Так оно надежнее выйдет. - Олави Виртанен смахнул невидимую пылинку с пышного кружевного манжета. Долг обязывал его выглядеть соответственно высокой моде царства, пусть это и доставляло неудобств в горном княжестве. - Рад, что ваш крельский стал заметно лучше - по сравнению с первой нашей встречей.
- Проходите во внутренний двор, вас ожидают. - Жрец позволил себе тонкую усмешку, прежде чем открыть окованную серебром дверцу. Сильных духом людей во Взморье уважали.
Фарра Даглар и Атте Кион сидели на циновках, скрестив ноги, и чинно цедили чай из глубоких чаш. Внутренний двор оказался еще одной пещерой, которая оканчивалась обрывом.
- Что ж, друзья, принимаю поздравления. Мир между Взморьем и Крелью подписан, - крельский посол опустился на свободную циновку и уставился на двух своих спутников. - Скоро вёльвы откроют порты для ваших кораблей, и в цивилизованный мир хлынет поток экзотических товаров. А к вам - не меньший поток гостей, очарованных легендами гор.
- Поздравляю вас, кузе посол. Зарешкар рад, что именно вы остается в наших краях в качестве постоянного представителя Крели. - Фарра сдержанно улыбнулся, глянув на мужчину поверх чаши.
- Между прочим, кузе Виртанен, вы теперь тоже одиозная личность. Как и мы все. Видели, что пишут в газетах? - Атте Кион поерзал, устраиваясь поудобнее, поднял ладонь вверх и начал поочередно отгибать пальцы. - Кузе посол со спутниками за время пути снял проклятие засухи с земель Варсэма - раз. Княжич Фарра Даглар примирил змеиные кланы, своей родовой силой остановив бойню в их городе. А вместе с северным ученым вы двое раскрыли тайну прошлого и явили миру чудо, оживив богиню…и что-то там еще, не помню.
- Этого достаточно. Мне теперь по каждому описанному в газетах случаю объяснительные в посольство и Академию до конца года писать. - Крелец печально вздохнул, прикидывая объемы предстоящей работы. - Хватит с меня приключений, хочу обратно на унылые балы и светские приёмы. Честно говоря, мне до сих пор не верится, что мы с вами пережили тот кошмар и уцелели.
- Каждый из нас по дороге обрел свой дар. - Взморец сделал глубокий вдох, прикрыл глаза. На его лице зажглись бледным светом колдовские узоры. - Совершенно случайно, по странному стечению обстоятельств, которое никто в здравом уме не мог предположить.
- Настоящие герои всегда идут в обход, - резюмировал ученый, хитро улыбаясь.
Под сводами пещерного храма еще долго перекатывался мужской смех.
Фарра стоял на балконе, если можно назвать таким словом короткий выступ над ущельем, огороженный тонкой красной лентой. Ему тоже, как и послу Крели, все еще не верилось, что затянувшееся на месяц с небольшим путешествие подошло к концу - и они все остались живы. Юноша прикрыл глаза, вспоминая.
Как узнал в измазанном чужой и своей кровью безумце черты ныне здравствующего йера - и не сдержал вскрик.
Как впился в него полный жгучей силы взгляд - и полетело в их сторону смертельное проклятье.
Как закричала и вдруг исчезла, рассыпалась стаей диких птиц кадин Мааре. И птицы те скрыли его самого и оставшихся спутников от проклятья, опав на землю серым пеплом.
Как вспарывал воздух вокруг них снежный хлыст Иланы, разбивая щиты хрипло смеющегося колдуна, и звенели, звенели, звенели колокольчики в ее стремительно белеющих волосах. А с ними и сама она будто таяла в воздухе.
Как медленно, недоверчиво зажигалось синее, яростное, самое опасное пламя в руках Атте Киона - и ветвистой молнией мчалось к тому, кто ради власти решил перекроить под себя весь мир и почти преуспел. И стекало наземь, будто каплями.
Как, наконец, закрутилась до предела тугой пружиной внутри него самого колдовская сила - и вырвалась золотым копьем откуда-то из самого сердца. И золото это пробило насквозь безумного йера, приведя за собой синее пламя.
Как взбурлил фонтан - и разлился вдруг бурным потоком, смывая весь пепел и всю грязь, вычищая все следы проклятья. И крельский посол единственный остался сухим посреди этого потока.
