— Неужели я слышу сомнение в голосе своего брата. С каких это пор тебя пугали трудности, — усмехнулся Итачи, тепло улыбаясь.
— С чего ты взял, что я чего-то боюсь, — недовольно сдвинув брови, отозвался Саске, что немало позабавило его брата.
— Ладно, пойду пройдусь. За одно проверю, закрыл ли я спортзал, — сказал Итачи, поднимаясь с кресла.
Было уже довольно темно. Стояла тишина, нарушаемая лишь легким дуновением прохладного ветерка, стрекотанием сверчков и пением цикад. Осколок луны светил довольно ярко, хотя до полнолуния было ещё далеко.
Парень медленно шел по тропе, огибающей площадку для тренировок, наслаждаясь ночной прогулкой. Стайка светлячков привлекла его внимание. Он остановился, некоторое время, наблюдая за ними, потом продолжил путь. Дойдя до здания спортзала, парень обнаружил, что оно заперто.
«Значит, не забыл», — подумал Итачи и двинулся в обратный путь. Стайка светлячков медленно переместилась к баскетбольному кольцу, осветив тусклым светом темный силуэт под ним. Итачи настороженно присмотрелся и пошел по направлению к нему, двигаясь абсолютно бесшумно. Приближаясь, он узнал Акину. Девушка лежала прямо на земле, её глаза были закрыты. Парень осмотрел её. На теле не было видимых повреждений. Прислушавшись к ровному дыханию и успокоился. Она просто спала.
— Акина, — позвал он её, слегка тронув за плечо, не желая пугать девушку.
Та только глубоко вздохнула, но и не думала просыпаться. Итачи увидел неподалеку лежащий баскетбольный мяч.
«Надо же так себя вымотать, чтобы уснуть прямо на поле», — усмехнулся про себя Учиха, поднимая её на руки.
Саске встрепенулся, когда увидел девушку на руках брата.
— Что случилось? — спросил он.
Итачи отрицательно покачал головой, давая понять, что с девушкой все в порядке. Он не нашел ничего лучше, как отнести её в свою комнату, которая была ближе всего к лестнице, и уложить на кровать. За это время Акина даже не шелохнулась. Парень укрыл её одеялом и вышел.
Саске сидел на диване и пил кофе. Но от внимательного взгляда Итачи не укрылись озорные искры в его черных глазах.
— Что? — не выдержал Учиха-старший.
Саске был невозмутим, как монолит.
— Только представь, как отреагирует Аюми, если узнает, что посторонняя девушка ночевала в твоей комнате. Она ведь в твоей комнате, верно? — уточнил Саске.
— Моя была ближе всего, — тихо произнес Итачи, оправдываясь.
— Ты помниться, запретил Аюми скандалить из-за тебя с другими, но на тебя это не распространяется, — заявил Саске, лукаво улыбаясь.
Итачи тяжело вздохнул, опускаясь в кресло. Невозможно было представить, какой скандал закатит Аюми, если об этом узнает.
— А тот факт, что девушка из гражданских, на которых она смотрит как на обслуживающий персонал, в лучшем случае, в худшем — как на пыль придорожную… Короче, я тебе не завидую, — сочувственно вздохнув, закончил Учиха-младший.
То, что Саске был абсолютно прав в этом отношении, удручало больше всего.
— Ладно, пойду скажу её родителям, что она здесь, — сказал он, покидая дом.
Такеши и Фуми действительно были обеспокоены долгим отсутствием дочери и уже собрались было искать её, но, узнав от Саске, что она в господском доме, успокоились. Фуми порывалась забрать дочь из их дома, боясь, что девушка им помешает, но Учиха сказал, что делать этого не нужно, дом достаточно большой, да и Акина сильно устала, и будить её не нужно. Ему было интересно, чем всё это закончится. Вернувшись домой, он застал Итачи спящего на диване в гостиной. Саске молча укрыл его пледом и поднялся в свою комнату.
