Там не было страха, не было и неприязни. Миссис Оллфорд была удивлена, что подобное вообще возможно, но при этом совершенно спокойно и адекватно воспринимала сам факт существования древнего вампира. Чем вызвала у Влада еще больше уважения. На своем веку он мог припомнить немного людей, встретивших его с таким же олимпийским спокойствием.
— После всего, что произошло с моей семьей, — она на мгновение замолчала, поправляя растрепавшиеся локоны Гвен и при этом пытаясь справиться с нахлынувшими на нее эмоциями, — поверьте, будь вы самим Дьяволом в человеческом обличье, мне было бы все равно. Главное, не кто вы на самом деле, главное - выши поступки. Для меня важно одно: вы снова спасли мою дочь от смерти. И я вам за это буду благодарна до последнего своего вздоха.
— Боюсь, что в этот раз бессилен даже я, — мрачно заметил Влад, отходя немного в сторону и давая возможность миссис Оллфорд присесть рядом с дочерью.
— Все настолько плохо? — дрожащим голосом спросила женщина. Она нежно погладила Гвен по голове, а затем взяла ее руку в свою.
— Увы, хотел бы сказать, что нет, но, — князь развел руками. — Уж слишком сильно ее хотели отправить в мир иной.
— И чьих рук это дело? — дрожь ушла из голоса леди Элизабет, на смену ей пришли сталь и негодование.
— Точно пока сказать трудно, но то, что в деле замешана ваша прислуга — это факт. Как минимум двое: Сьюзен Митчелл и Ник Одли, — сказал Влад, сжимая металлический бортик кровати так, что тот деформировался. — Они же причастны и к смерти вашего супруга, — ответил на так и невысказанный вопрос князь. — Кстати, мы нашли также и вашу пропавшую горничную.
— Вики? А она тут при чем? — удивленно спросила женщина.
— Мы до конца еще не разобрались. Но их связывает один французский приют, в котором все трое жили какое-то время.
— Сэр Рэймонд приехал со мной, но мы так и не успели с ним ни о чем толком поговорить. Думаю, он мог бы внести хоть какую-то ясность в это дело, — заметила миссис Оллфорд, а затем, резко сменив тему, произнесла: — Прошу вас, верните мне мою дочь еще раз. Вы же можете.
— Могу, но… — Влад замолчал, подбирая слова, — вы должны понимать, что она уже никогда не будет прежней.
— Но Гвен будет жить… в каком-то смысле. Простите, — горячо возразила миссис Оллфорд. Ее голос снова дрожал от сдерживаемых эмоций, на глазах блестели слезы, а сердце было в любой момент готово выскочить из груди, разрываясь от боли.
— В любом другом случае я бы промолчал, — серьезно начал Дракула, — но не могу вас не предупредить. Состояние Гвендолин таково, что она может просто не пережить превращение. Я не рискну дать вам стопроцентную гарантию. Скорее, пятьдесят на пятьдесят. И что-либо изменить я не в силах, это уже не моя компетенция. Не дать уйти за грань я могу, а вот воскресить из мира мертвых… — князь, тяжело вздохнув, замолчал.
— Чем мы рискуем, мистер Дракула? Гвендолин либо выживет, переродившись, либо умрет. Третьего не дано. Если мы не попробуем ее вернуть, пусть и таким неординарным способом, я себе этого никогда не прощу. Как и вы, — пристально смотря в обсидиановые глаза Влада, произнесла леди Элизабет. Казалось, что сейчас именно мать Гвендолин читала душу князя. — Пожалуйста. Я просто не могу потерять еще и ее. Только не снова.
Несколько бесконечно долгих мгновений Влад молчал, взвешивая мысленно все за и против. Наконец, приняв решение, он кивнул:
— Хорошо.
Затем Влад подошел к кровати и опять склонился над Гвен, которая напоминала собой более всего восковую фигуру. Прекрасную, но неживую. И лишь висящие в воздухе песочные часы, да ровный звук исправно работающих аппаратов свидетельствовали о том, что не все еще потеряно.
