- Через пять дней, душа моя, - любезно пояснил он, намазывая тающее масло на хлеб,- я уезжаю в Рим. Я тут немного подумал, после того, как вы уснули, и решил дать вам шанс!
Зябко кутающаяся в подбитый мехом халат Стефка недовольно покосилась на любовника. Ей так хотелось спать, что она с трудом соображала, что он говорит, но по опыту знала, что пренебрегать его словами ни в коем случае не стоит.
- Шанс?
- Да, - кивнул головой собеседник,- шанс! Эти пять ночей я проведу в вашей постели, и только от вас будет зависеть насколько плодотворно!
Женщина недоуменно наморщила лоб, пытаясь вникнуть в смысл его заявления. Валленберг любезно пришел ей на помощь.
- Ешьте, дорогая,- подтолкнул он к ней блюдо с маслом,- вам понадобится много сил, если вы действительно хотите стать матерью моего будущего ребенка. Так вот..., если в результате моего особого благоволения вы понесете, то я навек стану вашим самым преданным рыцарем, а вы истинной госпожой Копфлебенца!
- А если нет? - резко поинтересовалась моментально проснувшаяся Стефания.
Валленберг небрежно пожал плечами.
- Если вам окажется не по силам зачать ребенка, вы покинете мой дом! Но, - поспешил он сгладить угрожающий смысл последних слов,- я уверен, что у нас все получится!
Покинуть дом? И это наказание? Графиня многое бы дала, чтобы оно осуществилось прямо сейчас, но с другой стороны, одному Богу известно, что вкладывает в эти слова сумасшедший барон! И явно ничего хорошего, хотя, казалось, что может быть хуже замуровывания в стену?
- Благодарю вас, мессир! - едко высказалась она, решительно отталкивая от себя еду.
Какой уж тут аппетит после подобного ультиматума! Очень ей нужно становится матерью следующего монстра рода фон Валленбергов! И это в лучшем случае!
- Благодарите Герду,- с улыбкой парировал барон,- это была её идея!
- Значит, именно этой старухе я должна быть обязана за единственную спокойную ночь в вашем доме! - вспылила Стефка. - Мне как-то неудобно напоминать вам, что такие дела не делаются по заказу! Пять ночей! Жаль, что не пять минут!
И кого она хотела смутить?
- Деве Марии понадобилась всего одна встреча с голубем!
- Не богохульничайте! Вы превращаете в нелепую игру даже будущее вашего рода! Пять ночей - это же надо было такое придумать!
Это только потом она с удивлением осознала, что они ссорятся, как обычные влюбленные, а в тот момент ей хотелось дать понять этому извергу, что верх наглости разбудить ни свет, ни заря уставшую женщину и начать её мучить всякими дурацкими идеями, да ещё подсовывать при этом еду!
- Тихо, моя разбушевавшаяся любовь,- фон Валленберг ловко воткнул ей в руку кружку с молоком,- выпейте и успокойтесь! Что вас так завели эти пять ночей? Ведь к ним ещё прилагаются и пять дней, вечеров, и даже...,- он игриво хмыкнул,- пять таких рассветов, как этот!
- Что? - возмущенно вскинулась она,- и у вас хватит...
- Я люблю предаваться страсти ранним утром,- едко предупредил барон,- после завтрака!
Всё! Это был предел её терпению! Заниматься любовью перед утренней мессой? Да он еретик!
- Не надо мне никаких пяти ночей, - женщина в гневе подскочила со стула,- одной хватит! За оставшееся время попробуйте осуществить ваши нелепые опыты, над кем-нибудь другим! Как знать, может, кому-то повезет больше, чем мне?!
- Может быть,- покладисто согласился барон, вытирая руки о салфетку и поднимаясь с места,- но... я хочу именно вас! Особенно сейчас, когда от злости ваши глаза сияют, как у кошки!
