– На самом деле, это самый идеальный вариант, только с монстром нужно не сражаться, а расколдовывать, как это делал ваш отец. И тогда вы легко справитесь с тем огромным чудовищем.
Несмотря на убедительную речь советника, моя уверенность в собственных силах таяла, как снег, выпавший летом. Всю жизнь мне внушали, что я будущий правитель, а, значит, должен быть смелым, решительным и прочее. Но фраза об огромном чудовище наводила на мысль, что лучше быть осторожным, чем смелым и мёртвым.
– Очень сомневаюсь, что ортагельский монстр любит ритуалы по расколдовыванию и будет смирно сидеть и ждать. Скорее всего, он сожрёт меня в первую же секунду нашего знакомства, – заметил я.
– Этот монстр всего лишь обращённый человек, а к каждому человеку, как известно, можно найти подход, – Церкулякас умоляюще сложил ладони вместе. – Прошу вас, ваше высочество, выслушайте меня. Я не зря почти месяц собирал информацию об этой нечисти. Я вычислил, кто превращается в чудовище, и знаю, как это прекратить.
Мне очень хотелось послать его… самого расколдовывать страшилище, раз он такой умный, но я почему-то промолчал. А Церкулякас, не дожидаясь моего согласия, уже принялся вводить меня в курс своего замысла:
– Сначала я должен напомнить Вам, что из себя представляет Ортагельс, тогда вы поймете, как там появилось чудовище.
Этому королевству всегда не везло. Располагается оно у Чернолесья, места там болотистые, топкие. И хоть Ортагельс больше по площади, чем наше государство, он гораздо беднее, практически на грани нищеты. Печально, что король никак не пытался улучшить жизнь своих подданных, облегчить их страдания, он был занят более важным – собой. Когда-то его родители, видимо, не обладающие богатой фантазией, назвали сына в честь своего государства – Ортагелем. Возможно, ему это не нравилось, и он мстил всем за это, ведь единственным занятием правителя было тратить деньги из казны.
Сначала пиры были только по праздникам, но потом стали устраиваться все чаще. Казначей рыдал, глядя, как тают государственные запасы, а Ортагель вошёл во вкус. Его окружала атмосфера праздника и верные друзья, готовые всегда веселиться с ним. И, конечно, пришёл тот день, когда в королевской казне не осталось ни монеты. Странно, но почему-то и друзья, и прекрасные дамы, присутствующие на пирах, куда-то сразу пропали. Король был в отчаянии. Он понимал, что нужно срочно наполнить казну, и не придумал ничего лучшего, как просто увеличить налоги вдвое. Должен же народ понимать, что государь в печали, и чем-то пожертвовать ради него. Но поданные, видимо, достались Ортагелю бестолковые. Они ничего не хотели понимать, только ныли и причитали, не стремились, чтобы у монарха на душе и на столе был праздник. Что ж ему теперь всё время предаваться унынию? Но правитель – он на то и правитель, чтобы учить свой народ уму-разуму. Ортагель запретил указом проявлять недовольство по поводу повышения налогов, а, чтобы наказать неблагодарных, увеличил сбор денежных средств ещё в два раза. Другой бы какой народ понял свою ошибку и проявил покорность, но жители Ортагельса поступили подло – они написали жалобу Верховной Правительнице Стаземелья.
Королева Кайльд прибыла незамедлительно с проверкой. Ей почему-то не понравилось, что местный народ одевается в изношенную одежду, украшенную разноцветными заплатками, и питается очень экономно. И сколько король не объяснял ей, что балы и пиры он устраивал для того, чтобы хоть немного отвлечься от горьких раздумий о своих подданных, Кайльд ди Лурмаан не слушала его, а только твердила, какой он плохой правитель. Ещё и угрожать стала, что лишит трона, если он не исправит ситуацию. Времени на это дала всего три месяца.
