Сразу же представили гостю и предполагаемого зятя. Карел с любопытством взглянул на него и прикусил губу, сдерживая смех. Он вспомнил характеристику, данную юноше егозой Анжелин. Антуан действительно не был красавцем: долговязый и сутулый, с вытянутым лицом, которое отнюдь не украшал горбоносый профиль. Разве что черные волосы отличались густотой, а округлые орехового цвета глаза поблескивали несомненной сообразительностью.
- Ну, каков молодец? - похлопал отпрыска по плечу гордый отец. - Он будет для вас хорошим зятем.
- Не сомневаюсь, - сдержанно улыбнулся Карел, - но хватит ли у юноши сил и терпения так долго ждать свою нареченную? Изабо всего десять лет.
- Ерунда! - отмахнулся барон. - Найдется, кому скрасить ожидание моего сына, да оно и не затянется надолго. Можно обвенчать их прямо сейчас: пусть Изабелла живет в нашей семье. Как только у девчонки начнутся месячные, введем муженька в её спальню, и дело будет сделано.
- Изабелла - наша единственная дочь. Моя жена никогда не согласится с ней так рано расстаться, поэтому пока речь пойдёт только о помолвке.
Барон недовольно поморщился, но возражать не осмелился, видимо, опасаясь упустить столь выгодный союз.
Зато де Тисе всю душу вложили в угощение будущего свата. Баронесса пригласила гостя к столу, ломящемуся от всевозможных яств.
- Наша кухарка то и дело подогревала остывающие блюда в ожидании столь дорогого гостя.
- Действительно, дю Валль, что вас так задержало в пути? - поинтересовался и сам барон. - Лёд на переправе ещё вроде бы крепкий.
Карел не спешил с ответом, рассеянно разглядывая изобилие стола, но потом все-таки решил выяснить, а как же относятся де Тисе к Эньенам.
- Мне по дороге встретилась дерзкая девчонка. Как потом выяснилось, тоже ваша отдаленная родственница. Я заезжал к её брату - священнику, чтобы потолковать о положении дел в его приходе.
Слова графа почему-то вызвали у хозяев такой шквал возмущения, что от негодования они забыли про остывающую еду.
- Какая родственница! - первым взревел барон. - Её папаша привез беременную девицу откуда-то из своих бесконечных странствий. Дед графини любил своего младшего племянника, поэтому приютил парочку в своих владениях. Но на самом-то деле, скорее всего, они никогда не были венчаны и их дети бастарды.
- А уж гонору, спеси, а ведь сами практически нищие. Оноре получил сан только благодаря благодеянию вашего покойного тестя. А бесстыдница Анжелин так и осталась без приданого. Вряд ли теперь кто-нибудь на неё польстится, - вторила ему жена, поджав бесцветную полоску узких губ.
Три её дочери энергично закивали головами.
- Отец Оноре - священник, а его сестра ходит одетая как мужчина, - пропищала одна из них. - А между тем, это грех. За это сожгли Орлеанскую Деву.
- Замолчи, Клара, - прикрикнул на неё отец, - не след моим дочерям встревать в разговор мужчин. Что же касается Анжелин, я не раз предупреждал отца Оноре: если его сестру изнасилуют, я пальцем не шевельну, чтобы наказать обидчика. В этом будет полностью только её вина.
Отец с сыном быстро переглянулись, и Карел сразу же понял значение этого взгляда. Что же, понятно, кто жаждет стать этим обидчиком: у его будущего зятька губа не дура, только граф сильно сомневался, что Анжелин позволит над собой надругаться. Хотя, сколько бы в юной задире не было отваги, она всего лишь слабая девушка.
Однако Карлу было неприятно даже думать, что этот носатый юнец может её сломать.
- Да и сам отец Оноре позволяет себе вольнодумствовать: вместо того, чтобы призывать своих прихожан к смирению, часто встает на их сторону. Написал письмо епископу, что в связи с бедственным положением вилланов нужно снизить размер церковной десятины. Эньен и ко мне лез с советами на счет оброка, но будьте уверены, я быстро поставил его на место. Священник должен заниматься душами, а не карманами своих прихожан. К вам он со своими дурацкими идеями не цеплялся?
