— Я видел страну! И видел страдания людей. Да, я многих похоронил, но все мои друзья не сожалели о гибели. Они знали, что посвятили жизнь правому делу.
— Это правое дело дорого обошлось нашей казне, в которой и так было пусто.
— Ты поэтому решил не платить выкуп за меня?
— Расстроился? Что дядя оставил тебя совсем одного? Тебя пытали?
Джон с криком бросился в атаку, а мое сердце заболело. Шрамы на его теле от пыток? Обманул ли меня Джон, если я и сама так успешно обманывалась? Думала о нем лишь плохое, постоянно подозревала.
— Убийца! Плетешь паутину из слов, словно ядовитый паук! Но я спасся от твоих ищеек и убийц. Бог на моей стороне.
Это я была на твоей стороне. И простая торговка Вив. И даже подозрительный вор Этьен. Это все мы помогали и спасали тебя. Было ли это божественным проведением? Надеюсь, что нет. Не хотелось бы думать, что в этом мире даже Бог заботиться лишь о знати.
Леди Изабель ужасно переживала об исходе поединка. Она неотрывно смотрела на ристалище, и лицо ее было искажено тревогой. Мне хотелось уйти. Поспать в теплой постели и притвориться, что последние несколько дней были лишь фантасмагоричным сном. Но из-за плотности толпы я даже уйти не могла, и вынуждена была смотреть, как невеста человека, которого я любила и о котором ничего не знала, переживает за него, поддерживаемая своими отцом, братом и знатью.
Поначалу столь осторожный, теперь, почувствовав слабость Джона, король Георг постоянно атаковал. У него тоже не было щита, и это немного не вязалось с моими о нем представлении. Неужто вспомнил о чести? Или не мог поступить иначе, под взглядами всех знатных людей королевства?
Его выпады становились все быстрее, а Джон пропускал все больше ударов. Да, король был значительно старше, но он не сражался весь день и не был ранен. Я чувствовала черное беспросветное отчаянье. Мне было страшно, и рядом не было никого, в ком бы я могла найти утешение.
«Милостивые боги. Защитите его! Молю!»
Джон пропустил очередной удар, пришедшийся ровно на рану, пошатнулся и упал на колено. Он едва успел защититься от следующего удара, направленного в голову. Король отступил, позволяя Джону собраться с силами.
— Думаешь, они поддерживают тебя из-за того, что твои претензии ко мне законны? Граф пообещал тебе поддержку, подделал родовые грамоты, обеспечил доспехами, и все только от доброты душевной и чувства совести и чести? Он хочет сделать свою дочь королевой, а внука – королем. И управлять страной через тебя, наивного юнца, кто ничего в этом не смыслит! Я был глуп, не казнив всю их семейку за измену. Если все-таки сможешь выиграть, не совершай такую же ошибку. Сразу убивай тех, кто может стать предателем.
— Только ты можешь говорить о чей-то смерти, как о благе, — Джон оправился, и вновь поднялся на ноги.
— Продолжишь думать так же, обнаружишь себя выпившим яду вскоре после рождения сына. Не удивлюсь, если тебе подаст его твоя же жена.
Битва продолжалась, и под палящим солнцем я почти не могла смотреть на короля, хотя и вглядывалась до рези в глазах. Было больно – болели и душа, и тело. Я хотела, чтоб этот поединок закончился. Я хотела, чтоб Джон был в безопасности. Я хотела, чтоб этот поединок никогда не случался.
