Есть такой анекдот: «Прилетает транспорт на Васюг, зависает над лесом — и командир начинает выкидывать очередных контрактников в шлюз.
Один, брыкаясь, орет:
– Вы охренели?
– Прыгай! – выпихивает его бравый космолетчик.
– Да я же разобьюсь!
– Ты давай прыгай, иначе предыдущие начнут запрыгивать обратно!»
Это про планету Большой Васюг. Не знаю, кто был тот, в честь кого ее назвали, но, наверное, он был не очень хорошим человеком — иначе за что ему достался большой шарик болота? Сплошного. С разной водоплавающей живностью и кучей насекомых.
Я люблю путешествовать по Васюгу. И теперь у меня появился спутник, довольно странный, надо признать... Мы с ним так и не обсудили возникшую проблему. Он молчал, я — признавал его право на тайну. Захочет — расскажет. Такое право есть у каждого из нас.
Я помню, как однажды Соня из моего заместителя и координатора превратилась в испуганную девочку. Помню самоуверенного типа, представившегося ее мужем. Он посмел замахнуться на нее кнутом... Никто не смеет поднять руку на стрелка. Нас боятся, считают сумасшедшими. Он не успел это узнать, я быстро стреляю. Второй мужчина, ее отец, отрекся от нее тут же, и поспешно удрал. Девочку пришлось успокаивать. Ну что за муть, бегать от семьи, а потом плакать, когда они согласились с этим.
Джонни, наш шериф, потом меня отчитал, сказал, что надо или стрелять всех, или никого. И только. Бесполезно жаловаться властям на стрелка. Не дразни рогача — не забодает!
Паула местная. У нее когда-то была большая семья, пока не напали бандиты. Я лично нашел ее в останках горящей фермы, отвез в больницу. И потратил время, чтобы найти и убить ее врагов. Потому что хотел ей помочь. Юджин и Джек — полицейские, не знаю, почему они оставили службу, но стрелки из них получились отличные.
Стрелок — образ жизни, которого боятся, с которыми считаются.
Мой голос в наушниках — голос бога. Я отвечаю за тактику и стратегию во время охраны плантации, а значит...
— Ветер изменился, еще трое на север! Работаем!
Ветер изменился, значит, донесет запах людей до спящих мирно хищников, и они вполне могут сходить, посмотреть, кто там так вкусно пахнет. На экране визора пляшут мишени, двигаются рывками, то зависая, то придвигаясь ближе взмахом крыльев. Беда знакомая.
Я пристрелил ближайшего «комара» или... как ещё можно назвать летающую многоногую кровососущую тварь размером с земного зайца? Мой напарник удачным выстрелом отправил следом «муху», вымахавшую с крупную собаку. Наш отряд лучший и самый дорогой. Наша задача — охранять сборщиков: копалок, или червей, или как их там захочется назвать. У них работа собачья: целыми днями раком, по уши в воде, вылавливая всякую ценную дрянь. И занимаются таким поганым делом и люди, и ксеносы — потому что жить хочется хорошо, а платят тут дофига.
Технику бы, да только техника тут дохнет и тонет. Да еще нарушает «бесценную экосистему». А по мне, так пропади она пропадом, эта система. Только она не пропадет, а скорее, мы. Как-то уже пробовали, сразу после открытия планеты. Подогнали машинки-вездеходы, копнули пару раз — и пошел какой-то ядовитый газ, который живым пофигу, а техника разложилась на молекулы за месяц. С тех пор собирают люди: они прочнее железа и стоят куда дешевле.
Киберы тоже не выживают: пятерки застывали, шестерки... трех завезенных полтора года назад сорвало через две недели, они даже не успели отбить свою стоимость, да еще и кучу народа положили. Я был в одном из поселков — только трупы и кровь на полу, стенах и потолке. Двоих мы убили, но третий ушел. Так и не нашли жестянку. А люди сюда приезжают по контракту, живут, работают — ничто их не берет.
