Айше расслаблялась, слабая улыбка смягчала ее напряженные черты, и она вновь мирно засыпала.
Убедившись, что девушка крепко уснула, Тальхеш замкнул вокруг кровати огненный контур и вышел в коридор.
– Мой господин…
– Тарик!
– Простите, что напугал вас, Повелитель.
– Напугал? – Тальхеш хищно усмехнулся. – Не льсти себе, дружище! Твое любопытное сопение услышал бы даже глухой дэйхан за закрытой дверью.
– Учту, мой господин, на будущее.
– Раз ты тут так вовремя оказался, то уже знаешь, кто сегодня нас посетил… - хмуро бросил Тальхэш, царственно проходя в услужливо распахнутую перед ним дверь большого зала советов.
– Да, Повелитель.
– Ледяная ведьма опять что-то затеяла! – Тальхэш гневно дернул щекой и, резко прокрутившись на пятках, откинул в сторону длинную полу гранатово-красного шелкового халата, затканного золотыми узорами. Ткань очертила полукруг, опадая мягкими складками, в тот момент, когда раздраженный Тальхэш уселся на низкий диван, упирая кулак в колено. – Сегодня эта гадина ворвалась в мои покои как к себе домой, устроила беспорядок, напугала Айше. Вот интересно, каким образом ей это удалось? Ты случайно не знаешь, Тарик?
Мужчина потянулся вперед, заинтересованно приподняв брови.
– Доподлинно, мой господин, сие мне неизвестно, но есть кое-какие предположения.
Тарик спокойно выдержал испытующий взгляд повелителя, задумчиво теребя кончик длинной седой бороды.
– Рассказывай, песчаный лис, что ты узнал!
Тальхеш удобнее откинулся на мягкие диванные подушки, еще раз окинув внимательным взглядом своего первого советника, и принял из его рук щедро усыпанную драгоценными камнями золотую чашу со сладким вином, небрежно отправляя в рот кусочек сыра со специями.
Странные сны снились в эту ночь Мали…
Будто встает она и идет по спящим улицам прочь из города, да и сама не понимает, зачем идет, куда идет: темно-серый, мерцающий инеем сумрак клубится вокруг, вьется, стелется тропинкой под ноги, уводя из таверны в антрацитовую тьму.
Осторожно ступает Мали по мостовой, зябко поводя плечами и вглядываясь в дома и переулки, утопающие в темных тенях, не углядывая ни в одном окошке даже крошечного отблеска огня.
И даже в храме высших богов, что нависает над центральной площадью ажурным исполином, сейчас непроглядно темно, а ведь в любую погоду, в любое время на самой высокой его башне всегда ярко пылает огонь, путеводной нитью озаряя путь морякам. Но сейчас лишь мрак клубится в высоких стрельчатых окнах ослепшего и оглохшего храма.
Тихо-тихо вокруг: не слышно плеска волн, бьющихся о борта кораблей, хотя вот они - деревянные суда и суденышки выступают из зыбкого полумрака, не ворчит привычно прибой, шипя и шурша прибрежной галькой, переливчато перекатывая голыши и полируя о песок осколки стекляшек, не хлопнет парус, оказавшийся хитрой ловушкой для бесшабашного бриза, не звякнет корабельный колокол.
Все погружено в тишину и сонную вязкую темноту и лишь где-то на самом дальнем краю горизонта сапфировое небо начинает едва-едва светлеть, наливаясь розовато-белесым свечением.
Неторопливо идет Мали навстречу разгорающемуся рассвету, потихоньку поднимаясь вверх по петляющей старой дороге к самой вершине холма, прямо к древним развалинам замка, с каждым шагом все больше и больше погружаясь в новый день, рождающийся прямо на ее глазах, оставляя за спиной всю свою старую жизнь.
Она не спешит, ступая нарочито медленно, наслаждаясь обволакивающим теплом, струящимся отовсюду: сухим и знойным - с небес, живительным, пряно-терпким - от земли, ласковым, мимолетным - от дуновения ветерка.