Джон пошел в атаку. Удар сыпался за ударом, и теперь уже король Георг отступал. Его разозлили слова короля? Сил придало желание мести? Жажда власти? Или Бог и впрямь был на стороне Джона? В атаках больше не было изящества, с которым он сражался против барона де Плюсси или рыцаря Розы. Только сила. Удар-блок-удар-пропуск-удар. Теперь это вовсе не напоминало танец, а больше было похоже на потасовку в трактире. Только вот ставки в этой драке были куда выше. Король отбивался, но и он начинал пропускать удары. Не могло быть и речи о том, что моя повязка все еще держалась. Он должен был победить до того, как потеряет сознание от потери крови. Наверняка Джон чувствовал это, потому и бросился в лобовую атаку безо всякого изящества. И она увенчалась успехом. Все произошло в один миг, но из-за тишины, палящего зноя, общего напряжения, движения казались будто замедленными. Вот Джон ныряет под удар короля, выбивая меч у него из рук. Прежде, чем тот успел коснуться земли, Джон уже нанес несколько ударов, заставляя короля Георга встать на колено. Приставил меч к его горлу. Сорвал с него шлем, и снял свой. Волосы Джона были мокрыми, сам он был бледен. Губы были сухими и потрескавшимися, а глаза лихорадочно блестели. Он и правда держался в сознании из последних сил. Король Георг был запыхавшимся, но не умолял о спасении, не просил прощения. Молча смотрел на Джона все с той же насмешкой, что и раньше.
— Сдавайся! — прохрипел Джон. Хотя он и выглядел плохо, меч у горла его соперника не дрожал.
— Убей его! Долой узурпатора! Смерть Георгу! — вновь словно круги по воде начали расходиться призывные крики.
— Слышишь? Я еще не умер, а граф уже хочет тобой помыкать, как ребенком. Или думаешь, чернь сама догадалась призывать к убийству своего короля?
— Узурпатор! Наш король - законный наследник Эдвард!
— Стража! — приказал Джон. — Схватить Георга, и его верных помощников. Всех в темницу.
Вооруженные люди появились из толпы, словно по волшебству. Взяв под арест стражу короля, они приблизились и к самому Георгу, направив на него свои мечи. Королева вскрикнула, и лишилась чувств. Излишние тревоги в ее положении были опасны. Рядом уже хлопотали фрейлины, который не пугали добравшиеся и до них рыцари.
— Ваше величество, – осторожно начал граф. – Не лучше ли закончить все здесь? Он ведь не пожалел ваших отца и матушку. Будь ситуация обратной, он бы убил вас, немедля.
— Он прав, — подтвердил король Георг. — Я бы не сомневался, и уже убил тебя.
Толпа заулюлюкала, называя короля, которому утром рукоплескала, злодеем. Я больше не хотела смотреть на этот спектакль и молилась, чтобы он закончился как можно быстрее.
— Знаю. Но вы, дядя, тоже были правы. Если мой отец украл трон, убив предшественника, и вы сделали тоже самое, то как могу я быть лучше вас, поступив так же? Вы будете судимы за ваши преступления, и только после этого наказаны.
Король Георг устало закрыл глаза.
— Ах, эта наивность и благородство. В суде ведь будут дворяне – либо те, кто помогали и сочувствовали мне, либо те, кто помогал и сочувствует тебя. Думаешь, выиграет справедливость, а не та сторона, где больше денег? Думаешь, до суда не случится переворота? Пей вино осторожнее, Эдвард.
— В темницу его. И чтоб до суда остался жив. Я ясно выразился?
Властность его тона возымела воздействие. Граф скривился, но поклонился. Короля увели, и стоило Джону остаться одному, как толпа запричитала:
— Да здравствует Эдвард! Законный король Эдвард! Слава королю Эдварду!
Крики множились, оглушая. Джон, нет, король Эдвард поднял меч, и торга восторженно завопила. Вот только меч выпал из его ослабевших рук и сам он упал на землю. Все замолчали. Леди Изабель стояла, замерев, будто не знала, что делать, и в растерянности смотрела на отца. Тот отвечал ей таким же удивленным взглядом.
— Да что вы стоите! Нужно звать лекаря, он ведь ранен! — закричала я, вырываясь вперед, толкая поддавшиеся, наконец, деревянные ворота. Я выбежала на поле, и положила голову Джона себе на колени. Дышал! Слава богам, дышал! Но дыхание было прерывистым. — Ну же, поторопитесь!
Мои крики заставили графа отмереть. Он резко бросил несколько коротких слов, и вот уже его слуги прибежали, чтоб унести Джона с ристалища.
