- Но вы же не верите в этот бред?
- Не верим, но и объяснений у нас нет, - пояснила она.
- Если начать верить в этот абсурд, то скоро выяснится, что и дяденька с бородой ждет нас на небесах и будет судить нас за то, сколько раз в день мы передернули.
Таня искоса взглянула на него.
- Это больше напоминает правила игры. Если говорить с научной точки зрения, то их как будто кто-то придумал, и это сделал человек, живший примерно в двенадцатом веке, - пояснила она. - Примерно то же самое мы видим во всех священных книгах, где бог описывается как существо безмерно могущественное, которому подчиняется время и пространство, но по каким-то причинам более всего интересующееся, сколько раз за свою жизнь мы сказали что-то неприличное.
- В смысле… вы хотите сказать, что все это, - Симонов обвел рукой вокруг, - кто-то просто придумал?
Таня улыбнулась, и попыталась отшутиться.
- Ну, это лишь теория, и вам не следует опираться на нее. Давайте лучше я вам расскажу, что делают ваши подопечные, - она указала на Влада и Лену. - Только кровь охотника позволяет чертить подобные руны. Если вы или я попробуем сделать что-то подобное, эффекта не будет, но мы можем пользоваться результатами их труда. В данный момент они наносят защитные руны на броню солдат. Например, вон на том штурмовом щите нарисована руна, которая отпугивает чужих. Во всяком случае, если у чужого будет выбор, он постарается не трогать человека с этой руной.
- Тогда почему они на себя ничего не наносят? - спросил майор, его вопрос был логичен.
- Не надо забывать, что они хоть они и потомки, а не чужие, но внутри них живет точно такой же чужой, просто они пока способны его контролировать. Если они экипируются снаряжением с такими символами, они будут испытывать определенный дискомфорт. Впрочем, ради безопасности многие охотники предпочитают это делать, несмотря на эмоциональное и физическое напряжение.
- Так почему серебро? - майор вернулся к вопросу, который не давал ему покоя.
- Потому что Иуда Искариот, - объяснила то же самое Таня.
- Бред. Этому должно быть нормальное объяснение.
- Его пока нет. Пули бойцов из пятого отдела вылиты из чистого серебра. Сами можете представить, насколько это малоэффективно против обычных людей. К счастью для нас, мы не встречали еще ни одного чужого, который носил бы хоть какой-то вид человеческой брони. Иногда используются зажигательные боеприпасы, огонь также крайне эффективен.
Майор покачал головой, затягиваясь глубже, словно пытаясь найти в дыму ответ.
- Пули из серебра… Звучит так, словно я скоро приду в себя и выяснится, что я просто изрядно выпил в пятницу.
- Как я уже сказала, нет рационального и научного объяснения всем этим фактам. Я пыталась, и пыталась несколько лет. И даже не я одна, - Таня покачала рукой возле носа, разгоняя дым от сигареты. - Все безуспешно. Но как психолог я смогла выявить закономерности. Чужие создают свои миры по своим правилам и им же подчиняются. Выглядит так, что… кто-то создал эти правила. Кто-то создал все это, исходя из своей логики, логики человека, который жил в одиннадцатом веке. Из этого можно сделать вывод, что, возможно, наш мир… не более чем…
Симонов резко повернул голову, его глаза впились в нее.
- Ну уж нет, я вижу, к чему вы клоните. Вы хотите сказать, что наша реальность - это вовсе не настоящий мир, а мы все живем в плане какого-то чужого, и потому эти правила не имеют логики?
Ее усмешка была странной.
- Ну, - она смутилась, - это вы сказали, не я.
- Да вы сумасшедшая!"э
- Потому я пока и не предлагаю это как абсолютную теорию и не пишу диссертацию, а лишь собираю доказательства. Но, как легко догадаться, сложно доказать абсолют бога. А если наш бог не более чем чужой, то доказать силу абсолютного чужого так же невозможно. Мой змей укусил сам себя за хвост.
- Бред, - продолжал бормотать Симонов, - совершенный бред. Получается, во всех этих храмах молятся чужому?