Карел задумчиво пожевал жареную утку. Судя по множеству яств на столе, кухарка у барона была на редкость искусной, и вообще поесть в этом доме любили. Правда, женская половина семьи отличалась костлявостью, да и будущий зятек также был чрезмерно худ.
- Мы разговаривали на другие темы, - уклонился он от ответа. – Вы тоже понесли убытки в этом году?
- Так ведь лило как из ведра всё лето: откуда взяться хорошей ягоде? Вино получилось кислое, водянистое и не пьянит.
Слово за слово, и они ушли в разговоре от семьи священника. Барон был настолько непримиримо настроен против какого-либо компромисса с голодающими людьми, что не любящий обострять обстановку Карел недовольно поморщился.
Де Тисе моментально сообразили, что гость недоволен, и переключились на обсуждение юного короля.
- Мы слышали, что его величество серьезно болен и не сможет заниматься государственными делами, поэтому за него и в дальнейшем будет править регентша.
- Его величество слабого здоровья, - согласился дю Валль, - но не настолько, чтобы избегать самостоятельных решений. Характер у короля во многом похож на отцовский.
- Говорят, Анна де Божё никогда не выпустит власть из рук.
- Её высочество как никто другой знает о существовании саллического закона, и она достаточно умна, чтобы узурпировать власть. Регентша прекрасно осознает, что с ослаблением позиций брата рухнет и её собственный авторитет.
- А Людовик Орлеанский?
- Думаю, что герцог в данной ситуации ведёт себя недальновидно. Впрочем, ссоры принцев крови – дело опасное и неоднозначное. Кстати, вскоре возвратятся утки… - и граф перевёл разговор на другую тему, - будет, чем заняться.
- Да, - с энтузиазмом подхватил барон, - где как не на утиной охоте отрабатывается меткость глаза и точность прицела. Я всё время твержу Антуану, чтобы он совершенствовался в этом искусстве. Вот и на последней охоте…
- Братец всё время промахивался, - вдруг вклинилась в разговор Клара, - вместо того, чтобы стрелять в уток, он стрелял глазами в Анжелин.
Сострив подобным образом, дурнушка, наверное, хотела обратить на себя внимание знатного гостя, но вызвала негодование всей семьи.
- Что ты такое говоришь? – возмутилась мать. – Разве будет твой брат обращать внимание на эту негодницу?
- Ну, охота на девушку - не последнее дело для молодого мужчины, - вышел из положения и порядком разозлившийся отец. - Значит у него всё в порядке не только в голове, но и в штанах.
Он громко расхохотался, улыбнулся и Карел, заметив у юноши на кисти руки едва зарубцевавшийся шрам. Кое-что понимая в ранах, он тут же сделал предположение и рискнул его озвучить:
- Это демуазель де Эньен тебя поранила, Антуан?
Парень побагровел и спрятал руку под стол. Барон же витиевато и от души выругался, не стесняясь присутствием дам.
- Она и об этом вам рассказала, мерзавка? Ходит, выставляет напоказ ноги, дерзит, нагло ухмыляется. Думает, что если дворянского происхождения, ей закон не писан. Антуан и всего-то хотел подсадить Анжелин на лошадь, а эта заполошная дура бросилась на него с ножом, словно мой сын покусился на её жизнь. Я предупредил отца Оноре: если его сестра ещё раз поведет себя как разъяренная кошка, лично оголю ей то, что она так яростно защищает, и всыплю хорошенько.
- Арман! - сделала вид, что шокирована, его жена.
- Ну-ну, дорогая, - покровительственно улыбнулся де Тисе, - успокойся: на чёрта мне сдалась эта бешеная пигалица.
