— Почему так долго, Ани? — воскликнул недовольный Асмуд. — Или хочешь сказать, что, не проглотив за вчерашний день ни кусочка, ты по-прежнему не голодна? Тогда ты очень выгодный гость! Побольше бы таких, а то припасов не напасёшься! Вот только мне жуть как не нравится приходить к тебе самому! По моему, это немного неправильно! Что скажешь, Ламир?
— Ничего серьезного, сир, если не считать странной усталости. Леди Натаниэле следовало бы…
— Можешь идти, — махнул рукой король. — Остальные тоже свободны.
Ламир поклонился. А затем обратился ко мне:
— Натаниэла, если я вам понадоблюсь...
— Если ты ей понадобишься, Я тебя обязательно позову, — перебил мага Асмуд, делая ударение на «я». — Хотя у меня есть стойкое ощущение, что прямо сейчас Ани с удовольствием познакомится с умениями владельца ножей и топоров… — Я побледнела и невольно попятилась, чуть не столкнувшись с Ламиром. — Я имел в виду повара, — усмехнулся король. — И… та-дам!.. это была шутка.
Три горничные одновременно замерли на пороге, издали нечто похожее на смех и поспешили покинуть комнату. А вот мне было не до веселья, особенно когда Ламир вышел, а дверь за целителем закрылась.
«Пожалуйста, не оставляйте меня с ним!» — хотелось закричать вдогонку, но…
— Ани, птичка, а ты-то почему не смеешься? — напомнил о своем присутствии его величество.
— Шутка, повторенная дважды, не является шуткой, — буркнула цитату из уже забытой книги, которая не произвела на меня ни малейшего впечатления. И только эта строка намертво врезалась в память.
Король недоуменно скривился.
— Вы уже нечто подобное говорили при нашей первой встрече, — пояснила я.
Асмуд закатил глаза.
— Ани, нельзя быть такой серьезной! — воскликнул мужчина, устраиваясь в кресле, которое не так давно представляло собой полуразвалившийся хлам. — Так и с ума сойти можно, особенно в нашем невероятном мире. Как прошла ночь, Ани?
— Чуд… — начала было я имея в виду чудовищно, но его величество перебил меня.
— Чудесно? Это прекрасно! Ты подумала над моим предложением?
Асмуд снял серебряную крышку с блюда и по комнате поплыл умопомрачительный запах выпечки, а я вдруг вспомнила, что ничего — совсем ничегошеньки! — не ела уже… мамочка! Я не помнила как долго оставалась голодной! Голова немедленно закружилась, а в животе заурчало.
— Ты очень плохо выглядишь, птичка, — заметил король, покачав головой. Он взял один из рогаликов, оторвал от него кусок и отправил себе в рот, блаженно зажмурившись, оставшуюся половину протянул мне.
Чуть не сказала: «Вашими стараниями, сир», но сдержалась, опасаясь внеочередного упоминания повара. Жутко хотелось наброситься на золотистые ванильные круассаны, но я заставила себя медленно подойти к королю и взять предложенную булочку.
— Так ты подумала? — повторил вопрос Асмуд.
Я молча помотала головой, так как медленно, с наслаждением жевала сладкую сдобу, наполненную сливочным кремом, и сейчас при ярком солнечном свете ночные приключения снова почудились мне обычным кошмаром.
Внезапно король глухо зарычал и взгляд его стал таким отстраненно-загадочным, что мне стало не по себе. Асмуд же вскочил на ноги и выбежал из комнаты, оставив меня наедине с завтраком.
Как бы мне ни было страшно, голод взял над эмоциями верх. Я воровато огляделась. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я отмахнулась от всех правил приличий и набросилась на оставшиеся круассаны и конечно же налила в чашку ароматный горячий напиток вишневого цвета, находившийся в изящном фарфоровом чайничке на втором подносе. Уже делая последний глоток, я обнаружила, что перед глазами все начало странно расплываться.
