— Если ли вода? И вино? — пересилив страх, спросила я.
— Вино? Отпраздновать? Отличная идея.
— Нет, мне нужно обработать рану, перед тем, как прикладывать травы. Так эффект будет лучше. И нет ли у вас чистой ткани – для перевязки?
Баронесса медленно моргнула.
— Вы пришли в мой дом. Убили моего мужа. А теперь требуете вино?
— Хватит, — терпение Этьена, кажется, совсем закончилось. — Все тут все прекрасно понимают. Мария в этот дом не приходила – ее притащил ваш дражайший супруг. Мой друг оказал ему честь, позволив сражаться за свою жизнь, а не зарезав, как свинью. Вы от его смерти вообще не огорчились. Чем быстрее вы нам поможете, тем скорее мы вас покинем.
Баронесса скривила свои красивые губы, точно слова Этьена имели неприятный запах.
— Какая отвратительная прямота. Да, тут есть вино. Пойдем со мной, принесем пару бутылок.
— Нужна лишь одна.
— Вторая для сокрушающейся от горя вдовы.
— Мадам, вы сами не можете принести всего две бутылки?
— Я что, похожа на вашего слугу? В доме нет никого, кроме нас четверых. Не хотите вина – можете оставаться тут.
Этьен ушел за баронессой. Мы остались с Джоном наедине. Я перебирала травы, думая, какое сочетание будет лучше всего. Сначала приложить протертую крапиву, а потом намазать бинты кровохлебкой? И дать с вином медуницей? Не будет ли перебором? Еще бы что-то для поднятия сил – турнир ведь совсем скоро! В ларце были шиповник, зверобой и даже левзея! Шиповник не подойдет – нужно отваривать, но вот если взять с собой пару соцветий левзеи, то можно разжевать их перед боями, на случай, если рана окажется серьезнее, чем мне казалось. Да, именно так и нужно сделать. Или лучше растолочь ее, и добавить в воду? Мои размышления прервал тихий смех Джона.
— Что? — спросила я. Он сел под окном, и из-за яркого света, падающего в мою сторону, я видела только его силуэт.
— Как будто мы в начале нашего знакомства. Даже рана на том же месте, — Джон смеялся все сильнее, и я ударила его по руке.
— Прекрати! Так кровь сильнее пойдет!
Он поймал мою руку, и поцеловал.
— Я не волнуюсь. Я выжил раз, благодаря твоим руками. Выживу и второй.
Все это было крайне неуместно – Джон был ранен, рядом лежал труп человека, который хотел причинить мне вред, сама я была грязная, и турнир должен был вот-вот начаться. Я наклонилась, и поцеловала его. Живой, с чуть царапающей меня щетиной. Уже такой родной.
— Вот это да, да вас ни на минуту нельзя оставить! — Этьен подошел к нам и громко поставил откупоренную бутылку на пол. — Тут как будто один я переживаю о турнире!
С вином он принес чистую простынь, и одежду – жакет для Джона и простое серое платье для меня. Это была одежда слуг и крестьян, но платье, данное мне Вив, все было в грязи и крови. Выйти в нем на улицу не привлекая внимания я бы не смогла.
— Спасибо, — поблагодарила я баронессу, что уже налила себе вина, и теперь наблюдала за нами, стоя у входа в коридор. В ответ на благодарность та промолчала.
Я выбросила эту странную женщину из головы и занялась Джоном, который все еще посмеивался. Смочила руки вином, вытерла о ткань и смочила вновь. Попросила Этьена порвать ткань для перевязки, предварительно оторвав небольшую часть для себя. Намочила ее вином, вытерла кровь, и осмотрела раны. И вправду, не так страшно, как я опасалась. Но глубже, чем Джон говорил. Хорошо уже то, что зашивать не придется. Я смочила крапиву в вине, и приложила к ране. Джон зашипел – наверняка жглось.
— Нужно немного подождать, пока схватиться. Потом наложим кровохлебку, и перевяжем.
— Во время боев проблем не возникнет?
— Если не будут упорно бить по ранению, то не должно.
— А если будут? — настаивал Этьен.
