Валленберг пошел дальше, и стал расспрашивать об этом человеке всех подряд, кто имел хоть какое-то отношение к музыке, но люди только недоуменно пожимали плечами.
У пораженного трирца сложилось впечатление, что этот человек возник ниоткуда и моментально исчез прямо у порога графского отеля. Не выдержав неопределенности, он все-таки выбрал момент и подошел к самому облаченному в траур маркизу. Они были отдаленно знакомы, поэтому тот не мог отмахнуться от назойливого чужестранца.
- Карон, - недоуменно вскинул тот брови,- менестрель?
Было видно, что подавленному де Моле не понятно странное любопытство фон Валленберга, да и ни к месту оно, но порывшись в памяти, тот все-таки вспомнил.
- Нагловатый щенок! Он вился возле дома графа, и я, решив порадовать Ульрику пением, пригласил его войти. Но Карон что-то спел такое непотребное, что я его выгнал взашей, а зачем он вам?!
Уместный вопрос!
- Да больно он похож по описанию на одного типа, который тоже пришел петь песни, а после его ухода не досчитались столового серебра! Такой чернявый парень с наглыми бегающими глазками?!
Де Моле пренебрежительно передернул плечами.
- Нет,- он презрительно сморщил нос,- может, этот тоже воришка, но выглядел по-другому. Белобрысый и смазливый, словно девка. Видом эдакий херувимчик, а на деле... такая дрянь!
Херувимчик! Гуго как будто царапнуло чем-то неприятным, но смутно знакомым, но это было мимолетное чувство, и он не стал заострять на нем внимания, продолжив расследование.
Понятно, что когда городская стража расспрашивала всех жителей прилегавших к отелю домов о графской дочке, то получила только отрицательный ответ. А кто захочет связываться с делом о пропаже и убийстве? Чтобы тебя, как единственного свидетеля заподозрили в преступлении и отдали палачу? А уж там ты признаешься, в чём угодно! Нет, таких дураков среди парижан не нашлось! Зато когда за дело взялся незнакомец, явно издалека, да ещё согласный щедро заплатить за любые сведения о пропавшей девице, то языки довольно быстро развязались.
- Они пошли в сторону Гревской площади. Мадемуазель куталась в синий плащ, но я все равно её узнал по Люсиль - она без служанки никогда и носа на улицу не высовывала! - первым заговорил нищий, денно и нощно дежуривший на паперти собора.
- Как же, как же!- это уже вспомнили попрошайки на Гревской площади.- Были такие, и одна - в синем плаще! Знатная дама только фыркала, а её служанка - славная девушка, дала нам по денье. Они наняли носилки у Гийома!
- Да,- охотно подтвердил пресловутый Гийом,- дама в синем плаще. Очень красивая! Мои ребята оттащили их со служанкой к стенам Тампля, и она их сразу же отпустила.
Далее путь фон Валленберга пролегал к стенам Тампля. Обитавшие здесь оборванцы моментально вспомнили и подходящего под описание молодчика.
- Был такой! Прогуливался тут с дамой в синем плаще.
- Да, пару раз!
- Нет, лица дамы не было видно, она низко надвигала капюшон..., они ещё со служанкой в последний раз уплыли на лодке!
- Когда это было?
Двое замызганных нищих усиленно напрягли лбы, когда в разговор вступила молчащая до этого старуха.
- Да как раз накануне третьего дня после Вознесенья. Ещё народилась новая луна!
Что ж, все совпадало! Осталось только найти этого таинственного Карона, и Гуго был полон решимости это сделать, когда из дома пришло письмо с категорическим приказом отца возвратиться в Копфлебенц.
Послание был составлено в таких выражениях, что фон Валленберг не осмелился им пренебречь.
Ах, как ему не хотел бросать дело, когда что-то, наконец-то, начинало вырисовываться, но старый барон не терпел неповиновения даже от горячо любимых сыновей. И Гуго поспешил домой с твердым намерением, как можно скорее вернуться назад, чтобы закончить свое расследование, и вывести на чистую воду этого самого Карона, под какой личиной тот бы не скрывался.