Как качнулся, заваливаясь на бок, темнеющий мир перед его глазами…
И вернулся на место, только теперь уже не посреди пустого города, и даже не посреди заснеженного леса, а в том самом храме на скале, откуда начался этот извилистый путь.
Только не было больше рядом ни одной из кадин. Исчезли, будто никогда не существовали. И ничего не понимающий жрец уже боялся за свою жизнь, когда три разъяренных мужчины требовали у него ответы. Ведь в их памяти все было живо - месяц и еще семь дней скитаний по дорогам, неожиданные повороты и долгие разговоры. А в остальном мире прошла всего неделя. Та самая неделя, на исходе которой Крель и Взморье должны успеть подписать мирный договор.
Уже потом, ближе к утру, в храм по Пути духов прибыли старший жрец и его отец. Встревоженные не на шутку от того, что буквально за одну ночь изменились все летописи в Зарешкаре, открыв неприглядную правду о море в Гарсуле, а потомки безумного кадара буквально превратились в пыль, настигнутые отраженным изнанкой мира проклятьем. Уже потом в храм потекли слухи о чудесах, в которые превратился их путь через лес. И только потом, выслушав каждого из путников по отдельности, старший жрец выдал тонкий лист бумаги с заклинанием-призывом, который мог помочь найти обеих кадин.
Нашли, пусть и не сразу. И это стало тем самым последним их подвигом, который после воспели во всех газетах. Потому что появились обе - и плетунья, и ветряница - посреди церемонии наречения нового йера.
Фарра усмехнулся, вспоминая тот момент. Отвыкли взморские кланы от сильных чар, перестали верить даже в то, что видели собственными глазами. В тот день их всех - его, ученого, посла, отца и даже старшего жреца - всех собрали во дворце на совет старейшин. И все собравшиеся галдели, требовали от его отца ответа, куда делся старый йер. Обвиняли во лжи и измене. Стражу вызвали.
Иней, покрывший стены зала, даже не заметили поначалу.
Звон колокольчиков приняли за шум с женской половины.
Поднявшийся ветер посчитали сквозняком - это при закрытых-то окнах.
Зато появившихся посреди зала женщин заметили сразу. И замерли - так жутко кадин смотрелись в своем истинном виде. А Кион, как обычно, рисовал - этого не корми, дай открытие совершить. Впрочем, Фарра его понимал - зрелище вышло и впрямь стоящим.
Плетунья в белом с красными запястьями платье до пят, босая, с венком из птичьих перьев в густых и таких длинных волосах, что они тянулись за ней по полу, будто корни невиданного дерева.
Ветряница, зависшая в воздухе за правым плечом подруги, с черно-белыми косами, что шевелятся будто клубок змей, и звенят-звенят-звенят едва слышно колокольчики.
Та, кого они звали Мааре, говорила, открывая историю их пути. Ветряница же разносила ее тихий голос по всему княжеству, по всем его городам и деревушкам. И каждый мог увидеть обезумевшего молодого йера и то, как страшно погибли жители Гарсула из-за его гордыни.
А потом они ушли. Растворились в воздухе - и только Фарра, Атте и Олави услышали тихое обещание следить за их судьбами. Живи теперь и думай - вдруг и впрямь следят?
Отца быстро и без лишних разговоров выбрали новым йером. Соглашение с Крелью подписали там же, в выстуженном зале. И экспедицию в Гарсул разрешили отправить, конечно же, во главе с Атте Кионом. И траур по погибшим сто сорок лет назад от проклятья объявили, и тянулись с тех пор в храмы люди с цветами.
Много чего произошло за последние дни. Да только все равно, стоило заснуть, снилась всем троим знакомая дорога в заснеженном лесу. Обманчиво ровная и прямая.
Шумели, собравшись в хоровод, дети на костровой поляне. Стучали приглушенно топоры - это мужчины обтесывали будущие столбы для майского праздника. Звенели вёдра, наполняясь водой из колодцев. И где-то далеко, едва слышно, за Лесом гудели поезда.
- Почему мы не сказали Олави, что он потомок вумуртов? - Илана заглянула в кастрюлю и чихнула, вдохнув терпкий травяной пар.
- Зачем? - Мааре погрозила ветрянице пальцем, снова закручивая варево в нужную сторону. - В конечном счете, посол рожден рядом с большой водой. Да и дипломатия – его дело, он здесь как рыба в воде. Сам узнает, когда придет время.
