И кадин-то настоящая, да не та. И ифритта, которая и охрана, и страж. Что значит - страж? Он всего-то хотел найти путь домой, причем такой, чтобы вернуться как герой, а не мальчишка, которого не пустили духи гор. Что не так с прибывшей на его зов помощью?
Фарра из рода Даглар, сын брата йера и старшей кадин, знал наизусть всю книгу морских и горных кланов и видел – живьем или на картинах – всех глав колдовских семей, связанных договором и свободных.
Из какой семьи кадин и почему ее приходу так рад отец?
Рассвет застал путников уже на опушке леса. Хирви неспешно шли друг за другом, их пушистые уши непрестанно двигались, ловя даже самые слабые звуки. Деревья топорщились голыми ветвями, цеплялись за полы плащей, упряжь. За ночь округу прихватило морозом, пожухлая трава хрустела под копытами, рассыпаясь белесыми хлопьями – земли вокруг гурта Эбек славились своими туманами.
- Все-таки стоило взять пса. Охотники знают, что говорят, - Олави продолжал начатый еще в таверне спор. Узнав, куда они собираются идти, местные тут же начали галдеть и предлагать им обученных псов, способных вывести из трясины. - Собака – друг человека. Пёс был первым творением Инмарэ.
- И первым, кто его предал, - Илана не удержалась. Посол своим занудством и медлительностью раздражал ее с самого утра. И пусть ветряница сладко спала всю ночь, но монотонное ворчание несведущего в вопросе человека может кого угодно свести с ума. - Спасибо, добрый человек, я лучше заведу кошку или ястреба.
- Если быть точным, то пёс не предавал светлого бога, - Атте Кион, зевнув в кулак, присоединился к беседе. Ученый ехал первым, направляя их караван. Он кутался в темный, покрытый зеленоватыми пятнами плащ с меховой полосой на капюшоне. – Пёс, как существо добросердечное и простодушное, еще не знающее зла, поверил Темнобогу, который обещал ему тёплую шкуру. Так что как такового предательства не было.
- Неплохой вывод для деревяшки, оживленной богом. - Илана приподнялась, пытаясь заглянуть ученому через плечо. Ее подозрения постепенно обрастали доказательствами. Например, на поясе у безобидного якобы проводника утром отчетливо виднелась гаррота, а в одном из рукавов его плаща она нащупала скрытые ножны для небольшого метательного ножа. - Кажется, так в вашем представлении были созданы люди?
- Лучше быть деревяшкой, чем оживленным куском ила или глины, найнен. Кстати, напомните, а кто создал ваших сородичей? – Археолог обернулся к ней лицом и дурашливо подвигал бровями, намекая на легенды о Ветре, укравшем живой огонь и так обретшем разум.
- Мать-природа, когда ей надоело наблюдать за мальчишескими играми. - Ветряница криво усмехнулась. Сколько таких бесед уже было? Не сосчитать.
- Мать-природа не существует как полноценное божество в пантеоне народов. Увы, найнен. Мои коллеги и ваши сородичи, конечно, могут оспорить этот факт, но все же… Людских государств сейчас на материке больше. А правда в наши дни на стороне большинства.
- Удобно, правда, кузе Кион? Вы замечали, что ваши человеческие боги – всегда мужчины? И их всегда двое. Что у вас, что у крельцев, что у степных змей. Старший бог и младший бог – даже если они близнецы. И миры рождаются всегда только из-за их детского соперничества. Если бы не Вукузэ, плюнувший на первое творение Инмарэ, наш мир бы так и остался благостным ровным блином поверх мирового океана – без единой живой души. Ваше соперничество толкает вас к изобретательству, но это не всегда здоровый путь.
- И кто же выше? – Фарра подъехал ближе, устав прислушиваться издалека. Легенды Взморья о сотворении мира отличались от крельских, пантеон богов был шире, но и там главным был мужчина.
- Кто-то же дал жизнь вашим богам? И кропотливо исправляет их ошибки, как любая женщина – за любимым, но избалованным сыном. Вспомните свои легенды, после пса был создан кто?