И так хорошо, так славно кутаться в это благодатное тепло, тянуться к нему всей душой, растворяясь в его объятиях, что глаза у Мали сами по себе жмурятся от удовольствия, как у кошки, обласканной вниманием хозяев, сытой и довольной, что беспечно греется в желтом пятнышке солнечного света, изредка лениво поводя ухом.
И никакие птичьи трели, никакая мышиная возня не выманит кошку из уютного теплого гнездышка, ну может только задние лапки невзначай сладко потянутся и выскользнут в тень, да и то ненадолго. Кошка-Мали тут же вернет беглецов на место, гибко извернувшись, чтобы подставить под нежные солнечные пальцы еще и мягкий пушистый животик и продолжит дремать, тихо мурлыкая себе под нос.
Именно в таком умиротворенном настроении Мали поднималась вверх, туда, где уже виднелись залитые бледно-золотистыми лучами, выщербленные ветрами, увитые дикими травами и кустарниками черные, местами выкрошившиеся камни.
Длинные зеленые шелковистые травинки, пробивавшиеся сквозь растрескавшиеся буровато-коричневые плиты дороги, ластились к ногам, норовя исподтишка защекотать босые пятки.
Солнечные зайчики, утоляя жажду остатками утренней росы, резво прыгали с верхушек белых пуховых метелочек на желтые серединки ромашек, а с них плавно соскальзывали в шелковистые лилово-синие соцветия мелких колокольчиков, заканчивая свои игрища на широко распахнутых пурпурных бархатистых лежанках маковых лепестков.
Напившись вдоволь медвяной росы, золотистые непоседы устремлялись вверх, к своему родителю, что с любовью взирал на деток с вышины, неторопливо направляя стопы к самому центру голубого небосвода, царственно волоча за собой полупрозрачную облачную мантию.
Слабый ветерок вяло раскачивал стебли цветов и верхушки трав, принося с собой свежее дыхание океана, терпко пахнущее далекими хвойными лесами, и щедро мешал его с разнотравным дыханием земли, насыщая воздух упоительно-сладкими ароматами солнечного летнего утра.
Мали шла, вдыхая и напитываясь жизнью, бережно сохраняя внутри себя все звуки, запахи и чувства, словно в последний раз, и больше ей не суждено было познать их.
И чем ближе она подходила к развалинам, тем косматее и темнее разрастались облака, нависая хмурыми тучами над вершиной холма, тем сильнее бушевал ветер, тем стылее становилась земля под босыми ногами.
Недовольная кошка раздраженно шипела внутри Мали, прижимая уши к голове, и рассерженно выпускала когти, яростно хлестая себя хвостом по нервно-вздымающимся бокам. В ее расширившихся до предела черных зрачках отражались две круглые призрачно-голубые луны, что висели в беззвездной темноте, прямо над утопающей в сумрачной мгле громадой мрачного замка.
Угольно-серые тени обрисовывали хищные контуры, угрожающе-острые шпили вспарывали чернильное небо, в темнеющих провалах окон не было видно ни малейшего всполоха живого огня. Лишь белесая пыль инисто мерцала под потусторонним лунным светом, устилая окрестности.
И вид этот был пугающе-странным: словно кто-то разрубил мир надвое, оставив позади Мали живое летнее утро, а впереди – угрюмую, мертвенную, искрящуюся льдистыми кристаллами, тьму.
Мали застыла, не решаясь ступить туда, в довлеющий, но почему-то столь притягательный мрак. Она напряженно вслушивалась, пытаясь различить в тягучей тишине той стороны знакомые звуки, но все они остались позади. Вместе с теплом и безмятежностью.
Сейчас же, глядя вперед, Мали улавливала смутные, даже не тени – едва оформленные намеки предчувствий: чуть слышимый стон, на самой грани восприятия, почти неразличимое движение, быстрое и смазанное, напоминающее больше обман зрения, столь мимолетное, скорее даже неуловимое касание, оставляющее легкий покалывающий липкий след на коже, будто паутинная нить.
Но нить эта внезапно напряглась, зазвенела, завибрировала, выбивая из груди Мали испуганный вскрик. Девушке на мгновение показалась, что из нее потянуло что-то незримое, жизненно важное.
