Дважды тетушка приходила нас проведать за минувшее время, познакомилась с Эммой и нашла ее приятной женщиной.
Заглянув к бабушке в комнату, я застала ее занятой разговором по телефону.
– Конечно, Мардж… я не обижаюсь. У тебя самой забот полон рот, – говорила она, старательно прижимая к уху трубку старенького телефонного аппарата.
У тетушки Марджери небольшой домик, и она просто обожает кошек. Зайдя к ней, ты сразу же попадаешь в кошачий рай. Кошки на всех трех диванах, подушках, коврах, они на тумбочках, шкафах и полках, и на подоконниках.
Тетушка подбирает животных на улице, лечит их, откармливает и пристраивает в добрые руки, если удается. Но многие остаются у нее жить насовсем.
Дом Марджери на другом конце города, и навещает она нас с бабушкой нечасто, но приходит всегда, когда требуется. Наверняка тетушка довольна, что Эмма за нами приглядывает, и у нее теперь остается больше времени на собственные дела. На маленькую внучку, которая, со своей матерью, живет по соседству; им тоже нелегко. Они остались без главы семьи; сын Марджери два года назад уехал на заработки и пропал.
Знаками я спросила у бабушки, нужно ли чего? Но она только отмахнулась и продолжила телефонный разговор.
Нога болела, но не настолько сильно, как показалось вначале. Да и приложенный к растяжению лед помог.
Из головы никак не выходила пиала овсяной каши. Кто же ее съел?
Нужно было замотать ногу, чтобы она не распухла, и, перебирая в шкафу вещи в поисках бинта, я вдруг обнаружила запасной ключ от подвала. Точно знала, что он где-то есть, но не помнила, куда положила.
Сжала его в кулаке, и в груди подпрыгнуло сердце.
Бросила взгляд на Сэма – он-то, конечно, бдит.
Но он, будто нарочно, уснул. Ведь всю ночь бодрствовал, занимаясь неизвестно чем с Джеком и мистером Стайлером в подвале.
Покосившись на закрытую дверь подвала, чувствуя боль в ладони от впившегося в кожу острого рельефа ключа, я решилась.
И осторожно, стараясь не шуметь, повернула ключ в замочной скважине.
Дверь в подвал открылась.
Я шагнула в неизвестность.
Глаза не привыкли к темноте, и поначалу я видела лишь полоску света, сочащегося из мутного оконца под потолком.
Не хватало духу пройти по крутой лестнице вниз, и я только разглядывала клочок подвала, видимый сверху: стол, заваленный лабораторными приборами, и очертания стула, на котором, казалось, кто-то сидит.
Этот кто-то шевельнулся, и меня пронзил чей-то ледяной взгляд.
– Помоги… – прошелестело шорохом опавших листьев.
И я опрометью вылетела из подвала, дрожащими руками закрыла дверь и повернула ключ в замке.
Сердце отчаянно билось, мысли путались.
Что это? В подвале человек? Живой человек?
Сэм спал, он не проснулся, даже когда я запнулась за ножку обеденного стола и вскрикнула. Только заворочался во сне и отвернулся к спинке дивана. По телевизору шли новости, потом и вовсе серая рябь затянула экран, и я его выключила.
– Ты точно приложила холодный компресс, как я велела? – взволнованно глядя на опухшую ногу, спросила Эмма, вернувшись из лавки.
– Да, и почти не выходила из комнаты, отдыхала, – отводя глаза, соврала я из опасения, как бы они не заподозрили, что я заглянула в подвал, пока никого не было дома. Кроме спящего Сэма.
Эмма поджала губы.
– Надо перевязать и ограничить движения, иначе восстановление затянется.
Сэм жевал яблоко, принесенное Эммой вместе с другими фруктами, и выглядел рассеянным.
– А ты чего? – вдруг напустилась на него мать. – Спал, небось, и не помог Николетт?
– Нет, конечно! – возмутился он. – Она не просила.
– А ты не догадался? В следующий раз сам за мясом в лавку пойдешь, раз по дому тебе ничего доверить нельзя.
– Ну, мам! Ты же знаешь, что поход за продуктами – это не мое. Попроси Джека.
– А лопать – твое?
Они продолжали спорить, и, кажется, никто не догадался, что я теперь кое-что о них знаю, их секрет.
Кому об этом рассказать? Мистеру Крафчику? Офицеру Бризби?
