Сколько раз за почти шесть сотен лет своего существования на этой земле Дракула мечтал сбросить с себя груз обязательств, норм и приличий. Сила и власть, коими почти безгранично обладал князь, бесспорно облегчали ему жизнь, но при этом они и неимоверно его тяготили, загоняя в жесткие рамки. Хотя и его жизнь в теле смертного мало чем отличалась. Те же законы, нарушать которые было непозволительно, из-за чего постоянно приходилось лавировать на гране фола и играть по чужим правилам, чтобы соответствовать…
— Мистер Дракула, скажите, а что вы планируете дальше? — снова взглянув на Влада, стоящего с несколько отрешенным видом, спросила миссис Оллфорд.
— В каком смысле? — решил уточнить князь, вынырнув из раздумий. — Если по поводу преступлений, то я не меньше вашего хочу найти виновных. Все зашло слишком далеко, и они должны понести наказание, получив по заслугам.
— Не могу с вами не согласиться. Мне кажется, что я бы с радостью сама нажала на кнопку рубильника электрического стула, представься мне такая возможность, — в глазах женщины на долю секунду мелькнула ничем неприкрытая ненависть, а в голосе зазвучала холодная сталь. — Но все же я хотела уточнить по поводу… Гвендолин, — справившись с эмоциями, пояснила женщина свой предыдущий вопрос. — Конечно, если все будет в порядке, — еще один вздох сорвался с ее уст. Было неимоверно тяжело видеть единственную и любимую дочь в таком удручающем состоянии, а уж осознать то, что с ней произошло, и подавно.
— Скорее всего мы вернемся в Тырговиште, — задумчиво ответил князь. — Там Гвендолин будет намного проще приспособиться к новой жизни. Но двери моего дома всегда будут открыты для вас, и вы в любой момент сможете ее навестить. В свою очередь, — решив немного отвлечь миссис Оллфорд от переживаний, которых за последние несколько недель ей выпало немало, Влад сменил тему разговора: — могу я поинтересоваться, чем же выдал себя?
— О, — леди Элизабет немного повеселела, услышав вопрос Влада. Она была благодарна вампиру за то, что, уловив ее весьма и весьма мрачное настроение, тот перевел их беседу в иное русло, — всему виной одна оговорка Гвен наутро после вашего приезда. Именно неосторожно брошенное ею имя: «Дракула» заставило меня серьезно задуматься о вашей истинной личности. А любовь к истории и всевозможным загадкам, — она снова слегка улыбнулась, с нежностью посмотрев на невероятно бледную и совершенно неподвижную дочь, — уже завершила дело. Я просто сложила два и два. Безусловно, в это с трудом верится. Мне до сих пор кажется, что все это лишь игра моего воображения, но также я не в силах отрицать очевидное. Поэтому, пользуясь случаем, так как никто не знает, что ждет нас дальше, я хочу вас искренне поблагодарить за все, что вы сделали и продолжаете делать для нашей семьи.
— Не стоит благодарности, леди Элизабет, — учтивый кивок. — Кстати, о семье, — Влад резко замолчал, так как его внимание привлек шум, доносившийся снаружи, и в частности голос его потомка. Взглянув на Гвендолин и что-то быстро прошептав, князь в несколько шагов пересек палату и, открыв дверь и выглянув в коридор, поинтересовался: — Драган, что происходит?
Картина, которую имели счастье лицезреть леди Элизабет и Дракула, была достойна кисти лучших мастеров изобразительного искусства. Драган и сэр Рэймонд, преградив собой путь в палату, мужественно отбивались от четверых лондонских бобби во главе с Генри Бабкоком, который, усердно размахивая перед их лицами пистолетом и наручниками, пытался прорваться через «баррикады».
— Ну просто штурм Зимнего дворца, — закатив глаза и усмехнувшись тихо заметил Влад, наблюдая потасовку и мимолетно воскрешая в памяти конец октября одна тысяча семнадцатого года. Тогда его волею случая занесло в Петроград, и он стал невольным свидетелем сего знаменательного события.
