— И принеси мне новую порцию! — заплетающимся голосом проговорил посетитель, чьё содержимое желудка только что было на столе.
Когда Гассила почувствовала, как он ущипнул её, она развернулась и едва не вогнала его длинный нос в череп. Она до боли сжала кулаки и процедила сквозь зубы:
— Тебе домой не пора?
Посетитель скривился и ткнул в неё пальцем:
— Живо метнулась на кухню, глыбина!
Гассила не помнила, в скольких местах хрустнула его костлявая рука и что он вопил, когда она втаптывала его сальную морду в пол. Её от него смогли оттащить лишь четверо крепких мужиков, да и то потому, что она не сильно сопротивлялась.
Хельга крепко обняла её при встрече и пообещала, что сделает всё, чтобы она никогда не пожалела о том, что вернулась в подземный город. И в доказательство даже хотела вырвать печень у её супружника и самолично запечь с душистыми травами. Но Гассила отказалась.
— Вскоре я стала её правой рукой, — с тяжёлым вздохом закончила она свой рассказ. — Мы всем делились друг с другом как лучшие подруги. Но однажды мне пришлось занять место предводительницы банды…
На её лицо словно нашла тень, она помрачнела и замолчала. Ялиоль и Арсений не мешали расспросами. Когда же она смогла справиться с воспоминаниями, то с горечью сказала:
— Это случилось внезапно, когда Хельгу после шумной вечеринки наутро обнаружили задушенной. У неё было много врагов в потайном городе, и я до сих пор не знаю, кто из них это сделал…
По её словам, репутация госпожи была главным оружием осиротевших бандитов, которую они решили сохранить, предложив Гассиле выдать себя за Хельгу.
— В отличие от неё я не поедаю своих пленников, но так же, как и она, никому не дам спуску, если кто посмеет косо на меня посмотреть! — подчеркнула она, не подозревая о том, что говорит словами дочери, которая когда-то бросила подобную фразу в лицо Катрама.
— И вы всё это время жили разбоем? — осторожно спросила Ялиоль.
— Я не мечтала о такой судьбе, но когда ты обозлён на весь мир, то граница между добром и злом иногда стирается. Позволив себе один недостойный поступок, ты совершаешь второй и день за днём становишься тем, кого когда-то осуждал, или погружаешься в мир, живущий по преступным законам.
— Но ведь в ваших силах всё изменить…
— У меня не было повода, — без сожаления ответила Хельга. — А даже если бы и появился, то воспоминания не сотрёшь. Я — та, кто я есть, и мне нравится то, какой я стала.
Закончив первую часть повествования, она подошла к тому, что было в письме. Хельга поступила вопреки желанию Матери рода, просившей о сохранении тайны, хотя и не отказалась помочь молодым людям нарушить планы похитителя святынь.
— Я раскрою имя того, кому вы пытаетесь противостоять, — сказала она. — Его зовут Дэрлинг, он одержим идеей осуществить своё единственное желание.
— И вы знаете, ради чего он украл четыре артефакта и готовится похитить ещё один?
— О своём заветном желании маг не говорит никому. Думаю, он суеверен и хочет, чтобы оно обязательно исполнилось.
Хельга рассказала, как Дэрлинг разыскал её в подземном городе, бывшем столицей пиратов и прочих бандитов.
Он вёл себя крайне вызывающе, словно только и ждал того, кто оценит его щедрое предложение. Из возникающих потасовок ему помогала выходить не только магия, но и невидимый спутник. Возможно, благодаря ему сам Дэрлинг захотел стать невидимым. Хельге никогда не показывался его помощник, но, наблюдая за тем, как тот перемещает по воздуху предметы, она догадалась, что это не человек. Встретив предводительницу известной банды, маг предложил ей укрепить свою власть за счёт неуязвимых воинов, которыми могут стать её люди. От них требовалось лишь то, что бандиты превосходно умеют делать, а в награду он обещал отдать Хельге вещицу, с помощью которой та сможет сама увеличить своё войско.
