– Всё чисто, – доложил стражник командиру. – Никакой магии.
Командир нахмурился.
– Езжайте, – махнул он рукой.
Кибитка тронулась с места. Покачиваясь и подпрыгивая, мы поехали по тракту.
– Может, они все-таки к границе пошли? – донес до меня ветер слова стражника. Ответ командира я не услышала.
Через некоторое время в кибитку забрался Орон. Он приоткрыл крышку сундука.
– Лисонька, ты как? – спросил он.
– Немного укачивает.
– Это ничего. Главное, что все обошлось.
– Орон, они меня искали?
Он сощурил глаза и посмотрел на меня:
– Не хотел тебя пугать, но раз спрашиваешь, врать не буду, – ответил он. – Да, и меня это настораживает. Откуда они узнали?
Я подумала, что вопрос риторический. Ведь при всем желании я даже пофантазировать на эту тему не могла.
– Посиди пока здесь, – сказал Орон. – Мало ли что…
И вышел. Я осталась с Зарой в полумраке кибитки.
– Почему они не почувствовали магии? – спросила девушку.
– Здесь нет магии. Лишь небольшое изменение реальности…– заметив непонимание на моем лице, цыганка пояснила: – Это старая уловка одного народа, которого сейчас не существует. Имеется предмет, сундук, например, и его суть меняется: он выглядит как сундук, но по факту – это дополнительная комната, которой для глаза нет.
Я сделала вид, что мне все понятно. Изменение сути предмета… Да я каждый день с этим сталкивалась!!
– Женщины в наших краях так не ходят, – сказала молодая цыганка, окинув мою одежду пристальным взглядом. Она ощупала ткань моей кофты, поморщилась, а потом полезла в соседний сундук. На свет появились коричневая шерстяная юбка с запахом, вышитая белыми цветами и зелеными листьями, белая блузка с короткими рукавами и сборным лифом и чем-то наподобие корсета, коричневые штаны и кожаные сапоги серого цвета, тоньше и мягче замши.
– С плащом проблема, – протянула девушка. – Дам тебе пока платок, он теплый, но пусть твои спутники подумают над альтернативой.
Она протянула мне вещи.
– Мне бы грязь стереть, – смутилась я от неожиданности.
Зара прошла в другой угол кибитки и достала маленький тазик с кувшином. Затем она отодвинула пучки. За ними оказался потайной шкаф, в котором хранились разные бутыльки. А я вдруг осознала, что кибитка большая и состоит из сплошной измененной реальности. Тем временем девушка что-то вылила в воду и протянула мне таз, губку и кусок ткани:
– Вот, умывайся, – сказала она, – можешь даже волосы ополоснуть, вся грязь сойдет и косметический эффект будет.
Я взялась приводить себя в порядок. Когда была готова, Зара помогла мне одеться, заколоть волосы и даже вручила маленькую сумку с расческой и парой бутыльков.
– Запоминай, – сказала она. – Синий флакон разводится в воде, одна капля на таз – это настой от ссадин, ушибов, а также для чистоты кожи и волос, - тараторила девушка, а я старалась запоминать. Но мои мысли переключились: это все не могло быть настоящим, это просто сон. Сейчас Яна запрыгнет на кровать и начнет меня трясти с криками: «Мамочка, читай!!», я открою глаза, а Димка будет сидеть за своим компьютером… но ничего не происходило.
Зара возмутилась:
– Ты меня не слушаешь!!
Я вздрогнула.
– Повтори, что для чего?
– Синий от ссадин и ушибов, зеленый от резаных ран, желтый – витамины, про него помнить не обязательно, но если буду пить – глядишь, волосы выпадать перестанут, – отчеканила я, словно сдавала экзамены профессору.
Зара кивнула.
– Почему вы мне помогаете? – спросила девушку. Цыганка замялась:
– Сорока попросила…
Кибитка остановилась.
– Привал! – послышался голос Земфиры, а Зара убежала.
Мы остановились на дороге. Небо потемнело, на нем выделялось яркое пятно желтой луны.
Старшая цыганка показала Орону, где в кибитке находились дрова, а сама достала утварь и принялась готовить ужин.