Да, видно изрядно достала это семейство сестра священника, если разговор то и дело возвращался к её персоне. Карела позабавило бы это обстоятельство, но он хорошо знал жизнь и понимал, что с большей долей вероятности этот краснеющий неуклюжий парень всё-таки добьется своего: Анжелин не поможет ни нож, ни отвага. Слишком неравны силы.
Задерживаться в гостях у де Тисе граф желания не испытывал, да и не было возможности: в любой момент могла вскрыться река, отделяющая его ленные владения от земель барона, и тогда переправа по ветхому мосту станет весьма опасным делом.
Пусть его замок был весьма неуютным местом, а кухарка далеко не столь искусна, зато дома Карела не окружали столь несимпатичные лица. Правда, там его ждал де Фонтеньяк, а он мог с лёгкостью заменить собой всё семейство де Тисе, что и подтвердилось по приезде дю Валля домой.
В его отсутствии пять крестьян из прихода брата Ансельма увезли на допрос в Бордо, двое уже болтались на виселице посреди деревни, а их имущество конфисковали. Во дворе хозяина встретили семьи казненных, не знающие, что им делать дальше. Выругавшись про себя на неуемную энергию епископальных властей, Карел велел накормить людей и прошёл в дом, где его дожидался потирающий руки оживленный де Фонтеньяк.
- Мы смогли провести следствие в рекордный срок и выявить смутьянов,- жизнерадостно заявил он. - Конечно, это далеко не все злоумышленники, но на допросах схваченные во всем признаются и выдадут соратников. Теперь, граф, вы сможете со спокойной душой вернуться в Амбуаз к регентше.
Ничего себе со «спокойной душой», когда во дворе уже сейчас стоят обреченные на голодную смерть шестнадцать человек. И что же будет дальше? Разумеется, граф ничем не выдал своего недовольства и, приветливо улыбнувшись прелату, пригласил его разделить обед.
Однако кусок с трудом лез хозяину в горло, потому что викарий, набивая желудок, не прекращал делиться с собеседником подробностями сыска. Карел никогда не отличался особой жестокостью, поэтому описание пыток и допросов аппетита ему не прибавило.
Дю Валль вылез из-за стола в премерзком настроении. Чтобы избежать дальнейшего общества де Фонтеньяка, он сделал вид, что хочет отдохнуть после дороги. Однако на выходе из комнаты его остановил Батистен.
- Сказать демуазель, чтобы пришла завтра?
- О ком речь? - удивился граф.
- Вы же сами велели демуазель де Эньен появиться в Валле. Она приходит уже в третий раз.
Надо же, а он совсем забыл про девчонку. Несмотря на строптивый характер, она всё-таки пришла. Впервые за последние дни у Карела значительно улучшилось настроение: наконец-то, хоть одна приятная встреча.
- Где демуазель?
- Я позволил себе провести её в библиотеку: всё-таки девушка в родстве с вашей супругой.
- Ты сделал правильно, - похвалил граф слугу, - прикажи принести какой-нибудь еды.
- Но вы же только что из-за стола? - удивился Батистен.
- Девушка наверняка голодна.
Слуга бросился исполнять приказание, а Карел отправился к Анжелин. Пожалуй, библиотека единственной уцелела от огня, когда сжигали вещи умершей от чумы графской семьи. Тогда замок лишился практически всей обстановки, но никто из прежних хозяев не увлекался чтением, поэтому комнату с дубовыми книжными витринами не тронули.
Анжелин увлеченно разглядывала какой-то толстый фолиант.
Оглянувшись на скрип двери, она тут же захлопнула тяжелую обложку. Карел с удовлетворением отметил, что сегодня юная задира выглядит на редкость благопристойно: в суконной юбке и в подбитом беличьим мехом стареньком сюркоте с узкими рукавами. На голове у девушки красовался чепчик, украшенный валиком из вышитого шелка. Всё выглядело хоть и скромно, но аккуратно.
- Оказывается, вам свойственны не только отвага, но и благоразумие, - улыбнулся дю Валль, - приятно об этом узнать.