— Я согласилась, скорее ради забавы, чем из-за настоящего желания захватить власть в подземном городе, — заканчивая повествование, призналась Хельга. — Маг легко подобрал материал для неуязвимых тел, ведь в Саматронии, как и в Фалидаре, возле шахт лежат горы щебня.
— Значит, воины могли быть и не из камня? — с интересом спросил Арсений.
— Он предлагал заменить моё тело жемчугом, а со временем я смогла бы поменять его на бриллиантовое, когда собрала бы необходимое количество драгоценных камней.
— Вы упомянули о вещице, которую вам обещал подарить Дэрлинг? — с не меньшим интересом спросила Ялиоль.
— У него есть маска богини Нарсахет, с помощью которой маг может переселять душу из одного тела в другое и возвращать обратно.
— Но разве тело без души не погибает? — задал самый волнующий вопрос юноша, думая о своём брате.
— Маг уверял, что сохранит человеческие тела нетленными. У меня на глазах невидимое существо заключало покинутые душой тела в ледяной кокон, — объяснила Хельга. — А если вас интересует, как в руки мага попала маска богини, то, судя по его туманному объяснению, я поняла, что наглец просто украл её.
— Украл у богини маску?!
— Я не знаю подробностей, но легко могу распознать вора.
На вопрос, почему Хельга не согласилась сделать неуязвимой себя, та ответила, что до конца не доверяет магу и решила не рисковать бессмертной душой.
Узнав, что в деле замешана маска богини, Ялиоль и Арсений решили, что пришло время наведаться к ней самой, ведь она обязана им свободой и в отличие от заносчивого принца Мшантиса не откажет в аудиенции.
Открывшаяся правда вызывала разочарование. Ялиоль и Арсений представляли на месте злодея могущественного мага, пришедшего с другого континента, но им оказался всего лишь префект Нимфизалии, которому они подобрали массу характеристик: подлый, двуличный, трусливый… Какую цель он может преследовать? Стать властелином мира или отомстить бывшей невесте принца за свой позор? В последнее верилось меньше всего, хотя теперь Ялиоль стремилась разрушить планы похитителя саркофага Катрама не только из сочувствия Арсению. Служитель культа Элтора едва не закопал её живьём, желая принести в жертву своему божеству. Такое до конца дней не сотрётся из памяти. Девушка готова была сделать всё что угодно, лишь бы помешать Дэрлингу осуществить его тайное желание. Оно было первой загадкой, а второй стало то, каким образом в руки префекта попала маска Архиса. Как он смог её украсть из Колыбели богини?
Ялиоль и Арсений решили дождаться отряда неуязвимых воинов вблизи хранилища древностей. Они договорились ничего не предпринимать, поверив Матери рода, что хлебула всё равно будет похищена.
Молодые люди посчитали опасным ночевать в тропическом лесу, перелетели в Сазартан и остановились там на постоялом дворе. Им дали небольшую комнатку на втором этаже, выходившую окнами на площадь. Кроме двух узких кроватей из мебели тут был платяной шкаф и пара табуретов. Выглянув в окно, Ялиоль увидела то самое здание, в котором и находился артефакт. Строение напоминало пирамиду со срезанной вершиной и в изяществе явно уступало строениям доринфийского замка, но зато выглядело надёжным. За каменным ограждением в два человеческих роста просматривалось здание без окон, с просторной смотровой площадкой наверху. Даже удачливый вор вряд ли сумел бы здесь что-то украсть, ведь все три входа охраняла стража. Но сложно было сказать, выдержит ли эта маленькая крепость настоящую осаду, которую можно было ждать от щебневых прислужников префекта.
Ялиоль первым делом попросила Арсения сотворить для неё зеркало. Задача оказалась не сложной, и через несколько секунд девушка смогла взглянуть на своё отражение. Арсений обманулся или неудачно пошутил, потому что на его спутницу из зазеркалья по-прежнему смотрели вишнёвые глаза.
— Могу лишь сказать, что мне не показалось. Твои глаза действительно в какой-то момент стали голубыми, — пожал плечами юноша.