— Тогда возникнут! — Этьена ответ явно огорчил. Но чего он от меня хотел?! Я ведь не волшебница.
— Простите, госпожа, где я могу переодеться? — обратилась я к баронессе.
— Наверху никого нет. В первой комнате справа стоит вода и таз – можешь умыться. Смотри, не воруй ничего.
— Я не воровка! — возмутилась я.
— Ты нет. А остальные?
Невозможная женщина! Знала она про Этьена или нет? Или просто хотела оскорбить? Или честно предупреждала? Ничего по ней было не понять. Я схватила платье и бросилась наверх. В указанном месте и впрямь оказался кувшин с водой – я налила ее в таз, и с удовольствием окунула руки – и тут же вытащила. Вода была ледяная. Посомневавшись немного, я скинула всю одежду и обтерла себя этой водой. Быстро, чтоб не успеть замерзнуть, я накинула платье. Грубое, но теплое – из добротной ткани. Лучше, чем те, которые я обычно носила. Но после шелковой гладкости предыдущего, оно, казалось, впивается мне в кожу, кусая, словно клопы. Я окунула лицо в ледяную воду, прогоняя ненужные мысли, страх, переживания. Мы выжили. Все было в порядке.
Я спустилась вниз, осмотрела Джона – крапивные листы чуть скрутились по краям. Аккуратно сняв их, я толстым слоем наложила перемолотую кровохлебку. Перевязала, прижимая траву к ране, и между первым и вторым слоем ткани вновь добавила кровохлебку. Джон поднялся, попробовал взмахнуть руками, проверяя, не мешает ли ему повязка.
— Как и ожидалось – лучше, чем у королевских лекарей.
И кто его за язык тянет- такие глупости говорить!
— Точно не нужно прижигать? — засомневался Этьен. — Еще можем успеть.
— Только если он не планирует участвовать в турнире. При прижигании боль сильная, и проходит долго, отнимая силы. Может и горячка начаться.
Где-то в глубине дома хлопнула дверь.
— Вам пора, — отмерла баронесса. Достала один из ключей, привязанных к поясу, и, перешагнув через барона, словно через бревно, отперла дверь, которую я всеми силами пыталась открыть.
— Господин моя брат, — раздался издалека голос Руть, и я невольно вздрогнула.
— Уходим, — поторопила я остальных.
Дверь за нами захлопнулась, и ключ повернулся в замке. Я стояла на залитой солнцем траве, в небольшом саду позади деревянного дома. Из сада вела калитка – а там – дорога. Подумать только, как близко к людям – неужели никто не обратил внимания на мои крики?
Позади послышался вскрик, точно ранили птицу, и кто-то упал, и завыл.
— Брат, брат, брат мой! — причитала Руть, словно опытная плакальщица. Баронессу слышно не было.
Мы дошли до калитки, и оставили позади этот ужасный дом, с его ужасными жителями. Я не стала оборачиваться – больше барон не мог меня преследовать.
Слова Джона оглушили меня. Когда он успел стать таким серьезным? Помощь простым людям, это правда то, чего он желал? Или он жаждал лишь трон и корону? Так вот о ком он тогда в деревне говорил Вив: выжить должен был только один. В стране не могло быть двух королей.
— Что происходит? — спросила я у Этьена, но обернувшись, не нашла его. Толпа стала еще плотнее, меня подталкивали вперед, и я никак не могла найти взглядом Этьена. Куда же он запропастился?
— Стража! — приказал король. — Этот человек выдавал себя за дитя де Лебрево, коим не является. Подделка документов для участие в турнире – преступление. Схватить самозванца!
Королевская стража, под руководством смутно знакомого мужчины со шрамом, поднял руку, призывая своих рыцарей, и начал спускаться к ристалищу. К нему присоединилось человек двадцать. Джон стоял, не двигаясь, будто эти люди не планировали его схватить и сделать с ним бог знает что!
Лицо человека со шрамом исказилось, солнце зашло за тучу, и я узнала его. Его я видела на дороге в ночь, когда нашла Джона. Нужно было спасаться, почему же он медлил! Я старалась пробраться ближе к деревянным воротам, через которые рыцари выезжали на ристалище, но любопытные зеваки отталкивали меня, как пушинку. Словно происходящее продолжало быть всего лишь зрелищем для их увеселения, и человеку, что выиграл турнир, не грозила сейчас смертельная опасность.