Меня охватил ужас — неужели в еде оказался яд?! Но зачем, почему? Возможно, я просто не оправдала ожиданий. Да и письмо-то предназначалось другому человеку! Вот и выходит, что король решил избавиться от досадной ошибки… от этого психа всего можно ожидать!
Я попыталась поставить чашку, но промахнулась — она упала на пол и разбилась, но мне было не до сожалений об испорченной посуде! С трудом встала и, еле шевеля ногами, добрела до двери, где поспешила ухватиться заледеневшими пальцами за ручку.
— Помогите! — проговорила, но губы не слушались. — Ламир! — повторила попытку, но лишь прохрипела что-то нечленораздельное.
Ноги подкосились, и я сползла на пол. Взгляд затянула белесая пелена, посреди которой я временами различала разноцветные пятна и, вглядываясь в их пульсацию, задавалась вопросом — умру ли прямо сейчас или пролежу до заката около открытой двери…
— Вот же! — услышала откуда-то сверху. Голос был знакомый, но я никак не могла разобрать чей. — Не бойся, девочка, — бормотал он, и я услышала, как что-то позвякивает в руках человека, а затем почувствовала горечь на губах. — Родер мне целую коллекцию оставил. Ничего. Сейчас противоядие подействует, и ты еще поспишь…
— Я не хочу спать, — пробормотала, замечая, что мне действительно становится лучше — туман перед глазами не рассеялся, однако губы и конечности начали согреваться и шевелиться.
— Не бойся, я посторожу твой сон, — услышала ответ.
И я-таки провалилась в тревожную тьму. Мне снилась мама, которая нашла в прихожей письмо, а я пыталась ухватить ее за руки и кричала: «Не бери его! Не бери! Это ловушка!» Но самое страшное, и я поняла это только сейчас, Асмуду ничего не мешало отправить еще одно послание госпоже Мейс, и на моем месте уже в ближайшее время окажется она!
Когда пришла в себя, солнце катилось к горизонту. В комнате я находилась одна, но дверь оказалась запертой изнутри.
«Неужели обошлось?» — думала, наблюдая за тем, как гаснут последние солнечные лучи, меняя мир вокруг, и отказываясь верить в то, что смогла избежать смерти от яда. И мне отчаянно захотелось вернуться домой… А для этого надо было всего-навсего выполнить задание из серии «пойди туда — не знаю куда».
— Что же делать? — спросила темноту.
Ответ пришел через окно — молча и совершенно неожиданно.
Я закричала, схватила первое попавшееся под руку — это оказалась запыленная перьевая подушка, и собиралась нанести удар, когда признала в черной фигуре человека. Мужчина же без лишних слов метнулся ко мне и зажал рот широкой ладонью.
Потрясенная я притихла и даже не решалась пошевелиться, осознавая, что одним лишь чудом не совершила грандиознейшую ошибку — шумела там, где надо затаиться, будто тебя и нет. Незнакомец, кажется, понял, что угроза миновала, и ослабил хватку, а затем и вовсе отпустил.
— Простите, — пролепетала, когда гость отступил в сторону и, скрестив на груди руки, стал молча наблюдать за мной. — Простите еще раз, — повторила, испытывая чудовищную неловкость и желание оправдаться за поведение: — Я просто приняла вас за монстра! — Я осеклась, так как мне почудилось, будто мужчина дернулся. — Нет, конечно, вы не монстр… по крайней мере мне хотелось бы так думать! — поспешила исправить ошибку. — Но обстановка такая, что все и всех начинаешь воспринимать как угрозу… — И непонятно зачем добавила: — А еще меня сегодня пытались отравить… ам… короче, у меня масса поводов, чтобы нервничать и срываться.
Человек в черном не проронил ни слова. И это было неприятно.
Некоторое время я ожидала хоть какой-то реакции и также молча рассматривала мужчину — высокий, широкоплечий, судя по пальцам и четко очерченному контуру подбородка, не скрываемого маской — белокожий, с бледными губами, сжатыми в тонкую полоску, будто он еле сдерживается, чтобы не наговорить мне множество «приятных» слов в ответ. Вот и все, что я смогла разглядеть.