– Командир, вижу крокодила! – предупредила Соня. – Судя по окраске, самец в брачный период!
– Ну, значит, сразу не съест, – бородато пошутил Тигран, меняя оружие на более мощное. Тут ведь каждому свое: кого-то мачете зарубить можно, а кого-то только гранатой в пасть ухайдокать.
– Морт передает: с их стороны еще трое. Похоже на стаю в поиске добычи, – опять заговорил шлем голосом Сони.
– Передай ему, чтобы попробовали отогнать ультразвуком, а стрелять, только если попрут в атаку.
Местные крокодилы, они как пчелы, идут туда, где погиб один. Да и внешне не крокодилы вовсе: покрыты шерстью, с количеством лап от четырех до двенадцати и рудиментарными крыльями. Но на рожу – чистый крокодил. Или, как говорит Тигран, вылитая теща. И, судя по уже трижды продленному контракту, недалек от истины.
Крокодилы покружились, помаячили вокруг, послушали наши «отпугиватели» и решили поискать менее визгливую и более доступную добычу. Зато прискакали местные «лошадки» – также с крупную медвежью собаку размером и странно торчащими клыками, которыми, как ножами, режут добычу и затем оставляют истекать кровью. К счастью, твари даже не догадывались окружить — атаковали по прямой, поэтому, оставив по одному человеку с каждой стороны, я собрал остальных на пути стаи. Стрелять и уворачиваться. Весь местный гребаный кустарник и завалы хвощей никому не мешают нападать, только под ногами скользит. Поэтому обходимся без завалов. Зато и бегать легко.
Я снял двух тварей выстрелом, еще одну, почти добравшуюся до меня, пристрелил Морт. Я бы не рискнул с такого расстояния, но он может. Он вообще много что может.. И давно мог бы подвинуть меня, но не хочет. Прикрывает мне спину, как верный пес. Про нас даже ходят слухи нехорошие, но это неправда. Дело обстоит намного хуже, чем говорят. Может быть, если бы было то, о чем думают, мне было бы легче. Но, увы. Не всем так везет.
Наконец стая закончилась. Меньшая часть сообразила, что легкая добыча не такая уж легкая, а большая — осталась лежать в воде на радость жабам-падальщикам. Эти местные земноводные постоянно сопровождают разработки, как земные акулы – работорговые корабли. Как только сбитая зверюга падает — в нее тут же вонзаются острые зубы, находящиеся на длинном «языке», и тащат в пасть. Мы к ним привыкли. Нас эти твари узнают и даже приветствуют: стоит занять место, как неподалеку возникает зелено-коричневая туша и, радостно подквакивая, начинает устраиваться на кочке, приминая ее лапами. Причем у каждого своя жаба: мы их уже в лицо различаем и зовем царевнами или Василисами. Уж очень верно они нас ожидают, да еще и рожу ухитряются лапкой подпереть, как сказочная девица на картинке, только кокошника не хватает.
Я подстрелил очередную летающую тушку, и она свалилась в открытую пасть моей «царевны». Чистое позерство, но отчего не побаловать верную подружку. Жаба радостно квакнула и с трудом переступила лапами – набитое пузо тянуло к земле.
– Вот перейду на другую плантацию, кто тебя будет кормить? А? – спросил я зверюгу.
Она, как мне показалось, жалобно квакнула в ответ.
– Ладно, я тебя следующему по наследству передам, не брошу, – пообещал, расстегивая шлем.
Смена закончилась. Копалки тоже засобирались, убирали в рюкзаки добычу, пересчитывали друг друга...
Ко мне подошел Морт. Он успел даже бронежилет расстегнуть и, хотя это нарушение, но ругать парня я не стал. Его пришибить очень сложно, проверено.
– Копалки приглашают в лагерь, чайку попить, – начал он. – Может... зайдем? Демократия, борьба с предрассудками и прочее? А, кэп? Ну давай, мир во всем мире и сближение с пролетариатом!