Каким-то чудом в общей суматохе я тоже оказалась в замке. Меня пустили в замок, приняв за оруженосца Джона. Ох, нужно привыкнуть звать его король Эдвард. О чем я думаю, вряд ли мне будет позволено обращаться к Его Величеству. В комнатах, куда его принесли, столпились лекари, наперебой решая, какое именно лечение ему назначить. Предприняв экстренные меры – остановив кровь, дав королю воды, они ждали главного доктора.
Устав стоять за закрытыми дверями комнат, и не очень понимая, куда себя деть, я попыталась выбраться из замка. В какой-то момент мне показалось, что я увидела спину Этьена, и я поспешила за ним. Зачем? Хотела ли я объяснений, или просто выплеснуть свою душу? Или волновалась за него после слов, которые звучали как прощание? Я не могла ответить, просто побежала вперед. Этьен шел в глубь замка, через комнаты слуг и хранилища зерна. Наконец, мы добрались до небольшого помещения, и Этьен скрылся за массивной дверью. Прежде, чем он успел закрыть ее, я юркнула вовнутрь. К моему горлу тут же оказался приставлен нож. День сегодня и впрямь повторялся по кругу – начался с ножа у моего горла и им же заканчивался. Впечатлений на всю загробную жизнь хватит.
— Мария?! Что ты здесь делаешь?! Думал, тебя от нашего короля будет не оторвать.
— Знал, значит?
— Конечно. Я же не дурак.
В отличии от меня, видимо. Но я тоже быстро переставала быть дурочкой.
— Кто это позади тебя?
В комнате сидел крупный мужчина. Руки его были связаны спереди, а во рту – кляп. Сам он был без сознания. Принести его сюда незамеченным было непросто. Наверняка помогла вся эта суматоха с вернувшимся из ниоткуда королем, и поединком за трон. А я еще задавалась вопросом, с чего вдруг Этьен Джону помогать стал?
— Заметила, все-таки?
Мужчина, которого трудно было не заметить, начал приходить в себя.
— Вот значит, зачем ты так Джона оберегал. Нужно было этого человека незаметно выкрасть?
— Верно. Эта крыса как про рыцаря де Лебрево, что участвует в турнире, узнала, так из замка перестала вылазать. Пришлось весь турнир Эдварду помогать, вместо того, чтоб со своими делами разобраться.
Мужчина начал дергаться и мычать
— Уходи, Мария. Здесь ты ничего своими словами не исправишь. Я не король Эдвард, что, раскрыв рот, готов слушать каждое твое слово.
Верно. Джон – не Джон. Но и Этьен был не Этьеном, так? Была лишь одна причина, по которой этот несчастный мог бояться рыцаря де Лебрево – он как-то причастен к их смерти. Тогда не трудно было догадаться, кто стоял передо мной.
— Господин де Лебрево. Какая честь.
Мужчина испугано задергался и замычал. Верно, если он был в замке, то не знал, что тот, кто выдавал себя за рыцаря – оказался королем. Сколько обмана вокруг всего двух людей.
— Ришар де Лебрево, к вашим услугам. И я говорил тебе, я не рыцарь. И услуги оказываю по воровству и убийству, и только за деньги.
Ха, смотрите-ка, угадала. И Джон не был Джоном, и Этьен не был Этьеном. Только Мария была Марией в этой компании, глупая девочка.
— Воспользовался Джоном, то есть королем Эдвардом, чтобы отвлечь внимание? И зачем ты притащил этого старика сюда? Почему не убил в суматохе?
— Хотел посмаковать. Нам со старшим братом барона Гессе столько всего нужно обсудить, — человек, которого я звала Этьен, не улыбался. Он смотрел на меня холодно, словно и человека-то во мне не видел. Только помеху его планам. Как я могла быть настолько слепой, что не заметила совершенное отсутствие у него души? Нет, это было уже слишком. Этьен не был маской полностью – он помог детям в сгоревшей деревне. Даже если меня он спас от барона чтоб втереться в доверие к Джону, то оставить деньги, людям, которые нас гнали, просто потому что эти люди нуждались – это был праведный поступок. Душу Этьена еще можно было спасти.
