Анжелин сильно вздрогнула, но тихо застонав, сразу же обмякла в его властно скользящих по телу руках. Грудь у девушки была маленькая, но настолько твердая, что она жалобно вскрикнула, когда мужская рука, коварно пробравшись сквозь слои одежды, сжала упругий раскаленный холмик. Но не только девушка обезумела от происходящего, самого Карела тоже лихорадило от сильнейшего желания.
Неожиданно рядом с ними громко хрустнула ветка. Приглушенно взвизгнув, испуганная Анжелин изо всех сил рванулась из его рук. Карел не стал её удерживать: для первого раза они и так слишком далеко зашли.
«Ну уж эту девочку я не упущу» - пообещал он себе, с трудом восстанавливая дыхание.
Между тем, Анжелин приводила своё платье в порядок, но её пальцы настолько сильно дрожали, что не могли справиться со шнуровкой сюркота. Тяжело вздохнув, Карел пришел ей на помощь.
- Так вы выйдите завтра ко мне на свидание?
- Неужели вам понравилось со мной целоваться?
Карел с интересом покосился на девушку. Сильна малышка: еле стоит на ногах и от волнения дышит через раз, но всё же находит в себе силы насмешничать.
- А разве в этом могут быть какие-то сомнения?
Анжелин подошла к калитке.
- А когда вы появитесь? Я должна вас встретить, иначе собаки разлаются, и выйдет брат. Его часто будят ночью для последнего причастия или исповеди, а то и просто приглашают к больному. Он сведущ в медицине и никому не отказывает. Вряд ли Оноре понравится наше свидание.
Надо думать.
- Думаю, часа через два после заката. Вечером подморозит и, несмотря на грязь, я относительно быстро дойду до вашего дома.
Анжелин изумленно посмотрела на него.
- Пешком?
- Да. Вывести из замка незаметно лошадь невозможно. А я спущусь со стены по веревочной лестнице.
- Но ведь там высоко?
Карел рассмеялся.
- Дорогая, я воин, а не придворный шаркун, который умеет только кланяться да говорить комплименты дамам. Вскоре убедишься, что моё тело в шрамах, полученных в сражениях.
Анжелин ахнула от стыда и быстро захлопнула за собой калитку ограды, но улыбающийся Карел знал, что они ещё не попрощались. Так оно и оказалось, немного отбежав по дорожке к дому, девушка остановилась:
- Я буду вас ждать.
Вот теперь можно было возвращаться к дожидающимся его людям.
С утра дю Валлю вновь пришлось ехать в одну из деревень - присутствовать на мессе и на собрании общины. Всё это было скучно, мерзко и тоскливо, но когда графу сказали, что необходим арест ещё пятерых человек, он решительно воспротивился.
- Я не сомневаюсь, что они вели себя неосторожно. Но кто без греха? Мои люди, полюбовавшись, как одни их односельчане болтаются в петле, а другие томятся на допросе в инквизиции, уже давно сделали нужные выводы, и далее обострять ситуацию я считаю нецелесообразным. Мало того, опасным и ведущим только к обострению ситуации. Так и до открытого бунта не далеко.
Напрасно викарий горячился, доказывая необходимость ужесточения мер, дю Валль оставался непреклонным.
- Это тот самый случай, когда излишний нажим может вызвать такое противодействие, что от моих владений останется только выжженная земля. Думаю, теперь нужно изменить меры воздействия: пусть на помощь местным кюре прибудут святые отцы, обладающие особым даром красноречия и убеждения. Возможно, этого окажется вполне достаточно. А вот если уговоры не дадут никаких результатов, тогда…
Де Фонтеньяку и его помощникам оставалось лишь зло скрипнуть зубами, но они не смирились. И в тот момент, когда Карел готовился покинуть замок, в отведенных викарию покоях шёл совет, каким образом вынудить его изменить решение.
Между тем, выдержав ритуал отхода ко сну, дю Валль едва дождался, когда удалится Батистен. За прошедшие десять лет он практически разучился самостоятельно одеваться, но затеянная авантюра весело будоражила кровь.