– Пикник на обочине, – усмехнулась я, глядя как потрескивает костер, разожженный на дороге. Мне протянули миску с несоленой похлебкой из чечевицы, картофеля и моркови. Я поморщилась, но голод взял свое: порцию проглотила без остатка.
А Орон залез в кибитку и вернулся с гитарой. Он тронул струны и раздались странные звуки. Гном покачал головой, пробормотал: «Тоже мне, цыгане», что-то покрутил и снова попробовал играть. Зазвучала мелодия. На мгновение я закрыла глаза и растворилась в музыке.
Орон запел:
Сто дорог у тебя за плечом,
На руках у тебя крылья ветра,
Со своим легендарным мечом
Не расстался ни раз за полвека.
Что за цель у тебя впереди?
Чем привязан к туманным путям?
Ты оставил свой дом позади
И примкнул к жизни бурным морям.
Твое имя не знает никто.
«Пилигрим!» - окликают тебя.
Только в небе парит высоко
Тот последний из племя огня.
Ты ушел, потому что хотел
Быть с землею своей навсегда,
Потому что сказать не успел
Ты кому-то простые слова
О друзьях, о любви, о разлуке,
О какой-то неведомой муке,
Что терзает тебя много лет,
Что лишает тебя всех побед.
Нет, твой меч не видал поражения,
Ты не трусил, сражаясь в боях,
Но боялся любви отражения
В самых близких на свете глазах.
Полыхает огонь одиноко.
Спит дракон на вершине горы.
Песни эльфов прогонят надолго
Тень невидимой сердцу беды.
И захочется вдруг снова битвы,
Звона ярких тяжелых мечей,
Тех далеких заброшенных дней,
Когда не было слова «убиты».
Все мечты, все дороги и мир,
Тот, что дорог тебе, пилигрим,
Все, что будет, и все, что прошло -
Песком времени уж занесло.
Ты с рассветом умчишься опять,
Что-то важное в новом искать.
Чтоб узнать свой неведомый мир
Ты умчишься один, пилигрим.
Гном замолчал, но продолжил перебирать струны. Блики костра играли на его задумчивом лице. Сквозь тихую мелодию до меня донеслись шушуканье и смех Зары и Аэктана. И вот что странно: мысли о Диме и Яне перебивались тем, что я сжималась от неприятного ощущения - эта воркующая парочка совершенно чужих людей меня бесила!!! Я поймала себя на мысли, что хочу повыдергивать черные локоны цыганок, а дракону подрезать крылья.
«Так не должно быть, – вертелось у меня в голове. Проведя краткий психоанализ, я поставила себе диагноз: легкий стресс на фоне тяжелейшего чувства вины вкупе с врожденным комплексом неполноценности… чтобы на это сказал дедушка Фромм? - Да замолчите же!!!»
Мои размышления прервал Орон:
– Вы там были? – спросил он Земфиру.
Цыганка кивнула.
– И?
– Плохо. Все очень плохо.
Орон не стал продолжать расспрос. У меня сложилось впечатление, что эти оба поняли друг друга без лишних слов. Я видела, как Орон сжал кулаки, а потом встал и ушел в ночную тьму. Перед тем как его шаги затихли, мы отчетливо услышали холодный строгий голос, отдавший приказ дракону:
– Чтобы ни одного волоска с ее головы не упало!
И мне стало по-настоящему страшно.
Лорелейн
Ее окружала кромешная тьма. Между черным небом и черной водой она казалась себе маленькой птичкой, сбившейся с пути. Она опустилась так низко, что задела крылом черную волну. Она испуганно осмотрелась по сторонам, пытаясь найти свой «маяк», но тьма была настолько густой и осязаемой, что Лорелейн запаниковала.
Наконец она заметила его. Что было сил она полетела к нему. Взмах крыльев. Толчок. Взмах крыльев. Она чувствовала, что выбивалась из сил, но Древо как будто отдалялось. Она тянулась к нему, как дети тянутся к родителям в поисках защиты. Она хотела, чтобы оно укрыло её ветвями, согрело теплом коры.
Скорее, скорее... Ствол вспыхнул, словно фитиль. Нет!!! Закричала Лорелейн. Она попыталась взлететь выше, но чёрные когти дракона ударили птицу.