- Я этого не говорила.
- А что это еще за проект, в который вы набираете детей и людей, не знакомых с делом, вроде меня? - Симонов развернулся к ней целиком, словно собирался устроить допрос.
Таня устало вздохнула. Эти лекции выматывали ее, но это была ее работа.
- Одна из моих теорий гласит, что наши эмоции - это своего рода пища для чужих. Только насытившись достаточно они идут в открытую атаку. На самом деле, они, скорее, как коты, которые играют с мышкой. Они не хотят нас убивать, ведь они сами себя лишают еды в таких случаях. Чем нам страшнее, тем вкуснее у них обед, но иногда они перегибают и обед умирает. И тогда им приходится искать новый. Молодые чужие особенно опасны, так как они еще дети и…
- Да… я понял, есть не умеют и скорее раскидают еду по столу, чем по-человечески поедят.
- Именно так, майор. Поздравляю, вы улавливаете мою мысль, - похвалила его Таня, одарив его искренней улыбкой.
- Вспомнил про свою дочку, ей как раз годик. Сидит за столом, вся перемазанная яблочным пюре… - майор поморщился. - А после вашего *баного сравнения вспоминаю морг, где чужой, судя по всему, пообедал точно так же, только вместо яблочного пюре - люди.
Таня вновь широко улыбнулась.
- Великолепное сравнение, вы бьете в десятку.
- Так что там с малышней? Зачем вам эта девчонка? - он кивнул в сторону Лены, которая наносила очередную руну с помощью баллончика.
- Почти все потомки сталкиваются с чужими в раннем возрасте. У них нет ответов на вопросы, и их психика, мягко говоря, подрывается, если они вообще переживают первую встречу. Владислав уникален, так как не испытывает эмоций. Он - настоящая гроза чужих, так как не боится их. Его чужой внутри полностью лишил его слабых сторон, а учитывая его бессмертие, он становится лучшим охотником всех времен, что мы знали.
- Ну, а девчонка-то тут при чем? - не унимался майор.
- Елена родилась в семье охотника. Ее мать была охотницей и долго работала на нас, - пояснила Таня. - Лена знает о чужих с самого рождения. Она испытывает страх, но не тот же самый, что вы или я. Ее сознание готово с самого детства. Это скорее стресс и желание выжить, чем ужас. Ее страх логичен и рационален.
- Секундочку! - майор вскинул руку. - Вы хотите сделать еще одного Влада? Из ребенка?!
- Нет-нет, - она покачала головой. - Владислав - это трагедия, но трагедия, натолкнувшая нас на нужные мысли. Позитивное восприятие мира, отсутствие страха - это, по сути, то же самое, что и равнодушие Владислава. При правильном подходе она будет таким же непробиваемым щитом для них, как и Владислав.
- Эдакие позитивные супер-человечки, я понял. Смех и радость мы приносим людям. Вы хотите победить чужих с помощью клоунады и веры в светлое будущее. Тогда нам нужны гребаные стендап-комики в Институте. Щербакову еще не звонили?
- Ваш скепсис разделяют многие, поэтому об этом я пока тоже не писала диссертацию, - спокойно ответила Таня.
- Да уж, блин, - Симонов втоптал окурок в асфальт, - не стоит, ибо звучит, как причина упрятать вас туда, где вы должны работать.
Охотники закончили с экипировкой для солдат. Влад протянул Лене черный Глок в тактической кобуре.
- Стрелять умеешь? - спросил он.
- Разумеется! Вы за кого меня держите?! - возмутилась Лена, перекидывая кобуру через плечо. - А меч где? Меч берем сразу?
Она огляделась, ее взгляд искал знакомое лезвие.
Симонов снова посмотрел на Таню.
- Кстати, об этом мече. Если только им можно убить чужого, то, действительно, где наш?
Лицо Тани озарилось почти детским восторгом, словно она ждала этого вопроса всю свою жизнь.