- Золотой телец, - быстро ответил взморец, вспоминая одну из самых красивых легенд своей страны. По ней телец был сыном бога и духа земли, и после переплыл море с прекрасной кадин на спине, чтобы жить по своим правилам. Там, где они вышли на берег, и появился Зарешкар.
- Телец был третьим, если смотреть общую хронологию, не только взморскую, - отозвался посол из середины каравана. Одной рукой он держал поводья, второй - обкусанный с краю круг запеченного сыра, выданный поутру в таверне. Поймав голодные взгляды остальных, Олави хмыкнул и, разломив сыр, передал спутникам по кусочку. – В хрониках указано, что вторым творением была коза – очень полезное в хозяйстве животное! Угощайся, Фарра, вкусно.
- Созданное, кстати, темнобогом, который позавидовал старшему брату и решил создать что-то свое. Творчески доработал, так сказать, собаку, - вставила свое слово Мааре, ехавшая позади всех. Пальцы плетуньи наглаживали толстую шкуру хирви, вырисовывая поверх нее едва различимые знаки. - Не знали? Что с тобой, Фарра? Ешь сыр, он полезный. Кузе Кион, похлопайте его по спине, что ли, подавился же.
- Вы жестоки, найнен. – Археолог, посмеиваясь, перехватил поводья у согнувшегося в кашле взморца. Тот знаками показывал, что помощь не нужна. - Теперь весь сыр достанется вам – гордые жители Зарешкара не приемлют силу темнобога, как следует из их священных книг.
- Нет черного и белого, кузе. Вы ученый, вам ли не знать. Мир просто есть. Цвета присваивают люди – смотря с какой стороны они стоят.
Караван втягивался в лес, всадники менялись местами, постепенно выстраиваясь клином. Впереди, за болотами, путников ждал гурт Йылэ.
Костер разгорался лениво, будто нехотя. Искрил, то и дело меняя цвет пламени - то в зелень, то в синеву уйдет, то к обычному рыжеватому вернется.
Лагерь пришлось разбивать неожиданно - один из хирви, идя по тропе, попал в капкан и повредил ногу. Из рваной раны ручьем текла кровь, дымилась на морозце, и на запах уже стекались первые гости. Идти кому-то назад за другим животным - времени жалко, караван прошел уже половину леса. Идти вперед - сразу не выйдет. Нужно перераспределить вещи, добить раненого зверя - такие повреждения, увы, не заживают, прибрать тушу, и это тоже время.
- Костер отпугнет волков? - Олави с сомнением покосился на тусклый, приплясывающий костер в центре небольшой поляны. Из глубины лесной чащи тянуло холодом, что-то рычало, повизгивало, похрустывало. - Фарра, тебе долго еще?
Взморец не отреагировал - он стоял на коленях, склонившись над тушей хирви, чертил кончиком ножа на его рогах священные символы и шептал что-то на своем языке. Пусть порода не та, но этот зверь все равно помогал людям, потому достоин обряда.
- Вряд ли. Скорее, их отпугнет что-то другое. - Илана привязала уцелевших хирви к деревьям, достала из костра деревяшку подлиннее. Спустя пару минут поляна и ближайший к ней ряд деревьев оказались заключены в неровный круг. Женщина повернулась к спутникам, обвела каждого взглядом, махнула руками, будто сгоняя в кучу непослушных цыплят. - За границу не выходить. Молчать, пока не разрешу говорить. Меня не отвлекать.
Обугленная палка отправилась обратно в костер. Полетел под ноги Мааре плащ, затем теплая вязаная кофта, варежки, запястья из шерсти, сапоги. Звякнули браслеты, раз, другой, взмыли резким движением вверх руки, рассыпались с металлическим звоном по плечам косы. Ветряница качнулась в одну сторону, в другую - и вдруг закрутилась на одном месте, выпевая тягучие, неделимые человеческим слухом слова старой, давно забытой песни.
Незваные гости завыли громче, чувствуя, как уходит добыча. Снег за границей круга дрогнул, заскрипел.
И резко поднялся вверх.
