За ним уже поднимался Мирон. Вдвоем они отцепили руки Барка от штурвала и посадили его прямо на пол, чтобы не упал. Глаза его были абсолютно безумны.
- Так держать, - приказал Мирон вахтенному, и тот схватил штурвал. А он вытащил фляжку с коньяком и влил в рот Барклая, не встретив сопротивления. Скоро взгляд того ожил, и он заплакал, прижавшись к ноге Седова.
- Держись, сынок, все обошлось, - растроганно сказал Мирон, помогая ему встать. Они спустились в заветную каюту. Как только Барк убедился, что Сашенька спит и комочек рядом с ней тоже, силы покинули его. Невысокий черноглазый человек, выдержавший борьбу со стихией, вышел на цыпочках за дверь, сел около нее и заснул.
Когда они доплыли наконец до городка, Барк на руках, не доверяя никому, отнес Сашеньку в машину. За ним Ариадна несла внука, слабенькое, но дорогое существо, закутанное в несколько слоев белья. Их отвезли в госпиталь, поместили в лучшую палату, врач тоже остался там.
Вечером на яхте, вставшей на прикол в незнакомом городе, был веселый пир по поводу избавления от бед, за здоровье малыша и его родни.
- Что же это, значит, я стал дедом? - вопрошал Мирон со смехом. - Пейте, друзья, мы ведь одна команда! Барк, дай я тебя поцелую!
- Ты еще что, - смеялась Ариадна, - а вот я в один момент из жены и любовницы превратилась в бабку! Нет, я не переживу этого! Боже, благодарю!
- За Сашеньку и ее малыша! - воскликнул Барклай. Все опять пили и шумели. Спать полегли тут же, только Ариадна увела Мирона с собой.
Наутро навестить Сашеньку отправилась целая делегация, с цветами и фруктами, приобретенными на щедром базаре городка. Небольшая больница была взбудоражена этим нашествием, но в палату пустили, разумеется, одну Ариадну.
Вернувшись, она милостиво рассказала, что все не так уж плохо, прогнозы врачей и настроение дочери хорошее. И что она передает всем горячую благодарность, а также два поцелуя - дорогому отчиму и его первому помощнику. С лукавым видом Ариадна поцеловала Мирона, потом смутившегося Барклая.
- Ах да, - вспомнила она, - Сашенька просила вас зайти на миг, хочет посоветоваться, как назвать сына.
Барк зашатался:
- Меня?!
- Идите, мне не терпится узнать, как зовут моего морячка!
Барклай вошел в палату и остановился, ослепленный двумя видениями, на постели и в кроватке, стоящей рядом с ней. Сашенька протянула руку:
- Сюда, Барк!
Он приблизился, поцеловал ее руку, прошептал:
- Моя мадонна!
Она посмотрела в его смятенные, обожающие глаза и спросила:
- Как я могу вам отплатить за все, что вы сделали?
- А что я сделал? Только люблю вас! Простите за дерзость.
- Скажите мне имя вашего отца, - ее глаза засияли.
- Рафаэль, - послушно произнес Барк. - Но зачем оно вам?
- Я хочу назвать моего сыночка Рафаэлем. Вы не против?
- Ангел мой, как могу я быть против такой милости?
- Тогда поцелуйте меня, - тише попросила Сашенька.
Лицо ее загорелось румянцем смущения. Барк встал на колени и припал к ее губам, как путник к источнику. Он целовал и гладил ее волосы, касался щек, не мог наглядеться, и снова целовал. Услышав шаги в коридоре, вскочил и заявил:
- Буду здесь каждую свободную минуту! А как только вернемся домой, вы...
- Ты!
- Ты... выйдешь за меня? Я не принц, и ростом не вышел, как видишь...
- Не вижу, - с улыбкой возразила она. - Только ласточки твоих черных глаз.
- Девочка моя, сердце мое, за что мне это!
- Иди поцелуй Рафаэля в лобик.
