Смерть.
Две Стрелы попали в меня. Одна в плечо навылет, вторая в спину застряв в Уплотненном доспехе. Меня закрутило и швырнуло вперёд, я покатился по земле кубарем.
Рывок! Оттолкнулся ногой от земли, отпрыгивая назад. В то место, куда я только что должен был кувыркнуться, прилетел подарок от Зоркого. Он дождался, когда моя траектория станет предсказуемой, и взял правильное упреждение.
Рывок! Рывок!
Ещё один залп из пулемёта. И у меня никак не получается полностью выскочить из зоны поражения – ещё одна Стрела попала в спину. Меня бросило на землю…
Рывок! Я оттолкнулся от неё руками, подбрасывая тело вверх.
Рывок! Теперь ногами, бросая тело вперёд.
Рывок! Снова руками.
Я буквально бегу на четырёх конечностях, как какой-то зверь. Кстати, так вроде даже быстрее выходит.
Но, очевидно, долго это не могло продолжаться.
Новая очередь Башни и в моём Теле стало на три Стрелы больше, причём две попали по левой ноге, лишив меня возможности не то что бежать, но даже идти или стоять.
Я повалился вниз, прокатился пару метров по земле и грязи.
И остановился.
– Прекратить огонь! – неожиданно отдал приказ командир.
– Пока он не двигается…
– Ты бы лучше попадал, пока он двигался. Тебя вроде этому учили? – усмехнулся Шутник.
– Заткнись, – отмахнулся я от издёвки демона.
Но он был прав. Большая часть моих тренировок заключается в стрельбе по движущейся мишени, и до этого дня я думал, что отлично освоил это умение.
Как же я ошибался.
Влад двигается слишком непредсказуемо. Никаких шаблонов. Он не виляет влево-вправо, и не смещается через равномерные промежутки времени. Его движения абсолютно рандомны и по направлению, и по времени. Я был уверен, что подстрелю его, пока он катится кубарем по земле, но и здесь ничего не получилось.
А ещё до этого дня я думал, что бег на четырёх конечностях могут применять только зверолюды.
Это будет мне уроком, из которого я попробую извлечь максимум пользы.
Но сейчас…
– Так почему не стрелять?
– Подойдём ближе.
– Он не шевелится, но я вижу, что он ещё жив. Нет нужды рисковать.
– Думаешь, мы впятером рискуем, подходя к одному полуживому беглецу?
– Идём быстрее! – обрадовался Вихрь.
Командир не дал ему броситься за Ником, чтобы тот не перекрывал линию огня. Неужели он думает, что командир принял это решение, чтобы позволить ему самому убить Героя?
Наивный.
Мы наконец выбрались из зарослей. Герой успел пробежать где-то половину разделительной полосы. Довольно неплохой результат.
И он не шевелился. Ни одного движения. Он ведь не притворяется мёртвым в надежде, что мы уйдём не проверив Тело?
Подойдя ближе, я понял, что ошибался – Герой шевелился. Его мелко трясло. Истощение. Он бежал из последних Сил, которые закончились вскоре после падения.
– Стоять! – командир остановился в пяти метрах от Героя.
В этот момент Герой перевернулся. Лицо его было в грязи, раны от Стрел сильно кровоточили. Он уже вытащил Стрелы из спины, но ещё две продолжали торчать в ноге.
– Я вас заждался. Чего так медленно? – усмехнулся Герой.
Еле тащились, у меня почти вся кровь в землю переместиться успела.
– Это твой ответ? – задал вопрос Ник.
– Это мой вопрос. Ответ придётся давать тебе.
– Не знаю, что за чушь ты несёшь, но я рад, что ты ещё жив, мне не терпится…
Вихрь сделал шаг вперёд, собираясь на деле показать, чего именно ему так не терпится, но Ник вытянул руку в сторону, останавливая зверолюда.
– Командир, позволь мне…
– Нет. Ты не убьёшь его сейчас.
– Но почему!?
– Потому что никто из нас его сейчас не убьёт.
Значит, таков твой ответ, Ник.
– Что?! – взревел зверолюд.
– Из-за этой полустёртой линии, босс? – Шутник опустил глаза вниз.
Да. На земле была уже затёртая, почти незаметная линия. Обычная меловая черта.
