- Так это вы напали на возничего?
- Да. Брон камнем из пращи уложил возничего и мы забрали мерзкого норманна с собой. Повесили на дерево и целую ночь всячески пытали его, пока он не превратился в хнычущий кровоточащий ободранный кусок мяса. И вот тогда я простила его. Простила и милосердно подарила ему смерть, вспоров ножом его брюхо. - Синни указала на труп Брунгильды. - И я простила её. Когда перерезала ей горло. - Она посмотрела в зеленые глаза Софи. - И я прощу тебя. Понимаешь?
Лицо девушки окаменело, а взгляд стал ледяным. Она отрицательно покачала головой.
- Нет. Тебе нечего мне прощать. Но вот я может и прощу тебя, когда ты подступишься ко мне со своим ножом. Ты вспорешь мне живот или перережешь горло? Или может будешь сдирать с меня кожу?
- И твой бог никакое зло своим прощением не одолел. Зло как было так и осталось. Если он вообще кого-то там прощал. Вы, люди Юга, умышленно рассказываете нам это враньё, надеясь безнаказанно властвовать над нами, надеясь что мы станем покорны вам и будем прощать вам все ваши злодейства. - Синни усмехнулась. - Но ничего у вас не выйдет. Наш бог научил нас сражаться и быть свободными. И я показала тебе как мы будем вас прощать.
Софи покачала головой.
- Хорошо. Ты права. Я подлая злобная чужеземка с юга. Пришла через полмира от своего теплого южного моря в твою туманную холодную северную страну, мечтая только о том как я буду безнаказанно властвовать над чумазой сопливой девчонкой. Мне же больше не о чем мечтать. И я коварно наврала тебе с три короба про своего лживого всепрощающего бога и теперь жду не дождусь, когда ты станешь покорной мне и я наконец-то смогу творить над тобой все те ужасные злодейства, о которых я так долго мечтала у себя на юге. Да, ты права. Всё так и есть.
Софи отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
Синни стояла, не шевелилась и словно бы с обиженным выражением пристально смотрела на девушку. Синни очень хотелось сказать ей что-нибудь гадкое, как-то задеть её. "Рабыня", подумала она, "жалкая рабыня". И уже собралась сказать ей это, но вместо этого вдруг тихо проговорила:
- Мне одиннадцать лет.
Софи посмотрела на неё. Затем, морщась от боли, стискивая зубы чтобы не застонать, передвинулась к заднему краю кузова и протянула руки к Синни. Та тут же отшатнулась, с угрозой глядя на чужеземку и даже, уже почти рефлекторно, отведя руку за спину, потянувшись к ножу.
- Ты чего?! - С подозрением спросила она.
- Ничего, - спокойно ответила Софи и снова настойчиво протянула руки к девочке: - Подойди.
- У меня нож, - предупредила Синни.
Софи слабо улыбнулась.
- Я знаю. Но сейчас он тебе не понадобится. Прошу, подойди.
Синни, напряженная и готовая в любой миг схватиться за оружие, подошла. Софи обняла её, очень осторожно притянула к себе, прижалась головой к её голове и замерла. И, Синни окунувшись в живое нежное тепло другого человека, тоже замерла, так замерла что боялась даже вздохнуть. На один долгий упоительный миг показалось что все смерти и страдания исчезли, что все снова живы и что её детство опять продолжается. Но голос внутри тут же сказал, что это не так и верить в этот миг нельзя, что нужно держаться за нож и быть готовой бить им врага в живот. Так как учил брат, мать и твой бог. Синни зашевелилась, высвободилась из объятий Софи и отошла в сторону. Посмотрела на девушку.
- Меня зовут Софи, - сказала Софи. - И я тебе не враг.
Синни поглядела на мертвого Брона, потом снова на Софи.
- Ты подло схватила меня со спины, - с расстановкой проговорила девочка, - и услужливо подставила под удары топора своей озверевшей госпожи. Ты крепко держала меня пока она убивала меня. Так что ты ещё хуже чем она, чем все эти норманны. Они по крайней мере не притворяются что они нам не враги. И ещё раз полезешь обниматься, я плюну тебе в лицо.
Софи зарделась, её лицо вытянулось, она отклонилась назад. Но затем её взгляд заледенел и она сказала:
- Тогда просто убей меня и оставь в покое. Чего ты ко мне привязалась? Зачем тащишь меня за собой? Не хватает духу второй раз разрезать мне живот?! Ну так оставила бы меня там. Я всё равно долго не протяну.
Но потом она устало сникла и принялась осторожно перемещаться по кузову, возвращаясь в исходное положение.
Синни какое-то время наблюдала за ней, а затем отвернулась и пошла прочь.
45.