Стефка решительно воспротивилась этим намерениям, но что она могла сделать? Несколько раз взвизгнуть, гневно укусить его за плечо, да бесцельно заерзать бедрами на столе в последней обреченной на неудачу попытке не пустить насильника туда, куда он намеревался проникнуть? Валленберг довольно хохотал в ответ, бесцеремонно усаживая её на край стола и задирая вверх юбки.
- Что ты брыкаешься, моя кобылка? Может, угостить тебя плетью?
В устах барона это была не пустая угроза, и поэтому она, несколько раз горестно вскрикнув, уступила.
В этот раз фон Валленберг оказался ей настолько доволен, что его хриплый голос даже смягчился от нежности, когда он отстранился от распростертой на столе любовницы.
- Можете не ходить к мессе, душа моя, я помолюсь за нас обоих!
Стефка едва нашла в себе силы доползти до кровати и рухнуть среди одеял.
Будучи отменного здоровья, Гуго был искренне уверен, что занятия любовью - это показательный марафон, где каждый должен выкладываться на пределе своих возможностей. Он загонял своих любовниц до бездыханного состояния в изнурительных по темпам и интенсивности любовных схватках. А ведь, за редким исключением, женщины ищут в объятиях ласку и нежность. Увы, у фон Валленберга были свои незыблемые представления о женском счастье.
- У тебя давно не было мужчины,- сделал он вывод при виде её побледневшего и осунувшегося лица,- вот ты и расслабилась..., и вообще, по всей видимости, твой муж умел хорошо, разве что за ведьмами охотиться! Только понапрасну раздразнил тебя, да испортил темперамент..., вот поэтому я предпочитаю девственниц. Ножны нужно вытачивать под определенный меч!
Стефка мутно глянула на приводящего себя в порядок любовника. Вытачивать? Что ж, это слово вполне подходило для того, чтобы охарактеризовать его страсть.
Впрочем, она была не права. Когда барон ушел, приплелась Герда и принялась долго и въедливо учить её правилам общежития с нежеланными мужчинами.
- Чего ты ревешь? Сама виновата... только от женщины зависит, получит она удовольствие от мужчины или нет!
- Это как так? - всхлипнула в подушку Стефка. - Разве можно наслаждаться насилием?
Нянька хмуро хмыкнула, поудобнее устраиваясь рядом на постели.
- А вот ты послушай мою историю! - со вздохом предложила она. - Когда-то и я была молода и красива! Прямо скажем, первая красавица в деревне!
Графиня недоверчиво покосилась на расползшуюся как квашня старуху. На красавицу она сейчас походила мало, но кто знает, как уродует женщин коварное время?!
- Был у меня и дружок, Гейнцем звали, царство ему небесное,- благочестиво перекрестилась нянька,- хороший был парень, работящий, сильный! Ох, и любила я его - сердце пылало. Ну, и сама понимаешь, то да сё, решили мы, честь по чести, обвенчаться и жить вместе! И всё вроде бы шло хорошо, но когда стояли у алтаря в церковь принесла нелегкая барона.
Герда прерывисто перевела дыхание. Было видно, что рассказ ей дается с трудом.
- Вот уже столько лет прошло, а я всё помню - как будто это было вчера! Бароном тогда был дед нашего Гуго - суровый, не то что мой мальчик, настоящий зверь! Только глянул он на меня, и тут же затребовал на первую ночь, а когда Гейнц наутро пришел к воротам замка, так стража прогнала его прочь! Вот так я и оказалась прикована к этому месту! И что было делать? Каково это обменять любимого на капризного и вздорного старика? Но я не стала дергать на себе волосы, чахнуть, киснуть, лить понапрасну слезы! Что толку-то... одна умная женщина в людской, была здесь такая, дала хороший совет. "Человек,- сказала она,- не может выбрать себе жизнь - это не в его власти, но вот как прожить эту самую жизнь, выбирать ему! Да, барон - не принц из сказки, но кто мешает тебе вообразить его принцем!" Я приняла её совет к сведению, и вот! Никто из моей родной деревни не может похвастаться столь хорошо сложившейся судьбой!
Стефка недоуменно поморщилась.
- Я не понимаю,- откровенно призналась она,- что ты предлагаешь?