— Прекратите! Устроили настоящий балаган! Что вы себе позволяете?! — гневный окрик леди Элизабет, стоящей за спиной Влада, эхом разнесся по всему коридору и в один миг остудил мужчин, словно на них вылили ушат ледяной воды.
Прекратив изображать мельницу, старший инспектор Бабкок, переведя сбившееся во время драки дыхание, заявил:
— Что вы себе позволяете?! Вы, — он указал пистолетом на миссис Оллфорд, отчего женщина непроизвольно вздрогнула и инстинктивно отшатнувшись в сторону, снова укрылась за спиной вампира, — находитесь под домашним арестом. Так почему я вынужден бегать за вами по всему Лондону и его окрестностям?
— Как вы узнали, что мы здесь? — поинтересовался мистер Эддингтон.
— И прекратите уже, наконец, размахивать оружием! Вы не на Диком Западе! — взорвался Драган, которому инспектор стволом своего Glock 17 едва не выбил глаз.
— И вообще на каком основании у вас при себе пистолет? — тут же задал еще один вопрос злой, как черт, сэр Рэймонд. — Я пропустил какие-то изменения в законодательстве Британии? — его голос сочился сарказмом, будто гремучая змея ядом.
Подчиненные старшего инспектора в один миг отступили и, словно по команде, спрятали дубинки, которыми до этого самого момента активно пользовались. Конечно, Генри Бабкок их непосредственный начальник, но лишних проблем на свои головы бобби никак не хотели. А в том, что они их получат, хоть и не имеют при себе табельного оружия, после вопроса сэра Рэймонда полицейские не сомневались.
— Я шел на задержание опасного преступника, сбежавшего из-под домашнего ареста! — красный, словно переспевший томат, закричал Бабкок, едва удерживаясь, чтобы снова не броситься на мистера Эддингтона с кулаками.
— Позвольте полюбопытствовать, — спокойным, почти скучающим тоном, от которого, правда, у всех стоящих в коридоре мурашки поползли вдоль позвоночника, поинтересовался молчавший до этого момента Дракула, — кого вы имеете в виду, говоря: опасный преступник? Законопослушного и уважаемого джентльмена, одного из ведущих королевских адвокатов или же убитую горем мать, единственное преступление которой состоит в том, что она пожелала находиться рядом со своей умирающей дочерью?
— Эм… я… просто… — мямлил Бабкок под пристальным, прожигающим насквозь взглядом черных глаз, которые, казалось, затягивали его в саму Преисподнюю. — А вы кто еще такой? Очередной любовник? Может, это как раз вы во всем виноваты и теперь выгораживаете… — старший инспектор был вынужден прекратить свою воинственную и изобличающую тираду, так как Влад, немного запрокинув голову, громко рассмеялся, чем свел на нет все обвинительные усилия Бабкока.
— Когда я парой дней ранее увидел вас в библиотеке в доме герцога Графтона я думал, что вы просто дурак, каких, к сожалению, много, но теперь, — отсмеявшись проговорил князь, — я вижу, что сильно ошибался. Вы — непроходимый глупец и тупица, каких поискать. Действительно о новом назначении можете и не мечтать. Не в этой жизни.
Генри Бабкок во время монолога Дракулы примерил на себя все оттенки красного: от бледно-розового до цвета сангрии. При этом старший инспектор в безуспешной попытке вставить хотя бы слово, просто открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. А упоминание его заветной мечты, точнее невозможности ее воплощения в жизнь, стало последней каплей, и Бабкок, недолго думая, оттолкнул Драгана так, что тот чуть не оказался на полу, подлетел к князю и проорал ему в прямо в лицо:
— Вы арестованы, мистер Как-Вас-Там!
— Алукард, — с ухмылкой на устах уточнил Дракула.
