– Спасибо, – поблагодарил он, присаживаясь, и шутливо добавил: – Не нервничай, Торми, неужели меня стоит бояться?
– Иногда – стоит, – твердо ответил мальчик, проигнорировав обескураженный вид молодого человека. – Но сейчас, честно говоря, меня больше пугают представители семейства Миено: Лель чуть не засёк меня с этим мешком, – Торми кивнул головой на матерчатый куль у своих ног. – Да и Розмари со своими тараканами немного напрягает.
– На данный момент могу только посочувствовать, – вздохнул Анемон. – У Леля обострение подозрительности ко всем, а Розмари… В общем, её мания насекомых тоже, похоже, надолго. Что в мешке?
Торми проказливо ухмыльнулся:
– Даже и не знаю, как это назвать: «скарб фетишиста», «уникальная коллекция»? Для полноты картины в этом мешке только вас и не хватает, учитель.
Анемон с любопытством достал из мешка вазочку с росписью зелёными хризантемами, изящную брошку, кулон на длинной цепочке, шкатулку, пару вееров, статуэтку, заколку… И всё с неизменным атрибутом – зелёной хризантемой.
– Понятно, – улыбнулся он, тихо пробормотав: – Значит, Тея неплохо обыскала дом. О, а этот веер я давно искал.
– Что? – подозрительно переспросил ученик, стаскивая парик и усаживаясь на скособоченную табуретку.
– Ты абсолютно прав. В связи с этим следует вас предупредить – события могут несколько выйти из-под контроля. Но ничего серьёзного произойти не должно. В общем, наблюдайте и не вмешивайтесь, если что, я подам вам знак.
– Ладно, ладно, – с кислой миной согласился Торми, покачиваясь на табуретке под требовательным взглядом Анемона.
Лайн выразила согласие без всякого недовольства, лишь встала и отряхнула юбку.
– Как скажешь.
– Хорошо. И да, Торми, будь осторожней.
– Я всегда осторожен, – пренебрежительно отмахнулся мальчик.
– Вообще-то я про табуретку – она сломана.
– Ехать он не хочет. Да кто его спрашивать-то будет! – недовольно пробормотала Тея и споткнулась о кем-то брошенную в коридоре бутылку. О! Похоже, она уже близка к цели. Где-то здесь, не слишком далеко от комнаты Розмари и так, чтобы на глаза лишний раз не попадаться, разместилась прислуга барышни Миено.
Налетев на кучу мусора за углом, девушка отметила, что за уборку за слугами понаехавших гостей ей надо дополнительно приплачивать. Освидетельствовав основательно расцарапанную и уже без ручки дверь, Тея убедилась, что прибыла на место. Ей и стучать не пришлось, дверь оказалась приоткрыта и поддалась лёгкому толчку. Пол усеивали огрызки яблок, вишнёвые косточки, фантики и осколки вазы. Щучий хвост теперь рос корнями наверх, а единственная картина коренилась налево. Хозяев в комнате не наблюдалось, и Тея, поджав губы, уже хотела удалиться от кавардака подальше, как заметила чью-то ногу за креслом.
– Есть тут кто-нибудь?
– А кого вам надо? – раздалось сзади, и девушка чуть не выронила корзину, которую обнимала обеими руками.
– Э-э-э… – протянула она, не зная, как обратиться к молодому человеку – или девушке – со снежно-белыми длинными волосами – тройняшки для неё были все на одно лицо и отличались только растрёпанностью шевелюры. Даже одевались они одинаково: белые рубашки, голубые замысловато расшитые жилеты и тёмно-серые бриджи.
Не успела Тея опомниться, как оказалась окружена с трёх сторон.
– Лоло, ну ты, как обычно, не смог нормально спрятаться.
– Зато с дверями я обращаюсь на порядок аккуратней тебя, Лулу.
– Да хватит вам! Лучше ответьте, кто погрыз мой леденец?
Тея скептически приподняла бровь: и чему они могут научить бедняжку Розмари?