- Вы не оставили мне выбора, - Анжелин метнула на него сердитый взгляд. - Настрелянную дичь я вымениваю на муку, из которой кухарка печет не только облатки для причастия, но и хлеб наиболее нуждающимся беднякам в деревне.
Карел улыбнулся про себя: ему нравилась эта незатейливая деревенская девчонка. Несмотря на ещё детскую невинность, было в ней что-то особенное, приятно волнующее кровь.
- Однако я так и не услышал от вас извинений, демуазель, - он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно суше.
Анжелин оскорблено вздернула острый подбородок: обозначились высокие скулы лица, зато заблестевшие слезами глаза строптивица попыталась спрятать.
- Я прошу у вас прощения за свою дерзость.
Карел хорошо представлял, какое негодование сейчас кипит в груди этой очаровательной девушки, но каким-то же образом нужно принудить её быть более осторожной.
- Это всё? - тихо спросила Анжелин. - Я могу идти?
- Нет. Вы не показалось мне до конца раскаявшейся. За это я вас всё-таки оштрафую.
- Штраф, - прошептала девушка, - но у меня нет денег.
Янтарные глаза с такой беспомощной растерянностью взглянули на него, что у Карела потеплело на сердце. Строгости ему хватило ненадолго.
- А я и не потребую с вас денег: достаточно просто со мной поужинать.
По комнате пронесся откровенный вздох облегчения, но всё же Анжелин замялась, смущенно затеребив платок на груди.
- Скоро стемнеет, а мне ещё добираться до дома.
- А я думал, что девушку, способную кинуться с ножом на нежеланного кавалера, не испугаешь темнотой.
Анжелин нахмурилась.
- Одинокая девушка должна уметь защитить свою честь. Особенно от таких ухажеров, как де Тисе. Пусть тискает несчастных служанок в родном замке, я же всегда сумею за себя постоять.
- Почему же вы одиноки? - не понял Карел, наблюдая, как в комнату входит груженный подносом Батистен. - А как же брат?
- Он священник, и хочет со всеми жить в мире.
Ему почудилось или в её голосе прозвучало презрение?
«Интересная малышка. Но надо её накормить: эта худоба может быть не только подростковой, но ещё и от постоянного недоедания. С Эньенов станется самим голодать, чтобы иметь возможность кормить ленивых голодранцев».
- Ешьте и никуда не торопитесь. Я лично провожу вас до дома.
В широко раскрытых глазах Анжелин заплескалась такая смесь из недоверия, радости, надежды и ожидания чуда, что губы Карела растянулись в улыбке.
- Но как же потом вернетесь домой? Ведь вы не знаете леса, - заволновалась девушка.
Карел рассмеялся.
- Я никогда не заблужусь, потому что вырос в лесу более дремучем и огромном, чем этот. Среди деревьев мне дышится гораздо легче, чем в замках. Но я провожу вас не бесплатно, - он подвел девушку к столу и, усадив на место, тихо добавил. - Цена будет непомерно высокой - ваш поцелуй.
Анжелин быстро опустила покрасневшее ошеломленное лицо. Неухоженные руки нервно затеребили скатерть.
- А без этого нельзя? – тихо осведомилась она.
- Это вполне куртуазная форма выражения благодарности. Если вас что-то смущает, тогда подарите перчатку или розу.
- У меня нет ни перчаток, ни роз.
- Ну, тогда не остается ничего другого. Неужели вы ни разу не целовались?
- Нет, - покачала девушка головой. – Да и с кем мне целоваться? С Антуаном, что ли?
Она рассердилась, и это дало ей силы преодолеть смятение и приняться за еду. Девушка ела неторопливо и аккуратно, но всё-таки было заметно, что Анжелин голодна. Карел тоже что-то жевал за компанию, чтобы не смущать бедняжку. Ему хотелось немного поддразнить её, но он помалкивал: пусть спокойно поест, у них будет ещё время для куртуазной пикировки, когда он повезет её домой.