Едва сдержалась, чтобы не взглянуть на подвальную дверь.
Нужно быть осторожной и не подавать виду, что мне что-то известно.
К вечеру вернулся Джек и мистер Дэниел. Они привезли кресло на колесах, и теперь бабушка могла выезжать из дома на прогулку.
– Я позвонила своей подруге – она медсестра в городской больнице, – и та откликнулась на просьбу. Старенькое кресло находилось на списании, но оно еще годное. За ним нужно было только заехать, – пояснила Эмма.
– Думаю, бабушка будет рада, – осмотрела я «обновку», решив, что если ее снабдить покрывалом и подушкой – будет в самый раз.
После ужина Джек и мистер Стайлер, переглянувшись, отправились в подвал. Я чуть тарелку не разбила, когда они открыли туда дверь.
– Николетт, – окликнула Эмма, – не суетись, я сама соберу посуду. Иди лучше подыши свежим воздухом, Сэм поможет пройтись.
Женщина улыбнулась, а мне подумалось, что меня нарочно хотят выставить из дома.
Сэм подхватил меня под локоть. И не успела я опомниться, как оказалась на улице.
Он усадил меня на раскладной стульчик под яблоней и ушел помогать Джеку таскать какие-то вещи из машины в дом.
Что я могу?
Если разоблачу их, то мы с бабушкой останемся одни, без помощи и поддержки. И без необходимых денег, чтобы нас не выставили из дома. Одна просрочка по платежу, предписанному арендодателю земли по суду, и дом будет заложен. Расплатиться за него в ближайшее время возможности не предвидится. Придется съехать.
А если промолчать, то стану пособницей преступления. Кражи человека и удержания его помимо его воли.
Я вздрогнула.
Неужели, и правда, они преступники? И Эмма, и Джек. И мистер Дэниел с недотепой Сэмом.
Нет, нужно разобраться. Бабушка всегда говорила, что видит людей насквозь и с одного взгляда понимает – хороший человек перед ней или нет.
Не ошиблась же она в Эмме?
Еле дождалась ночи, собираясь сходить на разведку. Но когда стемнело и пришло время отправиться на дело, почувствовала, как от страха подступает тошнота к горлу.
Да и нога невыносимо разболелась.
Может, следующей ночью?
Лежала в кровати и вслушивалась в тишину. Казалось, весь дом полон звуков. Шагов, скрипа дверей, шепота.
Эта неизвестность сводила с ума.
Не смогу я так долго носить в себе этот страх. Даже ради бабушки.
Провалилась в сон, он был тягучим и липким, как лапки паука, плетущего смертоносные сети.
Утром решила, что непременно нужно рассказать мистеру Крафчику о своих подозрениях, а он пусть сам думает, что делать. Но добраться до него – еще та проблема. Со своей ногой я далеко не уйду. Остается телефон.
– Ты что, позвонить хотела? – застал меня в гостиной с трубкой вошедший в дом Сэм – и принесла же нелегкая, он же на огороде Эмме помогал. – Я случайно сегодня аппарат сломал, позже починю, извини.
Он ушел быстрее, чем я успела прожечь его взглядом. А потом опомнилась – Сэм нарочно испортил телефон, чтобы я никому не позвонила и не наговорила лишнего?
Есть еще аппарат в комнате бабушки, но ее волновать – только в крайнем случае.
Мартина тоже вела себя странно. Сидела напротив подвальной двери, неотрывно на нее глядя. Шерстка напряженно вздыблена. А стоило чихнуть или зашуршать пакетом, как кошка вздрагивала и убегала.
Вот и сейчас она замерла напротив входа в подвал, словно за дверью что-то таилось, что-то невидимое и опасное.
Я подошла ближе, нетвердо ступая на ногу. И подхватила Мартину, желая ее успокоить.
Вдруг подвальная дверь отворилась, и в комнату шагнул мистер Стайлер.
Он прищурился, разглядывая меня. Вместе с ним в гостиную проник запах лаванды. Поверх его рубашки был надет кожаный фартук. В таком обычно мясники разделывают тушки животных.
– Не спускайся в подвал. Там опасные реагенты, – проговорил он хрипло.
Я кивнула, крепче прижимая к груди Мартину.
Мистер Дэниел, глубоко вздохнув, повернулся и снова скрылся в подвале. Раздался отчетливый скрежет ключа в замке.
