После того как я вошла и быстро осмотрела заваленную книгами и свитками комнатку, остановила взгляд на мужчине. Он сидел у окна в длинной простой рубахе и босой. Я молча села напротив, он молча налил чай и подвинул мне чашку. Я подула, пригубила.
- Первая ошибка. - тихо произнес Велиофан, глядя в окно.
Не поняла о чем он, то ли это вопрос, то ли я этикет нарушила. Потом подумала, может он намекает, что чай может быть отравлен, а я беспечна. В любом случае, что бы он не имел в виду, я не ошиблась, поэтому, твердо глядя на мужчину, ответила:
-Нет.
-Нет? - он насмешливо поднял бровь.
- Нет.
- Хм.
Продолжаем пить чай молча.
- Титол - вторая ошибка. - произносит старец.
Наверное, он считает, что я должна была очаровать Флорана, стать его женой, ввиду моего молодого образа это было бы логично, зачем мне старый король. Но и тут не соглашусь. Юнец не интересен и ничего мне не даст. К тому же это долго. Его нужно учить, пестовать, направлять и ждать, когда отец решится передать сыну трон, а Титол еще от правления не устал.
- Не терпится? - спросил с ехидцей.
- Да.
- И тебя не остановить?
Я лишь улыбнулась.
- Ну, что ж. - Велиофан допил чай, поставил чашку на стол. - Возможно, так и должно быть.
- Наверное, ты уже не застанешь изменения.
- Тем лучше.
С тех пор Левиофан поддерживал меня, мои взгляды и рассуждения. Не знаю, почему. Боится? Надеется, что при моем правлении я не забуду его? Конечно забуду.
Новое лето сменила зима, я уже не представляла свою жизнь где-то помимо замка. С Титолом интим продолжался, но я старалась держать его подальше, чтобы не привыкал, чтобы всегда был немного голоден. Иногда он злился, когда отказывала, и однажды заявил:
- Ты должна подчиняться мне.
- Почему? - я невинно захлопала глазками.
- Живешь под моей крышей и защитой. - развел он руками.
Я помолчала и медленно ответила:
- Я могу жить в каком-то другом замке, под чужой защитой. Это легко устроить.
Титол виновато потупился. Не хочется конфликта, но я должна настоять на своем, и он должен усвоить, что я не обычная женщина. Прошлась мимо него, дразня, трогая тело, обняла сзади, прошептала:
- Всё у нас будет тогда, когда я хочу. Только так. Вот если бы я была связана каким-то долгом, тогда да. А так нет.
Он промолчал, но я заронила эту мысль в его голову, пусть думает. Чтобы не терял интерес, запустила в постели пару новых для него приемов, приведя мужчину в полный восторг. Он продолжал дарить мне подарки, а я учиться.
Стоя рано утром в комнате перед зеркалом я рассматривала тату на спине с помощью маленького зеркала. Хочется попробовать достать, и боязно. Я даже не знаю, как оно выглядит, но если прислушаться к себе, я будто чувствую их на спине. Тяжесть и тепло, не холод. В очередной раз сказала себе «В другой раз», разозлилась, пометалась по комнате. Хочу. Да, хочу сейчас. Страшно, хотя чего бояться, это часть меня. Вдруг сделаю что-то не так, вдруг буду разочарована. Прижимая пальцы к губам, нервно тряся коленками, я вздохнула, выдохнула и решилась. Запустила руку за спину через плечо и схватила воздух. Попробовала еще раз, еще раз. Ничего. Я знаю, они там, но как достать? Может нужно о них подумать, заклинание произнести какое-то? Крок паршивый! Бесит! Ладно, спокойно. Спокойствие, вот что нужно. Медитация. Взяла подушку с кровати, бросила на пол напротив зеркала и села, скрестив ноги. Нужно закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании. Вдох, выдох. Слушать и слышать внутри себя. Тепло по всему телу, расслабление. Чувствую кожу, всю целиком, как она покрывает тело, плотная, теплая, чувствительная. Представляю их, парные сабли, длинные, но мне по руке, скрещены на спине. Легкие, цепкие, острые как лазер. Повинуются мне как мой огонь. Протянув руку, сжав пальцы, я почувствовала шероховатую рукоять. Когда потянула вверх, показалось, что слышу или чувствую скрежет, но, возможно, это просто игра моего воображения. Страшно открыть глаза, вдруг исчезнет. Мне не мерещится, в правой руке сабля. Тонкая, блестящая, с золотой рукоятью, без гарды. На рукояти, вроде, кожа. Меня передернуло. С восхищением кладу это сокровище на колени, дышу тихо, открыв рот. Прекрасное, великолепное, восхитительное. Мое. Пальцами глажу рукоять, теплую, мягкую. Очень похоже на мою собственную кожу, это пугает. Лезвие холодное, конец не острый, а обрезан наискось. Делаю глубокий медленный вдох и выдох, успокаиваю нервы, еще раз вдох и выдох, закрыв глаза. Теперь вторая, я еще на волне, смогу достать.