— Они пришли к нам как гости. С вестью от короля – отец не мог их не впустить. Закатил пир. Я тогда был наказан, и спуститься к гостям мне не позволили – наблюдал за ними с лестницы. Он поругался с моим отцом. Я так и не узнал, о чем они говорили. Все думал – можно ли было изменить тот роковой вечер, не пей они столько вина за ужином, не произойди та ссора? А потом устал сожалеть. И стало все равно. Да и чего думать-то. В очередной раз требовали что-то для герцога, а отец, преданный королю, отказался. Наверное, грубее, чем обычно. И Барон Гессе его заколол. Но он не хотел нести ответственность за убийство моего отца. Его ведь ждал суд, конфискация имущества. А вдруг герцог не станет поддерживать убийцу? Тогда ведь и повесить могут. Но как быть – ведь полно свидетелей? И барон принял самое простое решение.
Этьен замолчал. Взгляд его был устремлен в пустоту. Я смотрела на извивающегося у наших ног старика, чьи глаза были полны ужаса, и чудовищное предчувствие камнем легко мне на плечи. Я не хотела, чтоб Этьен продолжал. Даже я знала, какой самый действенный способ заставить ненужных свидетелей замолчать.
Боги, сколько тогда было Этьену?
— Ты спросила, почему я просто не убил его в суматохе? Думаешь, барон просто убил оставшихся женщину и детей? Нет. Моя мать была чужестранкой, о красоте которой барды и менестрели слагали песни даже после ее четвертого десятка. Со смуглой кожей, чуть раскосыми глазами, длинным шелковыми кудрями что были темнее ночи – такую красавицу не всем королям удается встретить. И раз уж ей все равно придется умереть, то почему бы не воспользоваться шансом, да? Помнишь? — Этьен подошел к старику, и вытащил у него кляп изо рта. — Расскажи этой милой девушке, которая так хочет отговорить меня убивать, что ты сделал?
— Умоляю, помогите! — Старик подполз ко мне, ища защиты, но мне стоило усилий не оттолкнуть его.
— Я отрежу тебе язык, если будешь кричать. Уверен, мне даже понравится.
Старик задрожал, и попытался вновь умолять меня, протягивая связанные руки, но я отступила на шаг. Нет, я не могла найти в себе сожаления или сочувствия к нему. Но мне казалось, что мой друг окончательно потеряет себя, если прикоснется к этому чудовищу.
— Хорошо! — видя, что я никак не реагирую на его мольбы, старик перестал причитать. Слезы исчезли из его глаз и теперь он смотрел на Этьена с настоящей ненавистью. — Хочешь еще раз услышать, как было дело? Запамятовал? Я пообещал твоей мамаше, что если она отдаст мне себя, я отпущу ее детей. Конечно, старшенькому это не понравилось – кинулся на меня с мечом, который держать-то едва умел. Убить его не представляло труда. Я мечником хорошим никогда не был, но тут даже я справился. Его мамаша начала выть, точно кошка с перебитой лапой. Но были же еще двое – девчонка, самая старшенькая, уже в расцвете лет. И совсем еще младенец в люльке. Мамаша согласилась. Всегда знал, что эти горячие иностранки – все как одна шлюхи! Поди и дети-то все от разных отцов были! Как милая задрала юбки, прямо там. С виду ничего так, но на деле – самая обычная баба. Еще и рыдала, все настроение испортила.
— Он отдал мою мать своим наемникам. А сам взял мою старшую сестру у нее на глазах. Убил младшую – прямо в ее люльке. Никогда не слышал, чтобы мать так кричала. Еще когда суматоха только началась, меня брат с сестрой спрятали в сундуке. Побежали за младшенькой – но не успели. И мать приказала служанкам с него не вставать. Чтобы не случилась. Нянечка ее приказ исполнила. Она так и умерла – от удара меча в грудь, сидя на этом проклятом сундуке. Я из него потом едва выбрался – думал, там и помру. Они всех в замке перебили – от мала до велика, ни поварят, что едва держать кастрюли научились, не пожалели, ни лесничего, которому еще мой прадед другом был. Они устроили пожар. Я был в родовом замке – там теперь нет ничего, кроме обогревших развалин и пустыря.