Даже волосы незнакомец тщательно спрятал под платок такого же цвета, что и остальная одежда — черная удлиненная куртка, прихваченная ремнем, к которому крепился клинок, черные высокие сапоги, черные штаны... Он идеально сливался с темнотой! И если бы я не знала о присутствии гостя, то возможно и не заметила бы его, а он имел бы миллион шансов убить меня.
Я нервно сглотнула и поспешила подавить жгучее желание затаиться — я обвела глазами комнату в поисках вероятного укрытия, но единственным подходящим местом было пыльное пространство под кроватью. Лезть туда не особо хотелось.
— Вы написали, что поможете мне? — спросила, чтобы нарушить тягостное молчание и убедиться в добрых намерениях человека. — Это правда?
Незнакомец кивнул.
— А… а вы говорите?
Тишина. Мог бы и знак какой дать ради приличия! Хотя, главное — он меня слышит, или все это время мне только кажется, будто мужчина реагирует на мою речь?
— Вы меня слышите и понимаете? — уточнила, собираясь развеять сомнения.
Утвердительное движение головы. Отлично! Так может стоит сразу перейти к делу, а не тянуть чудовищ за хвост? Чем скорее управлюсь, тем быстрее вернусь домой!
— Вы знаете, где находится комната Родера?
Мужчина помотал головой, а я не удержалась от негодования и всплеснула руками.
— И как вы мне поможете?! — бросила раздраженно, поднимаясь с полуразвалившейся, неуютно скрипящей от каждого движения, кровати.
Гость молча вынул на четверть клинок из ножен. Сталь блеснула в лунном свете, а я осознала, что теперь у меня есть официальный телохранитель.
— Это хорошо, — пробормотала, подходя к окну и выглядывая.
«Как же я не додумалась спросить о дяде у Ламира?! — размышляла, всматриваясь в очертания леса и башен. — Он же был его учеником! Завтра обязательно исправлю… если, конечно, доживу. А пока…»
— Я даже не знаю с чего начать, — призналась удрученно. — Вы были знакомы с Родером?
Кивок. А я приободрилась.
И почему он не говорит? Так было бы гораздо быстрее и проще! Но, по всей видимости, надо принять немоту гостя, как данность. Интуиция подсказывала, что даже если я спрошу человека о его особенности в лоб, он откажется в том числе и от письменных откровений — писать-то, насколько я помнила, гость умеет.
Я призадумалась, решая, что спросить, ведь вопросы надо было строить по системе «да — нет».
— Вы знали его любимые места в замке?
Незнакомец провел пальцами по подбородку, кивнул, отделился от стены, взял меня за руку и повел к выходу.
— Подождите! — попыталась сопротивляться. — Нельзя же так сразу! Я чуть не умерла несколько часов назад и не уверена, что смогу передвигаться. Может я эту ночь посплю, подумаю, составлю план, а вы… — Я замялась, так как предложение посидеть в уголке показалось мне крайне невежливым, а предлагать человеку укладываться на кровать — совсем никуда не годилось.
Гость остановился, приложил кончики пальцев к моему запястью, прислушался, как ни в чем не бывало пожал плечами и снова потянул меня в сторону двери. Видимо, это означало, что я здорова и для меня крайне вредно валяться в постели.
Невольно вспомнился один из преподавателей в Академии, перед которым я пыталась объясниться за пропущенный семинар. Мне срочно надо было выйти на внеплановую работу, но магистру я конечно же рассказала про разболевшийся живот. Пожилой мэтр внимательно выслушал меня, посочувствовал, а после заявил, что единственным достойным оправданием для неявки он считает смерть.
В замке же, по всей видимости, даже отход в мир иной не прокатит.
Незнакомец открыл дверь и прислушался. Мы выскользнули из комнаты и, точно мышки, прошли по коридору до уже знакомой мне картины. Мой телохранитель отодвинул в сторону полотно и пригласил меня войти в черноту, а затем нырнул следом. Несколько мгновений меня окружала кромешная тьма, но провожатый щелкнул пальцами и на их кончиках, как и в прошлый раз, зажегся огонек.