– Присядьте, – велела она, взяв инициативу в свои руки, и поставила перед ними на столик пузатую бутыль. Три пары глаз зажглись маниакальной заинтересованностью, и Тея удовлетворённо хмыкнула. – У меня к вам есть деловое предложение…
Ужин проходил в молчании. Каждый молчал по-своему. Мазахака, демонстрируя высокие достижения в кулинарном искусстве, подавала блюда с видом довольным, но нетерпеливым, словно предвкушая нечто приятное. Герцог с отвращением ковырялся в ненавистной ему рыбе – а к столу были поданы: уха из щуки, нежнейшее форелевое суфле, запечённый в вине судак и слоёные пирожки с лимонеллой – и кидал убийственные взгляды на домоуправшу, по чьей вине присутствующие и лакомились рыбными изысками. Торми вдруг решил продемонстрировать наличие хороших манер и ел неспешно и с достоинством, чем несказанно удивил всех расположившихся за столом. Оставалось только догадываться – то ли он просто вздумал покрасоваться перед Розмари, то ли внезапно вспомнил о высоком статусе гостей и воспринял своим долгом не посрамить учителя. И в то и другое верилось с трудом, но факт оставался фактом – его неторопливость и изящество манер не уступали анемоновским. Это слегка нервировало Леля и домоуправшу, однако в целом атмосфера оставалась вполне мирной.
Лайнерия аккуратно дожевала кусочек суфле – на её взгляд рыбка удалась – и промокнула губы салфеткой с вышитыми клубничками. Анемон едва заметно улыбнулся племяннице, наслаждаясь вкусной пищей и в чём-то приятной компанией, и, отставив пустую тарелку, поинтересовался:
– Госпожа Мазахака, что вы планируете подать к чаю?
Невинный вопрос вызвал у той странную реакцию – домоуправша заметно содрогнулась и едва не выронила разнос с фарфором. Полный сомнений взгляд достался хозяину дома. Анемон был абсолютно прав, что-то затевалось. Лайнерия решила не спускать глаз с Мазахаки Бильбергии.
– Лимонные мадлены и черничный пирог с взбитыми сливками.
– Прекрасно. Жду не дождусь, когда смогу отведать приготовленных вами вкусностей. Ах да, рыбка была свыше всяких похвал!
– Спасибо, – пробормотала мрачная дама, покосившись на недовольного герцога.
Наконец на столе расположился любимый сервиз Лайнерии – зелёный с золотыми стрекозами – что не могло не восхитить; девочке подумалось, что у госпожи Бильбергии прекрасный вкус. Подлетел кипящий чайник Зюзитта, вызвав неподдельный восторг Розмари, и пока все отвлеклись на диковинку и восторги барышни Миено, Лайн успела заметить, как домоуправша добавляет в заварочный чайничек нечто из крошечного флакончика. Увидел ли это Анемон? Впрочем, Лайнерия привыкла доверять дядюшке, и уж если он сказал не вмешиваться, значит, у него есть на то основания. Торми, кажется, ничего подозрительного не заметил, потянувшись за чашкой: вид посыпанных сахарной пудрой пирожных и ароматного пирога завладел его вниманием безраздельно.
– Не пей чай, – шепнула девочка, наклонившись над кусочком черничного десерта.
– Почему это? – слизнул Торми сливки с серебряной ложечки.
– Ну, понимаешь…
– Торми, почему ты не пьёшь чай? Выпей, пожалуйста, – требовательно взглянул на ребёнка Анемон.
В это время Мазахака, подававшая кое-как угомонившейся Розмари кусок пирога, уронила его девочке на платье.
– Мне так жаль, – проговорила она, игнорирую возмущение радеющего за сестру герцога. – Идём, тебе надо немедленно переодеться.
Девочка протянула ручки к Зюзитте, но вынуждена была покориться напористому желанию Мазахаки. Лайнерия сделала вид, что отпивает из чашки, наблюдая за происходящим: либо домоуправша потеряла контроль над собственными эмоциями и у неё дрогнули руки, либо она таким нехитрым способом устранила Розмари – пожалела?
Торми перевёл растерянный взгляд с учителя на подругу, видимо, размышляя, кого же послушаться: поглядывающую поверх чашки Лайн или подмигнувшего Анемона? Борьба длилась недолго – глубоко вздохнув, Торми взял приступом чай и задумчиво прикрыл глаза.