И я помнил, что она из себя представляет.
– Здесь начинается территория антимагических баронств. Баронство Щитников, если мне не изменяет память.
– Да какая разница, командир?
– Он на территории другого королевства. Мы не можем убить или схватить его без официального разрешения их властей.
– Здесь никого нет! И эта линия просто формальность! Первые поселения этих фриков почти в полусотне километров отсюда! – Вихрь начал выходить из себя.
Звериный Раж?
– Эта линия, – повысил голос Ник. – Не формальность!
– Но он сам незаконно попал на их территорию. Он маг, а мы должны заранее договариваться о посещении баронств, – привёл аргумент Зоркий.
– Наказывать его за это должны они, а не мы.
– Если он так сделал, то…
– НЕТ!! Мне плевать, что делают остальные! Но мы… Лурдения следует правилам и договорённостям. Если заступить за черту всего на один шаг, потому что никто не узнает, потому что это совсем немного, потому что это ради правильной цели, потом ты сделаешь два шага, три, десять… а после эта черта просто исчезнет.
– У нас приказ от Его Величества, босс.
– И мы выполним его придерживаясь его главной цели.
– Как скажешь, босс, – легко согласился Шутник.
– Шутник, ты!.. – Вихрь сделал ещё один шаг ко мне.
– Второй раз за двое суток, Вихрь, – голос Ника стал непривычно низким. – Я начинаю думать, что ты неисправим. Зря я за тебя поручился перед Его Величеством.
Вихрь замер. Остальные напряглись. Мне даже показалось, будто они готовы атаковать зверолюда, если тот сделает ещё хоть один шаг вперёд.
– Возвращайтесь, я вас догоню. Живо! – отдал Ник приказ.
Через секунду команда Ника в быстром темпе удалялась от нас, краем уха я успел услышать слова Шутника:
– Завязывай с этим, Вихрь. Ты нас всех подставляешь!
Перевёл взгляд на Ника. Он внимательно меня осматривал.
– Словил Истощение, да, Влад? Быстро Вылечить себя не сможешь. А в Нуклирде есть представительства всех баронств. Мы скоро получим официальное разрешение на твою поимку. Не думай, что спасся, ты лишь отсрочил неизбежное.
– Ещё посмотрим, – через боль усмехнулся я.
– Всё могло сложиться иначе.
– Нет. Я не смогу разделить твои взгляды, а ты не сможешь принять мои.
– Я ведь уже сказал: твой путь закончится большой кровью. Ты не сможешь остановиться, и чем дальше ты будешь идти, тем меньше будешь в действительности различать добро и зло, при этом искренне веря, что только ты это и можешь делать. А если надеешься найти баланс, чтобы не погрузиться в это с головой, чтобы не потерять себя – не получится. Это падение в бездну, Влад.
– Наверное, ты прав. Но то, что вы задумали – неисполнимо. Для поддержания баланса, о котором ты говорил, вам будет нужна опора. Но её нет – в Душах Разумных нет места твоим идеалам… ха-ха… падение в бездну, баланс без опоры. Мы такие разные, но вся наша жизнь одно и то же – баланс в падении. Вот только я хочу лишь по максимуму отсрочить неизбежный конец, а ты хочешь удержаться в воздухе.
Ник поднял глаза к небу. Ни одной тучки. Здешнее небо и правда светлее Земного.
– Надеюсь, ты сможешь отсрочить своё падение достаточно долго, чтобы умереть не от моей руки.
– Я тоже.
Ник ушёл. Я продолжил любоваться небом.
– “Не думаешь ползти? Ник не соврал – твои шансы невелики.”
Пожалуй пора.
Регенерация. Лечение. Лечение. Лечение. Лечение. Лечение.
Как же много во мне лишних дырок?
– “Ты?.. Прохвост!”
– “Знаешь, как не просто длительное время имитировать Истощение? Обмениваюсь философскими фразочками с Ником, а сам думаю, не сильно ли у меня руки трясутся, и достаточно ли безысходности на лице? Правила правилами, но поняв, что я бодр и свеж, могли бы и кончить меня прямо здесь. Кто этих идеалистов разберёт?”
– “Ха-ха! Отлично! Наши шансы выросли! Падение отсрочено!.. А вообще, ты правильно сказал: вы оба поставили перед собой недостижимые задачи и прёте вперёд как бараны.”