Я посмотрел на низкое серое небо, готовое пролиться дождем, и кивнул. Скорее всего, завтра не работаем или работаем неполный день, можно.
Вообще-то мы с копателями друг друга не любим. И даже слегка презираем. Мы их за то, что они убогие, грязные и промокшие, а они нас – за то, что нам лень наклониться и поискать богатство под ногами. Зато стреляем хорошо. Ну, если человеку не дано стрелять, ему только и остается копаться в земле. Но Морт... так, наверное, и говорит с человеком его судьба... И надо уметь ее принять.
За частокол нас пустили впервые. Основное правило: поменьше контактов. Тогда, если кого-то сожрут, тебе будет все равно. Ты должен работать четко по приоритетам. Защити себя, товарища, прочих. И этих прочих лучше не различать, иначе возникают мешающие делу привязанности. Кормление жаб прицельной стрельбой в сценарий вообще не вписывается – так, дешевый выпендреж. Я дотянулся и дал Морту подзатыльник. Он стерпел, как всегда, потому что я диктатор, сволочь и самодур.
Ничего у них лагерь. За частоколом силовой контур, без верха, длинный барак дома. Припаркованы два флайера — новенький спортивный и грузовой, способный утянуть всю команду. Курьерского не увидел, ну и понятно, за добычей прилетают раз в неделю, чаще смысла нет.
Копатели были нам рады. Даже странно, но не было никаких шуточек про «лазерный прицел через линию в черепе» или про то, что «ниже прицела — жопа». Но все-таки держались ребята довольно мрачно.
– Похороны у нас, Ален, – приблизился ко мне Анхель, бригадир полевой команды червей. Сухой, тощий мужик с куцей бороденкой, сморщенный, как высушенный изюм.
– Вроде... все живы?
Мы не давали осечки, что за ерунда? Я пересчитал копателей. Они по очереди мыли лицо и руки и оперативно шли к столу. Все на месте. Мы тоже ополоснулись из того же умывальника. Душ примем дома. Это червям не обязательно, а нам надо, раз весь день прыгали по колено в грязи. Мы элита, а элита вонять не должна.
– Да вон, – бригадир указал на барак. У стены сидел полуголый парень с рыжими волосами. Во всяком случае, так мне показалось издалека.
– Так он вроде живой! Заболел?
– Кукла он, Irien. Приперли полгода назад. Вкалывал, как мог. Потом стал путать команды и новый начальник его велел... с мусором уничтожить. – Анхель сплюнул.
Я мотнул головой и пригляделся внимательнее. Рыжий, уши острые, сидит неподвижно, уткнувшись в сложенные на коленях руки, тощеват, но... спасибо, что вообще кормили. Ладно, разберемся...
Нас угостили от души: и рыбный суп, и каша с мясом. Что интересно, кибер-шлюхе еду никто не отнес, чтобы продукты не переводить. Да рыжий и не претендовал на кормежку: ни разу головы не поднял, даже не шевельнулся. Я поглядывал на куклу, но между делом заметил, что Морт тоже к рыжику неровно дышит. То есть, в открытую — ни одного взгляда, но я своего приятеля знаю. Он отслеживает все. И всегда. И это «все» в данную минут ему не нравится.
Итак, что мы имеем? Кукла, свое отработавшая. Теперь ее уничтожают в нашем присутствии. То есть, нас не просто так позвали, а сделать соучастниками убийства? Казни? Чего на самом деле от нас хотят? Я опустил руку под стол и трижды стукнул пальцем по коммуникатору. Соня поправила наушник, Тигран поморщился, остальные не среагировали, но я был уверен, что ребята готовы к любому дерьму, которое может произойти.
Мимо прожужжал комар и направился к безразличному рыжику. Я подождал, пока тварь зависла, примеряясь, и выстрелил. Кибер впервые отреагировал, когда тушка хищника упала прямо перед ним — взглянул на меня рыжими, как у кота, глазами. И опять опустил голову на руки. Ну да, они же только на хозяина реагируют.