- Обычно его привозят сотрудники пятого отдела. Мечей крайне ограниченное количество, и многие были утеряны. А новые, к сожалению, создать нельзя, так как лишь магистр Ордена знал секрет их изготовления. Тем не менее, весь фокус в том, что Владиславу он не нужен… А вот на вопрос, почему Владиславу не нужен меч, я умираю как хочу получить ответ. И я уверена, что скоро получу!
<<Владислав Князев>>
Группа захвата - единый многоногий организм из стали и кевлара - сочилась вверх по бетонному пищеводу типовой панельной гробницы. Москва и Петербург, эти два вечно угрюмых мегаполиса, слишком часто становились свидетелями подобных зачисток. Боевые взводы, чьи шевроны не имели значения, снова и снова выламывали хлипкие двери квартир, за которыми гнездились блоггеры-террористы - новая чума, порожденная сытым безразличием. Чаще всего все заканчивалось без жертв, под тихий шепот пожилых жильцов, чьи выцветшие глаза наблюдали за очередным актом этого театра абсурда из-за занавесок. Каждый раз, когда очередная дверь слетала с петель, а террористу перерезали интернет-кабель, дом выдыхал с облегчением. Зараза запада была повержена. Мирное течение затхлой жизни восстановлено.
Тяжелые солдатские сапоги переступали через артефакты спокойной жизни - пустые пивные бутылки и смятые пачки дешевых сигарет, поднимаясь на пятый этаж к уже известной квартире.
- Почему я не иду в первых рядах с Владиславом? - возмущалась Лена, плетясь в хвосте этой бронированной гусеницы вместе с майором и Таней.
- Не глупи. Потому что он бессмертный, а ты - нет, - майор говорил так, будто объяснял ребенку, почему нельзя трогать огонь.
- Чужие предпочитают нападать на тех, на ком нет отпугивающих рун. На каждом из сотрудников они есть, - на этот раз пояснила Таня. - Это делает Владислава желанной целью. Мы буквально - с его согласия, разумеется - подставляем его под первый удар, чтобы сократить количество жертв среди тех… кто, скажем так… может умереть.
- Я должна быть там, с ним. Что я за напарник, если плетусь сзади! - Лена вырвала плечо из-под руки Тани, которая хотела ее успокоить.
Длинная цепь замерла. Тело группы захвата растянулось вдоль всей лестницы. Десятки стволов смотрели на одну-единственную дверь.
Внезапно одна из дверей этажом ниже - та, что должна была быть проверена, а ее обитатели эвакуированы, - скрипнула. Из проема вывалился нетрезвый мужчина лет пятидесяти, хотя алкоголь, как опытный таксидермист, мог изрядно состарить его оболочку. Яркая и очень известная в определенных кругах майка-алкашка со следами вчерашнего завтрака была единственным предметом его гардероба. Именно что единственным, заставляя специалистов пятого отдела лицезреть дряблое достоинство жителя четвертого этажа.
Из его квартиры, словно гной из раны, сочился грохот телевизора. Голос диктора в лице Соловьева, ядовитый и громкий, рвал пространство, обещая в очередной раз обратить всех и вся в радиоактивный пепел.
Ярчайший представитель его аудитории уставился на солдат, на Лену, на майора.
- А чего вы тут устроили? - с хрипотцой в голосе спросил он.
- Гражданин, - майор шагнул к нему, - немедленно заприте дверь с той стороны и не покидайте квартиру! Вы почему не покинули квартиру, когда вас попросили?
- А меня просили? - мужчина надкусил старое, подгнившее, “но зато со своих грядок” яблоко.
- Просили, просили, - майор указал на дверь. - Запирайте дверь и не открывайте, даже если услышите шум.
Двое представителей интеллигенции смотрели друг на друга с заметным непониманием. Информация от одного переходила с заметным лагом до другого, словно через поврежденный кабель.
- Дверь, бл*дь, закрой нах*й, гражданин! Ещё раз тебя, с*ка, прошу! - закричал на него Симонов.
Мужчина закивал. Этот подход и язык был ему знаком и понятен.
- Закрываю, командир!
Дверь захлопнулась в тот самый миг, когда капитан пятого отдела уже отдавал приказ о начале штурма.