— Эдвард! — раздалось имя в толпе и пронеслось по ней, словно разгорающийся пожар по пожухлой траве. Оно звучало все громче, толпа волновалась.
— Это принц Эдвард! Король Эдвард! Он вернулся! — шептал лавочник торговцу, а торговец - повивальной бабке. Все говорили враз, и казалось, в этом мире молчали лишь четверо: король, леди Изабель, Джон и я.
Толпа преграждала вход, мешая людям короля добраться до Джона. Почему он стоял? Чего дожидался?
Тут встала леди Изабель.
Она подошла к краю помоста, посмотрела в лицо Джона, и улыбнулась. Улыбка преобразила ее, словно теплое солнце наконец-то начало согревать после холодной зимы. В этой улыбке было столько нежности, что мне захотелось кричать.
— Король Эдвард. Я рада, что вы смогли вернуться, — обратилась она к Джону, особо выделив его титул.
И тут реальность происходящего ударила меня, словно отец нерадивое дитя, что отказывалось понимать простые вещи. Джон был принцем, который несколько лет как пропал, воюя за короля где-то на чужих землях. Он был законным наследником престола. Леди Изабель была его нареченной.
Я навалилась на древесное ограждение, ибо ноги отказывались меня держать. Правда всегда была перед моими глазами,я просто не хотела понимать. Этьен все знал. И молчал, улыбался, смотря, как я очаровываюсь кем-то, к кому и прикоснуться-то право не имею. А Вив? Наверняка узнала тогда, по кольцу! Но Вив хотя бы предупреждала меня держаться от Джона подальше.
Ха, Вив была права! Вот же я слепая дурочка.
Неудивительно, что леди Изабель приказала мне держаться подальше от Джона.
И это она еще не знала, что я крестьянка.
Стало горько. Люди, которым я доверяла, обманывали меня все это время. Хотя, я ведь и сама была рада обмануться. Я знала, что Джон не его настоящее имя. Да и Этьен – кто знает, так ли нарекли его родители при рождении, или он себя нарек так в таверне, узнав о девочке, что по глупости притащила себе в дом принца?
Я ведь столько им рассказывала, не солгав ни словом ни о чем. Ни о моих мечтах, ни о моих чувствах. Наверняка эти два знатных господина неплохо повеселились за мой счет.
Хотелось уйти.
— Принц Эдвард мертв, — обратился король Георг к толпе, но его голос был едва слышен.
На трибунах для знати встал упитанный мужчина, рядом с которым стоял тот, худой, что подошел к Джону на балу.
Долго же он выстраивал план по своему возвращению, но не нашел ни минуты, чтоб рассказать мне.
— Ваше Величество. Вы заняли трон после трагической смерти предыдущего короля, — как же красиво знать обходилась со словами! У нас в деревне поговаривали, что он предыдущих короля и королеву отравил, а раз наследник сгинул в войне за морем, то корона к его ногам прям с мертвой головы брата и прикатилась. — Но если жив законный наследник, то он должен нами править.
Король Георг молчал. Я думала, он как Тук будет брызгать слюной, крича, или угрожать убийством, с безумным взглядом в глазах, как де Плюсси. Но он молча разглядывал толпу простолюдин и знати, будто видел впервые. Я прежде никогда не видела королей, но этот мужчина во всем напоминал придуманный в детстве образ. Он держался с достоинством. Даже сейчас, в бушующей толпе, посреди действа, что могло оставить его без короны, он оставался спокоен.
Он и Джон, оба. Родственная связь была очевидна, даже если и черты лиц их разнились.
— Законный наследник, да? — губы его исказились в жестокой усмешке, и я некстати вспомнила, что он вместе с отцом Джона сверг предыдущего короля – их собственного дядю. Судьба иногда выкидывала интересные кости. — Что же докажет твою законность, рыцарь, называющий себя де Лебрево?