– “Так и есть. Но знаешь, Дедион – надо ставить себе задачи выше своих Сил: во-первых, потому, что их всё равно никогда не знаешь, а во-вторых, потому, что Силы и появляются по мере выполнения недостижимой задачи.”
– “Я бы сказал, что это просто демагогия, но есть что-то такое в твоих словах: какая-то Сила, что может… погоди… это ведь опять… НИЧЕМУ ТЕБЯ ЖИЗНЬ НЕ УЧИТ!!”
Встретились как-то в баре: гей, который ненавидел узкоглазых; феминистка, презирающая мужчин; тридцатилетний мужик, считающий всех, кто живёт богаче его – ублюдками и ворами; азиат-кроссдресер, после одного инцидента недолюбливающий цыган, после другого – жидов; и… самый толерантный человек на свете.
Сели за один стол. Заказали алкоголь. Каждый по очереди начал произносить тост.
– За толерантность! – поднял бокал гей. – За то, что меньшинства стали полноправной частью нашего современного общества!
Кроссдресер не поднял бокал. Он знал, что для многих “другими”, “неправильными”, “не нашими”, “больными” зачастую оказываются не представители меньшинств, а наоборот, и признание меньшинств, как ни странно, решает лишь малую часть проблемы ксенофобии.
Не поднял бокал и мужик. Ему было плевать, что они там делают в своей личной жизни за закрытыми дверьми, но уже давно ясно, что меньшинства борются не за права, а за привилегии, которые потом смогут обратить в деньги, став богаче его, ничего при этом не делая.
Следующей тост произнесла феминистка:
– За толерантность! За то, что женщина перестала быть лишь обслугой у мужчин!
Гей не поднял свой бокал. Он не понимал подобной цели. Зачем стремиться выйти из самого оберегаемого и защищаемого слоя общества, да ещё с такой помпой? Тем женщинам, что хотят сохранения гендерных ролей, станет в разы сложнее жить в таком обществе. А ведь таких большинство. Ведь никто из них не сталкивался с необходимостью идти против законов природы, чтобы просто быть собой.
Не поднял бокал и мужик. Ему теперь страдать ещё и от того, что помимо целой кучи других мужиков, он менее обеспечен чем многие женщины?
На тост мужика не подняли бокалы феминистка и кроссдресер, на тост кроссдресера – гей и феминистка.
Очередь произносить тост дошла до самого толерантного человека на свете.
– У меня нет тоста. Мне не за что пить. Просто пью.
Остальные начали его убеждать: посмотри вокруг, мы живём в самом справедливом обществе за всю историю человечества и дальше будет только лучше!
Обвёл он их взглядом и вновь заговорил:
– Да мне на вас… вообще на всех плевать. Впрочем, плевать. Тост! За толерантность! За то, что моя хата всегда с краю!
Никто, кроме самого толерантного человека на свете не поднял свой бокал. И все они начали искренне ненавидеть этих конченных толерантных ублюдков.
Дедион (придумал сразу после того, как Влад покинул Замок Рока)
Мелочи. Самое важное всегда кроется в мелочах. В какой-то момент это изречение перестаёт быть лишь помпезным статусом в соцсетях и превращается в подтверждённую жизненным опытом истину.
Обычно слишком поздно.
Мы так любим упрощать и низводить до основы, до обобщений. Тот хороший, этот плохой, здесь у нас левый, а тут правый.
Но в итоге все оказываются неоднозначными, сложными, динамически изменчивыми и непредсказуемыми.
К чему это я погрузился в бесполезные философские рассуждения? Ответ кроется в мелочи: Герой, сражавшийся с Владыками, тиранами, сектантами, проходивший испытания КняЗЯ Тьмы и Древнейшей магессы планеты, которому судьбой должно быть положено встретить героическую смерть в бою от ладоней или меча достойного врага, в данный момент дёргался в конвульсиях, находясь в предсмертном состоянии из-за… ягодки.
Откуда я мог знать, что если в грозди Кустурники попадётся чёрная ягода, то это уже не Кустурника, а Герминика – сырьё для Сильнейших ядов? Дедион меня об этом предупредил лишь в тот момент, когда я в две руки запихивал сочные и сладкие ягоды в свой дурной рот. Причём он подал мне эту информацию в виде шутки, якобы мне крупно повезёт такую найти.