- Пожалуй, это будет даже забавно. Истории всех остальных мы уже видели, остался только Олави. - Илана утащила с широкого блюда еще один пирожок с ягодами и поднялась из-за стола. - Славная вышла дорога. В следующий раз только давай что попроще выберем.
Безумный колдун из прошлого оказался тем, кто втихомолку влез и спутал узор. А череда случайностей, как это всегда бывает у Хозяйки судеб, натянула, перекрутила нити, разрывая полотно. Вот и пришлось тем, кто вряд ли когда думал стать героями, творить историю.
- Как попрощались с Фаррой? Мне показалось, он увлекся тобой, о темнокосая ифритта. - Мааре рассмеялась, заметив покрасневшие щеки подруги.
- Да брось, он совсем малыш. Милый, конечно, и надежный, как скала, но у него другая дорога впереди. Я спросила Айхель, его скоро ждет встреча с нареченной.
- И будут у нее косы цвета воронова крыла, а глаза тёмные, как гречишный мёд, - процитировала подслушанное предсказание плетунья. - Не переживай, мы присмотрим за ним. Обещали же.
- Конечно. А ты? Не скучаешь без своего ученого? Или все-таки крельский посол тебе больше по нраву? - Ветряница запрыгнула на широкий подоконник за спиной подруги, потеснив горшки с цветами.
- Оба хороши, но я, пожалуй, останусь в стороне. Сама посуди, - Мааре накрыла крышкой кастрюлю, отряхнула руки и повернулась. - Один под покровительством вёльв, у другого в родне вумурты. У одного на пути родная дочь, да не рядом - у другого два сына, да не его, приемными взятые. Один всей душой прикипел к обломкам древней истории, другой творит новую, сам того еще не понимаю. И оба пуще всего ценят свободу.
- Нда уж, и впрямь, непростая судьба у обоих.
- А еще, ты же знаешь, пройдет совсем немного времени - и они все постепенно о нас забудут. Так зачем бередить чужую память?
- Не скажи, все Взморье уже полгода наше появление вспоминает. Газетчики никак не уймутся, такие сенсации - княжич оказался кадаром, ученый - избранников вёльв, да еще целых две богини заглянули в Зарешкар.
- Как заглянули, так и ушли. До сих пор не пойму, как я на твои уговоры поддалась. Платье еще это неудобное у Аннеки взяли, в голубятне перьев насобирали. - Плетунья опустилась в кресло у окна, застучала спицами. Пальцы, израненные нитями в Гарсуле, почти зажили, и ей снова разрешили потихоньку плести кружево. - Но забавно вышло, согласна. Их приключения только начинаются. А нас скоро позовет другая дорога.
- Куда ты отправишься дальше?
- Без понятия. Мой маяк все еще не горит, значит, до встречи с хранителем есть время.
- Бестолковый мальчишка твой хранитель все-таки. А печенье в следующий раз лучше мне отдай.
- Смотри, будешь столько есть - скоро взлететь не сможешь.
- Завидуй молча, Мааре!
Старшая Айхель неспешно ворожила под веселый гомон голосов рода Востэм. Весна пробралась, просочилась по капле сквозь тяжелый панцирь снега - и теперь вовсю расцветала, распускалась клейкими листьями и нежными бутонами, будоражила кровь.
Над огромным котлом свивался змеиными кольцами дым. Когтистые пальцы то и дело смахивали его, сдергивали в сторону, будто тонкую занавесь - и тогда в радужном вареве мелькали картины, каждый раз разные.
Вот три черноволосые принцессы - дочери Медового короля из земель на берегу студеной текучей реки. Статные, длиннокосые, с глазами тёмными, будто гречишный мёд. Стоят спиной к спине, кончиками пальцев друг друга касаются - а взгляды прикованы к укрытым рассветной дымкой дорогам. И одна из дорог ведёт в Зарешкар.
Вот юный дух ветра, выбившись из сил, строит себе берлогу. И везде, в каждом углу этого шалаша - колокольчики. Манят они, тревожат своим звоном тех, кому еще снится лесная дорога. К себе зовут - глядишь, кто и откликнется, и сплетется новый узор.
Вот израненный воин, спрыгнув с корабля, бредет по колено в воде к усыпанному галькой берегу. И стучат, стучат в его честь барабаны, а юная кадин с серыми, как у отца, глазами ждёт его в высокой башне…
Изменчиво полотно Хозяйки судеб, цветами яркими раскрашено. Каждой нити найдется место в нем, каждой встрече - свое время. Но это уже другая история.