- Можно?
- Он же теперь и твой сыночек. Будь только осторожен!
Барклай, не дыша, выполнил эту просьбу. Раздалось возмущенное шипение появившегося врача:
- Нет, это неслыханно! Вы спятили, молодые люди!
- Все-все, - смеясь, сказала Сашенька. - Он уходит и больше так не будет. Прощайте, Барк!
- До свиданья! Я скоро приду...Извините, - это врачу.
И Барк выскочил на улицу. Там он в бессвязных выражениях изложил суть происшедшего, и то, что он любит весь мир, и что готов умереть за Сашеньку и ее родных. Что тут началось!
В конце концов, всю компанию выгнали за пределы больничного сада и пригрозили штрафом за нарушение тишины и покоя больных. Надо ли говорить, что на яхте веселье продолжилось. Теперь к нему присоединилась и команда.
Только через две недели яхта смогла выйти в море с драгоценным грузом на борту.
После их благополучного возвращения в родной город состоялась свадьба Сашеньки и Барклая. Она тоже происходила на борту яхты, разукрашенной в пух и прах, и шла день и ночь. Труднее всего было тем, кто нес вахту, - проводить сияющую огнями яхту по рейду и завидовать веселому шуму, музыке и танцам, вкусным запахам, доносящимся с верхней палубы, где расположилась свадьба. Впрочем, когда вахта сменилась, конца еще не предвиделось, и они наверстали упущенное с большим удовлетворением и благодарностью.
- Дорогая, - сказал Барк, когда наконец поверил, что это не чудесный сон, а реальность, - то, что я полюбил тебя сразу, как увидел, это неудивительно. А вот когда ты?...
- Тоже, - ответила Сашенька. - После ада моей прежней жизни я была уверена, что все люди таковы. И вдруг твой бесконечно добрый взгляд, доверчивый, и такой...будто ты говоришь, я твой со всеми потрохами! Я все гадала, где я видела такой же.
- И вспомнила? - он накручивал на палец душистую прядь волос Сашеньки.
- В зоопарке! - выпалила она. - У медвежат, только не обижайся. Вообще, у животных, они ведь не лгут. И ненавидеть не умеют. И ты мне таким же показался. Это меня так поразило, так тронуло, что я думать больше ни о чем не могла, только о тебе и моем малыше.
- Ах ты, моя умница, - он провел губами по ее щеке. - Я так боялся, когда ты...Когда тебе стало плохо, я думал, что если умрешь, я велю, чтоб нас зашили в один саван и бросили за борт, на море ведь так хоронят...Конечно, никто бы тебя не бросил, но я был, как безумный, представлял вот так...
- Молчи! - она бросилась в его объятия. - Боже, какое счастье, что ты оставил нам жизнь, подарил нас друг другу, да еще дал мне крошку Рафаэля, благодарю тебя, господи!
- И я благодарю тебя, господи! - вторил Барклай, не выпуская ее из объятий.
- Можно спросить, дорогой, а почему ты при регистрации нашего брака взял мою фамилию?
- Я подумал вперед, как мой отец. Знаешь, что? А какая фамилия будет у моего малыша, когда я его усыновлю. Вот так! И еще. Я решил изменить свою веру на твою.
- Как?!
- Пусть простит меня мой отец! Я на коленях попрошу его об этом.
- Очень великодушно, - Сашенька поцеловала мужа. Погладила его по виску, по волосам. - Спасибо, милый мой, за эту жертву! А какое имя ты выберешь себе? Это всегда делается при крещении.
- Наверно, священник предложит, какое надо, а я соглашусь.
- Но...Можно и попросить, другое. Это, конечно, суетно с моей стороны, но я думаю о том, как будут звать нашего сына в зрелости, когда обращаются по имени-отчеству.
- Заранее согласен, сердце мое. Какое имя ты выбрала мне?