Кошка вырвалась и убежала.
К вечеру пожаловал офицер Мэт Бризби.
Увидев его, я чуть с лестницы не свалилась.
Вот оно! Он что-то заподозрил… понял, что в нашем доме что-то нечисто.
Офицер вяло огляделся, держа в руках раскрытый блокнот и ручку, но не приходилось сомневаться – он подмечает каждую деталь.
– Миссис Стайлер, – отметил он приближение Эммы с плетеной тарелкой, полной ароматного печенья.
– Прошу к столу, – сказала женщина дружелюбно, ставя на стол печенье и стакан молока.
– Нет, спасибо. Некогда. Так, говорите, ничего странного в последнее время не замечали?
Эмма пожала плечами.
– Пожалуй, что и нет. А что-нибудь случилось?
– На дом мистера Елоу напали неизвестные. По предварительным данным – не местные.
– Какой ужас! – всплеснула руками Эмма. – Надеюсь, мистер Елоу жив?
– Да, но находится в больнице. – Бризби что-то записал в блокнот. – А где ваши сыновья и муж?
– Дэниел в лаборатории… он химик, вернее, это его хобби… а так он профессор кафедры антропологии, я вам уже говорила…
– Да-да, припоминаю, – застрочил офицер в записной книжке.
– А сыновья во дворе, машину чинят. Позвать?
– Я сам к ним подойду, когда мы здесь закончим. Значит, ничего подозрительного вы не слышали и не видели? – Он глянул на меня, и я неосознанно мотнула головой. – Хорошо, – захлопнул он блокнот. – Будьте начеку, мало ли кто по ночам по улицам бродит.
Офицер Бризби не удержался, прихватил пару печений с собой и вышел на улицу под журчание голоса Эммы, которая сетовала на разбойников, напавших на мистера Елоу, и обещала позвать мистера Дэниела.
– Он сейчас выйдет, вы пока с мальчиками побеседуйте.
Она закрыла входную дверь и взглянула на меня.
– Какой кошмар! Что в городе творится.
Я села за стол и глотнула молока, чтобы скрыть волнение.
Стайлеры напали на мистера Елоу? Или это не они? Кто тогда у нас в подвале? Почему офицер Бризби не сказал, что кого-то похитили? И не проверил подвал?
Ближе к ночи я услышала шум, доносящийся с первого этажа. И, не спускаясь, выглянула из-за угла, пытаясь разглядеть, кто там.
– Они в городе, это только вопрос времени, когда они доберутся и сюда, – сказал Джек. На нем распахнутый плащ, он явно куда-то собрался. – Нужно замести следы, пока не поздно.
– А если уже поздно? Что теперь будет? – сокрушалась Эмма.
– Не волнуйся, мы знаем, как их отогнать, – заявил Сэм. Он в плаще. Тоже, очевидно, намерился прогуляться.
– Запри двери и окна. И не забудь лавандовый порошок, – внезапно шагнул к жене мистер Дэниел, едва меня не заметив. – Мы с ребятами скоро вернемся.
Мистер Стайлер вышел на улицу вместе с сыновьями. Эмма, накинув на плечи шаль, выскочила их проводить.
Да, эта ночь не будет спокойной.
Я прошла к себе в комнату и проверила пули в ружье. Сегодня я должна выяснить, кто заперт в подвале.
Интересно, кого боятся Стайлеры. Полицию? Хотят отвести от себя подозрения?
Эмма постучала в дверь. Оружие в моих руках чуть не выстрелило, я поспешно задвинула его под кровать.
– Я пришла пожелать тебе спокойной ночи. У тебя всё в порядке? – спросила она, когда я распахнула дверь.
– Да. А что? – Я стояла в ночнушке, догадавшись переодеться, чтобы не вызвать подозрения.
– Ложись спать. Бабушку я уже уложила.
– Хорошо.
Хорошо? Да ничего хорошего.
Выждав час, я вышла в коридор, прислушиваясь к тишине.
Вокруг царила темнота, только внизу приглушенно горела напольная лампа под зеленым абажуром.
За дверью, в спальне Эммы, тоже тихо. Я слышала, как полчаса назад женщина отправилась спать.
Спустившись в гостиную, сжимая в руке ружье, я всё думала: «Неужели выстрелю в Эмму, если всё повернется в худшую сторону?». Хотя об этом было бы лучше не думать.