Завис грязноватой рыхлой пеленой, вобравшей в себя травинки, листочки, опавшую хвою и шишки. Закрыл собой сбившихся у костра путников, дополз до верхушек елей…
И закрутился волчком - все быстрее и быстрее, словно пытаясь попасть в такт движениям ветряницы, пляшущей почти что на углях.
- А ифритта сильна, - с удивлением шепнул взморец стоящему рядом с ним послу. И тут же зашипел, завалившись назад - снежная плеть кнутом протянулась, хлестнула воздух совсем близко к его голове, прошила насквозь тушу хирви, скрутилась окрашенным кровью жгутом, зацепила край посольского плаща на обратном пути...
Ветряница, дернув ухом, крикнула что-то быстрое, гортанное, невесомо погладила тут же истаявшую плеть - и остановилась ровно в середине костра.
- Когда говорят молчать - это касается всех, даже маленьких, но очень гордых мальчишек, - побледневшие губы кривились от гнева. Она обвела взглядом стоящих плечом к плечу мужчин. - Ясно? Можете не слушать - в следующий раз останетесь без ушей или без глаз, раз вам не жалко. Тушу разделайте, пока еще больше зверья не набежало.
Сказала - и вышла за пределы круга, оставив людей внутри. А снег продолжал кружить и шуршать вокруг них.
- Это было…крайне доходчивое объяснение. - Олави криво улыбнулся, разглядывая прореху в плаще. Казалось бы, снег - мягкий, рыхлый. А поди ж ты - как будто копьем проткнули. - А вы, найнен, какими талантами обладаете?
- Вам не понравится. - Мааре подняла вещи своей подруги, стряхнула налипший снег и стала аккуратно раскладывать их на расстеленный у костра тонкий плед. Заклятье это она видела не впервые, но не ожидала, что кто-то рискнет нарушить запрет в такой момент. Могли лишиться не только одного хирви, но и юного спутника, если бы Илана вовремя не остановилась.
- И долго нам здесь сидеть? - Фарра с опаской покосился на движущуюся стену.
- До рассвета, если верить легендам. Это же снежный щит, я верно понял? - Ученый набрасывал угольком рисунок в небольшом, с ладонь размером, альбоме. - Невероятно. Не думал, что мне повезет когда-нибудь увидеть это воочию.
- Не могу разделить вашего восторга, Атте. Выглядит эта штука весьма… угрожающе. Но если лесных тварей с той стороны она будет так же лихо протыкать, как лося, я готов потерпеть до утра. - Посол вспомнил глухой, чавкающий звук, когда снежная плеть воткнулась в тушу животного - и вздрогнул. Кажется, в Академии от него многое скрыли, рассказывая про другие народы материка. - Давайте хотя бы истории у костра рассказывать. Мааре, может, вы? Какая сказка самая известная у вашего народа?
Женщина повернула голову к послу. Посмотрела долго, задумчиво, и отвернулась, улыбаясь.
- Любимая детская сказка моего народа, кузе Виртанен, про богиню-паучиху, которая плетет кружево. И вместо нитей в нем - судьба всего мира. Вы уверены, что готовы ее слушать сейчас?
- А… Какая занимательная история. Полагаю, лучше я ее послушаю в другой обстановке. Фарра, может, ты?
- Почему нет? - Взморец устроился ближе к огню, закутался поглубже в плащ. - У моего народа красивые сказки. Лучше, чем у лишенных сил кадин из леса. Слушайте…
Костер все-таки разгорелся, отбрасывая высокие, яркие тени на края движущегося щита. С почерневшего неба вглубь снежного колодца заглядывали звезды. Мааре отошла к краю поляны, подальше от засыпающих мужчин, прислушалась - Илана, судя по свисту ветра над ними, все еще набиралась сил. Плетунья привалилась к дереву, со вздохом скинула капюшон, сняла перчатки. Подумать только, они с Айхель не ожидали, что ее обрезанные по плечо волосы вызовут столько проблем. Глупые предрассудки, глупые и не имеющие ничего общего с истиной. Но как же...неприятно! Вспомнились снисходительные взгляды взморца, который после того первого вечера в таверне попросту перестал с ней разговаривать напрямую. И сейчас - надо же, нашелся силач.