— Но тогда… — девушка испугалась собственной догадки.
— Договаривай.
— Мне в голову пришла глупость, — махнула рукой Ялиоль.
— Позволь судить мне.
— Я вдруг подумала, что только уничтожение лимбингов может снова дать моим глазам голубой цвет. Я знаю, насколько ужасно это звучит. Откуда в моей голове такие мысли?
— Не бойся, это просто мысли, и они не причинят тебе вреда. И никому вокруг! Особенно, когда я рядом. — Он шагнул к Ялиоль и положил руку ей на плечо: — Я люблю тебя, какой бы ты ни была и что бы ни случилось.
Несмотря на ласковый взгляд Арсения, девушка не успокоилась. Она тяжело задышала и, хлопнув ладонью по зеркалу, сказала:
— Нет, я не могу и дальше пребывать в неопределённости! Я как будто теряю себя, я разрушаюсь, как здание, под которым размыло фундамент. Я должна знать правду!
— Успокойся, я всё понимаю, тебе страшно, и это нормально — бояться неопределённости. Но пока не случилось ничего ужасного, поэтому и нужно попытаться взять себя в руки. — Он мягко улыбнулся Ялиоль. — Ты всегда умела сделать это лучше меня, попробуй и сейчас.
Арсений хотел понять, куда делась свойственная ей выдержка. Очевидно, что Ялиоль долго сдерживала в себе то, что постепенно набрало силу и сейчас начало прорываться, как поток воды из трещины на дамбе. Юноша знал, каково это — потерять себя и не ведать, кто ты! Мать рода заверяла, что воплощение живого света несёт добро, но Ялиоль пришлось убедиться в обратном! Кроме того, её наверняка потрясла внезапная встреча с собственной матерью, хоть она и стремилась не показать этого. Арсений посчитал, что намёки богини на любовь между Элтором и Нарсахет стали той последней каплей, которая переполнила чашу терпения Ялиоль.
«Но прав ли я в своих рассуждениях? — размышлял он. — А если прав, то Ялиоль в порыве может совершить что-то, о чём потом будет сожалеть, ведь не зря хранительница просила довериться мудрости и набраться терпения».
— Я хочу знать, почему богиня назвала меня тарантулом и как одним движением руки я убила лимбингов! Я хочу знать то, что от меня скрывают!
— Тебя оберегают от тех знаний, которые могут тебе навредить! Ты же доверяешь отцу и Женевьеве?
— Меня оберегает ложь?! — вспыхнула Ялиоль и нервно заходила по комнате. — Посмотри на себя, Арсений! Ты сам не уверен в том, кто ты! Ты постоянно твердишь, что ты человек, но сомнения вызывают в тебе боль и недовольство. А теперь представь себе, что должна чувствовать я! У тебя хотя бы остались какие-то воспоминания об Элторе, а я ничего не знаю о той части себя, которую называют воплощением живого света! Я хочу знать правду, и я узнаю её!
Девушка решительно распахнула дверь, бросив через плечо:
— Ты со мной?
Арсений недовольно сдвинул брови, но последовал за Ялиоль, понимая, что остановить её не удастся.
Диск ещё никогда не развивал такой скорости. Зубцы, возникшие по его краю, со свистом разрезали ночной воздух, и только защитный купол позволял двум пассажирам удержаться на нём.
Женевьева как будто бы ждала их, стоя на пороге храма. Ялиоль спрыгнула на землю и побежала к Матери рода.
— Я знаю, зачем ты здесь, — сдержанно сказала Женевьева и предостерегающе выдвинула вперед руку, останавливая её. — Человеческие слабости не позволили тебе рассудить мудро.
— А почему вы считаете, что всегда правы?! — гневно воскликнула Ялиоль.
— Я — наследница древнейшего рода первых разумных существ, населявших этот мир до появления людей, — важно проговорила Мать рода. — По человеческим меркам, мы бессмертны, и мудрость позволяет нам, пройдя выбранный путь, остановиться и вернуться туда, где родилась наша душа. В свой час я тоже уйду, но до последней минуты останусь верна обету, данному своему роду! Я поклялась оберегать посланников Света и должна защитить тебя!