– Что-то есть. Но пить можно, – выдал он позже.
– Я так и думал, – признался Анемон, принимаясь за неторопливое чаепитие.
Отпив глоток, Лель скривился и начал в своём обычном репертуаре отвешивать сомнительные комплименты отсутствующей домоуправше не только за скверно приготовленный ужин, но и за отвратительно заваренный чай с привкусом миндаля, который он терпеть не может.
– Во имя всего святого, прогони эту женщину, пока она всех не потравила!
Торми подавился пирогом, но быстро прокашлялся, с любопытством воззрившись на учителя.
– Я начинаю подозревать… – начал Анемон.
– Что?
– Что ты жаждешь увольнения госпожи Бильбергии ради того, чтобы самому её нанять.
Лель открыл было рот возразить, но задумался: ему, видно, никогда такая мысль в голову не приходила и было странно, что она пришла Анемону. Под всеобщее молчание, и, похоже, позабыв, как не понравился ему чай, герцог отхлебнул из чашки.
Вернувшись без Розмари, домоуправша поправила очки и осмотрела сидящих за столом с подозрительной внимательностью, свойственной что-то задумавшему Тараканиану. Лайнерия с трудом проглотила вставший в горле кусочек пирога, присматриваясь к Мазахаке; ей мало верилось, что под маской столь сурового и неестественно бледного лица скрывается лик молодой девушки, с которой, если верить Торми, Анемон опустошил закрома магистра, наклюкавшись до бесчувствия.
– Я уложила Розмари спать. Девочка утомилась, – пояснила отсутствие младшей Миено Мазахака. – Что-нибудь ещё?
Торми уже расправился с половиной пирога и усердно налегал на мадлены.
С приятной улыбкой Анемон пододвинул женщине пустую чайную чашку.
– Госпожа Мазахака, повторите, пожалуйста.
Прислушиваясь к мерному дыханию герцога и изображая бесконечное терпение и услужливость, Теи с трудом удалось скрыть приступ ярости и не приласкать разносом Анемона, положив конец затянувшемуся чаепитию. Ужин вроде как давно закончился, а недоумение быстро перешло в раздражение, когда хозяин дома вместе со своим гостем перебрались в Чайную комнату. Дети почти сразу же убежали спать, как и предполагалось, но эта парочка ещё держалась. Вернее, это Анемон беспечно пил пятую чашку чая со снотворным, не выказывая ни малейшего намёка на сонливость. Лель же мило посапывал в кресле, опасно накренившись влево и грозя свалиться на пол вместе с оным. Тея подавила тяжкий вздох – применять силовые методы не хотелось, но если ей не оставят выбора… Тем более что в последнюю поданную чашку девушка ухлопала всё, что оставалось в выданном Драценой – на всякий случай – флакончике. Если уж и теперь не подействует…
Нервно скомкав салфетку, она намеревалась уже дать волю чувствам и всё же пустить в ход разнос, но стоило ей ухватиться за него понадёжней, как её несостоявшаяся жертва подала голос:
– Госпожа Мазахака, что это вы делаете?
– А? Эм-м, да вот, хотела вам ещё чаю предложить.
– Нет, спасибо, не стоит. – Анемон легонько зевнул, задумчиво посмотрев на герцога. – Знаете, я, пожалуй, пойду спать. Позаботьтесь здесь обо всём. Спокойной вам ночи, госпожа Мазахака, – проговорил он и, неспешно поднявшись, удалился из комнаты.
Тея буквально не могла поверить своему счастью – всё же зелье подействовало, пусть и с тройной дозы.
Подложив под голову герцога бархатную подушку – несмотря ни на что, она всё же должна заботиться о госте – и убедившись, что он не свалится на пол, Тея невольно залюбовалась безмятежным спокойствием лица спящего. Кротость и беспомощность так шла Лелю, что девушка пожалела, что не опоила его дурманом раньше – скольких бы тогда проблем можно было избежать.