Дверь распахнулась, и первым в квартиру шагнул Влад. Следом за ним, удерживая перед собой прозрачный противоударный щит, вошел первый боец. На щите красовалась ярко-серебряная руна, теоретически спасающая от нападения чужого.
Цепочка солдат быстро втекла внутрь, растекаясь по квартире, осматривая каждый угол. Лену впустили лишь тогда, когда помещение посчитали “чистым” и относительно безопасным для “гражданских специалистов”. Последнее особенно уязвляло Лену.
Влад осмотрелся и нашел ее глазами.
- Держись подальше от углов, он будет прятаться в одном из них, - сообщил он ей.
- Я поняла!
Она изо всех сил пыталась встряхнуться, напоминая себе, что это - боевое поручение.
- Вы слышали его, парни, готовимся, - голос капитана был напряженным шепотом, он прижимался к спине одного из бойцов. - Сейчас вылетит *баная птичка!
Никто из сотрудников не жался к стенам. На то были свои, особенные причины, и эти причины были написаны кровью в уставе пятого отдела.
Влад поднял камеру, ее объектив медленно пополз по комнате. Каждый из присутствующих заметил, что мир сквозь линзу был вовсе не такой же, как видит их глаз.
- Ключ пошел… - тихим, но все еще сохраняющим командирские нотки голосом сообщил капитан.
Объектив скользил по комнате, обнажая все новые зверства Андрея. Дула тяжелых штурмовых дробовиков, начиненных серебряными и зажигательными пулями, двигались вслед за ним, как хищники, идущие по следу.
- Может, он в другой комнате? - уточнил капитан, когда Влад сделал полный круг.
Когда объектив пошел по второму кругу, он замер. Свисающая с потолка босая нога попала в кадр, но но стоило этому случиться, как кто-то быстро ее убрал назад, наверх.
Старый охотник резко вскинул камеру. В объективе возникло нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Андрей сильно изменился за год. Его конечности вытянулись, стали тонкими, как у насекомого, а кончики пальцев ощетинились длинными когтями. Изогнутые под невозможным углом невероятно хилые ноги упирались в стены, удерживая хлипкое, как тростинка, тело. Кожа выцвела, стала почти белой. Редкие клоки волос все ещё цеплялись за лысый череп.
Времени на любование собой Андрей не дал. Оттолкнувшись от стены тем, что когда-то было ногами, он бросился вперед, на Влада.
Черный туман вырвался из разрубленного горла и груди. Тело Влада разорвало пополам, ребра вывернулись наружу, обнажая ребра и выставляя напоказ внутренности. Камера взлетела в воздух и рухнула на старый ковер из "Икеи".
Удар был так силен, что когти Андрея распороли стену за спиной Влада.
Загрохотали выстрелы. Когда они стихли и солдаты поняли, что стреляют в пустоту, раздался приказ капитана. Андрей растворился, готовясь нанести следующий удар.
- Слишком быстро вытащили ключ! Наведи нас на него! - капитан посмотрел на Лену.
- Ключ… Наведи камеру, он там… - произнесла голова Влада.
Зрелище было поистине ужасающим. Голова лежала в паре метров от разорванного тела и говорила. Рука, все еще кое-как крепившаяся к торсу, подняла палец и указала в сторону, где, по всей видимости, затаился Андрей.
Лена бросилась к камере. Только ее кровь охотника могла превратить обычную камеру в ключ, способный явить монстра миру. В прозрачный щит первого солдата что-то ударило, оставляя глубокие борозды. Враг был все еще невидим.
Лена схватила камеру. Свет из объектива снова ударил в лицо Андрея, делая его видимым для солдат.
Чудовище пыталось вырвать щит, кусая и царапая его зубами, давно превратившимися в бритвы. Безумный взгляд из-под длинных патл, что когда-то были волосами, носился от одного сотрудника к другому, но внезапно замер на Лене. Андрей понял, что она делает, и бросился к ней.
Новый грохот залпов. На этот раз - безжалостный. Каждый стрелял, пока оружие не издавало жалобный щелчок, означающий, что боезапас на нуле.