Синни привела к повозке всех норманнских лошадей, привязала к задней части кузова, распределила между ними все оставшиеся мешки, сумки, оружие и ещё раз обошла трупы норманнов, проверяя не оставила ли она что-нибудь нужное и ценное. У трупа Брунгильды она задержалась чуть дольше чем у прочих.
Она задумчиво глядела на рассеченное лицо мертвой рыжеволосой женщины. Затем подняла взгляд вверх, вдаль, туда где за синим маревом скрывался Тилгард. Что сделает ярл когда найдёт свою жену вот такой, мертвой и изрезанной? Догадается ли он или как-то узнает кто это сделал? И если да, то что предпримет? Будет ли он искать её, Синни Макрой, чтобы отомстить? Пускай ищет, самонадеянно подумала она. Она чувствовала себя бесстрашной, а потому абсолютно свободной. Это было невыразимо прекрасное чувство. Её отец, брат, мать, Брон и её бог научили её этому. И большего ей не нужно. Но всё же при мысли о преследующем её ярле она ощутила если и не страх, то усталость, сожаление, глухую тоску из-за того что всё это так... она не знала точно какими словами описать своё чувство. Бессмысленно? Она снова вспомнила Фрэя Сильвия. У неё промелькнула мысль: а как бы всё сложилось, если бы она простила этой красивой рыжей женщине убийство своей матери? Была бы в этом какая-то преображающая божественная сила, о которой так страстно рассказывал Фрэй Сильвий? И если была, то чтобы бы она преобразила? Брон остался бы жив, мелькнуло у неё в голове. Брон остался бы жив.
Синни подняла руку, крепко сжала в кулаке висевший на груди амулет и чуть опустила кулак, натянув шнурок. Будто бы намеревалась сорвать амулет. Но затем криво улыбнулась. Простить кому-то убийство матери?! Или брата. Или отца. "Не дождешься, Фрэй Сильвий!" Синни отпустила амулет, бросила взгляд на поднимающееся Солнце и поспешила к повозке. Но вдруг остановилась, повернулась, снова поглядела на труп рыжей женщины и достала из кармашка золотую монету древнего заморского короля, когда-то желавшего владеть всей этой землёй. Она подбросила монету вверх, поймала, зажала в кулаке и усмехнулась про себя. Она отплатила этой женщине также как древние сигурн отплатили тому жадному королю. Той же монетой. И значит всё справедливо, все правильно. Всё правильно.
- Да. Брон камнем из пращи уложил возничего и мы забрали мерзкого норманна с собой. Повесили на дерево и целую ночь всячески пытали его, пока он не превратился в хнычущий кровоточащий ободранный кусок мяса. И вот тогда я простила его. Простила и милосердно подарила ему смерть, вспоров ножом его брюхо. - Синни указала на труп Брунгильды. - И я простила её. Когда перерезала ей горло. - Она посмотрела в зеленые глаза Софи. - И я прощу тебя. Понимаешь?
Лицо девушки окаменело, а взгляд стал ледяным. Она отрицательно покачала головой.
- Нет. Тебе нечего мне прощать. Но вот я может и прощу тебя, когда ты подступишься ко мне со своим ножом. Ты вспорешь мне живот или перережешь горло? Или может будешь сдирать с меня кожу?
- И твой бог никакое зло своим прощением не одолел. Зло как было так и осталось. Если он вообще кого-то там прощал. Вы, люди Юга, умышленно рассказываете нам это враньё, надеясь безнаказанно властвовать над нами, надеясь что мы станем покорны вам и будем прощать вам все ваши злодейства. - Синни усмехнулась. - Но ничего у вас не выйдет. Наш бог научил нас сражаться и быть свободными. И я показала тебе как мы будем вас прощать.
Софи покачала головой.
- Хорошо. Ты права. Я подлая злобная чужеземка с юга. Пришла через полмира от своего теплого южного моря в твою туманную холодную северную страну, мечтая только о том как я буду безнаказанно властвовать над чумазой сопливой девчонкой. Мне же больше не о чем мечтать. И я коварно наврала тебе с три короба про своего лживого всепрощающего бога и теперь жду не дождусь, когда ты станешь покорной мне и я наконец-то смогу творить над тобой все те ужасные злодейства, о которых я так долго мечтала у себя на юге. Да, ты права. Всё так и есть.
Софи отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
Синни стояла, не шевелилась и словно бы с обиженным выражением пристально смотрела на девушку. Синни очень хотелось сказать ей что-нибудь гадкое, как-то задеть её. "Рабыня", подумала она, "жалкая рабыня". И уже собралась сказать ей это, но вместо этого вдруг тихо проговорила:
- Мне одиннадцать лет.