Направившись в комнату Анемона, Тея не без удовольствия отметила, что двое близняшек идут за ней, следуя наперёд оговоренному плану. Как она и надеялась, Мирабилис согласились ей помогать, если, конечно, их маленькой госпоже ничто не будет угрожать. Не кривя душой, Тея заверила в абсолютной безопасности Розмари, присовокупив – как весомый аргумент, призывающий к помощи – бутыль дорогого вина, купленного под видом необходимого для кулинарных успехов ингредиента.
На пороге в хозяйскую опочивальню лежал явно с анемоновской ноги сапог, не дающий двери захлопнуться. Обрадованная столь удачному стечению обстоятельств, Тея шагнула в спальню, и непонятное чувство тревоги на миг овладело ею: всё складывалось слишком хорошо. Будто Анемон догадывался, что за ним придут, и намеренно оставил сапог, дабы этот кто-то не заблудился.
На поверку Анемона в комнате не оказалось. В растерянности она огляделась – уж не спрятался ли он за креслом или шторой, чтобы с коварным "Ба-а!" выпрыгнуть оттуда и подшутить над ней? Только это скорее в духе Торми, да и умиротворяющая тишина и полумрак по углам не предвещали ничего подобного. Стоило подумать, куда он мог деться, вполне возможно его просто не устроил беспорядок, до сих пор царивший в комнате. А раз так, то...
Тея улыбнулась собственной догадливости и направилась к потайной двери, без труда вспомнив и её расположение, и способ открытия.
Второй сапог, обнаруженный в потайном коридорчике, придал ей уверенности, и девушка без сомнений проникла в крошечную комнатушку с гробом, где когда-то почивал Тараканиан. Теперь своеобразное спальное место занимал Анемон, завалившийся в устланный белым шёлком ящик прямо в одежде, но захвативший, тем не менее, с собой зелёное атласное одеяло. Возможно, его так быстро сморил запоздавший сон. Подоспевшие следом близняшки по достоинству оценили картину – один из них… видимо, всё же одна… вытащила из собственных волос бледную розу и, хихикнув, положила рядом со сладко посапывающим молодым человеком.
Выбранное для сна место изрядно облегчало проведение запланированной операции, и Тея, криво ухмыльнувшись, велела закрыть гроб, прислонённой к стене крышкой, и вынести тело. Ей и самой пришлось подставить плечо – зря она накормила Анемона ужином. Драцена говорила, что у Теи необыкновенная физическая сила, но то, с какой лёгкостью справлялись с поставленной задачей наёмники, заставило девушку посмотреть на них по-другому. Что-то необычное угадывалось в них, и, несмотря на довольно сомнительный образ жизни, они были профессионалами в своём деле – Тея порадовалась, что ей не надо красть крошку Розмари и вступать в схватку с её защитниками.
Спустив Анемона с лестницы, вернее, гроб с ним внутри, Тея попросила обоих Мирабилис сходить проверить, не прибыла ли повозка. Сама же оглядела холл, чтобы убедиться в отсутствии ненужных свидетелей, чувствуя возбуждение, подогретое азартом при мысли, что такого прозорливого, кажется, угадывающего наперёд все её намерения хозяина дома она всё же смогла обвести вокруг пальца и поступить, как ей угодно. Впрочем, какое-то мерзопакостное предчувствие никак не желало отпускать.
Оглянувшись, Тея с удивлением обнаружила одного из обитателей сего дома. Обернув лапки пушистым хвостом, на крышке гроба умостился кот, подозрительно поглядывая на Мазахаку золотым и голубым глазами.
– О, господин Кот! Надеюсь, Вы будете вести себя тихо и не поднимите лишний шум, – не сдержалась от коварной улыбки девушка.
Кот пошевелил усами и, склонив голову набок, протяжно мяукнул, как бы намекая, что он подумает. Тея хмыкнула, признавая право кота творить всё, что ему вздумается, и решила быстренько подняться к себе – переодеться и избавиться, наконец, от уже надоевшего образа Мазахаки Бильбергии. Собственно, парик она уже сняла и небрежно запнула за колонну. Много времени сборы не заняли, только и оставалось, что захватить сумку да стянуть опостылевшее платье – под ним заранее был надет дорожный костюм. Топорик занял место на поясе. Скоро она снова продолжит прерванные на момент затяжной миссии тренировки, и эта мысль придала девушке уверенности.