Радости предела нет, они великолепны. Так хочется показать кому-нибудь! Жаль, еще не время, но в будущем, я точно знаю, я буду вынимать их часто. Лежат в ладони удобно, как продолжение руки, я чувствую их, где конец, где середина. Но вот пользоваться не умею. Попробовала помахать, мышцы просто не знают, что я от них хочу. Да и я не знаю, что хочу. Сколько раз я видела, как работают мечами, но сама не умею. Муж когда-то учил меня, но там было немного другое, и у меня все равно так плохо выходило, что он бросил попытки научить меня сражаться на мечах, сказал, чтобы занималась с ними просто для физического развития. Этим оружием я должна овладеть в совершенстве, тем более, что я чувствую, что знаю, что нужно делать, но привычки нет, руки слабые, удар не поставлен. Мне с этими малышками предстоят сотни дней тренировок.
Наигравшись и распоров штору, я поняла, что не знаю, как убрать их обратно. Пробовала осторожно поместить за спину, но она выгибается, боясь быть порезанной. В дверь постучали:
- Госпожа?
- Не входи!
- Завтрак готов, Госпожа.
- Иду.
Сердце бьется, в ушах давление. Так, так, как это убрать?! Нужно снова успокоиться. Не получится, времени нет, от этого еще хуже. Ну, давай, еще раз. Спокойно…. Крок! Еще распорю себе кожу на спине, как буду объяснять? Ладно, положу их пока под матрас, служанке велю, чтобы мою комнату сегодня не убирали.
Весь завтрак я сидела, как на иголках, ковыряла в тарелке что-то, потом ушла на занятия, удалось немного отвлечься. Ближе в обеду влетела в комнату, как ошпаренная, сунула руку под матрас.
Пусто.
Спина покрылась мурашками, лицо обдало холодом. Перевернула кровать, нет их. Неужели кто-то забрал? Но, я думаю, я почувствовала бы. Со слезами на глазах, стоя перед зеркалом, молясь самой себе, я запустила руку за спину. Фуу, на месте!
В своей комнате по несколько раз в день я доставала и убирала сабли, доводя действие до автоматизма. Скоро поняла – я не могу ими пораниться, так же, как не ранит меня мой огонь. Так сильно хотелось кому-нибудь показать, похвастаться, чтобы без лишних вопросов и в секрете. Не выдержала, показала Мелику. Паренек был ошарашен. Просил снова и снова достать, убрать, помахать. Не сразу, но я даже разрешила ему потрогать их. Это было через силу, неприятно.
Двенадцатого числа весеннего месяца Сурок я стояла у окна в коридоре с видом на город в скверном расположении духа. Болит живот. Какое-то несварение, что ли? И ведь не объедалась. Мучительная, не очень сильная, но ноющая боль заставляет кидаться на окружающих.
- Эй! – крикнула я, с силой распахнув дверь кухни так, что она ударилась о стену и чуть не прилетела мне обратно в нос.
Четверо на кухне застыли, испуганно уставившись на меня, прекратив свои дела. Две женщины взрослые, молодая девушка и мужчина. Сзади подоспел управляющий Морис, заметивший, как я резко направилась на кухню.
- Я плохо себя чувствую после ужина. Что я ела?
Слуги попереглядывались и одна из женщин неуверенно произнесла:
- Мы не знаем, госпожа. На столе было много еды, но вся свежая, только что приготовленная.