С вечера он прихватил из оружейной комнаты веревочную лестницу, приготовил необходимую одежду, продумал, каким именно образом покинуть Валль и как вернуться. Затянул волосы чёрным платком, чтобы при спуске со стены не потерять шляпу и не привлечь внимания стражников светлым пятном волос.
Предстоящая вылазка представлялась графу забавным приключением. Неужели он ещё способен ради нескольких поцелуев симпатичной девчонки идти на смертельный риск, тайком покидая замок? Значит, его кровь ещё горяча, и он достаточно молод.
Поневоле вспомнилось, как почти двадцать лет назад, когда отец отправил их с Тадеушем на учебу в пражский университет, юный Збирайда впервые влюбился в дочь булочника - пухленькую хохотушку с миленькими глазками. Карел пробирался к чердачному окну её дома, крадучись по крутым черепичным крышам, с риском сорваться и свернуть себе шею. Распахнувшая окошко девица, кокетничая, сопротивлялась, но под утро всё равно уступила. Дю Валль хорошо запомнил, какое раздражение испытал, когда понял, что по этой дорожке уже ходили до него. Тогда чего же она морочила ему голову до самого рассвета?
Когда он пожаловался брату на ветреную девицу, тот только рассмеялся:
- Это ведь женщина. Не ищи в её поступках логики. Когда она говорит «да», зачастую это означает «нет» или в обратной последовательности. Может юная булочница таким образом хотела ещё больше возбудить желание, а может сама была полна решимости не уступать, а потом не выдержала твоего натиска. Женщины хотят нас не меньше, чем мы их, поэтому всегда настаивай на своём: всё равно уступит, какую бы праведницу из себя не строила.
Странно, что именно Тадеуш дал ему такой хороший совет, хотя, будучи единственным целомудренным человеком в семье Збирайдов, сам никогда им не воспользовался.
Со стены Карел слетел в мановение ока. И хотя давно не ходил пешком, выработанная в юности сноровка не подвела его и на этот раз. Настороженно держась на всякий случай за рукоять легкого меча, граф ловко передвигался по затихшему ночному лесу, и слабого света ущербной луны ему вполне хватало, чтобы не потерять ориентиры.
Вглядываясь в тропинку, Карел невольно улыбался в предвкушении свидания. Он догадывался, что где-то в домике кюре, в тревожном ожидании вглядываясь в окно, волнуется Анжелин.
Но действительность превзошла все его ожидания. Когда дю Валль наконец-то вышел к знакомой ограде, оказалось, что девушка ждёт его у калитки.
- Бог мой, Анжелин! - воскликнул обрадованный Карел. - Сколько же ты здесь стоишь? Наверное, продрогла?
- Нет, - смущенно улыбнулась она, выбегая ему навстречу. - Мне ничуть не холодно. Наоборот, с тех пор как мы расстались, внутри меня как будто горит постоянный жар. Я не могу ничего делать и ни о ком думать, кроме вас. В доме мне было совсем невыносимо находиться: я пошла бы к вам навстречу, но побоялась, что мы разминёмся.
Как же эта девочка была прелестна. Улыбнувшийся Карел заключил в объятия хрупкую фигурку. Глаза Анжелин сияли таким восторгом, что дю Валль вдруг почувствовал себя неуютно: запоздалое сожаление о своем безответственном поведении шевельнулось в нём, но оно мгновенно исчезло, когда девушка, встав на цыпочки, робко прикоснулась лёгким поцелуем к его губам.
- Вы все-таки пришли, – возбужденно прошептала она, скользя пальцами по его голове. - Как вам идёт этот платок. Раньше я думала, что ваше лицо потому и красивое, что его обрамляют золотые волосы, но теперь понимаю, что ошибалась. Черты лица стали ещё четче и прекраснее: как на книжных гравюрах!
Карел нажал пальцем на кончик её вздернутого носика.
- Детка, дамы никогда не говорят комплименты, адресуясь к внешности мужчины. Принято хвалить смелость, отвагу, ум, но не волосы или профиль - это прерогатива женской половины, - поучающее заметил он. - Например, я могу сказать, что твои янтарные глаза сейчас светятся как у кошки, а вот заявить, что ты вынослива как мул, если выстояла в такой холод на улице несколько часов, будет с моей стороны неделикатным.