Пара замысловатых слов на языке демонов и князь опять оказался в Междумирье. С того момента, как он покинул бело-серебряную комнату, в ней ничего не изменилось. Разве что мисс Оллфорд переместилась в самый угол. Девушка сидела подтянув колени к груди и обхватив их руками. Глаза ее были прикрыты, она немного раскачивалась из стороны в сторону, но, кажется, даже не осознавала этого. Понимая, что каждая не то что минута, секунда на счету, Дракула, приближаясь к девушке, сказал:
— Твоя душа сейчас в моих руках, — на этот раз его голос был низок и раскатист, а от его мощной фигуры исходил темный свет. Князь в этот миг вообще казался сотканным из мрака, угольно-черного и жуткого. На его раскрытых ладонях сидела белоснежная голубка, от которой исходило удивительно яркое сияние. Отчего Влад казался еще темнее, хоть это, казалось, уже невозможно. — Ты не сможешь от меня сбежать! Я не позволю!
— Зачем? Вы же обещали. Ну, почти. Я видела это в ваших глазах, — произнесла Гвен. — Дайте мне спокойно уйти, — в голосе девушки отчетливо зазвучала мольба. Она протянула руку и голубка перелетела на ее ладонь. Она была такой светлой и чистой, такой маленькой и хрупкой... Гвендолин бережно прижала трепещущую в ее руках птицу к сердцу, пытаясь оградить от тьмы, что источал Дракула. — Вы не можете со мной так поступить.
— Нет, могу. Ты должна уйти со мной. И поторопись, иначе я призову тебя силой, — сказав это, Влад развернул руки ладонями вниз и протянул их в направлении девушки. Тут же от них по всей комнате разлился сумрачный туман.
Сначала он просто вился в воздухе, то поднимаясь выше, то стелясь по самому полу, заполняя собой все пространство, сочился и бурлил, словно кипящая вода. И вот, приблизившись к Гвендолин, он начал, кружась, взбираясь в воздухе спиралью, уплотняться и приобретать очертания. Сперва неразличимые, размытые, но с каждым новым движением дымка все больше походила на дракона. Вдруг эфемерное создание, разинув огромную пасть, стрелой кинулось к Гвен и схватило голубку. Птица надрывно закричала, изо всех сил пытаясь вырваться из когтистых лап сумрачного монстра. Гвендолин, несмотря на слабость, вскочила на ноги и бросилась на помощь.
— И я навеки стану вашей рабой? Неужели вы именно этого хотите? — в глубине ореховых глаз заблестели слезы обиды и негодования от несправедливости и безысходности ситуации. — Не бойся, милая, я не дам тебя в обиду, — вырвав голубку из черной, мерцающей адским пламенем пасти дракона, тихо произнесла Гвен, а потом, поцеловав, снова укрыла птицу у себя на груди.
— Безусловно, я предпочитаю, чтобы ты ушла со мной по собственной воле. Но если ты не оставишь мне выбора, Гвен, я обращу тебя силой. Пусть рабыней, но ты будешь жить! Решай!
— Я уже все решила. Оставьте меня, — выдохнула Гвендолин.
Но не успело последнее слово сорваться с ее уст, как дракон, кружащий под потолком, сменив направление, направился к ней и в следующее мгновение окутал девушку кромешным мраком, заключив ее в свой плен.
— Очень надеюсь, что хоть часть тебя не желала смерти, — прошептал Влад, снова возвращаясь в реальность. И уже обращаясь к миссис Оллфорд, которая все это время не отходила от дочери ни на шаг и с замиранием сердца ждала исхода дела, добавил: — Думаю, вам стоит ненадолго выйти.
— Верните ее, — прошептала женщина, отпуская наконец руку дочери, тут же безвольно упавшую на кровать. И на негнущихся ногах покинула больничную палату номер триста девяносто четыре.
— Все, что зависит от меня я сделаю, обещаю.
