её узнал. Не давая ему опомниться, она решила подойти к делу иначе…
– Можно вашу руку?
Герцог был совсем не против, хотя и выглядел при этом немного растерянным. А в следующий миг он уже лежал на полу, переброшенный через себя Теей.
– Ничего личного, – бросила она напоследок, выскакивая в освободившийся дверной проём.
Взволнованная случившимся, Тея вернулась к себе и решила на сегодня прекратить поиски. Ещё неизвестно на кого можно так наткнуться, не приведи Лулон вернётся хозяин дома и признает в ней недавнюю собутыльницу.
Мысль о том, что герцог не зря заступил дорогу, а имел цель сказать что-то очень важное, не скоро придёт ей в голову. Вернее, Тея бы и совсем об этом не вспомнила, если бы не некоторые трагичные обстоятельства…
***
За окном тёмное небо, покрытое ворсистым пологом туч, прорезала изломанная линия яростного света, осветив на мгновение скромную обстановку гостиничной комнаты. И наличие жёлтеньких в синенький цветочек занавесок не спасло от безжалостности яркой вспышки. От последующего грома жалобно звякнули стёкла в раме, и шум внизу, в общей зале таверны, заметно усилился, увеличивая степень раздражённости и без того мрачной Драцены. Сердито скомкав клочок бумаги с очередным посланием от сестры, девушка прошлась по маленькой комнатушке. Не то чтобы она не доверяла Тее, но, зная её взрывной характер и жуткую кашу, творящуюся в голове младшей родственницы, уже начинала сомневаться, справится ли та с заданием. Вот и эта записка вызывала определённое беспокойство и острое желание отшлёпать сестричку за самодеятельность.
Следующий раскат и вспышка вызвали новую волну ора снизу, и девушка, поняв, что в такой обстановке сроду не успокоиться, а тем более не уснуть, решила спуститься. Внизу её встретил добродушный хозяин, явно уже приголубивший кружку пива для поддержания непринуждённой атмосферы, царившей в продуманно задымлённом помещении. С кухни тянуло аппетитными запахами, и, несмотря на поздний час, посетители не спешили ни по домам, ни в свои комнаты, предпочитая развесёлое общество, опустошающее кружки едва ли не быстрее, чем их наливали. Публика здесь подобралась поистине разношёрстная, туда сюда сновали улыбчивые служаночки, суетился толстяк в длинном белом фартуке, пытаясь угодить всем и каждому, что ему с успехом удавалось, а все присутствующие, казалось, были только рады потратить побольше деньжат в дружественной попойке. Рядом с несомненным аристократом можно было увидеть в хлам напившегося торговца, окосевшего кузнеца и пару невменяемых деревенских прожигателей жизни. Впрочем, повнимательнее всмотревшись сквозь клубы дыма и пара в молодого человека, Драцена отметила, что и аристократишка не сильно далеко ушёл по степени трезвости от своих собутыльников.
В сопровождении очередного раската грома дверь со скрипом отворилась, впустив в помещение пару путников, которых никто особо и не заметил, поскольку по установившейся уже традиции молния была встречена дружным рёвом и последующим омовением глоток горячительными напитками. У Драцены же они, однако, вызвали живейший интерес – не каждый день посреди ночи в придорожные гостиницы вламываются не бедно одетые, но совершенно изгвазданные в грязи дети с непередаваемым отвращением на симпатичных личиках. Более того, один из них был ею немедленно узнан. Ярко рыжая шевелюра проглядывала из-под капюшона, как молодая зелень из-под камня, а васильковые глаза зорко наблюдали за всем происходящим в зале, так что девушке пришлось надвинуть собственный капюшон поглубже и уткнуться носом в кружку с вполне терпимым яблочным вином. Но пить его она не собиралась.