- Проходите во внутренний двор, вас ожидают. - Жрец позволил себе тонкую усмешку, прежде чем открыть окованную серебром дверцу. Сильных духом людей во Взморье уважали.
Фарра Даглар и Атте Кион сидели на циновках, скрестив ноги, и чинно цедили чай из глубоких чаш. Внутренний двор оказался еще одной пещерой, которая оканчивалась обрывом.
- Что ж, друзья, принимаю поздравления. Мир между Взморьем и Крелью подписан, - крельский посол опустился на свободную циновку и уставился на двух своих спутников. - Скоро вёльвы откроют порты для ваших кораблей, и в цивилизованный мир хлынет поток экзотических товаров. А к вам - не меньший поток гостей, очарованных легендами гор.
- Поздравляю вас, кузе посол. Зарешкар рад, что именно вы остается в наших краях в качестве постоянного представителя Крели. - Фарра сдержанно улыбнулся, глянув на мужчину поверх чаши.
- Между прочим, кузе Виртанен, вы теперь тоже одиозная личность. Как и мы все. Видели, что пишут в газетах? - Атте Кион поерзал, устраиваясь поудобнее, поднял ладонь вверх и начал поочередно отгибать пальцы. - Кузе посол со спутниками за время пути снял проклятие засухи с земель Варсэма - раз. Княжич Фарра Даглар примирил змеиные кланы, своей родовой силой остановив бойню в их городе. А вместе с северным ученым вы двое раскрыли тайну прошлого и явили миру чудо, оживив богиню…и что-то там еще, не помню.
- Этого достаточно. Мне теперь по каждому описанному в газетах случаю объяснительные в посольство и Академию до конца года писать. - Крелец печально вздохнул, прикидывая объемы предстоящей работы. - Хватит с меня приключений, хочу обратно на унылые балы и светские приёмы. Честно говоря, мне до сих пор не верится, что мы с вами пережили тот кошмар и уцелели.
- Каждый из нас по дороге обрел свой дар. - Взморец сделал глубокий вдох, прикрыл глаза. На его лице зажглись бледным светом колдовские узоры. - Совершенно случайно, по странному стечению обстоятельств, которое никто в здравом уме не мог предположить.
- Настоящие герои всегда идут в обход, - резюмировал ученый, хитро улыбаясь.
Под сводами пещерного храма еще долго перекатывался мужской смех.
***
Фарра стоял на балконе, если можно назвать таким словом короткий выступ над ущельем, огороженный тонкой красной лентой. Ему тоже, как и послу Крели, все еще не верилось, что затянувшееся на месяц с небольшим путешествие подошло к концу - и они все остались живы. Юноша прикрыл глаза, вспоминая.
Как узнал в измазанном чужой и своей кровью безумце черты ныне здравствующего йера - и не сдержал вскрик.
Как впился в него полный жгучей силы взгляд - и полетело в их сторону смертельное проклятье.
Как закричала и вдруг исчезла, рассыпалась стаей диких птиц кадин Мааре. И птицы те скрыли его самого и оставшихся спутников от проклятья, опав на землю серым пеплом.
Как вспарывал воздух вокруг них снежный хлыст Иланы, разбивая щиты хрипло смеющегося колдуна, и звенели, звенели, звенели колокольчики в ее стремительно белеющих волосах. А с ними и сама она будто таяла в воздухе.
Как медленно, недоверчиво зажигалось синее, яростное, самое опасное пламя в руках Атте Киона - и ветвистой молнией мчалось к тому, кто ради власти решил перекроить под себя весь мир и почти преуспел. И стекало наземь, будто каплями.
Как, наконец, закрутилась до предела тугой пружиной внутри него самого колдовская сила - и вырвалась золотым копьем откуда-то из самого сердца. И золото это пробило насквозь безумного йера, приведя за собой синее пламя.
Как взбурлил фонтан - и разлился вдруг бурным потоком, смывая весь пепел и всю грязь, вычищая все следы проклятья. И крельский посол единственный остался сухим посреди этого потока.
Как качнулся, заваливаясь на бок, темнеющий мир перед его глазами…
И вернулся на место, только теперь уже не посреди пустого города, и даже не посреди заснеженного леса, а в том самом храме на скале, откуда начался этот извилистый путь.