Лорелейн открыла глаза. Сердце было готово выскочить из груди. Лоб покрывала испарина. Кошмар, преследовавший ее до смерти последнего дракона, вернулся, когда она узнала о вспышках магии неклейменой и заклинания против дракона. Одновременно. Лорелейн не верила в такое совпадение.
Она посмотрела на пустое место рядом с собой. «Мне тебя не хватает», - подумала девушка, вспомнив мужчину, обнимавшего ее во сне. Он бы сейчас приподнялся на локте и спросил:
– Опять кошмар?
А она бы ответила:
– Нет, просто захотелось пройтись.
А он бы настаивал:
– Может все-таки расскажешь? Ты кричишь во сне. Я хочу помочь.
– Все хорошо, Ролло! С проблемами я справлюсь сама.
– Рейни…
– Я просила не называть меня так!
Он бы перевернулся на спину и закрыл лицо руками.
Почему она так ему говорила? Почему не позволила называть себя Рейни? Что в этом плохого? Она просто считала, что быть сильной означало никогда не расслабляться, всегда быть сильной, для всех, при любых обстоятельствах, без исключения. Ведь она – Лорелейн, светлейшая и прекраснейшая сирин, Верховная хранительница Мирового Древа, сильная Мира сего. Тогда почему же так одиноко и хочется плакать?
Лорелейн собрала волю в кулак. Кажется, она совсем раскисла, а это непозволительно. Пора собирать силы. Что ж, пора вспомнить про Снорро.
Лиса
Меня окружала кромешная тьма, словно я ослепла. Я не знала, что делать, что думать, куда идти. Ненавижу такие ситуации. Ненавижу ощущать себя беспомощной. А тьма словно сгустилась, словно стала осязаемой: липкая, вязкая, она цеплялась к моим рукам и ногам.
– Дима! – позвала я. Но мне никто не ответил. – Дима!
Тьма прижималась ко мне плотнее. Она сдавливала мне грудь… Неожиданно появился он: в плаще, капюшон надвинут на глаза. Он попытался притянуть меня к себе, и мне даже это понравилось, но вдруг я оттолкнула его. Позади меня вспыхнул огонь. Я увидела себя сидящей на огромной ветке дерева, чья вершина упиралась в небо. Черное небо. Оно напоминало закопченное стекло, и через это стекло я видела, как на меня смотрят огромные огненные глаза. Демон занес секиру…
Проснулась я в покачивающейся кибитке. Около входа, прислонившись спиной к стене, сидел Аэктан. Голова его лежала на скрещенных руках - дракон дрых без задних ног. Я порадовалась его присутствию в кибитке. При свете белого дня кошмар с демоном уже не казался таким страшным. Подумала о Диме? Где он? Как он? Пусть у него все будет хорошо. Я говорила Василисе правду, что запуталась в своих чувствах. Но я точно знала, что хочу, чтобы он был живой, здоровый и счастливый…
Я посмотрела на дракона и усмехнулась. Их разговор с Зарой вчера странно оборвался. Девушка мгновенно заснула у костра. Земфира объяснила это навалившейся за день усталостью. Сам же дракон с огромным трудом дотащился до кибитки, подсадил меня и отрубился на пороге.
Я вставать не торопилась, решив хоть немного воспользоваться роскошью - полежать на мягком, дать расслабиться болевшим с непривычки рукам и ногам. Снаружи иногда доносились голоса Земфиры и Орона. Я попробовала прислушаться, но скрип колес уничтожил все мои попытки хоть как-то уловить суть разговора. Наконец, решив, что хватит валяться, я пошевелилась. В тот же миг глаза дракона открылись. Он пристально смотрел на меня секунды две и снова погрузился в сон. От неожиданности, я еще какое-то время просидела неподвижно, уставившись в мрачную фигуру. «Так больше продолжаться не может», - решила я и встала.
Дракон продолжал неподвижно сидеть. Я аккуратно, чтобы не беспокоить своего «телохранителя», постучала в маленькое оконце, по другую сторону которого виднелись черные локоны Зары. Девушка повернулась.