- Я понял, кто вы, найнен. У меня на родине таких, как вы, называют мойрами. - Ученый подошел неслышно, замер чуть сбоку, загораживая собой костер. - Что между нами общего? Дипломат, ученый и дворянин. Какой путь вы нам приготовили?
- Я? - Мааре подняла голову, всмотрелась внимательнее в глаза стоящего рядом человека. Серая радужка едва заметно серебрилась в свете луны. Человек ли? Илана сказала, у него есть что-то общее с плетуньями. - Вы неправильно понимаете, кто я, кузе Кион. Я не придумываю за вас путь - его определяете вы. Я только подхватываю нити. Покажите ваши руки.
- Пожалуйста, смотрите, сколько угодно. - Мужчина шагнул ближе и протянул руки ладонями вверх. - Не пойму, чем тогда так опасны ваши сородичи, что на них объявили охоту в Змеиных холмах? Вас нужно постоянно защищать, вы слабы - я знаком с общиной ветряниц и примерно представляю, какой силы их воительницы.
- Вопросы, кузе Кион. - Мааре помедлила секунду. Ладони ученого оказались прохладными, но сухими. Пальцы - в меру длинные, про такие еще говорят, что музыкальные. Вверх по запястью кожа теплеет, пульс бьется ровно. Забавно. - Ваш друг посол это прекрасно знает. Правильно заданный вопрос – опасное оружие. Он может посеять сомнения, за ними придет недоверие, вражда – и войны. А может вернуть утраченное. Мы задаем вопросы. И они заставляют человека делать шаг.
- И этот шаг появится в узоре? - Атте Кион дождался кивка со стороны плетуньи, больше внимания уделяющей сейчас его рукам, чем ему самому. Осторожно потянул руки на себя, разбивая прикосновение. - Фарра убежден, что вас лишили силы за какой-то проступок. Уговаривает посла в следующем гурте поискать другую кадин.
- И вы туда же, а еще ученый. - Женщина закатила глаза и скривилась. - Нет, меня не лишили силы – она здесь, внутри. Кипит и клокочет, как и прежде. Только наружу выйти вся, как раньше, не может. Так всегда, когда несколько вариантов событий. Я не знаю, что решит каждый из вас - и по какому пути мы в итоге шагнем завтра. А волосы… Просто волосы, кузе. На этом пути мне захотелось сделать их короткими, вот и всё.
- Длинное - обрезать, кудрявое - распрямить, излюбленная женская забава. - Ученый рассмеялся получившейся шутке. - Ваше зрение отличается от человеческого?
- Зависит от уровня силы. Сейчас, пока моя сила заперта внутри, я вижу вас четко, почти как обычный человек. - Мааре отступила на шаг, сжала пальцами воздух, будто дернув на себя что-то рыхлое - и отпустила. Склонила набок голову, разглядывая собеседника, попавшего ровно в луч лунного света. - Всего три нити на кончиках пальцев. Ничто не мешает смотреть и видеть. Например, что вы, кузе, не совсем человек. И дар у вас есть, странный такой, будто бы не от рождения данный.
- Тем интереснее путешествие, верно? Не буду давать вам сейчас готовый ответ. И обращайтесь ко мне по имени. Кстати, Мааре - это же не ваше настоящее имя? Наш юный взморец недоволен, что и здесь вы его провели.
- Атте, вы же столько лет изучаете культуру людей и нелюдей. Ну кто в здравом уме назовет свое истинное имя при первой же встрече?
- Воспитанный человек, например. Нас с детства учат правильно называться при знакомстве.
- И опять вы юлите. Даже люди не называют первому встречному настоящее имя - то, на которое отзывается сердце. Вы прячетесь за родом - отца, матери. И имена ваши - сплошная обманка.
- Любопытно. Почему же обманка?
- Потому что на самом деле у вас не одно имя, а несколько. Для официальных приемов - один вариант. Для домашних - другой. Для любимых - третий. Если посчитать, у каждого человека не меньше дюжины имен наберется, а то и больше. Вы так увлечены этой игрой, что сами забыли, какие у вас имена.