Шанс всего один на миллион.
Стоит такая как минимум пару десятков золотых.
Видимо, я умудрился профукать и золото и жизнь. Не такое у меня было представление о крупном везении.
Регенерация работала на полную, но положительного эффекта я не ощущал.
Значит, конец.
Что ж, бывает.
Перед тем как я умер, мне послышались голоса и привиделись чьи-то грязные ботинки прямо перед глазами.
Совсем дурной яд – мог бы перед смертью галлюцинации и получше подогнать.
– Вы из семьи научной интеллигенции и сами поначалу шли по стопам родителей: математическая гимназия, шахматы, олимпиады, турниры. А потом довольно резко сменили курс, выбрав военную службу.
– Я думаю, тот факт, что я не идиот, сильно помог мне в этой стезе, и ещё сильнее он помог моим подчинённым.
– Но почему такой резкий переход от науки к службе в войсках?
– … Не знаю точно. Хотелось что-то изменить. А лучше вообще всё.
– Служба в армии и дисциплина прочно ассоциируются с контролем.
– Хотел ли я вернуть себе контроль над собственной жизнью таким превдорабочим способом?.. Возможно.
– Вернуть? Или обрести? Вы склоны винить себя даже в том, что лежит вне сферы вашей ответственности, а значит получали от судьбы удар за ударом, пока не решили выбрать для своей жизни область, в которой якобы всё высчитано, всё отчерчено, всё по уставу.
– Это вопрос?
– Если вы дадите ответ, то да.
– … Если опустить детали, то так и было. И конечно был триггер, после которого я решил, что могу спасти себя только сам, не полагаясь ни на кого и не доверяя никому.
– Что за триггер?
– Это не так важно.
– Хм, хорошо. Вернёмся к вашей семье. Ваши родители погибли?
– Так точно.
– Как это случилось?
– В двух словах?.. Мама умерла в больнице из-за воспаления печени, отец погиб в ДТП.
– Воспаление печени? Цирроз?
– Более острое состояние, но в целом, да – цирроз.
– Ваша мама пила?
– После определённого момента.
– Определённого?.. Какие у вас с ней были отношения?
– Натянутые. Очевидно.
– Для вас это очевидно?
– Да.
– А какие отношения были у вас с отцом?
– … Хорошие. Он, в том числе, помог мне, когда я выбрал этот путь. Договорился с кем-то из знакомых на мой счёт. И вообще много чем мне помогал. Хотя общались мы нечасто.
– Для вас такие отношения с отцом тоже очевидны?
– … Нет.
– Ясно. Вы были на похоронах своей мамы?
– Конечно.
– Что вам тогда сказал отец?
– Какие-то общие слова.
– Какие?
– … Что мы семья. Что мама меня любила. Что мы должны быть крепки духом в такой момент.
– Вы хотели от него этих слов?
– Я ничего не хотел от своего отца. Или мамы. Они свободны от моих желаний.
– Они ничего вам не должны, так? Понятно. А если бы ваш отец обвинил вас в смерти мамы, если бы он вас недолюбливал или вообще ненавидел, вам стало бы легче?
– …
– Вам стало бы легче, если бы он ненавидел вас также сильно, как вы сами себя ненавидите?
– … Он был хорошим человеком.
– А мама?
– Не хуже.
– Она обвиняла вас в… произошедшем?
– Периодически.
– Она вас прощала? Оправдывала?
– … Однажды. По телефону. Как раз, когда я надумал идти в военные. Она сказала, что я не виноват. По её голосу, я понял, что она… но мне было приятно услышать эти слова. И очень горько одновременно.
– Ясно… Ваш отец погиб относительно недавно, если верить отчёту.
– Скоро будет четвёртая годовщина.
– ДТП. Что именно произошло?
– Его сбил пьяный водитель. Сейчас модно так ездить.
– В итоге обоих ваших родителей, пусть косвенно, но забрал алкоголь. В вашем досье написано “Не пьёт”, но так почти у всех написано, что абсолютно не соответствует действительности. Как у вас на самом деле сложились отношения с алкоголем?