– Проснулась, – объявила она, а я почувствовала себя прямо какой-то важной персоной, от пробуждения которой зависела судьба мира. Кибитка остановилась.
Я направилась в сторону выхода. Как только оказалась рядом с Аэктаном, он схватил меня за ногу, чем напугал до крика.
– Идиот!!! – вырвалось у меня. – Зачем ты меня уже второй раз пугаешь?? А если бы у меня сердце… А если бы…. Да чтоб ты к чертям провалился…
На последних словах осеклась, с ужасом глядя на сидящего дракона. Он смотрел мне в глаза секунды три и провалился….
Я схватилась за голову. Ой, что-то будет! Помимо того, что я забыла о даре, использовала магию при посторонних, так я еще и дракона снова, вернее, опять, да неважно, суть-то одна – послала. Не учит меня, дуру, жизнь. Первым порывом было бежать, бежать без оглядки, но, во-первых, убегать от дракона дело бесполезное, а во-вторых, дорогу мне перегородила фигура гнома.
Орон был зол. Помощь пришла, откуда не ожидала. За спиной мужчины появилась Зара. Девушка взмахнула руками и что-то прошептала. Гном оказался скованным невидимыми путами. Обездвиженного, его подняла в воздух невидимая сила и бросила в яму, куда не так давно провалился дракон, а потом земля сомкнулась. Я растерянно смотрела на цыганку, не понимая, что будет дальше. А дальше, словно из неоткуда, появились стражники.
Я видела по испуганным лицам Зары и Земфиры, что для них это полная неожиданность. Земфира вскинула руки и попыталась что-то прокричать, но из-за спины предводителя показался мужчина в сером плаще. Он среагировал мгновенно. Резкое слово. Толчок. Цыганка вспыхнула, как факел. Зара затряслась и, плача, упала на колени. От ужаса происходящего я растерялась. Хотелось бежать, но я была словно заморожена. Меня охватила паника, а потом я потеряла сознание.
Меня приволокли в темницу и бросили в камеру, как мешок, на солому в углу. Падение было ощутимым, ведь тонкая подстилка не смягчила приземление.
– Идиот, – пробормотала я, вытирая выступившие слезы, – чтоб ты сам так упал!
Я осмотрела место своего заключения: крохотная клетушка размерами два на два метра, без окон и с единственной дверью.
Я вздохнула: тяжелый сырой воздух ударил в нос. Похоже, я вначале задохнусь, и только потом меня сожгут или как тут убивают ведьм? В крике я не видела смысла. Хотелось приберечь драгоценный кислород. Хотя...
Я задумалась, а будут ли меня спасать? Девяносто девять процентов, что нет. В конце концов, я не единственная ведьма. Конечно, им придётся поискать, потратить время, но это лучше, чем рисковать жизнью дракона. И что остаётся? Только плакать. Как же так? Ну как же так?!
Нога болела так, что хотелось выть. Голова кружилась. Мне хотелось отключиться, но проклятые мысли против моей воли лезли, словно чудовища из темноты. Как же так получилось? В какой момент мой брак дошел до того, что я позволила в него вмешаться посторонним силам, причем так бездарно. Когда, в какой момент из любящих людей мы превратились в почти чужих? Настолько чужих, что я, не раздумывая, послала мужа куда подальше! А если с ним приключилась беда, что я скажу дочери?
Как же я всех подвела! Вначале подвергла риску жизнь мужа, а теперь и сама валяюсь в темнице в другом мире, ожидая приговора. Хотела приключений и получила. С лихвой. Чувство вины пугало меня больше, чем мыши, скребущиеся по углам.
Чего мне не хватало? Романтики? Чертовой романтики. Глупая.
Последние года три я только и слышала: «Ты уже взрослая, мы давно женаты, дорогая, угомонись! Нечем заняться - сделай мне пельмени…» Ненавижу! Что бы там, где ты сейчас, любимый, - на тебя тазик с холодными пельменями опрокинули!
Я шумно выдохнула. Ногу пронзила резкая боль. Когда-то я слышала, что прекрасное лекарство от боли – злость. Только попробуй умереть, дорогой!! Я очень хочу, чтобы ты сейчас был жив и здоров, потому что потом, когда мы встретимся, я тебя собственными руками...