- Вы что, не следили, что я ела?!
На этот раз никто не осмелился оправдываться, слуги уперли глаза в пол и старались не дышать.
- А если я велю приготовить завтра те блюда, которые мне понравились вчера, вы что, будете меня вопросами донимать?! Тупицы! Кто-то за это ответит!
Резко развернувшись, чуть не сбив управляющего, я бегом добежала до своей комнаты, где меня вырвало. Стало хуже, тупая боль расползлась по животу, мутит, и, кажется, жар. Перед тем, как вызвать лекаря, я посмотрела в зеркало. Проклятье! Губы посинели. И глаза красные. Во рту странный привкус. Всё ясно, это яд. Устало плюхнулась на кровать. Влипла. Теперь нельзя лекаря. Он легко определит яд, и разлетится весть о моей скорой кончине, как я потом буду объяснять людям свое появление в полном здравии. Скорее всего, меня запишут в нежить, и плакало мое правление. Нужно срочно исчезнуть на сутки.
- Позвать ко мне Мелика.
Пока ждала мальчишку, размышляла, кто и как меня отравил. Это несложно, я еще никому не успела насолить, кроме одной особы, которая, несмотря на то, что у нее поджилки трясутся при виде меня, понимает, куда я рою. Эвелин. Больше некому. Ха, а стоит отдать ей должное. Нашла в себе смелость, решилась на такой шаг. Знает, что я волшебница, не может быть уверена в успехе и в том, что я не раскрою её, однако рискнула. Прямо уважение вызывает. Чуть-чуть. Мне придется скрыть свою смерть от яда, поэтому я не смогу открыто провести расследование и обвинить её. Ну и ладно, Эвелине осталось недолго. Главное сейчас тихо умереть, без крови и шума.
- Вы звали меня, госпожа?
- Мелик, малыш, мне очень нужна твоя помощь. – я с трудом говорила, хватаясь за живот, не в силах разогнуться на кровати.
Мальчик кинулся ко мне, в глазах страх.
- Я позову помощь.
- Нет. Слушай. Наклонись. – Мелик склонился к моим губам. – Сейчас очень важный момент. Помнишь, я говорила, что бессмертна?
Мелик согласно покивал.
- Меня отравили, я умираю. Но я умру на время. Завтра к вечеру буду в полном порядке, так уж я устроена. Но никто, запомни, никто не должен знать, я только тебе эту тайны доверяю. Ты должен спрятать меня здесь, в комнате, и никого не пускать внутрь под страхом смерти. Придумывай что хочешь, но чтобы никто не видел меня с этой минуты и до завтра, пока я не разрешу. Ты поможешь мне?
- Конечно, госпожа. Я всё сделаю. Но, может быть, я позову лекаря? Или Мориса, он надежный человек.
- Нет! – я вцепилась в ворот мальчика. – Всё сделаешь сам, и чтобы никто не знал. Разболтаешь кому-нибудь – убью тебя!
- Хорошо, госпожа. Что мне делать?
- Я умру, а ты стереги комнату снаружи. Придумай что-нибудь, чтобы никто не входил. Не пугайся, если увидишь странное. Мое тело будет светиться, потом перестанет, я окажусь без одежды и не буду дышать. Потом задышу, и когда это случится, будь рядом. Приготовь воду и простую еду, хлеб и сыр, например. Мелик, я рассчитываю на тебя, кроме тебя у меня никого нет.
Мальчик смущенно улыбнулся.
- Я всё сделаю, обещаю.
- Отлично, делай всё, что скажу. Бери подушку и положи мне на лицо.
Второй раз попадаю в это красивое место, теперь я точно знаю, что это. Если бы я могла дышать, если бы у меня было тело и легкие, я бы сделала глубокий вдох и выдох со стоном восхищения. Розовое марево, мне больше нравится думать, что это рассвет. Хотя по факту закат, конец жизни все-таки. Но для меня рассвет.
