- Благодарю вас, что приехали так вовремя! - Влад пожал ему руку, когда они вышли за дверь. Валентина опять обняла отца.
- Но ведь дочь позвала. Написала "срочно нужна помощь".
- Так вот что было в конце.
- Она умна и решительна, не так ли? Редкое сочетание для женщин.
- Я обладатель редкого сокровища, - согласился Влад.
Ночью он опять поцелуями поблагодарил жену. И вдруг добавил с грустью:
- Между нами, дорогая, тот наглый и жестокий человек, который писал этот указ и все остальное, - ему плевать на эти юридические кружева. И я это понял. Поэтому буду действовать против него тоже грубой силой.
***********************
Назавтра он в неурочное время посетил тюремные подвалы. Слышал выкрики или мрачное молчание, видел горящие или потускневшие взгляды, лица отчаянные или подавленные. Подозвал сопровождавшего его офицера:
- Есть ли здесь арестованные раньше мятежа?
- Да, ваше величество. Двадцать девять человек, и они в другом крыле.
- Их дела будут пересмотрены позднее, а этих - освободить немедленно, всех до единого. Я рассчитываю, господа, что вы не откладывая вернетесь к своим обязанностям, тем более, что уход иностранного легиона освободил много вакансий и создаст некоторые проблемы с порядком в городе.
- Ура! Слава! Да здравствует свобода! - вопили люди вокруг, пока дежурный отпирал помещение. Толпа заполнила коридор и окружила короля:
- Ваше величество...
Он поднял руку и предупредил:
- Хочу сразу сообщить об одном нововведении - "мой король", не иначе.
- Ваше величество, - упрямо повторил один, молодой, исхудавший, но с горячей улыбкой:
- Только так я могу выразить наше уважение. Позвольте представиться - Павел Горин. Это мои товарищи.
- Передаю вам привет от вашей матери, - кивнул Влад. - В данный момент она занимается с моим наследником, но очень помогла мне. И если бы не ее беспокойство и решимость, я не скоро бы узнал истинное положение вещей, и о вас всех тоже.
- Неужели выгнали чужаков, мой король?
- Убедил Ронэ. Думаю, он человек чести.
- А где сейчас Брехов?- спросил кто-то. - Он опасен, мой король! Для вас тоже.
- Это ясно. А теперь за дело! Я хотел бы, чтобы в городе воцарилось вновь спокойствие. Идите и сделайте все для этого. А у меня есть охрана.
- Позвольте мне войти в нее, - твердо сказал Горин. - Я бы не посмел. Но на войне как на войне, мой король.
- Не возражаю. Мне пора, друзья.
Влад Раевский шел к выходу, окруженный людьми, которые возбужденно переговаривались. Он уже слышал, как кто-то отдавал команду, кто-то откликался "есть". Спрашивали, отвечали, смеялись, ругались.
Он вернулся во дворец. Тот кипел, как улей. Видно, уже стало известно про освобождение заключенных. И конечно, прямо перед ним возникло разъяренное лицо Брехова:
- Я не в силах поверить - столь чудовищное решение! Оно делает невозможным дальнейшее поддержание порядка в городе, при том дефиците кадров, которое вызвал уход иностранного легиона.
- Давайте вернемся к началу - что стало причиной беспорядков? Не сам ли приход легиона в том числе? А завершил все бесчеловечный указ. Я отменяю его! И теперь вполне хватит войска, тем более, что местные солдаты заняли свои места не в тюрьме, а на улицах и в казармах.
Рука Брехова потянулась к кобуре, все застыли. Но вбежал дежурный:
- Мой король! К воротам приближаются мятежники, их огромное количество...
- Ну, видите? - торжествующе воскликнул Брехов. - Повторяю вам, люди всегда неблагодарны. Объявить боевую готовность! Пушки на воротах к бою.
- Нет! Отставить
- Подумайте еще раз, мой король! И отдайте приказ открыть огонь...
- Нет! Думаю, комендантский час - тоже ваша работа?
- Но в подобном случае главнокомандующий всегда получает такие полномочия! Вот они.
- Дайте сюда, - Влад вырвал у него бумагу с печатями, чтобы бросить на пол, а сам сорвал его погоны:
- Арестовать!
Пауза.
- Ну же, вы, тряпки! - рявкнул Брехов.
- Слушаюсь, ваше величество! - раздался чей-то звонкий голос, и из заднего ряда выбежал молодой военный:
- Лейтенант Ряшенцев!
И приставил свою саблю к груди Брехова. Тот ударил ее своей, но на него бросились еще люди. Побежденный, он захрипел:
- Трусы, предатели!