– Нет! – резко дернувшись назад, Мали завалилась на спину, ощущая в груди отчаянно трепыхающееся сердце, норовящее разбить клетку из ребер и вырваться на свободу: – Нет-нет!
– Очнулась!
Ожесточенно сморгнув и помотав головой, в надежде что обычное и знакомое движение поможет скорее прогнать странное видение, растерянная и испуганная Мали удивленно уставилась на незнакомое мужское лицо.
– Дурной сон? Бывает. Мне самому первое время всякие ужасы снились, – мужчина с сочувствием протянул руку, пытаясь погладить девушку по голове, но наткнувшись на настороженный взгляд, сделал вид, что хочет поправить подушку.
Мали инстинктивно съежилась, глубже вжимаясь в матрас и пытаясь раствориться в нем: незнакомым мужчинам она не доверяла, даже таким – со спокойным доброжелательным взглядом светло-серых глаз и приятной располагающей улыбкой. Благо уже один раз обожглась и поверила, но, слава светлой богине, все обошлось.
– Боишься… – проницательно заметил незнакомец, вставая и предусмотрительно делая два шага назад. – Не стоит, я не причиню тебе вреда.
Он выставил вперед руки, разместив их одну над другой, и раздвинул ладони, словно потянул их в разные стороны, позволяя Мали узреть клубящийся голубоватый туман.
– Ледяной колдун! – ахнула Мали, привставая и жадно следя за магическим сгустком.
Порождение ледяной стихии в ладонях Саира вело себя как живое существо - попеременно надуваясь и опадая. Будто дышало. Послушное воле мужчины оно перламутрово переливалось оттенками синего и голубого, искрилось, периодически меняя форму: то твердело, как лед, то пушилось мелкими отростками, то выстреливало изломанными лучами, обрастая крошечными шипиками.
Саир довольно осклабился, наблюдая восхищенно округлившиеся глаза девушки, с интересом отмечая в их глубине пульсацию золотистых искр в такт колебаниям льдистой дымки.
Сделанное открытие изумило и порадовало мужчину – ему посчастливилось встретить настоящий самородок, ведь столь сильный и видимый отклик на магию давала лишь истинная ледяная кровь, дарованная самой Матерью Севера, а значит, отцом Мали мог быть один из сиятельных князей.
Но как, когда, каким образом?
Саир не понимал. Единственное, что он знал – девушку нужно срочно доставить в храм Малихен. Ледяная госпожа сама решит, что делать с необычной полукровкой. А пока, стоит получше узнать эту снежную звезду, да подготовить ее к реалиям Северного королевства.
– Можешь звать меня просто - Саир, – галантно представился он, эффектно соединяя ладони и позволяя голубому туману оплести тонкими нитями руки и впитаться в кожу тускнеющим на глазах морозным узором. – А ты - Мали, правильно?
– Да, – восхищение в ее взгляде поугасло, сменившись напряженным ожиданием. – Откуда вы знаете мое имя?
Оглядевшись, Мали вдруг резво соскочила с кровати и, потянув за собой покрывало, отбежала в сторону.
– Чего всполошилась-то? – признаться, столь бурная реакция девушки удивила Саира. – Ты вчера здорово выложилась, сдерживая силу, не рассчитала, правда, и тебя чуть не утянуло в Запределье.
– Куда? – недоверчиво переспросила Мали, нахмурившись.
– Запределье, – терпеливо повторил Саир, стараясь не слишком напугать и без того встревоженную девушку. – Царство богов, куда уходят все маги, чтобы вернуть свою силу в источник, а после уже обычными людьми отправиться в небесные чертоги. Ты вчера чуть не погибла.
– Я не знала… – растерянно протянула Мали, закусывая нижнюю губу и упорно подтягивая повыше соскальзывающую ткань покрывала.
– Конечно, ты не знала, – доброжелательно подтвердил Саир, мягко улыбаясь. – Ты ведь пока не умеешь правильно обращаться с даром, правда? Этому тебя обязательно научат в академии… или в храме, – скорее для себя едва слышно добавил он.