Леди Изабель подошла к королю, и протянула ему перстень. Тот самый, которые Джон когда-то передал Вив. Ха, конечно – неопознанная мною когда-то в деревне резьба на кольце повторяла рисунки на флагах, обозначавших принадлежность к королевской семье.
— Да, это кольцо принца Эдварда. Но недавно его распятье, подарок прошлой королевы, которым мой племянник так дорожил, был найден на трагически убитом юноше, у постоялого двора недалеко от столицы. Кто знает, не оказалось ли у тебя это кольцо таким же образом, как крест на том юноше?
Это ведь тот труп, что мы подготовили. За Джоном гнались все это время! Король Георг прекрасно знал, что он такой, потому и жаждал убить. И сейчас все его слова – проверка, на чьи сторону встанет толпа. Легко повесить преступника и самозванца, но от публичное убийство законного наследника может и до бунта довести.
— Бог знает, на чье стороне правда. Сразись со мной, и ты тоже узнаешь, что в моих словах нет ни слова лжи.
Я засмеялась. На меня начали коситься и я невольно закрыла себе рот руками. Ни слово лжи от Джона. Надо же, что-то новенькое. Раньше он только лгал.
Интересно, лгал ли он, когда говорил о любви?
— Сражение! Это принц Эдвард! Законный король! Долой короля-узурпатора!
Крики разгорались лишь сильнее, будто у этого пожара было несколько источников. Я пригляделась, но в толпе невозможно было заметить, подначивают ли людей. Да и смогла бы я такое разглядеть? Крики толпы стали столь громкими, что слова короля были не слышны. Знать не спешила хвататься за мечи, а многие подошли к графу азе, отцу леди Изабель, выказывая поддержку принцу. Король еще раз окинул взглядом творившиеся на трибунах безумие, и кивнул.
— Хорошо, я сражусь с тобой.
Когда король Георг вышел в полном доспехе на ристалище, я чуть не ослепла. Невольно, толпа тоже замолчала. Доспех был покрыт золотой вязью и на солнце он будто светился. Он приближался к Джону, словно сияющий ангел мети, и я шептала, в страхе — беги. Но в шуме я даже сама себя не слышала.
Вокруг ристалища собралась стража короля и одетые в цвета графа Монтрозе рыцари. Проигравшим в схватке будет далеко не один человек.
Бой начался, и все затихли. Стало слышно пение птиц, шелест листвы, ярые удары меча, с слова короля:
— Зовешь меня узурпатором? Тогда кто твой отец получивший трон таким же образом? Маленький мальчик, всю жизнь охраняемый всеми, не дай бог он познает тягости жизни простых смертных — как ты будешь управлять страной, если не понимаешь ее нужны? Говоришь о налогах, о людях... Ты хоть знаешь, почему сейчас на простых людях такие непомерные налоги?
— Не сложно догадаться, что дальше ты будешь лишь оправдывать свою алчность.
Король рассмеялся, и легко отбил выпад Джона. Он был скуп в атаках, но метил...Точно, я не ошиблась! Метил он постоянно в правый бок. Знал, что Джон ранен? Неужели настолько наблюдателен?
— Твой батюшка, мой дражайший царственный брат, прокутил казну. На собственные развлечения, одежды, украшения. Твоя жизнь во дворце ведь была праздником — постоянные турниры, постоянные балы. Ты не задавался вопросом, кто за все это платил? А когда деньги закончились, решил пополнить бюджет как обычно — отобрав у соседей. Только вот те на этот раз попались зубастые, да? Я слышал, их кривые сабли вскрывали рыцарей, словно доставая бабочек из коконов - быстро и эффективно. Что ты чувствовал, когда смотрел, как все верные тебе войны умирают из-за жадности твоего отца?
— Это была святая война! Мы боролись за возвращение святыни! Такому грешнику как ты, не понять!
— Святыни? Она была там тысячи лет, Эдвард. Неужели за все время, что ты хоронил своих слуг и друзей, ты не спросил себя, почему вернуть ее нужно именно сейчас?
Джон не ответил. Удар меча короля вновь пришелся на правую сторону, и Джон отступил. Он совершенно точно знал о ранении, теперь в этом не оставалось сомнений.