— Вы арестованы, мистер Алукард! А также вы, — он снова указал, правда, в этот раз кивком головы, на бледную леди Элизабет, — и вы, — снова кивок в сторону мистера Эддингтона. — И прошу без лишних телодвижений пройти с нами. Всех вас, — и он с улыбкой маньяка-садиста защелкнул на запястьях Влада наручники, ключ от которых демонстративно положил в правый карман брюк. — Вперед!
— Ce faci? * — ошарашенно спросил Дракулешти, не в силах поверить собственным глазам. — Cum se simte Gwendolyn?
Он понимал, что его предок не просто так выкинул этот фортель, но при этом мужчина все равно готов был впасть в самую настоящую панику. Гвендолин была все еще без сознания, судя по тому, что он видел через приоткрытую дверь. Или же вообще произошло самое худшее, то, о чем Дракулешти и думать не желал.
— Ea este moarta, ** — тихо ответил князь, вклинившись в поток мыслей Драгана и подтверждая его опасения. И тут же добавил, заметив боль утраты, в одночасье поселившуюся в глазах потомка: — E in regula. Nu-?i face griji. Stai langa ea.
— Что за абракадабра?! Говорите по-английски! — вновь закричал Бабкок. — А то сейчас и вас арестую!
«Неужели Гвендолин действительно умерла?» — зная, что князь его услышит, мысленно произнес Драган, полностью проигнорировав гневный выпад старшего инспектора.
«Да, к сожалению. Но мне все же удалось вытащить Гвен с того света. Сейчас я погрузил ее в сон. В кому, если говорить точнее. И я успею вернуться до начала перерождения», — отозвался вампир. И ободряюще кивнул, давая понять, что все идет по плану. Его плану. Затем он взглянул на стоящую с совершенно потерянным видом миссис Оллфорд и тихо произнес:
— С Гвендолин ничего не случится, не волнуйтесь, — на что убитая горем мать лишь благодарно кивнула. Что-то изменить женщина все равно была не в силах, оставалось только довериться тому, кто мог.
Потомок валашского господаря только глаза закатил: мол, тебе виднее. Как всегда. Ему же оставалось только ждать, потому как чем-то помочь девушке он тоже был не в силах. Если бы речь шла о медицине, то — да, но тут все было намного сложнее. Знания и умения у Драгана в этой потусторонней области хоть и имелись, но их явно было недостаточно для чего-то более-менее серьезного. А тут был именно такой случай. И это очень сильно волновало потомка древнего вампира.
— Это всего лишь румынский язык, — раздраженно бросил Драган, наконец-то обратив внимание на старшего инспектора, который, казалось, вот-вот лопнет от переполнявших его эмоций. — Между прочим, вас ждет международный скандал за безосновательный арест. Я сейчас же свяжусь с нашим консульством.
— Нечего меня тут пугать! Ишь привыкли, чуть что и сразу пугают они. Я тоже не вчера родился, и кое-что могу в этой жизни! — оскалился Генри Бабкок.
— Никто с этим и не спорит, — кривая ухмылка изогнула тонкие губы князя.
— Еще бы вы спорили. В вашем-то шатком положении. Да еще и иностранец. У вас, кстати, документы при себе есть? И что у вас за вид? Такое впечатление, что вы собой все пыльные углы в Лондоне вытерли, — Бабкок уже откровенно насмехался, ощущая себя хозяином положения. На самом деле даже не догадываясь, насколько далек он был от истинного положения вещей.
Проигнорировав вопросы и едкие замечания старшего инспектора, Влад, повернувшись к Драгану, спокойно произнес:
— Не нужно поднимать лишний шум, позвони только Кроуфорду. Пусть приедет в Скотланд-Ярд.
— Боитесь? Правильно, — злорадно ухмыльнувшись, сказал Бабкок. — Сейчас мы все узнаем: и кто вы, и что скрываете. Вот задержу вас на семьдесят два часа до выяснения всех обстоятельств, тогда и посмотрим, как вы запоете, — а затем, обращаясь уже к полицейским, которые в растерянности мялись на месте, скомандовал: — Чего топчетесь без дела?! А ну живо всех в машину!