Не стоит сейчас еще больше волновать девочку перспективой навсегда остаться в Северном королевстве, почему-то мысль эта вызывала панику у большинства осчастливленных. Хотя, по мнению Саира, его родина была прекрасной: да строгой, да сдержанной, да местами недружелюбной, но это только на первый взгляд. Нигде больше мужчина не встречал столько глубокой, выверенной и совершенной красоты.
Ничего, Мали привыкнет и обязательно полюбит новый дом, а пока пусть думает, что будет еще одним человеческим магом.
– А вы что, тоже учились в академии? – смешно наморщив нос, Мали нерешительно переступила босыми ногами, с любопытством разглядывая Саира.
– Почему учился? Я и сейчас учусь. Ну, то есть преподаю, – со смехом исправился он, видя, как девушка инстинктивно сделала небольшой шаг навстречу.
«Значит, маленькая звезда и вправду мечтает стать великим магом, - с доброй усмешкой подумал Саир: – Вот ты и попалась, мышка!»
– Если хочешь, я могу рассказать тебе об учебе.
Мали неосознанно покусывала нижнюю губу, не сводя с мужчины пристального задумчивого взгляда: с одной стороны, горький опыт убедительно доказал - верить незнакомцам, обещающим рассказать о магии, чревато неприятностями. Но с другой стороны, здравый смысл шептал, что этот Саир - ледяной колдун, такой же, как она сама. А еще он был учителем в академии, а значит, мог посоветовать, замолвить словечко, помочь осуществить мечту.
И все же, пока Мали окончательно не решила, стоит ли доверять ему.
Да, безусловно, чудеса ледяной силы изумили, что уж тут скрывать, сама Мали пока не сумела бы создать ничего подобного. Но, с другой стороны, а вдруг это был какой-нибудь хитрый талисман, как тогда, в прошлый раз? Ведь магического опыта и знаний у Мали - кот наплакал, так что отличить сходу настоящую силу от заключенной в артефакт она вряд ли сможет.
– Покажите еще что-нибудь, – непосредственно попросила девушка, подспудно ожидая, что сейчас мужчина начнет отнекиваться, и она поймает его на лжи.
Саир глубокомысленно потер подбородок, несколько раздраженно размышляя, чем же эдаким успокоить чрезмерную подозрительность девушки. Ему было непривычно доказывать свою силу, обычно хватало даже краткой демонстрации, а тут… Мали хоть и была впечатлена, но почему-то не особо спешила разузнать побольше о своей магии. Словно испытывала его и сомневалась в том, что видит.
«Чем же тебя удивить? – мысленно рассуждал мужчина, перебирая в голове различные идеи. – Нет, это слишком просто… это опасно… а если…»
Глубоко вздохнув, Саир закрыл глаза, воскрешая в памяти страницы поразившей его истории, прочитанной еще в бытность учеником. Эта версия несколько отличалась от той, что рассказывали в Северном королевстве, но именно она показалась Саиру достаточно впечатляющей для такого случая.
«Как на экзамене» - усмехнулся мужчина, привычно расслабляясь и позволяя силе творить волшебство.
– Смотри и слушай, – таинственно произнес он, прижимая указательный палец к виску и отводя его в сторону.
Мали заворожено проследила, как тончайшая серебристо-поблескивающая бирюзовая нить протянулась от виска Саира и, сорвавшись с его пальца, быстро-быстро закружилась в воздухе, словно кисть невидимого художника, рисуя прямо на выщербленной стене сказочные картины.
Нарисованное наполнялась красками и звуками, словно оживало на глазах, выступая из сероватой штукатурки, приобретая форму и объем, и пораженная Мали не понимала, где она сейчас находится: в комнате старой таверны или там, в призрачном мире.
Низкий, обволакивающий голос уводил за собой, погружая в странное состояние полусна-полуяви, и вот, окончательно очарованная, Мали уже бродила между сражающимися богами, уворачиваясь от рассыпающихся во все стороны золотистых искр…
«… и столкнулись Высшие и Темный в яростной битве, и вздрогнула основа мира, когда схлестнулись Свет и Тьма, и полетели во все стороны искры их силы.