ДАРЫ ПОСВЯЩЕННЫХ.
Отец был сильно поражен, увидев Вальтера с его добычей во дворе замка.
- Зачем ты умыкнул эту девицу, - нахмурился он,- если понравилась, развлекся бы на месте, незачем тащить столь видную добычу домой. Это опасно!
Действительно, не смотря на потрепанный вид и замызганное платье, красота Ульрики все равно бросалась в глаза, так же как и её знатное происхождение.
Вальтер знал, что его поступок вряд ли сразу получит одобрение, поэтому терпеливо снес попреки, а потом, когда пленница уже была размещена в пустующей башне донжона, рассказал барону об оскорблении чувств Гуго.
Морщины на лице старшего фон Валленберга довольно разгладились, а лицо исказилось насмешкой.
- Так это и есть та самая, полная всех добродетелей девица, согласие на брак с которой наш жених уговорил меня дать? - коротко хохотнул он.- Вот сюрприз, так сюрприз! Значит, пока Гуго грезил ею, она время зря не теряла - и жениха нашла, и любовника!
- Я не любовник, мадемуазель,- моментально открестился Вальтер,- у меня и в мыслях этого не было!
- Ещё бы было!- фыркнул отец. - Но не по её вине! Уж она сделала всё, чтобы залезть к тебе в штаны!
- Отец!
Больше всего на свете Вальтер боялся, что Гуго обидится на него за заигрывание с его возлюбленной, и болезненно реагировал на подколки отца.
- Нет такого человека на земле,- горячо пояснил он,- который был бы мне дороже, чем брат - будь то мужчина или женщина! За исключением вас, конечно!
Барон лишь фыркнул в ответ.
- Всё до поры до времени! Рано или поздно, и в твоей жизни появится женщина, дороже которой для тебя никого не будет! Только бы не получилось, как у Гуго!
Старик хорошо знал жизнь, но даже он не догадывался, насколько крепкая дружба связывает его сыновей, насколько они привязаны друг к другу. Правда, в тот момент, когда прибывший в Копфлебенц Гуго узнал, как поступили с его возлюбленной, они чуть не стали врагами.
- Так этот Карон был ты? - зарычал он, схватив Вальтера за грудки. - Так это к тебе Ульрика ходила на свидания? Какого черта! Зачем ты лезешь в мои дела?
- Она посмеялась над тобой,- отчаянно защищался тот,- и значит, должна за это ответить!
- Я сам бы разобрался с ней!
Отец довольно долго не вмешивался в свару сыновей, терпеливо дожидаясь, пока они прокричатся и перестанут трясти друг друга. И только, когда старший сын окончательно выдохся и охрип, он счел нужным вмешаться.
- Гуго, ты влюблен в эту девку? Она нужна тебе?
Первенец озадаченно покосился на отца.
- Конечно же, я люблю её, но...
- Нет "но", мой мальчик! Пойди и возьми её. Я даю тебе неделю, делай с ней, что хочешь, и никто из нас не вмешается в ваши дела! Но потом...
- Что "потом"? - настороженно поинтересовался Гуго, уже окончательно отворачиваясь от брата.
Он знал, что у отца не бывает оговорок. И не ошибся. Барон холодно растянул губы в подобие улыбки.
- А потом она ответит за все свои выходки!
- Но, отец!
- Это не обсуждается!
Гуго остался недоволен - он волком смотрел и на отца, и уж тем более, на брата. Ужин прошел в такой напряженной обстановке, что все вассалы в обеденном зале боялись стучать ложками.
Вальтер чувствовал себя отвратительно - это была его первая серьезная размолвка со старшим братом, и его больно ранила откровенная враждебность Гуго. Он знал, что будет плохо, но ведь не настолько же!
- Потерпи,- сочувственно шепнул ему отец,- скоро все встанет на свои места!
После ужина в ожидании новостей они уселись за шахматы, а Гуго, ни слова не сказав родственникам, вызывающе удалился в свою комнату.