Запасной ключ от подвала, я повесила на шею. И теперь с трепетом достала его.
Рядом что-то зашуршало.
Мартина!
Кошка нюхала воздух и выглядела озабоченной.
Тоже не спится? Может, учуяла в подвале мышей?
Собравшись с духом, я провернула ключ в замочной скважине.
Щелчок замка.
Дверь открылась.
Рукой нащупала на прохладной шершавой стене выключатель. Щёлк. Но к моему разочарованию свет не зажегся.
Чёрт!
Кажется, Джек что-то говорил о неисправности проводки в подвале и что починит на неделе.
В комоде гостиной где-то был фонарь. И я поспешила за ним.
Он обнаружился точно там, где я его и оставляла. И, о чудо, он горел.
Мартина заглядывала в приоткрытую дверь подвала и утробно рычала.
Там точно мышь. Или целая крыса.
И, конечно, там человек. Которого держат против воли. И я должна его освободить.
Он заявит на Стайлеров в полицию. А что делать мне? Защищать себя и бабушку?
Из подвала донесся протяжный вздох.
От страха волосы на голове зашевелились.
И снова почудился голос: «Помогите».
Преодолевая себя, подсвечивая фонариком, я начала спускаться по лестнице. Ступенька. Вторая.
Внизу на стуле у стола кто-то сидел. С поникшими плечами, в грязной одежде.
Мои ноги будто к полу приросли. Я не могла заставить себя двигаться дальше. Еще шаг, и я потеряю сознание.
Шипенье рядом.
Мартина.
Кошка стояла на одной ступеньке со мной и выгибала спинку.
Глупо так останавливаться на полпути. Нужно идти дальше.
Еще одна ступенька. И еще одна.
Там сидит живой человек, которому нужна помощь. Он в подвале уже несколько дней. И, судя по всему, обращались с ним не очень хорошо.
Поторопившись, я оступилась, и подвернутую накануне ногу пронзила боль.
Я ойкнула, и человек внизу пошевелился, придя в себя, и поднял голову.
Наши глаза встретились. И я буквально оцепенела от его взгляда. Звериного, нечеловеческого, горящего нестерпимым жаром.
«Помоги».
Я в удивлении моргнула. Как он может говорить, если у него рот залеплен скотчем?
Но ведь мне не показалось.
– Погоди. Я сейчас.
Я спустилась вниз, не зная, что собираюсь делать. Руки дрожали, да и всю меня трясло.
Его одежда была в красных пятнах, капли засохшей крови виднелись и на лице.
Собравшись с мыслями, я содрала скотч. Мужчина зарычал, и я отпрянула, едва не свалившись.
– Воды, – прохрипел он.
– Что?
– Пить.
– А… – Я огляделась. На столе много жидкости в пузырьках и колбах, но где тут вода?
– Там, в желтой бутылке.
Положив на пол включенный фонарь, я открутила крышку и дала незнакомцу напиться. Вода текла по его подбородку, лилась на испачканную рубашку.
– Как ты здесь очутился? Откуда ты?
В Эденвиле я знала всех, а этого мужчину видела впервые.
– Помоги освободиться. Найди нож или что-нибудь еще перерезать веревки.
Кругом валялось столько вещей, но ничего подходящего не находилось.
– Быстрее! – поторапливал он. – Они могут вернуться в любую минуту.
Наконец, в куче вещей в углу, я нашла осколок зеркала.
– Перережь на одной руке, а дальше я сам.
Веревки поддавались плохо, осколок то и дело соскальзывал, по лицу тек пот. Но я справилась. И за считанные секунды незнакомец освободился и, пошатываясь, двинул к лестнице.
Казалось, мужчина вот-вот свалится, но он, придерживаясь за стенку, поднимался. На одну ступеньку, вторую. Во всех его движениях сквозило что-то необъяснимое, какая-то особенная грация.
Спохватившись, я подняла фонарь с пола, и с удивлением обнаружила, что незнакомец исчез. А сверху раздался грохот и протяжный вымораживающий нутро кошачий ор.
Взбежав по лестнице, распахнула дверь и увидела Мартину. Кошка с вздыбленной шерстью ходила дугой и шипела, срываясь на дикий крик. На полу валялась опрокинутая лампа с зеленым абажуром. Удивительно, что она не погасла.