Только не было больше рядом ни одной из кадин. Исчезли, будто никогда не существовали. И ничего не понимающий жрец уже боялся за свою жизнь, когда три разъяренных мужчины требовали у него ответы. Ведь в их памяти все было живо - месяц и еще семь дней скитаний по дорогам, неожиданные повороты и долгие разговоры. А в остальном мире прошла всего неделя. Та самая неделя, на исходе которой Крель и Взморье должны успеть подписать мирный договор.
Уже потом, ближе к утру, в храм по Пути духов прибыли старший жрец и его отец. Встревоженные не на шутку от того, что буквально за одну ночь изменились все летописи в Зарешкаре, открыв неприглядную правду о море в Гарсуле, а потомки безумного кадара буквально превратились в пыль, настигнутые отраженным изнанкой мира проклятьем. Уже потом в храм потекли слухи о чудесах, в которые превратился их путь через лес. И только потом, выслушав каждого из путников по отдельности, старший жрец выдал тонкий лист бумаги с заклинанием-призывом, который мог помочь найти обеих кадин.
Нашли, пусть и не сразу. И это стало тем самым последним их подвигом, который после воспели во всех газетах. Потому что появились обе - и плетунья, и ветряница - посреди церемонии наречения нового йера.
Фарра усмехнулся, вспоминая тот момент. Отвыкли взморские кланы от сильных чар, перестали верить даже в то, что видели собственными глазами. В тот день их всех - его, ученого, посла, отца и даже старшего жреца - всех собрали во дворце на совет старейшин. И все собравшиеся галдели, требовали от его отца ответа, куда делся старый йер. Обвиняли во лжи и измене. Стражу вызвали.
Иней, покрывший стены зала, даже не заметили поначалу.
Звон колокольчиков приняли за шум с женской половины.
Поднявшийся ветер посчитали сквозняком - это при закрытых-то окнах.
Зато появившихся посреди зала женщин заметили сразу. И замерли - так жутко кадин смотрелись в своем истинном виде. А Кион, как обычно, рисовал - этого не корми, дай открытие совершить. Впрочем, Фарра его понимал - зрелище вышло и впрямь стоящим.
Плетунья в белом с красными запястьями платье до пят, босая, с венком из птичьих перьев в густых и таких длинных волосах, что они тянулись за ней по полу, будто корни невиданного дерева.
Ветряница, зависшая в воздухе за правым плечом подруги, с черно-белыми косами, что шевелятся будто клубок змей, и звенят-звенят-звенят едва слышно колокольчики.
Та, кого они звали Мааре, говорила, открывая историю их пути. Ветряница же разносила ее тихий голос по всему княжеству, по всем его городам и деревушкам. И каждый мог увидеть обезумевшего молодого йера и то, как страшно погибли жители Гарсула из-за его гордыни.
А потом они ушли. Растворились в воздухе - и только Фарра, Атте и Олави услышали тихое обещание следить за их судьбами. Живи теперь и думай - вдруг и впрямь следят?
Отца быстро и без лишних разговоров выбрали новым йером. Соглашение с Крелью подписали там же, в выстуженном зале. И экспедицию в Гарсул разрешили отправить, конечно же, во главе с Атте Кионом. И траур по погибшим сто сорок лет назад от проклятья объявили, и тянулись с тех пор в храмы люди с цветами.
Много чего произошло за последние дни. Да только все равно, стоило заснуть, снилась всем троим знакомая дорога в заснеженном лесу. Обманчиво ровная и прямая.
Эпилог.
Шумели, собравшись в хоровод, дети на костровой поляне. Стучали приглушенно топоры - это мужчины обтесывали будущие столбы для майского праздника. Звенели вёдра, наполняясь водой из колодцев. И где-то далеко, едва слышно, за Лесом гудели поезда.
- Почему мы не сказали Олави, что он потомок вумуртов? - Илана заглянула в кастрюлю и чихнула, вдохнув терпкий травяной пар.
- Зачем? - Мааре погрозила ветрянице пальцем, снова закручивая варево в нужную сторону. - В конечном счете, посол рожден рядом с большой водой. Да и дипломатия – его дело, он здесь как рыба в воде. Сам узнает, когда придет время.
- Пожалуй, это будет даже забавно. Истории всех остальных мы уже видели, остался только Олави. - Илана утащила с широкого блюда еще один пирожок с ягодами и поднялась из-за стола. - Славная вышла дорога. В следующий раз только давай что попроще выберем.