– Иногда – стоит, – твердо ответил мальчик, проигнорировав обескураженный вид молодого человека. – Но сейчас, честно говоря, меня больше пугают представители семейства Миено: Лель чуть не засёк меня с этим мешком, – Торми кивнул головой на матерчатый куль у своих ног. – Да и Розмари со своими тараканами немного напрягает.
– На данный момент могу только посочувствовать, – вздохнул Анемон. – У Леля обострение подозрительности ко всем, а Розмари… В общем, её мания насекомых тоже, похоже, надолго. Что в мешке?
Торми проказливо ухмыльнулся:
– Даже и не знаю, как это назвать: «скарб фетишиста», «уникальная коллекция»? Для полноты картины в этом мешке только вас и не хватает, учитель.
Анемон с любопытством достал из мешка вазочку с росписью зелёными хризантемами, изящную брошку, кулон на длинной цепочке, шкатулку, пару вееров, статуэтку, заколку… И всё с неизменным атрибутом – зелёной хризантемой.
– Понятно, – улыбнулся он, тихо пробормотав: – Значит, Тея неплохо обыскала дом. О, а этот веер я давно искал.
– Что? – подозрительно переспросил ученик, стаскивая парик и усаживаясь на скособоченную табуретку.
– Ты абсолютно прав. В связи с этим следует вас предупредить – события могут несколько выйти из-под контроля. Но ничего серьёзного произойти не должно. В общем, наблюдайте и не вмешивайтесь, если что, я подам вам знак.
– Ладно, ладно, – с кислой миной согласился Торми, покачиваясь на табуретке под требовательным взглядом Анемона.
Лайн выразила согласие без всякого недовольства, лишь встала и отряхнула юбку.
– Как скажешь.
– Хорошо. И да, Торми, будь осторожней.
– Я всегда осторожен, – пренебрежительно отмахнулся мальчик.
– Вообще-то я про табуретку – она сломана.
***
– Ехать он не хочет. Да кто его спрашивать-то будет! – недовольно пробормотала Тея и споткнулась о кем-то брошенную в коридоре бутылку. О! Похоже, она уже близка к цели. Где-то здесь, не слишком далеко от комнаты Розмари и так, чтобы на глаза лишний раз не попадаться, разместилась прислуга барышни Миено.
Налетев на кучу мусора за углом, девушка отметила, что за уборку за слугами понаехавших гостей ей надо дополнительно приплачивать. Освидетельствовав основательно расцарапанную и уже без ручки дверь, Тея убедилась, что прибыла на место. Ей и стучать не пришлось, дверь оказалась приоткрыта и поддалась лёгкому толчку. Пол усеивали огрызки яблок, вишнёвые косточки, фантики и осколки вазы. Щучий хвост теперь рос корнями наверх, а единственная картина коренилась налево. Хозяев в комнате не наблюдалось, и Тея, поджав губы, уже хотела удалиться от кавардака подальше, как заметила чью-то ногу за креслом.
– Есть тут кто-нибудь?
– А кого вам надо? – раздалось сзади, и девушка чуть не выронила корзину, которую обнимала обеими руками.
– Э-э-э… – протянула она, не зная, как обратиться к молодому человеку – или девушке – со снежно-белыми длинными волосами – тройняшки для неё были все на одно лицо и отличались только растрёпанностью шевелюры. Даже одевались они одинаково: белые рубашки, голубые замысловато расшитые жилеты и тёмно-серые бриджи.
Не успела Тея опомниться, как оказалась окружена с трёх сторон.
– Лоло, ну ты, как обычно, не смог нормально спрятаться.
– Зато с дверями я обращаюсь на порядок аккуратней тебя, Лулу.
– Да хватит вам! Лучше ответьте, кто погрыз мой леденец?
Тея скептически приподняла бровь: и чему они могут научить бедняжку Розмари?