Ортагель впал в депрессию. Он не видел выхода из своего плачевного положения. Но, к счастью, у короля были мудрые советники. Они-то и подсказали, что молодому монарху нужно просто найти богатую невесту. Король подумал-подумал и решил, что идея со свадьбой не плоха. Он тут же велел советникам найти ему подходящую претендентку на роль будущей королевы: молчаливую, не капризную, не слишком страшную, с минимальным количеством родственников, с хорошими манерами и, главное, богатую.
Новости и сплетни, как известно, распространяются со скоростью ветра. Очень скоро всё Стаземелье уже знало, что Ортагель ищет себе состоятельную невесту, но в очередь красавицы с деньгами к нему не выстроились. Королевство-то у него было почти нищим. В общем, за месяц сыскалась только одна претендентка, но зато она подходила по всем параметрам. И пусть внешне девушка была слишком худа, с вытянутым лицом и выпученными глазами, но все недостатки сглаживались великолепным приданным.
Её отец – лорд Сантар из южных земель – был известнейшим виноделом. Он всегда мечтал породниться с королевской семьёй, чтобы повысить свою репутацию и продавать вина под королевской маркой. Ортагелю – любителю хорошего отдыха и застолья – очень понравилось, что будущий тесть - прославленный винодел. Мудрые советники помогли королю составить выгодный договор, по которому он получал не только невесту и богатое приданное к ней, но и регулярные поставки вина, а также ещё и щедрые ежемесячные выплаты на содержание будущей королевы.
Долго тянуть не стали. Свадьба состоялась через пару недель. Все были счастливы и довольны: Ортагель мог снова продолжать жить в своё удовольствие; Сантар стал тестем короля и получил от него титул маркиза; народ радовался снижению налогов; правительница Кайльд тоже успокоилась, только новоявленная королева Пина ди Ортагельс не прыгала от восторга. По её «рыбьему» лицу и опущенным уголкам губ было заметно, что счастье своё она представляла иначе.
Через неделю после свадьбы королева Пина пришла к супругу и высказала, что недовольна его загулами, ужасными условиями и запущенным состоянием замка, безразличным отношением к ней и тем, как он тратит её деньги. Ортагель тоже не остался в долгу, стал упрекать благоверную в неуважении к себе, в её жадности, во вредном характере и пенять ей в том, что сделал королевой безродную девку. С тех пор в замке Ортагельс утро начиналось с ругани, скандалов и битья посуды. Супруг занял левую часть дворца, жена выбрала правую. Постепенно они даже привыкли к постоянным перебранкам – это уже стало чем-то сродни пожелания доброго утра. Как ни странно, но однажды в такой семейке родился ребёнок: тихая и запуганная девочка – принцесса Горлушка. Почему ей досталось такое странное имя? До сих пор не понятно.
Отец словно не замечал дочку, мать тоже не проявляла к ней должного внимания, перепоручив все заботы о ней нянькам. Справедливости ради надо признать, что королева Пина часто болела. Правда, все её болезни были мнимыми, но она истово верила в них, окружив себя лекарями и врачевателями.
Время шло. Принцесса Горлушка незаметно для всех превратилась в девушку. Ей уже исполнилось пятнадцать лет, когда вдруг в королевстве случилась беда. Вернее, несчастье произошло далеко на юге, но для Ортагельса оно имело самые печальные последствия. Умер маркиз Сантар. Безутешно рыдала об отце королева Пина, Горлушка тоже горько жалела о потере дедушки, который, впрочем, как и родители, не проявлял о ней заботы. А вот Ортагель расстроился только тогда, когда внезапно прекратились поставки вина и ежемесячные денежные выплаты от тестя. Виноградники и винодельни Сантара забрал себе правитель тех земель, где они находились. Казна снова стала быстро пустеть.