- Звучит справедливо, соглашусь. Для нас разные формы имени - это норма, так принято в обществе. Что, в таком случае, с именами у вас? Для чего они вам?
Фарра из рода Даглар, сын брата йера и старшей кадин, знал наизусть всю книгу морских и горных кланов и видел – живьем или на картинах – всех глав колдовских семей, связанных договором и свободных.
Из какой семьи кадин и почему ее приходу так рад отец?
***
Рассвет застал путников уже на опушке леса. Хирви неспешно шли друг за другом, их пушистые уши непрестанно двигались, ловя даже самые слабые звуки. Деревья топорщились голыми ветвями, цеплялись за полы плащей, упряжь. За ночь округу прихватило морозом, пожухлая трава хрустела под копытами, рассыпаясь белесыми хлопьями – земли вокруг гурта Эбек славились своими туманами.
- Все-таки стоило взять пса. Охотники знают, что говорят, - Олави продолжал начатый еще в таверне спор. Узнав, куда они собираются идти, местные тут же начали галдеть и предлагать им обученных псов, способных вывести из трясины. - Собака – друг человека. Пёс был первым творением Инмарэ.
- И первым, кто его предал, - Илана не удержалась. Посол своим занудством и медлительностью раздражал ее с самого утра. И пусть ветряница сладко спала всю ночь, но монотонное ворчание несведущего в вопросе человека может кого угодно свести с ума. - Спасибо, добрый человек, я лучше заведу кошку или ястреба.
- Если быть точным, то пёс не предавал светлого бога, - Атте Кион, зевнув в кулак, присоединился к беседе. Ученый ехал первым, направляя их караван. Он кутался в темный, покрытый зеленоватыми пятнами плащ с меховой полосой на капюшоне. – Пёс, как существо добросердечное и простодушное, еще не знающее зла, поверил Темнобогу, который обещал ему тёплую шкуру. Так что как такового предательства не было.
- Неплохой вывод для деревяшки, оживленной богом. - Илана приподнялась, пытаясь заглянуть ученому через плечо. Ее подозрения постепенно обрастали доказательствами. Например, на поясе у безобидного якобы проводника утром отчетливо виднелась гаррота, а в одном из рукавов его плаща она нащупала скрытые ножны для небольшого метательного ножа. - Кажется, так в вашем представлении были созданы люди?
- Лучше быть деревяшкой, чем оживленным куском ила или глины, найнен. Кстати, напомните, а кто создал ваших сородичей? – Археолог обернулся к ней лицом и дурашливо подвигал бровями, намекая на легенды о Ветре, укравшем живой огонь и так обретшем разум.
- Мать-природа, когда ей надоело наблюдать за мальчишескими играми. - Ветряница криво усмехнулась. Сколько таких бесед уже было? Не сосчитать.
- Мать-природа не существует как полноценное божество в пантеоне народов. Увы, найнен. Мои коллеги и ваши сородичи, конечно, могут оспорить этот факт, но все же… Людских государств сейчас на материке больше. А правда в наши дни на стороне большинства.
- Удобно, правда, кузе Кион? Вы замечали, что ваши человеческие боги – всегда мужчины? И их всегда двое. Что у вас, что у крельцев, что у степных змей. Старший бог и младший бог – даже если они близнецы. И миры рождаются всегда только из-за их детского соперничества. Если бы не Вукузэ, плюнувший на первое творение Инмарэ, наш мир бы так и остался благостным ровным блином поверх мирового океана – без единой живой души. Ваше соперничество толкает вас к изобретательству, но это не всегда здоровый путь.
- И кто же выше? – Фарра подъехал ближе, устав прислушиваться издалека. Легенды Взморья о сотворении мира отличались от крельских, пантеон богов был шире, но и там главным был мужчина.
- Кто-то же дал жизнь вашим богам? И кропотливо исправляет их ошибки, как любая женщина – за любимым, но избалованным сыном. Вспомните свои легенды, после пса был создан кто?
- Золотой телец, - быстро ответил взморец, вспоминая одну из самых красивых легенд своей страны. По ней телец был сыном бога и духа земли, и после переплыл море с прекрасной кадин на спине, чтобы жить по своим правилам. Там, где они вышли на берег, и появился Зарешкар.