- Марк. Оно и наше, и близко к твоей вере. Будет тебе и другим всегда напоминать о ней. А как прекрасно звучит, ты послушай, - Рафаэль Маркович! Как извилиста порой бывает жизнь, правда? - вздохнула Сашенька. - После того страшного периода и суда я вернула девичью фамилию. А она вдруг стала главной в нашей семье. Тебе не обидно, Барк?
- Нисколько. Главное - не имя, а душа, ее покой. Я буду работать, как проклятый, чтобы ты ни в чем не знала недостатка. Обещаю!
- Не надо обещать, я уверена в этом, милый мой. А я буду ждать тебя на берегу и любить, и молиться, чтобы тебя миновали бури и ненастья.
- Хм! А ты знаешь, что счастье твоей матери принес именно шторм?
- Как это?
- Откуда в ее жизни взялся моряк Седов?
- Расскажи! Она не говорила.
- Ладно. Только сначала поцелуй!
Вдруг Сашенька отстранилась и воскликнула:
- Боже, мы же не сделали одно, очень важное дело. Где живет твой отец?
- Дома, в Аристове. Он не плавает больше, из-за ревматизма. Эта болезнь часто настигает моряков.
- Обязательно надо к нему, нам всем, втроем!
- Конечно, - он касался губами ее пальцев руки.
- А когда поедем? - она положила пальчик на его губы. - Я же должна подготовиться. И подарок придумать, и решить, как одеться. Не смейся, это очень важно - первое впечатление!
- Откуда знаешь?
- Слышала от других, - честно призналась Сашенька.
- Хорошо. Поедем, но не раньше, чем наш сыночек окрепнет. Слишком уж много ему довелось перенести, такому крохе! Да и отцу сначала надо позвонить, а то разволнуется, как вас увидит. Это же такое чудо - мадонна с младенцем, и вдруг оказывается, что это его собственная невестка!
- Мой муж романтик, - лукаво резюмировала Сашенька.
- Надеюсь, это комплимент.
- О чем ты говоришь, это самое лучшее в людях!
И светлая ночь с улыбкой выслушивала эти слова, эти первые жизненные планы молодой семьи.
- Так держать, - приказал Мирон вахтенному, и тот схватил штурвал. А он вытащил фляжку с коньяком и влил в рот Барклая, не встретив сопротивления. Скоро взгляд того ожил, и он заплакал, прижавшись к ноге Седова.
- Держись, сынок, все обошлось, - растроганно сказал Мирон, помогая ему встать. Они спустились в заветную каюту. Как только Барк убедился, что Сашенька спит и комочек рядом с ней тоже, силы покинули его. Невысокий черноглазый человек, выдержавший борьбу со стихией, вышел на цыпочках за дверь, сел около нее и заснул.
Когда они доплыли наконец до городка, Барк на руках, не доверяя никому, отнес Сашеньку в машину. За ним Ариадна несла внука, слабенькое, но дорогое существо, закутанное в несколько слоев белья. Их отвезли в госпиталь, поместили в лучшую палату, врач тоже остался там.
Вечером на яхте, вставшей на прикол в незнакомом городе, был веселый пир по поводу избавления от бед, за здоровье малыша и его родни.
- Что же это, значит, я стал дедом? - вопрошал Мирон со смехом. - Пейте, друзья, мы ведь одна команда! Барк, дай я тебя поцелую!
- Ты еще что, - смеялась Ариадна, - а вот я в один момент из жены и любовницы превратилась в бабку! Нет, я не переживу этого! Боже, благодарю!
- За Сашеньку и ее малыша! - воскликнул Барклай. Все опять пили и шумели. Спать полегли тут же, только Ариадна увела Мирона с собой.
Наутро навестить Сашеньку отправилась целая делегация, с цветами и фруктами, приобретенными на щедром базаре городка. Небольшая больница была взбудоражена этим нашествием, но в палату пустили, разумеется, одну Ариадну.