— Скрывая правду?
— Защищая тебя от неё, пока это возможно!
Ялиоль обессиленно уронила голову, а Мать рода спустилась к ней по ступенькам и захотела обнять. Но как только она коснулась девушки, та не позволила и отошла на несколько шагов.
— Нет, я не хочу, чтобы меня утешали! — возмущённо проговорила Ялиоль. — Я не оправдала надежд учителей приюта, потому что не смогла справиться с тем, что творится у меня внутри! Мне поможет только правда!
Ялиоль едва сдерживала гнев, готовый пролиться слезами, и Женевьева окинула её проницательным взглядом, а затем сказала:
— Возможно, я недооцениваю силу человека, говорящего твоими устами. Ты заставляешь меня изменить своему решению.
Мать рода, как нечто невесомое, поднялась над землёй и, развернувшись лицом к бывшему храму Архиса, протянула к нему руки.
— Пусть хранилище истории мира предстанет перед нашим взором! — воскликнула она, и в то же мгновение земля вокруг строения покрылась трещинами и задрожала.
Ялиоль с трудом удавалось удержаться на одном месте, почва то и дело пыталась уйти из-под ног. На помощь девушке пришёл Арсений. Он магией перенёс её на диск, а затем и сам запрыгнул на него. От слов Женевьевы храм словно ожил и начал расти вверх, подобно гигантскому бамбуку, где каждое новое звено становилось ярусом высокой башни, вырвавшейся на лунный свет. Стены величественного строения украшали барельефы, иллюстрирующие яркие эпизоды истории мира со дня появления первых разумных существ.
— Следуйте за мной, дети мои! — обернулась к молодым людям наследница древнего рода, и шесть крыльев у неё на голове пришли в движение.
Женевьева начала медленно подниматься к вершине башни, и Ялиоль направила диск вслед за ней. Столетия промелькнули перед их глазами за несколько секунд. При взгляде на высеченные из камня лица вершителей истории собственная жизнь могла показаться им ничтожной, а устремления — ненужными!
— Вот начало той легенды. — Женевьева указала на барельеф, на котором можно было разглядеть момент столкновения двух вооружённых отрядов. — Вы уже знаете о тубейцах и минарцах.
— Да, в этом сражении победили тубейцы, — вспомнила Ялиоль и увидела на следующем барельефе изображение божества, передающего победителю плод хлебулы.
Мать рода продолжила свой рассказ и, указывая на высеченные из камня страницы истории, поведала, что желание, исполненное божественным плодом, не просто уничтожило тубейцев. Они умерли в одно мгновение, и от этого их души слились с их божеством, полным гнева и жажды мести. Появился Туба — монстр, шагающий по земле в поисках соперника. Но бог минарцев после гибели своих верующих исчез, потеряв силу. Туба продолжал идти по миру и, уничтожая всё на своем пути, подошёл к древним землям, где доживали свои дни предки Женевьевы. Она была ещё девочкой, когда все взрослые ушли, чтобы остановить монстра. Они молились не богу, а верили в то, что Алория обладает душой — созидательной энергией, пронизывающей всё живое и неживое. Обратившись к ней, они попросили о помощи и были услышаны! Алория послала на землю своё дитя — воплощение живого света, которое и помогло остановить Тубу. Многие погибли при этом, но с тех пор в роду Женевьевы иногда стали появляться дети, в ком жила сила воплощения живого света.
— Да, я не человек, но я полюбила человека, и мои двенадцать детей стали первыми бантолианцами, — закончила своё повествование Мать рода. — Дар, посланный Алорией, я считаю проклятием, потому что вырвавшееся на свободу воплощение живого света либо навсегда меняет жизнь своего обладателя, либо… отнимает её! — Женевьева заглянула в глаза Ялиоль и продолжила: — Ваш поцелуй с Арсением легко высвободит силу, заключённую в тебе.