— Вино? Отпраздновать? Отличная идея.
— Нет, мне нужно обработать рану, перед тем, как прикладывать травы. Так эффект будет лучше. И нет ли у вас чистой ткани – для перевязки?
Баронесса медленно моргнула.
— Вы пришли в мой дом. Убили моего мужа. А теперь требуете вино?
— Хватит, — терпение Этьена, кажется, совсем закончилось. — Все тут все прекрасно понимают. Мария в этот дом не приходила – ее притащил ваш дражайший супруг. Мой друг оказал ему честь, позволив сражаться за свою жизнь, а не зарезав, как свинью. Вы от его смерти вообще не огорчились. Чем быстрее вы нам поможете, тем скорее мы вас покинем.
Баронесса скривила свои красивые губы, точно слова Этьена имели неприятный запах.
— Какая отвратительная прямота. Да, тут есть вино. Пойдем со мной, принесем пару бутылок.
— Нужна лишь одна.
— Вторая для сокрушающейся от горя вдовы.
— Мадам, вы сами не можете принести всего две бутылки?
— Я что, похожа на вашего слугу? В доме нет никого, кроме нас четверых. Не хотите вина – можете оставаться тут.
Этьен ушел за баронессой. Мы остались с Джоном наедине. Я перебирала травы, думая, какое сочетание будет лучше всего. Сначала приложить протертую крапиву, а потом намазать бинты кровохлебкой? И дать с вином медуницей? Не будет ли перебором? Еще бы что-то для поднятия сил – турнир ведь совсем скоро! В ларце были шиповник, зверобой и даже левзея! Шиповник не подойдет – нужно отваривать, но вот если взять с собой пару соцветий левзеи, то можно разжевать их перед боями, на случай, если рана окажется серьезнее, чем мне казалось. Да, именно так и нужно сделать. Или лучше растолочь ее, и добавить в воду? Мои размышления прервал тихий смех Джона.
— Что? — спросила я. Он сел под окном, и из-за яркого света, падающего в мою сторону, я видела только его силуэт.
— Как будто мы в начале нашего знакомства. Даже рана на том же месте, — Джон смеялся все сильнее, и я ударила его по руке.
— Прекрати! Так кровь сильнее пойдет!
Он поймал мою руку, и поцеловал.
— Я не волнуюсь. Я выжил раз, благодаря твоим руками. Выживу и второй.
Все это было крайне неуместно – Джон был ранен, рядом лежал труп человека, который хотел причинить мне вред, сама я была грязная, и турнир должен был вот-вот начаться. Я наклонилась, и поцеловала его. Живой, с чуть царапающей меня щетиной. Уже такой родной.
— Вот это да, да вас ни на минуту нельзя оставить! — Этьен подошел к нам и громко поставил откупоренную бутылку на пол. — Тут как будто один я переживаю о турнире!
С вином он принес чистую простынь, и одежду – жакет для Джона и простое серое платье для меня. Это была одежда слуг и крестьян, но платье, данное мне Вив, все было в грязи и крови. Выйти в нем на улицу не привлекая внимания я бы не смогла.
— Спасибо, — поблагодарила я баронессу, что уже налила себе вина, и теперь наблюдала за нами, стоя у входа в коридор. В ответ на благодарность та промолчала.
Я выбросила эту странную женщину из головы и занялась Джоном, который все еще посмеивался. Смочила руки вином, вытерла о ткань и смочила вновь. Попросила Этьена порвать ткань для перевязки, предварительно оторвав небольшую часть для себя. Намочила ее вином, вытерла кровь, и осмотрела раны. И вправду, не так страшно, как я опасалась. Но глубже, чем Джон говорил. Хорошо уже то, что зашивать не придется. Я смочила крапиву в вине, и приложила к ране. Джон зашипел – наверняка жглось.
— Нужно немного подождать, пока схватиться. Потом наложим кровохлебку, и перевяжем.
— Во время боев проблем не возникнет?
— Если не будут упорно бить по ранению, то не должно.
— А если будут? — настаивал Этьен.