Когда за матерью Гвендолин закрылась дверь, Влад освободил мисс Оллфорд от проводов и датчиков, снял с нее кислородную маску и отключил жизнеобеспечивающее оборудование, больше все это Гвен все равно не понадобится. Также он позаботился и о том, чтобы сигнал об остановке сердца не дошел до центрального пульта, за которым пристально, повинуясь его же предыдущему внушению, следила медицинская сестра. Затем быстро склонился над девушкой и припал к слабо пульсирующей венке на ее шее, аккуратно прокусывая нежную бледную кожу клыками. В тот же миг в углу послышалось недовольное шипение. Тем временем жизнь, капля за каплей, выпитой вампиром крови, покидала тело Гвендолин. И вот песочные часы застыли, последняя песчинка перекочевала в нижний сосуд, остановив ход времени для Гвендолин. Выпрямившись, Влад рванул рукав некогда черной, а сейчас, после визита в склеп, дымчато-серой рубашки. Потом острым когтем провел по мертвенно-белой коже своего запястья, из глубокого пореза тут же выступила темная, почти черная кровь.
— Пей, девочка, — тихим шелком произнес Влад, снова склоняясь над неподвижно лежащей Гвендолин и поднося к ее рту свою руку. — Знаю будет больно, но ты сильная. Ты со всем справишься.
Несколько мучительно долгих мгновений ничего не происходило, капли крови вампира просто падали на бледные, плотно сомкнутые губы мертвой девушки. Но вдруг по телу Гвен прошла судорога и ее уста приоткрылись, давая возможность живительной жидкости попасть внутрь. Влад поднял глаза и увидел, что песочные часы пошли в обратную сторону. Нет, они не перевернулись. Просто время пошло вспять, песчинки стали подниматься по горловине вверх, медленно, но верно заполняя собой верхний сосуд. Дракула про себя улыбнулся: «Говорил же, что сегодня ты останешься без добычи». Немного повернув голову, князь убедился, что Смерть, что-то недовольно бурча себе под нос, покинула больничную палату. Мисс Оллфорд тем временем, притянув руку Дракулы еще ближе к своему лицу, уже жадно глотала кровь Влада, словно измученный жарой путник, который никак не может утолить свою жажду. Наконец-то насытившись, девушка выпустила запястье Влада из своих рук. Тихий звук открывшейся и вновь закрывшейся двери возвестил князя о том, что миссис Оллфорд вернулась в палату дочери.
— Как все прошло, — очень тихо спросила женщина, краем глаза заметив, как рана на руке Дракулы затягивается и полностью исчезает в считанные секунды, не оставляя после себя даже крошечного напоминания.
— На данном этапе все в полном порядке, — поворачиваясь к женщине, сообщил Влад. — Осталось немного подождать.
— Хорошо, — сказала миссис Оллфорд, снова усаживаясь на кровать рядом с Гвендолин и беря дочь за руку. — Она холодна, словно лед.
— Ваша дочь мертва, леди Элизабет. Вы должны это понимать, — тихо заметил Влад.
— Понимаю, я все прекрасно понимаю, — женщина наклонилась и поцеловала Гвендолин в холодный, отливающий перламутром лоб. — Надеюсь, ты сможешь меня простить за то, что я сделала и на какую жизнь тебя обрекла, но я просто не могу потерять тебя, — голос предательски дрогнул и леди Элизабет замолчала, в который уже раз не давая своим эмоциям выйти наружу.
Какое-то время прошло в тягостном молчании, ни Дракула, ни леди Элизабет не знали, о чем им говорить в эту минуту. Из оцепенения их вывела Гвендолин. Слегка выгнувшись, девушка резко распахнула глаза, ошарашенно взирая на Дракулу и сидящую справа от нее маму.
— С возвращением, — губы Дракулы приподнялись в легкой улыбке. То, что мисс Оллфорд пришла в себя давало неплохие шансы на то, что и полное перевоплощение пройдет успешно.
— Горите в Аду, князь! — выдохнула Гвен, пристально смотря в черные бездонные омуты Дракулы, и снова отключилась.