Заглянув к бабушке в комнату, я застала ее занятой разговором по телефону.
– Конечно, Мардж… я не обижаюсь. У тебя самой забот полон рот, – говорила она, старательно прижимая к уху трубку старенького телефонного аппарата.
У тетушки Марджери небольшой домик, и она просто обожает кошек. Зайдя к ней, ты сразу же попадаешь в кошачий рай. Кошки на всех трех диванах, подушках, коврах, они на тумбочках, шкафах и полках, и на подоконниках.
Тетушка подбирает животных на улице, лечит их, откармливает и пристраивает в добрые руки, если удается. Но многие остаются у нее жить насовсем.
Дом Марджери на другом конце города, и навещает она нас с бабушкой нечасто, но приходит всегда, когда требуется. Наверняка тетушка довольна, что Эмма за нами приглядывает, и у нее теперь остается больше времени на собственные дела. На маленькую внучку, которая, со своей матерью, живет по соседству; им тоже нелегко. Они остались без главы семьи; сын Марджери два года назад уехал на заработки и пропал.
Знаками я спросила у бабушки, нужно ли чего? Но она только отмахнулась и продолжила телефонный разговор.
Нога болела, но не настолько сильно, как показалось вначале. Да и приложенный к растяжению лед помог.
Из головы никак не выходила пиала овсяной каши. Кто же ее съел?
Нужно было замотать ногу, чтобы она не распухла, и, перебирая в шкафу вещи в поисках бинта, я вдруг обнаружила запасной ключ от подвала. Точно знала, что он где-то есть, но не помнила, куда положила.
Сжала его в кулаке, и в груди подпрыгнуло сердце.
Бросила взгляд на Сэма – он-то, конечно, бдит.
Но он, будто нарочно, уснул. Ведь всю ночь бодрствовал, занимаясь неизвестно чем с Джеком и мистером Стайлером в подвале.
Покосившись на закрытую дверь подвала, чувствуя боль в ладони от впившегося в кожу острого рельефа ключа, я решилась.
И осторожно, стараясь не шуметь, повернула ключ в замочной скважине.
Дверь в подвал открылась.
ГЛАВА 21. Ужасная находка
Я шагнула в неизвестность.
Глаза не привыкли к темноте, и поначалу я видела лишь полоску света, сочащегося из мутного оконца под потолком.
Не хватало духу пройти по крутой лестнице вниз, и я только разглядывала клочок подвала, видимый сверху: стол, заваленный лабораторными приборами, и очертания стула, на котором, казалось, кто-то сидит.
Этот кто-то шевельнулся, и меня пронзил чей-то ледяной взгляд.
– Помоги… – прошелестело шорохом опавших листьев.
И я опрометью вылетела из подвала, дрожащими руками закрыла дверь и повернула ключ в замке.
Сердце отчаянно билось, мысли путались.
Что это? В подвале человек? Живой человек?
Сэм спал, он не проснулся, даже когда я запнулась за ножку обеденного стола и вскрикнула. Только заворочался во сне и отвернулся к спинке дивана. По телевизору шли новости, потом и вовсе серая рябь затянула экран, и я его выключила.
– Ты точно приложила холодный компресс, как я велела? – взволнованно глядя на опухшую ногу, спросила Эмма, вернувшись из лавки.
– Да, и почти не выходила из комнаты, отдыхала, – отводя глаза, соврала я из опасения, как бы они не заподозрили, что я заглянула в подвал, пока никого не было дома. Кроме спящего Сэма.
Эмма поджала губы.
– Надо перевязать и ограничить движения, иначе восстановление затянется.
Сэм жевал яблоко, принесенное Эммой вместе с другими фруктами, и выглядел рассеянным.
– А ты чего? – вдруг напустилась на него мать. – Спал, небось, и не помог Николетт?
– Нет, конечно! – возмутился он. – Она не просила.
– А ты не догадался? В следующий раз сам за мясом в лавку пойдешь, раз по дому тебе ничего доверить нельзя.
– Ну, мам! Ты же знаешь, что поход за продуктами – это не мое. Попроси Джека.
– А лопать – твое?
Они продолжали спорить, и, кажется, никто не догадался, что я теперь кое-что о них знаю, их секрет.
Кому об этом рассказать? Мистеру Крафчику? Офицеру Бризби?
Едва сдержалась, чтобы не взглянуть на подвальную дверь.