Когда Гассила почувствовала, как он ущипнул её, она развернулась и едва не вогнала его длинный нос в череп. Она до боли сжала кулаки и процедила сквозь зубы:
— Тебе домой не пора?
Посетитель скривился и ткнул в неё пальцем:
— Живо метнулась на кухню, глыбина!
Гассила не помнила, в скольких местах хрустнула его костлявая рука и что он вопил, когда она втаптывала его сальную морду в пол. Её от него смогли оттащить лишь четверо крепких мужиков, да и то потому, что она не сильно сопротивлялась.
***
Хельга крепко обняла её при встрече и пообещала, что сделает всё, чтобы она никогда не пожалела о том, что вернулась в подземный город. И в доказательство даже хотела вырвать печень у её супружника и самолично запечь с душистыми травами. Но Гассила отказалась.
— Вскоре я стала её правой рукой, — с тяжёлым вздохом закончила она свой рассказ. — Мы всем делились друг с другом как лучшие подруги. Но однажды мне пришлось занять место предводительницы банды…
На её лицо словно нашла тень, она помрачнела и замолчала. Ялиоль и Арсений не мешали расспросами. Когда же она смогла справиться с воспоминаниями, то с горечью сказала:
— Это случилось внезапно, когда Хельгу после шумной вечеринки наутро обнаружили задушенной. У неё было много врагов в потайном городе, и я до сих пор не знаю, кто из них это сделал…
По её словам, репутация госпожи была главным оружием осиротевших бандитов, которую они решили сохранить, предложив Гассиле выдать себя за Хельгу.
— В отличие от неё я не поедаю своих пленников, но так же, как и она, никому не дам спуску, если кто посмеет косо на меня посмотреть! — подчеркнула она, не подозревая о том, что говорит словами дочери, которая когда-то бросила подобную фразу в лицо Катрама.
— И вы всё это время жили разбоем? — осторожно спросила Ялиоль.
— Я не мечтала о такой судьбе, но когда ты обозлён на весь мир, то граница между добром и злом иногда стирается. Позволив себе один недостойный поступок, ты совершаешь второй и день за днём становишься тем, кого когда-то осуждал, или погружаешься в мир, живущий по преступным законам.
— Но ведь в ваших силах всё изменить…
— У меня не было повода, — без сожаления ответила Хельга. — А даже если бы и появился, то воспоминания не сотрёшь. Я — та, кто я есть, и мне нравится то, какой я стала.
Закончив первую часть повествования, она подошла к тому, что было в письме. Хельга поступила вопреки желанию Матери рода, просившей о сохранении тайны, хотя и не отказалась помочь молодым людям нарушить планы похитителя святынь.
— Я раскрою имя того, кому вы пытаетесь противостоять, — сказала она. — Его зовут Дэрлинг, он одержим идеей осуществить своё единственное желание.
— И вы знаете, ради чего он украл четыре артефакта и готовится похитить ещё один?
— О своём заветном желании маг не говорит никому. Думаю, он суеверен и хочет, чтобы оно обязательно исполнилось.
Хельга рассказала, как Дэрлинг разыскал её в подземном городе, бывшем столицей пиратов и прочих бандитов.
Он вёл себя крайне вызывающе, словно только и ждал того, кто оценит его щедрое предложение. Из возникающих потасовок ему помогала выходить не только магия, но и невидимый спутник. Возможно, благодаря ему сам Дэрлинг захотел стать невидимым. Хельге никогда не показывался его помощник, но, наблюдая за тем, как тот перемещает по воздуху предметы, она догадалась, что это не человек. Встретив предводительницу известной банды, маг предложил ей укрепить свою власть за счёт неуязвимых воинов, которыми могут стать её люди. От них требовалось лишь то, что бандиты превосходно умеют делать, а в награду он обещал отдать Хельге вещицу, с помощью которой та сможет сама увеличить своё войско.