Граф предвещал немало приятных минут наедине с девушкой, но все его намерения оказались под угрозой, когда он приказал Батистену оседлать коня. Верный слуга не просто заартачился, он рухнул перед ним на колени.
- Ваше светлость, что будет со всеми нами, если вас убьют?
- Ну, каков молодец? - похлопал отпрыска по плечу гордый отец. - Он будет для вас хорошим зятем.
- Не сомневаюсь, - сдержанно улыбнулся Карел, - но хватит ли у юноши сил и терпения так долго ждать свою нареченную? Изабо всего десять лет.
- Ерунда! - отмахнулся барон. - Найдется, кому скрасить ожидание моего сына, да оно и не затянется надолго. Можно обвенчать их прямо сейчас: пусть Изабелла живет в нашей семье. Как только у девчонки начнутся месячные, введем муженька в её спальню, и дело будет сделано.
- Изабелла - наша единственная дочь. Моя жена никогда не согласится с ней так рано расстаться, поэтому пока речь пойдёт только о помолвке.
Барон недовольно поморщился, но возражать не осмелился, видимо, опасаясь упустить столь выгодный союз.
Зато де Тисе всю душу вложили в угощение будущего свата. Баронесса пригласила гостя к столу, ломящемуся от всевозможных яств.
- Наша кухарка то и дело подогревала остывающие блюда в ожидании столь дорогого гостя.
- Действительно, дю Валль, что вас так задержало в пути? - поинтересовался и сам барон. - Лёд на переправе ещё вроде бы крепкий.
Карел не спешил с ответом, рассеянно разглядывая изобилие стола, но потом все-таки решил выяснить, а как же относятся де Тисе к Эньенам.
- Мне по дороге встретилась дерзкая девчонка. Как потом выяснилось, тоже ваша отдаленная родственница. Я заезжал к её брату - священнику, чтобы потолковать о положении дел в его приходе.
Слова графа почему-то вызвали у хозяев такой шквал возмущения, что от негодования они забыли про остывающую еду.
- Какая родственница! - первым взревел барон. - Её папаша привез беременную девицу откуда-то из своих бесконечных странствий. Дед графини любил своего младшего племянника, поэтому приютил парочку в своих владениях. Но на самом-то деле, скорее всего, они никогда не были венчаны и их дети бастарды.
- А уж гонору, спеси, а ведь сами практически нищие. Оноре получил сан только благодаря благодеянию вашего покойного тестя. А бесстыдница Анжелин так и осталась без приданого. Вряд ли теперь кто-нибудь на неё польстится, - вторила ему жена, поджав бесцветную полоску узких губ.
Три её дочери энергично закивали головами.
- Отец Оноре - священник, а его сестра ходит одетая как мужчина, - пропищала одна из них. - А между тем, это грех. За это сожгли Орлеанскую Деву.
- Замолчи, Клара, - прикрикнул на неё отец, - не след моим дочерям встревать в разговор мужчин. Что же касается Анжелин, я не раз предупреждал отца Оноре: если его сестру изнасилуют, я пальцем не шевельну, чтобы наказать обидчика. В этом будет полностью только её вина.
Отец с сыном быстро переглянулись, и Карел сразу же понял значение этого взгляда. Что же, понятно, кто жаждет стать этим обидчиком: у его будущего зятька губа не дура, только граф сильно сомневался, что Анжелин позволит над собой надругаться. Хотя, сколько бы в юной задире не было отваги, она всего лишь слабая девушка.
Однако Карлу было неприятно даже думать, что этот носатый юнец может её сломать.
- Да и сам отец Оноре позволяет себе вольнодумствовать: вместо того, чтобы призывать своих прихожан к смирению, часто встает на их сторону. Написал письмо епископу, что в связи с бедственным положением вилланов нужно снизить размер церковной десятины. Эньен и ко мне лез с советами на счет оброка, но будьте уверены, я быстро поставил его на место. Священник должен заниматься душами, а не карманами своих прихожан. К вам он со своими дурацкими идеями не цеплялся?