— Тогда возникнут! — Этьена ответ явно огорчил. Но чего он от меня хотел?! Я ведь не волшебница.
— Простите, госпожа, где я могу переодеться? — обратилась я к баронессе.
— Наверху никого нет. В первой комнате справа стоит вода и таз – можешь умыться. Смотри, не воруй ничего.
— Я не воровка! — возмутилась я.
— Ты нет. А остальные?
Невозможная женщина! Знала она про Этьена или нет? Или просто хотела оскорбить? Или честно предупреждала? Ничего по ней было не понять. Я схватила платье и бросилась наверх. В указанном месте и впрямь оказался кувшин с водой – я налила ее в таз, и с удовольствием окунула руки – и тут же вытащила. Вода была ледяная. Посомневавшись немного, я скинула всю одежду и обтерла себя этой водой. Быстро, чтоб не успеть замерзнуть, я накинула платье. Грубое, но теплое – из добротной ткани. Лучше, чем те, которые я обычно носила. Но после шелковой гладкости предыдущего, оно, казалось, впивается мне в кожу, кусая, словно клопы. Я окунула лицо в ледяную воду, прогоняя ненужные мысли, страх, переживания. Мы выжили. Все было в порядке.
Я спустилась вниз, осмотрела Джона – крапивные листы чуть скрутились по краям. Аккуратно сняв их, я толстым слоем наложила перемолотую кровохлебку. Перевязала, прижимая траву к ране, и между первым и вторым слоем ткани вновь добавила кровохлебку. Джон поднялся, попробовал взмахнуть руками, проверяя, не мешает ли ему повязка.
— Как и ожидалось – лучше, чем у королевских лекарей.
И кто его за язык тянет- такие глупости говорить!
— Точно не нужно прижигать? — засомневался Этьен. — Еще можем успеть.
— Только если он не планирует участвовать в турнире. При прижигании боль сильная, и проходит долго, отнимая силы. Может и горячка начаться.
Где-то в глубине дома хлопнула дверь.
— Вам пора, — отмерла баронесса. Достала один из ключей, привязанных к поясу, и, перешагнув через барона, словно через бревно, отперла дверь, которую я всеми силами пыталась открыть.
— Господин моя брат, — раздался издалека голос Руть, и я невольно вздрогнула.
— Уходим, — поторопила я остальных.
Дверь за нами захлопнулась, и ключ повернулся в замке. Я стояла на залитой солнцем траве, в небольшом саду позади деревянного дома. Из сада вела калитка – а там – дорога. Подумать только, как близко к людям – неужели никто не обратил внимания на мои крики?
Позади послышался вскрик, точно ранили птицу, и кто-то упал, и завыл.
— Брат, брат, брат мой! — причитала Руть, словно опытная плакальщица. Баронессу слышно не было.
Мы дошли до калитки, и оставили позади этот ужасный дом, с его ужасными жителями. Я не стала оборачиваться – больше барон не мог меня преследовать.
Слова Джона оглушили меня. Когда он успел стать таким серьезным? Помощь простым людям, это правда то, чего он желал? Или он жаждал лишь трон и корону? Так вот о ком он тогда в деревне говорил Вив: выжить должен был только один. В стране не могло быть двух королей.
— Что происходит? — спросила я у Этьена, но обернувшись, не нашла его. Толпа стала еще плотнее, меня подталкивали вперед, и я никак не могла найти взглядом Этьена. Куда же он запропастился?
— Стража! — приказал король. — Этот человек выдавал себя за дитя де Лебрево, коим не является. Подделка документов для участие в турнире – преступление. Схватить самозванца!
Королевская стража, под руководством смутно знакомого мужчины со шрамом, поднял руку, призывая своих рыцарей, и начал спускаться к ристалищу. К нему присоединилось человек двадцать. Джон стоял, не двигаясь, будто эти люди не планировали его схватить и сделать с ним бог знает что!
Лицо человека со шрамом исказилось, солнце зашло за тучу, и я узнала его. Его я видела на дороге в ночь, когда нашла Джона. Нужно было спасаться, почему же он медлил! Я старалась пробраться ближе к деревянным воротам, через которые рыцари выезжали на ристалище, но любопытные зеваки отталкивали меня, как пушинку. Словно происходящее продолжало быть всего лишь зрелищем для их увеселения, и человеку, что выиграл турнир, не грозила сейчас смертельная опасность.