- Он не выдержит, - твердо пообещал младшему сыну фон Валленберг,- вот увидишь!
И оказался прав. Вскоре слуга сообщил, что принаряженный молодой человек направляется в шахматную комнату донжона. Несмотря на солидный возраст, барон живо покинул свое место.
- Пойдем, - приказал он сыну, - посмотрим, что у них там происходит!
Так Вальтер узнал, что за помещением шахматной башни имеется тайная комната, из которой можно наблюдать за происходящим, оставаясь незамеченными. Все дело было в мутном старом зеркале на стене - благодаря неизвестному мастеру, оно оставалось непроницаемым для пленниц башни.
Они подоспели как раз вовремя, чтобы ничего не пропустить из развернувшейся перед их глазами мелодрамы.
Пленница сидела у окна и о чем-то напряженно размышляла, и столько в её позе было усталой горечи, что дрогнул бы даже камень.
За те три недели, что прошли с их последней встречи, Ульрика сильно изменилась. Вальтер с внезапно защемившим сердцем увидел, как исхудала девушка, каким бледным стало её прелестное лицо, и какая стойкая печаль поселилась в когда-то сияющих счастьем и весельем глазах. Наверное, это бросилось в глаза и Гуго, поэтому, ни слова не говоря, тот быстро опустился на колени, да так и застыл в покаянной позе.
- Вы? - пораженно вскинула глаза пленница. - Это вы?!
Но так как Гуго молчал, Ульрика нервно подскочила с места.
- Я не понимаю...,- в отчаянии прошептала она,- я ничего не понимаю!
Тайным свидетелям свидания было, прежде всего, интересно, как поведет себя Гуго - обвинит во всем брата или кинется оправдываться? Но юный фон Валленберг молчал.
- Мессир Гуго,- голос девушки зазвенел гневом,- я желаю знать, почему я оказалась здесь, в этом унизительном плену? Чего вы хотите от меня? Выкупа?
Последнему предположению удивились даже Вальтер с бароном, хотя, конечно, ничего странного в нем не было. Но так низко оценить любовь одного из Валленбергов? Чтобы мужчина их семьи променял сердце на выкуп? Сразу стало ясно, что девица не дала себе труда разобраться в характере молодого мужчины, хладнокровно заморочив ему голову, а этот глупец ещё хотел на ней жениться!
Предположение оскорбило и Гуго. Изумленно вздернув брови, он укоризненно посмотрел в глаза своей мучительницы.
- Я люблю вас!
Девушка от ярости даже подпрыгнула на месте.
- И вы ещё смеете говорить мне о любви? Вы, презренный вор и предатель!
И Гуго вновь промолчал, виновато опустив голову перед юной фурией.
Барон довольно хмыкнул, ткнув младшего сына кулаком в бок. Вальтер вежливо улыбнулся в ответ. Он понимал, чему радуется отец - Гуго пока вел себя в этой щекотливой ситуации идеально. Пока!
Но молчание молодого мужчины не устраивало разъяренную девушку. Долгие недели неизвестности она копила в себе гнев, и вот, наконец, появился мужчина, на которого его можно излить, и Ульрика с наслаждением это сделала.
О чем впоследствии жалела весь остаток жизни!
- Что вы молчите, как камень? - закричала она, топнув ногой. - На что вы надеялись, похищая меня из родного дома? Что в моей груди вспыхнут чувства, которых вы не смогли добиться ранее? Так вот - не надейтесь! Ваше уродство не стало красотой в окружении этих стен! Вы по-прежнему вызываете во мне отвращение! Хоть на куски рвите! Я ненавижу вас, да что там, вы смешны со своей нелепой страстью! Неужели вы никогда не видели себя в зеркале?
Гуго с детства знал, что некрасив, но у него было немало достоинств, которые заставляли окружающих забыть, и о грубых чертах лица, и о неприятном голосе. Да и во время прежних встреч девушка была не столь категорична в своих суждениях.
Глубоко оскорбленный словами Ульрики, он все-таки сдержался, лишь укоризненно заметив.
- Страсть не может быть смешной!