— Я согласилась, скорее ради забавы, чем из-за настоящего желания захватить власть в подземном городе, — заканчивая повествование, призналась Хельга. — Маг легко подобрал материал для неуязвимых тел, ведь в Саматронии, как и в Фалидаре, возле шахт лежат горы щебня.
— Значит, воины могли быть и не из камня? — с интересом спросил Арсений.
— Он предлагал заменить моё тело жемчугом, а со временем я смогла бы поменять его на бриллиантовое, когда собрала бы необходимое количество драгоценных камней.
— Вы упомянули о вещице, которую вам обещал подарить Дэрлинг? — с не меньшим интересом спросила Ялиоль.
— У него есть маска богини Нарсахет, с помощью которой маг может переселять душу из одного тела в другое и возвращать обратно.
— Но разве тело без души не погибает? — задал самый волнующий вопрос юноша, думая о своём брате.
— Маг уверял, что сохранит человеческие тела нетленными. У меня на глазах невидимое существо заключало покинутые душой тела в ледяной кокон, — объяснила Хельга. — А если вас интересует, как в руки мага попала маска богини, то, судя по его туманному объяснению, я поняла, что наглец просто украл её.
— Украл у богини маску?!
— Я не знаю подробностей, но легко могу распознать вора.
На вопрос, почему Хельга не согласилась сделать неуязвимой себя, та ответила, что до конца не доверяет магу и решила не рисковать бессмертной душой.
Узнав, что в деле замешана маска богини, Ялиоль и Арсений решили, что пришло время наведаться к ней самой, ведь она обязана им свободой и в отличие от заносчивого принца Мшантиса не откажет в аудиенции.
Глава 10. Правда о воплощении живого света
Открывшаяся правда вызывала разочарование. Ялиоль и Арсений представляли на месте злодея могущественного мага, пришедшего с другого континента, но им оказался всего лишь префект Нимфизалии, которому они подобрали массу характеристик: подлый, двуличный, трусливый… Какую цель он может преследовать? Стать властелином мира или отомстить бывшей невесте принца за свой позор? В последнее верилось меньше всего, хотя теперь Ялиоль стремилась разрушить планы похитителя саркофага Катрама не только из сочувствия Арсению. Служитель культа Элтора едва не закопал её живьём, желая принести в жертву своему божеству. Такое до конца дней не сотрётся из памяти. Девушка готова была сделать всё что угодно, лишь бы помешать Дэрлингу осуществить его тайное желание. Оно было первой загадкой, а второй стало то, каким образом в руки префекта попала маска Архиса. Как он смог её украсть из Колыбели богини?
Ялиоль и Арсений решили дождаться отряда неуязвимых воинов вблизи хранилища древностей. Они договорились ничего не предпринимать, поверив Матери рода, что хлебула всё равно будет похищена.
Молодые люди посчитали опасным ночевать в тропическом лесу, перелетели в Сазартан и остановились там на постоялом дворе. Им дали небольшую комнатку на втором этаже, выходившую окнами на площадь. Кроме двух узких кроватей из мебели тут был платяной шкаф и пара табуретов. Выглянув в окно, Ялиоль увидела то самое здание, в котором и находился артефакт. Строение напоминало пирамиду со срезанной вершиной и в изяществе явно уступало строениям доринфийского замка, но зато выглядело надёжным. За каменным ограждением в два человеческих роста просматривалось здание без окон, с просторной смотровой площадкой наверху. Даже удачливый вор вряд ли сумел бы здесь что-то украсть, ведь все три входа охраняла стража. Но сложно было сказать, выдержит ли эта маленькая крепость настоящую осаду, которую можно было ждать от щебневых прислужников префекта.
Ялиоль первым делом попросила Арсения сотворить для неё зеркало. Задача оказалась не сложной, и через несколько секунд девушка смогла взглянуть на своё отражение. Арсений обманулся или неудачно пошутил, потому что на его спутницу из зазеркалья по-прежнему смотрели вишнёвые глаза.
— Могу лишь сказать, что мне не показалось. Твои глаза действительно в какой-то момент стали голубыми, — пожал плечами юноша.