- Чего здесь непонятного,- отмахнулась Герда,- нужно искать хорошее в своем положении. Например, Гуго молод, силен, недурен собой, разве это уже само по себе не счастье? Так радуйся этому обстоятельству, и перестань лить слезы! Просто возьми голову в руки и скажи себе - " все могло бы быть гораздо хуже, мне страшно повезло, что моим любовником стал такой интересный мужчина!"
- Думаешь, поможет?
- Уверена! Только полные дурочки ждут, что судьба за просто так преподнесет им и любовь, и счастье. Разумные же женщины берут то, что есть и сами обустраивают свою жизнь!
Графиня в сомнении покачала головой.
- Боюсь, я не выдержу таких изнуряющих гонок,- честно призналась она,- мне они не по силам! Я - обыкновенная женщина, а не шлюха из дома терпимости, у которой заработок напрямую зависит от её выносливости!
- Это ещё как сказать,- категорически не согласилась Герда, - гораздо хуже, если бы он оказался слабосильным, и ты бы мучилась, пытаясь заставить его делать мужскую работу! Вот, действительно, непосильная работа - поднять то, что само по себе не держится! Я и через это прошла, когда покойный барон одряхлел, а тут дело поправимое...
И Герда деловито дала ей несколько советов чисто практического свойства, оснащая речь такими натуралистическими подробностями, что у женщины загорелись от стыда щеки.
- А вдруг ему не понравится,- усомнилась она, вновь пряча нос в подушку, - все-таки это как-то через чур!
- В самый раз,- заверила её старуха, бесцеремонно хлопнув по заднице,- мужчины полностью лишены стыда! Им бы только получить свое, а там, хоть трава не расти! Если женщина удовлетворяет мужчину в постели, то может смело вить из него веревки! У тебя есть возможность за эти пять ночей так привязать его к себе, что Гуго будет легче вырвать себе сердце, чем расстаться с тобой! Женщина для мужчины - это гостеприимно расправленная постель!
- Не всегда,- нервно возразила Стефка,- мой муж совсем не такой!
- Так он у тебя совсем спятил,- любезно пояснила бабка,- что с него взять? Инквизитор - разве это мужчина, так... недоразумение одно! Пытки и дознания - это дело либо палачей, либо монахов!
Можно представить, как бы удивился де ла Верда, если бы услышал такую характеристику, да ещё и из уст престарелой няньки трирского шахматного монстра.
- Ладно,- вяло согласилась после некоторых раздумий Стефка,- попробую последовать твоему совету!
А что ей ещё оставалось?
ПЯТЬ ДНЕЙ.
В день выезда баронского отряда погода была хуже некуда. Неизвестно откуда налетевшая оттепель сопровождалась сильнейшим ветром с ледяным дождем. Стефка выглянула во двор, где в предрассветной темноте собирался отряд, нашла взглядом шлем с распростершим крылья соколом, злорадно улыбнулась, и удовлетворенно юркнула в теплый уют подушек с одеялом.
Всё! Как бы то ни было, но она честно заработала свой покой. Удалось ей зачать или нет, вопрос отдельный, но вот то, что её положение в Копфлебенце существенно изменилось, не оставляло сомнений.
Во-первых, когда она появилась к обеду в общей зале, мажордом провел ко второму дамскому месту, сразу же после дочери Валленберга Эрики - теперь мадам Ульрика сидела после неё, и окаменевшее в оскорбительном молчании лицо белой королевы служило хоть и слабым, но утешением.
Зато встреча с де Вильмоном отнюдь не порадовала. Менестрель посетил дам в каминной зале, и расположился было рядом с Ульрикой, но не успел и рта раскрыть, как в комнате появился сам барон, Вальтер, и ещё несколько рыцарей.
Пажи забегали, расставляя скамьи и итальянские кресла для такого количества гостей. Все замешкались, и именно в этой толкучке поэт сумел обменяться несколькими словами со склонившейся над шитьем молчаливой графиней, сверкнув алмазами в подаренной брошке.