Анжелин рассмеялась.
- А сравнивая с кошкой, вы уверены, что делаете мне комплимент? Как-то он у вас прозвучал… ну не очень-то поощрительно.
На сердце у Карела стало удивительно хорошо.
- Солнышко моё, - и он прижал её пальцы к губам, - кошка – это грация, изящество, красота… и истинно женское коварство.
Кожа на её ладонях была обветренной и шершавой: всё-таки девушке многое приходилось делать самой. Однако, несмотря на холод весенней ночи, руки были горячими. Анжелин с широко распахнутыми глазами очарованно наблюдала за ним, и Карел, негромко рассмеявшись, подхватил легкую как перышко девушку на руки.
- Нет ли где-нибудь неподалеку поваленного дерева или большого пня?
- Есть лавка во дворе.
- А собаки мне обрадуются?
- Я их закрыла по ту сторону дома.
Лавка стояла под большим дубом, и благо, что хотя бы была сухая. Карел усадил Анжелин к себе на колени, и теперь их лица оказались на одном уровне: стало гораздо удобнее целоваться, и он прильнул к нежным губам. Впрочем, Анжелин ответила ему с не меньшим пылом. После длительного глубокого поцелуя Карел спросил томную, задыхающуюся от волнения девушку.
- Тебе нравится целоваться, милая?
- Да, - её глаза счастливо мерцали в непосредственной близости, и было необыкновенно хорошо сидеть рядом, то и дело соприкасаясь носами.
- Я рад.
Почему-то Анжелин принялась оправдываться.
- Это потому что от вас приятно пахнет и вообще вы такой… замечательный. Вот когда попробовал ко мне прикоснуться Антуан, я его сразу же оттолкнула. Губы мокрые, слюнявые… б-р-р! От отвращения меня едва не вырвало.
Гм… А причем тут Антуан? Почему имя будущего зятька всплыло во время свидания, да ещё когда они держат друг друга в объятиях?
- А за что ты полоснула его ножом?
- Этот нахал попытался ущипнуть меня за грудь!
- Вот так? - Карел не торопясь ослабил шнуровку на её сюркоте, и проник рукой под декольте рубашки.
Сомкнув глаза, Анжелин тяжело задышала, когда его пальцы сжали твердую нежную округлость. А когда сдвинув мешающие тряпки, он провёл языком по сморщившемуся от холода соску, Анжелин сначала пораженно задохнулась, а потом, протяжно застонав, выгнулась дугой. Но это было ещё не всё: продолжая ласкать грудь, он задрал подол юбки и, ласково поглаживая ноги, добрался до бедер. Только что расслабленно стонущая девушка испуганно сжалась и отпрянула.
- Анжелин, - прошептал он ей на ухо, - расслабься, я не сделаю ничего плохого.
- Я… - залепетала она, бурно дыша, - пожалуйста, не надо….
Карел тут же разжал объятия, и даже поправил подол юбки. Девушка растерянно наблюдала за его неторопливыми движениями.
- Вы сердитесь?- жалобно прошептала она, вновь прильнув к нему.
- Нет, - Карел придал голосу холодности, - но если тебе не нравится, что я делаю, нужно остановиться.
Анжелин заметно расстроилась.
- Нет, мне всё нравится, просто….
- Просто?
- Это очень нехорошо… греховно.
- Ну что же, дело за малым: перестанем грешить.
Дю Валль сделал вид, что хочет встать, и глупышка испугалась. Судорожно обхватив за шею руками, она прижалась к его губам поцелуем, и тогда Карел взялся за неё уже всерьез. Он не рассчитывал овладеть девушкой в эту же ночь, но целовал её до тех пор, пока Анжелин полностью не перестала соображать, что происходит, и уже беспрепятственно позволила его руке хозяйничать под юбкой. Карел, закусив губу от снедающего его самого желания, смотрел на её искаженное первой страстью запрокинутое лицо.