Две Стрелы попали в меня. Одна в плечо навылет, вторая в спину застряв в Уплотненном доспехе. Меня закрутило и швырнуло вперёд, я покатился по земле кубарем.
Рывок! Оттолкнулся ногой от земли, отпрыгивая назад. В то место, куда я только что должен был кувыркнуться, прилетел подарок от Зоркого. Он дождался, когда моя траектория станет предсказуемой, и взял правильное упреждение.
Рывок! Рывок!
Ещё один залп из пулемёта. И у меня никак не получается полностью выскочить из зоны поражения – ещё одна Стрела попала в спину. Меня бросило на землю…
Рывок! Я оттолкнулся от неё руками, подбрасывая тело вверх.
Рывок! Теперь ногами, бросая тело вперёд.
Рывок! Снова руками.
Я буквально бегу на четырёх конечностях, как какой-то зверь. Кстати, так вроде даже быстрее выходит.
Но, очевидно, долго это не могло продолжаться.
Новая очередь Башни и в моём Теле стало на три Стрелы больше, причём две попали по левой ноге, лишив меня возможности не то что бежать, но даже идти или стоять.
Я повалился вниз, прокатился пару метров по земле и грязи.
И остановился.
***
– Прекратить огонь! – неожиданно отдал приказ командир.
– Пока он не двигается…
– Ты бы лучше попадал, пока он двигался. Тебя вроде этому учили? – усмехнулся Шутник.
– Заткнись, – отмахнулся я от издёвки демона.
Но он был прав. Большая часть моих тренировок заключается в стрельбе по движущейся мишени, и до этого дня я думал, что отлично освоил это умение.
Как же я ошибался.
Влад двигается слишком непредсказуемо. Никаких шаблонов. Он не виляет влево-вправо, и не смещается через равномерные промежутки времени. Его движения абсолютно рандомны и по направлению, и по времени. Я был уверен, что подстрелю его, пока он катится кубарем по земле, но и здесь ничего не получилось.
А ещё до этого дня я думал, что бег на четырёх конечностях могут применять только зверолюды.
Это будет мне уроком, из которого я попробую извлечь максимум пользы.
Но сейчас…
– Так почему не стрелять?
– Подойдём ближе.
– Он не шевелится, но я вижу, что он ещё жив. Нет нужды рисковать.
– Думаешь, мы впятером рискуем, подходя к одному полуживому беглецу?
– Идём быстрее! – обрадовался Вихрь.
Командир не дал ему броситься за Ником, чтобы тот не перекрывал линию огня. Неужели он думает, что командир принял это решение, чтобы позволить ему самому убить Героя?
Наивный.
Мы наконец выбрались из зарослей. Герой успел пробежать где-то половину разделительной полосы. Довольно неплохой результат.
И он не шевелился. Ни одного движения. Он ведь не притворяется мёртвым в надежде, что мы уйдём не проверив Тело?
Подойдя ближе, я понял, что ошибался – Герой шевелился. Его мелко трясло. Истощение. Он бежал из последних Сил, которые закончились вскоре после падения.
– Стоять! – командир остановился в пяти метрах от Героя.
В этот момент Герой перевернулся. Лицо его было в грязи, раны от Стрел сильно кровоточили. Он уже вытащил Стрелы из спины, но ещё две продолжали торчать в ноге.
– Я вас заждался. Чего так медленно? – усмехнулся Герой.
***
Еле тащились, у меня почти вся кровь в землю переместиться успела.
– Это твой ответ? – задал вопрос Ник.
– Это мой вопрос. Ответ придётся давать тебе.
– Не знаю, что за чушь ты несёшь, но я рад, что ты ещё жив, мне не терпится…
Вихрь сделал шаг вперёд, собираясь на деле показать, чего именно ему так не терпится, но Ник вытянул руку в сторону, останавливая зверолюда.
– Командир, позволь мне…
– Нет. Ты не убьёшь его сейчас.
– Но почему!?
– Потому что никто из нас его сейчас не убьёт.
Значит, таков твой ответ, Ник.
– Что?! – взревел зверолюд.
– Из-за этой полустёртой линии, босс? – Шутник опустил глаза вниз.
Да. На земле была уже затёртая, почти незаметная линия. Обычная меловая черта.
И я помнил, что она из себя представляет.