- Вы обманули меня,- шепотом укорил он женщину,- сказав, что просто гостья в этом замке! Вы возлюбленная фон Валленберга!
Стефка не сочла нужным оправдываться, только обреченно вздохнув. Вот и у этого к ней появились претензии!
Возможно, де Вильмон хотел ещё что-нибудь сказать, но пристальный, не сулящий ничего хорошего взгляд барона заставил его замолчать и быстро ретироваться к следующей даме.
Зато к Стефании подошел Вальтер.
- Как вы себя чувствуете, мадам, - склонился он в низком поклоне,- надеюсь, достаточно здоровы, чтобы выехать завтра на охоту?
Сердце женщины радостно сжалось. Да, в словах Герды была определенная истина - в любой ситуации можно найти нечто хорошее. Что может быть лучше прогулки по заснеженному лесу, когда конь под тобой грациозно переступает, выискивая дорогу в сугробах, а уютный лапник елей осыпает серебристой пудрой инея? Стефка страстно любила лес, и даже мысль о деревьях и то повышала ей настроение.
- Я вполне здорова,- поспешно заверила она Вальтера,- только плохо выспалась!
- Это немудрено,- растянул тот губы в сухой улыбке,- и все же оденьтесь потеплее. Я дам распоряжение Герде!
Тогда она не обратила на эту фразу никакого внимания, но потом.... Впрочем, не будем забегать вперед!
Разговор в гостиной крутился вокруг самых разнообразных тем. Де Вильмон довольно остроумно рассказывал о дворе Карла Смелого, дамы ему зачарованно внимали, Валленберг же, в свою очередь, расспрашивал поэта о новых фортификационных укреплениях крепостей. В общем, всем находилось, о чем поговорить, кроме, пожалуй, графини. Её мало интересовал Великий герцог Запада, да и своих проблем хватало, чтобы заострять внимание на чужих.
Она рассеянно втыкала иглу в канву и пропустила момент, когда разговор коснулся событий вчерашнего вечера.
- Мы в восхищении!
- Это было великолепно!
- Ваш дар воистину божественен!
Де Вильмон с благожелательной улыбкой принимал комплименты, но его глаза неотрывно следили за склоненной головкой графини.
- А что скажет дама Стефания?
Женщина растерянно встрепенулась, услышав свое имя.
- Вы польстили мне, шевалье, хотя я получила ни с чем несравнимое удовольствие.
Поэт ответил ей явно не уместным в данной ситуации интимным, многозначительным взглядом.
- Знаете, когда вы нас вчера так неожиданно покинули,- заявил он, - я был настолько огорчен, что сочинил новую песню!
Стефка ошеломленно воззрилась на говорящего. Видимо в груди у де Вильмона билось сердце смельчака, раз он не побоялся сказать такое в присутствии фон Валленберга. Впрочем, сегодня тот и виду не подал, что его задевает такое открытое ухаживание за своей любовницей.
- Порадуйте нас своим талантом! - любезно попросил он гостя и дал знак пажу, чтобы тот принес инструмент.
Де Вильмон тронул струны гитары и грустно запел:
Скрылась с небосвода луна,
Когда ты ушла!
Поглотила ночь мрака тьма -
Ведь сердце мое ты с собой забрала!
Зачем ты ушла?
Припев:
Нет сна, нет покоя
Влюбленному сердцу!
От тяжкого горя
Мне некуда деться!
Ты мне улыбалась улыбкой мадонны,
И глаз бирюза мне казалась бездонной!
Я в них утопал, весь от счастья ликуя,
Мечтал прикоснуться к тебе поцелуем!
Припев.
Но ты лишь мелькнула,
Подобно виденью...
Исчезла, пропала,
И нет мне спасенья
От страсти, что душу поэта сожгла.
Зачем ты ушла, зачем ты ушла?
Припев.
И снова я вижу лик чистой мадонны,
В твоих же глазах растворяюсь бездонных,
Но ты далека и прекрасна, как грезы
О страсти взаимной, разящей, как стрелы...
Припев.