Командир нахмурился.
– Езжайте, – махнул он рукой.
Кибитка тронулась с места. Покачиваясь и подпрыгивая, мы поехали по тракту.
– Может, они все-таки к границе пошли? – донес до меня ветер слова стражника. Ответ командира я не услышала.
Через некоторое время в кибитку забрался Орон. Он приоткрыл крышку сундука.
– Лисонька, ты как? – спросил он.
– Немного укачивает.
– Это ничего. Главное, что все обошлось.
– Орон, они меня искали?
Он сощурил глаза и посмотрел на меня:
– Не хотел тебя пугать, но раз спрашиваешь, врать не буду, – ответил он. – Да, и меня это настораживает. Откуда они узнали?
Я подумала, что вопрос риторический. Ведь при всем желании я даже пофантазировать на эту тему не могла.
– Посиди пока здесь, – сказал Орон. – Мало ли что…
И вышел. Я осталась с Зарой в полумраке кибитки.
– Почему они не почувствовали магии? – спросила девушку.
– Здесь нет магии. Лишь небольшое изменение реальности…– заметив непонимание на моем лице, цыганка пояснила: – Это старая уловка одного народа, которого сейчас не существует. Имеется предмет, сундук, например, и его суть меняется: он выглядит как сундук, но по факту – это дополнительная комната, которой для глаза нет.
Я сделала вид, что мне все понятно. Изменение сути предмета… Да я каждый день с этим сталкивалась!!
– Женщины в наших краях так не ходят, – сказала молодая цыганка, окинув мою одежду пристальным взглядом. Она ощупала ткань моей кофты, поморщилась, а потом полезла в соседний сундук. На свет появились коричневая шерстяная юбка с запахом, вышитая белыми цветами и зелеными листьями, белая блузка с короткими рукавами и сборным лифом и чем-то наподобие корсета, коричневые штаны и кожаные сапоги серого цвета, тоньше и мягче замши.
– С плащом проблема, – протянула девушка. – Дам тебе пока платок, он теплый, но пусть твои спутники подумают над альтернативой.
Она протянула мне вещи.
– Мне бы грязь стереть, – смутилась я от неожиданности.
Зара прошла в другой угол кибитки и достала маленький тазик с кувшином. Затем она отодвинула пучки. За ними оказался потайной шкаф, в котором хранились разные бутыльки. А я вдруг осознала, что кибитка большая и состоит из сплошной измененной реальности. Тем временем девушка что-то вылила в воду и протянула мне таз, губку и кусок ткани:
– Вот, умывайся, – сказала она, – можешь даже волосы ополоснуть, вся грязь сойдет и косметический эффект будет.
Я взялась приводить себя в порядок. Когда была готова, Зара помогла мне одеться, заколоть волосы и даже вручила маленькую сумку с расческой и парой бутыльков.
– Запоминай, – сказала она. – Синий флакон разводится в воде, одна капля на таз – это настой от ссадин, ушибов, а также для чистоты кожи и волос, - тараторила девушка, а я старалась запоминать. Но мои мысли переключились: это все не могло быть настоящим, это просто сон. Сейчас Яна запрыгнет на кровать и начнет меня трясти с криками: «Мамочка, читай!!», я открою глаза, а Димка будет сидеть за своим компьютером… но ничего не происходило.
Зара возмутилась:
– Ты меня не слушаешь!!
Я вздрогнула.
– Повтори, что для чего?
– Синий от ссадин и ушибов, зеленый от резаных ран, желтый – витамины, про него помнить не обязательно, но если буду пить – глядишь, волосы выпадать перестанут, – отчеканила я, словно сдавала экзамены профессору.
Зара кивнула.
– Почему вы мне помогаете? – спросила девушку. Цыганка замялась:
– Сорока попросила…
Кибитка остановилась.
– Привал! – послышался голос Земфиры, а Зара убежала.
Мы остановились на дороге. Небо потемнело, на нем выделялось яркое пятно желтой луны.
Старшая цыганка показала Орону, где в кибитке находились дрова, а сама достала утварь и принялась готовить ужин.