Примечания:
* Упомянутый автором случай имел место действительно быть. Правда, в деревеньке Стентон, графство Суффолк. И этот случай был не единственным, как в Великобритании, так и в мире.
** Молитва об усопших (лат.) - Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Да почивают в мире. Аминь!
Chapter eleven: The squeaky wheel gets the grease...
Как только леди Элизабет услышала слова дочери, она тут же хотела заверить Гвендолин в том, что идея с обращением в вампира принадлежит ей, но Дракула, в один миг оказавшись рядом и положив руку на плечо миссис Оллфорд, не дал ей этого сделать. Указав взглядом на дальний угол, Влад предложил леди Элизабет немного отойти от кровати, где все еще лежала Гвен, напоминающая собой живой труп. Хотя, со сути, таковым она и являлась на данный момент. Мертвенная бледность сливалась с белизной больничной наволочки, глаза Гвендолин ввалились и вокруг них залегли темные круги. Лицо совсем осунулось, из-за чего скулы еще сильнее выступили.
— Мне кажется, вы не желали потерять дочь, — очень тихо, почти едва различимым шепотом, сказал Влад.
Леди Элизабет в непонимании посмотрела на князя:
— Но вы же сказали, что пока все в порядке. Неужели ее состояние ухудшилось?
— Нет, несмотря на ее внешний вид, жизни Гвендолин в эту минуту ничто не угрожает. Вот через несколько часов, когда начнутся изменения в ее теле, тогда будет ясно: переживет она превращение или же нет. Но сейчас я не об этом.
— А о чем? — все еще не до конца понимая, о чем идет речь, растерянно поинтересовалась женщина.
— Гвендолин не хотела становиться вампиром. Она взяла с меня слово, что я не допущу перерождения. Во всяком случае в ближайшее время. И когда я немногим ранее предложил переступить порог вечной ночи, она снова категорически отказалась, — князь сделал паузу. — Если вы скажите ей, что ваша просьба была одной из причин ее насильного обращения, то, — снова замолчав, Влад многозначительно развел руками. — И, прошу вас, говорите немного тише. Даже в таком состоянии Гвен нас прекрасно слышит, — на последнее замечание вампира леди Элизабет понимающе кивнула.
— Но… как же вы? Это несправедливо, что вся вина ляжет на вас одного, — также перейдя на едва различимый шепот заметила миссис Оллфорд.
— Я это переживу, поверьте. За века пребывания в этом мире у меня выработался стойкий иммунитет к женским истерикам. К тому же, если все сложится благополучно, у нас с Гвендолин будет целая вечность в запасе на выяснение отношений, и кто и в чем виноват. А вот вы, как раз наоборот, можете натолкнуться на непонимание с ее стороны. Сейчас все ее эмоции будут обострены и накалены до предела, поэтому лучше молчите и не провоцируйте ссору.
На миг тишина распростерла свои крылья над находящимися в палате номер триста девяносто четыре. И тут, обычно спокойная и хладнокровная, словно айсберг в океане, миссис Оллфорд не выдержала. Сначала на ее глазах заблестели слезы, затем она всхлипнула, а в следующее мгновение уже разрыдалась, закрыв лицо руками. Дракула помог леди Элизабет сесть на кровать и, ненавязчиво проникнув в ее сознание, слегка приглушил эмоции, выплеснувшиеся за край чаши терпения и самообладания этой сильной женщины. Затем достал из кармана брюк такой же черный, как и все в его гардеробе, шелковый платок и подал его леди Элизабет.
— Спасибо, — благодарно взглянув на стоящего рядом князя, сказала миссис Оллфорд. Сняв маску и обнажив чувства, леди Элизабет будто бы скинула с себя тяжелую ношу. — Такое поведение непозволительно, но, — она тяжело, но при этом облегченно вздохнула, — думаю, вы сможете простить мне эту небольшую слабость. Это такая пытка — все время соответствовать.
— Прекрасно вас понимаю, поэтому не беспокойтесь, это будет еще одной нашей маленькой тайной, — ободряюще улыбнувшись, заверил женщину Влад.
Ему самому отлично было знакомо это чувство.