Но он умел держать себя в руках, а главное хорошо знал, что любое удовольствие можно испортить глупой поспешностью.
Анжелин не скоро смогла отдышаться и прийти в себя. В смятении уткнулась она пылающим лицом ему в грудь.
- Тебе понравилось?
- Да… только мне как-то не по себе.
Карел взял её руку и приложил к гульфику.
- Может вот поэтому?
Она испуганно ойкнула и отдернула ладонь.
- Ты знаешь, что это значит?
Анжелин притихла, опасливо пряча глаза. Карел поежился: холод пробирал его до костей. Пришло время заканчивать свидание, но он терпеливо ждал. Девушку в такой момент нельзя торопить: ведь на кону вся её жизнь.
- Разве вы любите меня? – в голосе Анжелин отчетливо прозвучала паника.
- А ты позволила бы себе свидание с мужчиной, которого не любишь?
- Нет… но вы женаты.
- Ты права, - он резко встал, практически сбросив её с колен, - тогда нам больше незачем встречаться.
- О, нет! - Анжелин бросилась к нему, испуганно прильнув всем телом, - Всё будет так, как вы хотите!
Карел улыбнулся и нежно её поцеловал.
- Я приду послезавтра. Жди.
С этими словами он ушёл. Граф знал, что полностью запутавшаяся девушка смотрит ему вслед, но не оглянулся. Два дня ей на то, чтобы дозреть, а он как раз отоспится, чтобы быть в хорошей форме. Эта девочка стоила и терпения, и усилий.
Обратно граф вернулся быстро: вперед гнали и холод, и опасение, что его хватятся, и чувство усталости. «Теряю форму, - укорил себя дю Валль, уже преодолев подъем по стене. - Раньше такая нагрузка для меня была сущей ерундой. Карабкался как кошка по стенам, прыгал по крышам да ещё часами ублажал девушек и ничего, а тут всего-то ночная прогулка по лесу».
В первый раз за время пребывания в Валле Карел с наслаждением вытянулся на постели и тут же погрузился в сон. И графу показалось, что он едва сомкнул глаза, как его уже принялся будить камердинер.
- В чем дело, Батистен, - возмутился Карел, с трудом приподняв голову от подушки, - какого черта: ещё совсем рано!
Но слуга уже распахивал полог, впуская в полусумрак алькова солнечный свет.
- Гости, мессир, у вас уже с утра гости.
- Кого ещё принесло? - Карел раздраженно прищурился от яркого весеннего солнца, садясь на постели.
- Барон Арман де Тисе с сыном Антуаном. За ними ещё вчера тайком послал викарий. Я заметил, как замок покидал гонец, но подумал, что тот поскакал с донесением в Бордо, а оказывается, он направился к вашим соседям.
Это уже было интересно. Карел мигом проснулся.
- Почему ты мне об этом не сообщил?
- Вы уже направились к демуазель Анжелин.
Граф криво усмехнулся: кого-кого, а собственных слуг ещё никому не удавалось обмануть. Они всё видят, всё знают и повсюду суют свой нос!
- Кто ещё знает, где я был этой ночью? Сам понимаешь, доброе имя девушки не должно пострадать.
- Никто, мессир. Я ночью заглянул в вашу спальню, чтобы подбросить дров в камин. Ну а об остальном догадаться уже было несложно. Несмотря на юность, демуазель очаровательна. У вас превосходный вкус.
На вкус жаловаться не приходилось, но зачем к нему пожаловали два омерзительных типа? Вроде бы расстались совсем недавно. Интересно, как де Тисе объяснят свой внезапный визит?
Пока Батистен его одевал, Карел пришел к выводу, что через барона ему попытаются сделать внушение. Никто ведь не знал, насколько мало ему понравились де Тисе. Наоборот было общеизвестно, что он собирается отдать этим людям свою единственную дочь.
Когда граф спустился к завтраку, вся компания уже была в сборе, терпеливо дожидаясь его выхода к столу.
- Барон, - приветливо кивнул головой гостю хозяин замка, - вы не представляете, какую радость доставили мне своим посещением. Но я в тревоге: не случилось ли что-нибудь с вашей очаровательной женой или красавицами-дочками, если вы оказались спозаранку в седле?