Глаза девушки опасно сузились.
- Страсть? Возможно..., но никогда речь идет о вас!
Плечи Гуго надменно распрямились.
- Вы выведены из себя, - ему ещё удавалось держать себя в руках,- и вряд ли понимаете, что говорите! Совсем недавно вы думали иначе!
Ульрика уничижительно фыркнула.
- Что вы себе вообразили? Если я похвалила вашу способность тупо махать мечом, так и сердце уже подарила? Вы глубоко ошиблись, приняв обыкновенную вежливость за выражение чувств! Я никогда вас не любила, мало того, вы мне даже не нравились!
Лицо фон Валленберга окаменело, но он опять-таки промолчал. Девушка, ошибочно приняв его молчание за признание своей правоты, решила окончательно добить отвергнутого обожателя.
- У меня есть жених - маркиз де Моле! Это достаточно обеспеченный человек, и он не пожалеет денег на выкуп! Обещаю не прибегать к помощи правосудия, если вы немедля вернете меня домой!
Гуго не отреагировал и на эти слова.
- Возможно,- Ульрика снизошла даже до признания вины,- я неосторожно подала вам надежду, но уверяю, что никогда не связывала свое будущее с вашим именем! Это досадное недоразумение, вылившееся в чудовищную ошибку! Но ещё не поздно всё исправить!
И вот тут Гуго, наконец-то, встал с колен и, хмуро оглядев воинственно ощетинившуюся собеседницу, сухо заявил:
- Поздно, мадемуазель! Это стало поздно в тот самый миг, когда вы заявили, что желаете, чтобы наши имена были навеки связаны - имя рыцаря и его дамы!
- Но,- возмутилась девушка,- я имела в виду совсем не то!
- А что?
Бледные щеки Ульрики покрыли багровые пятна смущения.
- Это же так понятно! Согласно правилам куртуазности рыцарь должен поклоняться перед своей дамой, уважая и сохраняя чистоту их отношений, независимо от того, что та испытывает к нему! Возносить имя возлюбленной можно не только на ристалище, но и в песнях, и в стихах. Вспомните хотя бы Петрарку и Лауру, Данте и Беатриче! Впрочем, возможно вы мало что знаете об этих людях, но я могу вам рассказать о...
Глаза Гуго опасно сверкнули.
- Трир не входит во владения Великого герцога Запада, но и не на Луне расположен, чтобы его жители не имели представления о великих итальянских поэтах!
Он презрительно изогнул губы, сделав несколько шагов к испуганно попятившейся девушке:
- Мои чувства просты и незатейливы! Я полюбил вас и пожелал сделать своей женой, но, увы, стал жертвой, каких-то извращенных козней!
- Но, - Ульрика растерялась,- не было никаких козней! Куртуазность отношений...
- Я не желаю больше слышать о куртуазной любви,- мрачно оборвал её фон Валленберг,- нет ничего глупее! Идеальная любовь возможна только по отношению к Богу, но испытывать её к женщине? Нелепость какая-то! Я хочу вами обладать, и ради этого согласен убить любого, будь их хоть целая сотня! Но рисковать жизнью ради того, чтобы все считали меня вашим рыцарем? Извините, но я ещё не сошел с ума! Я и реагировал на ваши заигрывания, как нормальный здоровый мужчина, а не как чокнувшийся на идеалах рыцарства идиот!
Но отважная девушка не собиралась сдаваться.
- Ни один нормальный мужчина не добивается любви женщины, заключая её в узилище! Да ещё устраивая для этого столь мерзкую ловушку! - в последних словах Ульрики послышалась такая мучительная горечь, что Вальтеру стало совсем не по себе.
" Вся эта история - это история предательства. Она предала Гуго, я предал её, кто-то предаст меня! Да, я поступил низко и подло, но не я сковал первое звено этой цепи, - с тоской подумал он, пытаясь успокоить противно ноющее сожалением сердце,- у меня не было другого выхода!"