Молюсь и страдаю, вздыхаю влюбленный,
От ревности страшной, от ревности черной.
Зябко кутающаяся в подбитый мехом халат Стефка недовольно покосилась на любовника. Ей так хотелось спать, что она с трудом соображала, что он говорит, но по опыту знала, что пренебрегать его словами ни в коем случае не стоит.
- Шанс?
- Да, - кивнул головой собеседник,- шанс! Эти пять ночей я проведу в вашей постели, и только от вас будет зависеть насколько плодотворно!
Женщина недоуменно наморщила лоб, пытаясь вникнуть в смысл его заявления. Валленберг любезно пришел ей на помощь.
- Ешьте, дорогая,- подтолкнул он к ней блюдо с маслом,- вам понадобится много сил, если вы действительно хотите стать матерью моего будущего ребенка. Так вот..., если в результате моего особого благоволения вы понесете, то я навек стану вашим самым преданным рыцарем, а вы истинной госпожой Копфлебенца!
- А если нет? - резко поинтересовалась моментально проснувшаяся Стефания.
Валленберг небрежно пожал плечами.
- Если вам окажется не по силам зачать ребенка, вы покинете мой дом! Но, - поспешил он сгладить угрожающий смысл последних слов,- я уверен, что у нас все получится!
Покинуть дом? И это наказание? Графиня многое бы дала, чтобы оно осуществилось прямо сейчас, но с другой стороны, одному Богу известно, что вкладывает в эти слова сумасшедший барон! И явно ничего хорошего, хотя, казалось, что может быть хуже замуровывания в стену?
- Благодарю вас, мессир! - едко высказалась она, решительно отталкивая от себя еду.
Какой уж тут аппетит после подобного ультиматума! Очень ей нужно становится матерью следующего монстра рода фон Валленбергов! И это в лучшем случае!
- Благодарите Герду,- с улыбкой парировал барон,- это была её идея!
- Значит, именно этой старухе я должна быть обязана за единственную спокойную ночь в вашем доме! - вспылила Стефка. - Мне как-то неудобно напоминать вам, что такие дела не делаются по заказу! Пять ночей! Жаль, что не пять минут!
И кого она хотела смутить?
- Деве Марии понадобилась всего одна встреча с голубем!
- Не богохульничайте! Вы превращаете в нелепую игру даже будущее вашего рода! Пять ночей - это же надо было такое придумать!
Это только потом она с удивлением осознала, что они ссорятся, как обычные влюбленные, а в тот момент ей хотелось дать понять этому извергу, что верх наглости разбудить ни свет, ни заря уставшую женщину и начать её мучить всякими дурацкими идеями, да ещё подсовывать при этом еду!
- Тихо, моя разбушевавшаяся любовь,- фон Валленберг ловко воткнул ей в руку кружку с молоком,- выпейте и успокойтесь! Что вас так завели эти пять ночей? Ведь к ним ещё прилагаются и пять дней, вечеров, и даже...,- он игриво хмыкнул,- пять таких рассветов, как этот!
- Что? - возмущенно вскинулась она,- и у вас хватит...
- Я люблю предаваться страсти ранним утром,- едко предупредил барон,- после завтрака!
Всё! Это был предел её терпению! Заниматься любовью перед утренней мессой? Да он еретик!
- Не надо мне никаких пяти ночей, - женщина в гневе подскочила со стула,- одной хватит! За оставшееся время попробуйте осуществить ваши нелепые опыты, над кем-нибудь другим! Как знать, может, кому-то повезет больше, чем мне?!
- Может быть,- покладисто согласился барон, вытирая руки о салфетку и поднимаясь с места,- но... я хочу именно вас! Особенно сейчас, когда от злости ваши глаза сияют, как у кошки!
Стефка решительно воспротивилась этим намерениям, но что она могла сделать? Несколько раз взвизгнуть, гневно укусить его за плечо, да бесцельно заерзать бедрами на столе в последней обреченной на неудачу попытке не пустить насильника туда, куда он намеревался проникнуть? Валленберг довольно хохотал в ответ, бесцеремонно усаживая её на край стола и задирая вверх юбки.