– Твое счастье, что модель не боевая, – подал голос Морт. – Тот бы броситься мог.
– Да ладно! С чего бросаться? Я же не в него... – О машинах я знал не так много: не владел до сих пор, да и зачем они мне. Но все-таки... что-то мне в целом ситуация не нравится.
– Ален, пойдешь глядеть, как куклу сжигают?
Я посмотрел на копателя. Порылся в памяти и даже обнаружил там его имя. Чип. Надо же, я их как-то различаю...
– Посмотрю, Чип. Отчего не посмотреть, – главное, сдерживать пока характер, а то уже Морт оружие поглаживает, Тигран к стене отступил, занимая позицию. Нет, пока не надо, расслабьтесь, парни. – Не жалко игрушку?
– Да плевать! Не он первый. – Чип сплюнул. – А контракт кончится, так я себе лучше возьму девку с во-от такими буферами, — он показал объем руками, и я решил, что девица упадет под тяжестью этих самых буферов. — А этот... да он уже и все. Никакой стал. Глючный. Только в топку.
Я прикрыл глаза, скрывая злость. Я технику, в отличие от людей, ревновать склонен. Почему-то представился любимый бластер, который вот так бы хватали грязными руками черви, а потом сожгли... захлестнуло бешенство, почти несдерживаемое, только этого не хватало! Да что такое! Может, из-за погоды? Или из-за еще чего-то... Но пока я искал, кому дать в морду — повезло. К нам приблизился отличный выход для слива эмоций. На удивление мерзкая рожа. Нет, мужик был собой недурен и точно нравился бабам, но у меня внутри все закипало от такой напыщенной холености, от выпяченного жалкого превосходства над нами... Все, что здесь выбивается очень быстро вместе с зубами. Морт бросил на меня короткий взгляд и подобрался, незаметно для тех, кто его не знает. А я продолжал изучать будущую жертву: а ведь тебя, красавчик, не просто так сюда сослали. Тварь ты бесполезная. Сюда таких только на смерть посылают или на перековку... но ты не изменишься. Ты умрешь. Тут он, наконец, подошел, навис, разглядывая, помедлил и все-таки снизошел до моей персоны.
– Алистер, временно командую этим лагерем. А вы пришли полюбоваться, как будем куклу уничтожать? – Он брезгливо оглядел владения и протянул мне руку, которую я предпочел не заметить. Иначе для цивильной пакости рукопожатие закончилось бы травмой.
– Ален. Командир стрелков. Нас пригласили пообедать. Сжигание мусора – не настолько редкое зрелище, чтобы им интересоваться. – Я снова оглянулся на рыжего — тот не двигался.
Зато шевельнулся Морт, незаметно переместился, чтобы оказаться между неприятным типом и куклой.
Кажется, драка начинается... а я не полезу, пусть мальчик резвится! Заслужил. Со мной-то служить — ох, как нелегко.
Тем временем все наконец-то перестали жрать, рыгать и хлюпать и дружно направились к мусоросжигателю. Тут оставлять ничего нельзя: любые останки приманивают живность, которая без колебаний жратву сожрет и тобой подзакусит.
Рыжий, повинуясь команде, собрал со стола объедки, сложил в пакет и побрел за людьми. Не знаю, способен ли киборг понимать, что с ним происходит — скорее всего, нет. Я бы, на его месте, уже через забор махнул. Хотя, куда он денется в своих тонких ботинках и потертых старых штанах? Все развалится в лесу за два-три дня.
Да еще стал накрапывать мелкий мерзкий дождь. Мы разом застегнули куртки — нет охоты мокнуть из-за мудаков. Ну, если уж так тянет убить, так убивайте быстро! Не устраивайте цирк!
А вот, Морт, кажется, против. Ладно, пришибет одного-двух червей — я даже спорить не буду. Скажу, что так и было. Вот если всех... тут, главное, забор в нужную сторону уронить. До ближайшего жилья хрен доберешься, пока найдут — болото даже строения уже поглотит. Одним больше, одним меньше, а свои не сдадут.