– Здесь начинается территория антимагических баронств. Баронство Щитников, если мне не изменяет память.
– Да какая разница, командир?
– Он на территории другого королевства. Мы не можем убить или схватить его без официального разрешения их властей.
– Здесь никого нет! И эта линия просто формальность! Первые поселения этих фриков почти в полусотне километров отсюда! – Вихрь начал выходить из себя.
Звериный Раж?
– Эта линия, – повысил голос Ник. – Не формальность!
– Но он сам незаконно попал на их территорию. Он маг, а мы должны заранее договариваться о посещении баронств, – привёл аргумент Зоркий.
– Наказывать его за это должны они, а не мы.
– Если он так сделал, то…
– НЕТ!! Мне плевать, что делают остальные! Но мы… Лурдения следует правилам и договорённостям. Если заступить за черту всего на один шаг, потому что никто не узнает, потому что это совсем немного, потому что это ради правильной цели, потом ты сделаешь два шага, три, десять… а после эта черта просто исчезнет.
– У нас приказ от Его Величества, босс.
– И мы выполним его придерживаясь его главной цели.
– Как скажешь, босс, – легко согласился Шутник.
– Шутник, ты!.. – Вихрь сделал ещё один шаг ко мне.
– Второй раз за двое суток, Вихрь, – голос Ника стал непривычно низким. – Я начинаю думать, что ты неисправим. Зря я за тебя поручился перед Его Величеством.
Вихрь замер. Остальные напряглись. Мне даже показалось, будто они готовы атаковать зверолюда, если тот сделает ещё хоть один шаг вперёд.
– Возвращайтесь, я вас догоню. Живо! – отдал Ник приказ.
Через секунду команда Ника в быстром темпе удалялась от нас, краем уха я успел услышать слова Шутника:
– Завязывай с этим, Вихрь. Ты нас всех подставляешь!
Перевёл взгляд на Ника. Он внимательно меня осматривал.
– Словил Истощение, да, Влад? Быстро Вылечить себя не сможешь. А в Нуклирде есть представительства всех баронств. Мы скоро получим официальное разрешение на твою поимку. Не думай, что спасся, ты лишь отсрочил неизбежное.
– Ещё посмотрим, – через боль усмехнулся я.
– Всё могло сложиться иначе.
– Нет. Я не смогу разделить твои взгляды, а ты не сможешь принять мои.
– Я ведь уже сказал: твой путь закончится большой кровью. Ты не сможешь остановиться, и чем дальше ты будешь идти, тем меньше будешь в действительности различать добро и зло, при этом искренне веря, что только ты это и можешь делать. А если надеешься найти баланс, чтобы не погрузиться в это с головой, чтобы не потерять себя – не получится. Это падение в бездну, Влад.
– Наверное, ты прав. Но то, что вы задумали – неисполнимо. Для поддержания баланса, о котором ты говорил, вам будет нужна опора. Но её нет – в Душах Разумных нет места твоим идеалам… ха-ха… падение в бездну, баланс без опоры. Мы такие разные, но вся наша жизнь одно и то же – баланс в падении. Вот только я хочу лишь по максимуму отсрочить неизбежный конец, а ты хочешь удержаться в воздухе.
Ник поднял глаза к небу. Ни одной тучки. Здешнее небо и правда светлее Земного.
– Надеюсь, ты сможешь отсрочить своё падение достаточно долго, чтобы умереть не от моей руки.
– Я тоже.
Ник ушёл. Я продолжил любоваться небом.
– “Не думаешь ползти? Ник не соврал – твои шансы невелики.”
Пожалуй пора.
Регенерация. Лечение. Лечение. Лечение. Лечение. Лечение.
Как же много во мне лишних дырок?
– “Ты?.. Прохвост!”
– “Знаешь, как не просто длительное время имитировать Истощение? Обмениваюсь философскими фразочками с Ником, а сам думаю, не сильно ли у меня руки трясутся, и достаточно ли безысходности на лице? Правила правилами, но поняв, что я бодр и свеж, могли бы и кончить меня прямо здесь. Кто этих идеалистов разберёт?”
– “Ха-ха! Отлично! Наши шансы выросли! Падение отсрочено!.. А вообще, ты правильно сказал: вы оба поставили перед собой недостижимые задачи и прёте вперёд как бараны.”