- Ловушку? О чем вы говорите, мадемуазель,- лицо Гуго исказилось гневом,- вы, которая столь жарко грезит лаврами идеальной дамы, отдали
У пораженного трирца сложилось впечатление, что этот человек возник ниоткуда и моментально исчез прямо у порога графского отеля. Не выдержав неопределенности, он все-таки выбрал момент и подошел к самому облаченному в траур маркизу. Они были отдаленно знакомы, поэтому тот не мог отмахнуться от назойливого чужестранца.
- Карон, - недоуменно вскинул тот брови,- менестрель?
Было видно, что подавленному де Моле не понятно странное любопытство фон Валленберга, да и ни к месту оно, но порывшись в памяти, тот все-таки вспомнил.
- Нагловатый щенок! Он вился возле дома графа, и я, решив порадовать Ульрику пением, пригласил его войти. Но Карон что-то спел такое непотребное, что я его выгнал взашей, а зачем он вам?!
Уместный вопрос!
- Да больно он похож по описанию на одного типа, который тоже пришел петь песни, а после его ухода не досчитались столового серебра! Такой чернявый парень с наглыми бегающими глазками?!
Де Моле пренебрежительно передернул плечами.
- Нет,- он презрительно сморщил нос,- может, этот тоже воришка, но выглядел по-другому. Белобрысый и смазливый, словно девка. Видом эдакий херувимчик, а на деле... такая дрянь!
Херувимчик! Гуго как будто царапнуло чем-то неприятным, но смутно знакомым, но это было мимолетное чувство, и он не стал заострять на нем внимания, продолжив расследование.
Понятно, что когда городская стража расспрашивала всех жителей прилегавших к отелю домов о графской дочке, то получила только отрицательный ответ. А кто захочет связываться с делом о пропаже и убийстве? Чтобы тебя, как единственного свидетеля заподозрили в преступлении и отдали палачу? А уж там ты признаешься, в чём угодно! Нет, таких дураков среди парижан не нашлось! Зато когда за дело взялся незнакомец, явно издалека, да ещё согласный щедро заплатить за любые сведения о пропавшей девице, то языки довольно быстро развязались.
- Они пошли в сторону Гревской площади. Мадемуазель куталась в синий плащ, но я все равно её узнал по Люсиль - она без служанки никогда и носа на улицу не высовывала! - первым заговорил нищий, денно и нощно дежуривший на паперти собора.
- Как же, как же!- это уже вспомнили попрошайки на Гревской площади.- Были такие, и одна - в синем плаще! Знатная дама только фыркала, а её служанка - славная девушка, дала нам по денье. Они наняли носилки у Гийома!
- Да,- охотно подтвердил пресловутый Гийом,- дама в синем плаще. Очень красивая! Мои ребята оттащили их со служанкой к стенам Тампля, и она их сразу же отпустила.
Далее путь фон Валленберга пролегал к стенам Тампля. Обитавшие здесь оборванцы моментально вспомнили и подходящего под описание молодчика.
- Был такой! Прогуливался тут с дамой в синем плаще.
- Да, пару раз!
- Нет, лица дамы не было видно, она низко надвигала капюшон..., они ещё со служанкой в последний раз уплыли на лодке!
- Когда это было?
Двое замызганных нищих усиленно напрягли лбы, когда в разговор вступила молчащая до этого старуха.
- Да как раз накануне третьего дня после Вознесенья. Ещё народилась новая луна!
Что ж, все совпадало! Осталось только найти этого таинственного Карона, и Гуго был полон решимости это сделать, когда из дома пришло письмо с категорическим приказом отца возвратиться в Копфлебенц.
Послание был составлено в таких выражениях, что фон Валленберг не осмелился им пренебречь.
Ах, как ему не хотел бросать дело, когда что-то, наконец-то, начинало вырисовываться, но старый барон не терпел неповиновения даже от горячо любимых сыновей. И Гуго поспешил домой с твердым намерением, как можно скорее вернуться назад, чтобы закончить свое расследование, и вывести на чистую воду этого самого Карона, под какой личиной тот бы не скрывался.
ДАРЫ ПОСВЯЩЕННЫХ.