– Присядьте, – велела она, взяв инициативу в свои руки, и поставила перед ними на столик пузатую бутыль. Три пары глаз зажглись маниакальной заинтересованностью, и Тея удовлетворённо хмыкнула. – У меня к вам есть деловое предложение…
***
Ужин проходил в молчании. Каждый молчал по-своему. Мазахака, демонстрируя высокие достижения в кулинарном искусстве, подавала блюда с видом довольным, но нетерпеливым, словно предвкушая нечто приятное. Герцог с отвращением ковырялся в ненавистной ему рыбе – а к столу были поданы: уха из щуки, нежнейшее форелевое суфле, запечённый в вине судак и слоёные пирожки с лимонеллой – и кидал убийственные взгляды на домоуправшу, по чьей вине присутствующие и лакомились рыбными изысками. Торми вдруг решил продемонстрировать наличие хороших манер и ел неспешно и с достоинством, чем несказанно удивил всех расположившихся за столом. Оставалось только догадываться – то ли он просто вздумал покрасоваться перед Розмари, то ли внезапно вспомнил о высоком статусе гостей и воспринял своим долгом не посрамить учителя. И в то и другое верилось с трудом, но факт оставался фактом – его неторопливость и изящество манер не уступали анемоновским. Это слегка нервировало Леля и домоуправшу, однако в целом атмосфера оставалась вполне мирной.
Лайнерия аккуратно дожевала кусочек суфле – на её взгляд рыбка удалась – и промокнула губы салфеткой с вышитыми клубничками. Анемон едва заметно улыбнулся племяннице, наслаждаясь вкусной пищей и в чём-то приятной компанией, и, отставив пустую тарелку, поинтересовался:
– Госпожа Мазахака, что вы планируете подать к чаю?
Невинный вопрос вызвал у той странную реакцию – домоуправша заметно содрогнулась и едва не выронила разнос с фарфором. Полный сомнений взгляд достался хозяину дома. Анемон был абсолютно прав, что-то затевалось. Лайнерия решила не спускать глаз с Мазахаки Бильбергии.
– Лимонные мадлены и черничный пирог с взбитыми сливками.
– Прекрасно. Жду не дождусь, когда смогу отведать приготовленных вами вкусностей. Ах да, рыбка была свыше всяких похвал!
– Спасибо, – пробормотала мрачная дама, покосившись на недовольного герцога.
Наконец на столе расположился любимый сервиз Лайнерии – зелёный с золотыми стрекозами – что не могло не восхитить; девочке подумалось, что у госпожи Бильбергии прекрасный вкус. Подлетел кипящий чайник Зюзитта, вызвав неподдельный восторг Розмари, и пока все отвлеклись на диковинку и восторги барышни Миено, Лайн успела заметить, как домоуправша добавляет в заварочный чайничек нечто из крошечного флакончика. Увидел ли это Анемон? Впрочем, Лайнерия привыкла доверять дядюшке, и уж если он сказал не вмешиваться, значит, у него есть на то основания. Торми, кажется, ничего подозрительного не заметил, потянувшись за чашкой: вид посыпанных сахарной пудрой пирожных и ароматного пирога завладел его вниманием безраздельно.
– Не пей чай, – шепнула девочка, наклонившись над кусочком черничного десерта.
– Почему это? – слизнул Торми сливки с серебряной ложечки.
– Ну, понимаешь…
– Торми, почему ты не пьёшь чай? Выпей, пожалуйста, – требовательно взглянул на ребёнка Анемон.
В это время Мазахака, подававшая кое-как угомонившейся Розмари кусок пирога, уронила его девочке на платье.
– Мне так жаль, – проговорила она, игнорирую возмущение радеющего за сестру герцога. – Идём, тебе надо немедленно переодеться.
Девочка протянула ручки к Зюзитте, но вынуждена была покориться напористому желанию Мазахаки. Лайнерия сделала вид, что отпивает из чашки, наблюдая за происходящим: либо домоуправша потеряла контроль над собственными эмоциями и у неё дрогнули руки, либо она таким нехитрым способом устранила Розмари – пожалела?
Торми перевёл растерянный взгляд с учителя на подругу, видимо, размышляя, кого же послушаться: поглядывающую поверх чашки Лайн или подмигнувшего Анемона? Борьба длилась недолго – глубоко вздохнув, Торми взял приступом чай и задумчиво прикрыл глаза.