Один, брыкаясь, орет:
– Вы охренели?
– Прыгай! – выпихивает его бравый космолетчик.
– Да я же разобьюсь!
– Ты давай прыгай, иначе предыдущие начнут запрыгивать обратно!»
Это про планету Большой Васюг. Не знаю, кто был тот, в честь кого ее назвали, но, наверное, он был не очень хорошим человеком — иначе за что ему достался большой шарик болота? Сплошного. С разной водоплавающей живностью и кучей насекомых.
Я люблю путешествовать по Васюгу. И теперь у меня появился спутник, довольно странный, надо признать... Мы с ним так и не обсудили возникшую проблему. Он молчал, я — признавал его право на тайну. Захочет — расскажет. Такое право есть у каждого из нас.
Я помню, как однажды Соня из моего заместителя и координатора превратилась в испуганную девочку. Помню самоуверенного типа, представившегося ее мужем. Он посмел замахнуться на нее кнутом... Никто не смеет поднять руку на стрелка. Нас боятся, считают сумасшедшими. Он не успел это узнать, я быстро стреляю. Второй мужчина, ее отец, отрекся от нее тут же, и поспешно удрал. Девочку пришлось успокаивать. Ну что за муть, бегать от семьи, а потом плакать, когда они согласились с этим.
Джонни, наш шериф, потом меня отчитал, сказал, что надо или стрелять всех, или никого. И только. Бесполезно жаловаться властям на стрелка. Не дразни рогача — не забодает!
Паула местная. У нее когда-то была большая семья, пока не напали бандиты. Я лично нашел ее в останках горящей фермы, отвез в больницу. И потратил время, чтобы найти и убить ее врагов. Потому что хотел ей помочь. Юджин и Джек — полицейские, не знаю, почему они оставили службу, но стрелки из них получились отличные.
Стрелок — образ жизни, которого боятся, с которыми считаются.
Мой голос в наушниках — голос бога. Я отвечаю за тактику и стратегию во время охраны плантации, а значит...
— Ветер изменился, еще трое на север! Работаем!
Ветер изменился, значит, донесет запах людей до спящих мирно хищников, и они вполне могут сходить, посмотреть, кто там так вкусно пахнет. На экране визора пляшут мишени, двигаются рывками, то зависая, то придвигаясь ближе взмахом крыльев. Беда знакомая.
Я пристрелил ближайшего «комара» или... как ещё можно назвать летающую многоногую кровососущую тварь размером с земного зайца? Мой напарник удачным выстрелом отправил следом «муху», вымахавшую с крупную собаку. Наш отряд лучший и самый дорогой. Наша задача — охранять сборщиков: копалок, или червей, или как их там захочется назвать. У них работа собачья: целыми днями раком, по уши в воде, вылавливая всякую ценную дрянь. И занимаются таким поганым делом и люди, и ксеносы — потому что жить хочется хорошо, а платят тут дофига.
Технику бы, да только техника тут дохнет и тонет. Да еще нарушает «бесценную экосистему». А по мне, так пропади она пропадом, эта система. Только она не пропадет, а скорее, мы. Как-то уже пробовали, сразу после открытия планеты. Подогнали машинки-вездеходы, копнули пару раз — и пошел какой-то ядовитый газ, который живым пофигу, а техника разложилась на молекулы за месяц. С тех пор собирают люди: они прочнее железа и стоят куда дешевле.
Киберы тоже не выживают: пятерки застывали, шестерки... трех завезенных полтора года назад сорвало через две недели, они даже не успели отбить свою стоимость, да еще и кучу народа положили. Я был в одном из поселков — только трупы и кровь на полу, стенах и потолке. Двоих мы убили, но третий ушел. Так и не нашли жестянку. А люди сюда приезжают по контракту, живут, работают — ничто их не берет.
– Командир, вижу крокодила! – предупредила Соня. – Судя по окраске, самец в брачный период!