Отец был сильно поражен, увидев Вальтера с его добычей во дворе замка.
- Зачем ты умыкнул эту девицу, - нахмурился он,- если понравилась, развлекся бы на месте, незачем тащить столь видную добычу домой. Это опасно!
Действительно, не смотря на потрепанный вид и замызганное платье, красота Ульрики все равно бросалась в глаза, так же как и её знатное происхождение.
Вальтер знал, что его поступок вряд ли сразу получит одобрение, поэтому терпеливо снес попреки, а потом, когда пленница уже была размещена в пустующей башне донжона, рассказал барону об оскорблении чувств Гуго.
Морщины на лице старшего фон Валленберга довольно разгладились, а лицо исказилось насмешкой.
- Так это и есть та самая, полная всех добродетелей девица, согласие на брак с которой наш жених уговорил меня дать? - коротко хохотнул он.- Вот сюрприз, так сюрприз! Значит, пока Гуго грезил ею, она время зря не теряла - и жениха нашла, и любовника!
- Я не любовник, мадемуазель,- моментально открестился Вальтер,- у меня и в мыслях этого не было!
- Ещё бы было!- фыркнул отец. - Но не по её вине! Уж она сделала всё, чтобы залезть к тебе в штаны!
- Отец!
Больше всего на свете Вальтер боялся, что Гуго обидится на него за заигрывание с его возлюбленной, и болезненно реагировал на подколки отца.
- Нет такого человека на земле,- горячо пояснил он,- который был бы мне дороже, чем брат - будь то мужчина или женщина! За исключением вас, конечно!
Барон лишь фыркнул в ответ.
- Всё до поры до времени! Рано или поздно, и в твоей жизни появится женщина, дороже которой для тебя никого не будет! Только бы не получилось, как у Гуго!
Старик хорошо знал жизнь, но даже он не догадывался, насколько крепкая дружба связывает его сыновей, насколько они привязаны друг к другу. Правда, в тот момент, когда прибывший в Копфлебенц Гуго узнал, как поступили с его возлюбленной, они чуть не стали врагами.
- Так этот Карон был ты? - зарычал он, схватив Вальтера за грудки. - Так это к тебе Ульрика ходила на свидания? Какого черта! Зачем ты лезешь в мои дела?
- Она посмеялась над тобой,- отчаянно защищался тот,- и значит, должна за это ответить!
- Я сам бы разобрался с ней!
Отец довольно долго не вмешивался в свару сыновей, терпеливо дожидаясь, пока они прокричатся и перестанут трясти друг друга. И только, когда старший сын окончательно выдохся и охрип, он счел нужным вмешаться.
- Гуго, ты влюблен в эту девку? Она нужна тебе?
Первенец озадаченно покосился на отца.
- Конечно же, я люблю её, но...
- Нет "но", мой мальчик! Пойди и возьми её. Я даю тебе неделю, делай с ней, что хочешь, и никто из нас не вмешается в ваши дела! Но потом...
- Что "потом"? - настороженно поинтересовался Гуго, уже окончательно отворачиваясь от брата.
Он знал, что у отца не бывает оговорок. И не ошибся. Барон холодно растянул губы в подобие улыбки.
- А потом она ответит за все свои выходки!
- Но, отец!
- Это не обсуждается!
Гуго остался недоволен - он волком смотрел и на отца, и уж тем более, на брата. Ужин прошел в такой напряженной обстановке, что все вассалы в обеденном зале боялись стучать ложками.
Вальтер чувствовал себя отвратительно - это была его первая серьезная размолвка со старшим братом, и его больно ранила откровенная враждебность Гуго. Он знал, что будет плохо, но ведь не настолько же!
- Потерпи,- сочувственно шепнул ему отец,- скоро все встанет на свои места!
После ужина в ожидании новостей они уселись за шахматы, а Гуго, ни слова не сказав родственникам, вызывающе удалился в свою комнату.
- Он не выдержит, - твердо пообещал младшему сыну фон Валленберг,- вот увидишь!