Сказав это, Генри Бабкок подхватил Дракулу под локоть и быстро повел по коридору к выходу из отделения реанимации, а потом и здания. Другие полицейские, встав по обе стороны от леди Элизабет и сэра Рэймонда, последовали примеру своего начальника. И уже минуту спустя ничто не напоминало об их присутствии в больнице Восточного Суррея.
Оставшись в гордом одиночестве, терзаемый самыми разнообразными, но при этом весьма мрачными мыслями, Драган, тяжело вздохнув, вошел в палату, где находилась Гвендолин. Не теряя времени Дракулешти тут же позвонил Арнольду Кроуфорду и, обрисовав тому в двух словах сложившуюся ситуацию, попросил приехать в Скотланд-Ярд, чтобы при необходимости вытащить оттуда Влада.
Больдо, ожидающий на улице у машины, увидев своего хозяина в наручниках, уже было собрался ему на выручку, когда уловил предупреждение в темных глазах князя. «Не вмешивайся!» — говорил взгляд Дракулы. Слуга древнего вампира понимающе кивнул и тут же скрылся в салоне автомобиля, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание лондонских бобби и их не в меру прыткого начальника, ради карьеры готового абсолютно на все.
Дорога до Скотланд-Ярда заняла совсем немного времени. Час был еще ранний, ленивое осеннее солнце едва скользило кончиками своих лучей по небесной тверди, нехотя разгоняя предрассветные сумерки, мрачной пеленой висящие над миром. Поэтому транспорта на дорогах, как в пригороде, так и в самом Лондоне было очень мало. Так что знаменитое на весь мир полицейское управление встретило своих сотрудников и задержанных ими «преступников» гробовым молчанием, и лишь одинокий дежурный на посту, сонно взглянув на только что прибывших и кивнув старшому инспектору, нажал на кнопку, открывающую дверь в святая-святых британской полиции.
— Отведите их во вторую допросную! И глаз с них не спускать! — скомандовал Бабкок и стремительно направился по длинному прямому коридору в противоположную сторону.
— Что всех в одну? — запоздало поинтересовался высокий полицейский с рыжими волосами и россыпью веснушек на лице.
— Да, — остановившись и нехотя, будто бы делал это через силу, повернувшись, сказал Бабкок. — Не хочу, как попугай, переспрашивать все по три раза.
— Но… а как же… — попытался возразить блондин среднего роста, который стоял ближе всего к сэру Рэймонду, но тут же был перебит начальником:
— Сказал же: глаз с них не спускать! Вот они и не смогут ни о чем сговориться! — буквально прорычал Генри Бабкок, старательно избегая взгляда Дракулы, но при этом все равно ощущая, как его поглощает, противными липкими щупальцами расползаясь по всему телу, беспричинное чувство тревоги. — А очная ставка нам только на руку, — добавил он, всеми фибрами души желая оказаться как можно дальше от этого странного иностранца.
Бабкок и сам себе не мог объяснить, что с ним происходит. Подобного старший инспектор не испытывал за всю свою долгую карьеру, хотя и повидал за время службы немало разных индивидов. Поэтому и решил взять небольшой перерыв, так сказать, чтобы собрать хоть какую-то информацию об этом мистере Алукарде прежде, чем проводить допрос. Да и вообще мысли не мешало в порядок привести, а то в голове царил настоящий кавардак.
Проследив слегка удивленными взглядами за начальником отдела ОВП, который унесся в сторону своего кабинета, словно за ним гналась стая собак, четверо полицейских сопроводили задержанных, как и было приказано, во вторую допросную.
Как только Влад вошел в небольшую, залитую противным ярким светом электрических ламп комнату, в которой не было ничего, кроме трех весьма неудобных стульев и стола, а также довольно большого зеркала, служившего для наблюдения за допросом подозреваемых, то сразу же прошел в дальний угол, устроившись у стены так, чтобы быть как можно дальше от раздражающей само существо вампира амальгамной поверхности.