– Ну, значит, сразу не съест, – бородато пошутил Тигран, меняя оружие на более мощное. Тут ведь каждому свое: кого-то мачете зарубить можно, а кого-то только гранатой в пасть ухайдокать.
– Морт передает: с их стороны еще трое. Похоже на стаю в поиске добычи, – опять заговорил шлем голосом Сони.
– Передай ему, чтобы попробовали отогнать ультразвуком, а стрелять, только если попрут в атаку.
Местные крокодилы, они как пчелы, идут туда, где погиб один. Да и внешне не крокодилы вовсе: покрыты шерстью, с количеством лап от четырех до двенадцати и рудиментарными крыльями. Но на рожу – чистый крокодил. Или, как говорит Тигран, вылитая теща. И, судя по уже трижды продленному контракту, недалек от истины.
Крокодилы покружились, помаячили вокруг, послушали наши «отпугиватели» и решили поискать менее визгливую и более доступную добычу. Зато прискакали местные «лошадки» – также с крупную медвежью собаку размером и странно торчащими клыками, которыми, как ножами, режут добычу и затем оставляют истекать кровью. К счастью, твари даже не догадывались окружить — атаковали по прямой, поэтому, оставив по одному человеку с каждой стороны, я собрал остальных на пути стаи. Стрелять и уворачиваться. Весь местный гребаный кустарник и завалы хвощей никому не мешают нападать, только под ногами скользит. Поэтому обходимся без завалов. Зато и бегать легко.
Я снял двух тварей выстрелом, еще одну, почти добравшуюся до меня, пристрелил Морт. Я бы не рискнул с такого расстояния, но он может. Он вообще много что может.. И давно мог бы подвинуть меня, но не хочет. Прикрывает мне спину, как верный пес. Про нас даже ходят слухи нехорошие, но это неправда. Дело обстоит намного хуже, чем говорят. Может быть, если бы было то, о чем думают, мне было бы легче. Но, увы. Не всем так везет.
Наконец стая закончилась. Меньшая часть сообразила, что легкая добыча не такая уж легкая, а большая — осталась лежать в воде на радость жабам-падальщикам. Эти местные земноводные постоянно сопровождают разработки, как земные акулы – работорговые корабли. Как только сбитая зверюга падает — в нее тут же вонзаются острые зубы, находящиеся на длинном «языке», и тащат в пасть. Мы к ним привыкли. Нас эти твари узнают и даже приветствуют: стоит занять место, как неподалеку возникает зелено-коричневая туша и, радостно подквакивая, начинает устраиваться на кочке, приминая ее лапами. Причем у каждого своя жаба: мы их уже в лицо различаем и зовем царевнами или Василисами. Уж очень верно они нас ожидают, да еще и рожу ухитряются лапкой подпереть, как сказочная девица на картинке, только кокошника не хватает.
Я подстрелил очередную летающую тушку, и она свалилась в открытую пасть моей «царевны». Чистое позерство, но отчего не побаловать верную подружку. Жаба радостно квакнула и с трудом переступила лапами – набитое пузо тянуло к земле.
– Вот перейду на другую плантацию, кто тебя будет кормить? А? – спросил я зверюгу.
Она, как мне показалось, жалобно квакнула в ответ.
– Ладно, я тебя следующему по наследству передам, не брошу, – пообещал, расстегивая шлем.
Смена закончилась. Копалки тоже засобирались, убирали в рюкзаки добычу, пересчитывали друг друга...
Ко мне подошел Морт. Он успел даже бронежилет расстегнуть и, хотя это нарушение, но ругать парня я не стал. Его пришибить очень сложно, проверено.
– Копалки приглашают в лагерь, чайку попить, – начал он. – Может... зайдем? Демократия, борьба с предрассудками и прочее? А, кэп? Ну давай, мир во всем мире и сближение с пролетариатом!
Я посмотрел на низкое серое небо, готовое пролиться дождем, и кивнул. Скорее всего, завтра не работаем или работаем неполный день, можно.