- Не верим, но и объяснений у нас нет, - пояснила она.
- Если начать верить в этот абсурд, то скоро выяснится, что и дяденька с бородой ждет нас на небесах и будет судить нас за то, сколько раз в день мы передернули.
Таня искоса взглянула на него.
- Это больше напоминает правила игры. Если говорить с научной точки зрения, то их как будто кто-то придумал, и это сделал человек, живший примерно в двенадцатом веке, - пояснила она. - Примерно то же самое мы видим во всех священных книгах, где бог описывается как существо безмерно могущественное, которому подчиняется время и пространство, но по каким-то причинам более всего интересующееся, сколько раз за свою жизнь мы сказали что-то неприличное.
- В смысле… вы хотите сказать, что все это, - Симонов обвел рукой вокруг, - кто-то просто придумал?
Таня улыбнулась, и попыталась отшутиться.
- Ну, это лишь теория, и вам не следует опираться на нее. Давайте лучше я вам расскажу, что делают ваши подопечные, - она указала на Влада и Лену. - Только кровь охотника позволяет чертить подобные руны. Если вы или я попробуем сделать что-то подобное, эффекта не будет, но мы можем пользоваться результатами их труда. В данный момент они наносят защитные руны на броню солдат. Например, вон на том штурмовом щите нарисована руна, которая отпугивает чужих. Во всяком случае, если у чужого будет выбор, он постарается не трогать человека с этой руной.
- Тогда почему они на себя ничего не наносят? - спросил майор, его вопрос был логичен.
- Не надо забывать, что они хоть они и потомки, а не чужие, но внутри них живет точно такой же чужой, просто они пока способны его контролировать. Если они экипируются снаряжением с такими символами, они будут испытывать определенный дискомфорт. Впрочем, ради безопасности многие охотники предпочитают это делать, несмотря на эмоциональное и физическое напряжение.
- Так почему серебро? - майор вернулся к вопросу, который не давал ему покоя.
- Потому что Иуда Искариот, - объяснила то же самое Таня.
- Бред. Этому должно быть нормальное объяснение.
- Его пока нет. Пули бойцов из пятого отдела вылиты из чистого серебра. Сами можете представить, насколько это малоэффективно против обычных людей. К счастью для нас, мы не встречали еще ни одного чужого, который носил бы хоть какой-то вид человеческой брони. Иногда используются зажигательные боеприпасы, огонь также крайне эффективен.
Майор покачал головой, затягиваясь глубже, словно пытаясь найти в дыму ответ.
- Пули из серебра… Звучит так, словно я скоро приду в себя и выяснится, что я просто изрядно выпил в пятницу.
- Как я уже сказала, нет рационального и научного объяснения всем этим фактам. Я пыталась, и пыталась несколько лет. И даже не я одна, - Таня покачала рукой возле носа, разгоняя дым от сигареты. - Все безуспешно. Но как психолог я смогла выявить закономерности. Чужие создают свои миры по своим правилам и им же подчиняются. Выглядит так, что… кто-то создал эти правила. Кто-то создал все это, исходя из своей логики, логики человека, который жил в одиннадцатом веке. Из этого можно сделать вывод, что, возможно, наш мир… не более чем…
Симонов резко повернул голову, его глаза впились в нее.
- Ну уж нет, я вижу, к чему вы клоните. Вы хотите сказать, что наша реальность - это вовсе не настоящий мир, а мы все живем в плане какого-то чужого, и потому эти правила не имеют логики?
Ее усмешка была странной.
- Ну, - она смутилась, - это вы сказали, не я.
- Да вы сумасшедшая!"э
- Потому я пока и не предлагаю это как абсолютную теорию и не пишу диссертацию, а лишь собираю доказательства. Но, как легко догадаться, сложно доказать абсолют бога. А если наш бог не более чем чужой, то доказать силу абсолютного чужого так же невозможно. Мой змей укусил сам себя за хвост.
- Бред, - продолжал бормотать Симонов, - совершенный бред. Получается, во всех этих храмах молятся чужому?
- Я этого не говорила.