— Это правое дело дорого обошлось нашей казне, в которой и так было пусто.
— Ты поэтому решил не платить выкуп за меня?
— Расстроился? Что дядя оставил тебя совсем одного? Тебя пытали?
Джон с криком бросился в атаку, а мое сердце заболело. Шрамы на его теле от пыток? Обманул ли меня Джон, если я и сама так успешно обманывалась? Думала о нем лишь плохое, постоянно подозревала.
— Убийца! Плетешь паутину из слов, словно ядовитый паук! Но я спасся от твоих ищеек и убийц. Бог на моей стороне.
Это я была на твоей стороне. И простая торговка Вив. И даже подозрительный вор Этьен. Это все мы помогали и спасали тебя. Было ли это божественным проведением? Надеюсь, что нет. Не хотелось бы думать, что в этом мире даже Бог заботиться лишь о знати.
Леди Изабель ужасно переживала об исходе поединка. Она неотрывно смотрела на ристалище, и лицо ее было искажено тревогой. Мне хотелось уйти. Поспать в теплой постели и притвориться, что последние несколько дней были лишь фантасмагоричным сном. Но из-за плотности толпы я даже уйти не могла, и вынуждена была смотреть, как невеста человека, которого я любила и о котором ничего не знала, переживает за него, поддерживаемая своими отцом, братом и знатью.
Поначалу столь осторожный, теперь, почувствовав слабость Джона, король Георг постоянно атаковал. У него тоже не было щита, и это немного не вязалось с моими о нем представлении. Неужто вспомнил о чести? Или не мог поступить иначе, под взглядами всех знатных людей королевства?
Его выпады становились все быстрее, а Джон пропускал все больше ударов. Да, король был значительно старше, но он не сражался весь день и не был ранен. Я чувствовала черное беспросветное отчаянье. Мне было страшно, и рядом не было никого, в ком бы я могла найти утешение.
«Милостивые боги. Защитите его! Молю!»
Джон пропустил очередной удар, пришедшийся ровно на рану, пошатнулся и упал на колено. Он едва успел защититься от следующего удара, направленного в голову. Король отступил, позволяя Джону собраться с силами.
— Думаешь, они поддерживают тебя из-за того, что твои претензии ко мне законны? Граф пообещал тебе поддержку, подделал родовые грамоты, обеспечил доспехами, и все только от доброты душевной и чувства совести и чести? Он хочет сделать свою дочь королевой, а внука – королем. И управлять страной через тебя, наивного юнца, кто ничего в этом не смыслит! Я был глуп, не казнив всю их семейку за измену. Если все-таки сможешь выиграть, не совершай такую же ошибку. Сразу убивай тех, кто может стать предателем.
— Только ты можешь говорить о чей-то смерти, как о благе, — Джон оправился, и вновь поднялся на ноги.
— Продолжишь думать так же, обнаружишь себя выпившим яду вскоре после рождения сына. Не удивлюсь, если тебе подаст его твоя же жена.
Битва продолжалась, и под палящим солнцем я почти не могла смотреть на короля, хотя и вглядывалась до рези в глазах. Было больно – болели и душа, и тело. Я хотела, чтоб этот поединок закончился. Я хотела, чтоб Джон был в безопасности. Я хотела, чтоб этот поединок никогда не случался.