- Что ты брыкаешься, моя кобылка? Может, угостить тебя плетью?
В устах барона это была не пустая угроза, и поэтому она, несколько раз горестно вскрикнув, уступила.
В этот раз фон Валленберг оказался ей настолько доволен, что его хриплый голос даже смягчился от нежности, когда он отстранился от распростертой на столе любовницы.
- Можете не ходить к мессе, душа моя, я помолюсь за нас обоих!
Стефка едва нашла в себе силы доползти до кровати и рухнуть среди одеял.
Будучи отменного здоровья, Гуго был искренне уверен, что занятия любовью - это показательный марафон, где каждый должен выкладываться на пределе своих возможностей. Он загонял своих любовниц до бездыханного состояния в изнурительных по темпам и интенсивности любовных схватках. А ведь, за редким исключением, женщины ищут в объятиях ласку и нежность. Увы, у фон Валленберга были свои незыблемые представления о женском счастье.
- У тебя давно не было мужчины,- сделал он вывод при виде её побледневшего и осунувшегося лица,- вот ты и расслабилась..., и вообще, по всей видимости, твой муж умел хорошо, разве что за ведьмами охотиться! Только понапрасну раздразнил тебя, да испортил темперамент..., вот поэтому я предпочитаю девственниц. Ножны нужно вытачивать под определенный меч!
Стефка мутно глянула на приводящего себя в порядок любовника. Вытачивать? Что ж, это слово вполне подходило для того, чтобы охарактеризовать его страсть.
Впрочем, она была не права. Когда барон ушел, приплелась Герда и принялась долго и въедливо учить её правилам общежития с нежеланными мужчинами.
- Чего ты ревешь? Сама виновата... только от женщины зависит, получит она удовольствие от мужчины или нет!
- Это как так? - всхлипнула в подушку Стефка. - Разве можно наслаждаться насилием?
Нянька хмуро хмыкнула, поудобнее устраиваясь рядом на постели.
- А вот ты послушай мою историю! - со вздохом предложила она. - Когда-то и я была молода и красива! Прямо скажем, первая красавица в деревне!
Графиня недоверчиво покосилась на расползшуюся как квашня старуху. На красавицу она сейчас походила мало, но кто знает, как уродует женщин коварное время?!
- Был у меня и дружок, Гейнцем звали, царство ему небесное,- благочестиво перекрестилась нянька,- хороший был парень, работящий, сильный! Ох, и любила я его - сердце пылало. Ну, и сама понимаешь, то да сё, решили мы, честь по чести, обвенчаться и жить вместе! И всё вроде бы шло хорошо, но когда стояли у алтаря в церковь принесла нелегкая барона.
Герда прерывисто перевела дыхание. Было видно, что рассказ ей дается с трудом.
- Вот уже столько лет прошло, а я всё помню - как будто это было вчера! Бароном тогда был дед нашего Гуго - суровый, не то что мой мальчик, настоящий зверь! Только глянул он на меня, и тут же затребовал на первую ночь, а когда Гейнц наутро пришел к воротам замка, так стража прогнала его прочь! Вот так я и оказалась прикована к этому месту! И что было делать? Каково это обменять любимого на капризного и вздорного старика? Но я не стала дергать на себе волосы, чахнуть, киснуть, лить понапрасну слезы! Что толку-то... одна умная женщина в людской, была здесь такая, дала хороший совет. "Человек,- сказала она,- не может выбрать себе жизнь - это не в его власти, но вот как прожить эту самую жизнь, выбирать ему! Да, барон - не принц из сказки, но кто мешает тебе вообразить его принцем!" Я приняла её совет к сведению, и вот! Никто из моей родной деревни не может похвастаться столь хорошо сложившейся судьбой!
Стефка недоуменно поморщилась.
- Я не понимаю,- откровенно призналась она,- что ты предлагаешь?