- А что это еще за проект, в который вы набираете детей и людей, не знакомых с делом, вроде меня? - Симонов развернулся к ней целиком, словно собирался устроить допрос.
Таня устало вздохнула. Эти лекции выматывали ее, но это была ее работа.
- Одна из моих теорий гласит, что наши эмоции - это своего рода пища для чужих. Только насытившись достаточно они идут в открытую атаку. На самом деле, они, скорее, как коты, которые играют с мышкой. Они не хотят нас убивать, ведь они сами себя лишают еды в таких случаях. Чем нам страшнее, тем вкуснее у них обед, но иногда они перегибают и обед умирает. И тогда им приходится искать новый. Молодые чужие особенно опасны, так как они еще дети и…
- Да… я понял, есть не умеют и скорее раскидают еду по столу, чем по-человечески поедят.
- Именно так, майор. Поздравляю, вы улавливаете мою мысль, - похвалила его Таня, одарив его искренней улыбкой.
- Вспомнил про свою дочку, ей как раз годик. Сидит за столом, вся перемазанная яблочным пюре… - майор поморщился. - А после вашего *баного сравнения вспоминаю морг, где чужой, судя по всему, пообедал точно так же, только вместо яблочного пюре - люди.
Таня вновь широко улыбнулась.
- Великолепное сравнение, вы бьете в десятку.
- Так что там с малышней? Зачем вам эта девчонка? - он кивнул в сторону Лены, которая наносила очередную руну с помощью баллончика.
- Почти все потомки сталкиваются с чужими в раннем возрасте. У них нет ответов на вопросы, и их психика, мягко говоря, подрывается, если они вообще переживают первую встречу. Владислав уникален, так как не испытывает эмоций. Он - настоящая гроза чужих, так как не боится их. Его чужой внутри полностью лишил его слабых сторон, а учитывая его бессмертие, он становится лучшим охотником всех времен, что мы знали.
- Ну, а девчонка-то тут при чем? - не унимался майор.
- Елена родилась в семье охотника. Ее мать была охотницей и долго работала на нас, - пояснила Таня. - Лена знает о чужих с самого рождения. Она испытывает страх, но не тот же самый, что вы или я. Ее сознание готово с самого детства. Это скорее стресс и желание выжить, чем ужас. Ее страх логичен и рационален.
- Секундочку! - майор вскинул руку. - Вы хотите сделать еще одного Влада? Из ребенка?!
- Нет-нет, - она покачала головой. - Владислав - это трагедия, но трагедия, натолкнувшая нас на нужные мысли. Позитивное восприятие мира, отсутствие страха - это, по сути, то же самое, что и равнодушие Владислава. При правильном подходе она будет таким же непробиваемым щитом для них, как и Владислав.
- Эдакие позитивные супер-человечки, я понял. Смех и радость мы приносим людям. Вы хотите победить чужих с помощью клоунады и веры в светлое будущее. Тогда нам нужны гребаные стендап-комики в Институте. Щербакову еще не звонили?
- Ваш скепсис разделяют многие, поэтому об этом я пока тоже не писала диссертацию, - спокойно ответила Таня.
- Да уж, блин, - Симонов втоптал окурок в асфальт, - не стоит, ибо звучит, как причина упрятать вас туда, где вы должны работать.
Охотники закончили с экипировкой для солдат. Влад протянул Лене черный Глок в тактической кобуре.
- Стрелять умеешь? - спросил он.
- Разумеется! Вы за кого меня держите?! - возмутилась Лена, перекидывая кобуру через плечо. - А меч где? Меч берем сразу?
Она огляделась, ее взгляд искал знакомое лезвие.
Симонов снова посмотрел на Таню.
- Кстати, об этом мече. Если только им можно убить чужого, то, действительно, где наш?
Лицо Тани озарилось почти детским восторгом, словно она ждала этого вопроса всю свою жизнь.
- Обычно его привозят сотрудники пятого отдела. Мечей крайне ограниченное количество, и многие были утеряны. А новые, к сожалению, создать нельзя, так как лишь магистр Ордена знал секрет их изготовления. Тем не менее, весь фокус в том, что Владиславу он не нужен… А вот на вопрос, почему Владиславу не нужен меч, я умираю как хочу получить ответ. И я уверена, что скоро получу!