– Что-то есть. Но пить можно, – выдал он позже.
– Я так и думал, – признался Анемон, принимаясь за неторопливое чаепитие.
Отпив глоток, Лель скривился и начал в своём обычном репертуаре отвешивать сомнительные комплименты отсутствующей домоуправше не только за скверно приготовленный ужин, но и за отвратительно заваренный чай с привкусом миндаля, который он терпеть не может.
– Во имя всего святого, прогони эту женщину, пока она всех не потравила!
Торми подавился пирогом, но быстро прокашлялся, с любопытством воззрившись на учителя.
– Я начинаю подозревать… – начал Анемон.
– Что?
– Что ты жаждешь увольнения госпожи Бильбергии ради того, чтобы самому её нанять.
Лель открыл было рот возразить, но задумался: ему, видно, никогда такая мысль в голову не приходила и было странно, что она пришла Анемону. Под всеобщее молчание, и, похоже, позабыв, как не понравился ему чай, герцог отхлебнул из чашки.
Вернувшись без Розмари, домоуправша поправила очки и осмотрела сидящих за столом с подозрительной внимательностью, свойственной что-то задумавшему Тараканиану. Лайнерия с трудом проглотила вставший в горле кусочек пирога, присматриваясь к Мазахаке; ей мало верилось, что под маской столь сурового и неестественно бледного лица скрывается лик молодой девушки, с которой, если верить Торми, Анемон опустошил закрома магистра, наклюкавшись до бесчувствия.
– Я уложила Розмари спать. Девочка утомилась, – пояснила отсутствие младшей Миено Мазахака. – Что-нибудь ещё?
Торми уже расправился с половиной пирога и усердно налегал на мадлены.
С приятной улыбкой Анемон пододвинул женщине пустую чайную чашку.
– Госпожа Мазахака, повторите, пожалуйста.
***
Прислушиваясь к мерному дыханию герцога и изображая бесконечное терпение и услужливость, Теи с трудом удалось скрыть приступ ярости и не приласкать разносом Анемона, положив конец затянувшемуся чаепитию. Ужин вроде как давно закончился, а недоумение быстро перешло в раздражение, когда хозяин дома вместе со своим гостем перебрались в Чайную комнату. Дети почти сразу же убежали спать, как и предполагалось, но эта парочка ещё держалась. Вернее, это Анемон беспечно пил пятую чашку чая со снотворным, не выказывая ни малейшего намёка на сонливость. Лель же мило посапывал в кресле, опасно накренившись влево и грозя свалиться на пол вместе с оным. Тея подавила тяжкий вздох – применять силовые методы не хотелось, но если ей не оставят выбора… Тем более что в последнюю поданную чашку девушка ухлопала всё, что оставалось в выданном Драценой – на всякий случай – флакончике. Если уж и теперь не подействует…
Нервно скомкав салфетку, она намеревалась уже дать волю чувствам и всё же пустить в ход разнос, но стоило ей ухватиться за него понадёжней, как её несостоявшаяся жертва подала голос:
– Госпожа Мазахака, что это вы делаете?
– А? Эм-м, да вот, хотела вам ещё чаю предложить.
– Нет, спасибо, не стоит. – Анемон легонько зевнул, задумчиво посмотрев на герцога. – Знаете, я, пожалуй, пойду спать. Позаботьтесь здесь обо всём. Спокойной вам ночи, госпожа Мазахака, – проговорил он и, неспешно поднявшись, удалился из комнаты.
Тея буквально не могла поверить своему счастью – всё же зелье подействовало, пусть и с тройной дозы.
Подложив под голову герцога бархатную подушку – несмотря ни на что, она всё же должна заботиться о госте – и убедившись, что он не свалится на пол, Тея невольно залюбовалась безмятежным спокойствием лица спящего. Кротость и беспомощность так шла Лелю, что девушка пожалела, что не опоила его дурманом раньше – скольких бы тогда проблем можно было избежать.