Ортагель, недолго думая, решил воспользоваться уже проверенным средством пополнения запаса золота и объявил, что собирается выдать дочь за богатого жениха. Напрасно Горлушка плакала и умоляла – её участь была предрешена. Вскоре появился и претендент на её руку. Это был барон Борбу-Йен из Трелании, богатый купец, владелец морского порта. Давно уже разменявший пятый десяток, барон был трижды вдовцом, имел двух взрослых сыновей, помогавших ему в торговых делах. Борбу-Йен давно лелеял мечту получить в жёны настоящую принцессу, желательно совсем юную. За свою мечту он готов был щедро заплатить. Очень щедро. Ортагель согласился не раздумывая. А вот Горлушка… едва её вывели знакомиться с будущим женихом, как девушка округлила глаза и истерично завизжала. Сколько не пытались успокоить принцессу, она лишь лила слёзы и умоляла не отдавать её чудовищу.
Надо признать, что барон Борбу-Йен был далеко не красавцем: он походил на бочонок с короткими кривыми ножками и длинными волосатыми руками; на лысеющей голове кое-где сохранились жидкие пучки рыжих волос; лицо герцога можно было бы назвать вполне приятным, если бы не оплывшие щеки, крохотные глазки, слишком большие вывернутые наружу губы и десятка два крупных бородавок.
Бедная принцесса, просидевшая всю жизнь в башне дворца, и кроме родителей и прислуги не видевшая людей, так испугалась, что едва не потеряла сознание. Она долго рыдала и, сколько бы служанки не пытались её успокоить, как бы грозно не кричал отец, Горлушка только тряслась и просила, чтобы чудовище её не забирало. Наконец, несчастная девушка вырвалась и убежала в свою комнату в башне.
Барон Борбу-Йен очень расстроился. Несмотря на то, что принцесса ему очень понравилась, он хотел отменить сделку, но Ортагель не желал терять своё финансовое благополучие. Он засучил рукава и сказал, что немедленно вразумит непокорную дочь, заставит её быть послушной.
Вот тут и началось настоящее колдовство с трагическим финалом.
Ортагель поднялся в башню. Сначала оттуда были слышны крики полные угроз, за тем вдруг раздался ужасный рёв какого-то дикого зверя. Стража бросилась туда, но они не успели добежать даже до начала лестницы, как сверху послышались грохот и крики. Когда стражники всё-таки поднялись, то их глазам предстало страшное зрелище: лестница прямо у дверей в покои принцессы вся была залита кровью. Кровь стекала со стен и даже с потолка, а на ступенях были обрывки одежды короля Ортагеля.
Когда охрана пыталась войти в комнату к Горлушке, двери внезапно распахнулись и оттуда вывалилось ужасное чудовище… нечто, похожее на дракона: тело, как у ящера, но раздутое и покрытое острыми шипами; огромная пасть с зубами-иглами, выпученные глаза размером с суповую тарелку, длинные лапы с когтищами… в общем, ходячая смерть. И весь этот кошмар был высотой в два человеческих роста. Стражники даже вскрикнуть не успели, как монстр размазал их по стенам и метнулся по лестнице вниз с угрожающим рёвом.
В это время барон Борбу-Йен находился в зале аудиенций, где его оставил король Ортагель. Возле дверей зала стояли телохранители барона – самые лучшие и обученные бойцы. Увидев бегущего на них чудовище, они не растерялись и попытались остановить его, но монстр был слишком силён и быстр. В считанные минуты он расправился с охраной и ворвался в зал. К счастью, купец не был дураком. Услышав рёв, крики людей и звуки борьбы, он сообразил, что за дверью какая-то угроза, поэтому, когда чудовище ворвалось в зал, оно увидело только, как, выдохнув воздух и вжав пузо, барон протискивается в узкий проём окна. Чудовищу не хватило каких-то мгновений, чтобы схватить Борбу-Йена. Оно только злобно царапало когтями окно, не в силах выбраться наружу, затем завыло, принялось носиться по залу прямо по стенам и потолку, всё круша от ярости. Потом это страшилище вернулось в башню к принцессе и осталось её охранять… Вот уже месяц почти прошел. Раз в день монстр выпускает бедняжку, чтобы она могла поесть, но, если Горлушка долго задерживается, он приходит за ней и утаскивает её назад в башню.