Вернувшись, она милостиво рассказала, что все не так уж плохо, прогнозы врачей и настроение дочери хорошее. И что она передает всем горячую благодарность, а также два поцелуя - дорогому отчиму и его первому помощнику. С лукавым видом Ариадна поцеловала Мирона, потом смутившегося Барклая.
- Ах да, - вспомнила она, - Сашенька просила вас зайти на миг, хочет посоветоваться, как назвать сына.
Барк зашатался:
- Меня?!
- Идите, мне не терпится узнать, как зовут моего морячка!
Барклай вошел в палату и остановился, ослепленный двумя видениями, на постели и в кроватке, стоящей рядом с ней. Сашенька протянула руку:
- Сюда, Барк!
Он приблизился, поцеловал ее руку, прошептал:
- Моя мадонна!
Она посмотрела в его смятенные, обожающие глаза и спросила:
- Как я могу вам отплатить за все, что вы сделали?
- А что я сделал? Только люблю вас! Простите за дерзость.
- Скажите мне имя вашего отца, - ее глаза засияли.
- Рафаэль, - послушно произнес Барк. - Но зачем оно вам?
- Я хочу назвать моего сыночка Рафаэлем. Вы не против?
- Ангел мой, как могу я быть против такой милости?
- Тогда поцелуйте меня, - тише попросила Сашенька.
Лицо ее загорелось румянцем смущения. Барк встал на колени и припал к ее губам, как путник к источнику. Он целовал и гладил ее волосы, касался щек, не мог наглядеться, и снова целовал. Услышав шаги в коридоре, вскочил и заявил:
- Буду здесь каждую свободную минуту! А как только вернемся домой, вы...
- Ты!
- Ты... выйдешь за меня? Я не принц, и ростом не вышел, как видишь...
- Не вижу, - с улыбкой возразила она. - Только ласточки твоих черных глаз.
- Девочка моя, сердце мое, за что мне это!
- Иди поцелуй Рафаэля в лобик.
- Можно?
- Он же теперь и твой сыночек. Будь только осторожен!
Барклай, не дыша, выполнил эту просьбу. Раздалось возмущенное шипение появившегося врача:
- Нет, это неслыханно! Вы спятили, молодые люди!
- Все-все, - смеясь, сказала Сашенька. - Он уходит и больше так не будет. Прощайте, Барк!
- До свиданья! Я скоро приду...Извините, - это врачу.
И Барк выскочил на улицу. Там он в бессвязных выражениях изложил суть происшедшего, и то, что он любит весь мир, и что готов умереть за Сашеньку и ее родных. Что тут началось!
В конце концов, всю компанию выгнали за пределы больничного сада и пригрозили штрафом за нарушение тишины и покоя больных. Надо ли говорить, что на яхте веселье продолжилось. Теперь к нему присоединилась и команда.
Только через две недели яхта смогла выйти в море с драгоценным грузом на борту.
После их благополучного возвращения в родной город состоялась свадьба Сашеньки и Барклая. Она тоже происходила на борту яхты, разукрашенной в пух и прах, и шла день и ночь. Труднее всего было тем, кто нес вахту, - проводить сияющую огнями яхту по рейду и завидовать веселому шуму, музыке и танцам, вкусным запахам, доносящимся с верхней палубы, где расположилась свадьба. Впрочем, когда вахта сменилась, конца еще не предвиделось, и они наверстали упущенное с большим удовлетворением и благодарностью.
- Дорогая, - сказал Барк, когда наконец поверил, что это не чудесный сон, а реальность, - то, что я полюбил тебя сразу, как увидел, это неудивительно. А вот когда ты?...
- Тоже, - ответила Сашенька. - После ада моей прежней жизни я была уверена, что все люди таковы. И вдруг твой бесконечно добрый взгляд, доверчивый, и такой...будто ты говоришь, я твой со всеми потрохами! Я все гадала, где я видела такой же.
- И вспомнила? - он накручивал на палец душистую прядь волос Сашеньки.