Яркие лучи утреннего солнца пробежались по густым черным ресницам, заставляя нехотя приоткрыть веки. Акина слегка пошевелилась. Все ещё немного болели мышцы от вчерашних тренировок, но тело начинало привыкать к этому. Шум открывающейся двери дал понять, что поспать уже не удастся, и её начнут безжалостно будить, как всегда делала мама по утрам. Он поставил на письменный стол поднос, на котором были чай с печеньем.
— Доброе утро, — сказал Итачи.
Девушка поднялась, сонно потирая глаза.
— Итачи. Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она.
Парень с недоумением посмотрел на неё. На его лице читался ответ: «Живу». Потом Акина огляделась и пришла в ужас от сознания того, что она вовсе не в своей комнате. Щупальца страха обвивали её сознание, когда она вспомнила о своём последнем пребывании в этой комнате и что в ней произошло.
— А что я здесь делаю? — поинтересовалась она упавшим голосом.
— Не волнуйся, ты в моем доме, в моей комнате. Как спалось? — спросил он, стараясь быть радушным хозяином.
Девушка то бледнела, то краснела от понимания того, что она провела ночь в постели мужчины и вовсе не помнила, как сюда попала. В душе поднималась волна возмущения, быстро переходящая в ярость.
— Я это вижу! Что всё это значит?! Как я сюда попала? Что я здесь делаю? — возмущалась она.
— Акина, успокойся, — попытался утихомирить он девушку.
— Какого черта?! — продолжала она, при этом искала, чем бы в него запустить. Нашла. Подушки полетели в него.
— Подлец! Извращенец! Скотина! — сыпала она нелестными сравнениями. Парень легко уходил от метательных снарядов, не понимая, что такого непозволительного совершил.
Саске сидел в гостиной, пил чай и читал свежий выпуск «Вестника Конохи», тихо посмеиваясь.
«Совершая доброе дело, не забудь увернуться от пинка благодарности», — думал он.
Звон ловца ветра заставил посмотреть в сторону входной двери и тяжело вздохнуть. Явилась Аюми.
«А вот и гроза среди ясного неба», — подумал Саске, соображая, что делать. Надо было выпроводить, не вовремя явившуюся девицу.
— Привет, красавчик. Мой любимый дома? — поинтересовалась она, приветливо улыбаясь.
«Твой любимый сейчас люлей огребает», — насмешливо подумал Учиха-младший.
— Нет. Так что зайди позже, — ответил тот.
— Обидно. Думала, что застану его. Куда же он мог запропаститься в такую рань. А что там за шум со второго этажа? — заметила Аюми.
— Да это я боевик по телевизору смотрю. Спустился, чтобы чаю налить, — объяснил он.
Девушка недоверчиво покосилась на парня.
— Ладно, передай моему любимому, что я заходила… и я ещё не прощаюсь, — произнесла Аюми и удалилась, так как Итачи не любил, когда она находилась в его доме в его отсутствии.
Комната Итачи была вверх дном. В него летели книги, канцелярия и прочие предметы, попадавшиеся ей под руку, которые он успешно ловил и ставил на стол. Девушка не давала ему произнести ни слова, осыпая оскорблениями. Последней каплей его терпения было то, что она запустила в него музыкальной шкатулкой, которую сама же и подарила. Итачи в тот же миг оказался рядом, повалил её и закатал в одеяло, придавив своим телом, пресекая любые попытки к сопротивлению.
— Как ты посмел! Сейчас же отпусти меня! — потребовала Акина.
— Может, для начала хотя бы выслушаешь, прежде чем судить. Я нашел тебя на тренировочном поле. Ты крепко спала. Я просто принес тебя сюда, вот и всё, — пытался объясниться Учиха.
— А кто тебя просил?! — не унималась Акина.
— Ты спала прямо на земле и могла подхватить простуду, — продолжал оправдываться парень.
— Да хоть бубонную чуму! Тебе то что… — продолжала нападать девушка.
— Ты в моей команде, и я отвечаю за тебя. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — твердо ответил Итачи.
— Ну надо же! И ко всем такую заботу проявляешь? Сразу в койку тащишь, — не унималась Тибо, пытаясь брыкаться.