Де Тисе крякнул от смущения, но быстро нашёлся, как выйти из щекотливой ситуации.
Неожиданно рядом с ними громко хрустнула ветка. Приглушенно взвизгнув, испуганная Анжелин изо всех сил рванулась из его рук. Карел не стал её удерживать: для первого раза они и так слишком далеко зашли.
«Ну уж эту девочку я не упущу» - пообещал он себе, с трудом восстанавливая дыхание.
Между тем, Анжелин приводила своё платье в порядок, но её пальцы настолько сильно дрожали, что не могли справиться со шнуровкой сюркота. Тяжело вздохнув, Карел пришел ей на помощь.
- Так вы выйдите завтра ко мне на свидание?
- Неужели вам понравилось со мной целоваться?
Карел с интересом покосился на девушку. Сильна малышка: еле стоит на ногах и от волнения дышит через раз, но всё же находит в себе силы насмешничать.
- А разве в этом могут быть какие-то сомнения?
Анжелин подошла к калитке.
- А когда вы появитесь? Я должна вас встретить, иначе собаки разлаются, и выйдет брат. Его часто будят ночью для последнего причастия или исповеди, а то и просто приглашают к больному. Он сведущ в медицине и никому не отказывает. Вряд ли Оноре понравится наше свидание.
Надо думать.
- Думаю, часа через два после заката. Вечером подморозит и, несмотря на грязь, я относительно быстро дойду до вашего дома.
Анжелин изумленно посмотрела на него.
- Пешком?
- Да. Вывести из замка незаметно лошадь невозможно. А я спущусь со стены по веревочной лестнице.
- Но ведь там высоко?
Карел рассмеялся.
- Дорогая, я воин, а не придворный шаркун, который умеет только кланяться да говорить комплименты дамам. Вскоре убедишься, что моё тело в шрамах, полученных в сражениях.
Анжелин ахнула от стыда и быстро захлопнула за собой калитку ограды, но улыбающийся Карел знал, что они ещё не попрощались. Так оно и оказалось, немного отбежав по дорожке к дому, девушка остановилась:
- Я буду вас ждать.
Вот теперь можно было возвращаться к дожидающимся его людям.
С утра дю Валлю вновь пришлось ехать в одну из деревень - присутствовать на мессе и на собрании общины. Всё это было скучно, мерзко и тоскливо, но когда графу сказали, что необходим арест ещё пятерых человек, он решительно воспротивился.
- Я не сомневаюсь, что они вели себя неосторожно. Но кто без греха? Мои люди, полюбовавшись, как одни их односельчане болтаются в петле, а другие томятся на допросе в инквизиции, уже давно сделали нужные выводы, и далее обострять ситуацию я считаю нецелесообразным. Мало того, опасным и ведущим только к обострению ситуации. Так и до открытого бунта не далеко.
Напрасно викарий горячился, доказывая необходимость ужесточения мер, дю Валль оставался непреклонным.
- Это тот самый случай, когда излишний нажим может вызвать такое противодействие, что от моих владений останется только выжженная земля. Думаю, теперь нужно изменить меры воздействия: пусть на помощь местным кюре прибудут святые отцы, обладающие особым даром красноречия и убеждения. Возможно, этого окажется вполне достаточно. А вот если уговоры не дадут никаких результатов, тогда…
Де Фонтеньяку и его помощникам оставалось лишь зло скрипнуть зубами, но они не смирились. И в тот момент, когда Карел готовился покинуть замок, в отведенных викарию покоях шёл совет, каким образом вынудить его изменить решение.
Между тем, выдержав ритуал отхода ко сну, дю Валль едва дождался, когда удалится Батистен. За прошедшие десять лет он практически разучился самостоятельно одеваться, но затеянная авантюра весело будоражила кровь.
С вечера он прихватил из оружейной комнаты веревочную лестницу, приготовил необходимую одежду, продумал, каким именно образом покинуть Валль и как вернуться. Затянул волосы чёрным платком, чтобы при спуске со стены не потерять шляпу и не привлечь внимания стражников светлым пятном волос.