— После всего, что произошло с моей семьей, — она на мгновение замолчала, поправляя растрепавшиеся локоны Гвен и при этом пытаясь справиться с нахлынувшими на нее эмоциями, — поверьте, будь вы самим Дьяволом в человеческом обличье, мне было бы все равно. Главное, не кто вы на самом деле, главное - выши поступки. Для меня важно одно: вы снова спасли мою дочь от смерти. И я вам за это буду благодарна до последнего своего вздоха.
— Боюсь, что в этот раз бессилен даже я, — мрачно заметил Влад, отходя немного в сторону и давая возможность миссис Оллфорд присесть рядом с дочерью.
— Все настолько плохо? — дрожащим голосом спросила женщина. Она нежно погладила Гвен по голове, а затем взяла ее руку в свою.
— Увы, хотел бы сказать, что нет, но, — князь развел руками. — Уж слишком сильно ее хотели отправить в мир иной.
— И чьих рук это дело? — дрожь ушла из голоса леди Элизабет, на смену ей пришли сталь и негодование.
— Точно пока сказать трудно, но то, что в деле замешана ваша прислуга — это факт. Как минимум двое: Сьюзен Митчелл и Ник Одли, — сказал Влад, сжимая металлический бортик кровати так, что тот деформировался. — Они же причастны и к смерти вашего супруга, — ответил на так и невысказанный вопрос князь. — Кстати, мы нашли также и вашу пропавшую горничную.
— Вики? А она тут при чем? — удивленно спросила женщина.
— Мы до конца еще не разобрались. Но их связывает один французский приют, в котором все трое жили какое-то время.
— Сэр Рэймонд приехал со мной, но мы так и не успели с ним ни о чем толком поговорить. Думаю, он мог бы внести хоть какую-то ясность в это дело, — заметила миссис Оллфорд, а затем, резко сменив тему, произнесла: — Прошу вас, верните мне мою дочь еще раз. Вы же можете.
— Могу, но… — Влад замолчал, подбирая слова, — вы должны понимать, что она уже никогда не будет прежней.
— Но Гвен будет жить… в каком-то смысле. Простите, — горячо возразила миссис Оллфорд. Ее голос снова дрожал от сдерживаемых эмоций, на глазах блестели слезы, а сердце было в любой момент готово выскочить из груди, разрываясь от боли.
— В любом другом случае я бы промолчал, — серьезно начал Дракула, — но не могу вас не предупредить. Состояние Гвендолин таково, что она может просто не пережить превращение. Я не рискну дать вам стопроцентную гарантию. Скорее, пятьдесят на пятьдесят. И что-либо изменить я не в силах, это уже не моя компетенция. Не дать уйти за грань я могу, а вот воскресить из мира мертвых… — князь, тяжело вздохнув, замолчал.
— Чем мы рискуем, мистер Дракула? Гвендолин либо выживет, переродившись, либо умрет. Третьего не дано. Если мы не попробуем ее вернуть, пусть и таким неординарным способом, я себе этого никогда не прощу. Как и вы, — пристально смотря в обсидиановые глаза Влада, произнесла леди Элизабет. Казалось, что сейчас именно мать Гвендолин читала душу князя. — Пожалуйста. Я просто не могу потерять еще и ее. Только не снова.
Несколько бесконечно долгих мгновений Влад молчал, взвешивая мысленно все за и против. Наконец, приняв решение, он кивнул:
— Хорошо.
Затем Влад подошел к кровати и опять склонился над Гвен, которая напоминала собой более всего восковую фигуру. Прекрасную, но неживую. И лишь висящие в воздухе песочные часы, да ровный звук исправно работающих аппаратов свидетельствовали о том, что не все еще потеряно.