– А барон Борбу-Йен сбежал в свою Трелонию? – спросил я.
– Хотел бежать, но вывалившись в окно, он повредил себе спину. Доктор сказал, что его нельзя перевозить, и барона оставили в замке, – Церкулякас на секунду задумался, затем добавил. – Люди вообще странные существа, они умеют приспосабливаться к любым обстоятельствам, выживают. Вот и в Ортагельсе как-то научились жить бок о бок с чудовищем… Нет, конечно, многие придворные и стражники сбежали из дворца сразу, но те, кто остался – продолжают заниматься своими делами. Только государством теперь никто не управляет. Король погиб, королева Пина от переживаний впала в депрессию, а принцесса Горлушка в плену у монстра.
– Ну и как же я должен буду расколдовать это чудовище? – задал я главный мучивший меня вопрос.
– Сейчас расскажу! – библиотекарь, воодушевившись, потёр ладошки и придвинул к себе стопку книг с края стола. – Как вы понимаете, ваше высочество, я не сидел на месте, а тщательно изучал этот вопрос. Мне удалось допросить непосредственных свидетелей того происшествия и выяснить, как всё произошло и как выглядело то страшилище. На основании полученных данных я определил, что монстр относится к типу — демоноидный оборотень…
– ДеБилоидный кто?.. – не понял я.
– Демоноидный!!! Оборотень!!! – библиотекарь недовольно поморщился. – Есть такая нечисть – оборотни. Вы наверняка о них слышали. Это такие существа. Они могут быть человеком, а могут превращаться в волка или другого зверя. Ортагельский оборотень перевоплощается в демона…
Церкулякас едва успел сказать это, как в дверь постучали. Сегодняшний день был для меня слишком напряженным… да ещё эти разговоры о чудовище… От внезапного стука я подпрыгнул на месте, едва не свалившись со стула.
Дверь отворилась, и в помещение один за другим прошли несколько человек. Возглавлял процессию главный советник Громор – огромный, под два метра ростом, с широченными плечами. Своим лицом, гривой густых каштановых волос и движениями он всегда напоминал мне льва. Сходство с этим южным зверем ему добавлял неизменный бархатный камзол песочного цвета и громоподобный голос.
Сразу за советником вошла госпожа Дрингольда, которая обучала меня танцам и этикету. Рядом с Громором она смотрелась тонкой тростинкой. Не смотря на свой далеко уже не юный возраст, баронесса Дрингольда всегда выглядела безупречно. Из её высокой сложной причёски не выбивался ни один волосок, тело было упаковано в узкий футляр тёмного зелёного платья из плотной ткани с белым воротником стойкой и манжетами. Из украшений баронесса позволяла себе только хрустальные серьги-капли и такую же подвеску.
Третьим в библиотеку явился наш камергер Лаэр. Этот седой старикан мог бы посоперничать с Дрингольдой в надменности, чопорности и знании манер, но в вопросах нарядов он не был так аскетичен. Господин Лаэр знал, как привлечь к себе внимание. Его длинный плащ-камзол был густо расшит золотом и фальшивыми бриллиантами, шея и запястья утопали в тонких кружевах.
За этой троицей скрывался ещё кто-то невысокий. Мне не удалось распознать его. Я видел только тёмные одежды и капюшон на голове.
– Господин Церкулякас, надеюсь, что вы уже поставили в известность принца о его предстоящей миссии? Так? – леди Дрингольда выступила вперёд, и я увидел, что в руках она держит книгу Монстрологию. Лицо господина Монти на обложке тоже увидело меня и состроило недовольную физиономию.
– Я как раз объяснял, как надо расколдовывать демоноидного оборотня, – библиотекарь замахал ручками и едва не уронил стопку книг. – Было бы замечательно, если бы господин Монти показал нашему принцу изображение этого существа.