- Телец был третьим, если смотреть общую хронологию, не только взморскую, - отозвался посол из середины каравана. Одной рукой он держал поводья, второй - обкусанный с краю круг запеченного сыра, выданный поутру в таверне. Поймав голодные взгляды остальных, Олави хмыкнул и, разломив сыр, передал спутникам по кусочку. – В хрониках указано, что вторым творением была коза – очень полезное в хозяйстве животное! Угощайся, Фарра, вкусно.
- Созданное, кстати, темнобогом, который позавидовал старшему брату и решил создать что-то свое. Творчески доработал, так сказать, собаку, - вставила свое слово Мааре, ехавшая позади всех. Пальцы плетуньи наглаживали толстую шкуру хирви, вырисовывая поверх нее едва различимые знаки. - Не знали? Что с тобой, Фарра? Ешь сыр, он полезный. Кузе Кион, похлопайте его по спине, что ли, подавился же.
- Вы жестоки, найнен. – Археолог, посмеиваясь, перехватил поводья у согнувшегося в кашле взморца. Тот знаками показывал, что помощь не нужна. - Теперь весь сыр достанется вам – гордые жители Зарешкара не приемлют силу темнобога, как следует из их священных книг.
- Нет черного и белого, кузе. Вы ученый, вам ли не знать. Мир просто есть. Цвета присваивают люди – смотря с какой стороны они стоят.
Караван втягивался в лес, всадники менялись местами, постепенно выстраиваясь клином. Впереди, за болотами, путников ждал гурт Йылэ.
Глава 5.
Костер разгорался лениво, будто нехотя. Искрил, то и дело меняя цвет пламени - то в зелень, то в синеву уйдет, то к обычному рыжеватому вернется.
Лагерь пришлось разбивать неожиданно - один из хирви, идя по тропе, попал в капкан и повредил ногу. Из рваной раны ручьем текла кровь, дымилась на морозце, и на запах уже стекались первые гости. Идти кому-то назад за другим животным - времени жалко, караван прошел уже половину леса. Идти вперед - сразу не выйдет. Нужно перераспределить вещи, добить раненого зверя - такие повреждения, увы, не заживают, прибрать тушу, и это тоже время.
- Костер отпугнет волков? - Олави с сомнением покосился на тусклый, приплясывающий костер в центре небольшой поляны. Из глубины лесной чащи тянуло холодом, что-то рычало, повизгивало, похрустывало. - Фарра, тебе долго еще?
Взморец не отреагировал - он стоял на коленях, склонившись над тушей хирви, чертил кончиком ножа на его рогах священные символы и шептал что-то на своем языке. Пусть порода не та, но этот зверь все равно помогал людям, потому достоин обряда.
- Вряд ли. Скорее, их отпугнет что-то другое. - Илана привязала уцелевших хирви к деревьям, достала из костра деревяшку подлиннее. Спустя пару минут поляна и ближайший к ней ряд деревьев оказались заключены в неровный круг. Женщина повернулась к спутникам, обвела каждого взглядом, махнула руками, будто сгоняя в кучу непослушных цыплят. - За границу не выходить. Молчать, пока не разрешу говорить. Меня не отвлекать.
Обугленная палка отправилась обратно в костер. Полетел под ноги Мааре плащ, затем теплая вязаная кофта, варежки, запястья из шерсти, сапоги. Звякнули браслеты, раз, другой, взмыли резким движением вверх руки, рассыпались с металлическим звоном по плечам косы. Ветряница качнулась в одну сторону, в другую - и вдруг закрутилась на одном месте, выпевая тягучие, неделимые человеческим слухом слова старой, давно забытой песни.
Незваные гости завыли громче, чувствуя, как уходит добыча. Снег за границей круга дрогнул, заскрипел.
И резко поднялся вверх.
Завис грязноватой рыхлой пеленой, вобравшей в себя травинки, листочки, опавшую хвою и шишки. Закрыл собой сбившихся у костра путников, дополз до верхушек елей…
И закрутился волчком - все быстрее и быстрее, словно пытаясь попасть в такт движениям ветряницы, пляшущей почти что на углях.