— Зачем ты так… Я не сделал ничего плохого, — произнес парень, не понимая, чем заслужил такое отношение.
— Неужели…упустил возможность… Какая досада! — с нескрываемой злобой, съязвила она.
Ему нечего было ответить, и он стойко терпел поток нелепых обвинений.
— Отпусти. Видеть тебя не могу, — слезы бессильной злобы застилали янтарные глаза.
Итачи ослабил давление и позволил ей уйти. Он лежал на кровати, оставшись в комнате один, и было настолько тяжело на душе, что казалось, словно его придавило бетонной плитой, и он никак не мог её сдвинуть. Что бы он не делал, как бы не пытался с ней поладить, эффект был обратным. Если бы на её месте была другая девушка, было бы намного проще. На некоторых из них ему достаточно было просто пристально посмотреть, и те заливались краской смущения. С ней же словно бьешься о непреодолимую стену.
«Что же я делаю не так?» — вздохнул он.
Приведя свою комнату в порядок, он спустился вниз. Саске был на кухне и заканчивал приготовление завтрака.
— Вылетела, как торпеда, — отозвался Учиха-младший, когда зашел брат.
— Я не знаю, что делать, — обреченно вздохнул он.
— А что ты вообще думаешь о девушках? — спросил Саске, нарезая вареные яйца.
— Ну, они верные соратники, могут быть довольно умелыми бойцами, смелые и решительные, — ответил Итачи после недолгого раздумья. Саске чуть не засмеялся в голос.
— Ты описал среднестатистического шиноби, независимо от пола. Акина им вовсе не является. Я же говорил просто о девушках. Ну, например: милые, добрые, заботливые. Посмотри на них с этой стороны, — посоветовал Саске. Итачи задумался. Он действительно никогда не оценивал девушек так. Видимо, слишком привык общаться с куноичи.
— Садись есть. Думается лучше на полный желудок, — сказал Саске после того, как накрыл на стол, выводя брата из задумчивости.
После он часто размышлял о словах Саске.
«Милая вполне; добрая вряд ли; заботливая относительно», — размышлял он об Аюми. Представив Акину, было труднее всего дать оценку по какому-либо критерию, кроме как её вполне можно было назвать миловидной. Но всё остальное… Итачи понял, что совершенно не знает её. И теперь, в свете последних событий, вряд ли она подпустит к себе настолько близко, чтобы можно было её узнать.
Фуми сразу заметила, что после ночевки в господском доме отношения Итачи с Акиной резко ухудшились. Девушка вновь смотрела на него с холодной неприязнью. Он отвечал ей сдержанным взглядом, пытаясь скрыть тот факт, что такое отношение его задевает. Но от внимательного взгляда Фуми и это не укрылось.
Как-то раз они готовили вместе обед, и Фуми решила выяснить, в чем дело, и, может быть, попытаться исправить ситуацию.
— Совсем извела бедного мальчика, — как-бы невзначай сказала она.
— Ты о ком? — не поняла Акина.
— Об Итачи. О ком же ещё, — не меняя тона разговора, продолжила Фумико.
Девушка посмотрела на неё, и та увидела, как ярость разгорается в глазах дочери.
«Бедный, мальчик?! Это он то бедный мальчик! Один из самых опасных преступников S-ранга! Безжалостный хладнокровный убийца, Джоунин S-ранга, которого я извела? О, как бы я этого хотела!» — пылая негодованием, думала она.
— Милая, что же он такого натворил? — поинтересовалась женщина, наблюдая гамму негативных эмоций на лице дочери.
— Ты хочешь сказать: натворил… опять, — поправила её девушка.
Фуми вопросительно посмотрела на неё. Ей ничего не оставалось, как рассказать о причине их очередного конфликта. Женщина слушала её, лукаво улыбаясь.
— Что ж, его ошибка была в том, что он отнес тебя в свою комнату, а должен был предварительно приготовить комнату для гостей, так? Видимо, он действовал, как на миссии: решал возникшую проблему наиболее быстрым способом, — предположила Фуми.