Несмотря на убедительную речь советника, моя уверенность в собственных силах таяла, как снег, выпавший летом. Всю жизнь мне внушали, что я будущий правитель, а, значит, должен быть смелым, решительным и прочее. Но фраза об огромном чудовище наводила на мысль, что лучше быть осторожным, чем смелым и мёртвым.
– Очень сомневаюсь, что ортагельский монстр любит ритуалы по расколдовыванию и будет смирно сидеть и ждать. Скорее всего, он сожрёт меня в первую же секунду нашего знакомства, – заметил я.
– Этот монстр всего лишь обращённый человек, а к каждому человеку, как известно, можно найти подход, – Церкулякас умоляюще сложил ладони вместе. – Прошу вас, ваше высочество, выслушайте меня. Я не зря почти месяц собирал информацию об этой нечисти. Я вычислил, кто превращается в чудовище, и знаю, как это прекратить.
Мне очень хотелось послать его… самого расколдовывать страшилище, раз он такой умный, но я почему-то промолчал. А Церкулякас, не дожидаясь моего согласия, уже принялся вводить меня в курс своего замысла:
– Сначала я должен напомнить Вам, что из себя представляет Ортагельс, тогда вы поймете, как там появилось чудовище.
Этому королевству всегда не везло. Располагается оно у Чернолесья, места там болотистые, топкие. И хоть Ортагельс больше по площади, чем наше государство, он гораздо беднее, практически на грани нищеты. Печально, что король никак не пытался улучшить жизнь своих подданных, облегчить их страдания, он был занят более важным – собой. Когда-то его родители, видимо, не обладающие богатой фантазией, назвали сына в честь своего государства – Ортагелем. Возможно, ему это не нравилось, и он мстил всем за это, ведь единственным занятием правителя было тратить деньги из казны.
Сначала пиры были только по праздникам, но потом стали устраиваться все чаще. Казначей рыдал, глядя, как тают государственные запасы, а Ортагель вошёл во вкус. Его окружала атмосфера праздника и верные друзья, готовые всегда веселиться с ним. И, конечно, пришёл тот день, когда в королевской казне не осталось ни монеты. Странно, но почему-то и друзья, и прекрасные дамы, присутствующие на пирах, куда-то сразу пропали. Король был в отчаянии. Он понимал, что нужно срочно наполнить казну, и не придумал ничего лучшего, как просто увеличить налоги вдвое. Должен же народ понимать, что государь в печали, и чем-то пожертвовать ради него. Но поданные, видимо, достались Ортагелю бестолковые. Они ничего не хотели понимать, только ныли и причитали, не стремились, чтобы у монарха на душе и на столе был праздник. Что ж ему теперь всё время предаваться унынию? Но правитель – он на то и правитель, чтобы учить свой народ уму-разуму. Ортагель запретил указом проявлять недовольство по поводу повышения налогов, а, чтобы наказать неблагодарных, увеличил сбор денежных средств ещё в два раза. Другой бы какой народ понял свою ошибку и проявил покорность, но жители Ортагельса поступили подло – они написали жалобу Верховной Правительнице Стаземелья.
Королева Кайльд прибыла незамедлительно с проверкой. Ей почему-то не понравилось, что местный народ одевается в изношенную одежду, украшенную разноцветными заплатками, и питается очень экономно. И сколько король не объяснял ей, что балы и пиры он устраивал для того, чтобы хоть немного отвлечься от горьких раздумий о своих подданных, Кайльд ди Лурмаан не слушала его, а только твердила, какой он плохой правитель. Ещё и угрожать стала, что лишит трона, если он не исправит ситуацию. Времени на это дала всего три месяца.