- А ифритта сильна, - с удивлением шепнул взморец стоящему рядом с ним послу. И тут же зашипел, завалившись назад - снежная плеть кнутом протянулась, хлестнула воздух совсем близко к его голове, прошила насквозь тушу хирви, скрутилась окрашенным кровью жгутом, зацепила край посольского плаща на обратном пути...
Ветряница, дернув ухом, крикнула что-то быстрое, гортанное, невесомо погладила тут же истаявшую плеть - и остановилась ровно в середине костра.
- Когда говорят молчать - это касается всех, даже маленьких, но очень гордых мальчишек, - побледневшие губы кривились от гнева. Она обвела взглядом стоящих плечом к плечу мужчин. - Ясно? Можете не слушать - в следующий раз останетесь без ушей или без глаз, раз вам не жалко. Тушу разделайте, пока еще больше зверья не набежало.
Сказала - и вышла за пределы круга, оставив людей внутри. А снег продолжал кружить и шуршать вокруг них.
- Это было…крайне доходчивое объяснение. - Олави криво улыбнулся, разглядывая прореху в плаще. Казалось бы, снег - мягкий, рыхлый. А поди ж ты - как будто копьем проткнули. - А вы, найнен, какими талантами обладаете?
- Вам не понравится. - Мааре подняла вещи своей подруги, стряхнула налипший снег и стала аккуратно раскладывать их на расстеленный у костра тонкий плед. Заклятье это она видела не впервые, но не ожидала, что кто-то рискнет нарушить запрет в такой момент. Могли лишиться не только одного хирви, но и юного спутника, если бы Илана вовремя не остановилась.
- И долго нам здесь сидеть? - Фарра с опаской покосился на движущуюся стену.
- До рассвета, если верить легендам. Это же снежный щит, я верно понял? - Ученый набрасывал угольком рисунок в небольшом, с ладонь размером, альбоме. - Невероятно. Не думал, что мне повезет когда-нибудь увидеть это воочию.
- Не могу разделить вашего восторга, Атте. Выглядит эта штука весьма… угрожающе. Но если лесных тварей с той стороны она будет так же лихо протыкать, как лося, я готов потерпеть до утра. - Посол вспомнил глухой, чавкающий звук, когда снежная плеть воткнулась в тушу животного - и вздрогнул. Кажется, в Академии от него многое скрыли, рассказывая про другие народы материка. - Давайте хотя бы истории у костра рассказывать. Мааре, может, вы? Какая сказка самая известная у вашего народа?
Женщина повернула голову к послу. Посмотрела долго, задумчиво, и отвернулась, улыбаясь.
- Любимая детская сказка моего народа, кузе Виртанен, про богиню-паучиху, которая плетет кружево. И вместо нитей в нем - судьба всего мира. Вы уверены, что готовы ее слушать сейчас?
- А… Какая занимательная история. Полагаю, лучше я ее послушаю в другой обстановке. Фарра, может, ты?
- Почему нет? - Взморец устроился ближе к огню, закутался поглубже в плащ. - У моего народа красивые сказки. Лучше, чем у лишенных сил кадин из леса. Слушайте…
***
Костер все-таки разгорелся, отбрасывая высокие, яркие тени на края движущегося щита. С почерневшего неба вглубь снежного колодца заглядывали звезды. Мааре отошла к краю поляны, подальше от засыпающих мужчин, прислушалась - Илана, судя по свисту ветра над ними, все еще набиралась сил. Плетунья привалилась к дереву, со вздохом скинула капюшон, сняла перчатки. Подумать только, они с Айхель не ожидали, что ее обрезанные по плечо волосы вызовут столько проблем. Глупые предрассудки, глупые и не имеющие ничего общего с истиной. Но как же...неприятно! Вспомнились снисходительные взгляды взморца, который после того первого вечера в таверне попросту перестал с ней разговаривать напрямую. И сейчас - надо же, нашелся силач.