- Мой король, срочное донесение! - крикнул адъютант. - Дозорные передали. Толпы из леса приближаются, верно, но они несут с собой не оружие.
- Быть не может, - сказал кто-то нервно, - а что же?
- Плакат! - выпалил с торжеством адъютант. - И на нем написано: "Король Владимир, мы все ваши люди, и мы ждем вашу армию".
Влад Раевский почувствовал, как волнение сжало ему горло, и гордость, и облегчение, и любовь! Любовь к этим людям, и там, в лесу, и здесь, за городскими стенами - они все надеются, оказывается, только на него, как на бога!
- Отставить тревогу! Открыть ворота города! - приказал он громко, чтоб звучало тверже.
- Но, ваше величество...
- Люди возвращаются домой! Значит, поверили мне. Поверили, несмотря на ту изуверскую инсценировку мятежа, которую вы устроили, Брехов! Вас будут судить открытым судом, и я вам обещаю всенародную казнь.
- Что ж, - помолчав, с усмешкой сказал Брехов. - Поставим точку!
В его руках появился револьвер. Но за ним неотступно следило много людей. Сразу несколько человек бросились вперед, кто ударить по руке, кто загородить короля. Пуля изменила траекторию, и офицер, заслонивший Раевского, остался жив, только с облегчением рухнул на руки людей.
- Немедленно врача сюда, - сказал Влад. Он пожал руку раненого:
- Благодарю! Все будет хорошо.
И вскинул глаза:
- Брехова связать так, чтоб не мог пошевелиться! Стеречь в изоляции, как дикого зверя. Он должен дожить до суда.
************************
Толпа приблизилась к открытым воротам. Впереди шли несколько человек, двое из них держали плакат, остальные окружали пожилого, крепкого человека с умным твердым взглядом.
- Мир вам, король Владимир, - произнес он в полной тишине. - Мы вернулись, потому что увидели ваше нежелание убивать и мучить людей далее, как это долгое время делали ваши предшественники. Мы не хотим бунтовать, только жить на своей земле.
- Наше желание мира обоюдно, - волнуясь, ответил Влад. - Я рад, что могу сделать так, чтобы он наступил. Добро пожаловать в ваш дом!
Люди радостно зашумели и двинулись вперед. Толпа обтекала короля и выступавшего, уже смело оглядывая их и все вокруг. А Раевский протянул человеку свою руку:
- Ваше имя, сударь?
- Захар Кольцов, - человек с почтением пожал ее, наклонив голову.
- С плакатом - это вы придумали, конечно?
- Как вы догадались, ваше величество?
- Это нетрудно. Чем вы занимались раньше?
- Я кузнец.
- Придется оставить эту почтенное занятие другим, господин Кольцов. Вы нужны мне в качестве нового мэра города.
- Что же я умею?
- Вести за собой людей. Думать об их благополучии. Остальное придет постепенно, да и советники для чего-то существуют.
Он почувствовал какое-то новое для себя движение мускулов на лице, и понял, что улыбается. Кольцов тоже добро усмехнулся, оглядывая товарищей.
- Отдыхайте сегодня, а завтра жду в полдень. Обсудим кое-что.
Кузнец поклонился и слился с толпой, вливающейся в ворота.
Потом Раевский выслушивал чьи-то восторги, предложения, поздравления и даже лесть. На миг вырвался увидеть жену и сынишку, и опять в зал, посветлевший, как казалось его воспаленной голове.
Ночью он еле смог раздеться и добраться до желанной постели. Обнял подушку:
- Голова разламывается...
Валентина стала мягко гладить его спину, плечи, шею:
- Ничего удивительного, столько сегодня всего было...И ты никого не подвел. Сколько людей, благодаря тебе, вздохнули наконец свободно, ушел их страх и боль за родных...Ты сумел сделать почти невозможное. Я горжусь тобой. Ты великолепен, мой Лис! И я счастлива, что могу наградить тебя, как никто не может. У нас будет еще лисенок! Только надеюсь, что это девочка... Чтобы тебе не выбирать между наследниками...
Он ахнул, схватил ее в объятия, молча ткнулся в грудь раскрытым ртом, принялся целовать все, доступное глазу. Мир надолго исчез для них. Но никогда еще Валентина не знала любимого таким страстным, почти неистовым.
Этой ночью Владимир Раевский спал, как убитый, полный до краев минувшим днем, отдавший ему все силы, все, что он умел и мог, все, что был он сам.
Но и получивший все, о чем может мечтать человек, - любовь женщины, детей от нее, дружбу и преданность достойных, опасность и ненависть врагов, доверие и признание жителей своей родины, и возвращенный им на нее мир и покой.