Пара замысловатых слов на языке демонов и князь опять оказался в Междумирье. С того момента, как он покинул бело-серебряную комнату, в ней ничего не изменилось. Разве что мисс Оллфорд переместилась в самый угол. Девушка сидела подтянув колени к груди и обхватив их руками. Глаза ее были прикрыты, она немного раскачивалась из стороны в сторону, но, кажется, даже не осознавала этого. Понимая, что каждая не то что минута, секунда на счету, Дракула, приближаясь к девушке, сказал:
— Твоя душа сейчас в моих руках, — на этот раз его голос был низок и раскатист, а от его мощной фигуры исходил темный свет. Князь в этот миг вообще казался сотканным из мрака, угольно-черного и жуткого. На его раскрытых ладонях сидела белоснежная голубка, от которой исходило удивительно яркое сияние. Отчего Влад казался еще темнее, хоть это, казалось, уже невозможно. — Ты не сможешь от меня сбежать! Я не позволю!
— Зачем? Вы же обещали. Ну, почти. Я видела это в ваших глазах, — произнесла Гвен. — Дайте мне спокойно уйти, — в голосе девушки отчетливо зазвучала мольба. Она протянула руку и голубка перелетела на ее ладонь. Она была такой светлой и чистой, такой маленькой и хрупкой... Гвендолин бережно прижала трепещущую в ее руках птицу к сердцу, пытаясь оградить от тьмы, что источал Дракула. — Вы не можете со мной так поступить.
— Нет, могу. Ты должна уйти со мной. И поторопись, иначе я призову тебя силой, — сказав это, Влад развернул руки ладонями вниз и протянул их в направлении девушки. Тут же от них по всей комнате разлился сумрачный туман.
Сначала он просто вился в воздухе, то поднимаясь выше, то стелясь по самому полу, заполняя собой все пространство, сочился и бурлил, словно кипящая вода. И вот, приблизившись к Гвендолин, он начал, кружась, взбираясь в воздухе спиралью, уплотняться и приобретать очертания. Сперва неразличимые, размытые, но с каждым новым движением дымка все больше походила на дракона. Вдруг эфемерное создание, разинув огромную пасть, стрелой кинулось к Гвен и схватило голубку. Птица надрывно закричала, изо всех сил пытаясь вырваться из когтистых лап сумрачного монстра. Гвендолин, несмотря на слабость, вскочила на ноги и бросилась на помощь.
— И я навеки стану вашей рабой? Неужели вы именно этого хотите? — в глубине ореховых глаз заблестели слезы обиды и негодования от несправедливости и безысходности ситуации. — Не бойся, милая, я не дам тебя в обиду, — вырвав голубку из черной, мерцающей адским пламенем пасти дракона, тихо произнесла Гвен, а потом, поцеловав, снова укрыла птицу у себя на груди.
— Безусловно, я предпочитаю, чтобы ты ушла со мной по собственной воле. Но если ты не оставишь мне выбора, Гвен, я обращу тебя силой. Пусть рабыней, но ты будешь жить! Решай!
— Я уже все решила. Оставьте меня, — выдохнула Гвендолин.
Но не успело последнее слово сорваться с ее уст, как дракон, кружащий под потолком, сменив направление, направился к ней и в следующее мгновение окутал девушку кромешным мраком, заключив ее в свой плен.
— Очень надеюсь, что хоть часть тебя не желала смерти, — прошептал Влад, снова возвращаясь в реальность. И уже обращаясь к миссис Оллфорд, которая все это время не отходила от дочери ни на шаг и с замиранием сердца ждала исхода дела, добавил: — Думаю, вам стоит ненадолго выйти.
— Верните ее, — прошептала женщина, отпуская наконец руку дочери, тут же безвольно упавшую на кровать. И на негнущихся ногах покинула больничную палату номер триста девяносто четыре.
— Все, что зависит от меня я сделаю, обещаю.