Убедившись, что девушка крепко уснула, Тальхеш замкнул вокруг кровати огненный контур и вышел в коридор.
– Мой господин…
– Тарик!
– Простите, что напугал вас, Повелитель.
– Напугал? – Тальхеш хищно усмехнулся. – Не льсти себе, дружище! Твое любопытное сопение услышал бы даже глухой дэйхан за закрытой дверью.
– Учту, мой господин, на будущее.
– Раз ты тут так вовремя оказался, то уже знаешь, кто сегодня нас посетил… - хмуро бросил Тальхэш, царственно проходя в услужливо распахнутую перед ним дверь большого зала советов.
– Да, Повелитель.
– Ледяная ведьма опять что-то затеяла! – Тальхэш гневно дернул щекой и, резко прокрутившись на пятках, откинул в сторону длинную полу гранатово-красного шелкового халата, затканного золотыми узорами. Ткань очертила полукруг, опадая мягкими складками, в тот момент, когда раздраженный Тальхэш уселся на низкий диван, упирая кулак в колено. – Сегодня эта гадина ворвалась в мои покои как к себе домой, устроила беспорядок, напугала Айше. Вот интересно, каким образом ей это удалось? Ты случайно не знаешь, Тарик?
Мужчина потянулся вперед, заинтересованно приподняв брови.
– Доподлинно, мой господин, сие мне неизвестно, но есть кое-какие предположения.
Тарик спокойно выдержал испытующий взгляд повелителя, задумчиво теребя кончик длинной седой бороды.
– Рассказывай, песчаный лис, что ты узнал!
Тальхеш удобнее откинулся на мягкие диванные подушки, еще раз окинув внимательным взглядом своего первого советника, и принял из его рук щедро усыпанную драгоценными камнями золотую чашу со сладким вином, небрежно отправляя в рот кусочек сыра со специями.
***
Странные сны снились в эту ночь Мали…
Будто встает она и идет по спящим улицам прочь из города, да и сама не понимает, зачем идет, куда идет: темно-серый, мерцающий инеем сумрак клубится вокруг, вьется, стелется тропинкой под ноги, уводя из таверны в антрацитовую тьму.
Осторожно ступает Мали по мостовой, зябко поводя плечами и вглядываясь в дома и переулки, утопающие в темных тенях, не углядывая ни в одном окошке даже крошечного отблеска огня.
И даже в храме высших богов, что нависает над центральной площадью ажурным исполином, сейчас непроглядно темно, а ведь в любую погоду, в любое время на самой высокой его башне всегда ярко пылает огонь, путеводной нитью озаряя путь морякам. Но сейчас лишь мрак клубится в высоких стрельчатых окнах ослепшего и оглохшего храма.
Тихо-тихо вокруг: не слышно плеска волн, бьющихся о борта кораблей, хотя вот они - деревянные суда и суденышки выступают из зыбкого полумрака, не ворчит привычно прибой, шипя и шурша прибрежной галькой, переливчато перекатывая голыши и полируя о песок осколки стекляшек, не хлопнет парус, оказавшийся хитрой ловушкой для бесшабашного бриза, не звякнет корабельный колокол.
Все погружено в тишину и сонную вязкую темноту и лишь где-то на самом дальнем краю горизонта сапфировое небо начинает едва-едва светлеть, наливаясь розовато-белесым свечением.
Неторопливо идет Мали навстречу разгорающемуся рассвету, потихоньку поднимаясь вверх по петляющей старой дороге к самой вершине холма, прямо к древним развалинам замка, с каждым шагом все больше и больше погружаясь в новый день, рождающийся прямо на ее глазах, оставляя за спиной всю свою старую жизнь.
Она не спешит, ступая нарочито медленно, наслаждаясь обволакивающим теплом, струящимся отовсюду: сухим и знойным - с небес, живительным, пряно-терпким - от земли, ласковым, мимолетным - от дуновения ветерка.