Карел задумчиво пожевал жареную утку. Судя по множеству яств на столе, кухарка у барона была на редкость искусной, и вообще поесть в этом доме любили. Правда, женская половина семьи отличалась костлявостью, да и будущий зятек также был чрезмерно худ.
- Мы разговаривали на другие темы, - уклонился он от ответа. – Вы тоже понесли убытки в этом году?
- Так ведь лило как из ведра всё лето: откуда взяться хорошей ягоде? Вино получилось кислое, водянистое и не пьянит.
Слово за слово, и они ушли в разговоре от семьи священника. Барон был настолько непримиримо настроен против какого-либо компромисса с голодающими людьми, что не любящий обострять обстановку Карел недовольно поморщился.
Де Тисе моментально сообразили, что гость недоволен, и переключились на обсуждение юного короля.
- Мы слышали, что его величество серьезно болен и не сможет заниматься государственными делами, поэтому за него и в дальнейшем будет править регентша.
- Его величество слабого здоровья, - согласился дю Валль, - но не настолько, чтобы избегать самостоятельных решений. Характер у короля во многом похож на отцовский.
- Говорят, Анна де Божё никогда не выпустит власть из рук.
- Её высочество как никто другой знает о существовании саллического закона, и она достаточно умна, чтобы узурпировать власть. Регентша прекрасно осознает, что с ослаблением позиций брата рухнет и её собственный авторитет.
- А Людовик Орлеанский?
- Думаю, что герцог в данной ситуации ведёт себя недальновидно. Впрочем, ссоры принцев крови – дело опасное и неоднозначное. Кстати, вскоре возвратятся утки… - и граф перевёл разговор на другую тему, - будет, чем заняться.
- Да, - с энтузиазмом подхватил барон, - где как не на утиной охоте отрабатывается меткость глаза и точность прицела. Я всё время твержу Антуану, чтобы он совершенствовался в этом искусстве. Вот и на последней охоте…
- Братец всё время промахивался, - вдруг вклинилась в разговор Клара, - вместо того, чтобы стрелять в уток, он стрелял глазами в Анжелин.
Сострив подобным образом, дурнушка, наверное, хотела обратить на себя внимание знатного гостя, но вызвала негодование всей семьи.
- Что ты такое говоришь? – возмутилась мать. – Разве будет твой брат обращать внимание на эту негодницу?
- Ну, охота на девушку - не последнее дело для молодого мужчины, - вышел из положения и порядком разозлившийся отец. - Значит у него всё в порядке не только в голове, но и в штанах.
Он громко расхохотался, улыбнулся и Карел, заметив у юноши на кисти руки едва зарубцевавшийся шрам. Кое-что понимая в ранах, он тут же сделал предположение и рискнул его озвучить:
- Это демуазель де Эньен тебя поранила, Антуан?
Парень побагровел и спрятал руку под стол. Барон же витиевато и от души выругался, не стесняясь присутствием дам.
- Она и об этом вам рассказала, мерзавка? Ходит, выставляет напоказ ноги, дерзит, нагло ухмыляется. Думает, что если дворянского происхождения, ей закон не писан. Антуан и всего-то хотел подсадить Анжелин на лошадь, а эта заполошная дура бросилась на него с ножом, словно мой сын покусился на её жизнь. Я предупредил отца Оноре: если его сестра ещё раз поведет себя как разъяренная кошка, лично оголю ей то, что она так яростно защищает, и всыплю хорошенько.
- Арман! - сделала вид, что шокирована, его жена.
- Ну-ну, дорогая, - покровительственно улыбнулся де Тисе, - успокойся: на чёрта мне сдалась эта бешеная пигалица.
Да, видно изрядно достала это семейство сестра священника, если разговор то и дело возвращался к её персоне. Карела позабавило бы это обстоятельство, но он хорошо знал жизнь и понимал, что с большей долей вероятности этот краснеющий неуклюжий парень всё-таки добьется своего: Анжелин не поможет ни нож, ни отвага. Слишком неравны силы.