6
- Но ведь дочь позвала. Написала "срочно нужна помощь".
- Так вот что было в конце.
- Она умна и решительна, не так ли? Редкое сочетание для женщин.
- Я обладатель редкого сокровища, - согласился Влад.
Ночью он опять поцелуями поблагодарил жену. И вдруг добавил с грустью:
- Между нами, дорогая, тот наглый и жестокий человек, который писал этот указ и все остальное, - ему плевать на эти юридические кружева. И я это понял. Поэтому буду действовать против него тоже грубой силой.
***********************
Назавтра он в неурочное время посетил тюремные подвалы. Слышал выкрики или мрачное молчание, видел горящие или потускневшие взгляды, лица отчаянные или подавленные. Подозвал сопровождавшего его офицера:
- Есть ли здесь арестованные раньше мятежа?
- Да, ваше величество. Двадцать девять человек, и они в другом крыле.
- Их дела будут пересмотрены позднее, а этих - освободить немедленно, всех до единого. Я рассчитываю, господа, что вы не откладывая вернетесь к своим обязанностям, тем более, что уход иностранного легиона освободил много вакансий и создаст некоторые проблемы с порядком в городе.
- Ура! Слава! Да здравствует свобода! - вопили люди вокруг, пока дежурный отпирал помещение. Толпа заполнила коридор и окружила короля:
- Ваше величество...
Он поднял руку и предупредил:
- Хочу сразу сообщить об одном нововведении - "мой король", не иначе.
- Ваше величество, - упрямо повторил один, молодой, исхудавший, но с горячей улыбкой:
- Только так я могу выразить наше уважение. Позвольте представиться - Павел Горин. Это мои товарищи.
- Передаю вам привет от вашей матери, - кивнул Влад. - В данный момент она занимается с моим наследником, но очень помогла мне. И если бы не ее беспокойство и решимость, я не скоро бы узнал истинное положение вещей, и о вас всех тоже.
- Неужели выгнали чужаков, мой король?
- Убедил Ронэ. Думаю, он человек чести.
- А где сейчас Брехов?- спросил кто-то. - Он опасен, мой король! Для вас тоже.
- Это ясно. А теперь за дело! Я хотел бы, чтобы в городе воцарилось вновь спокойствие. Идите и сделайте все для этого. А у меня есть охрана.
- Позвольте мне войти в нее, - твердо сказал Горин. - Я бы не посмел. Но на войне как на войне, мой король.
- Не возражаю. Мне пора, друзья.
Влад Раевский шел к выходу, окруженный людьми, которые возбужденно переговаривались. Он уже слышал, как кто-то отдавал команду, кто-то откликался "есть". Спрашивали, отвечали, смеялись, ругались.
Он вернулся во дворец. Тот кипел, как улей. Видно, уже стало известно про освобождение заключенных. И конечно, прямо перед ним возникло разъяренное лицо Брехова:
- Я не в силах поверить - столь чудовищное решение! Оно делает невозможным дальнейшее поддержание порядка в городе, при том дефиците кадров, которое вызвал уход иностранного легиона.
- Давайте вернемся к началу - что стало причиной беспорядков? Не сам ли приход легиона в том числе? А завершил все бесчеловечный указ. Я отменяю его! И теперь вполне хватит войска, тем более, что местные солдаты заняли свои места не в тюрьме, а на улицах и в казармах.
Рука Брехова потянулась к кобуре, все застыли. Но вбежал дежурный:
- Мой король! К воротам приближаются мятежники, их огромное количество...
- Ну, видите? - торжествующе воскликнул Брехов. - Повторяю вам, люди всегда неблагодарны. Объявить боевую готовность! Пушки на воротах к бою.
- Нет! Отставить
- Подумайте еще раз, мой король! И отдайте приказ открыть огонь...
- Нет! Думаю, комендантский час - тоже ваша работа?
- Но в подобном случае главнокомандующий всегда получает такие полномочия! Вот они.
- Дайте сюда, - Влад вырвал у него бумагу с печатями, чтобы бросить на пол, а сам сорвал его погоны:
- Арестовать!
Пауза.
- Ну же, вы, тряпки! - рявкнул Брехов.
- Слушаюсь, ваше величество! - раздался чей-то звонкий голос, и из заднего ряда выбежал молодой военный:
- Лейтенант Ряшенцев!
И приставил свою саблю к груди Брехова. Тот ударил ее своей, но на него бросились еще люди. Побежденный, он захрипел:
- Трусы, предатели!