Когда за матерью Гвендолин закрылась дверь, Влад освободил мисс Оллфорд от проводов и датчиков, снял с нее кислородную маску и отключил жизнеобеспечивающее оборудование, больше все это Гвен все равно не понадобится. Также он позаботился и о том, чтобы сигнал об остановке сердца не дошел до центрального пульта, за которым пристально, повинуясь его же предыдущему внушению, следила медицинская сестра. Затем быстро склонился над девушкой и припал к слабо пульсирующей венке на ее шее, аккуратно прокусывая нежную бледную кожу клыками. В тот же миг в углу послышалось недовольное шипение. Тем временем жизнь, капля за каплей, выпитой вампиром крови, покидала тело Гвендолин. И вот песочные часы застыли, последняя песчинка перекочевала в нижний сосуд, остановив ход времени для Гвендолин. Выпрямившись, Влад рванул рукав некогда черной, а сейчас, после визита в склеп, дымчато-серой рубашки. Потом острым когтем провел по мертвенно-белой коже своего запястья, из глубокого пореза тут же выступила темная, почти черная кровь.
— Пей, девочка, — тихим шелком произнес Влад, снова склоняясь над неподвижно лежащей Гвендолин и поднося к ее рту свою руку. — Знаю будет больно, но ты сильная. Ты со всем справишься.
Несколько мучительно долгих мгновений ничего не происходило, капли крови вампира просто падали на бледные, плотно сомкнутые губы мертвой девушки. Но вдруг по телу Гвен прошла судорога и ее уста приоткрылись, давая возможность живительной жидкости попасть внутрь. Влад поднял глаза и увидел, что песочные часы пошли в обратную сторону. Нет, они не перевернулись. Просто время пошло вспять, песчинки стали подниматься по горловине вверх, медленно, но верно заполняя собой верхний сосуд. Дракула про себя улыбнулся: «Говорил же, что сегодня ты останешься без добычи». Немного повернув голову, князь убедился, что Смерть, что-то недовольно бурча себе под нос, покинула больничную палату. Мисс Оллфорд тем временем, притянув руку Дракулы еще ближе к своему лицу, уже жадно глотала кровь Влада, словно измученный жарой путник, который никак не может утолить свою жажду. Наконец-то насытившись, девушка выпустила запястье Влада из своих рук. Тихий звук открывшейся и вновь закрывшейся двери возвестил князя о том, что миссис Оллфорд вернулась в палату дочери.
— Как все прошло, — очень тихо спросила женщина, краем глаза заметив, как рана на руке Дракулы затягивается и полностью исчезает в считанные секунды, не оставляя после себя даже крошечного напоминания.
— На данном этапе все в полном порядке, — поворачиваясь к женщине, сообщил Влад. — Осталось немного подождать.
— Хорошо, — сказала миссис Оллфорд, снова усаживаясь на кровать рядом с Гвендолин и беря дочь за руку. — Она холодна, словно лед.
— Ваша дочь мертва, леди Элизабет. Вы должны это понимать, — тихо заметил Влад.
— Понимаю, я все прекрасно понимаю, — женщина наклонилась и поцеловала Гвендолин в холодный, отливающий перламутром лоб. — Надеюсь, ты сможешь меня простить за то, что я сделала и на какую жизнь тебя обрекла, но я просто не могу потерять тебя, — голос предательски дрогнул и леди Элизабет замолчала, в который уже раз не давая своим эмоциям выйти наружу.
Какое-то время прошло в тягостном молчании, ни Дракула, ни леди Элизабет не знали, о чем им говорить в эту минуту. Из оцепенения их вывела Гвендолин. Слегка выгнувшись, девушка резко распахнула глаза, ошарашенно взирая на Дракулу и сидящую справа от нее маму.
— С возвращением, — губы Дракулы приподнялись в легкой улыбке. То, что мисс Оллфорд пришла в себя давало неплохие шансы на то, что и полное перевоплощение пройдет успешно.
— Горите в Аду, князь! — выдохнула Гвен, пристально смотря в черные бездонные омуты Дракулы, и снова отключилась.
Примечания:
* Упомянутый автором случай имел место действительно быть. Правда, в деревеньке Стентон, графство Суффолк. И этот случай был не единственным, как в Великобритании, так и в мире.
** Молитва об усопших (лат.) - Вечный покой даруй им, Господи, и да сияет им свет вечный. Да почивают в мире. Аминь!
*** Это удлинённая мужская куртка (вдруг кто не знает), которая шьётся из различных материалов. Её универсальность обусловлена тем, что надеть её можно, как на рубашку, в теплое время, так и на свитер, когда на улице ветрено и холодно.