И оказался прав. Вскоре слуга сообщил, что принаряженный молодой человек направляется в шахматную комнату донжона. Несмотря на солидный возраст, барон живо покинул свое место.
- Пойдем, - приказал он сыну, - посмотрим, что у них там происходит!
Так Вальтер узнал, что за помещением шахматной башни имеется тайная комната, из которой можно наблюдать за происходящим, оставаясь незамеченными. Все дело было в мутном старом зеркале на стене - благодаря неизвестному мастеру, оно оставалось непроницаемым для пленниц башни.
Они подоспели как раз вовремя, чтобы ничего не пропустить из развернувшейся перед их глазами мелодрамы.
Пленница сидела у окна и о чем-то напряженно размышляла, и столько в её позе было усталой горечи, что дрогнул бы даже камень.
За те три недели, что прошли с их последней встречи, Ульрика сильно изменилась. Вальтер с внезапно защемившим сердцем увидел, как исхудала девушка, каким бледным стало её прелестное лицо, и какая стойкая печаль поселилась в когда-то сияющих счастьем и весельем глазах. Наверное, это бросилось в глаза и Гуго, поэтому, ни слова не говоря, тот быстро опустился на колени, да так и застыл в покаянной позе.
- Вы? - пораженно вскинула глаза пленница. - Это вы?!
Но так как Гуго молчал, Ульрика нервно подскочила с места.
- Я не понимаю...,- в отчаянии прошептала она,- я ничего не понимаю!
Тайным свидетелям свидания было, прежде всего, интересно, как поведет себя Гуго - обвинит во всем брата или кинется оправдываться? Но юный фон Валленберг молчал.
- Мессир Гуго,- голос девушки зазвенел гневом,- я желаю знать, почему я оказалась здесь, в этом унизительном плену? Чего вы хотите от меня? Выкупа?
Последнему предположению удивились даже Вальтер с бароном, хотя, конечно, ничего странного в нем не было. Но так низко оценить любовь одного из Валленбергов? Чтобы мужчина их семьи променял сердце на выкуп? Сразу стало ясно, что девица не дала себе труда разобраться в характере молодого мужчины, хладнокровно заморочив ему голову, а этот глупец ещё хотел на ней жениться!
Предположение оскорбило и Гуго. Изумленно вздернув брови, он укоризненно посмотрел в глаза своей мучительницы.
- Я люблю вас!
Девушка от ярости даже подпрыгнула на месте.
- И вы ещё смеете говорить мне о любви? Вы, презренный вор и предатель!
И Гуго вновь промолчал, виновато опустив голову перед юной фурией.
Барон довольно хмыкнул, ткнув младшего сына кулаком в бок. Вальтер вежливо улыбнулся в ответ. Он понимал, чему радуется отец - Гуго пока вел себя в этой щекотливой ситуации идеально. Пока!
Но молчание молодого мужчины не устраивало разъяренную девушку. Долгие недели неизвестности она копила в себе гнев, и вот, наконец, появился мужчина, на которого его можно излить, и Ульрика с наслаждением это сделала.
О чем впоследствии жалела весь остаток жизни!
- Что вы молчите, как камень? - закричала она, топнув ногой. - На что вы надеялись, похищая меня из родного дома? Что в моей груди вспыхнут чувства, которых вы не смогли добиться ранее? Так вот - не надейтесь! Ваше уродство не стало красотой в окружении этих стен! Вы по-прежнему вызываете во мне отвращение! Хоть на куски рвите! Я ненавижу вас, да что там, вы смешны со своей нелепой страстью! Неужели вы никогда не видели себя в зеркале?
Гуго с детства знал, что некрасив, но у него было немало достоинств, которые заставляли окружающих забыть, и о грубых чертах лица, и о неприятном голосе. Да и во время прежних встреч девушка была не столь категорична в своих суждениях.
Глубоко оскорбленный словами Ульрики, он все-таки сдержался, лишь укоризненно заметив.
- Страсть не может быть смешной!
Глаза девушки опасно сузились.
- Страсть? Возможно..., но никогда речь идет о вас!