Джон пошел в атаку. Удар сыпался за ударом, и теперь уже король Георг отступал. Его разозлили слова короля? Сил придало желание мести? Жажда власти? Или Бог и впрямь был на стороне Джона? В атаках больше не было изящества, с которым он сражался против барона де Плюсси или рыцаря Розы. Только сила. Удар-блок-удар-пропуск-удар. Теперь это вовсе не напоминало танец, а больше было похоже на потасовку в трактире. Только вот ставки в этой драке были куда выше. Король отбивался, но и он начинал пропускать удары. Не могло быть и речи о том, что моя повязка все еще держалась. Он должен был победить до того, как потеряет сознание от потери крови. Наверняка Джон чувствовал это, потому и бросился в лобовую атаку безо всякого изящества. И она увенчалась успехом. Все произошло в один миг, но из-за тишины, палящего зноя, общего напряжения, движения казались будто замедленными. Вот Джон ныряет под удар короля, выбивая меч у него из рук. Прежде, чем тот успел коснуться земли, Джон уже нанес несколько ударов, заставляя короля Георга встать на колено. Приставил меч к его горлу. Сорвал с него шлем, и снял свой. Волосы Джона были мокрыми, сам он был бледен. Губы были сухими и потрескавшимися, а глаза лихорадочно блестели. Он и правда держался в сознании из последних сил. Король Георг был запыхавшимся, но не умолял о спасении, не просил прощения. Молча смотрел на Джона все с той же насмешкой, что и раньше.
— Сдавайся! — прохрипел Джон. Хотя он и выглядел плохо, меч у горла его соперника не дрожал.
— Убей его! Долой узурпатора! Смерть Георгу! — вновь словно круги по воде начали расходиться призывные крики.
— Слышишь? Я еще не умер, а граф уже хочет тобой помыкать, как ребенком. Или думаешь, чернь сама догадалась призывать к убийству своего короля?
— Узурпатор! Наш король - законный наследник Эдвард!
— Стража! — приказал Джон. — Схватить Георга, и его верных помощников. Всех в темницу.
Вооруженные люди появились из толпы, словно по волшебству. Взяв под арест стражу короля, они приблизились и к самому Георгу, направив на него свои мечи. Королева вскрикнула, и лишилась чувств. Излишние тревоги в ее положении были опасны. Рядом уже хлопотали фрейлины, который не пугали добравшиеся и до них рыцари.
— Ваше величество, – осторожно начал граф. – Не лучше ли закончить все здесь? Он ведь не пожалел ваших отца и матушку. Будь ситуация обратной, он бы убил вас, немедля.
— Он прав, — подтвердил король Георг. — Я бы не сомневался, и уже убил тебя.
Толпа заулюлюкала, называя короля, которому утром рукоплескала, злодеем. Я больше не хотела смотреть на этот спектакль и молилась, чтобы он закончился как можно быстрее.
— Знаю. Но вы, дядя, тоже были правы. Если мой отец украл трон, убив предшественника, и вы сделали тоже самое, то как могу я быть лучше вас, поступив так же? Вы будете судимы за ваши преступления, и только после этого наказаны.
Король Георг устало закрыл глаза.
— Ах, эта наивность и благородство. В суде ведь будут дворяне – либо те, кто помогали и сочувствовали мне, либо те, кто помогал и сочувствует тебя. Думаешь, выиграет справедливость, а не та сторона, где больше денег? Думаешь, до суда не случится переворота? Пей вино осторожнее, Эдвард.
— В темницу его. И чтоб до суда остался жив. Я ясно выразился?
Властность его тона возымела воздействие. Граф скривился, но поклонился. Короля увели, и стоило Джону остаться одному, как толпа запричитала:
— Да здравствует Эдвард! Законный король Эдвард! Слава королю Эдварду!
Крики множились, оглушая. Джон, нет, король Эдвард поднял меч, и торга восторженно завопила. Вот только меч выпал из его ослабевших рук и сам он упал на землю. Все замолчали. Леди Изабель стояла, замерев, будто не знала, что делать, и в растерянности смотрела на отца. Тот отвечал ей таким же удивленным взглядом.
— Да что вы стоите! Нужно звать лекаря, он ведь ранен! — закричала я, вырываясь вперед, толкая поддавшиеся, наконец, деревянные ворота. Я выбежала на поле, и положила голову Джона себе на колени. Дышал! Слава богам, дышал! Но дыхание было прерывистым. — Ну же, поторопитесь!
Мои крики заставили графа отмереть. Он резко бросил несколько коротких слов, и вот уже его слуги прибежали, чтоб унести Джона с ристалища.