Мужчина пошел вперед, я же спешила за ним, попеременно глядя то под ноги, то на замотанную в черное фигуру, сливавшуюся с тьмой вокруг, будто он был ее порождением.
— Как вас зовут? — спросила и тут же спохватилась. — Простите, я не могу привыкнуть, что вы немой.
Наконец мой защитник убрал что-то в сторону — это оказалась спинка от кресла. Мы вышли в коридор, усеянный обломками лепнины и грязными лоскутами, некогда бывшими то ли драпировкой, то ли занавесями, прокрались вдоль стены до узенькой лесенки с частично отсутствующими ступенями, спустились по ней и очутились в круглом зале.
Даже сейчас, несмотря на мрачную атмосферу, на разбитые аркообразные окна и колонны между ними, валяющуюся арфу, разрубленный на две части клавесин и кучи мусора, среди которых виднелись увядшие цветы, он показался мне симпатичным, и я подумала, что было бы здорово увидеть это помещение днем.
Телохранитель обвел рукой комнату, мол, вот, пришли.
— И что я должна из этого понять? Дядя любил музыку?
Мужчина пожал плечами и устроился на обломке колонны, скрестив ноги. Он молча ждал, а я не знала, как действовать дальше.
«Как я вообще пойму, где находится комната?» — думала, осторожно бредя вдоль стен. Наверное, я почувствую притяжение? Помнится, нечто подобное говорилось о волшебных книгах, обладающих свойством выбирать читателей. Жалко, что я не успела с ними поработать, хоть знала бы на какие ощущения ориентироваться!
Каждый мой шаг отзывался тихим эхом, под каждой туфелькой шуршали камни, и я всматривалась в сухоцветы, паутину, протянувшуюся между музыкальными инструментами. Внезапно платье зацепилось за один из обломков, кажется, мольберта. Не желая рвать красивую ткань, я наклонилась, собираясь освободиться, когда заметила, присыпанные камешками ноты. Я не умела играть на музыкальных инструментах и никогда не испытывала желания учиться, но плавные изящные завитушки всегда вызывали у меня улыбку.
Я присела на пол и принялась рассматривать страницы, воображая себя исследователем, обнаружившим древние нерасшифрованные письмена. Хотя нет. На одном из листов было написано:
— Соната Весеннего ветра, — прочитала, как всегда вслух. — Интересно…
А в следующий миг оказалась прижата к полу с зажатым ладонью ртом. Сердце бешено колотилось, когда я услышала, будто снаружи кто-то стрекочет. Вскоре звук удалился, а мой телохранитель отпустил меня и, укоризненно глядя, приложил палец к губам. И я собиралась кивнуть, когда заметила прямо под собой, прикрытый камнями, лист.
Осторожно, стараясь не шуметь, я извлекла его на свет. Это оказался рисунок, а если точнее набросок — очень красивая женщина сидела около арфы и изящными пальцами перебирала струны. Я собралась вернуть его на место, когда заметила интересную деталь — на шее незнакомки висел медальон. Он был почти точной копией «пауков», населявших этот замок по ночам.
На миг мне показалось, будто незнакомец потянулся к рисунку. Я протянула картину ему, но он отпрянул и мотнул головой. Внезапно мужчина вскочил на ноги, взял обломок деревяшки, начертил на пыльном полу «Эрол» и выскочил в окно. Я хотела было закричать: «Стой!», но испугалась, что где-то поблизости может оказаться монстр, а мой телохранитель почему-то дал деру.
Но уже в следующее мгновение комнату озарили первые рассветные лучи, возвращая залу первозданную красоту — черно-белый мрамор напольной плитки, резные колонны с мордами львов на вершине, огромные, расписанные позолотой, вазы, наполненные чайными розами, а клавесин вновь стоял как новенький…
Будто завороженная я наблюдала за чудом преображения и не сразу поняла, что ночь забрала с собой арфу.