Полетав между каменных колонн, полюбовавшись вволю на нереальное солнце, мне пришла в голову интересная мысль. В прошлый раз я пробовала лететь на солнце, но оно не приближалось, и в итоге я проснулась. Теперь я поднимусь вверх и посмотрю на сад свысока. Оценю, так сказать, масштаб. Направила себя желанием вверх, прочь от арки, а когда мне показалось, что достаточно высоко, обернулась вниз. Увиденное повергло в шок. Сначала я даже не поняла, что вижу. Во-первых, арка стоит на обрыве, под обрывом облака, сквозь которые можно разобрать очертания знакомых мне земель, это карта мира. Во-вторых, каменный сад не имеет конца и края, теряясь в дымке. Но самое главное, подо мною кишмя кишит народ. Бледные тени людей появляются из арки, будто выскакивая оттуда, и по инерции текут рекой в сторону сада. Их огромное количество, кипящая масса. Однако умершим не тесно, они не видят друг друга, проходят насквозь. Можно разобрать женщин, мужчин и детей. Никто не ходит парами, не общается, выглядят они растеряно. Уходят в каменный сад и блуждают меж колонн. Время от времени невидимые руки сверху выхватывают то одну, то другую тень. Если бы у меня были волосы, они бы зашевелились на голове. Я блуждала там среди них, в этой серо-белесой массе, не подозревая и ничего не чувствуя, не слыша, а сейчас я слышу гомон, гул от множества голосом, но никто не кричит, не смеется, а гул такой, будто они мычат с закрытыми губами. Оцепеневшей душой я висела в воздухе, смотря на движущееся море мертвых до тех пор, пока неведомая сила не потянула меня в новое тело.
Очнувшись, увидела Мелика. Мальчик обрадовался и принялся суетиться вокруг, спрашивая, чем помочь, предлагаю воду и еду. Я вот это просто ненавижу. Мне так плохо, мелкая суета вокруг раздражает. В итоге я прикрикнула на него, потратив массу блеклых сил.
- Да замолчи ты!
- Да, госпожа. – поникшим голосом ответил мальчик.
- Кто-нибудь что-то заподозрил, видел меня?
- Нет, я никого не пускал.
- Что сказал?
- Что вы отправились в город по делам, будете завтра, и что мне приказано никого не пускать в комнату, охранять, потому что у вас что-то ценное пропало.
- Молодец. Дай воды.
Через пару часов я смогла встать и с помощью мальчика пройтись по комнате. Как бы это не было противно, мышцы и суставы нужно учить двигаться. Сейчас идет ужин, но я не пойду, хорошо, что Мелик запас в комнате немного еды. Нам даже на двоих хватит, а утром я, как ни в чем не бывало, выйду на завтрак.
- Мелик, ты молодец, сделал всё, как я велела. Я предлагаю тебе стать моим личным телохранителем.
- Это значит охранник?
- Да.
- Я был бы счастлив, госпожа, это такая честь. – загорелся мальчик, но потом поник. – Но я не умею сражаться, и не силен.
- Это пока. Я вижу, скоро ты вырастишь в крепкого здорового воина. Я договорюсь, чтобы тебя учили. Охрана, это не только мечом перед носом махать. Ты станешь моими глазами и ушами в замке, будешь докладывать обо всем, что мне следует знать. А знать мне нужно всё, так что будь внимателен и не выдавай себя.
- Да, госпожа. – прошептал подросток и неожиданно упал на колени. – Я так счастлив, госпожа. Я жизнь за вас отдам.
Прекрасно, мой первый верный поданный. И ведь не ясно, чего он так счастлив, я для него ничего не сделала пока, а он ведет себя так, будто я ему всю жизнь подарки дарила. Надо будет подумать на досуге над этим, понять такое поведение будет для меня полезно. Возможно, люди тянуться к необычным людям и счастливы быть хотя бы в их тени, полагая, что отбрасываемая тень делает их более значимыми в глазах окружающих. И окружающие думают так же.
Сначала я мстительно хотела рассмеяться в лицо Эвелин и невзначай провести пальцем по шее, когда никто не увидит, но потом передумала. Она начнет бояться меня, станет предусмотрительной, будет шарахаться от каждой тени и это сделает мою месть затруднительной. Мелику я рассказала, что подозреваю её и попросила за завтраком понаблюдать. Я тем временем буду вести себя как ни в чем не бывало. Пусть она ломает голову, подействовал ли яд, и как я смогла спастись.