– Пикник на обочине, – усмехнулась я, глядя как потрескивает костер, разожженный на дороге. Мне протянули миску с несоленой похлебкой из чечевицы, картофеля и моркови. Я поморщилась, но голод взял свое: порцию проглотила без остатка.
А Орон залез в кибитку и вернулся с гитарой. Он тронул струны и раздались странные звуки. Гном покачал головой, пробормотал: «Тоже мне, цыгане», что-то покрутил и снова попробовал играть. Зазвучала мелодия. На мгновение я закрыла глаза и растворилась в музыке.
Орон запел:
Сто дорог у тебя за плечом,
На руках у тебя крылья ветра,
Со своим легендарным мечом
Не расстался ни раз за полвека.
Что за цель у тебя впереди?
Чем привязан к туманным путям?
Ты оставил свой дом позади
И примкнул к жизни бурным морям.
Твое имя не знает никто.
«Пилигрим!» - окликают тебя.
Только в небе парит высоко
Тот последний из племя огня.
Ты ушел, потому что хотел
Быть с землею своей навсегда,
Потому что сказать не успел
Ты кому-то простые слова
О друзьях, о любви, о разлуке,
О какой-то неведомой муке,
Что терзает тебя много лет,
Что лишает тебя всех побед.
Нет, твой меч не видал поражения,
Ты не трусил, сражаясь в боях,
Но боялся любви отражения
В самых близких на свете глазах.
Полыхает огонь одиноко.
Спит дракон на вершине горы.
Песни эльфов прогонят надолго
Тень невидимой сердцу беды.
И захочется вдруг снова битвы,
Звона ярких тяжелых мечей,
Тех далеких заброшенных дней,
Когда не было слова «убиты».
Все мечты, все дороги и мир,
Тот, что дорог тебе, пилигрим,
Все, что будет, и все, что прошло -
Песком времени уж занесло.
Ты с рассветом умчишься опять,
Что-то важное в новом искать.
Чтоб узнать свой неведомый мир
Ты умчишься один, пилигрим.
Гном замолчал, но продолжил перебирать струны. Блики костра играли на его задумчивом лице. Сквозь тихую мелодию до меня донеслись шушуканье и смех Зары и Аэктана. И вот что странно: мысли о Диме и Яне перебивались тем, что я сжималась от неприятного ощущения - эта воркующая парочка совершенно чужих людей меня бесила!!! Я поймала себя на мысли, что хочу повыдергивать черные локоны цыганок, а дракону подрезать крылья.
«Так не должно быть, – вертелось у меня в голове. Проведя краткий психоанализ, я поставила себе диагноз: легкий стресс на фоне тяжелейшего чувства вины вкупе с врожденным комплексом неполноценности… чтобы на это сказал дедушка Фромм? - Да замолчите же!!!»
Мои размышления прервал Орон:
– Вы там были? – спросил он Земфиру.
Цыганка кивнула.
– И?
– Плохо. Все очень плохо.
Орон не стал продолжать расспрос. У меня сложилось впечатление, что эти оба поняли друг друга без лишних слов. Я видела, как Орон сжал кулаки, а потом встал и ушел в ночную тьму. Перед тем как его шаги затихли, мы отчетливо услышали холодный строгий голос, отдавший приказ дракону:
– Чтобы ни одного волоска с ее головы не упало!
И мне стало по-настоящему страшно.
Глава 3. Договор обжалованию не подлежит.
Лорелейн
Ее окружала кромешная тьма. Между черным небом и черной водой она казалась себе маленькой птичкой, сбившейся с пути. Она опустилась так низко, что задела крылом черную волну. Она испуганно осмотрелась по сторонам, пытаясь найти свой «маяк», но тьма была настолько густой и осязаемой, что Лорелейн запаниковала.
Наконец она заметила его. Что было сил она полетела к нему. Взмах крыльев. Толчок. Взмах крыльев. Она чувствовала, что выбивалась из сил, но Древо как будто отдалялось. Она тянулась к нему, как дети тянутся к родителям в поисках защиты. Она хотела, чтобы оно укрыло её ветвями, согрело теплом коры.
Скорее, скорее... Ствол вспыхнул, словно фитиль. Нет!!! Закричала Лорелейн. Она попыталась взлететь выше, но чёрные когти дракона ударили птицу.