— Он мог бы просто разбудить меня, и я бы ушла домой, — продолжала Акина.
— Итачи просто пожалел тебя. Я это сразу поняла, как только Саске сообщил, что ты останешься у них, — улыбнулась женщина.
— Я об этом не просила, — недовольно буркнула девушка, возвращаясь к приготовлению пищи. Однако Фуми заметила, что вулкан негодования начал остывать.
— Ах, милая, какая же ты всё ещё, в сущности, девочка, — сказала она, убрав с её плеча выбившийся темно-зеленый локон. Акина решила пропустить это мимо ушей.
После обеда она намеревалась пару часов предаться праздному безделью, повалявшись в постели и почитать сборник стихов:
Мы вырастаем из любви
И, заперев в комоде
Ее храним, пока она
Не будет снова в моде.(1)
Стук в дверь её комнаты прервал чтение. После дозволения зашёл её брат.
— Собирайся. Мы временно переезжаем, — сообщил он.
— Куда? — недоумевала девушка.
— В дом Итачи. Жить и тренироваться лучше в одном доме, а не бегать через пол квартала на площадку или в спортзал, — ответил Хару.
— Без меня, — категорично заявила девушка, твердо решив, что появится в их доме, только если небо упадет на землю.
— Ты часть команды забыла? — напомнил Хару. Капризы сестры начинали его раздражать.
— Я помню. Но жить у них не буду, — упрямо произнесла Акина, поднимаясь с постели.
— Пойдешь наперекор капитану команды? — поинтересовался парень.
— Он капитан во время тренировок и игры. В остальное время, шёл бы он лесом, — упрямилась девушка.
Стук в дверь прервал их спор.
— Можно? — услышала она знакомый голос за спиной брата. Он стоял на пороге её комнаты и ждал приглашения.
«Этого только не хватало», — недовольно подумала она и демонстративно отвернулась, давая понять, что его визит ей неприятен.
— Заходи. У нас тут кое-кто захотел покапризничать, — заявил Хару, недовольно поглядывая на сестру.
— Разреши поговорить с ней наедине, — попросил Итачи, пройдя в комнату.
Хару покинул спальню Акины. Итачи некоторое время стоял у двери, мельком оглядев маленькую, но уютную комнату: кровать, застеленная постельным бельем с веселым рисунком, книги на письменном столе и навесной полке, мягкие игрушки на платяном шкафу и подоконнике. Парень некоторое время, не решаясь начать разговор, и только смотрел на неё. Плавные линии точеной фигуры, тонкий стан и вьющийся редкими волнами водопад отливающих изумрудным цветом темных волос. В чертах лица всё ещё есть что-то детское. Девушка, бросившая ему вызов.
— Если ты считаешь меня в чем-то виноватым, пусть так. Я готов признать свою вину. Прошу, прости меня, — сказал он, сделав глубокий поклон. Поведение молодого человека несколько обескуражило девушку. Она некоторое время не смогла произнести ни слова.
«Ради пользы дела чего только не сделаешь», — подумала Акина, сомневаясь в искренности Учихи.
— Забудь, — нехотя ответила она, не желая вновь с ним скандалить. Парень поднял голову и внимательно посмотрел на неё.
— Тогда почему ты не хочешь жить с нами? Всё дело во мне? — спросил парень. Акина смерила его равнодушным взглядом, давая понять, что это не всё, что является препятствием.
— Ты думаешь, целесообразно будет девушке жить среди парней, не являющихся ей родственниками? — озвучила она свои сомнения.
Итачи понял, что Акина боится за свою репутацию. Даже если они будут видеть её только на тренировках и во время трапезы, сам факт её присутствия среди посторонних мужчин скомпрометирует её.
— Хорошо. В твое распоряжение будет отведено целое крыло здания моего дома, и никто не посмеет без твоего ведома явиться туда. Пусть это будет платой за твое участие в моей команде — возможность жить в моём доме, — предложил он.
Акина задумалась. Теперь это выглядело не просто как проживание, а как сделка или плата. Возможность жить в просторной комнате и шикарных условиях взамен на участие в соревнованиях.