Софи посмотрела на неё. Затем, морщась от боли, стискивая зубы чтобы не застонать, передвинулась к заднему краю кузова и протянула руки к Синни. Та тут же отшатнулась, с угрозой глядя на чужеземку и даже, уже почти рефлекторно, отведя руку за спину, потянувшись к ножу.
- Ты чего?! - С подозрением спросила она.
- Ничего, - спокойно ответила Софи и снова настойчиво протянула руки к девочке: - Подойди.
- У меня нож, - предупредила Синни.
Софи слабо улыбнулась.
- Я знаю. Но сейчас он тебе не понадобится. Прошу, подойди.
Синни, напряженная и готовая в любой миг схватиться за оружие, подошла. Софи обняла её, очень осторожно притянула к себе, прижалась головой к её голове и замерла. И, Синни окунувшись в живое нежное тепло другого человека, тоже замерла, так замерла что боялась даже вздохнуть. На один долгий упоительный миг показалось что все смерти и страдания исчезли, что все снова живы и что её детство опять продолжается. Но голос внутри тут же сказал, что это не так и верить в этот миг нельзя, что нужно держаться за нож и быть готовой бить им врага в живот. Так как учил брат, мать и твой бог. Синни зашевелилась, высвободилась из объятий Софи и отошла в сторону. Посмотрела на девушку.
- Меня зовут Софи, - сказала Софи. - И я тебе не враг.
Синни поглядела на мертвого Брона, потом снова на Софи.
- Ты подло схватила меня со спины, - с расстановкой проговорила девочка, - и услужливо подставила под удары топора своей озверевшей госпожи. Ты крепко держала меня пока она убивала меня. Так что ты ещё хуже чем она, чем все эти норманны. Они по крайней мере не притворяются что они нам не враги. И ещё раз полезешь обниматься, я плюну тебе в лицо.
Софи зарделась, её лицо вытянулось, она отклонилась назад. Но затем её взгляд заледенел и она сказала:
- Тогда просто убей меня и оставь в покое. Чего ты ко мне привязалась? Зачем тащишь меня за собой? Не хватает духу второй раз разрезать мне живот?! Ну так оставила бы меня там. Я всё равно долго не протяну.
Но потом она устало сникла и принялась осторожно перемещаться по кузову, возвращаясь в исходное положение.
Синни какое-то время наблюдала за ней, а затем отвернулась и пошла прочь.
45.
Синни привела к повозке всех норманнских лошадей, привязала к задней части кузова, распределила между ними все оставшиеся мешки, сумки, оружие и ещё раз обошла трупы норманнов, проверяя не оставила ли она что-нибудь нужное и ценное. У трупа Брунгильды она задержалась чуть дольше чем у прочих.
Она задумчиво глядела на рассеченное лицо мертвой рыжеволосой женщины. Затем подняла взгляд вверх, вдаль, туда где за синим маревом скрывался Тилгард. Что сделает ярл когда найдёт свою жену вот такой, мертвой и изрезанной? Догадается ли он или как-то узнает кто это сделал? И если да, то что предпримет? Будет ли он искать её, Синни Макрой, чтобы отомстить? Пускай ищет, самонадеянно подумала она. Она чувствовала себя бесстрашной, а потому абсолютно свободной. Это было невыразимо прекрасное чувство. Её отец, брат, мать, Брон и её бог научили её этому. И большего ей не нужно. Но всё же при мысли о преследующем её ярле она ощутила если и не страх, то усталость, сожаление, глухую тоску из-за того что всё это так... она не знала точно какими словами описать своё чувство. Бессмысленно? Она снова вспомнила Фрэя Сильвия. У неё промелькнула мысль: а как бы всё сложилось, если бы она простила этой красивой рыжей женщине убийство своей матери? Была бы в этом какая-то преображающая божественная сила, о которой так страстно рассказывал Фрэй Сильвий? И если была, то чтобы бы она преобразила? Брон остался бы жив, мелькнуло у неё в голове. Брон остался бы жив.
Синни подняла руку, крепко сжала в кулаке висевший на груди амулет и чуть опустила кулак, натянув шнурок. Будто бы намеревалась сорвать амулет. Но затем криво улыбнулась. Простить кому-то убийство матери?! Или брата. Или отца. "Не дождешься, Фрэй Сильвий!" Синни отпустила амулет, бросила взгляд на поднимающееся Солнце и поспешила к повозке. Но вдруг остановилась, повернулась, снова поглядела на труп рыжей женщины и достала из кармашка золотую монету древнего заморского короля, когда-то желавшего владеть всей этой землёй. Она подбросила монету вверх, поймала, зажала в кулаке и усмехнулась про себя. Она отплатила этой женщине также как древние сигурн отплатили тому жадному королю. Той же монетой. И значит всё справедливо, все правильно. Всё правильно.