Глава девятнадцатая: Штурм
<<Владислав Князев>>
Группа захвата - единый многоногий организм из стали и кевлара - сочилась вверх по бетонному пищеводу типовой панельной гробницы. Москва и Петербург, эти два вечно угрюмых мегаполиса, слишком часто становились свидетелями подобных зачисток. Боевые взводы, чьи шевроны не имели значения, снова и снова выламывали хлипкие двери квартир, за которыми гнездились блоггеры-террористы - новая чума, порожденная сытым безразличием. Чаще всего все заканчивалось без жертв, под тихий шепот пожилых жильцов, чьи выцветшие глаза наблюдали за очередным актом этого театра абсурда из-за занавесок. Каждый раз, когда очередная дверь слетала с петель, а террористу перерезали интернет-кабель, дом выдыхал с облегчением. Зараза запада была повержена. Мирное течение затхлой жизни восстановлено.
Тяжелые солдатские сапоги переступали через артефакты спокойной жизни - пустые пивные бутылки и смятые пачки дешевых сигарет, поднимаясь на пятый этаж к уже известной квартире.
- Почему я не иду в первых рядах с Владиславом? - возмущалась Лена, плетясь в хвосте этой бронированной гусеницы вместе с майором и Таней.
- Не глупи. Потому что он бессмертный, а ты - нет, - майор говорил так, будто объяснял ребенку, почему нельзя трогать огонь.
- Чужие предпочитают нападать на тех, на ком нет отпугивающих рун. На каждом из сотрудников они есть, - на этот раз пояснила Таня. - Это делает Владислава желанной целью. Мы буквально - с его согласия, разумеется - подставляем его под первый удар, чтобы сократить количество жертв среди тех… кто, скажем так… может умереть.
- Я должна быть там, с ним. Что я за напарник, если плетусь сзади! - Лена вырвала плечо из-под руки Тани, которая хотела ее успокоить.
Длинная цепь замерла. Тело группы захвата растянулось вдоль всей лестницы. Десятки стволов смотрели на одну-единственную дверь.
Внезапно одна из дверей этажом ниже - та, что должна была быть проверена, а ее обитатели эвакуированы, - скрипнула. Из проема вывалился нетрезвый мужчина лет пятидесяти, хотя алкоголь, как опытный таксидермист, мог изрядно состарить его оболочку. Яркая и очень известная в определенных кругах майка-алкашка со следами вчерашнего завтрака была единственным предметом его гардероба. Именно что единственным, заставляя специалистов пятого отдела лицезреть дряблое достоинство жителя четвертого этажа.
Из его квартиры, словно гной из раны, сочился грохот телевизора. Голос диктора в лице Соловьева, ядовитый и громкий, рвал пространство, обещая в очередной раз обратить всех и вся в радиоактивный пепел.
Ярчайший представитель его аудитории уставился на солдат, на Лену, на майора.
- А чего вы тут устроили? - с хрипотцой в голосе спросил он.
- Гражданин, - майор шагнул к нему, - немедленно заприте дверь с той стороны и не покидайте квартиру! Вы почему не покинули квартиру, когда вас попросили?
- А меня просили? - мужчина надкусил старое, подгнившее, “но зато со своих грядок” яблоко.
- Просили, просили, - майор указал на дверь. - Запирайте дверь и не открывайте, даже если услышите шум.
Двое представителей интеллигенции смотрели друг на друга с заметным непониманием. Информация от одного переходила с заметным лагом до другого, словно через поврежденный кабель.
- Дверь, бл*дь, закрой нах*й, гражданин! Ещё раз тебя, с*ка, прошу! - закричал на него Симонов.
Мужчина закивал. Этот подход и язык был ему знаком и понятен.
- Закрываю, командир!
Дверь захлопнулась в тот самый миг, когда капитан пятого отдела уже отдавал приказ о начале штурма.