- Чего здесь непонятного,- отмахнулась Герда,- нужно искать хорошее в своем положении. Например, Гуго молод, силен, недурен собой, разве это уже само по себе не счастье? Так радуйся этому обстоятельству, и перестань лить слезы! Просто возьми голову в руки и скажи себе - " все могло бы быть гораздо хуже, мне страшно повезло, что моим любовником стал такой интересный мужчина!"
- Думаешь, поможет?
- Уверена! Только полные дурочки ждут, что судьба за просто так преподнесет им и любовь, и счастье. Разумные же женщины берут то, что есть и сами обустраивают свою жизнь!
Графиня в сомнении покачала головой.
- Боюсь, я не выдержу таких изнуряющих гонок,- честно призналась она,- мне они не по силам! Я - обыкновенная женщина, а не шлюха из дома терпимости, у которой заработок напрямую зависит от её выносливости!
- Это ещё как сказать,- категорически не согласилась Герда, - гораздо хуже, если бы он оказался слабосильным, и ты бы мучилась, пытаясь заставить его делать мужскую работу! Вот, действительно, непосильная работа - поднять то, что само по себе не держится! Я и через это прошла, когда покойный барон одряхлел, а тут дело поправимое...
И Герда деловито дала ей несколько советов чисто практического свойства, оснащая речь такими натуралистическими подробностями, что у женщины загорелись от стыда щеки.
- А вдруг ему не понравится,- усомнилась она, вновь пряча нос в подушку, - все-таки это как-то через чур!
- В самый раз,- заверила её старуха, бесцеремонно хлопнув по заднице,- мужчины полностью лишены стыда! Им бы только получить свое, а там, хоть трава не расти! Если женщина удовлетворяет мужчину в постели, то может смело вить из него веревки! У тебя есть возможность за эти пять ночей так привязать его к себе, что Гуго будет легче вырвать себе сердце, чем расстаться с тобой! Женщина для мужчины - это гостеприимно расправленная постель!
- Не всегда,- нервно возразила Стефка,- мой муж совсем не такой!
- Так он у тебя совсем спятил,- любезно пояснила бабка,- что с него взять? Инквизитор - разве это мужчина, так... недоразумение одно! Пытки и дознания - это дело либо палачей, либо монахов!
Можно представить, как бы удивился де ла Верда, если бы услышал такую характеристику, да ещё и из уст престарелой няньки трирского шахматного монстра.
- Ладно,- вяло согласилась после некоторых раздумий Стефка,- попробую последовать твоему совету!
А что ей ещё оставалось?
ПЯТЬ ДНЕЙ.
В день выезда баронского отряда погода была хуже некуда. Неизвестно откуда налетевшая оттепель сопровождалась сильнейшим ветром с ледяным дождем. Стефка выглянула во двор, где в предрассветной темноте собирался отряд, нашла взглядом шлем с распростершим крылья соколом, злорадно улыбнулась, и удовлетворенно юркнула в теплый уют подушек с одеялом.
Всё! Как бы то ни было, но она честно заработала свой покой. Удалось ей зачать или нет, вопрос отдельный, но вот то, что её положение в Копфлебенце существенно изменилось, не оставляло сомнений.
Во-первых, когда она появилась к обеду в общей зале, мажордом провел ко второму дамскому месту, сразу же после дочери Валленберга Эрики - теперь мадам Ульрика сидела после неё, и окаменевшее в оскорбительном молчании лицо белой королевы служило хоть и слабым, но утешением.
Зато встреча с де Вильмоном отнюдь не порадовала. Менестрель посетил дам в каминной зале, и расположился было рядом с Ульрикой, но не успел и рта раскрыть, как в комнате появился сам барон, Вальтер, и ещё несколько рыцарей.
Пажи забегали, расставляя скамьи и итальянские кресла для такого количества гостей. Все замешкались, и именно в этой толкучке поэт сумел обменяться несколькими словами со склонившейся над шитьем молчаливой графиней, сверкнув алмазами в подаренной брошке.
- Вы обманули меня,- шепотом укорил он женщину,- сказав, что просто гостья в этом замке! Вы возлюбленная фон Валленберга!