Сама не своя я брела по залу, вслушиваясь в эхо шагов, шелест юбки и птичьи трели, в то время как теплый желтоватый свет заполнил все пространство, загнав тени в укромные уголки, и теперь они притаились за вазами и колонами, опасаясь выглядывать.
— Ничего серьезного, сир, если не считать странной усталости. Леди Натаниэле следовало бы…
— Можешь идти, — махнул рукой король. — Остальные тоже свободны.
Ламир поклонился. А затем обратился ко мне:
— Натаниэла, если я вам понадоблюсь...
— Если ты ей понадобишься, Я тебя обязательно позову, — перебил мага Асмуд, делая ударение на «я». — Хотя у меня есть стойкое ощущение, что прямо сейчас Ани с удовольствием познакомится с умениями владельца ножей и топоров… — Я побледнела и невольно попятилась, чуть не столкнувшись с Ламиром. — Я имел в виду повара, — усмехнулся король. — И… та-дам!.. это была шутка.
Три горничные одновременно замерли на пороге, издали нечто похожее на смех и поспешили покинуть комнату. А вот мне было не до веселья, особенно когда Ламир вышел, а дверь за целителем закрылась.
«Пожалуйста, не оставляйте меня с ним!» — хотелось закричать вдогонку, но…
— Ани, птичка, а ты-то почему не смеешься? — напомнил о своем присутствии его величество.
— Шутка, повторенная дважды, не является шуткой, — буркнула цитату из уже забытой книги, которая не произвела на меня ни малейшего впечатления. И только эта строка намертво врезалась в память.
Король недоуменно скривился.
— Вы уже нечто подобное говорили при нашей первой встрече, — пояснила я.
Асмуд закатил глаза.
— Ани, нельзя быть такой серьезной! — воскликнул мужчина, устраиваясь в кресле, которое не так давно представляло собой полуразвалившийся хлам. — Так и с ума сойти можно, особенно в нашем невероятном мире. Как прошла ночь, Ани?
— Чуд… — начала было я имея в виду чудовищно, но его величество перебил меня.
— Чудесно? Это прекрасно! Ты подумала над моим предложением?
Асмуд снял серебряную крышку с блюда и по комнате поплыл умопомрачительный запах выпечки, а я вдруг вспомнила, что ничего — совсем ничегошеньки! — не ела уже… мамочка! Я не помнила как долго оставалась голодной! Голова немедленно закружилась, а в животе заурчало.
— Ты очень плохо выглядишь, птичка, — заметил король, покачав головой. Он взял один из рогаликов, оторвал от него кусок и отправил себе в рот, блаженно зажмурившись, оставшуюся половину протянул мне.
Чуть не сказала: «Вашими стараниями, сир», но сдержалась, опасаясь внеочередного упоминания повара. Жутко хотелось наброситься на золотистые ванильные круассаны, но я заставила себя медленно подойти к королю и взять предложенную булочку.
— Так ты подумала? — повторил вопрос Асмуд.
Я молча помотала головой, так как медленно, с наслаждением жевала сладкую сдобу, наполненную сливочным кремом, и сейчас при ярком солнечном свете ночные приключения снова почудились мне обычным кошмаром.
Внезапно король глухо зарычал и взгляд его стал таким отстраненно-загадочным, что мне стало не по себе. Асмуд же вскочил на ноги и выбежал из комнаты, оставив меня наедине с завтраком.
Как бы мне ни было страшно, голод взял над эмоциями верх. Я воровато огляделась. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я отмахнулась от всех правил приличий и набросилась на оставшиеся круассаны и конечно же налила в чашку ароматный горячий напиток вишневого цвета, находившийся в изящном фарфоровом чайничке на втором подносе. Уже делая последний глоток, я обнаружила, что перед глазами все начало странно расплываться.
Меня охватил ужас — неужели в еде оказался яд?! Но зачем, почему? Возможно, я просто не оправдала ожиданий. Да и письмо-то предназначалось другому человеку! Вот и выходит, что король решил избавиться от досадной ошибки… от этого психа всего можно ожидать!