— Вы должны сесть на стул, — тут же заметил полицейский, который немногим ранее интересовался у своего начальника целесообразностью содержания троих задержанных в одной комнате.
— Мистер Дракула, скажите, а что вы планируете дальше? — снова взглянув на Влада, стоящего с несколько отрешенным видом, спросила миссис Оллфорд.
— В каком смысле? — решил уточнить князь, вынырнув из раздумий. — Если по поводу преступлений, то я не меньше вашего хочу найти виновных. Все зашло слишком далеко, и они должны понести наказание, получив по заслугам.
— Не могу с вами не согласиться. Мне кажется, что я бы с радостью сама нажала на кнопку рубильника электрического стула, представься мне такая возможность, — в глазах женщины на долю секунду мелькнула ничем неприкрытая ненависть, а в голосе зазвучала холодная сталь. — Но все же я хотела уточнить по поводу… Гвендолин, — справившись с эмоциями, пояснила женщина свой предыдущий вопрос. — Конечно, если все будет в порядке, — еще один вздох сорвался с ее уст. Было неимоверно тяжело видеть единственную и любимую дочь в таком удручающем состоянии, а уж осознать то, что с ней произошло, и подавно.
— Скорее всего мы вернемся в Тырговиште, — задумчиво ответил князь. — Там Гвендолин будет намного проще приспособиться к новой жизни. Но двери моего дома всегда будут открыты для вас, и вы в любой момент сможете ее навестить. В свою очередь, — решив немного отвлечь миссис Оллфорд от переживаний, которых за последние несколько недель ей выпало немало, Влад сменил тему разговора: — могу я поинтересоваться, чем же выдал себя?
— О, — леди Элизабет немного повеселела, услышав вопрос Влада. Она была благодарна вампиру за то, что, уловив ее весьма и весьма мрачное настроение, тот перевел их беседу в иное русло, — всему виной одна оговорка Гвен наутро после вашего приезда. Именно неосторожно брошенное ею имя: «Дракула» заставило меня серьезно задуматься о вашей истинной личности. А любовь к истории и всевозможным загадкам, — она снова слегка улыбнулась, с нежностью посмотрев на невероятно бледную и совершенно неподвижную дочь, — уже завершила дело. Я просто сложила два и два. Безусловно, в это с трудом верится. Мне до сих пор кажется, что все это лишь игра моего воображения, но также я не в силах отрицать очевидное. Поэтому, пользуясь случаем, так как никто не знает, что ждет нас дальше, я хочу вас искренне поблагодарить за все, что вы сделали и продолжаете делать для нашей семьи.
— Не стоит благодарности, леди Элизабет, — учтивый кивок. — Кстати, о семье, — Влад резко замолчал, так как его внимание привлек шум, доносившийся снаружи, и в частности голос его потомка. Взглянув на Гвендолин и что-то быстро прошептав, князь в несколько шагов пересек палату и, открыв дверь и выглянув в коридор, поинтересовался: — Драган, что происходит?
Картина, которую имели счастье лицезреть леди Элизабет и Дракула, была достойна кисти лучших мастеров изобразительного искусства. Драган и сэр Рэймонд, преградив собой путь в палату, мужественно отбивались от четверых лондонских бобби во главе с Генри Бабкоком, который, усердно размахивая перед их лицами пистолетом и наручниками, пытался прорваться через «баррикады».
— Ну просто штурм Зимнего дворца, — закатив глаза и усмехнувшись тихо заметил Влад, наблюдая потасовку и мимолетно воскрешая в памяти конец октября одна тысяча семнадцатого года. Тогда его волею случая занесло в Петроград, и он стал невольным свидетелем сего знаменательного события.
— Прекратите! Устроили настоящий балаган! Что вы себе позволяете?! — гневный окрик леди Элизабет, стоящей за спиной Влада, эхом разнесся по всему коридору и в один миг остудил мужчин, словно на них вылили ушат ледяной воды.