– “Так и есть. Но знаешь, Дедион – надо ставить себе задачи выше своих Сил: во-первых, потому, что их всё равно никогда не знаешь, а во-вторых, потому, что Силы и появляются по мере выполнения недостижимой задачи.”
– “Я бы сказал, что это просто демагогия, но есть что-то такое в твоих словах: какая-то Сила, что может… погоди… это ведь опять… НИЧЕМУ ТЕБЯ ЖИЗНЬ НЕ УЧИТ!!”
Глава 3. Ксенофобия головного мозга
Встретились как-то в баре: гей, который ненавидел узкоглазых; феминистка, презирающая мужчин; тридцатилетний мужик, считающий всех, кто живёт богаче его – ублюдками и ворами; азиат-кроссдресер, после одного инцидента недолюбливающий цыган, после другого – жидов; и… самый толерантный человек на свете.
Сели за один стол. Заказали алкоголь. Каждый по очереди начал произносить тост.
– За толерантность! – поднял бокал гей. – За то, что меньшинства стали полноправной частью нашего современного общества!
Кроссдресер не поднял бокал. Он знал, что для многих “другими”, “неправильными”, “не нашими”, “больными” зачастую оказываются не представители меньшинств, а наоборот, и признание меньшинств, как ни странно, решает лишь малую часть проблемы ксенофобии.
Не поднял бокал и мужик. Ему было плевать, что они там делают в своей личной жизни за закрытыми дверьми, но уже давно ясно, что меньшинства борются не за права, а за привилегии, которые потом смогут обратить в деньги, став богаче его, ничего при этом не делая.
Следующей тост произнесла феминистка:
– За толерантность! За то, что женщина перестала быть лишь обслугой у мужчин!
Гей не поднял свой бокал. Он не понимал подобной цели. Зачем стремиться выйти из самого оберегаемого и защищаемого слоя общества, да ещё с такой помпой? Тем женщинам, что хотят сохранения гендерных ролей, станет в разы сложнее жить в таком обществе. А ведь таких большинство. Ведь никто из них не сталкивался с необходимостью идти против законов природы, чтобы просто быть собой.
Не поднял бокал и мужик. Ему теперь страдать ещё и от того, что помимо целой кучи других мужиков, он менее обеспечен чем многие женщины?
На тост мужика не подняли бокалы феминистка и кроссдресер, на тост кроссдресера – гей и феминистка.
Очередь произносить тост дошла до самого толерантного человека на свете.
– У меня нет тоста. Мне не за что пить. Просто пью.
Остальные начали его убеждать: посмотри вокруг, мы живём в самом справедливом обществе за всю историю человечества и дальше будет только лучше!
Обвёл он их взглядом и вновь заговорил:
– Да мне на вас… вообще на всех плевать. Впрочем, плевать. Тост! За толерантность! За то, что моя хата всегда с краю!
Никто, кроме самого толерантного человека на свете не поднял свой бокал. И все они начали искренне ненавидеть этих конченных толерантных ублюдков.
Дедион (придумал сразу после того, как Влад покинул Замок Рока)
Мелочи. Самое важное всегда кроется в мелочах. В какой-то момент это изречение перестаёт быть лишь помпезным статусом в соцсетях и превращается в подтверждённую жизненным опытом истину.
Обычно слишком поздно.
Мы так любим упрощать и низводить до основы, до обобщений. Тот хороший, этот плохой, здесь у нас левый, а тут правый.
Но в итоге все оказываются неоднозначными, сложными, динамически изменчивыми и непредсказуемыми.
К чему это я погрузился в бесполезные философские рассуждения? Ответ кроется в мелочи: Герой, сражавшийся с Владыками, тиранами, сектантами, проходивший испытания КняЗЯ Тьмы и Древнейшей магессы планеты, которому судьбой должно быть положено встретить героическую смерть в бою от ладоней или меча достойного врага, в данный момент дёргался в конвульсиях, находясь в предсмертном состоянии из-за… ягодки.
Откуда я мог знать, что если в грозди Кустурники попадётся чёрная ягода, то это уже не Кустурника, а Герминика – сырьё для Сильнейших ядов? Дедион меня об этом предупредил лишь в тот момент, когда я в две руки запихивал сочные и сладкие ягоды в свой дурной рот. Причём он подал мне эту информацию в виде шутки, якобы мне крупно повезёт такую найти.