Ортагель впал в депрессию. Он не видел выхода из своего плачевного положения. Но, к счастью, у короля были мудрые советники. Они-то и подсказали, что молодому монарху нужно просто найти богатую невесту. Король подумал-подумал и решил, что идея со свадьбой не плоха. Он тут же велел советникам найти ему подходящую претендентку на роль будущей королевы: молчаливую, не капризную, не слишком страшную, с минимальным количеством родственников, с хорошими манерами и, главное, богатую.
Новости и сплетни, как известно, распространяются со скоростью ветра. Очень скоро всё Стаземелье уже знало, что Ортагель ищет себе состоятельную невесту, но в очередь красавицы с деньгами к нему не выстроились. Королевство-то у него было почти нищим. В общем, за месяц сыскалась только одна претендентка, но зато она подходила по всем параметрам. И пусть внешне девушка была слишком худа, с вытянутым лицом и выпученными глазами, но все недостатки сглаживались великолепным приданным.
Её отец – лорд Сантар из южных земель – был известнейшим виноделом. Он всегда мечтал породниться с королевской семьёй, чтобы повысить свою репутацию и продавать вина под королевской маркой. Ортагелю – любителю хорошего отдыха и застолья – очень понравилось, что будущий тесть - прославленный винодел. Мудрые советники помогли королю составить выгодный договор, по которому он получал не только невесту и богатое приданное к ней, но и регулярные поставки вина, а также ещё и щедрые ежемесячные выплаты на содержание будущей королевы.
Долго тянуть не стали. Свадьба состоялась через пару недель. Все были счастливы и довольны: Ортагель мог снова продолжать жить в своё удовольствие; Сантар стал тестем короля и получил от него титул маркиза; народ радовался снижению налогов; правительница Кайльд тоже успокоилась, только новоявленная королева Пина ди Ортагельс не прыгала от восторга. По её «рыбьему» лицу и опущенным уголкам губ было заметно, что счастье своё она представляла иначе.
Через неделю после свадьбы королева Пина пришла к супругу и высказала, что недовольна его загулами, ужасными условиями и запущенным состоянием замка, безразличным отношением к ней и тем, как он тратит её деньги. Ортагель тоже не остался в долгу, стал упрекать благоверную в неуважении к себе, в её жадности, во вредном характере и пенять ей в том, что сделал королевой безродную девку. С тех пор в замке Ортагельс утро начиналось с ругани, скандалов и битья посуды. Супруг занял левую часть дворца, жена выбрала правую. Постепенно они даже привыкли к постоянным перебранкам – это уже стало чем-то сродни пожелания доброго утра. Как ни странно, но однажды в такой семейке родился ребёнок: тихая и запуганная девочка – принцесса Горлушка. Почему ей досталось такое странное имя? До сих пор не понятно.
Отец словно не замечал дочку, мать тоже не проявляла к ней должного внимания, перепоручив все заботы о ней нянькам. Справедливости ради надо признать, что королева Пина часто болела. Правда, все её болезни были мнимыми, но она истово верила в них, окружив себя лекарями и врачевателями.
Время шло. Принцесса Горлушка незаметно для всех превратилась в девушку. Ей уже исполнилось пятнадцать лет, когда вдруг в королевстве случилась беда. Вернее, несчастье произошло далеко на юге, но для Ортагельса оно имело самые печальные последствия. Умер маркиз Сантар. Безутешно рыдала об отце королева Пина, Горлушка тоже горько жалела о потере дедушки, который, впрочем, как и родители, не проявлял о ней заботы. А вот Ортагель расстроился только тогда, когда внезапно прекратились поставки вина и ежемесячные денежные выплаты от тестя. Виноградники и винодельни Сантара забрал себе правитель тех земель, где они находились. Казна снова стала быстро пустеть.