Я вошла в большой зал на завтрак с опозданием, чтобы дать Эвелин время расслабиться, поздоровалась со всеми и отметила её вытянувшееся лицо и бледный вид.
- Первая ошибка. - тихо произнес Велиофан, глядя в окно.
Не поняла о чем он, то ли это вопрос, то ли я этикет нарушила. Потом подумала, может он намекает, что чай может быть отравлен, а я беспечна. В любом случае, что бы он не имел в виду, я не ошиблась, поэтому, твердо глядя на мужчину, ответила:
-Нет.
-Нет? - он насмешливо поднял бровь.
- Нет.
- Хм.
Продолжаем пить чай молча.
- Титол - вторая ошибка. - произносит старец.
Наверное, он считает, что я должна была очаровать Флорана, стать его женой, ввиду моего молодого образа это было бы логично, зачем мне старый король. Но и тут не соглашусь. Юнец не интересен и ничего мне не даст. К тому же это долго. Его нужно учить, пестовать, направлять и ждать, когда отец решится передать сыну трон, а Титол еще от правления не устал.
- Не терпится? - спросил с ехидцей.
- Да.
- И тебя не остановить?
Я лишь улыбнулась.
- Ну, что ж. - Велиофан допил чай, поставил чашку на стол. - Возможно, так и должно быть.
- Наверное, ты уже не застанешь изменения.
- Тем лучше.
С тех пор Левиофан поддерживал меня, мои взгляды и рассуждения. Не знаю, почему. Боится? Надеется, что при моем правлении я не забуду его? Конечно забуду.
Новое лето сменила зима, я уже не представляла свою жизнь где-то помимо замка. С Титолом интим продолжался, но я старалась держать его подальше, чтобы не привыкал, чтобы всегда был немного голоден. Иногда он злился, когда отказывала, и однажды заявил:
- Ты должна подчиняться мне.
- Почему? - я невинно захлопала глазками.
- Живешь под моей крышей и защитой. - развел он руками.
Я помолчала и медленно ответила:
- Я могу жить в каком-то другом замке, под чужой защитой. Это легко устроить.
Титол виновато потупился. Не хочется конфликта, но я должна настоять на своем, и он должен усвоить, что я не обычная женщина. Прошлась мимо него, дразня, трогая тело, обняла сзади, прошептала:
- Всё у нас будет тогда, когда я хочу. Только так. Вот если бы я была связана каким-то долгом, тогда да. А так нет.
Он промолчал, но я заронила эту мысль в его голову, пусть думает. Чтобы не терял интерес, запустила в постели пару новых для него приемов, приведя мужчину в полный восторг. Он продолжал дарить мне подарки, а я учиться.
Стоя рано утром в комнате перед зеркалом я рассматривала тату на спине с помощью маленького зеркала. Хочется попробовать достать, и боязно. Я даже не знаю, как оно выглядит, но если прислушаться к себе, я будто чувствую их на спине. Тяжесть и тепло, не холод. В очередной раз сказала себе «В другой раз», разозлилась, пометалась по комнате. Хочу. Да, хочу сейчас. Страшно, хотя чего бояться, это часть меня. Вдруг сделаю что-то не так, вдруг буду разочарована. Прижимая пальцы к губам, нервно тряся коленками, я вздохнула, выдохнула и решилась. Запустила руку за спину через плечо и схватила воздух. Попробовала еще раз, еще раз. Ничего. Я знаю, они там, но как достать? Может нужно о них подумать, заклинание произнести какое-то? Крок паршивый! Бесит! Ладно, спокойно. Спокойствие, вот что нужно. Медитация. Взяла подушку с кровати, бросила на пол напротив зеркала и села, скрестив ноги. Нужно закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании. Вдох, выдох. Слушать и слышать внутри себя. Тепло по всему телу, расслабление. Чувствую кожу, всю целиком, как она покрывает тело, плотная, теплая, чувствительная. Представляю их, парные сабли, длинные, но мне по руке, скрещены на спине. Легкие, цепкие, острые как лазер. Повинуются мне как мой огонь. Протянув руку, сжав пальцы, я почувствовала шероховатую рукоять. Когда потянула вверх, показалось, что слышу или чувствую скрежет, но, возможно, это просто игра моего воображения. Страшно открыть глаза, вдруг исчезнет. Мне не мерещится, в правой руке сабля. Тонкая, блестящая, с золотой рукоятью, без гарды. На рукояти, вроде, кожа. Меня передернуло. С восхищением кладу это сокровище на колени, дышу тихо, открыв рот. Прекрасное, великолепное, восхитительное. Мое. Пальцами глажу рукоять, теплую, мягкую. Очень похоже на мою собственную кожу, это пугает. Лезвие холодное, конец не острый, а обрезан наискось. Делаю глубокий медленный вдох и выдох, успокаиваю нервы, еще раз вдох и выдох, закрыв глаза. Теперь вторая, я еще на волне, смогу достать.