Предстоящая вылазка представлялась графу забавным приключением. Неужели он ещё способен ради нескольких поцелуев симпатичной девчонки идти на смертельный риск, тайком покидая замок? Значит, его кровь ещё горяча, и он достаточно молод.
Поневоле вспомнилось, как почти двадцать лет назад, когда отец отправил их с Тадеушем на учебу в пражский университет, юный Збирайда впервые влюбился в дочь булочника - пухленькую хохотушку с миленькими глазками. Карел пробирался к чердачному окну её дома, крадучись по крутым черепичным крышам, с риском сорваться и свернуть себе шею. Распахнувшая окошко девица, кокетничая, сопротивлялась, но под утро всё равно уступила. Дю Валль хорошо запомнил, какое раздражение испытал, когда понял, что по этой дорожке уже ходили до него. Тогда чего же она морочила ему голову до самого рассвета?
Когда он пожаловался брату на ветреную девицу, тот только рассмеялся:
- Это ведь женщина. Не ищи в её поступках логики. Когда она говорит «да», зачастую это означает «нет» или в обратной последовательности. Может юная булочница таким образом хотела ещё больше возбудить желание, а может сама была полна решимости не уступать, а потом не выдержала твоего натиска. Женщины хотят нас не меньше, чем мы их, поэтому всегда настаивай на своём: всё равно уступит, какую бы праведницу из себя не строила.
Странно, что именно Тадеуш дал ему такой хороший совет, хотя, будучи единственным целомудренным человеком в семье Збирайдов, сам никогда им не воспользовался.
Со стены Карел слетел в мановение ока. И хотя давно не ходил пешком, выработанная в юности сноровка не подвела его и на этот раз. Настороженно держась на всякий случай за рукоять легкого меча, граф ловко передвигался по затихшему ночному лесу, и слабого света ущербной луны ему вполне хватало, чтобы не потерять ориентиры.
Вглядываясь в тропинку, Карел невольно улыбался в предвкушении свидания. Он догадывался, что где-то в домике кюре, в тревожном ожидании вглядываясь в окно, волнуется Анжелин.
Но действительность превзошла все его ожидания. Когда дю Валль наконец-то вышел к знакомой ограде, оказалось, что девушка ждёт его у калитки.
- Бог мой, Анжелин! - воскликнул обрадованный Карел. - Сколько же ты здесь стоишь? Наверное, продрогла?
- Нет, - смущенно улыбнулась она, выбегая ему навстречу. - Мне ничуть не холодно. Наоборот, с тех пор как мы расстались, внутри меня как будто горит постоянный жар. Я не могу ничего делать и ни о ком думать, кроме вас. В доме мне было совсем невыносимо находиться: я пошла бы к вам навстречу, но побоялась, что мы разминёмся.
Как же эта девочка была прелестна. Улыбнувшийся Карел заключил в объятия хрупкую фигурку. Глаза Анжелин сияли таким восторгом, что дю Валль вдруг почувствовал себя неуютно: запоздалое сожаление о своем безответственном поведении шевельнулось в нём, но оно мгновенно исчезло, когда девушка, встав на цыпочки, робко прикоснулась лёгким поцелуем к его губам.
- Вы все-таки пришли, – возбужденно прошептала она, скользя пальцами по его голове. - Как вам идёт этот платок. Раньше я думала, что ваше лицо потому и красивое, что его обрамляют золотые волосы, но теперь понимаю, что ошибалась. Черты лица стали ещё четче и прекраснее: как на книжных гравюрах!
Карел нажал пальцем на кончик её вздернутого носика.
- Детка, дамы никогда не говорят комплименты, адресуясь к внешности мужчины. Принято хвалить смелость, отвагу, ум, но не волосы или профиль - это прерогатива женской половины, - поучающее заметил он. - Например, я могу сказать, что твои янтарные глаза сейчас светятся как у кошки, а вот заявить, что ты вынослива как мул, если выстояла в такой холод на улице несколько часов, будет с моей стороны неделикатным.
Анжелин рассмеялась.