- В зоопарке! - выпалила она. - У медвежат, только не обижайся. Вообще, у животных, они ведь не лгут. И ненавидеть не умеют. И ты мне таким же показался. Это меня так поразило, так тронуло, что я думать больше ни о чем не могла, только о тебе и моем малыше.
- Ах ты, моя умница, - он провел губами по ее щеке. - Я так боялся, когда ты...Когда тебе стало плохо, я думал, что если умрешь, я велю, чтоб нас зашили в один саван и бросили за борт, на море ведь так хоронят...Конечно, никто бы тебя не бросил, но я был, как безумный, представлял вот так...
- Молчи! - она бросилась в его объятия. - Боже, какое счастье, что ты оставил нам жизнь, подарил нас друг другу, да еще дал мне крошку Рафаэля, благодарю тебя, господи!
- И я благодарю тебя, господи! - вторил Барклай, не выпуская ее из объятий.
- Можно спросить, дорогой, а почему ты при регистрации нашего брака взял мою фамилию?
- Я подумал вперед, как мой отец. Знаешь, что? А какая фамилия будет у моего малыша, когда я его усыновлю. Вот так! И еще. Я решил изменить свою веру на твою.
- Как?!
- Пусть простит меня мой отец! Я на коленях попрошу его об этом.
- Очень великодушно, - Сашенька поцеловала мужа. Погладила его по виску, по волосам. - Спасибо, милый мой, за эту жертву! А какое имя ты выберешь себе? Это всегда делается при крещении.
- Наверно, священник предложит, какое надо, а я соглашусь.
- Но...Можно и попросить, другое. Это, конечно, суетно с моей стороны, но я думаю о том, как будут звать нашего сына в зрелости, когда обращаются по имени-отчеству.
- Заранее согласен, сердце мое. Какое имя ты выбрала мне?
- Марк. Оно и наше, и близко к твоей вере. Будет тебе и другим всегда напоминать о ней. А как прекрасно звучит, ты послушай, - Рафаэль Маркович! Как извилиста порой бывает жизнь, правда? - вздохнула Сашенька. - После того страшного периода и суда я вернула девичью фамилию. А она вдруг стала главной в нашей семье. Тебе не обидно, Барк?
- Нисколько. Главное - не имя, а душа, ее покой. Я буду работать, как проклятый, чтобы ты ни в чем не знала недостатка. Обещаю!
- Не надо обещать, я уверена в этом, милый мой. А я буду ждать тебя на берегу и любить, и молиться, чтобы тебя миновали бури и ненастья.
- Хм! А ты знаешь, что счастье твоей матери принес именно шторм?
- Как это?
- Откуда в ее жизни взялся моряк Седов?
- Расскажи! Она не говорила.
- Ладно. Только сначала поцелуй!
Вдруг Сашенька отстранилась и воскликнула:
- Боже, мы же не сделали одно, очень важное дело. Где живет твой отец?
- Дома, в Аристове. Он не плавает больше, из-за ревматизма. Эта болезнь часто настигает моряков.
- Обязательно надо к нему, нам всем, втроем!
- Конечно, - он касался губами ее пальцев руки.
- А когда поедем? - она положила пальчик на его губы. - Я же должна подготовиться. И подарок придумать, и решить, как одеться. Не смейся, это очень важно - первое впечатление!
- Откуда знаешь?
- Слышала от других, - честно призналась Сашенька.
- Хорошо. Поедем, но не раньше, чем наш сыночек окрепнет. Слишком уж много ему довелось перенести, такому крохе! Да и отцу сначала надо позвонить, а то разволнуется, как вас увидит. Это же такое чудо - мадонна с младенцем, и вдруг оказывается, что это его собственная невестка!
- Мой муж романтик, - лукаво резюмировала Сашенька.
- Надеюсь, это комплимент.
- О чем ты говоришь, это самое лучшее в людях!
И светлая ночь с улыбкой выслушивала эти слова, эти первые жизненные планы молодой семьи.