Прекратив изображать мельницу, старший инспектор Бабкок, переведя сбившееся во время драки дыхание, заявил:
— Что вы себе позволяете?! Вы, — он указал пистолетом на миссис Оллфорд, отчего женщина непроизвольно вздрогнула и инстинктивно отшатнувшись в сторону, снова укрылась за спиной вампира, — находитесь под домашним арестом. Так почему я вынужден бегать за вами по всему Лондону и его окрестностям?
— Как вы узнали, что мы здесь? — поинтересовался мистер Эддингтон.
— И прекратите уже, наконец, размахивать оружием! Вы не на Диком Западе! — взорвался Драган, которому инспектор стволом своего Glock 17 едва не выбил глаз.
— И вообще на каком основании у вас при себе пистолет? — тут же задал еще один вопрос злой, как черт, сэр Рэймонд. — Я пропустил какие-то изменения в законодательстве Британии? — его голос сочился сарказмом, будто гремучая змея ядом.
Подчиненные старшего инспектора в один миг отступили и, словно по команде, спрятали дубинки, которыми до этого самого момента активно пользовались. Конечно, Генри Бабкок их непосредственный начальник, но лишних проблем на свои головы бобби никак не хотели. А в том, что они их получат, хоть и не имеют при себе табельного оружия, после вопроса сэра Рэймонда полицейские не сомневались.
— Я шел на задержание опасного преступника, сбежавшего из-под домашнего ареста! — красный, словно переспевший томат, закричал Бабкок, едва удерживаясь, чтобы снова не броситься на мистера Эддингтона с кулаками.
— Позвольте полюбопытствовать, — спокойным, почти скучающим тоном, от которого, правда, у всех стоящих в коридоре мурашки поползли вдоль позвоночника, поинтересовался молчавший до этого момента Дракула, — кого вы имеете в виду, говоря: опасный преступник? Законопослушного и уважаемого джентльмена, одного из ведущих королевских адвокатов или же убитую горем мать, единственное преступление которой состоит в том, что она пожелала находиться рядом со своей умирающей дочерью?
— Эм… я… просто… — мямлил Бабкок под пристальным, прожигающим насквозь взглядом черных глаз, которые, казалось, затягивали его в саму Преисподнюю. — А вы кто еще такой? Очередной любовник? Может, это как раз вы во всем виноваты и теперь выгораживаете… — старший инспектор был вынужден прекратить свою воинственную и изобличающую тираду, так как Влад, немного запрокинув голову, громко рассмеялся, чем свел на нет все обвинительные усилия Бабкока.
— Когда я парой дней ранее увидел вас в библиотеке в доме герцога Графтона я думал, что вы просто дурак, каких, к сожалению, много, но теперь, — отсмеявшись проговорил князь, — я вижу, что сильно ошибался. Вы — непроходимый глупец и тупица, каких поискать. Действительно о новом назначении можете и не мечтать. Не в этой жизни.
Генри Бабкок во время монолога Дракулы примерил на себя все оттенки красного: от бледно-розового до цвета сангрии. При этом старший инспектор в безуспешной попытке вставить хотя бы слово, просто открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. А упоминание его заветной мечты, точнее невозможности ее воплощения в жизнь, стало последней каплей, и Бабкок, недолго думая, оттолкнул Драгана так, что тот чуть не оказался на полу, подлетел к князю и проорал ему в прямо в лицо:
— Вы арестованы, мистер Как-Вас-Там!
— Алукард, — с ухмылкой на устах уточнил Дракула.
— Вы арестованы, мистер Алукард! А также вы, — он снова указал, правда, в этот раз кивком головы, на бледную леди Элизабет, — и вы, — снова кивок в сторону мистера Эддингтона. — И прошу без лишних телодвижений пройти с нами. Всех вас, — и он с улыбкой маньяка-садиста защелкнул на запястьях Влада наручники, ключ от которых демонстративно положил в правый карман брюк. — Вперед!