Маневрируя между столиками и служанками с подносами, уставленными кружками янтарного пива и рубинового вина, дети прошествовали к столику, оккупированному аристократом с целым набором разнокалиберных бутылей. Драцена рассмотрела его получше и вздрогнула. Личность перед ней предстала совсем незаурядная даже на фоне других представителей голубых кровей. Но встретить его в таком месте, в таких условиях… Куда катится мир? Впрочем, ей выпадала уникальная возможность проверить, на что способен человек, ставший легендой ещё при жизни, а заодно удостовериться, не потерял ли он навыков.
Подсев за соседний столик, где дым, казалось, был особенно густ и непрогляден, она передала мешочек со звякнувшими монетами в руки, отмеченные символом смерти – скорпионом.
Дело непременно заладится. Главное иметь правильный подход.
***
Торми с отвращением посмотрел на лужу под ногами, натёкшую с промокшей одежды вовсе не блистающей чистотой, и мрачно поинтересовался у своей спутницы:
– Ну и зачем надо было переодеваться?
Лайнерия захлопнула за собой дверь, отсекая шум дождя, и пренебрежительно проигнорировала вопрос, выжимая перчатки на заляпанный пол. Мальчик вздохнул, не дождавшись ответа, и решил выяснить более существенный вопрос, оделив пристальным вниманием помещение.
– Ты уверенна, что он здесь?
– Здесь, здесь. Я уверенна. – Лайн, закончив с перчатками, досадливо махнула рукой на остальную одежду и целеустремлённо ввинтилась в праздно коротающее вечерок общество. Торми постарался не отставать от неё и через пару мгновений оказался перед столиком, заставленным внушающей невольное уважение коллекцией бутылок и окружённым разномастной компанией, одним из участников которой был учитель. Затемнённые очки, пряди длинных волос, в живописнейшем беспорядке рассыпавшиеся по плечам, и глупейшая улыбка на губах – несомненный результат неумеренных возлияний во славу Лулона.
– Учитель! – голосом, сочетавшим в себе явное неодобрение как нахождению здесь, в то время как они страдают от экспрессивного присутствия герцога дома, так и выбранному времяпровождению, не способствующему личностному и духовному росту, Торми удручённо обратился к заседающему за столом молодому человеку. Следует отдать должное, отреагировал тот моментально – оторвался от беседы с собутыльниками на тему правильного вызова и упокоения мятежных духов и величественно повернул голову к мальчику, словно давно его ждал.
– А Торми. Мой ученик! – гордо поведал он присутствующей за столом братии. И с некоторым удивлением добавил, заприметив Лайн: – И племянница.
Торми закатил глаза к закопчённым потолочным балкам – призывать богов в свидетели было бесполезно, а вот перевести дух от открывающейся перспективы доставлять это малосознательное тело по подраскисшей дороге домой было надо.
– Вы всё это выпили, чтоб дойти до такого безобразия? – поинтересовался мальчик, кивнув головой на ряд опустошённых тар.
– Нет, что ты. Достаточно одной бутылки... Не то пятой, не то седьмой, – меланхолично улыбнулся тот.
– Собирайтесь, мы возвращаемся домой… если вы, конечно, не хотите в его стенах кровавого побоища… – Многозначительный намёк вовсе не заставил Анемона немедленно подскочить, он наоборот расслаблено навалился на стол, заграбастав початую бутылку красного вина.
Как-то Торми не подумал, что будет делать, если учитель не захочет следовать здравому рассудку. Да он и не предполагал, в каком скверном местечке тот околачивается. Тут для подмоги понадобится как минимум Мазахака. Представлялось с трудом, как они с Лайн справятся своими силами. Мальчик на глаз прикинул, каков шанс, что он дотащит учителя хотя бы до ближайшей канавы, в которую они несомненно свалятся, смачно хлюпнув грязью, и понял, что шанс есть, но вот желания никакого. Это что же, придётся коротать ночь в провонявшем дымом помещении, вдыхая алкогольные пары и упрашивая учителя проявить сострадание?
– Идеи есть? – мрачно осведомился он у спутницы.
Лайнерия сделала знак помолчать и кивнула на выход, предоставляя решение вопроса ей.