Плечи Гуго надменно распрямились.
- Вы выведены из себя, - ему ещё удавалось держать себя в руках,- и вряд ли понимаете, что говорите! Совсем недавно вы думали иначе!
Ульрика уничижительно фыркнула.
- Что вы себе вообразили? Если я похвалила вашу способность тупо махать мечом, так и сердце уже подарила? Вы глубоко ошиблись, приняв обыкновенную вежливость за выражение чувств! Я никогда вас не любила, мало того, вы мне даже не нравились!
Лицо фон Валленберга окаменело, но он опять-таки промолчал. Девушка, ошибочно приняв его молчание за признание своей правоты, решила окончательно добить отвергнутого обожателя.
- У меня есть жених - маркиз де Моле! Это достаточно обеспеченный человек, и он не пожалеет денег на выкуп! Обещаю не прибегать к помощи правосудия, если вы немедля вернете меня домой!
Гуго не отреагировал и на эти слова.
- Возможно,- Ульрика снизошла даже до признания вины,- я неосторожно подала вам надежду, но уверяю, что никогда не связывала свое будущее с вашим именем! Это досадное недоразумение, вылившееся в чудовищную ошибку! Но ещё не поздно всё исправить!
И вот тут Гуго, наконец-то, встал с колен и, хмуро оглядев воинственно ощетинившуюся собеседницу, сухо заявил:
- Поздно, мадемуазель! Это стало поздно в тот самый миг, когда вы заявили, что желаете, чтобы наши имена были навеки связаны - имя рыцаря и его дамы!
- Но,- возмутилась девушка,- я имела в виду совсем не то!
- А что?
Бледные щеки Ульрики покрыли багровые пятна смущения.
- Это же так понятно! Согласно правилам куртуазности рыцарь должен поклоняться перед своей дамой, уважая и сохраняя чистоту их отношений, независимо от того, что та испытывает к нему! Возносить имя возлюбленной можно не только на ристалище, но и в песнях, и в стихах. Вспомните хотя бы Петрарку и Лауру, Данте и Беатриче! Впрочем, возможно вы мало что знаете об этих людях, но я могу вам рассказать о...
Глаза Гуго опасно сверкнули.
- Трир не входит во владения Великого герцога Запада, но и не на Луне расположен, чтобы его жители не имели представления о великих итальянских поэтах!
Он презрительно изогнул губы, сделав несколько шагов к испуганно попятившейся девушке:
- Мои чувства просты и незатейливы! Я полюбил вас и пожелал сделать своей женой, но, увы, стал жертвой, каких-то извращенных козней!
- Но, - Ульрика растерялась,- не было никаких козней! Куртуазность отношений...
- Я не желаю больше слышать о куртуазной любви,- мрачно оборвал её фон Валленберг,- нет ничего глупее! Идеальная любовь возможна только по отношению к Богу, но испытывать её к женщине? Нелепость какая-то! Я хочу вами обладать, и ради этого согласен убить любого, будь их хоть целая сотня! Но рисковать жизнью ради того, чтобы все считали меня вашим рыцарем? Извините, но я ещё не сошел с ума! Я и реагировал на ваши заигрывания, как нормальный здоровый мужчина, а не как чокнувшийся на идеалах рыцарства идиот!
Но отважная девушка не собиралась сдаваться.
- Ни один нормальный мужчина не добивается любви женщины, заключая её в узилище! Да ещё устраивая для этого столь мерзкую ловушку! - в последних словах Ульрики послышалась такая мучительная горечь, что Вальтеру стало совсем не по себе.
" Вся эта история - это история предательства. Она предала Гуго, я предал её, кто-то предаст меня! Да, я поступил низко и подло, но не я сковал первое звено этой цепи, - с тоской подумал он, пытаясь успокоить противно ноющее сожалением сердце,- у меня не было другого выхода!"
- Ловушку? О чем вы говорите, мадемуазель,- лицо Гуго исказилось гневом,- вы, которая столь жарко грезит лаврами идеальной дамы, отдали