Дверь распахнулась, и первым в квартиру шагнул Влад. Следом за ним, удерживая перед собой прозрачный противоударный щит, вошел первый боец. На щите красовалась ярко-серебряная руна, теоретически спасающая от нападения чужого.
Цепочка солдат быстро втекла внутрь, растекаясь по квартире, осматривая каждый угол. Лену впустили лишь тогда, когда помещение посчитали “чистым” и относительно безопасным для “гражданских специалистов”. Последнее особенно уязвляло Лену.
Влад осмотрелся и нашел ее глазами.
- Держись подальше от углов, он будет прятаться в одном из них, - сообщил он ей.
- Я поняла!
Она изо всех сил пыталась встряхнуться, напоминая себе, что это - боевое поручение.
- Вы слышали его, парни, готовимся, - голос капитана был напряженным шепотом, он прижимался к спине одного из бойцов. - Сейчас вылетит *баная птичка!
Никто из сотрудников не жался к стенам. На то были свои, особенные причины, и эти причины были написаны кровью в уставе пятого отдела.
Влад поднял камеру, ее объектив медленно пополз по комнате. Каждый из присутствующих заметил, что мир сквозь линзу был вовсе не такой же, как видит их глаз.
- Ключ пошел… - тихим, но все еще сохраняющим командирские нотки голосом сообщил капитан.
Объектив скользил по комнате, обнажая все новые зверства Андрея. Дула тяжелых штурмовых дробовиков, начиненных серебряными и зажигательными пулями, двигались вслед за ним, как хищники, идущие по следу.
- Может, он в другой комнате? - уточнил капитан, когда Влад сделал полный круг.
Когда объектив пошел по второму кругу, он замер. Свисающая с потолка босая нога попала в кадр, но но стоило этому случиться, как кто-то быстро ее убрал назад, наверх.
Старый охотник резко вскинул камеру. В объективе возникло нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Андрей сильно изменился за год. Его конечности вытянулись, стали тонкими, как у насекомого, а кончики пальцев ощетинились длинными когтями. Изогнутые под невозможным углом невероятно хилые ноги упирались в стены, удерживая хлипкое, как тростинка, тело. Кожа выцвела, стала почти белой. Редкие клоки волос все ещё цеплялись за лысый череп.
Времени на любование собой Андрей не дал. Оттолкнувшись от стены тем, что когда-то было ногами, он бросился вперед, на Влада.
Черный туман вырвался из разрубленного горла и груди. Тело Влада разорвало пополам, ребра вывернулись наружу, обнажая ребра и выставляя напоказ внутренности. Камера взлетела в воздух и рухнула на старый ковер из "Икеи".
Удар был так силен, что когти Андрея распороли стену за спиной Влада.
Загрохотали выстрелы. Когда они стихли и солдаты поняли, что стреляют в пустоту, раздался приказ капитана. Андрей растворился, готовясь нанести следующий удар.
- Слишком быстро вытащили ключ! Наведи нас на него! - капитан посмотрел на Лену.
- Ключ… Наведи камеру, он там… - произнесла голова Влада.
Зрелище было поистине ужасающим. Голова лежала в паре метров от разорванного тела и говорила. Рука, все еще кое-как крепившаяся к торсу, подняла палец и указала в сторону, где, по всей видимости, затаился Андрей.
Лена бросилась к камере. Только ее кровь охотника могла превратить обычную камеру в ключ, способный явить монстра миру. В прозрачный щит первого солдата что-то ударило, оставляя глубокие борозды. Враг был все еще невидим.
Лена схватила камеру. Свет из объектива снова ударил в лицо Андрея, делая его видимым для солдат.
Чудовище пыталось вырвать щит, кусая и царапая его зубами, давно превратившимися в бритвы. Безумный взгляд из-под длинных патл, что когда-то были волосами, носился от одного сотрудника к другому, но внезапно замер на Лене. Андрей понял, что она делает, и бросился к ней.
Новый грохот залпов. На этот раз - безжалостный. Каждый стрелял, пока оружие не издавало жалобный щелчок, означающий, что боезапас на нуле.