— Эдвард! — раздалось имя в толпе и пронеслось по ней, словно разгорающийся пожар по пожухлой траве. Оно звучало все громче, толпа волновалась.
— Это принц Эдвард! Король Эдвард! Он вернулся! — шептал лавочник торговцу, а торговец - повивальной бабке. Все говорили враз, и казалось, в этом мире молчали лишь четверо: король, леди Изабель, Джон и я.
Толпа преграждала вход, мешая людям короля добраться до Джона. Почему он стоял? Чего дожидался?
Тут встала леди Изабель.
Она подошла к краю помоста, посмотрела в лицо Джона, и улыбнулась. Улыбка преобразила ее, словно теплое солнце наконец-то начало согревать после холодной зимы. В этой улыбке было столько нежности, что мне захотелось кричать.
— Король Эдвард. Я рада, что вы смогли вернуться, — обратилась она к Джону, особо выделив его титул.
И тут реальность происходящего ударила меня, словно отец нерадивое дитя, что отказывалось понимать простые вещи. Джон был принцем, который несколько лет как пропал, воюя за короля где-то на чужих землях. Он был законным наследником престола. Леди Изабель была его нареченной.
Я навалилась на древесное ограждение, ибо ноги отказывались меня держать. Правда всегда была перед моими глазами,я просто не хотела понимать. Этьен все знал. И молчал, улыбался, смотря, как я очаровываюсь кем-то, к кому и прикоснуться-то право не имею. А Вив? Наверняка узнала тогда, по кольцу! Но Вив хотя бы предупреждала меня держаться от Джона подальше.
Ха, Вив была права! Вот же я слепая дурочка.
Неудивительно, что леди Изабель приказала мне держаться подальше от Джона.
И это она еще не знала, что я крестьянка.
Стало горько. Люди, которым я доверяла, обманывали меня все это время. Хотя, я ведь и сама была рада обмануться. Я знала, что Джон не его настоящее имя. Да и Этьен – кто знает, так ли нарекли его родители при рождении, или он себя нарек так в таверне, узнав о девочке, что по глупости притащила себе в дом принца?
Я ведь столько им рассказывала, не солгав ни словом ни о чем. Ни о моих мечтах, ни о моих чувствах. Наверняка эти два знатных господина неплохо повеселились за мой счет.
Хотелось уйти.
— Принц Эдвард мертв, — обратился король Георг к толпе, но его голос был едва слышен.
На трибунах для знати встал упитанный мужчина, рядом с которым стоял тот, худой, что подошел к Джону на балу.
Долго же он выстраивал план по своему возвращению, но не нашел ни минуты, чтоб рассказать мне.
— Ваше Величество. Вы заняли трон после трагической смерти предыдущего короля, — как же красиво знать обходилась со словами! У нас в деревне поговаривали, что он предыдущих короля и королеву отравил, а раз наследник сгинул в войне за морем, то корона к его ногам прям с мертвой головы брата и прикатилась. — Но если жив законный наследник, то он должен нами править.
Король Георг молчал. Я думала, он как Тук будет брызгать слюной, крича, или угрожать убийством, с безумным взглядом в глазах, как де Плюсси. Но он молча разглядывал толпу простолюдин и знати, будто видел впервые. Я прежде никогда не видела королей, но этот мужчина во всем напоминал придуманный в детстве образ. Он держался с достоинством. Даже сейчас, в бушующей толпе, посреди действа, что могло оставить его без короны, он оставался спокоен.
Он и Джон, оба. Родственная связь была очевидна, даже если и черты лиц их разнились.
— Законный наследник, да? — губы его исказились в жестокой усмешке, и я некстати вспомнила, что он вместе с отцом Джона сверг предыдущего короля – их собственного дядю. Судьба иногда выкидывала интересные кости. — Что же докажет твою законность, рыцарь, называющий себя де Лебрево?