— Но тогда… — девушка испугалась собственной догадки.
— Договаривай.
— Мне в голову пришла глупость, — махнула рукой Ялиоль.
— Позволь судить мне.
— Я вдруг подумала, что только уничтожение лимбингов может снова дать моим глазам голубой цвет. Я знаю, насколько ужасно это звучит. Откуда в моей голове такие мысли?
— Не бойся, это просто мысли, и они не причинят тебе вреда. И никому вокруг! Особенно, когда я рядом. — Он шагнул к Ялиоль и положил руку ей на плечо: — Я люблю тебя, какой бы ты ни была и что бы ни случилось.
Несмотря на ласковый взгляд Арсения, девушка не успокоилась. Она тяжело задышала и, хлопнув ладонью по зеркалу, сказала:
— Нет, я не могу и дальше пребывать в неопределённости! Я как будто теряю себя, я разрушаюсь, как здание, под которым размыло фундамент. Я должна знать правду!
— Успокойся, я всё понимаю, тебе страшно, и это нормально — бояться неопределённости. Но пока не случилось ничего ужасного, поэтому и нужно попытаться взять себя в руки. — Он мягко улыбнулся Ялиоль. — Ты всегда умела сделать это лучше меня, попробуй и сейчас.
Арсений хотел понять, куда делась свойственная ей выдержка. Очевидно, что Ялиоль долго сдерживала в себе то, что постепенно набрало силу и сейчас начало прорываться, как поток воды из трещины на дамбе. Юноша знал, каково это — потерять себя и не ведать, кто ты! Мать рода заверяла, что воплощение живого света несёт добро, но Ялиоль пришлось убедиться в обратном! Кроме того, её наверняка потрясла внезапная встреча с собственной матерью, хоть она и стремилась не показать этого. Арсений посчитал, что намёки богини на любовь между Элтором и Нарсахет стали той последней каплей, которая переполнила чашу терпения Ялиоль.
«Но прав ли я в своих рассуждениях? — размышлял он. — А если прав, то Ялиоль в порыве может совершить что-то, о чём потом будет сожалеть, ведь не зря хранительница просила довериться мудрости и набраться терпения».
— Я хочу знать, почему богиня назвала меня тарантулом и как одним движением руки я убила лимбингов! Я хочу знать то, что от меня скрывают!
— Тебя оберегают от тех знаний, которые могут тебе навредить! Ты же доверяешь отцу и Женевьеве?
— Меня оберегает ложь?! — вспыхнула Ялиоль и нервно заходила по комнате. — Посмотри на себя, Арсений! Ты сам не уверен в том, кто ты! Ты постоянно твердишь, что ты человек, но сомнения вызывают в тебе боль и недовольство. А теперь представь себе, что должна чувствовать я! У тебя хотя бы остались какие-то воспоминания об Элторе, а я ничего не знаю о той части себя, которую называют воплощением живого света! Я хочу знать правду, и я узнаю её!
Девушка решительно распахнула дверь, бросив через плечо:
— Ты со мной?
Арсений недовольно сдвинул брови, но последовал за Ялиоль, понимая, что остановить её не удастся.
Диск ещё никогда не развивал такой скорости. Зубцы, возникшие по его краю, со свистом разрезали ночной воздух, и только защитный купол позволял двум пассажирам удержаться на нём.
Женевьева как будто бы ждала их, стоя на пороге храма. Ялиоль спрыгнула на землю и побежала к Матери рода.
— Я знаю, зачем ты здесь, — сдержанно сказала Женевьева и предостерегающе выдвинула вперед руку, останавливая её. — Человеческие слабости не позволили тебе рассудить мудро.
— А почему вы считаете, что всегда правы?! — гневно воскликнула Ялиоль.
— Я — наследница древнейшего рода первых разумных существ, населявших этот мир до появления людей, — важно проговорила Мать рода. — По человеческим меркам, мы бессмертны, и мудрость позволяет нам, пройдя выбранный путь, остановиться и вернуться туда, где родилась наша душа. В свой час я тоже уйду, но до последней минуты останусь верна обету, данному своему роду! Я поклялась оберегать посланников Света и должна защитить тебя!