Вообще-то мы с копателями друг друга не любим. И даже слегка презираем. Мы их за то, что они убогие, грязные и промокшие, а они нас – за то, что нам лень наклониться и поискать богатство под ногами. Зато стреляем хорошо. Ну, если человеку не дано стрелять, ему только и остается копаться в земле. Но Морт... так, наверное, и говорит с человеком его судьба... И надо уметь ее принять.
За частокол нас пустили впервые. Основное правило: поменьше контактов. Тогда, если кого-то сожрут, тебе будет все равно. Ты должен работать четко по приоритетам. Защити себя, товарища, прочих. И этих прочих лучше не различать, иначе возникают мешающие делу привязанности. Кормление жаб прицельной стрельбой в сценарий вообще не вписывается – так, дешевый выпендреж. Я дотянулся и дал Морту подзатыльник. Он стерпел, как всегда, потому что я диктатор, сволочь и самодур.
Ничего у них лагерь. За частоколом силовой контур, без верха, длинный барак дома. Припаркованы два флайера — новенький спортивный и грузовой, способный утянуть всю команду. Курьерского не увидел, ну и понятно, за добычей прилетают раз в неделю, чаще смысла нет.
Копатели были нам рады. Даже странно, но не было никаких шуточек про «лазерный прицел через линию в черепе» или про то, что «ниже прицела — жопа». Но все-таки держались ребята довольно мрачно.
– Похороны у нас, Ален, – приблизился ко мне Анхель, бригадир полевой команды червей. Сухой, тощий мужик с куцей бороденкой, сморщенный, как высушенный изюм.
– Вроде... все живы?
Мы не давали осечки, что за ерунда? Я пересчитал копателей. Они по очереди мыли лицо и руки и оперативно шли к столу. Все на месте. Мы тоже ополоснулись из того же умывальника. Душ примем дома. Это червям не обязательно, а нам надо, раз весь день прыгали по колено в грязи. Мы элита, а элита вонять не должна.
– Да вон, – бригадир указал на барак. У стены сидел полуголый парень с рыжими волосами. Во всяком случае, так мне показалось издалека.
– Так он вроде живой! Заболел?
– Кукла он, Irien. Приперли полгода назад. Вкалывал, как мог. Потом стал путать команды и новый начальник его велел... с мусором уничтожить. – Анхель сплюнул.
Я мотнул головой и пригляделся внимательнее. Рыжий, уши острые, сидит неподвижно, уткнувшись в сложенные на коленях руки, тощеват, но... спасибо, что вообще кормили. Ладно, разберемся...
Нас угостили от души: и рыбный суп, и каша с мясом. Что интересно, кибер-шлюхе еду никто не отнес, чтобы продукты не переводить. Да рыжий и не претендовал на кормежку: ни разу головы не поднял, даже не шевельнулся. Я поглядывал на куклу, но между делом заметил, что Морт тоже к рыжику неровно дышит. То есть, в открытую — ни одного взгляда, но я своего приятеля знаю. Он отслеживает все. И всегда. И это «все» в данную минут ему не нравится.
Итак, что мы имеем? Кукла, свое отработавшая. Теперь ее уничтожают в нашем присутствии. То есть, нас не просто так позвали, а сделать соучастниками убийства? Казни? Чего на самом деле от нас хотят? Я опустил руку под стол и трижды стукнул пальцем по коммуникатору. Соня поправила наушник, Тигран поморщился, остальные не среагировали, но я был уверен, что ребята готовы к любому дерьму, которое может произойти.
Мимо прожужжал комар и направился к безразличному рыжику. Я подождал, пока тварь зависла, примеряясь, и выстрелил. Кибер впервые отреагировал, когда тушка хищника упала прямо перед ним — взглянул на меня рыжими, как у кота, глазами. И опять опустил голову на руки. Ну да, они же только на хозяина реагируют.
– Твое счастье, что модель не боевая, – подал голос Морт. – Тот бы броситься мог.