Нужно быть осторожной и не подавать виду, что мне что-то известно.
К вечеру вернулся Джек и мистер Дэниел. Они привезли кресло на колесах, и теперь бабушка могла выезжать из дома на прогулку.
– Я позвонила своей подруге – она медсестра в городской больнице, – и та откликнулась на просьбу. Старенькое кресло находилось на списании, но оно еще годное. За ним нужно было только заехать, – пояснила Эмма.
– Думаю, бабушка будет рада, – осмотрела я «обновку», решив, что если ее снабдить покрывалом и подушкой – будет в самый раз.
После ужина Джек и мистер Стайлер, переглянувшись, отправились в подвал. Я чуть тарелку не разбила, когда они открыли туда дверь.
– Николетт, – окликнула Эмма, – не суетись, я сама соберу посуду. Иди лучше подыши свежим воздухом, Сэм поможет пройтись.
Женщина улыбнулась, а мне подумалось, что меня нарочно хотят выставить из дома.
Сэм подхватил меня под локоть. И не успела я опомниться, как оказалась на улице.
Он усадил меня на раскладной стульчик под яблоней и ушел помогать Джеку таскать какие-то вещи из машины в дом.
Что я могу?
Если разоблачу их, то мы с бабушкой останемся одни, без помощи и поддержки. И без необходимых денег, чтобы нас не выставили из дома. Одна просрочка по платежу, предписанному арендодателю земли по суду, и дом будет заложен. Расплатиться за него в ближайшее время возможности не предвидится. Придется съехать.
А если промолчать, то стану пособницей преступления. Кражи человека и удержания его помимо его воли.
Я вздрогнула.
Неужели, и правда, они преступники? И Эмма, и Джек. И мистер Дэниел с недотепой Сэмом.
Нет, нужно разобраться. Бабушка всегда говорила, что видит людей насквозь и с одного взгляда понимает – хороший человек перед ней или нет.
Не ошиблась же она в Эмме?
Еле дождалась ночи, собираясь сходить на разведку. Но когда стемнело и пришло время отправиться на дело, почувствовала, как от страха подступает тошнота к горлу.
Да и нога невыносимо разболелась.
Может, следующей ночью?
Лежала в кровати и вслушивалась в тишину. Казалось, весь дом полон звуков. Шагов, скрипа дверей, шепота.
Эта неизвестность сводила с ума.
Не смогу я так долго носить в себе этот страх. Даже ради бабушки.
Провалилась в сон, он был тягучим и липким, как лапки паука, плетущего смертоносные сети.
Утром решила, что непременно нужно рассказать мистеру Крафчику о своих подозрениях, а он пусть сам думает, что делать. Но добраться до него – еще та проблема. Со своей ногой я далеко не уйду. Остается телефон.
– Ты что, позвонить хотела? – застал меня в гостиной с трубкой вошедший в дом Сэм – и принесла же нелегкая, он же на огороде Эмме помогал. – Я случайно сегодня аппарат сломал, позже починю, извини.
Он ушел быстрее, чем я успела прожечь его взглядом. А потом опомнилась – Сэм нарочно испортил телефон, чтобы я никому не позвонила и не наговорила лишнего?
Есть еще аппарат в комнате бабушки, но ее волновать – только в крайнем случае.
Мартина тоже вела себя странно. Сидела напротив подвальной двери, неотрывно на нее глядя. Шерстка напряженно вздыблена. А стоило чихнуть или зашуршать пакетом, как кошка вздрагивала и убегала.
Вот и сейчас она замерла напротив входа в подвал, словно за дверью что-то таилось, что-то невидимое и опасное.
Я подошла ближе, нетвердо ступая на ногу. И подхватила Мартину, желая ее успокоить.
Вдруг подвальная дверь отворилась, и в комнату шагнул мистер Стайлер.
Он прищурился, разглядывая меня. Вместе с ним в гостиную проник запах лаванды. Поверх его рубашки был надет кожаный фартук. В таком обычно мясники разделывают тушки животных.
– Не спускайся в подвал. Там опасные реагенты, – проговорил он хрипло.
Я кивнула, крепче прижимая к груди Мартину.
Мистер Дэниел, глубоко вздохнув, повернулся и снова скрылся в подвале. Раздался отчетливый скрежет ключа в замке.
Кошка вырвалась и убежала.