Стефка не сочла нужным оправдываться, только обреченно вздохнув. Вот и у этого к ней появились претензии!
Возможно, де Вильмон хотел ещё что-нибудь сказать, но пристальный, не сулящий ничего хорошего взгляд барона заставил его замолчать и быстро ретироваться к следующей даме.
Зато к Стефании подошел Вальтер.
- Как вы себя чувствуете, мадам, - склонился он в низком поклоне,- надеюсь, достаточно здоровы, чтобы выехать завтра на охоту?
Сердце женщины радостно сжалось. Да, в словах Герды была определенная истина - в любой ситуации можно найти нечто хорошее. Что может быть лучше прогулки по заснеженному лесу, когда конь под тобой грациозно переступает, выискивая дорогу в сугробах, а уютный лапник елей осыпает серебристой пудрой инея? Стефка страстно любила лес, и даже мысль о деревьях и то повышала ей настроение.
- Я вполне здорова,- поспешно заверила она Вальтера,- только плохо выспалась!
- Это немудрено,- растянул тот губы в сухой улыбке,- и все же оденьтесь потеплее. Я дам распоряжение Герде!
Тогда она не обратила на эту фразу никакого внимания, но потом.... Впрочем, не будем забегать вперед!
Разговор в гостиной крутился вокруг самых разнообразных тем. Де Вильмон довольно остроумно рассказывал о дворе Карла Смелого, дамы ему зачарованно внимали, Валленберг же, в свою очередь, расспрашивал поэта о новых фортификационных укреплениях крепостей. В общем, всем находилось, о чем поговорить, кроме, пожалуй, графини. Её мало интересовал Великий герцог Запада, да и своих проблем хватало, чтобы заострять внимание на чужих.
Она рассеянно втыкала иглу в канву и пропустила момент, когда разговор коснулся событий вчерашнего вечера.
- Мы в восхищении!
- Это было великолепно!
- Ваш дар воистину божественен!
Де Вильмон с благожелательной улыбкой принимал комплименты, но его глаза неотрывно следили за склоненной головкой графини.
- А что скажет дама Стефания?
Женщина растерянно встрепенулась, услышав свое имя.
- Вы польстили мне, шевалье, хотя я получила ни с чем несравнимое удовольствие.
Поэт ответил ей явно не уместным в данной ситуации интимным, многозначительным взглядом.
- Знаете, когда вы нас вчера так неожиданно покинули,- заявил он, - я был настолько огорчен, что сочинил новую песню!
Стефка ошеломленно воззрилась на говорящего. Видимо в груди у де Вильмона билось сердце смельчака, раз он не побоялся сказать такое в присутствии фон Валленберга. Впрочем, сегодня тот и виду не подал, что его задевает такое открытое ухаживание за своей любовницей.
- Порадуйте нас своим талантом! - любезно попросил он гостя и дал знак пажу, чтобы тот принес инструмент.
Де Вильмон тронул струны гитары и грустно запел:
Скрылась с небосвода луна,
Когда ты ушла!
Поглотила ночь мрака тьма -
Ведь сердце мое ты с собой забрала!
Зачем ты ушла?
Припев:
Нет сна, нет покоя
Влюбленному сердцу!
От тяжкого горя
Мне некуда деться!
Ты мне улыбалась улыбкой мадонны,
И глаз бирюза мне казалась бездонной!
Я в них утопал, весь от счастья ликуя,
Мечтал прикоснуться к тебе поцелуем!
Припев.
Но ты лишь мелькнула,
Подобно виденью...
Исчезла, пропала,
И нет мне спасенья
От страсти, что душу поэта сожгла.
Зачем ты ушла, зачем ты ушла?
Припев.
И снова я вижу лик чистой мадонны,
В твоих же глазах растворяюсь бездонных,
Но ты далека и прекрасна, как грезы
О страсти взаимной, разящей, как стрелы...
Припев.
Молюсь и страдаю, вздыхаю влюбленный,
От ревности страшной, от ревности черной.