Направившись в комнату Анемона, Тея не без удовольствия отметила, что двое близняшек идут за ней, следуя наперёд оговоренному плану. Как она и надеялась, Мирабилис согласились ей помогать, если, конечно, их маленькой госпоже ничто не будет угрожать. Не кривя душой, Тея заверила в абсолютной безопасности Розмари, присовокупив – как весомый аргумент, призывающий к помощи – бутыль дорогого вина, купленного под видом необходимого для кулинарных успехов ингредиента.
На пороге в хозяйскую опочивальню лежал явно с анемоновской ноги сапог, не дающий двери захлопнуться. Обрадованная столь удачному стечению обстоятельств, Тея шагнула в спальню, и непонятное чувство тревоги на миг овладело ею: всё складывалось слишком хорошо. Будто Анемон догадывался, что за ним придут, и намеренно оставил сапог, дабы этот кто-то не заблудился.
На поверку Анемона в комнате не оказалось. В растерянности она огляделась – уж не спрятался ли он за креслом или шторой, чтобы с коварным "Ба-а!" выпрыгнуть оттуда и подшутить над ней? Только это скорее в духе Торми, да и умиротворяющая тишина и полумрак по углам не предвещали ничего подобного. Стоило подумать, куда он мог деться, вполне возможно его просто не устроил беспорядок, до сих пор царивший в комнате. А раз так, то...
Тея улыбнулась собственной догадливости и направилась к потайной двери, без труда вспомнив и её расположение, и способ открытия.
Второй сапог, обнаруженный в потайном коридорчике, придал ей уверенности, и девушка без сомнений проникла в крошечную комнатушку с гробом, где когда-то почивал Тараканиан. Теперь своеобразное спальное место занимал Анемон, завалившийся в устланный белым шёлком ящик прямо в одежде, но захвативший, тем не менее, с собой зелёное атласное одеяло. Возможно, его так быстро сморил запоздавший сон. Подоспевшие следом близняшки по достоинству оценили картину – один из них… видимо, всё же одна… вытащила из собственных волос бледную розу и, хихикнув, положила рядом со сладко посапывающим молодым человеком.
Выбранное для сна место изрядно облегчало проведение запланированной операции, и Тея, криво ухмыльнувшись, велела закрыть гроб, прислонённой к стене крышкой, и вынести тело. Ей и самой пришлось подставить плечо – зря она накормила Анемона ужином. Драцена говорила, что у Теи необыкновенная физическая сила, но то, с какой лёгкостью справлялись с поставленной задачей наёмники, заставило девушку посмотреть на них по-другому. Что-то необычное угадывалось в них, и, несмотря на довольно сомнительный образ жизни, они были профессионалами в своём деле – Тея порадовалась, что ей не надо красть крошку Розмари и вступать в схватку с её защитниками.
Спустив Анемона с лестницы, вернее, гроб с ним внутри, Тея попросила обоих Мирабилис сходить проверить, не прибыла ли повозка. Сама же оглядела холл, чтобы убедиться в отсутствии ненужных свидетелей, чувствуя возбуждение, подогретое азартом при мысли, что такого прозорливого, кажется, угадывающего наперёд все её намерения хозяина дома она всё же смогла обвести вокруг пальца и поступить, как ей угодно. Впрочем, какое-то мерзопакостное предчувствие никак не желало отпускать.
Оглянувшись, Тея с удивлением обнаружила одного из обитателей сего дома. Обернув лапки пушистым хвостом, на крышке гроба умостился кот, подозрительно поглядывая на Мазахаку золотым и голубым глазами.
– О, господин Кот! Надеюсь, Вы будете вести себя тихо и не поднимите лишний шум, – не сдержалась от коварной улыбки девушка.
Кот пошевелил усами и, склонив голову набок, протяжно мяукнул, как бы намекая, что он подумает. Тея хмыкнула, признавая право кота творить всё, что ему вздумается, и решила быстренько подняться к себе – переодеться и избавиться, наконец, от уже надоевшего образа Мазахаки Бильбергии. Собственно, парик она уже сняла и небрежно запнула за колонну. Много времени сборы не заняли, только и оставалось, что захватить сумку да стянуть опостылевшее платье – под ним заранее был надет дорожный костюм. Топорик занял место на поясе. Скоро она снова продолжит прерванные на момент затяжной миссии тренировки, и эта мысль придала девушке уверенности.