Задерживаться в гостях у де Тисе граф желания не испытывал, да и не было возможности: в любой момент могла вскрыться река, отделяющая его ленные владения от земель барона, и тогда переправа по ветхому мосту станет весьма опасным делом.
Пусть его замок был весьма неуютным местом, а кухарка далеко не столь искусна, зато дома Карела не окружали столь несимпатичные лица. Правда, там его ждал де Фонтеньяк, а он мог с лёгкостью заменить собой всё семейство де Тисе, что и подтвердилось по приезде дю Валля домой.
В его отсутствии пять крестьян из прихода брата Ансельма увезли на допрос в Бордо, двое уже болтались на виселице посреди деревни, а их имущество конфисковали. Во дворе хозяина встретили семьи казненных, не знающие, что им делать дальше. Выругавшись про себя на неуемную энергию епископальных властей, Карел велел накормить людей и прошёл в дом, где его дожидался потирающий руки оживленный де Фонтеньяк.
- Мы смогли провести следствие в рекордный срок и выявить смутьянов,- жизнерадостно заявил он. - Конечно, это далеко не все злоумышленники, но на допросах схваченные во всем признаются и выдадут соратников. Теперь, граф, вы сможете со спокойной душой вернуться в Амбуаз к регентше.
Ничего себе со «спокойной душой», когда во дворе уже сейчас стоят обреченные на голодную смерть шестнадцать человек. И что же будет дальше? Разумеется, граф ничем не выдал своего недовольства и, приветливо улыбнувшись прелату, пригласил его разделить обед.
Однако кусок с трудом лез хозяину в горло, потому что викарий, набивая желудок, не прекращал делиться с собеседником подробностями сыска. Карел никогда не отличался особой жестокостью, поэтому описание пыток и допросов аппетита ему не прибавило.
Дю Валль вылез из-за стола в премерзком настроении. Чтобы избежать дальнейшего общества де Фонтеньяка, он сделал вид, что хочет отдохнуть после дороги. Однако на выходе из комнаты его остановил Батистен.
- Сказать демуазель, чтобы пришла завтра?
- О ком речь? - удивился граф.
- Вы же сами велели демуазель де Эньен появиться в Валле. Она приходит уже в третий раз.
Надо же, а он совсем забыл про девчонку. Несмотря на строптивый характер, она всё-таки пришла. Впервые за последние дни у Карела значительно улучшилось настроение: наконец-то, хоть одна приятная встреча.
- Где демуазель?
- Я позволил себе провести её в библиотеку: всё-таки девушка в родстве с вашей супругой.
- Ты сделал правильно, - похвалил граф слугу, - прикажи принести какой-нибудь еды.
- Но вы же только что из-за стола? - удивился Батистен.
- Девушка наверняка голодна.
Слуга бросился исполнять приказание, а Карел отправился к Анжелин. Пожалуй, библиотека единственной уцелела от огня, когда сжигали вещи умершей от чумы графской семьи. Тогда замок лишился практически всей обстановки, но никто из прежних хозяев не увлекался чтением, поэтому комнату с дубовыми книжными витринами не тронули.
Анжелин увлеченно разглядывала какой-то толстый фолиант.
Оглянувшись на скрип двери, она тут же захлопнула тяжелую обложку. Карел с удовлетворением отметил, что сегодня юная задира выглядит на редкость благопристойно: в суконной юбке и в подбитом беличьим мехом стареньком сюркоте с узкими рукавами. На голове у девушки красовался чепчик, украшенный валиком из вышитого шелка. Всё выглядело хоть и скромно, но аккуратно.
- Оказывается, вам свойственны не только отвага, но и благоразумие, - улыбнулся дю Валль, - приятно об этом узнать.
- Вы не оставили мне выбора, - Анжелин метнула на него сердитый взгляд. - Настрелянную дичь я вымениваю на муку, из которой кухарка печет не только облатки для причастия, но и хлеб наиболее нуждающимся беднякам в деревне.