Я попыталась поставить чашку, но промахнулась — она упала на пол и разбилась, но мне было не до сожалений об испорченной посуде! С трудом встала и, еле шевеля ногами, добрела до двери, где поспешила ухватиться заледеневшими пальцами за ручку.
— Помогите! — проговорила, но губы не слушались. — Ламир! — повторила попытку, но лишь прохрипела что-то нечленораздельное.
Ноги подкосились, и я сползла на пол. Взгляд затянула белесая пелена, посреди которой я временами различала разноцветные пятна и, вглядываясь в их пульсацию, задавалась вопросом — умру ли прямо сейчас или пролежу до заката около открытой двери…
— Вот же! — услышала откуда-то сверху. Голос был знакомый, но я никак не могла разобрать чей. — Не бойся, девочка, — бормотал он, и я услышала, как что-то позвякивает в руках человека, а затем почувствовала горечь на губах. — Родер мне целую коллекцию оставил. Ничего. Сейчас противоядие подействует, и ты еще поспишь…
— Я не хочу спать, — пробормотала, замечая, что мне действительно становится лучше — туман перед глазами не рассеялся, однако губы и конечности начали согреваться и шевелиться.
— Не бойся, я посторожу твой сон, — услышала ответ.
И я-таки провалилась в тревожную тьму. Мне снилась мама, которая нашла в прихожей письмо, а я пыталась ухватить ее за руки и кричала: «Не бери его! Не бери! Это ловушка!» Но самое страшное, и я поняла это только сейчас, Асмуду ничего не мешало отправить еще одно послание госпоже Мейс, и на моем месте уже в ближайшее время окажется она!
Когда пришла в себя, солнце катилось к горизонту. В комнате я находилась одна, но дверь оказалась запертой изнутри.
«Неужели обошлось?» — думала, наблюдая за тем, как гаснут последние солнечные лучи, меняя мир вокруг, и отказываясь верить в то, что смогла избежать смерти от яда. И мне отчаянно захотелось вернуться домой… А для этого надо было всего-навсего выполнить задание из серии «пойди туда — не знаю куда».
— Что же делать? — спросила темноту.
Ответ пришел через окно — молча и совершенно неожиданно.
Глава 6
Я закричала, схватила первое попавшееся под руку — это оказалась запыленная перьевая подушка, и собиралась нанести удар, когда признала в черной фигуре человека. Мужчина же без лишних слов метнулся ко мне и зажал рот широкой ладонью.
Потрясенная я притихла и даже не решалась пошевелиться, осознавая, что одним лишь чудом не совершила грандиознейшую ошибку — шумела там, где надо затаиться, будто тебя и нет. Незнакомец, кажется, понял, что угроза миновала, и ослабил хватку, а затем и вовсе отпустил.
— Простите, — пролепетала, когда гость отступил в сторону и, скрестив на груди руки, стал молча наблюдать за мной. — Простите еще раз, — повторила, испытывая чудовищную неловкость и желание оправдаться за поведение: — Я просто приняла вас за монстра! — Я осеклась, так как мне почудилось, будто мужчина дернулся. — Нет, конечно, вы не монстр… по крайней мере мне хотелось бы так думать! — поспешила исправить ошибку. — Но обстановка такая, что все и всех начинаешь воспринимать как угрозу… — И непонятно зачем добавила: — А еще меня сегодня пытались отравить… ам… короче, у меня масса поводов, чтобы нервничать и срываться.
Человек в черном не проронил ни слова. И это было неприятно.
Некоторое время я ожидала хоть какой-то реакции и также молча рассматривала мужчину — высокий, широкоплечий, судя по пальцам и четко очерченному контуру подбородка, не скрываемого маской — белокожий, с бледными губами, сжатыми в тонкую полоску, будто он еле сдерживается, чтобы не наговорить мне множество «приятных» слов в ответ. Вот и все, что я смогла разглядеть.
Даже волосы незнакомец тщательно спрятал под платок такого же цвета, что и остальная одежда — черная удлиненная куртка, прихваченная ремнем, к которому крепился клинок, черные высокие сапоги, черные штаны... Он идеально сливался с темнотой! И если бы я не знала о присутствии гостя, то возможно и не заметила бы его, а он имел бы миллион шансов убить меня.