Ортагель, недолго думая, решил воспользоваться уже проверенным средством пополнения запаса золота и объявил, что собирается выдать дочь за богатого жениха. Напрасно Горлушка плакала и умоляла – её участь была предрешена. Вскоре появился и претендент на её руку. Это был барон Борбу-Йен из Трелании, богатый купец, владелец морского порта. Давно уже разменявший пятый десяток, барон был трижды вдовцом, имел двух взрослых сыновей, помогавших ему в торговых делах. Борбу-Йен давно лелеял мечту получить в жёны настоящую принцессу, желательно совсем юную. За свою мечту он готов был щедро заплатить. Очень щедро. Ортагель согласился не раздумывая. А вот Горлушка… едва её вывели знакомиться с будущим женихом, как девушка округлила глаза и истерично завизжала. Сколько не пытались успокоить принцессу, она лишь лила слёзы и умоляла не отдавать её чудовищу.
Надо признать, что барон Борбу-Йен был далеко не красавцем: он походил на бочонок с короткими кривыми ножками и длинными волосатыми руками; на лысеющей голове кое-где сохранились жидкие пучки рыжих волос; лицо герцога можно было бы назвать вполне приятным, если бы не оплывшие щеки, крохотные глазки, слишком большие вывернутые наружу губы и десятка два крупных бородавок.
Бедная принцесса, просидевшая всю жизнь в башне дворца, и кроме родителей и прислуги не видевшая людей, так испугалась, что едва не потеряла сознание. Она долго рыдала и, сколько бы служанки не пытались её успокоить, как бы грозно не кричал отец, Горлушка только тряслась и просила, чтобы чудовище её не забирало. Наконец, несчастная девушка вырвалась и убежала в свою комнату в башне.
Барон Борбу-Йен очень расстроился. Несмотря на то, что принцесса ему очень понравилась, он хотел отменить сделку, но Ортагель не желал терять своё финансовое благополучие. Он засучил рукава и сказал, что немедленно вразумит непокорную дочь, заставит её быть послушной.
Вот тут и началось настоящее колдовство с трагическим финалом.
Ортагель поднялся в башню. Сначала оттуда были слышны крики полные угроз, за тем вдруг раздался ужасный рёв какого-то дикого зверя. Стража бросилась туда, но они не успели добежать даже до начала лестницы, как сверху послышались грохот и крики. Когда стражники всё-таки поднялись, то их глазам предстало страшное зрелище: лестница прямо у дверей в покои принцессы вся была залита кровью. Кровь стекала со стен и даже с потолка, а на ступенях были обрывки одежды короля Ортагеля.
Когда охрана пыталась войти в комнату к Горлушке, двери внезапно распахнулись и оттуда вывалилось ужасное чудовище… нечто, похожее на дракона: тело, как у ящера, но раздутое и покрытое острыми шипами; огромная пасть с зубами-иглами, выпученные глаза размером с суповую тарелку, длинные лапы с когтищами… в общем, ходячая смерть. И весь этот кошмар был высотой в два человеческих роста. Стражники даже вскрикнуть не успели, как монстр размазал их по стенам и метнулся по лестнице вниз с угрожающим рёвом.
В это время барон Борбу-Йен находился в зале аудиенций, где его оставил король Ортагель. Возле дверей зала стояли телохранители барона – самые лучшие и обученные бойцы. Увидев бегущего на них чудовище, они не растерялись и попытались остановить его, но монстр был слишком силён и быстр. В считанные минуты он расправился с охраной и ворвался в зал. К счастью, купец не был дураком. Услышав рёв, крики людей и звуки борьбы, он сообразил, что за дверью какая-то угроза, поэтому, когда чудовище ворвалось в зал, оно увидело только, как, выдохнув воздух и вжав пузо, барон протискивается в узкий проём окна. Чудовищу не хватило каких-то мгновений, чтобы схватить Борбу-Йена. Оно только злобно царапало когтями окно, не в силах выбраться наружу, затем завыло, принялось носиться по залу прямо по стенам и потолку, всё круша от ярости. Потом это страшилище вернулось в башню к принцессе и осталось её охранять… Вот уже месяц почти прошел. Раз в день монстр выпускает бедняжку, чтобы она могла поесть, но, если Горлушка долго задерживается, он приходит за ней и утаскивает её назад в башню.