Он не привык с ней спорить. Почти не привык. Но когда она была серьёзна, как сейчас, то это было даже опасно.
Едва Торми сделал с десяток шагов, как от ужасающего грохота за спиной заложило уши. Осколки полетели в разные стороны, а он сам с трудом увернулся от летящей бутылки, живо поприветствовавшей соседа. Стол, за которым сидел учитель, валялся в стороне в окружении осколков и тех, кто вовремя не успел улизнуть и теперь постанывал, придавленный предметом мебели.
Анемон продолжал как ни в чём не бывало сидеть на табурете, удерживая в каждой руке по чудом спасённой бутылке, и только съехавшие набок очки свидетельствовали о разрушительном инциденте.
Дарованная всеобщим шоком тишина, сменилась визгом служанок, от которого Торми едва не оглох и быстренько ретировался поближе к выходу, соображая, как выбраться из заведения с минимальными потерями и желательно вместе с учителем. Лайн, сохраняя непробиваемое спокойствие и обзаведясь деревянной плошкой с ягодами, прислонилась рядом с ним спиной к стене и невозмутимо наблюдала за суматохой, с видимым удовольствием поглощая раннюю клубнику. На возмущённый взгляд Торми девочка пожала плечами и небрежно заметила, делясь содержимым посудины:
– Не пропадать же добру.
– Кстати, а чего этот тип так взъерепенился? – поинтересовался он уже спокойно, по достоинству оценив вкус предложенного лакомства.
– Я на него кружку опрокинула. Естественно, не пустую. И поставила перед Анемоном, – поделилась девочка, жмурясь от сладкого ягодного сока.
Торми поперхнулся. Столь радикального способа решения проблемы он как-то не ожидал. Но, так или иначе, учителю придётся покинуть трактир. В эффективности выбранного метода сомневаться не приходилось, время на уговоры было сведено к минимуму. Определенно, что-то в этом есть.
Меж тем оживление в зале нарастало, как снежный ком, пущенный с горы. Кое-кто из посетителей решил срочно покинуть негостеприимные стены заведения, другие с искренней радостью, подогретой щедрыми возлияниями, с энтузиазмом присоединились к новой забаве. Анемон продолжал успешно уворачиваться от атак на свою персону и между делом опустошать одну из спасённых бутылок. Глупая улыбка на его лице раздражала даже Торми, что уж говорить про всё более распалявшегося неудачами детину, с упорством, достойным лучшего применения, нападавшего на молодого человека в криво сидящих тёмных очках. Анемон избежал встречи с тарелкой мясного рагу, увернулся от стула, завалившего нетрезвую парочку позади него, и двух пивных кружек от рассвирепевшей парочки, когда та поднялась. Неловким пируэтом уклонился от летящей бутылки, поскользнулся на осколках и свалился под стол, избежав тем самым увесистого кулака мужика, которого Лайн накануне окатила пенной жидкостью из кружки, положив начало драки. Сама же зачинщица произвола отбросила в сторону уже пустую плошку из-под ягод и устремилась к предмету мебели, где упокоился её дядюшка.
«Пора!» – подумал Торми и с душераздирающим ором вынес дверь, которая и так держалась на честном слове от частого использования. В помещение ворвались струи дождя, охлаждая перегревшуюся братию.
Сверкнула ослепляющая молния.
Очутившись на улице, Торми почувствовал, как ему за шиворот затекает вода, и поспешно натянул капюшон. Погодка была мерзостной, а небо – беспросветным. В водяном мареве жёлтой кляксой растёкся фонарь. «Такой же одинокий, как моя жизнь», – подумалось Торми. От горьких мыслей его отвлекло появление в мутных потоках небесных излияний Лайнерии, чьё плечо отягощала ноша в виде учителя.
– Поможешь? – Девичий голосок разорвал пелену молчания, и Торми мужественно подставил своё крепкое плечо.
Разило от Анемона как от винного погреба.