— Ce faci? * — ошарашенно спросил Дракулешти, не в силах поверить собственным глазам. — Cum se simte Gwendolyn?
Он понимал, что его предок не просто так выкинул этот фортель, но при этом мужчина все равно готов был впасть в самую настоящую панику. Гвендолин была все еще без сознания, судя по тому, что он видел через приоткрытую дверь. Или же вообще произошло самое худшее, то, о чем Дракулешти и думать не желал.
— Ea este moarta, ** — тихо ответил князь, вклинившись в поток мыслей Драгана и подтверждая его опасения. И тут же добавил, заметив боль утраты, в одночасье поселившуюся в глазах потомка: — E in regula. Nu-?i face griji. Stai langa ea.
— Что за абракадабра?! Говорите по-английски! — вновь закричал Бабкок. — А то сейчас и вас арестую!
«Неужели Гвендолин действительно умерла?» — зная, что князь его услышит, мысленно произнес Драган, полностью проигнорировав гневный выпад старшего инспектора.
«Да, к сожалению. Но мне все же удалось вытащить Гвен с того света. Сейчас я погрузил ее в сон. В кому, если говорить точнее. И я успею вернуться до начала перерождения», — отозвался вампир. И ободряюще кивнул, давая понять, что все идет по плану. Его плану. Затем он взглянул на стоящую с совершенно потерянным видом миссис Оллфорд и тихо произнес:
— С Гвендолин ничего не случится, не волнуйтесь, — на что убитая горем мать лишь благодарно кивнула. Что-то изменить женщина все равно была не в силах, оставалось только довериться тому, кто мог.
Потомок валашского господаря только глаза закатил: мол, тебе виднее. Как всегда. Ему же оставалось только ждать, потому как чем-то помочь девушке он тоже был не в силах. Если бы речь шла о медицине, то — да, но тут все было намного сложнее. Знания и умения у Драгана в этой потусторонней области хоть и имелись, но их явно было недостаточно для чего-то более-менее серьезного. А тут был именно такой случай. И это очень сильно волновало потомка древнего вампира.
— Это всего лишь румынский язык, — раздраженно бросил Драган, наконец-то обратив внимание на старшего инспектора, который, казалось, вот-вот лопнет от переполнявших его эмоций. — Между прочим, вас ждет международный скандал за безосновательный арест. Я сейчас же свяжусь с нашим консульством.
— Нечего меня тут пугать! Ишь привыкли, чуть что и сразу пугают они. Я тоже не вчера родился, и кое-что могу в этой жизни! — оскалился Генри Бабкок.
— Никто с этим и не спорит, — кривая ухмылка изогнула тонкие губы князя.
— Еще бы вы спорили. В вашем-то шатком положении. Да еще и иностранец. У вас, кстати, документы при себе есть? И что у вас за вид? Такое впечатление, что вы собой все пыльные углы в Лондоне вытерли, — Бабкок уже откровенно насмехался, ощущая себя хозяином положения. На самом деле даже не догадываясь, насколько далек он был от истинного положения вещей.
Проигнорировав вопросы и едкие замечания старшего инспектора, Влад, повернувшись к Драгану, спокойно произнес:
— Не нужно поднимать лишний шум, позвони только Кроуфорду. Пусть приедет в Скотланд-Ярд.
— Боитесь? Правильно, — злорадно ухмыльнувшись, сказал Бабкок. — Сейчас мы все узнаем: и кто вы, и что скрываете. Вот задержу вас на семьдесят два часа до выяснения всех обстоятельств, тогда и посмотрим, как вы запоете, — а затем, обращаясь уже к полицейским, которые в растерянности мялись на месте, скомандовал: — Чего топчетесь без дела?! А ну живо всех в машину!