Карел улыбнулся про себя: ему нравилась эта незатейливая деревенская девчонка. Несмотря на ещё детскую невинность, было в ней что-то особенное, приятно волнующее кровь.
- Однако я так и не услышал от вас извинений, демуазель, - он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно суше.
Анжелин оскорблено вздернула острый подбородок: обозначились высокие скулы лица, зато заблестевшие слезами глаза строптивица попыталась спрятать.
- Я прошу у вас прощения за свою дерзость.
Карел хорошо представлял, какое негодование сейчас кипит в груди этой очаровательной девушки, но каким-то же образом нужно принудить её быть более осторожной.
- Это всё? - тихо спросила Анжелин. - Я могу идти?
- Нет. Вы не показалось мне до конца раскаявшейся. За это я вас всё-таки оштрафую.
- Штраф, - прошептала девушка, - но у меня нет денег.
Янтарные глаза с такой беспомощной растерянностью взглянули на него, что у Карела потеплело на сердце. Строгости ему хватило ненадолго.
- А я и не потребую с вас денег: достаточно просто со мной поужинать.
По комнате пронесся откровенный вздох облегчения, но всё же Анжелин замялась, смущенно затеребив платок на груди.
- Скоро стемнеет, а мне ещё добираться до дома.
- А я думал, что девушку, способную кинуться с ножом на нежеланного кавалера, не испугаешь темнотой.
Анжелин нахмурилась.
- Одинокая девушка должна уметь защитить свою честь. Особенно от таких ухажеров, как де Тисе. Пусть тискает несчастных служанок в родном замке, я же всегда сумею за себя постоять.
- Почему же вы одиноки? - не понял Карел, наблюдая, как в комнату входит груженный подносом Батистен. - А как же брат?
- Он священник, и хочет со всеми жить в мире.
Ему почудилось или в её голосе прозвучало презрение?
«Интересная малышка. Но надо её накормить: эта худоба может быть не только подростковой, но ещё и от постоянного недоедания. С Эньенов станется самим голодать, чтобы иметь возможность кормить ленивых голодранцев».
- Ешьте и никуда не торопитесь. Я лично провожу вас до дома.
В широко раскрытых глазах Анжелин заплескалась такая смесь из недоверия, радости, надежды и ожидания чуда, что губы Карела растянулись в улыбке.
- Но как же потом вернетесь домой? Ведь вы не знаете леса, - заволновалась девушка.
Карел рассмеялся.
- Я никогда не заблужусь, потому что вырос в лесу более дремучем и огромном, чем этот. Среди деревьев мне дышится гораздо легче, чем в замках. Но я провожу вас не бесплатно, - он подвел девушку к столу и, усадив на место, тихо добавил. - Цена будет непомерно высокой - ваш поцелуй.
Анжелин быстро опустила покрасневшее ошеломленное лицо. Неухоженные руки нервно затеребили скатерть.
- А без этого нельзя? – тихо осведомилась она.
- Это вполне куртуазная форма выражения благодарности. Если вас что-то смущает, тогда подарите перчатку или розу.
- У меня нет ни перчаток, ни роз.
- Ну, тогда не остается ничего другого. Неужели вы ни разу не целовались?
- Нет, - покачала девушка головой. – Да и с кем мне целоваться? С Антуаном, что ли?
Она рассердилась, и это дало ей силы преодолеть смятение и приняться за еду. Девушка ела неторопливо и аккуратно, но всё-таки было заметно, что Анжелин голодна. Карел тоже что-то жевал за компанию, чтобы не смущать бедняжку. Ему хотелось немного поддразнить её, но он помалкивал: пусть спокойно поест, у них будет ещё время для куртуазной пикировки, когда он повезет её домой.
Граф предвещал немало приятных минут наедине с девушкой, но все его намерения оказались под угрозой, когда он приказал Батистену оседлать коня. Верный слуга не просто заартачился, он рухнул перед ним на колени.
- Ваше светлость, что будет со всеми нами, если вас убьют?