Леди Изабель подошла к королю, и протянула ему перстень. Тот самый, которые Джон когда-то передал Вив. Ха, конечно – неопознанная мною когда-то в деревне резьба на кольце повторяла рисунки на флагах, обозначавших принадлежность к королевской семье.
— Да, это кольцо принца Эдварда. Но недавно его распятье, подарок прошлой королевы, которым мой племянник так дорожил, был найден на трагически убитом юноше, у постоялого двора недалеко от столицы. Кто знает, не оказалось ли у тебя это кольцо таким же образом, как крест на том юноше?
Это ведь тот труп, что мы подготовили. За Джоном гнались все это время! Король Георг прекрасно знал, что он такой, потому и жаждал убить. И сейчас все его слова – проверка, на чьи сторону встанет толпа. Легко повесить преступника и самозванца, но от публичное убийство законного наследника может и до бунта довести.
— Бог знает, на чье стороне правда. Сразись со мной, и ты тоже узнаешь, что в моих словах нет ни слова лжи.
Я засмеялась. На меня начали коситься и я невольно закрыла себе рот руками. Ни слово лжи от Джона. Надо же, что-то новенькое. Раньше он только лгал.
Интересно, лгал ли он, когда говорил о любви?
— Сражение! Это принц Эдвард! Законный король! Долой короля-узурпатора!
Крики разгорались лишь сильнее, будто у этого пожара было несколько источников. Я пригляделась, но в толпе невозможно было заметить, подначивают ли людей. Да и смогла бы я такое разглядеть? Крики толпы стали столь громкими, что слова короля были не слышны. Знать не спешила хвататься за мечи, а многие подошли к графу азе, отцу леди Изабель, выказывая поддержку принцу. Король еще раз окинул взглядом творившиеся на трибунах безумие, и кивнул.
— Хорошо, я сражусь с тобой.
Когда король Георг вышел в полном доспехе на ристалище, я чуть не ослепла. Невольно, толпа тоже замолчала. Доспех был покрыт золотой вязью и на солнце он будто светился. Он приближался к Джону, словно сияющий ангел мети, и я шептала, в страхе — беги. Но в шуме я даже сама себя не слышала.
Вокруг ристалища собралась стража короля и одетые в цвета графа Монтрозе рыцари. Проигравшим в схватке будет далеко не один человек.
Бой начался, и все затихли. Стало слышно пение птиц, шелест листвы, ярые удары меча, с слова короля:
— Зовешь меня узурпатором? Тогда кто твой отец получивший трон таким же образом? Маленький мальчик, всю жизнь охраняемый всеми, не дай бог он познает тягости жизни простых смертных — как ты будешь управлять страной, если не понимаешь ее нужны? Говоришь о налогах, о людях... Ты хоть знаешь, почему сейчас на простых людях такие непомерные налоги?
— Не сложно догадаться, что дальше ты будешь лишь оправдывать свою алчность.
Король рассмеялся, и легко отбил выпад Джона. Он был скуп в атаках, но метил...Точно, я не ошиблась! Метил он постоянно в правый бок. Знал, что Джон ранен? Неужели настолько наблюдателен?
— Твой батюшка, мой дражайший царственный брат, прокутил казну. На собственные развлечения, одежды, украшения. Твоя жизнь во дворце ведь была праздником — постоянные турниры, постоянные балы. Ты не задавался вопросом, кто за все это платил? А когда деньги закончились, решил пополнить бюджет как обычно — отобрав у соседей. Только вот те на этот раз попались зубастые, да? Я слышал, их кривые сабли вскрывали рыцарей, словно доставая бабочек из коконов - быстро и эффективно. Что ты чувствовал, когда смотрел, как все верные тебе войны умирают из-за жадности твоего отца?
— Это была святая война! Мы боролись за возвращение святыни! Такому грешнику как ты, не понять!
— Святыни? Она была там тысячи лет, Эдвард. Неужели за все время, что ты хоронил своих слуг и друзей, ты не спросил себя, почему вернуть ее нужно именно сейчас?
Джон не ответил. Удар меча короля вновь пришелся на правую сторону, и Джон отступил. Он совершенно точно знал о ранении, теперь в этом не оставалось сомнений.