ГЛАВА 22. Встреча со зверем
К вечеру пожаловал офицер Мэт Бризби.
Увидев его, я чуть с лестницы не свалилась.
Вот оно! Он что-то заподозрил… понял, что в нашем доме что-то нечисто.
Офицер вяло огляделся, держа в руках раскрытый блокнот и ручку, но не приходилось сомневаться – он подмечает каждую деталь.
– Миссис Стайлер, – отметил он приближение Эммы с плетеной тарелкой, полной ароматного печенья.
– Прошу к столу, – сказала женщина дружелюбно, ставя на стол печенье и стакан молока.
– Нет, спасибо. Некогда. Так, говорите, ничего странного в последнее время не замечали?
Эмма пожала плечами.
– Пожалуй, что и нет. А что-нибудь случилось?
– На дом мистера Елоу напали неизвестные. По предварительным данным – не местные.
– Какой ужас! – всплеснула руками Эмма. – Надеюсь, мистер Елоу жив?
– Да, но находится в больнице. – Бризби что-то записал в блокнот. – А где ваши сыновья и муж?
– Дэниел в лаборатории… он химик, вернее, это его хобби… а так он профессор кафедры антропологии, я вам уже говорила…
– Да-да, припоминаю, – застрочил офицер в записной книжке.
– А сыновья во дворе, машину чинят. Позвать?
– Я сам к ним подойду, когда мы здесь закончим. Значит, ничего подозрительного вы не слышали и не видели? – Он глянул на меня, и я неосознанно мотнула головой. – Хорошо, – захлопнул он блокнот. – Будьте начеку, мало ли кто по ночам по улицам бродит.
Офицер Бризби не удержался, прихватил пару печений с собой и вышел на улицу под журчание голоса Эммы, которая сетовала на разбойников, напавших на мистера Елоу, и обещала позвать мистера Дэниела.
– Он сейчас выйдет, вы пока с мальчиками побеседуйте.
Она закрыла входную дверь и взглянула на меня.
– Какой кошмар! Что в городе творится.
Я села за стол и глотнула молока, чтобы скрыть волнение.
Стайлеры напали на мистера Елоу? Или это не они? Кто тогда у нас в подвале? Почему офицер Бризби не сказал, что кого-то похитили? И не проверил подвал?
***
Ближе к ночи я услышала шум, доносящийся с первого этажа. И, не спускаясь, выглянула из-за угла, пытаясь разглядеть, кто там.
– Они в городе, это только вопрос времени, когда они доберутся и сюда, – сказал Джек. На нем распахнутый плащ, он явно куда-то собрался. – Нужно замести следы, пока не поздно.
– А если уже поздно? Что теперь будет? – сокрушалась Эмма.
– Не волнуйся, мы знаем, как их отогнать, – заявил Сэм. Он в плаще. Тоже, очевидно, намерился прогуляться.
– Запри двери и окна. И не забудь лавандовый порошок, – внезапно шагнул к жене мистер Дэниел, едва меня не заметив. – Мы с ребятами скоро вернемся.
Мистер Стайлер вышел на улицу вместе с сыновьями. Эмма, накинув на плечи шаль, выскочила их проводить.
Да, эта ночь не будет спокойной.
Я прошла к себе в комнату и проверила пули в ружье. Сегодня я должна выяснить, кто заперт в подвале.
Интересно, кого боятся Стайлеры. Полицию? Хотят отвести от себя подозрения?
Эмма постучала в дверь. Оружие в моих руках чуть не выстрелило, я поспешно задвинула его под кровать.
– Я пришла пожелать тебе спокойной ночи. У тебя всё в порядке? – спросила она, когда я распахнула дверь.
– Да. А что? – Я стояла в ночнушке, догадавшись переодеться, чтобы не вызвать подозрения.
– Ложись спать. Бабушку я уже уложила.
– Хорошо.
Хорошо? Да ничего хорошего.
Выждав час, я вышла в коридор, прислушиваясь к тишине.
Вокруг царила темнота, только внизу приглушенно горела напольная лампа под зеленым абажуром.
За дверью, в спальне Эммы, тоже тихо. Я слышала, как полчаса назад женщина отправилась спать.
Спустившись в гостиную, сжимая в руке ружье, я всё думала: «Неужели выстрелю в Эмму, если всё повернется в худшую сторону?». Хотя об этом было бы лучше не думать.