— Скрывая правду?
— Защищая тебя от неё, пока это возможно!
Ялиоль обессиленно уронила голову, а Мать рода спустилась к ней по ступенькам и захотела обнять. Но как только она коснулась девушки, та не позволила и отошла на несколько шагов.
— Нет, я не хочу, чтобы меня утешали! — возмущённо проговорила Ялиоль. — Я не оправдала надежд учителей приюта, потому что не смогла справиться с тем, что творится у меня внутри! Мне поможет только правда!
Ялиоль едва сдерживала гнев, готовый пролиться слезами, и Женевьева окинула её проницательным взглядом, а затем сказала:
— Возможно, я недооцениваю силу человека, говорящего твоими устами. Ты заставляешь меня изменить своему решению.
Мать рода, как нечто невесомое, поднялась над землёй и, развернувшись лицом к бывшему храму Архиса, протянула к нему руки.
— Пусть хранилище истории мира предстанет перед нашим взором! — воскликнула она, и в то же мгновение земля вокруг строения покрылась трещинами и задрожала.
Ялиоль с трудом удавалось удержаться на одном месте, почва то и дело пыталась уйти из-под ног. На помощь девушке пришёл Арсений. Он магией перенёс её на диск, а затем и сам запрыгнул на него. От слов Женевьевы храм словно ожил и начал расти вверх, подобно гигантскому бамбуку, где каждое новое звено становилось ярусом высокой башни, вырвавшейся на лунный свет. Стены величественного строения украшали барельефы, иллюстрирующие яркие эпизоды истории мира со дня появления первых разумных существ.
— Следуйте за мной, дети мои! — обернулась к молодым людям наследница древнего рода, и шесть крыльев у неё на голове пришли в движение.
Женевьева начала медленно подниматься к вершине башни, и Ялиоль направила диск вслед за ней. Столетия промелькнули перед их глазами за несколько секунд. При взгляде на высеченные из камня лица вершителей истории собственная жизнь могла показаться им ничтожной, а устремления — ненужными!
— Вот начало той легенды. — Женевьева указала на барельеф, на котором можно было разглядеть момент столкновения двух вооружённых отрядов. — Вы уже знаете о тубейцах и минарцах.
— Да, в этом сражении победили тубейцы, — вспомнила Ялиоль и увидела на следующем барельефе изображение божества, передающего победителю плод хлебулы.
Мать рода продолжила свой рассказ и, указывая на высеченные из камня страницы истории, поведала, что желание, исполненное божественным плодом, не просто уничтожило тубейцев. Они умерли в одно мгновение, и от этого их души слились с их божеством, полным гнева и жажды мести. Появился Туба — монстр, шагающий по земле в поисках соперника. Но бог минарцев после гибели своих верующих исчез, потеряв силу. Туба продолжал идти по миру и, уничтожая всё на своем пути, подошёл к древним землям, где доживали свои дни предки Женевьевы. Она была ещё девочкой, когда все взрослые ушли, чтобы остановить монстра. Они молились не богу, а верили в то, что Алория обладает душой — созидательной энергией, пронизывающей всё живое и неживое. Обратившись к ней, они попросили о помощи и были услышаны! Алория послала на землю своё дитя — воплощение живого света, которое и помогло остановить Тубу. Многие погибли при этом, но с тех пор в роду Женевьевы иногда стали появляться дети, в ком жила сила воплощения живого света.
— Да, я не человек, но я полюбила человека, и мои двенадцать детей стали первыми бантолианцами, — закончила своё повествование Мать рода. — Дар, посланный Алорией, я считаю проклятием, потому что вырвавшееся на свободу воплощение живого света либо навсегда меняет жизнь своего обладателя, либо… отнимает её! — Женевьева заглянула в глаза Ялиоль и продолжила: — Ваш поцелуй с Арсением легко высвободит силу, заключённую в тебе.