– Да ладно! С чего бросаться? Я же не в него... – О машинах я знал не так много: не владел до сих пор, да и зачем они мне. Но все-таки... что-то мне в целом ситуация не нравится.
– Ален, пойдешь глядеть, как куклу сжигают?
Я посмотрел на копателя. Порылся в памяти и даже обнаружил там его имя. Чип. Надо же, я их как-то различаю...
– Посмотрю, Чип. Отчего не посмотреть, – главное, сдерживать пока характер, а то уже Морт оружие поглаживает, Тигран к стене отступил, занимая позицию. Нет, пока не надо, расслабьтесь, парни. – Не жалко игрушку?
– Да плевать! Не он первый. – Чип сплюнул. – А контракт кончится, так я себе лучше возьму девку с во-от такими буферами, — он показал объем руками, и я решил, что девица упадет под тяжестью этих самых буферов. — А этот... да он уже и все. Никакой стал. Глючный. Только в топку.
Я прикрыл глаза, скрывая злость. Я технику, в отличие от людей, ревновать склонен. Почему-то представился любимый бластер, который вот так бы хватали грязными руками черви, а потом сожгли... захлестнуло бешенство, почти несдерживаемое, только этого не хватало! Да что такое! Может, из-за погоды? Или из-за еще чего-то... Но пока я искал, кому дать в морду — повезло. К нам приблизился отличный выход для слива эмоций. На удивление мерзкая рожа. Нет, мужик был собой недурен и точно нравился бабам, но у меня внутри все закипало от такой напыщенной холености, от выпяченного жалкого превосходства над нами... Все, что здесь выбивается очень быстро вместе с зубами. Морт бросил на меня короткий взгляд и подобрался, незаметно для тех, кто его не знает. А я продолжал изучать будущую жертву: а ведь тебя, красавчик, не просто так сюда сослали. Тварь ты бесполезная. Сюда таких только на смерть посылают или на перековку... но ты не изменишься. Ты умрешь. Тут он, наконец, подошел, навис, разглядывая, помедлил и все-таки снизошел до моей персоны.
– Алистер, временно командую этим лагерем. А вы пришли полюбоваться, как будем куклу уничтожать? – Он брезгливо оглядел владения и протянул мне руку, которую я предпочел не заметить. Иначе для цивильной пакости рукопожатие закончилось бы травмой.
– Ален. Командир стрелков. Нас пригласили пообедать. Сжигание мусора – не настолько редкое зрелище, чтобы им интересоваться. – Я снова оглянулся на рыжего — тот не двигался.
Зато шевельнулся Морт, незаметно переместился, чтобы оказаться между неприятным типом и куклой.
Кажется, драка начинается... а я не полезу, пусть мальчик резвится! Заслужил. Со мной-то служить — ох, как нелегко.
Тем временем все наконец-то перестали жрать, рыгать и хлюпать и дружно направились к мусоросжигателю. Тут оставлять ничего нельзя: любые останки приманивают живность, которая без колебаний жратву сожрет и тобой подзакусит.
Рыжий, повинуясь команде, собрал со стола объедки, сложил в пакет и побрел за людьми. Не знаю, способен ли киборг понимать, что с ним происходит — скорее всего, нет. Я бы, на его месте, уже через забор махнул. Хотя, куда он денется в своих тонких ботинках и потертых старых штанах? Все развалится в лесу за два-три дня.
Да еще стал накрапывать мелкий мерзкий дождь. Мы разом застегнули куртки — нет охоты мокнуть из-за мудаков. Ну, если уж так тянет убить, так убивайте быстро! Не устраивайте цирк!
А вот, Морт, кажется, против. Ладно, пришибет одного-двух червей — я даже спорить не буду. Скажу, что так и было. Вот если всех... тут, главное, забор в нужную сторону уронить. До ближайшего жилья хрен доберешься, пока найдут — болото даже строения уже поглотит. Одним больше, одним меньше, а свои не сдадут.