- А сравнивая с кошкой, вы уверены, что делаете мне комплимент? Как-то он у вас прозвучал… ну не очень-то поощрительно.
На сердце у Карела стало удивительно хорошо.
- Солнышко моё, - и он прижал её пальцы к губам, - кошка – это грация, изящество, красота… и истинно женское коварство.
Кожа на её ладонях была обветренной и шершавой: всё-таки девушке многое приходилось делать самой. Однако, несмотря на холод весенней ночи, руки были горячими. Анжелин с широко распахнутыми глазами очарованно наблюдала за ним, и Карел, негромко рассмеявшись, подхватил легкую как перышко девушку на руки.
- Нет ли где-нибудь неподалеку поваленного дерева или большого пня?
- Есть лавка во дворе.
- А собаки мне обрадуются?
- Я их закрыла по ту сторону дома.
Лавка стояла под большим дубом, и благо, что хотя бы была сухая. Карел усадил Анжелин к себе на колени, и теперь их лица оказались на одном уровне: стало гораздо удобнее целоваться, и он прильнул к нежным губам. Впрочем, Анжелин ответила ему с не меньшим пылом. После длительного глубокого поцелуя Карел спросил томную, задыхающуюся от волнения девушку.
- Тебе нравится целоваться, милая?
- Да, - её глаза счастливо мерцали в непосредственной близости, и было необыкновенно хорошо сидеть рядом, то и дело соприкасаясь носами.
- Я рад.
Почему-то Анжелин принялась оправдываться.
- Это потому что от вас приятно пахнет и вообще вы такой… замечательный. Вот когда попробовал ко мне прикоснуться Антуан, я его сразу же оттолкнула. Губы мокрые, слюнявые… б-р-р! От отвращения меня едва не вырвало.
Гм… А причем тут Антуан? Почему имя будущего зятька всплыло во время свидания, да ещё когда они держат друг друга в объятиях?
- А за что ты полоснула его ножом?
- Этот нахал попытался ущипнуть меня за грудь!
- Вот так? - Карел не торопясь ослабил шнуровку на её сюркоте, и проник рукой под декольте рубашки.
Сомкнув глаза, Анжелин тяжело задышала, когда его пальцы сжали твердую нежную округлость. А когда сдвинув мешающие тряпки, он провёл языком по сморщившемуся от холода соску, Анжелин сначала пораженно задохнулась, а потом, протяжно застонав, выгнулась дугой. Но это было ещё не всё: продолжая ласкать грудь, он задрал подол юбки и, ласково поглаживая ноги, добрался до бедер. Только что расслабленно стонущая девушка испуганно сжалась и отпрянула.
- Анжелин, - прошептал он ей на ухо, - расслабься, я не сделаю ничего плохого.
- Я… - залепетала она, бурно дыша, - пожалуйста, не надо….
Карел тут же разжал объятия, и даже поправил подол юбки. Девушка растерянно наблюдала за его неторопливыми движениями.
- Вы сердитесь?- жалобно прошептала она, вновь прильнув к нему.
- Нет, - Карел придал голосу холодности, - но если тебе не нравится, что я делаю, нужно остановиться.
Анжелин заметно расстроилась.
- Нет, мне всё нравится, просто….
- Просто?
- Это очень нехорошо… греховно.
- Ну что же, дело за малым: перестанем грешить.
Дю Валль сделал вид, что хочет встать, и глупышка испугалась. Судорожно обхватив за шею руками, она прижалась к его губам поцелуем, и тогда Карел взялся за неё уже всерьез. Он не рассчитывал овладеть девушкой в эту же ночь, но целовал её до тех пор, пока Анжелин полностью не перестала соображать, что происходит, и уже беспрепятственно позволила его руке хозяйничать под юбкой. Карел, закусив губу от снедающего его самого желания, смотрел на её искаженное первой страстью запрокинутое лицо.
Но он умел держать себя в руках, а главное хорошо знал, что любое удовольствие можно испортить глупой поспешностью.
Анжелин не скоро смогла отдышаться и прийти в себя. В смятении уткнулась она пылающим лицом ему в грудь.