- Мой король, срочное донесение! - крикнул адъютант. - Дозорные передали. Толпы из леса приближаются, верно, но они несут с собой не оружие.
- Быть не может, - сказал кто-то нервно, - а что же?
- Плакат! - выпалил с торжеством адъютант. - И на нем написано: "Король Владимир, мы все ваши люди, и мы ждем вашу армию".
Влад Раевский почувствовал, как волнение сжало ему горло, и гордость, и облегчение, и любовь! Любовь к этим людям, и там, в лесу, и здесь, за городскими стенами - они все надеются, оказывается, только на него, как на бога!
- Отставить тревогу! Открыть ворота города! - приказал он громко, чтоб звучало тверже.
- Но, ваше величество...
- Люди возвращаются домой! Значит, поверили мне. Поверили, несмотря на ту изуверскую инсценировку мятежа, которую вы устроили, Брехов! Вас будут судить открытым судом, и я вам обещаю всенародную казнь.
- Что ж, - помолчав, с усмешкой сказал Брехов. - Поставим точку!
В его руках появился револьвер. Но за ним неотступно следило много людей. Сразу несколько человек бросились вперед, кто ударить по руке, кто загородить короля. Пуля изменила траекторию, и офицер, заслонивший Раевского, остался жив, только с облегчением рухнул на руки людей.
- Немедленно врача сюда, - сказал Влад. Он пожал руку раненого:
- Благодарю! Все будет хорошо.
И вскинул глаза:
- Брехова связать так, чтоб не мог пошевелиться! Стеречь в изоляции, как дикого зверя. Он должен дожить до суда.
************************
Толпа приблизилась к открытым воротам. Впереди шли несколько человек, двое из них держали плакат, остальные окружали пожилого, крепкого человека с умным твердым взглядом.
- Мир вам, король Владимир, - произнес он в полной тишине. - Мы вернулись, потому что увидели ваше нежелание убивать и мучить людей далее, как это долгое время делали ваши предшественники. Мы не хотим бунтовать, только жить на своей земле.
- Наше желание мира обоюдно, - волнуясь, ответил Влад. - Я рад, что могу сделать так, чтобы он наступил. Добро пожаловать в ваш дом!
Люди радостно зашумели и двинулись вперед. Толпа обтекала короля и выступавшего, уже смело оглядывая их и все вокруг. А Раевский протянул человеку свою руку:
- Ваше имя, сударь?
- Захар Кольцов, - человек с почтением пожал ее, наклонив голову.
- С плакатом - это вы придумали, конечно?
- Как вы догадались, ваше величество?
- Это нетрудно. Чем вы занимались раньше?
- Я кузнец.
- Придется оставить эту почтенное занятие другим, господин Кольцов. Вы нужны мне в качестве нового мэра города.
- Что же я умею?
- Вести за собой людей. Думать об их благополучии. Остальное придет постепенно, да и советники для чего-то существуют.
Он почувствовал какое-то новое для себя движение мускулов на лице, и понял, что улыбается. Кольцов тоже добро усмехнулся, оглядывая товарищей.
- Отдыхайте сегодня, а завтра жду в полдень. Обсудим кое-что.
Кузнец поклонился и слился с толпой, вливающейся в ворота.
Потом Раевский выслушивал чьи-то восторги, предложения, поздравления и даже лесть. На миг вырвался увидеть жену и сынишку, и опять в зал, посветлевший, как казалось его воспаленной голове.
Ночью он еле смог раздеться и добраться до желанной постели. Обнял подушку:
- Голова разламывается...
Валентина стала мягко гладить его спину, плечи, шею:
- Ничего удивительного, столько сегодня всего было...И ты никого не подвел. Сколько людей, благодаря тебе, вздохнули наконец свободно, ушел их страх и боль за родных...Ты сумел сделать почти невозможное. Я горжусь тобой. Ты великолепен, мой Лис! И я счастлива, что могу наградить тебя, как никто не может. У нас будет еще лисенок! Только надеюсь, что это девочка... Чтобы тебе не выбирать между наследниками...
Он ахнул, схватил ее в объятия, молча ткнулся в грудь раскрытым ртом, принялся целовать все, доступное глазу. Мир надолго исчез для них. Но никогда еще Валентина не знала любимого таким страстным, почти неистовым.
Этой ночью Владимир Раевский спал, как убитый, полный до краев минувшим днем, отдавший ему все силы, все, что он умел и мог, все, что был он сам.
Но и получивший все, о чем может мечтать человек, - любовь женщины, детей от нее, дружбу и преданность достойных, опасность и ненависть врагов, доверие и признание жителей своей родины, и возвращенный им на нее мир и покой.
6