Каким-то чудом в общей суматохе я тоже оказалась в замке. Меня пустили в замок, приняв за оруженосца Джона. Ох, нужно привыкнуть звать его король Эдвард. О чем я думаю, вряд ли мне будет позволено обращаться к Его Величеству. В комнатах, куда его принесли, столпились лекари, наперебой решая, какое именно лечение ему назначить. Предприняв экстренные меры – остановив кровь, дав королю воды, они ждали главного доктора.
Устав стоять за закрытыми дверями комнат, и не очень понимая, куда себя деть, я попыталась выбраться из замка. В какой-то момент мне показалось, что я увидела спину Этьена, и я поспешила за ним. Зачем? Хотела ли я объяснений, или просто выплеснуть свою душу? Или волновалась за него после слов, которые звучали как прощание? Я не могла ответить, просто побежала вперед. Этьен шел в глубь замка, через комнаты слуг и хранилища зерна. Наконец, мы добрались до небольшого помещения, и Этьен скрылся за массивной дверью. Прежде, чем он успел закрыть ее, я юркнула вовнутрь. К моему горлу тут же оказался приставлен нож. День сегодня и впрямь повторялся по кругу – начался с ножа у моего горла и им же заканчивался. Впечатлений на всю загробную жизнь хватит.
— Мария?! Что ты здесь делаешь?! Думал, тебя от нашего короля будет не оторвать.
— Знал, значит?
— Конечно. Я же не дурак.
В отличии от меня, видимо. Но я тоже быстро переставала быть дурочкой.
— Кто это позади тебя?
В комнате сидел крупный мужчина. Руки его были связаны спереди, а во рту – кляп. Сам он был без сознания. Принести его сюда незамеченным было непросто. Наверняка помогла вся эта суматоха с вернувшимся из ниоткуда королем, и поединком за трон. А я еще задавалась вопросом, с чего вдруг Этьен Джону помогать стал?
— Заметила, все-таки?
Мужчина, которого трудно было не заметить, начал приходить в себя.
— Вот значит, зачем ты так Джона оберегал. Нужно было этого человека незаметно выкрасть?
— Верно. Эта крыса как про рыцаря де Лебрево, что участвует в турнире, узнала, так из замка перестала вылазать. Пришлось весь турнир Эдварду помогать, вместо того, чтоб со своими делами разобраться.
Мужчина начал дергаться и мычать
— Уходи, Мария. Здесь ты ничего своими словами не исправишь. Я не король Эдвард, что, раскрыв рот, готов слушать каждое твое слово.
Верно. Джон – не Джон. Но и Этьен был не Этьеном, так? Была лишь одна причина, по которой этот несчастный мог бояться рыцаря де Лебрево – он как-то причастен к их смерти. Тогда не трудно было догадаться, кто стоял передо мной.
— Господин де Лебрево. Какая честь.
Мужчина испугано задергался и замычал. Верно, если он был в замке, то не знал, что тот, кто выдавал себя за рыцаря – оказался королем. Сколько обмана вокруг всего двух людей.
— Ришар де Лебрево, к вашим услугам. И я говорил тебе, я не рыцарь. И услуги оказываю по воровству и убийству, и только за деньги.
Ха, смотрите-ка, угадала. И Джон не был Джоном, и Этьен не был Этьеном. Только Мария была Марией в этой компании, глупая девочка.
— Воспользовался Джоном, то есть королем Эдвардом, чтобы отвлечь внимание? И зачем ты притащил этого старика сюда? Почему не убил в суматохе?
— Хотел посмаковать. Нам со старшим братом барона Гессе столько всего нужно обсудить, — человек, которого я звала Этьен, не улыбался. Он смотрел на меня холодно, словно и человека-то во мне не видел. Только помеху его планам. Как я могла быть настолько слепой, что не заметила совершенное отсутствие у него души? Нет, это было уже слишком. Этьен не был маской полностью – он помог детям в сгоревшей деревне. Даже если меня он спас от барона чтоб втереться в доверие к Джону, то оставить деньги, людям, которые нас гнали, просто потому что эти люди нуждались – это был праведный поступок. Душу Этьена еще можно было спасти.