– А барон Борбу-Йен сбежал в свою Трелонию? – спросил я.
– Хотел бежать, но вывалившись в окно, он повредил себе спину. Доктор сказал, что его нельзя перевозить, и барона оставили в замке, – Церкулякас на секунду задумался, затем добавил. – Люди вообще странные существа, они умеют приспосабливаться к любым обстоятельствам, выживают. Вот и в Ортагельсе как-то научились жить бок о бок с чудовищем… Нет, конечно, многие придворные и стражники сбежали из дворца сразу, но те, кто остался – продолжают заниматься своими делами. Только государством теперь никто не управляет. Король погиб, королева Пина от переживаний впала в депрессию, а принцесса Горлушка в плену у монстра.
– Ну и как же я должен буду расколдовать это чудовище? – задал я главный мучивший меня вопрос.
– Сейчас расскажу! – библиотекарь, воодушевившись, потёр ладошки и придвинул к себе стопку книг с края стола. – Как вы понимаете, ваше высочество, я не сидел на месте, а тщательно изучал этот вопрос. Мне удалось допросить непосредственных свидетелей того происшествия и выяснить, как всё произошло и как выглядело то страшилище. На основании полученных данных я определил, что монстр относится к типу — демоноидный оборотень…
– ДеБилоидный кто?.. – не понял я.
– Демоноидный!!! Оборотень!!! – библиотекарь недовольно поморщился. – Есть такая нечисть – оборотни. Вы наверняка о них слышали. Это такие существа. Они могут быть человеком, а могут превращаться в волка или другого зверя. Ортагельский оборотень перевоплощается в демона…
Церкулякас едва успел сказать это, как в дверь постучали. Сегодняшний день был для меня слишком напряженным… да ещё эти разговоры о чудовище… От внезапного стука я подпрыгнул на месте, едва не свалившись со стула.
Дверь отворилась, и в помещение один за другим прошли несколько человек. Возглавлял процессию главный советник Громор – огромный, под два метра ростом, с широченными плечами. Своим лицом, гривой густых каштановых волос и движениями он всегда напоминал мне льва. Сходство с этим южным зверем ему добавлял неизменный бархатный камзол песочного цвета и громоподобный голос.
Сразу за советником вошла госпожа Дрингольда, которая обучала меня танцам и этикету. Рядом с Громором она смотрелась тонкой тростинкой. Не смотря на свой далеко уже не юный возраст, баронесса Дрингольда всегда выглядела безупречно. Из её высокой сложной причёски не выбивался ни один волосок, тело было упаковано в узкий футляр тёмного зелёного платья из плотной ткани с белым воротником стойкой и манжетами. Из украшений баронесса позволяла себе только хрустальные серьги-капли и такую же подвеску.
Третьим в библиотеку явился наш камергер Лаэр. Этот седой старикан мог бы посоперничать с Дрингольдой в надменности, чопорности и знании манер, но в вопросах нарядов он не был так аскетичен. Господин Лаэр знал, как привлечь к себе внимание. Его длинный плащ-камзол был густо расшит золотом и фальшивыми бриллиантами, шея и запястья утопали в тонких кружевах.
За этой троицей скрывался ещё кто-то невысокий. Мне не удалось распознать его. Я видел только тёмные одежды и капюшон на голове.
– Господин Церкулякас, надеюсь, что вы уже поставили в известность принца о его предстоящей миссии? Так? – леди Дрингольда выступила вперёд, и я увидел, что в руках она держит книгу Монстрологию. Лицо господина Монти на обложке тоже увидело меня и состроило недовольную физиономию.
– Я как раз объяснял, как надо расколдовывать демоноидного оборотня, – библиотекарь замахал ручками и едва не уронил стопку книг. – Было бы замечательно, если бы господин Монти показал нашему принцу изображение этого существа.