Шанс всего один на миллион.
Стоит такая как минимум пару десятков золотых.
Видимо, я умудрился профукать и золото и жизнь. Не такое у меня было представление о крупном везении.
Регенерация работала на полную, но положительного эффекта я не ощущал.
Значит, конец.
Что ж, бывает.
Перед тем как я умер, мне послышались голоса и привиделись чьи-то грязные ботинки прямо перед глазами.
Совсем дурной яд – мог бы перед смертью галлюцинации и получше подогнать.
***
– Вы из семьи научной интеллигенции и сами поначалу шли по стопам родителей: математическая гимназия, шахматы, олимпиады, турниры. А потом довольно резко сменили курс, выбрав военную службу.
– Я думаю, тот факт, что я не идиот, сильно помог мне в этой стезе, и ещё сильнее он помог моим подчинённым.
– Но почему такой резкий переход от науки к службе в войсках?
– … Не знаю точно. Хотелось что-то изменить. А лучше вообще всё.
– Служба в армии и дисциплина прочно ассоциируются с контролем.
– Хотел ли я вернуть себе контроль над собственной жизнью таким превдорабочим способом?.. Возможно.
– Вернуть? Или обрести? Вы склоны винить себя даже в том, что лежит вне сферы вашей ответственности, а значит получали от судьбы удар за ударом, пока не решили выбрать для своей жизни область, в которой якобы всё высчитано, всё отчерчено, всё по уставу.
– Это вопрос?
– Если вы дадите ответ, то да.
– … Если опустить детали, то так и было. И конечно был триггер, после которого я решил, что могу спасти себя только сам, не полагаясь ни на кого и не доверяя никому.
– Что за триггер?
– Это не так важно.
– Хм, хорошо. Вернёмся к вашей семье. Ваши родители погибли?
– Так точно.
– Как это случилось?
– В двух словах?.. Мама умерла в больнице из-за воспаления печени, отец погиб в ДТП.
– Воспаление печени? Цирроз?
– Более острое состояние, но в целом, да – цирроз.
– Ваша мама пила?
– После определённого момента.
– Определённого?.. Какие у вас с ней были отношения?
– Натянутые. Очевидно.
– Для вас это очевидно?
– Да.
– А какие отношения были у вас с отцом?
– … Хорошие. Он, в том числе, помог мне, когда я выбрал этот путь. Договорился с кем-то из знакомых на мой счёт. И вообще много чем мне помогал. Хотя общались мы нечасто.
– Для вас такие отношения с отцом тоже очевидны?
– … Нет.
– Ясно. Вы были на похоронах своей мамы?
– Конечно.
– Что вам тогда сказал отец?
– Какие-то общие слова.
– Какие?
– … Что мы семья. Что мама меня любила. Что мы должны быть крепки духом в такой момент.
– Вы хотели от него этих слов?
– Я ничего не хотел от своего отца. Или мамы. Они свободны от моих желаний.
– Они ничего вам не должны, так? Понятно. А если бы ваш отец обвинил вас в смерти мамы, если бы он вас недолюбливал или вообще ненавидел, вам стало бы легче?
– …
– Вам стало бы легче, если бы он ненавидел вас также сильно, как вы сами себя ненавидите?
– … Он был хорошим человеком.
– А мама?
– Не хуже.
– Она обвиняла вас в… произошедшем?
– Периодически.
– Она вас прощала? Оправдывала?
– … Однажды. По телефону. Как раз, когда я надумал идти в военные. Она сказала, что я не виноват. По её голосу, я понял, что она… но мне было приятно услышать эти слова. И очень горько одновременно.
– Ясно… Ваш отец погиб относительно недавно, если верить отчёту.
– Скоро будет четвёртая годовщина.
– ДТП. Что именно произошло?
– Его сбил пьяный водитель. Сейчас модно так ездить.
– В итоге обоих ваших родителей, пусть косвенно, но забрал алкоголь. В вашем досье написано “Не пьёт”, но так почти у всех написано, что абсолютно не соответствует действительности. Как у вас на самом деле сложились отношения с алкоголем?