Радости предела нет, они великолепны. Так хочется показать кому-нибудь! Жаль, еще не время, но в будущем, я точно знаю, я буду вынимать их часто. Лежат в ладони удобно, как продолжение руки, я чувствую их, где конец, где середина. Но вот пользоваться не умею. Попробовала помахать, мышцы просто не знают, что я от них хочу. Да и я не знаю, что хочу. Сколько раз я видела, как работают мечами, но сама не умею. Муж когда-то учил меня, но там было немного другое, и у меня все равно так плохо выходило, что он бросил попытки научить меня сражаться на мечах, сказал, чтобы занималась с ними просто для физического развития. Этим оружием я должна овладеть в совершенстве, тем более, что я чувствую, что знаю, что нужно делать, но привычки нет, руки слабые, удар не поставлен. Мне с этими малышками предстоят сотни дней тренировок.
Наигравшись и распоров штору, я поняла, что не знаю, как убрать их обратно. Пробовала осторожно поместить за спину, но она выгибается, боясь быть порезанной. В дверь постучали:
- Госпожа?
- Не входи!
- Завтрак готов, Госпожа.
- Иду.
Сердце бьется, в ушах давление. Так, так, как это убрать?! Нужно снова успокоиться. Не получится, времени нет, от этого еще хуже. Ну, давай, еще раз. Спокойно…. Крок! Еще распорю себе кожу на спине, как буду объяснять? Ладно, положу их пока под матрас, служанке велю, чтобы мою комнату сегодня не убирали.
Весь завтрак я сидела, как на иголках, ковыряла в тарелке что-то, потом ушла на занятия, удалось немного отвлечься. Ближе в обеду влетела в комнату, как ошпаренная, сунула руку под матрас.
Пусто.
Спина покрылась мурашками, лицо обдало холодом. Перевернула кровать, нет их. Неужели кто-то забрал? Но, я думаю, я почувствовала бы. Со слезами на глазах, стоя перед зеркалом, молясь самой себе, я запустила руку за спину. Фуу, на месте!
В своей комнате по несколько раз в день я доставала и убирала сабли, доводя действие до автоматизма. Скоро поняла – я не могу ими пораниться, так же, как не ранит меня мой огонь. Так сильно хотелось кому-нибудь показать, похвастаться, чтобы без лишних вопросов и в секрете. Не выдержала, показала Мелику. Паренек был ошарашен. Просил снова и снова достать, убрать, помахать. Не сразу, но я даже разрешила ему потрогать их. Это было через силу, неприятно.
Двенадцатого числа весеннего месяца Сурок я стояла у окна в коридоре с видом на город в скверном расположении духа. Болит живот. Какое-то несварение, что ли? И ведь не объедалась. Мучительная, не очень сильная, но ноющая боль заставляет кидаться на окружающих.
- Эй! – крикнула я, с силой распахнув дверь кухни так, что она ударилась о стену и чуть не прилетела мне обратно в нос.
Четверо на кухне застыли, испуганно уставившись на меня, прекратив свои дела. Две женщины взрослые, молодая девушка и мужчина. Сзади подоспел управляющий Морис, заметивший, как я резко направилась на кухню.
- Я плохо себя чувствую после ужина. Что я ела?
Слуги попереглядывались и одна из женщин неуверенно произнесла:
- Мы не знаем, госпожа. На столе было много еды, но вся свежая, только что приготовленная.
- Вы что, не следили, что я ела?!
На этот раз никто не осмелился оправдываться, слуги уперли глаза в пол и старались не дышать.