- Тебе понравилось?
- Да… только мне как-то не по себе.
Карел взял её руку и приложил к гульфику.
- Может вот поэтому?
Она испуганно ойкнула и отдернула ладонь.
- Ты знаешь, что это значит?
Анжелин притихла, опасливо пряча глаза. Карел поежился: холод пробирал его до костей. Пришло время заканчивать свидание, но он терпеливо ждал. Девушку в такой момент нельзя торопить: ведь на кону вся её жизнь.
- Разве вы любите меня? – в голосе Анжелин отчетливо прозвучала паника.
- А ты позволила бы себе свидание с мужчиной, которого не любишь?
- Нет… но вы женаты.
- Ты права, - он резко встал, практически сбросив её с колен, - тогда нам больше незачем встречаться.
- О, нет! - Анжелин бросилась к нему, испуганно прильнув всем телом, - Всё будет так, как вы хотите!
Карел улыбнулся и нежно её поцеловал.
- Я приду послезавтра. Жди.
С этими словами он ушёл. Граф знал, что полностью запутавшаяся девушка смотрит ему вслед, но не оглянулся. Два дня ей на то, чтобы дозреть, а он как раз отоспится, чтобы быть в хорошей форме. Эта девочка стоила и терпения, и усилий.
Обратно граф вернулся быстро: вперед гнали и холод, и опасение, что его хватятся, и чувство усталости. «Теряю форму, - укорил себя дю Валль, уже преодолев подъем по стене. - Раньше такая нагрузка для меня была сущей ерундой. Карабкался как кошка по стенам, прыгал по крышам да ещё часами ублажал девушек и ничего, а тут всего-то ночная прогулка по лесу».
В первый раз за время пребывания в Валле Карел с наслаждением вытянулся на постели и тут же погрузился в сон. И графу показалось, что он едва сомкнул глаза, как его уже принялся будить камердинер.
- В чем дело, Батистен, - возмутился Карел, с трудом приподняв голову от подушки, - какого черта: ещё совсем рано!
Но слуга уже распахивал полог, впуская в полусумрак алькова солнечный свет.
- Гости, мессир, у вас уже с утра гости.
- Кого ещё принесло? - Карел раздраженно прищурился от яркого весеннего солнца, садясь на постели.
- Барон Арман де Тисе с сыном Антуаном. За ними ещё вчера тайком послал викарий. Я заметил, как замок покидал гонец, но подумал, что тот поскакал с донесением в Бордо, а оказывается, он направился к вашим соседям.
Это уже было интересно. Карел мигом проснулся.
- Почему ты мне об этом не сообщил?
- Вы уже направились к демуазель Анжелин.
Граф криво усмехнулся: кого-кого, а собственных слуг ещё никому не удавалось обмануть. Они всё видят, всё знают и повсюду суют свой нос!
- Кто ещё знает, где я был этой ночью? Сам понимаешь, доброе имя девушки не должно пострадать.
- Никто, мессир. Я ночью заглянул в вашу спальню, чтобы подбросить дров в камин. Ну а об остальном догадаться уже было несложно. Несмотря на юность, демуазель очаровательна. У вас превосходный вкус.
На вкус жаловаться не приходилось, но зачем к нему пожаловали два омерзительных типа? Вроде бы расстались совсем недавно. Интересно, как де Тисе объяснят свой внезапный визит?
Пока Батистен его одевал, Карел пришел к выводу, что через барона ему попытаются сделать внушение. Никто ведь не знал, насколько мало ему понравились де Тисе. Наоборот было общеизвестно, что он собирается отдать этим людям свою единственную дочь.
Когда граф спустился к завтраку, вся компания уже была в сборе, терпеливо дожидаясь его выхода к столу.
- Барон, - приветливо кивнул головой гостю хозяин замка, - вы не представляете, какую радость доставили мне своим посещением. Но я в тревоге: не случилось ли что-нибудь с вашей очаровательной женой или красавицами-дочками, если вы оказались спозаранку в седле?
Де Тисе крякнул от смущения, но быстро нашёлся, как выйти из щекотливой ситуации.