И так хорошо, так славно кутаться в это благодатное тепло, тянуться к нему всей душой, растворяясь в его объятиях, что глаза у Мали сами по себе жмурятся от удовольствия, как у кошки, обласканной вниманием хозяев, сытой и довольной, что беспечно греется в желтом пятнышке солнечного света, изредка лениво поводя ухом.
И никакие птичьи трели, никакая мышиная возня не выманит кошку из уютного теплого гнездышка, ну может только задние лапки невзначай сладко потянутся и выскользнут в тень, да и то ненадолго. Кошка-Мали тут же вернет беглецов на место, гибко извернувшись, чтобы подставить под нежные солнечные пальцы еще и мягкий пушистый животик и продолжит дремать, тихо мурлыкая себе под нос.
Именно в таком умиротворенном настроении Мали поднималась вверх, туда, где уже виднелись залитые бледно-золотистыми лучами, выщербленные ветрами, увитые дикими травами и кустарниками черные, местами выкрошившиеся камни.
Длинные зеленые шелковистые травинки, пробивавшиеся сквозь растрескавшиеся буровато-коричневые плиты дороги, ластились к ногам, норовя исподтишка защекотать босые пятки.
Солнечные зайчики, утоляя жажду остатками утренней росы, резво прыгали с верхушек белых пуховых метелочек на желтые серединки ромашек, а с них плавно соскальзывали в шелковистые лилово-синие соцветия мелких колокольчиков, заканчивая свои игрища на широко распахнутых пурпурных бархатистых лежанках маковых лепестков.
Напившись вдоволь медвяной росы, золотистые непоседы устремлялись вверх, к своему родителю, что с любовью взирал на деток с вышины, неторопливо направляя стопы к самому центру голубого небосвода, царственно волоча за собой полупрозрачную облачную мантию.
Слабый ветерок вяло раскачивал стебли цветов и верхушки трав, принося с собой свежее дыхание океана, терпко пахнущее далекими хвойными лесами, и щедро мешал его с разнотравным дыханием земли, насыщая воздух упоительно-сладкими ароматами солнечного летнего утра.
Мали шла, вдыхая и напитываясь жизнью, бережно сохраняя внутри себя все звуки, запахи и чувства, словно в последний раз, и больше ей не суждено было познать их.
И чем ближе она подходила к развалинам, тем косматее и темнее разрастались облака, нависая хмурыми тучами над вершиной холма, тем сильнее бушевал ветер, тем стылее становилась земля под босыми ногами.
Недовольная кошка раздраженно шипела внутри Мали, прижимая уши к голове, и рассерженно выпускала когти, яростно хлестая себя хвостом по нервно-вздымающимся бокам. В ее расширившихся до предела черных зрачках отражались две круглые призрачно-голубые луны, что висели в беззвездной темноте, прямо над утопающей в сумрачной мгле громадой мрачного замка.
Угольно-серые тени обрисовывали хищные контуры, угрожающе-острые шпили вспарывали чернильное небо, в темнеющих провалах окон не было видно ни малейшего всполоха живого огня. Лишь белесая пыль инисто мерцала под потусторонним лунным светом, устилая окрестности.
И вид этот был пугающе-странным: словно кто-то разрубил мир надвое, оставив позади Мали живое летнее утро, а впереди – угрюмую, мертвенную, искрящуюся льдистыми кристаллами, тьму.
Мали застыла, не решаясь ступить туда, в довлеющий, но почему-то столь притягательный мрак. Она напряженно вслушивалась, пытаясь различить в тягучей тишине той стороны знакомые звуки, но все они остались позади. Вместе с теплом и безмятежностью.
Сейчас же, глядя вперед, Мали улавливала смутные, даже не тени – едва оформленные намеки предчувствий: чуть слышимый стон, на самой грани восприятия, почти неразличимое движение, быстрое и смазанное, напоминающее больше обман зрения, столь мимолетное, скорее даже неуловимое касание, оставляющее легкий покалывающий липкий след на коже, будто паутинная нить.
Но нить эта внезапно напряглась, зазвенела, завибрировала, выбивая из груди Мали испуганный вскрик. Девушке на мгновение показалась, что из нее потянуло что-то незримое, жизненно важное.