- А если я велю приготовить завтра те блюда, которые мне понравились вчера, вы что, будете меня вопросами донимать?! Тупицы! Кто-то за это ответит!
Резко развернувшись, чуть не сбив управляющего, я бегом добежала до своей комнаты, где меня вырвало. Стало хуже, тупая боль расползлась по животу, мутит, и, кажется, жар. Перед тем, как вызвать лекаря, я посмотрела в зеркало. Проклятье! Губы посинели. И глаза красные. Во рту странный привкус. Всё ясно, это яд. Устало плюхнулась на кровать. Влипла. Теперь нельзя лекаря. Он легко определит яд, и разлетится весть о моей скорой кончине, как я потом буду объяснять людям свое появление в полном здравии. Скорее всего, меня запишут в нежить, и плакало мое правление. Нужно срочно исчезнуть на сутки.
- Позвать ко мне Мелика.
Пока ждала мальчишку, размышляла, кто и как меня отравил. Это несложно, я еще никому не успела насолить, кроме одной особы, которая, несмотря на то, что у нее поджилки трясутся при виде меня, понимает, куда я рою. Эвелин. Больше некому. Ха, а стоит отдать ей должное. Нашла в себе смелость, решилась на такой шаг. Знает, что я волшебница, не может быть уверена в успехе и в том, что я не раскрою её, однако рискнула. Прямо уважение вызывает. Чуть-чуть. Мне придется скрыть свою смерть от яда, поэтому я не смогу открыто провести расследование и обвинить её. Ну и ладно, Эвелине осталось недолго. Главное сейчас тихо умереть, без крови и шума.
- Вы звали меня, госпожа?
- Мелик, малыш, мне очень нужна твоя помощь. – я с трудом говорила, хватаясь за живот, не в силах разогнуться на кровати.
Мальчик кинулся ко мне, в глазах страх.
- Я позову помощь.
- Нет. Слушай. Наклонись. – Мелик склонился к моим губам. – Сейчас очень важный момент. Помнишь, я говорила, что бессмертна?
Мелик согласно покивал.
- Меня отравили, я умираю. Но я умру на время. Завтра к вечеру буду в полном порядке, так уж я устроена. Но никто, запомни, никто не должен знать, я только тебе эту тайны доверяю. Ты должен спрятать меня здесь, в комнате, и никого не пускать внутрь под страхом смерти. Придумывай что хочешь, но чтобы никто не видел меня с этой минуты и до завтра, пока я не разрешу. Ты поможешь мне?
- Конечно, госпожа. Я всё сделаю. Но, может быть, я позову лекаря? Или Мориса, он надежный человек.
- Нет! – я вцепилась в ворот мальчика. – Всё сделаешь сам, и чтобы никто не знал. Разболтаешь кому-нибудь – убью тебя!
- Хорошо, госпожа. Что мне делать?
- Я умру, а ты стереги комнату снаружи. Придумай что-нибудь, чтобы никто не входил. Не пугайся, если увидишь странное. Мое тело будет светиться, потом перестанет, я окажусь без одежды и не буду дышать. Потом задышу, и когда это случится, будь рядом. Приготовь воду и простую еду, хлеб и сыр, например. Мелик, я рассчитываю на тебя, кроме тебя у меня никого нет.
Мальчик смущенно улыбнулся.
- Я всё сделаю, обещаю.
- Отлично, делай всё, что скажу. Бери подушку и положи мне на лицо.
Второй раз попадаю в это красивое место, теперь я точно знаю, что это. Если бы я могла дышать, если бы у меня было тело и легкие, я бы сделала глубокий вдох и выдох со стоном восхищения. Розовое марево, мне больше нравится думать, что это рассвет. Хотя по факту закат, конец жизни все-таки. Но для меня рассвет.