Лорелейн открыла глаза. Сердце было готово выскочить из груди. Лоб покрывала испарина. Кошмар, преследовавший ее до смерти последнего дракона, вернулся, когда она узнала о вспышках магии неклейменой и заклинания против дракона. Одновременно. Лорелейн не верила в такое совпадение.
Она посмотрела на пустое место рядом с собой. «Мне тебя не хватает», - подумала девушка, вспомнив мужчину, обнимавшего ее во сне. Он бы сейчас приподнялся на локте и спросил:
– Опять кошмар?
А она бы ответила:
– Нет, просто захотелось пройтись.
А он бы настаивал:
– Может все-таки расскажешь? Ты кричишь во сне. Я хочу помочь.
– Все хорошо, Ролло! С проблемами я справлюсь сама.
– Рейни…
– Я просила не называть меня так!
Он бы перевернулся на спину и закрыл лицо руками.
Почему она так ему говорила? Почему не позволила называть себя Рейни? Что в этом плохого? Она просто считала, что быть сильной означало никогда не расслабляться, всегда быть сильной, для всех, при любых обстоятельствах, без исключения. Ведь она – Лорелейн, светлейшая и прекраснейшая сирин, Верховная хранительница Мирового Древа, сильная Мира сего. Тогда почему же так одиноко и хочется плакать?
Лорелейн собрала волю в кулак. Кажется, она совсем раскисла, а это непозволительно. Пора собирать силы. Что ж, пора вспомнить про Снорро.
Лиса
Меня окружала кромешная тьма, словно я ослепла. Я не знала, что делать, что думать, куда идти. Ненавижу такие ситуации. Ненавижу ощущать себя беспомощной. А тьма словно сгустилась, словно стала осязаемой: липкая, вязкая, она цеплялась к моим рукам и ногам.
– Дима! – позвала я. Но мне никто не ответил. – Дима!
Тьма прижималась ко мне плотнее. Она сдавливала мне грудь… Неожиданно появился он: в плаще, капюшон надвинут на глаза. Он попытался притянуть меня к себе, и мне даже это понравилось, но вдруг я оттолкнула его. Позади меня вспыхнул огонь. Я увидела себя сидящей на огромной ветке дерева, чья вершина упиралась в небо. Черное небо. Оно напоминало закопченное стекло, и через это стекло я видела, как на меня смотрят огромные огненные глаза. Демон занес секиру…
Проснулась я в покачивающейся кибитке. Около входа, прислонившись спиной к стене, сидел Аэктан. Голова его лежала на скрещенных руках - дракон дрых без задних ног. Я порадовалась его присутствию в кибитке. При свете белого дня кошмар с демоном уже не казался таким страшным. Подумала о Диме? Где он? Как он? Пусть у него все будет хорошо. Я говорила Василисе правду, что запуталась в своих чувствах. Но я точно знала, что хочу, чтобы он был живой, здоровый и счастливый…
Я посмотрела на дракона и усмехнулась. Их разговор с Зарой вчера странно оборвался. Девушка мгновенно заснула у костра. Земфира объяснила это навалившейся за день усталостью. Сам же дракон с огромным трудом дотащился до кибитки, подсадил меня и отрубился на пороге.
Я вставать не торопилась, решив хоть немного воспользоваться роскошью - полежать на мягком, дать расслабиться болевшим с непривычки рукам и ногам. Снаружи иногда доносились голоса Земфиры и Орона. Я попробовала прислушаться, но скрип колес уничтожил все мои попытки хоть как-то уловить суть разговора. Наконец, решив, что хватит валяться, я пошевелилась. В тот же миг глаза дракона открылись. Он пристально смотрел на меня секунды две и снова погрузился в сон. От неожиданности, я еще какое-то время просидела неподвижно, уставившись в мрачную фигуру. «Так больше продолжаться не может», - решила я и встала.
Дракон продолжал неподвижно сидеть. Я аккуратно, чтобы не беспокоить своего «телохранителя», постучала в маленькое оконце, по другую сторону которого виднелись черные локоны Зары. Девушка повернулась.
– Проснулась, – объявила она, а я почувствовала себя прямо какой-то важной персоной, от пробуждения которой зависела судьба мира. Кибитка остановилась.