– Нет! – резко дернувшись назад, Мали завалилась на спину, ощущая в груди отчаянно трепыхающееся сердце, норовящее разбить клетку из ребер и вырваться на свободу: – Нет-нет!
– Очнулась!
Ожесточенно сморгнув и помотав головой, в надежде что обычное и знакомое движение поможет скорее прогнать странное видение, растерянная и испуганная Мали удивленно уставилась на незнакомое мужское лицо.
– Дурной сон? Бывает. Мне самому первое время всякие ужасы снились, – мужчина с сочувствием протянул руку, пытаясь погладить девушку по голове, но наткнувшись на настороженный взгляд, сделал вид, что хочет поправить подушку.
Мали инстинктивно съежилась, глубже вжимаясь в матрас и пытаясь раствориться в нем: незнакомым мужчинам она не доверяла, даже таким – со спокойным доброжелательным взглядом светло-серых глаз и приятной располагающей улыбкой. Благо уже один раз обожглась и поверила, но, слава светлой богине, все обошлось.
– Боишься… – проницательно заметил незнакомец, вставая и предусмотрительно делая два шага назад. – Не стоит, я не причиню тебе вреда.
Он выставил вперед руки, разместив их одну над другой, и раздвинул ладони, словно потянул их в разные стороны, позволяя Мали узреть клубящийся голубоватый туман.
– Ледяной колдун! – ахнула Мали, привставая и жадно следя за магическим сгустком.
Порождение ледяной стихии в ладонях Саира вело себя как живое существо - попеременно надуваясь и опадая. Будто дышало. Послушное воле мужчины оно перламутрово переливалось оттенками синего и голубого, искрилось, периодически меняя форму: то твердело, как лед, то пушилось мелкими отростками, то выстреливало изломанными лучами, обрастая крошечными шипиками.
Саир довольно осклабился, наблюдая восхищенно округлившиеся глаза девушки, с интересом отмечая в их глубине пульсацию золотистых искр в такт колебаниям льдистой дымки.
Сделанное открытие изумило и порадовало мужчину – ему посчастливилось встретить настоящий самородок, ведь столь сильный и видимый отклик на магию давала лишь истинная ледяная кровь, дарованная самой Матерью Севера, а значит, отцом Мали мог быть один из сиятельных князей.
Но как, когда, каким образом?
Саир не понимал. Единственное, что он знал – девушку нужно срочно доставить в храм Малихен. Ледяная госпожа сама решит, что делать с необычной полукровкой. А пока, стоит получше узнать эту снежную звезду, да подготовить ее к реалиям Северного королевства.
– Можешь звать меня просто - Саир, – галантно представился он, эффектно соединяя ладони и позволяя голубому туману оплести тонкими нитями руки и впитаться в кожу тускнеющим на глазах морозным узором. – А ты - Мали, правильно?
– Да, – восхищение в ее взгляде поугасло, сменившись напряженным ожиданием. – Откуда вы знаете мое имя?
Оглядевшись, Мали вдруг резво соскочила с кровати и, потянув за собой покрывало, отбежала в сторону.
– Чего всполошилась-то? – признаться, столь бурная реакция девушки удивила Саира. – Ты вчера здорово выложилась, сдерживая силу, не рассчитала, правда, и тебя чуть не утянуло в Запределье.
– Куда? – недоверчиво переспросила Мали, нахмурившись.
– Запределье, – терпеливо повторил Саир, стараясь не слишком напугать и без того встревоженную девушку. – Царство богов, куда уходят все маги, чтобы вернуть свою силу в источник, а после уже обычными людьми отправиться в небесные чертоги. Ты вчера чуть не погибла.
– Я не знала… – растерянно протянула Мали, закусывая нижнюю губу и упорно подтягивая повыше соскальзывающую ткань покрывала.
– Конечно, ты не знала, – доброжелательно подтвердил Саир, мягко улыбаясь. – Ты ведь пока не умеешь правильно обращаться с даром, правда? Этому тебя обязательно научат в академии… или в храме, – скорее для себя едва слышно добавил он.