– Совсем недавно учитель даже шевелился успешно, – сорвалось недовольное замечание с его губ, но на разговоры не было времени.
– Вперёд! – скомандовала Лайнерия.
И они ринулись сквозь завесу дождя, оскальзываясь на грязи, под шелестящий аккомпанемент непогоды и грозовые всполохи.
Вперёд! Вперёд! Через несколько шагов Торми уже подумывал сделать передых, как вдруг учитель оживился, воспрянул духом. Мальчик и опомниться не успел, не то что почувствовать опасность. Раздался металлический скрежет, и дождливую ночь озарила россыпь искр. Торми отшатнулся, не понимая, что это, нападение? В руках Анемон держал стальной веер, старинную реликвию, доставшуюся тому по наследству. Удар и искры – это снова учитель отбил невидимые клинки, летящие из темноты. Лайнерия скользнула в ночь за неведомой целью. Подсечка, и вот ученик Арахуэнте летит спиной в грязь. Удивляясь такому положению дел, Торми ощутил капли дождя на лице. Округу освятила очередная молния. Неуклюжим ударом пьяного тела, Анемон вновь отразил атаку и, оскользнувшись, свалился в канаву, куда впоследствии сполз и Торми, получая какое-то неизъяснимое удовольствие от возни в грязи.
– Он скрылся. Растворился как призрак… – Лайнерия стояла над ними под дождём. От неё исходила аура неуязвимости. Те силы, что оберегали Лайн, были непостижимыми для Торми.
– Что это такое было? Кто это?
Лайнерия помогла ему вылезти из канавы.
– Боюсь, мы этого не узнаем.
– Но как же?..
– У нас другие заботы. – Девочка качнула головой в сторону канавы. – Кажется, теперь он не сможет идти, – констатировала она, разглядывая Анемона.
Торми поморщился.
– Как думаешь, домой до рассвета доберёмся?
*Сенейя – городок, где занимаются изготовлением стекла и хрустальных изделий.
Глава 9 «Загадочная и таинственная»
Распуская слухи, готовьтесь к неожиданным последствиям.
Слова Торми после внушения от учителя.
Весь остаток ночи Тее не удавалось уснуть, то ей мерещилось, как в комнату вплывает полупрозрачное существо и возлагает на неё ледяные ладони, то представлялось лицо Миено с издевательской ухмылкой, его губы шептали: «Теперь я знаю, кто ты...» Когда у Тее получалось отгородиться от призрачных страхов, она вспоминала о Драцене, о том, как некстати ляпнула её имя герцогу. Едва начало светать, девушка, облачившись в серое невзрачное платье, подчёркивающее строгость и серьёзность госпожи Мазахаки, напудрила личико толстым слоем белого порошка и напялила парик цвета пыльной ржавчины. Образ завершили очки в тонкой оправе.
Она спустилась вниз.
Холодный свет утра проникал сквозь витражи окон, освещая расплывчатыми красками беспримерный бардак холла. Тишина буквально звенела в ушах, создавая иллюзию опустошённости дома. И в этот момент дверь с ужасающим грохотом распахнулась, словно открывали её пинками, и в проёме на фоне белёсого неба очертились три фигуры.
Чувство лёгкого дежавю не помешало ей по достоинству оценить облик столь эффектно вернувшихся обитателей сего дома, а это были, несомненно, они. Наверное. Девушка недоверчиво прищурилась, признавая в живописно изгвазданной грязью паре Торми – по местами отчётливо рыжеющей шевелюре – и Анемона – по некогда белым сапогам с изящным каблучком и тёмным очкам, кривовато сидящим на анемоновском носу. Видок у них был такой, будто оба от души вывалялись в жиже, почтив своим присутствием по меньшей мере дюжину луж и не обойдя вниманием придорожную канаву. В сравнении с ними чуть поотставшая Лайнерия, чей наряд тоже отнюдь не блистал чистотой, смотрелась даже вполне себе прилично.
Торми обратил на Тею лучистый взгляд голубых глаз, окатив