Полетав между каменных колонн, полюбовавшись вволю на нереальное солнце, мне пришла в голову интересная мысль. В прошлый раз я пробовала лететь на солнце, но оно не приближалось, и в итоге я проснулась. Теперь я поднимусь вверх и посмотрю на сад свысока. Оценю, так сказать, масштаб. Направила себя желанием вверх, прочь от арки, а когда мне показалось, что достаточно высоко, обернулась вниз. Увиденное повергло в шок. Сначала я даже не поняла, что вижу. Во-первых, арка стоит на обрыве, под обрывом облака, сквозь которые можно разобрать очертания знакомых мне земель, это карта мира. Во-вторых, каменный сад не имеет конца и края, теряясь в дымке. Но самое главное, подо мною кишмя кишит народ. Бледные тени людей появляются из арки, будто выскакивая оттуда, и по инерции текут рекой в сторону сада. Их огромное количество, кипящая масса. Однако умершим не тесно, они не видят друг друга, проходят насквозь. Можно разобрать женщин, мужчин и детей. Никто не ходит парами, не общается, выглядят они растеряно. Уходят в каменный сад и блуждают меж колонн. Время от времени невидимые руки сверху выхватывают то одну, то другую тень. Если бы у меня были волосы, они бы зашевелились на голове. Я блуждала там среди них, в этой серо-белесой массе, не подозревая и ничего не чувствуя, не слыша, а сейчас я слышу гомон, гул от множества голосом, но никто не кричит, не смеется, а гул такой, будто они мычат с закрытыми губами. Оцепеневшей душой я висела в воздухе, смотря на движущееся море мертвых до тех пор, пока неведомая сила не потянула меня в новое тело.
Очнувшись, увидела Мелика. Мальчик обрадовался и принялся суетиться вокруг, спрашивая, чем помочь, предлагаю воду и еду. Я вот это просто ненавижу. Мне так плохо, мелкая суета вокруг раздражает. В итоге я прикрикнула на него, потратив массу блеклых сил.
- Да замолчи ты!
- Да, госпожа. – поникшим голосом ответил мальчик.
- Кто-нибудь что-то заподозрил, видел меня?
- Нет, я никого не пускал.
- Что сказал?
- Что вы отправились в город по делам, будете завтра, и что мне приказано никого не пускать в комнату, охранять, потому что у вас что-то ценное пропало.
- Молодец. Дай воды.
Через пару часов я смогла встать и с помощью мальчика пройтись по комнате. Как бы это не было противно, мышцы и суставы нужно учить двигаться. Сейчас идет ужин, но я не пойду, хорошо, что Мелик запас в комнате немного еды. Нам даже на двоих хватит, а утром я, как ни в чем не бывало, выйду на завтрак.
- Мелик, ты молодец, сделал всё, как я велела. Я предлагаю тебе стать моим личным телохранителем.
- Это значит охранник?
- Да.
- Я был бы счастлив, госпожа, это такая честь. – загорелся мальчик, но потом поник. – Но я не умею сражаться, и не силен.
- Это пока. Я вижу, скоро ты вырастишь в крепкого здорового воина. Я договорюсь, чтобы тебя учили. Охрана, это не только мечом перед носом махать. Ты станешь моими глазами и ушами в замке, будешь докладывать обо всем, что мне следует знать. А знать мне нужно всё, так что будь внимателен и не выдавай себя.
- Да, госпожа. – прошептал подросток и неожиданно упал на колени. – Я так счастлив, госпожа. Я жизнь за вас отдам.
Прекрасно, мой первый верный поданный. И ведь не ясно, чего он так счастлив, я для него ничего не сделала пока, а он ведет себя так, будто я ему всю жизнь подарки дарила. Надо будет подумать на досуге над этим, понять такое поведение будет для меня полезно. Возможно, люди тянуться к необычным людям и счастливы быть хотя бы в их тени, полагая, что отбрасываемая тень делает их более значимыми в глазах окружающих. И окружающие думают так же.
Сначала я мстительно хотела рассмеяться в лицо Эвелин и невзначай провести пальцем по шее, когда никто не увидит, но потом передумала. Она начнет бояться меня, станет предусмотрительной, будет шарахаться от каждой тени и это сделает мою месть затруднительной. Мелику я рассказала, что подозреваю её и попросила за завтраком понаблюдать. Я тем временем буду вести себя как ни в чем не бывало. Пусть она ломает голову, подействовал ли яд, и как я смогла спастись.
Я вошла в большой зал на завтрак с опозданием, чтобы дать Эвелин время расслабиться, поздоровалась со всеми и отметила её вытянувшееся лицо и бледный вид.