Я нервно сглотнула и поспешила подавить жгучее желание затаиться — я обвела глазами комнату в поисках вероятного укрытия, но единственным подходящим местом было пыльное пространство под кроватью. Лезть туда не особо хотелось.
— Вы написали, что поможете мне? — спросила, чтобы нарушить тягостное молчание и убедиться в добрых намерениях человека. — Это правда?
Незнакомец кивнул.
— А… а вы говорите?
Тишина. Мог бы и знак какой дать ради приличия! Хотя, главное — он меня слышит, или все это время мне только кажется, будто мужчина реагирует на мою речь?
— Вы меня слышите и понимаете? — уточнила, собираясь развеять сомнения.
Утвердительное движение головы. Отлично! Так может стоит сразу перейти к делу, а не тянуть чудовищ за хвост? Чем скорее управлюсь, тем быстрее вернусь домой!
— Вы знаете, где находится комната Родера?
Мужчина помотал головой, а я не удержалась от негодования и всплеснула руками.
— И как вы мне поможете?! — бросила раздраженно, поднимаясь с полуразвалившейся, неуютно скрипящей от каждого движения, кровати.
Гость молча вынул на четверть клинок из ножен. Сталь блеснула в лунном свете, а я осознала, что теперь у меня есть официальный телохранитель.
— Это хорошо, — пробормотала, подходя к окну и выглядывая.
«Как же я не додумалась спросить о дяде у Ламира?! — размышляла, всматриваясь в очертания леса и башен. — Он же был его учеником! Завтра обязательно исправлю… если, конечно, доживу. А пока…»
— Я даже не знаю с чего начать, — призналась удрученно. — Вы были знакомы с Родером?
Кивок. А я приободрилась.
И почему он не говорит? Так было бы гораздо быстрее и проще! Но, по всей видимости, надо принять немоту гостя, как данность. Интуиция подсказывала, что даже если я спрошу человека о его особенности в лоб, он откажется в том числе и от письменных откровений — писать-то, насколько я помнила, гость умеет.
Я призадумалась, решая, что спросить, ведь вопросы надо было строить по системе «да — нет».
— Вы знали его любимые места в замке?
Незнакомец провел пальцами по подбородку, кивнул, отделился от стены, взял меня за руку и повел к выходу.
— Подождите! — попыталась сопротивляться. — Нельзя же так сразу! Я чуть не умерла несколько часов назад и не уверена, что смогу передвигаться. Может я эту ночь посплю, подумаю, составлю план, а вы… — Я замялась, так как предложение посидеть в уголке показалось мне крайне невежливым, а предлагать человеку укладываться на кровать — совсем никуда не годилось.
Гость остановился, приложил кончики пальцев к моему запястью, прислушался, как ни в чем не бывало пожал плечами и снова потянул меня в сторону двери. Видимо, это означало, что я здорова и для меня крайне вредно валяться в постели.
Невольно вспомнился один из преподавателей в Академии, перед которым я пыталась объясниться за пропущенный семинар. Мне срочно надо было выйти на внеплановую работу, но магистру я конечно же рассказала про разболевшийся живот. Пожилой мэтр внимательно выслушал меня, посочувствовал, а после заявил, что единственным достойным оправданием для неявки он считает смерть.
В замке же, по всей видимости, даже отход в мир иной не прокатит.
Незнакомец открыл дверь и прислушался. Мы выскользнули из комнаты и, точно мышки, прошли по коридору до уже знакомой мне картины. Мой телохранитель отодвинул в сторону полотно и пригласил меня войти в черноту, а затем нырнул следом. Несколько мгновений меня окружала кромешная тьма, но провожатый щелкнул пальцами и на их кончиках, как и в прошлый раз, зажегся огонек.
Мужчина пошел вперед, я же спешила за ним, попеременно глядя то под ноги, то на замотанную в черное фигуру, сливавшуюся с тьмой вокруг, будто он был ее порождением.