Сказав это, Генри Бабкок подхватил Дракулу под локоть и быстро повел по коридору к выходу из отделения реанимации, а потом и здания. Другие полицейские, встав по обе стороны от леди Элизабет и сэра Рэймонда, последовали примеру своего начальника. И уже минуту спустя ничто не напоминало об их присутствии в больнице Восточного Суррея.
Оставшись в гордом одиночестве, терзаемый самыми разнообразными, но при этом весьма мрачными мыслями, Драган, тяжело вздохнув, вошел в палату, где находилась Гвендолин. Не теряя времени Дракулешти тут же позвонил Арнольду Кроуфорду и, обрисовав тому в двух словах сложившуюся ситуацию, попросил приехать в Скотланд-Ярд, чтобы при необходимости вытащить оттуда Влада.
Больдо, ожидающий на улице у машины, увидев своего хозяина в наручниках, уже было собрался ему на выручку, когда уловил предупреждение в темных глазах князя. «Не вмешивайся!» — говорил взгляд Дракулы. Слуга древнего вампира понимающе кивнул и тут же скрылся в салоне автомобиля, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание лондонских бобби и их не в меру прыткого начальника, ради карьеры готового абсолютно на все.
Дорога до Скотланд-Ярда заняла совсем немного времени. Час был еще ранний, ленивое осеннее солнце едва скользило кончиками своих лучей по небесной тверди, нехотя разгоняя предрассветные сумерки, мрачной пеленой висящие над миром. Поэтому транспорта на дорогах, как в пригороде, так и в самом Лондоне было очень мало. Так что знаменитое на весь мир полицейское управление встретило своих сотрудников и задержанных ими «преступников» гробовым молчанием, и лишь одинокий дежурный на посту, сонно взглянув на только что прибывших и кивнув старшому инспектору, нажал на кнопку, открывающую дверь в святая-святых британской полиции.
— Отведите их во вторую допросную! И глаз с них не спускать! — скомандовал Бабкок и стремительно направился по длинному прямому коридору в противоположную сторону.
— Что всех в одну? — запоздало поинтересовался высокий полицейский с рыжими волосами и россыпью веснушек на лице.
— Да, — остановившись и нехотя, будто бы делал это через силу, повернувшись, сказал Бабкок. — Не хочу, как попугай, переспрашивать все по три раза.
— Но… а как же… — попытался возразить блондин среднего роста, который стоял ближе всего к сэру Рэймонду, но тут же был перебит начальником:
— Сказал же: глаз с них не спускать! Вот они и не смогут ни о чем сговориться! — буквально прорычал Генри Бабкок, старательно избегая взгляда Дракулы, но при этом все равно ощущая, как его поглощает, противными липкими щупальцами расползаясь по всему телу, беспричинное чувство тревоги. — А очная ставка нам только на руку, — добавил он, всеми фибрами души желая оказаться как можно дальше от этого странного иностранца.
Бабкок и сам себе не мог объяснить, что с ним происходит. Подобного старший инспектор не испытывал за всю свою долгую карьеру, хотя и повидал за время службы немало разных индивидов. Поэтому и решил взять небольшой перерыв, так сказать, чтобы собрать хоть какую-то информацию об этом мистере Алукарде прежде, чем проводить допрос. Да и вообще мысли не мешало в порядок привести, а то в голове царил настоящий кавардак.
Проследив слегка удивленными взглядами за начальником отдела ОВП, который унесся в сторону своего кабинета, словно за ним гналась стая собак, четверо полицейских сопроводили задержанных, как и было приказано, во вторую допросную.
Как только Влад вошел в небольшую, залитую противным ярким светом электрических ламп комнату, в которой не было ничего, кроме трех весьма неудобных стульев и стола, а также довольно большого зеркала, служившего для наблюдения за допросом подозреваемых, то сразу же прошел в дальний угол, устроившись у стены так, чтобы быть как можно дальше от раздражающей само существо вампира амальгамной поверхности.
— Вы должны сесть на стул, — тут же заметил полицейский, который немногим ранее интересовался у своего начальника целесообразностью содержания троих задержанных в одной комнате.