Запасной ключ от подвала, я повесила на шею. И теперь с трепетом достала его.
Рядом что-то зашуршало.
Мартина!
Кошка нюхала воздух и выглядела озабоченной.
Тоже не спится? Может, учуяла в подвале мышей?
Собравшись с духом, я провернула ключ в замочной скважине.
Щелчок замка.
Дверь открылась.
Рукой нащупала на прохладной шершавой стене выключатель. Щёлк. Но к моему разочарованию свет не зажегся.
Чёрт!
Кажется, Джек что-то говорил о неисправности проводки в подвале и что починит на неделе.
В комоде гостиной где-то был фонарь. И я поспешила за ним.
Он обнаружился точно там, где я его и оставляла. И, о чудо, он горел.
Мартина заглядывала в приоткрытую дверь подвала и утробно рычала.
Там точно мышь. Или целая крыса.
И, конечно, там человек. Которого держат против воли. И я должна его освободить.
Он заявит на Стайлеров в полицию. А что делать мне? Защищать себя и бабушку?
Из подвала донесся протяжный вздох.
От страха волосы на голове зашевелились.
И снова почудился голос: «Помогите».
Преодолевая себя, подсвечивая фонариком, я начала спускаться по лестнице. Ступенька. Вторая.
Внизу на стуле у стола кто-то сидел. С поникшими плечами, в грязной одежде.
Мои ноги будто к полу приросли. Я не могла заставить себя двигаться дальше. Еще шаг, и я потеряю сознание.
Шипенье рядом.
Мартина.
Кошка стояла на одной ступеньке со мной и выгибала спинку.
Глупо так останавливаться на полпути. Нужно идти дальше.
Еще одна ступенька. И еще одна.
Там сидит живой человек, которому нужна помощь. Он в подвале уже несколько дней. И, судя по всему, обращались с ним не очень хорошо.
Поторопившись, я оступилась, и подвернутую накануне ногу пронзила боль.
Я ойкнула, и человек внизу пошевелился, придя в себя, и поднял голову.
Наши глаза встретились. И я буквально оцепенела от его взгляда. Звериного, нечеловеческого, горящего нестерпимым жаром.
ГЛАВА 23. Побег
«Помоги».
Я в удивлении моргнула. Как он может говорить, если у него рот залеплен скотчем?
Но ведь мне не показалось.
– Погоди. Я сейчас.
Я спустилась вниз, не зная, что собираюсь делать. Руки дрожали, да и всю меня трясло.
Его одежда была в красных пятнах, капли засохшей крови виднелись и на лице.
Собравшись с мыслями, я содрала скотч. Мужчина зарычал, и я отпрянула, едва не свалившись.
– Воды, – прохрипел он.
– Что?
– Пить.
– А… – Я огляделась. На столе много жидкости в пузырьках и колбах, но где тут вода?
– Там, в желтой бутылке.
Положив на пол включенный фонарь, я открутила крышку и дала незнакомцу напиться. Вода текла по его подбородку, лилась на испачканную рубашку.
– Как ты здесь очутился? Откуда ты?
В Эденвиле я знала всех, а этого мужчину видела впервые.
– Помоги освободиться. Найди нож или что-нибудь еще перерезать веревки.
Кругом валялось столько вещей, но ничего подходящего не находилось.
– Быстрее! – поторапливал он. – Они могут вернуться в любую минуту.
Наконец, в куче вещей в углу, я нашла осколок зеркала.
– Перережь на одной руке, а дальше я сам.
Веревки поддавались плохо, осколок то и дело соскальзывал, по лицу тек пот. Но я справилась. И за считанные секунды незнакомец освободился и, пошатываясь, двинул к лестнице.
Казалось, мужчина вот-вот свалится, но он, придерживаясь за стенку, поднимался. На одну ступеньку, вторую. Во всех его движениях сквозило что-то необъяснимое, какая-то особенная грация.
Спохватившись, я подняла фонарь с пола, и с удивлением обнаружила, что незнакомец исчез. А сверху раздался грохот и протяжный вымораживающий нутро кошачий ор.
Взбежав по лестнице, распахнула дверь и увидела Мартину. Кошка с вздыбленной шерстью ходила дугой и шипела, срываясь на дикий крик. На полу валялась опрокинутая лампа с зеленым абажуром. Удивительно, что она не погасла.