- Я понял, кто вы, найнен. У меня на родине таких, как вы, называют мойрами. - Ученый подошел неслышно, замер чуть сбоку, загораживая собой костер. - Что между нами общего? Дипломат, ученый и дворянин. Какой путь вы нам приготовили?
- Я? - Мааре подняла голову, всмотрелась внимательнее в глаза стоящего рядом человека. Серая радужка едва заметно серебрилась в свете луны. Человек ли? Илана сказала, у него есть что-то общее с плетуньями. - Вы неправильно понимаете, кто я, кузе Кион. Я не придумываю за вас путь - его определяете вы. Я только подхватываю нити. Покажите ваши руки.
- Пожалуйста, смотрите, сколько угодно. - Мужчина шагнул ближе и протянул руки ладонями вверх. - Не пойму, чем тогда так опасны ваши сородичи, что на них объявили охоту в Змеиных холмах? Вас нужно постоянно защищать, вы слабы - я знаком с общиной ветряниц и примерно представляю, какой силы их воительницы.
- Вопросы, кузе Кион. - Мааре помедлила секунду. Ладони ученого оказались прохладными, но сухими. Пальцы - в меру длинные, про такие еще говорят, что музыкальные. Вверх по запястью кожа теплеет, пульс бьется ровно. Забавно. - Ваш друг посол это прекрасно знает. Правильно заданный вопрос – опасное оружие. Он может посеять сомнения, за ними придет недоверие, вражда – и войны. А может вернуть утраченное. Мы задаем вопросы. И они заставляют человека делать шаг.
- И этот шаг появится в узоре? - Атте Кион дождался кивка со стороны плетуньи, больше внимания уделяющей сейчас его рукам, чем ему самому. Осторожно потянул руки на себя, разбивая прикосновение. - Фарра убежден, что вас лишили силы за какой-то проступок. Уговаривает посла в следующем гурте поискать другую кадин.
- И вы туда же, а еще ученый. - Женщина закатила глаза и скривилась. - Нет, меня не лишили силы – она здесь, внутри. Кипит и клокочет, как и прежде. Только наружу выйти вся, как раньше, не может. Так всегда, когда несколько вариантов событий. Я не знаю, что решит каждый из вас - и по какому пути мы в итоге шагнем завтра. А волосы… Просто волосы, кузе. На этом пути мне захотелось сделать их короткими, вот и всё.
- Длинное - обрезать, кудрявое - распрямить, излюбленная женская забава. - Ученый рассмеялся получившейся шутке. - Ваше зрение отличается от человеческого?
- Зависит от уровня силы. Сейчас, пока моя сила заперта внутри, я вижу вас четко, почти как обычный человек. - Мааре отступила на шаг, сжала пальцами воздух, будто дернув на себя что-то рыхлое - и отпустила. Склонила набок голову, разглядывая собеседника, попавшего ровно в луч лунного света. - Всего три нити на кончиках пальцев. Ничто не мешает смотреть и видеть. Например, что вы, кузе, не совсем человек. И дар у вас есть, странный такой, будто бы не от рождения данный.
- Тем интереснее путешествие, верно? Не буду давать вам сейчас готовый ответ. И обращайтесь ко мне по имени. Кстати, Мааре - это же не ваше настоящее имя? Наш юный взморец недоволен, что и здесь вы его провели.
- Атте, вы же столько лет изучаете культуру людей и нелюдей. Ну кто в здравом уме назовет свое истинное имя при первой же встрече?
- Воспитанный человек, например. Нас с детства учат правильно называться при знакомстве.
- И опять вы юлите. Даже люди не называют первому встречному настоящее имя - то, на которое отзывается сердце. Вы прячетесь за родом - отца, матери. И имена ваши - сплошная обманка.
- Любопытно. Почему же обманка?
- Потому что на самом деле у вас не одно имя, а несколько. Для официальных приемов - один вариант. Для домашних - другой. Для любимых - третий. Если посчитать, у каждого человека не меньше дюжины имен наберется, а то и больше. Вы так увлечены этой игрой, что сами забыли, какие у вас имена.
- Звучит справедливо, соглашусь. Для нас разные формы имени - это норма, так принято в обществе. Что, в таком случае, с именами у вас? Для чего они вам?