Я направилась в сторону выхода. Как только оказалась рядом с Аэктаном, он схватил меня за ногу, чем напугал до крика.
– Идиот!!! – вырвалось у меня. – Зачем ты меня уже второй раз пугаешь?? А если бы у меня сердце… А если бы…. Да чтоб ты к чертям провалился…
На последних словах осеклась, с ужасом глядя на сидящего дракона. Он смотрел мне в глаза секунды три и провалился….
Я схватилась за голову. Ой, что-то будет! Помимо того, что я забыла о даре, использовала магию при посторонних, так я еще и дракона снова, вернее, опять, да неважно, суть-то одна – послала. Не учит меня, дуру, жизнь. Первым порывом было бежать, бежать без оглядки, но, во-первых, убегать от дракона дело бесполезное, а во-вторых, дорогу мне перегородила фигура гнома.
Орон был зол. Помощь пришла, откуда не ожидала. За спиной мужчины появилась Зара. Девушка взмахнула руками и что-то прошептала. Гном оказался скованным невидимыми путами. Обездвиженного, его подняла в воздух невидимая сила и бросила в яму, куда не так давно провалился дракон, а потом земля сомкнулась. Я растерянно смотрела на цыганку, не понимая, что будет дальше. А дальше, словно из неоткуда, появились стражники.
Я видела по испуганным лицам Зары и Земфиры, что для них это полная неожиданность. Земфира вскинула руки и попыталась что-то прокричать, но из-за спины предводителя показался мужчина в сером плаще. Он среагировал мгновенно. Резкое слово. Толчок. Цыганка вспыхнула, как факел. Зара затряслась и, плача, упала на колени. От ужаса происходящего я растерялась. Хотелось бежать, но я была словно заморожена. Меня охватила паника, а потом я потеряла сознание.
***
Меня приволокли в темницу и бросили в камеру, как мешок, на солому в углу. Падение было ощутимым, ведь тонкая подстилка не смягчила приземление.
– Идиот, – пробормотала я, вытирая выступившие слезы, – чтоб ты сам так упал!
Я осмотрела место своего заключения: крохотная клетушка размерами два на два метра, без окон и с единственной дверью.
Я вздохнула: тяжелый сырой воздух ударил в нос. Похоже, я вначале задохнусь, и только потом меня сожгут или как тут убивают ведьм? В крике я не видела смысла. Хотелось приберечь драгоценный кислород. Хотя...
Я задумалась, а будут ли меня спасать? Девяносто девять процентов, что нет. В конце концов, я не единственная ведьма. Конечно, им придётся поискать, потратить время, но это лучше, чем рисковать жизнью дракона. И что остаётся? Только плакать. Как же так? Ну как же так?!
Нога болела так, что хотелось выть. Голова кружилась. Мне хотелось отключиться, но проклятые мысли против моей воли лезли, словно чудовища из темноты. Как же так получилось? В какой момент мой брак дошел до того, что я позволила в него вмешаться посторонним силам, причем так бездарно. Когда, в какой момент из любящих людей мы превратились в почти чужих? Настолько чужих, что я, не раздумывая, послала мужа куда подальше! А если с ним приключилась беда, что я скажу дочери?
Как же я всех подвела! Вначале подвергла риску жизнь мужа, а теперь и сама валяюсь в темнице в другом мире, ожидая приговора. Хотела приключений и получила. С лихвой. Чувство вины пугало меня больше, чем мыши, скребущиеся по углам.
Чего мне не хватало? Романтики? Чертовой романтики. Глупая.
Последние года три я только и слышала: «Ты уже взрослая, мы давно женаты, дорогая, угомонись! Нечем заняться - сделай мне пельмени…» Ненавижу! Что бы там, где ты сейчас, любимый, - на тебя тазик с холодными пельменями опрокинули!
Я шумно выдохнула. Ногу пронзила резкая боль. Когда-то я слышала, что прекрасное лекарство от боли – злость. Только попробуй умереть, дорогой!! Я очень хочу, чтобы ты сейчас был жив и здоров, потому что потом, когда мы встретимся, я тебя собственными руками...