Безумный колдун из прошлого оказался тем, кто втихомолку влез и спутал узор. А череда случайностей, как это всегда бывает у Хозяйки судеб, натянула, перекрутила нити, разрывая полотно. Вот и пришлось тем, кто вряд ли когда думал стать героями, творить историю.
- Как попрощались с Фаррой? Мне показалось, он увлекся тобой, о темнокосая ифритта. - Мааре рассмеялась, заметив покрасневшие щеки подруги.
- Да брось, он совсем малыш. Милый, конечно, и надежный, как скала, но у него другая дорога впереди. Я спросила Айхель, его скоро ждет встреча с нареченной.
- И будут у нее косы цвета воронова крыла, а глаза тёмные, как гречишный мёд, - процитировала подслушанное предсказание плетунья. - Не переживай, мы присмотрим за ним. Обещали же.
- Конечно. А ты? Не скучаешь без своего ученого? Или все-таки крельский посол тебе больше по нраву? - Ветряница запрыгнула на широкий подоконник за спиной подруги, потеснив горшки с цветами.
- Оба хороши, но я, пожалуй, останусь в стороне. Сама посуди, - Мааре накрыла крышкой кастрюлю, отряхнула руки и повернулась. - Один под покровительством вёльв, у другого в родне вумурты. У одного на пути родная дочь, да не рядом - у другого два сына, да не его, приемными взятые. Один всей душой прикипел к обломкам древней истории, другой творит новую, сам того еще не понимаю. И оба пуще всего ценят свободу.
- Нда уж, и впрямь, непростая судьба у обоих.
- А еще, ты же знаешь, пройдет совсем немного времени - и они все постепенно о нас забудут. Так зачем бередить чужую память?
- Не скажи, все Взморье уже полгода наше появление вспоминает. Газетчики никак не уймутся, такие сенсации - княжич оказался кадаром, ученый - избранников вёльв, да еще целых две богини заглянули в Зарешкар.
- Как заглянули, так и ушли. До сих пор не пойму, как я на твои уговоры поддалась. Платье еще это неудобное у Аннеки взяли, в голубятне перьев насобирали. - Плетунья опустилась в кресло у окна, застучала спицами. Пальцы, израненные нитями в Гарсуле, почти зажили, и ей снова разрешили потихоньку плести кружево. - Но забавно вышло, согласна. Их приключения только начинаются. А нас скоро позовет другая дорога.
- Куда ты отправишься дальше?
- Без понятия. Мой маяк все еще не горит, значит, до встречи с хранителем есть время.
- Бестолковый мальчишка твой хранитель все-таки. А печенье в следующий раз лучше мне отдай.
- Смотри, будешь столько есть - скоро взлететь не сможешь.
- Завидуй молча, Мааре!
***
Старшая Айхель неспешно ворожила под веселый гомон голосов рода Востэм. Весна пробралась, просочилась по капле сквозь тяжелый панцирь снега - и теперь вовсю расцветала, распускалась клейкими листьями и нежными бутонами, будоражила кровь.
Над огромным котлом свивался змеиными кольцами дым. Когтистые пальцы то и дело смахивали его, сдергивали в сторону, будто тонкую занавесь - и тогда в радужном вареве мелькали картины, каждый раз разные.
Вот три черноволосые принцессы - дочери Медового короля из земель на берегу студеной текучей реки. Статные, длиннокосые, с глазами тёмными, будто гречишный мёд. Стоят спиной к спине, кончиками пальцев друг друга касаются - а взгляды прикованы к укрытым рассветной дымкой дорогам. И одна из дорог ведёт в Зарешкар.
Вот юный дух ветра, выбившись из сил, строит себе берлогу. И везде, в каждом углу этого шалаша - колокольчики. Манят они, тревожат своим звоном тех, кому еще снится лесная дорога. К себе зовут - глядишь, кто и откликнется, и сплетется новый узор.
Вот израненный воин, спрыгнув с корабля, бредет по колено в воде к усыпанному галькой берегу. И стучат, стучат в его честь барабаны, а юная кадин с серыми, как у отца, глазами ждёт его в высокой башне…
Изменчиво полотно Хозяйки судеб, цветами яркими раскрашено. Каждой нити найдется место в нем, каждой встрече - свое время. Но это уже другая история.