— Они пришли к нам как гости. С вестью от короля – отец не мог их не впустить. Закатил пир. Я тогда был наказан, и спуститься к гостям мне не позволили – наблюдал за ними с лестницы. Он поругался с моим отцом. Я так и не узнал, о чем они говорили. Все думал – можно ли было изменить тот роковой вечер, не пей они столько вина за ужином, не произойди та ссора? А потом устал сожалеть. И стало все равно. Да и чего думать-то. В очередной раз требовали что-то для герцога, а отец, преданный королю, отказался. Наверное, грубее, чем обычно. И Барон Гессе его заколол. Но он не хотел нести ответственность за убийство моего отца. Его ведь ждал суд, конфискация имущества. А вдруг герцог не станет поддерживать убийцу? Тогда ведь и повесить могут. Но как быть – ведь полно свидетелей? И барон принял самое простое решение.
Этьен замолчал. Взгляд его был устремлен в пустоту. Я смотрела на извивающегося у наших ног старика, чьи глаза были полны ужаса, и чудовищное предчувствие камнем легко мне на плечи. Я не хотела, чтоб Этьен продолжал. Даже я знала, какой самый действенный способ заставить ненужных свидетелей замолчать.
Боги, сколько тогда было Этьену?
— Ты спросила, почему я просто не убил его в суматохе? Думаешь, барон просто убил оставшихся женщину и детей? Нет. Моя мать была чужестранкой, о красоте которой барды и менестрели слагали песни даже после ее четвертого десятка. Со смуглой кожей, чуть раскосыми глазами, длинным шелковыми кудрями что были темнее ночи – такую красавицу не всем королям удается встретить. И раз уж ей все равно придется умереть, то почему бы не воспользоваться шансом, да? Помнишь? — Этьен подошел к старику, и вытащил у него кляп изо рта. — Расскажи этой милой девушке, которая так хочет отговорить меня убивать, что ты сделал?
— Умоляю, помогите! — Старик подполз ко мне, ища защиты, но мне стоило усилий не оттолкнуть его.
— Я отрежу тебе язык, если будешь кричать. Уверен, мне даже понравится.
Старик задрожал, и попытался вновь умолять меня, протягивая связанные руки, но я отступила на шаг. Нет, я не могла найти в себе сожаления или сочувствия к нему. Но мне казалось, что мой друг окончательно потеряет себя, если прикоснется к этому чудовищу.
— Хорошо! — видя, что я никак не реагирую на его мольбы, старик перестал причитать. Слезы исчезли из его глаз и теперь он смотрел на Этьена с настоящей ненавистью. — Хочешь еще раз услышать, как было дело? Запамятовал? Я пообещал твоей мамаше, что если она отдаст мне себя, я отпущу ее детей. Конечно, старшенькому это не понравилось – кинулся на меня с мечом, который держать-то едва умел. Убить его не представляло труда. Я мечником хорошим никогда не был, но тут даже я справился. Его мамаша начала выть, точно кошка с перебитой лапой. Но были же еще двое – девчонка, самая старшенькая, уже в расцвете лет. И совсем еще младенец в люльке. Мамаша согласилась. Всегда знал, что эти горячие иностранки – все как одна шлюхи! Поди и дети-то все от разных отцов были! Как милая задрала юбки, прямо там. С виду ничего так, но на деле – самая обычная баба. Еще и рыдала, все настроение испортила.
— Он отдал мою мать своим наемникам. А сам взял мою старшую сестру у нее на глазах. Убил младшую – прямо в ее люльке. Никогда не слышал, чтобы мать так кричала. Еще когда суматоха только началась, меня брат с сестрой спрятали в сундуке. Побежали за младшенькой – но не успели. И мать приказала служанкам с него не вставать. Чтобы не случилась. Нянечка ее приказ исполнила. Она так и умерла – от удара меча в грудь, сидя на этом проклятом сундуке. Я из него потом едва выбрался – думал, там и помру. Они всех в замке перебили – от мала до велика, ни поварят, что едва держать кастрюли научились, не пожалели, ни лесничего, которому еще мой прадед другом был. Они устроили пожар. Я был в родовом замке – там теперь нет ничего, кроме обогревших развалин и пустыря.