Не стоит сейчас еще больше волновать девочку перспективой навсегда остаться в Северном королевстве, почему-то мысль эта вызывала панику у большинства осчастливленных. Хотя, по мнению Саира, его родина была прекрасной: да строгой, да сдержанной, да местами недружелюбной, но это только на первый взгляд. Нигде больше мужчина не встречал столько глубокой, выверенной и совершенной красоты.
Ничего, Мали привыкнет и обязательно полюбит новый дом, а пока пусть думает, что будет еще одним человеческим магом.
– А вы что, тоже учились в академии? – смешно наморщив нос, Мали нерешительно переступила босыми ногами, с любопытством разглядывая Саира.
– Почему учился? Я и сейчас учусь. Ну, то есть преподаю, – со смехом исправился он, видя, как девушка инстинктивно сделала небольшой шаг навстречу.
«Значит, маленькая звезда и вправду мечтает стать великим магом, - с доброй усмешкой подумал Саир: – Вот ты и попалась, мышка!»
– Если хочешь, я могу рассказать тебе об учебе.
Мали неосознанно покусывала нижнюю губу, не сводя с мужчины пристального задумчивого взгляда: с одной стороны, горький опыт убедительно доказал - верить незнакомцам, обещающим рассказать о магии, чревато неприятностями. Но с другой стороны, здравый смысл шептал, что этот Саир - ледяной колдун, такой же, как она сама. А еще он был учителем в академии, а значит, мог посоветовать, замолвить словечко, помочь осуществить мечту.
И все же, пока Мали окончательно не решила, стоит ли доверять ему.
Да, безусловно, чудеса ледяной силы изумили, что уж тут скрывать, сама Мали пока не сумела бы создать ничего подобного. Но, с другой стороны, а вдруг это был какой-нибудь хитрый талисман, как тогда, в прошлый раз? Ведь магического опыта и знаний у Мали - кот наплакал, так что отличить сходу настоящую силу от заключенной в артефакт она вряд ли сможет.
– Покажите еще что-нибудь, – непосредственно попросила девушка, подспудно ожидая, что сейчас мужчина начнет отнекиваться, и она поймает его на лжи.
Саир глубокомысленно потер подбородок, несколько раздраженно размышляя, чем же эдаким успокоить чрезмерную подозрительность девушки. Ему было непривычно доказывать свою силу, обычно хватало даже краткой демонстрации, а тут… Мали хоть и была впечатлена, но почему-то не особо спешила разузнать побольше о своей магии. Словно испытывала его и сомневалась в том, что видит.
«Чем же тебя удивить? – мысленно рассуждал мужчина, перебирая в голове различные идеи. – Нет, это слишком просто… это опасно… а если…»
Глубоко вздохнув, Саир закрыл глаза, воскрешая в памяти страницы поразившей его истории, прочитанной еще в бытность учеником. Эта версия несколько отличалась от той, что рассказывали в Северном королевстве, но именно она показалась Саиру достаточно впечатляющей для такого случая.
«Как на экзамене» - усмехнулся мужчина, привычно расслабляясь и позволяя силе творить волшебство.
– Смотри и слушай, – таинственно произнес он, прижимая указательный палец к виску и отводя его в сторону.
Мали заворожено проследила, как тончайшая серебристо-поблескивающая бирюзовая нить протянулась от виска Саира и, сорвавшись с его пальца, быстро-быстро закружилась в воздухе, словно кисть невидимого художника, рисуя прямо на выщербленной стене сказочные картины.
Нарисованное наполнялась красками и звуками, словно оживало на глазах, выступая из сероватой штукатурки, приобретая форму и объем, и пораженная Мали не понимала, где она сейчас находится: в комнате старой таверны или там, в призрачном мире.
Низкий, обволакивающий голос уводил за собой, погружая в странное состояние полусна-полуяви, и вот, окончательно очарованная, Мали уже бродила между сражающимися богами, уворачиваясь от рассыпающихся во все стороны золотистых искр…
«… и столкнулись Высшие и Темный в яростной битве, и вздрогнула основа мира, когда схлестнулись Свет и Тьма, и полетели во все стороны искры их силы.