Chapter eleven: The squeaky wheel gets the grease...
Как только леди Элизабет услышала слова дочери, она тут же хотела заверить Гвендолин в том, что идея с обращением в вампира принадлежит ей, но Дракула, в один миг оказавшись рядом и положив руку на плечо миссис Оллфорд, не дал ей этого сделать. Указав взглядом на дальний угол, Влад предложил леди Элизабет немного отойти от кровати, где все еще лежала Гвен, напоминающая собой живой труп. Хотя, со сути, таковым она и являлась на данный момент. Мертвенная бледность сливалась с белизной больничной наволочки, глаза Гвендолин ввалились и вокруг них залегли темные круги. Лицо совсем осунулось, из-за чего скулы еще сильнее выступили.
— Мне кажется, вы не желали потерять дочь, — очень тихо, почти едва различимым шепотом, сказал Влад.
Леди Элизабет в непонимании посмотрела на князя:
— Но вы же сказали, что пока все в порядке. Неужели ее состояние ухудшилось?
— Нет, несмотря на ее внешний вид, жизни Гвендолин в эту минуту ничто не угрожает. Вот через несколько часов, когда начнутся изменения в ее теле, тогда будет ясно: переживет она превращение или же нет. Но сейчас я не об этом.
— А о чем? — все еще не до конца понимая, о чем идет речь, растерянно поинтересовалась женщина.
— Гвендолин не хотела становиться вампиром. Она взяла с меня слово, что я не допущу перерождения. Во всяком случае в ближайшее время. И когда я немногим ранее предложил переступить порог вечной ночи, она снова категорически отказалась, — князь сделал паузу. — Если вы скажите ей, что ваша просьба была одной из причин ее насильного обращения, то, — снова замолчав, Влад многозначительно развел руками. — И, прошу вас, говорите немного тише. Даже в таком состоянии Гвен нас прекрасно слышит, — на последнее замечание вампира леди Элизабет понимающе кивнула.
— Но… как же вы? Это несправедливо, что вся вина ляжет на вас одного, — также перейдя на едва различимый шепот заметила миссис Оллфорд.
— Я это переживу, поверьте. За века пребывания в этом мире у меня выработался стойкий иммунитет к женским истерикам. К тому же, если все сложится благополучно, у нас с Гвендолин будет целая вечность в запасе на выяснение отношений, и кто и в чем виноват. А вот вы, как раз наоборот, можете натолкнуться на непонимание с ее стороны. Сейчас все ее эмоции будут обострены и накалены до предела, поэтому лучше молчите и не провоцируйте ссору.
На миг тишина распростерла свои крылья над находящимися в палате номер триста девяносто четыре. И тут, обычно спокойная и хладнокровная, словно айсберг в океане, миссис Оллфорд не выдержала. Сначала на ее глазах заблестели слезы, затем она всхлипнула, а в следующее мгновение уже разрыдалась, закрыв лицо руками. Дракула помог леди Элизабет сесть на кровать и, ненавязчиво проникнув в ее сознание, слегка приглушил эмоции, выплеснувшиеся за край чаши терпения и самообладания этой сильной женщины. Затем достал из кармана брюк такой же черный, как и все в его гардеробе, шелковый платок и подал его леди Элизабет.
— Спасибо, — благодарно взглянув на стоящего рядом князя, сказала миссис Оллфорд. Сняв маску и обнажив чувства, леди Элизабет будто бы скинула с себя тяжелую ношу. — Такое поведение непозволительно, но, — она тяжело, но при этом облегченно вздохнула, — думаю, вы сможете простить мне эту небольшую слабость. Это такая пытка — все время соответствовать.
— Прекрасно вас понимаю, поэтому не беспокойтесь, это будет еще одной нашей маленькой тайной, — ободряюще улыбнувшись, заверил женщину Влад.
Ему самому отлично было знакомо это чувство.