— Как вас зовут? — спросила и тут же спохватилась. — Простите, я не могу привыкнуть, что вы немой.
Наконец мой защитник убрал что-то в сторону — это оказалась спинка от кресла. Мы вышли в коридор, усеянный обломками лепнины и грязными лоскутами, некогда бывшими то ли драпировкой, то ли занавесями, прокрались вдоль стены до узенькой лесенки с частично отсутствующими ступенями, спустились по ней и очутились в круглом зале.
Даже сейчас, несмотря на мрачную атмосферу, на разбитые аркообразные окна и колонны между ними, валяющуюся арфу, разрубленный на две части клавесин и кучи мусора, среди которых виднелись увядшие цветы, он показался мне симпатичным, и я подумала, что было бы здорово увидеть это помещение днем.
Телохранитель обвел рукой комнату, мол, вот, пришли.
— И что я должна из этого понять? Дядя любил музыку?
Мужчина пожал плечами и устроился на обломке колонны, скрестив ноги. Он молча ждал, а я не знала, как действовать дальше.
«Как я вообще пойму, где находится комната?» — думала, осторожно бредя вдоль стен. Наверное, я почувствую притяжение? Помнится, нечто подобное говорилось о волшебных книгах, обладающих свойством выбирать читателей. Жалко, что я не успела с ними поработать, хоть знала бы на какие ощущения ориентироваться!
Каждый мой шаг отзывался тихим эхом, под каждой туфелькой шуршали камни, и я всматривалась в сухоцветы, паутину, протянувшуюся между музыкальными инструментами. Внезапно платье зацепилось за один из обломков, кажется, мольберта. Не желая рвать красивую ткань, я наклонилась, собираясь освободиться, когда заметила, присыпанные камешками ноты. Я не умела играть на музыкальных инструментах и никогда не испытывала желания учиться, но плавные изящные завитушки всегда вызывали у меня улыбку.
Я присела на пол и принялась рассматривать страницы, воображая себя исследователем, обнаружившим древние нерасшифрованные письмена. Хотя нет. На одном из листов было написано:
— Соната Весеннего ветра, — прочитала, как всегда вслух. — Интересно…
А в следующий миг оказалась прижата к полу с зажатым ладонью ртом. Сердце бешено колотилось, когда я услышала, будто снаружи кто-то стрекочет. Вскоре звук удалился, а мой телохранитель отпустил меня и, укоризненно глядя, приложил палец к губам. И я собиралась кивнуть, когда заметила прямо под собой, прикрытый камнями, лист.
Осторожно, стараясь не шуметь, я извлекла его на свет. Это оказался рисунок, а если точнее набросок — очень красивая женщина сидела около арфы и изящными пальцами перебирала струны. Я собралась вернуть его на место, когда заметила интересную деталь — на шее незнакомки висел медальон. Он был почти точной копией «пауков», населявших этот замок по ночам.
На миг мне показалось, будто незнакомец потянулся к рисунку. Я протянула картину ему, но он отпрянул и мотнул головой. Внезапно мужчина вскочил на ноги, взял обломок деревяшки, начертил на пыльном полу «Эрол» и выскочил в окно. Я хотела было закричать: «Стой!», но испугалась, что где-то поблизости может оказаться монстр, а мой телохранитель почему-то дал деру.
Но уже в следующее мгновение комнату озарили первые рассветные лучи, возвращая залу первозданную красоту — черно-белый мрамор напольной плитки, резные колонны с мордами львов на вершине, огромные, расписанные позолотой, вазы, наполненные чайными розами, а клавесин вновь стоял как новенький…
Будто завороженная я наблюдала за чудом преображения и не сразу поняла, что ночь забрала с собой арфу.
Глава 7
Сама не своя я брела по залу, вслушиваясь в эхо шагов, шелест юбки и птичьи трели, в то время как теплый желтоватый свет заполнил все пространство, загнав тени в укромные уголки, и теперь они притаились за вазами и колонами, опасаясь выглядывать.
